Текст книги "Королева Жанна. Книги 4-5"

Автор книги: Нид Олов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Глава LIX
ДВА ЧАСА

Motto:

 
Здесь мы умрем, я это знаю верно.
Подлец – кто жизнь уступит за бесценок.
 

Песнь о Роланде

Отослав Анхелу, Жанна всю ночь мучилась кошмарами: ей снились огромные голубые банты на брусничных колетах. Это было пострашнее красной гадины. Она кое-как дождалась утра. Как только стало достаточно светло, она велела Эльвире отыскать шевалье Мазелера – это имя она твердила себе всю ночь, – сама же, неодетая, прошла в кабинет и написала:

«Давид, муж мой, ты должен быть около меня. Приезжай ко мне как можно скорее. Подписано».

Доверенный секретарь Гроненальдо уже стоял перед ней, готовый на все. Жанна запечатала записку.

– Шевалье, летите в Лимбар, как ангел света. Передайте это маркизу Плеазанту из рук в руки. Помните, вы едете за графским титулом.

Но Алеандро, видимо, читал ее мысли на расстоянии. Не прошло и двух часов – она едва успела одеться, – как прибыл курьер из Марвы. Письмо Алеандро было донельзя лаконично:

«Лечу к тебе. Давид».

Стало легче, ночные страхи отошли. А перед вечером, в условленный срок, явился и сержант Келем с письмом от Анхелы.

Оно было написано чужой рукой: как оказалось, Анхела, выходя из кареты, ушибла правую руку и не может писать сама. В остальном все было превосходно. В конце стояло: подписывает левой рукой неизменно преданная Вашему Величеству – и ниже, ужасными каракулями, с брызгами и кляксами: Анхела де Кастро.

Сержант Келем привез и письмо от коннетабля. Сиятельный герцог Марвы своим изящным слогом выражал скорбь по поводу несчастного случая, постигшего сеньору де Кастро, и при том доносил, что он нимало не медля дал приказ готовиться к походу и через неделю (ибо армия связана боем) станет у Толета всеми силами.

Стало совсем легко. Вздор и пустые страхи были все эти голубые банты. Лианкар – Оберегатель души нашей, он приедет. А с ним вернется и Анхела. И Алеандро летит к ней. Все хорошо.

«На что Анхела де Кастро заявила предерзостно, что все это гнусная ложь и грязный вымысел. Тогда велено было возобновить пытку без всякого милосердия…»

У Басилара Симта раскалывалась голова. Уже двое суток он не спал ни минуты, поддерживаемый одним святым духом. Ни есть, ни спать было совершенно некогда. Другие могли наслаждаться сном и пищей – солдаты, прислужники, палачи, протоколисты, даже преступники – но не он. Ибо он был один. Он должен был вести допросы (и еще неизвестно, кому было хуже – преступникам или ему: испанская ведьма выматывала из него все жилы), он должен был вычитать пыточные записи, делать экстракты, квалифицировать признания; он должен был рассылать и принимать курьеров, он должен был служить в замковой часовне – на все был он один.

– Отец, у меня самонужнейшее дело.

– Я полагаю, – сказал Басилар Симт, с трудом поднимая голову от протокола, – что по другому делу вы не потревожили бы меня. – Ему стоило неимоверных усилий не морщиться от боли в висках и темени.

– По йестерской дороге идет королевский батальон, – сказал капитан анк-Тоф, – они идут в Толет, и наш долг – постараться, чтобы их дошло как можно меньше.

Басилар Симт все-таки поморщился.

– Ну что же, в добрый час. Откуда бы им там взяться?

– Это из Марвы, батальон маркиза Плеазанта…

– Что?! – Басилар Симт вскочил, как юноша. – Капитан, это удача! Само провидение шлет его нам! Его надо во что бы то ни стало взять живым! Живым!

– Вот как раз насчет него было сказано отдельно. Велено пропустить его в Толет.

– Кем велено? Вы знаете, анк-Тоф, нам может велеть лишь один человек…

– Знаю, отец мой. Нет, велено не им…

– Других вам слушать не к чему. Сделайте невозможное, именем Господа! – Басилар Симт поднял руки. – Поймайте мне его… Я сведу его с ведьмой и студентами на очной ставке… Ах, как это хорошо!

У него уже и голова как будто перестала болеть.

– Когда вы их ждете?

– К вечеру. Я уже послал солдат устраивать засады.

– Добудьте мне его, анк-Тоф! Добудьте! Ах, какая удача!..

Он вернулся к своему протоколу. Капитан анк-Тоф мялся перед его столом.

– Все-таки, преподобный отец…

– Идите, капитан. – Басилар Симт холодно посмотрел на него. – Идите и делайте, как я сказал.

На рассвете седьмого июля они подошли к Гантранским воротам Толета.

Капитан Бразе, сам не раздевавшийся, не снимавший сапог с первого числа, ссутулившись в седле, смотрел на свою жалкую армию. Их вряд ли осталось двести – и в каком они были виде! Таков был итог жесточайшего боя, который случился позавчера на закате солнца у стен замка Гантро.

Они не чаяли худого, они даже собирались стать там на ночевку. Они уже мечтали о постелях, когда загремели залпы и ругательства последней ярости. Засада пагубна всегда. Эта оказалась пагубна вдвойне, когда они увидели, кто стреляет, – а стреляли телогреи. Это продлило момент растерянности и стоило им лишних жертв. Но Алеандро опомнился быстрее, чем могли думать эти мерзавцы. Он пришпорил коня и потоптал передовых, которые на его глазах перезаряжали мушкеты. Рубка была злая, совсем как в лагере капитана Матамора. Лжетелогреи, начав для бодрости кричать: «За Лигу! За кардинала!» – сделали хуже только себе. Макгирт и знаменщик Лиферг не отставали от капитана ни на шаг. Они дважды перерубали аркан, который набрасывали на шею капитану из толпы чемианцев. Когда Христовы воины дрогнули, очистили дорогу и толпой повалили в замок – Макгирт сказал:

– Разорим их гнездо, капитан? За каким-то чертом они охотились на вас?.. Давайте ворвемся в замок на их плечах и разгадаем эту загадку, а заодно и вырежем их всех, а?

– Нет, пусть их, – хрипло ответил Алеандро, размазывая по лицу кровь. – К черту, нет времени. В Толет, скорее в Толет!..

Пришлось все-таки передневать на полпути между Гантро и Толетом: и люди, и лошади валились с ног, да и надо было собрать батальон, растрепанный этой неожиданной стычкой. Ждали до вечера. Явилось меньше половины – разумеется, не досчитались не только убитых, но и тех, которые сочли за благо кончить свою войну. Их осталось мало, твердил Макгирт, зато уж остались самые верные. Это было похоже на горькую шутку, но Макгирт не умел шутить.

…Капитан съехал с пригорка, рысью направился в голову колонны. К нему сразу пристроились офицеры. Ворота были заперты, поле перед стеной пустынно, дальние домики предместий казались покинутыми.

– Эээй! – надрывно закричали сверху, с надвратной башни. – Эй, стойте, не то будем стрелять!

– Откройте! – крикнул Алеандро. – Я капитан Бразе из Марвы, это мой отряд!

– Мы не ждем из Марвы никакого отряда! Назовите пароль!

– Черт возьми, я его не знаю! Ну, позовите кого-нибудь из офицеров, меня знают все! Слышите вы, там, на башне!

Между зубцами мелькнула каска с плюмажем.

– Эй, там, внизу! – раздался презрительный дворянский голос. – Не знаете пароля – ну и отъезжайте от стены! Да живо! А то начну стрелять, у меня это скоро!

– Ну, погоди, паскуда! – не выдержал Макгирт. – Дай мне только добраться до тебя, ты у меня понюхаешь лезвия моей шпаги! Откуда ты только взялся, такой хам!..

В ответ наверху запел рожок, в бойницы выставились мушкетные дула. Наглый дворянский голос проорал:

– Считаю до трех! Раз… два…

– Поедемте, Макгирт. – Алеандро чуть не плакал. – Этот идиот способен открыть пальбу. Едем к другим воротам.

Отряд молча развернулся. Все кипели от ярости. Де Базош, чтобы разрядить напряжение, сказал:

– Спасибо, что не стреляют в спину хоть это хорошо.

Толет был объявлен на осадном положении двадцать восьмого июня. Рифольяр, назначенный комендантом города, начал с того, что закрыл все ворота и сам ежедневно назначал пароль. Забот у него теперь было великое множество, и он трудился от зари до зари. Жанна самолично выезжала делать смотры своим войскам. Она намеренно показывалась им в белом, подчеркнуто простом, девичьем платье: вот кого вы защищаете, господа и солдаты, – вашу королеву, кроткую девушку, почти ребенка, так будьте же тверды, не пропустите негодяев в Толет. Ждать недолго: на днях подойдет коннетабль, а через месяц-два – сам Викремасинг, и мы наведем изменникам окончательный расчет. Она говорила, не повышая голоса, но ее было хорошо слышно, потому что ее слушали не дыша. Войска были надежны. Дружным криком отвечали они на ее слова – мушкетеры и гвардия кричали весело и лихо, телогреи – мрачно и стройно, а голоса поставленных под ружье учеников Рыцарской коллегии, в большинстве почти детей – звучали неподдельным мальчишеским восторгом. Толет был готов к бою. Перед Аскалером стояли заряженные пушки. Выглянув из окон своих покоев, Жанна могла видеть в саду белые мушкетерские накидки и составленное в козлы оружие. Пели горны, слышались воинские команды. Толет не спал, Толет ждал врага.

Придворных осталось совсем мало, но Жанне они были не нужны. Она проводила свое время с генералами. Впрочем, вся мужская половина придворных надела оружие и стояла на постах, даже изящный граф Кремон, которому солдатский колет и панцирь шли как корове седло.

Рифольяр доложил ей, что посланник принца Оранского просит об аудиенции.

– Что, посланник? – изумилась Жанна. – Откуда он взялся?

– Он приехал, когда город был еще открыт, Ваше Величество…

– К чему такая спешка? Впрочем… – Жанна подняла палец, – впрочем, можно принять его и сейчас… Пусть увидит, что мы не придаем значения всему этому… Да. Передайте ему, что мы примем его восьмого, в обычное время…

Перед всеми воротами было одно и то же: без пароля не впускали. Никого из знакомых, как назло, не случилось. В одном месте их стали обстреливать издалека, вообще не желая слушать. Они таскались по окружной дороге целый день, натыкались на разъезды лигеров, схватывались с ними. К вечеру отряд вышел на берег Влатры, в деревню Флоэль.

«Самых верных» осталось теперь еще меньше. Пересчитали людей: семьдесят восемь, считая с офицерами и самим капитаном. Ну и хорошо, хватит и меньшего числа, подумал Алеандро. Теперь он уже не думал о том, чтобы защищать Толет. Зачем защищать ловушку? Толет представлялся ему огромным силком, в который была поймана Жанна. И он думал теперь только о том, как вывести Жанну из этой ловушки. Спасти только ее – больше никого. А для этого довольно и двадцати, даже десяти человек.

Пока он ездил вокруг запертого города, ему стало упорно казаться, что ворот не отпирают ему одному – а другим отопрут. Откуда у него появилась эта уверенность, он не знал, и сейчас это было неважно. Важно было одно – опередить их, выхватить Жанну у них из-под носа, увезти… все равно куда, но увезти. Нет, неправда, он знал, откуда у него эта уверенность. «Мы рассчитываем держать Иезавель в наших руках уже 10 июля. Преданный Иосиф». Вот откуда. А сегодня уже седьмое на исходе, Толет, как мышеловка, и Жанна там, внутри. И все они – чемианцы и лигеры – охотятся за ней. «А я не отдам им ее. Не отдам. Она моя. Пусть они берут пустой Толет».

– Нам нужны лодки, – сказал он. – Меняйте их на коней, покупайте, крадите, все равно как – но найдите лодки.

Другого выхода не было: подняться на лодках к бонам, перебить стражу и вскрыть их.

Он сидел в «Белом цветке Флоэля» на берегу Влатры, без аппетита жевал баранину. Предместье затаилось за запертыми дверями и ставнями, не желая иметь дела ни с кем. Хозяин «Белого цветка» угрюмо косился на них, но не решался пререкаться с вооруженными людьми.

– Четыре лодки есть, все войдут, – сказал Макгирт. – Еще десятеро предпочли исчезнуть…

– Черт с ними, – отозвался Алеандро. – Подождем двух часов, это самое глухое время.

После полуночи все в харчевне задремали, уронив головы на столы. Все, кроме капитана, – его сон не брал.

Ночная тишина была пронзительна. Из страшного далека по реке донесся перезвон курантов Мириона: половина второго.

Затопали сапоги, вбежал корнет Лиферг:

– Мой капитан! На реке какие-то чужие лодки!

Макгирт проснулся мгновенно.

– Дьявольщина, проспали! Скорее!

– Нет, Макгирт, не проспали. – Капитан затягивал на себе боевые ремни. – Лигеры тоже знают, что два часа – самое глухое время… Придется обогнать их…

Отряд быстро расселся по лодкам. Тронулись вверх по течению, стараясь не приближаться к неприятельской флотилии, которая темной массой плыла по середине реки.

– Кровь Господня… – сквозь зубы цедил капитан, – вы увидите, им откроют… Сволочь Лианкар… Наддайте, мы должны их обойти…

Слева вдруг донеслось:

– К'е ftewank? Niqa klasxkmingsx! [70]70
  Кто здесь? Быстро отвечайте мне! (фриг.).


[Закрыть]

– О дьявольщина! Это же наши старые друзья фригийцы! – шепотом воскликнул Макгирт.

– Заметили-таки, – сказал капитан. – Поиграйте с ними, Макгирт, я за себя не ручаюсь.

– Господа! – отозвался Макгирт. – Не говорит ли кто по-виргински?

– Уы хтто? – затрудненно донеслось с крайней лодки. – Уы йест Кейльхемп-ар?

– Да, да! Принц послал нас на разведку!

– Р-расфетк… – Снова заговорили что-то по-фригийски. – А, та латна, хршшоо…

– Ну и выговор у него, – шепнул Хиглом. – За одно это издевательство над виргинским языком надо глотку рвать…

– Нажмите, нажмите, друзья… – Капитан сам схватил весло.

С полчаса гребли, обливаясь потом, вровень с передовой лодкой фригийцев. Боны завиднелись впереди в предрассветном сумраке, но, кажется, совсем не приближались – течение давало себя знать.

– Судя по всему… охраны… никакой… – выдыхал капитан, усиленно работая веслом. – Их… конечно… ждут… Нажмите… еще…

Они наконец обошли фригийцев двумя лодками. Две задних немного отстали.

– Эй, куда вы, кейлембарцы? – раздалось с передовой фригийской лодки без всякого акцента. – Нам приказано войти первыми!

– Принц изменил приказ в последний момент! – без запинки ответил Макгирт – Первыми войдем мы!

– Кто вы такой, черт вас возьми?

– Я капитан Дикнет с острова Ре! Кто там сомневается? Загребайте, ленивые скоты, повеселее!

– Черт, жаль, если придется стрелять – прошептал Хиглом.

Но фригийцы больше ничего не спрашивали. То ли на них подействовал уверенный тон Макгирта, то ли они слишком продрогли на воде, – но они не пытались обгонять наглые четыре лодки, которые первыми проскочили разведенные боны. Никакой охраны на них не было.

– Алеандро, а почему бы нам не плыть так до Аскалера? Ведь он почти на берегу.

– Нет, Арнор, бок о бок с фригийцами… Через час будет совсем светло. Пешком мы доберемся скорее. К левому к левому правьте! Нет, нет, минуем протоку! Что вы делаете де Базош?

– Хочу будить горожан. Какого черта они спят?

– Погодите до берега, не сейчас. Это мы всегда успеем.

Наконец они пристали на песчаной косе у Южного арсенала. Пока Макгирт строил солдат, Алеандро, скрипя зубами, следил за фригийской флотилией. Неторопливо, методично выгребая, она шла к Мириону. Несколько лодок свернуло к противоположному берегу, где чернел своими башенками и шпилями Отель де Бургонь.

– Видите, де Базош, – указал капитан, – это гнездо архипредателя Лианкара. Не штурмовать – охранять плывут… Ах, мне бы глаза василиска.

– Солдаты построены, капитан, – доложил Макгирт.

Две небольшие шеренги. Даже роты не наберется.

– Друзья мои! – сказал Алеандро. – Я не говорю громких слов, вы меня знаете И если сейчас я говорю вам, что только мы можем еще спасти королеву, – я говорю сущую правду Вы сами видели на реке измену – река открыта, и лигеры вошли в город. Мы обязаны спасти королеву – вывести из дворца и спрятать от них. По меньшей мере половина из нас сегодня умрет – это тоже правда. Но те кто останется в живых, выполнят свой долг. И вот еще что: кто не считает себя готовым на этот подвиг – уйдите сейчас.

Никто не шелохнулся. Возможно, и прав был Макгирт: остались самые верные, и уж они-то не предадут.

– Спасибо, друзья, – сказал капитан. – Тогда вперед.

В этот миг со стены Лора, с темного запада, донесся глухой грохот перестрелки.

Поздним вечером седьмого июля на западной лестнице Аскалера, битком набитой мушкетерами, появился какой-то маленький чернявый человечек. Он размахивал листком.

– Ее Величеству от коннетабля! – кричал он. – Где начальник караула? Спешно, весьма спешно!

– А я знаю его, – сказал Грипсолейль, перегибаясь с верхней площадки. – Ди Маро, пустите его, это же Монир! Господин Монир!.. Какими судьбами?

Но чернявый человечек, обычно столь вежливый, ограничился небрежным кивком.

– Спешно, весьма спешно, сударь мой…

Наверху его передали отенцам, затем телогреям, которые довели его до королевского кабинета.

Жанна еще не ложилась. Ее окружали Рифольяр, де Милье, Крион, высшие офицеры гарнизона. Мало не растолкав их, чернявый рухнул на колено, задыхаясь, выговорил:

– Ваше Величество, я от коннетабля! Мое имя – шевалье Азнак! Я уполномочен передать, что армия подошла к Лору и завязала бой с передовыми отрядами лигеров!

– Подайте письмо, шевалье, – сказала королева.

– У меня нет письма, Ваше Величество. Коннетабль не имел времени писать, он послал меня передать на словах…

– Откуда вы узнали пароль? – резко спросил Рифольяр.

– Я не знаю пароля, господин комендант… У меня пропуск коннетабля… – Азнак вынул из левой перчатки жетон с гербом Лианкара. – Вот…

– И по нему вас пропустили?.. Через какие ворота?

– Через Бьельские, господин ком…

– А бой, где идет бой?

– Южнее, у Лора и Герена…

Рифольяр быстро вышел. Азнак поднял горящий взгляд на королеву:

– Ваше Величество, коннетабль велел передать, что будет здесь завтра в полдень… А я должен вернуться к нему, он ждет…

– Идите, мой храбрый друг. – Жанна дала ему поцеловать руку. – Вы принесли хорошие вести. Постарайтесь остаться в живых ради меня, коннетабля и той награды, которая вас ждет.

Никакого боя еще не было, над юго-западным углом Толета царила тишина. Когда пробило два часа, герцог Фрам сказал:

– Идите, Баркелон, – и в темноте пожал руку своему любимцу.

Виконт Баркелон с несколькими всадниками поскакал к Бьельским воротам. Слышно было только, как вздыхают и фыркают лошади. Люди застыли в ожидании, кажется забыв даже дышать.

– Le route est libre [71]71
  Путь свободен (фр.).


[Закрыть], – сказал наконец Баркелон из мрака.

– Тогда вперед, с Богом, – негромко сказал Принцепс. – Авангард остановите на Свином рынке, у коммерц-коллегии, там подождите меня.

Слева затрещала пальба, обозначилось красноватое зарево.

– Это в Лоре, – сказал Баркелон, – там Лелуар…

– Не теряйте времени, – сказал Принцепс. – К рассвету мы должны собраться на Свином рынке, оттуда до Аскалера подать рукой.

– Два часа, басамазенята, – сказал Кейлембар.

Он сказал это вполголоса, но его отлично услышали. Несколько всадников гулко поскакали к черной башне Фригийских ворот.

– Кто идет?

– Разъезд Каршандарского батальона! Скорее пустите нас, мы имеем важнейшее сообщение графу Рифольяру!

– Кто у вас начальник?

– Шевалье анк-Муск из Синаса! Да скорее же!..

– Все забыл со страху, – проворчал Кейлембар, – все не так говорит, сат-тана…

Он ударил шпорами коня, подскакал к самому рву и гаркнул:

– Эй, сержант Линучен! Вы здесь или спите?!

– Да, синьор! – крикнули с башни. – Слава Богу, это вы!..

– Скорее, бас-са… скорее отпирайте, лигеры висят у нас на хвосте!

В воротах сверкнули огненные точки факелов. Заскрежетали цепи. Кейлембар первым, послав коня, вспрыгнул на полуопущенный мост, подавшийся под его тяжестью и упавший на место.

– Линучен, за мной! – проревел он, проскакивая под аркой.

В воротах началась драка, захлопали беспорядочные выстрелы. Защитники сообразили, что дело нечисто, но было уже поздно. Всадники Кейлембара, не стреляя, рубили: здесь были все дворяне, матерые бойцы. Линучен, наспех обвязав руку красным шарфом, вспрыгнул на коня и поскакал следом за Кейлембаром:

– Генерал! Генерал! Вся Графская улица уставлена рогатками!..

У Гантранских ворот было тихо. Разъезды вернулись около одиннадцати, все щели были закрыты, дозорные – на местах.

– Что-то сыро, – сказал командир поста своему помощнику. – Нет ли у вас выпить, Пренсуазон?

Корнет Пренсуазон, покрытый поверх лат черным плащом, вынул фляжку и протянул командиру.

– Черт, не перестану поражаться, – сказал тот, принимая фляжку из нежной, узкой руки Пренсуазона. – Вы совсем еще ребенок. Сколько вам лет?

– Пятнадцать, мой лейтенант.

– М-да… Х-ха! Офицер крякнул и отдулся после хорошего глотка. – Не рано ли вы начинаете воевать?

– Я выполняю мой долг верноподданного, – ответил юноша. – Но по натуре я склонен более к духовным упражнениям, и я с удовольствием вернусь к ним, когда все будет кончено.

– Ну, дай вам Бог стать епископом, Пренсуазон… Ха-ха! Забористое, однако, у вас винцо… Хорошо бы вздремнуть, вот что…

– Мы будем смотреть в оба, мой лейтенант.

– М-да… я, кажется, выпил всю фляжку, простите, Пренсуазон… Эти марвские самозванцы, что были утром, не полезут снова, а?

– Чрезвычайно дерзкая шайка, – сказал Пренсуазон. – Напрасно вы не приказали обстрелять их, мой лейтенант.

– Ну, знаете ли, я все-таки дворянин, я в спину не стреляю… Так я все-таки сосну в надвратнице полчасика… Посматривайте…

– Можете быть совершенно спокойны, мой лейтенант.

Но лейтенант уже не слушал его. Цепляясь за зубцы стены, он пробирался к низкой двери надвратницы. Пренсуазон проводил его холодными глазами, прислушался к тишине.

– Час уже било… – прошептал он. – Пора идти.

Он неторопливо сошел со стены. Рядом с воротами, скрытая уступом надвратной башни, в стене была железная калитка. Юноша достал ключ, повернул его в замке четыре раза – петли, загодя смазанные маслом, не издали ни малейшего скрипа.

Потянув калитку на себя, Пренсуазон выглянул и ткнулся лицом в грубую ткань плаща. Он вздрогнул, но сдержал крик.

– Понтом? – спросил он хрипло.

– И кардинал, – отозвался громкий шепот. – Это вы, Пренсуазон?

– Да, это я. Вы знаете дорогу?

– Второй знает. Ну что, пора, с Богом?

– Идите прямо, щупайте руками стену. Как наткнетесь – идите по ней влево, до переулка. Там будет ждать провожатый.

Черный человек скользнул в калитку. Железо взвизгнуло о железо: чем-то задел. Пренсуазон всхлипнул, как от боли.

– Тише, тише… Держитесь за плащ передового… Прямо до стены – и в переулок… Пароль прежний… Идите…

Зазвонили куранты недалекого монастыря Укап: половина второго. Пренсуазон, весь мокрый от напряжения, стоял в калитке, проталкивая за плечи очередного – двадцатого, сотого, двухсотого, – и механически повторял:

– Идите… идите… идите…