Текст книги "Сказки Восточной Африки. Волшебный Цветок"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Наку, по обычаю моей страны, хозяин дома должен прислуживать гостям. Сейчас ты находишься в моей опочивальне. Прими, о королева, этот плод в знак дружбы из рук Кимиеры.

Королева улыбнулась, не спуская глаз с красивого юноши, она надкусила банан, который ей показался таким сладким на вкус, каких она никогда не пробовала в поросшей банановыми рощами Уганде.

– Послушай, Кимиера, и ты слушай, Мугема, я произнесу весомые слова. В Уганде после смерти моего отца не было короля. Себвана стал моим супругом по выбору старейшин. В его жилах не течет царская кровь. Когда Себвану выбрали мне в мужья, я была незрела годами. Но теперь, переступив черту совершеннолетия, я могу сама выбирать короля. Это мое право освящено обычаем страны. Знай же, Мугема, я уже сделала выбор и сейчас назову того, кто будет моим повелителем и мужем, кто по праву воссядет на трон короля Уганды. Позавчера, впервые увидев Кимиеру, я сразу полюбила его. Ему и быть королем Уганды!

Услышав слова Наку, Кимиера и Мугема трижды пали к ногам королевы. Затем юноша дрожащим от волнения голосом спросил:

Но ты подумала, королева, что скажут люди об этом? Не случится ли так, что в гневе они будут вопрошать: «Кто этот чужеземец, которого поставили править над нами?» Не взбунтуются ли они, не убьют ли меня как самозванца?

– Нет, они не взбунтуются. Мугема сказал мне, что твой отец доводится братом моему отцу. Так как покойный отец не оставил наследника‑сына, его дочь вольна соединиться с сыном его брата. Калимера – младший брат моего отца, стало быть, ты, Кимиера, можешь законно взойти на королевский трон, если я, Наку, пожелаю того.

– А как же Себвана? Не прикажет ли он воинам напасть на нас?

– Себвану я под благовидным предлогом отошлю в отдаленные края. Сейчас я уйду. Жди, скоро я позову тебя. Ты придешь в тронный зал и скажешь: «Наку, я явился. Что может Кимиера сделать для королевы Уганды?» Я встану тебе навстречу. В присутствии придворных произнесу: «Кимиера, воссядь на трон брата твоего отца». Ты трижды поклонишься мне, шесть раз поклонишься королевскому трону, затем, держа в руках боевое копье и щит, подойдешь к трону. Повернувшись к людям, торжественно провозгласишь: «Слушайте, люди Уганды! Я, Кимиера, сын Калимеры и Ванианы из Униоро, провозглашаю, что с ее согласия беру Наку, дочь брата моего отца, в жены. Отныне я буду править вами. Повинуйтесь же под страхом смерти королевскому слову!»

– Да будет так! – ответил Кимиера.

Наку покинула опочивальню гостей и пошла к Себване. Сказала ему с негодованием:

– Ты не выполнил моей просьбы, Себвана. Я просила тебя позаботиться о наших гостях. Но сегодня утром я узнала, что вчера весь день никто не навестил их, никто не приносил им еды и питья. Они обижены. Поторопись, мой друг, исправить ошибку. Отправляйся в дальние деревни, собери с крестьян дань. Пусть дают лучшее, что у них есть. Да возвращайся быстрее, чтобы мы ублажили гостей отборными яствами. Иначе по всей стране пойдут толки, что Наку негостеприимно встречает дорогих гостей.

Удивленный Себвана стал расспрашивать слуг, как случилось, что гостей королевы обошли вниманием, ведь он посылал им щедрые дары. Однако слуги, подчиняясь приказу королевы, молчали. Пришлось старому Себване отправляться собирать с крестьян дань.

Когда он уехал, Наку пришла к Кимиере. Тот был задумчив и грустен.

– Что тревожит тебя, Кимиера? Королевский трон ждет тебя. Бери копье и щит, настало время предстать перед людьми Уганды.

– О Наку! Горькие думы о Ваниане и моей доброй нянюшке, жене Мугемы, одолевают меня. Живы ли они, может ждут нас где‑то возле реки Мианджи или их растерзали дикие звери?

– Сейчас не время предаваться мрачным мыслям, Кимиера. Я пошлю лучших воинов к Миандже, они найдут пропавших женщин. Пошли, нельзя медлить. Если Себвана вернется раньше времени, он жестоко отомстит нам.

– Не бойся, прекрасная Наку. Когда мы вместе, нам никто не страшен.

Кимиера облачился в боевые доспехи, надел головной убор из петушиных перьев, накинул на плечи плащ из шкуры леопарда, подпоясался поясом из обезьяньих хвостов, разукрасил лицо киноварью и шафраном. Он взял в одну руку длинное копье с наконечником из сверкающей стали, в другую – щит из слоновой кожи. В сопровождении королевы Наку он проследовал в тронный зал. За приемным сыном шел Мугема, тоже в боевом наряде.

Когда Кимиера гордо вступил в тронный зал, раздался грохот великого барабана Уганды. Он был слышен повсюду. Люди, привлеченные зовом великого барабана, стали стекаться ко дворцу, чтобы стать очевидцами торжественной церемонии.

Королева Наку сидела на священном табурете рядом с троном. Перед нею стоял молодой чужестранец в одеянии знатного воина. Он трижды поклонился королеве, шесть раз трону. Затем повернулся к людям, затаившим дыхание в ожидании его слов.

Чужеземец потряс копьем, поднял над головой щит и громовым голосом возвестил:

– Слушайте, люди Уганды! Я, Кимиера, сын Калимеры и Ванианы из Униоро, провозглашаю, что по доброй воле беру в жены Наку, дочь брата моего отца. Отныне я буду править вами. Повинуйтесь же под страхом смерти королевскому слову!

Он ступил шаг назад и торжественно сел на королевский трон. Ропот недовольства вырвался из толпы. Многие люди потрясали копьями и выкрикивали угрозы в адрес Кимиеры. Но тут встала Наку. Шум сразу умолк.

– Люди Уганды, откройте свои уши! Я, Наку, законная владычица Уганды, нашла сына брата моего отца. В жилах Кимиеры, моего избранника, течет кровь великих королей Уганды. По доброй воле я стала его женой. Кимиера по праву восседает на королевском троне. Славьте Кимиеру, доблестного воина! Он принесет благоденствие нашей стране.

Едва Наку кончила говорить, толпа людей зашумела, приветствуя нового короля. Воины ударяли копьями по щитам, присягая на верность королю Кимиере.

Много лет правил Кимиера в Уганде. Он был великодушен и мудр. Не раз он отбивал посягательства врагов на свою страну. В его правление люди Уганды жили счастливо и сытно.

Как ядовитые змеи обрели убежище на холме Будо

За главными воротами Лубири, древней столицы угандийских королей, стоит круглая соломенная хижина. В священном очаге под присмотром жрецов пылает огонь. В старые времена, когда умирал король, жрецы возвещали: «Огонь погас». Страна погружалась в траур. Потом вожди выбирали нового короля из принцев, а других наследников умерщвляли, чтобы никто не мог посягнуть на королевскую власть. Этот обычай давно отошел в прошлое, но огонь в маленькой хижине возле ворот Лубири горит и поныне. Вы увидите его сами, если посетите это славное место.

Выбрав нового короля, вожди отводили его на холм Будо, где растут высокие деревья, видные издалека. Под этими деревьями некогда стояла хижина, в которой будущий король должен был в одиночестве провести ночь накануне коронации.

Давно это было. Умер король Уганды. Погас огонь в священном очаге у ворот Лубири. Вожди выбрали принца и стали готовить его к коронации. Юношу отвели на холм Будо. Он вошел в одинокую хижину под высокими деревьями, чтобы провести ночь в бдении. Зашло солнце, мрак окутал землю, в хижине стало темно. Ночную тишину лишь изредка нарушали слабые звуки – то сверчок застрекочет где‑то в углу, то слабо пискнет летучая мышь. Принц сидел на циновке, погруженный в размышления о будущем. Вдруг слышит: что‑то зашуршало о травяную стену хижины. Юноша вздрогнул, его сердце забилось сильнее, объятое страхом. «Наверное, ко мне подползает змея»,– подумал он, боясь шевельнуться. Принц не был трусом и вышел бы навстречу даже свирепому зверю. Но змея – опасный враг. Даже отчаянные смельчаки боятся наткнуться на нее в темноте. Юноша замер, он приготовился к смерти. Но тут в темноте раздался шипящий голос:

– Юный король, протяни свою руку и положи ее мне на голову. Я, ядовитая змея, желаю с тобой говорить. Я глуха и могу расслышать твои слова, только если ты коснешься меня своими пальцами.

Дрожа от страха, юноша повиновался. Во тьме он нащупал плоскую прохладную голову змеи и не отдернул руку.

Змея продолжала:

– Я царица змей. Холм Будо – обитель нашего племени. Многие из нас переселились в другие места, но в старости все неизменно возвращаются сюда, чтобы принять смерть на земле предков. Люди страшатся нашего яда и потому убивают нас. Но ведь мы никого не жалим по злобе. Мы не хотим ничьей смерти. Просто мы глухие, и нам не слышны шаги приближающихся людей. Горе тому, кто наступит на нас: защищаясь, мы пускаем в ход ядовитые зубы. Вот в чем причина нашей вражды с человеком.

Словно завороженный, слушал змею юноша.

– Что тебе надобно от меня? – полушепотом произнес он.

– Прошу тебя о милости. Предоставь нам убежище где мои подданные могли бы окончить свои дни в покое Прикажи людям не убивать змей на холме Будо. За это мы будем верно служить тебе.

– Как вы будете служить мне? – изумился принц.– Что умеют делать змеи?

– О, мы принесем тебе большую пользу, ибо умеем предсказывать будущее лучше любых прорицателей. Они черпают мудрость у нас. Если ты подружишься с нами, тебе будут не страшны ничьи козни и злоба. Колдовские чары будут бессильны против тебя.

Юноша долго молчал, раздумывая над словами змеи. Он знал, что колдуны наделены грозной силой. Их заклинания приводят в трепет простых смертных. Даже короли опасаются колдовских чар. «Хорошо бы оградить себя от зла»,– подумал принц.

– Как только я воссяду на трон, я прикажу своим подданным не трогать вас на холме Будо. Однако прежде ты должна доказать истинность своих слов. Откуда мне знать, не лжешь ли ты?

Змея прошипела:

– Юный король, я предскажу будущее твоей страны. Хорошенько запомни мои слова, ибо все сказанное мною сбудется. Ты горд и высокомерен. С годами ты многому научишься, но люди нарекут тебя за твои деяния «Бессердечным». С годами ты провозгласишь справедливые законы, принесешь благо стране, но в старости будешь раскаиваться, что в молодости был слишком жесток с людьми. И вот однажды настанет день, о король, когда к тебе придут вожди и скажут, что в стране объявились чужаки. Вожди спросят: «Убить ли нам этих людей, которые не похожи ни на кого из виденных нами прежде, или пощадить их?» От твоего ответа будет зависеть будущее страны, ибо эти чужаки – олицетворение великой силы, с которой не совладать ни тебе, ни сыновьям твоим, ни внукам. Пришельцы научат народ новой мудрости, принесут веру в богов, которым не страшны заклинания даже самых могущественных колдунов. Испытай чужаков, как пожелаешь, но знай – по тому, как ты с ними обойдешься, грядущие поколения будут судить, умен ты или глуп.

– Если я окажу гостеприимство этим чужакам, они разорят мои земли.

Они не разорят твоих земель,– молвила змея,– но они будут властвовать над ними, хотя твои сыновья и внуки останутся королями. Что ты сделаешь?

– Я прикажу убить пришельцев.

За ними придут их соотечественники. Их будет много. С ними не сладить твоим воинам. Они разорят страну. Будущее народа зависит от того, как ты примешь чужестранцев.

Юноша долго молчал, потом хмуро ответил:

Я никому не отдам своей страны, но когда явятся чужаки, я встречу их добром.

Едва взошло солнце, вожди увели принца из хижины. После церемонии коронации молодой король стал властителем Уганды. Перво‑наперво под страхом смертной казни он запретил своим подданным убивать змей на холме Будо.

Шли годы. Затяжные войны с соседями сменялись короткими периодами мира. Король был горд и высокомерен, он правил твердой рукой и, хотя ввел справедливые законы, нередко бывал жесток с людьми, за что его прозвали «Бессердечным». В Уганду пришли арабы с далекого морского побережья. Они принесли с собой много диковин. Но вот однажды вожди доложили королю:

– С юга явились какие‑то чужаки. Они не арабы и не похожи ни на кого из тех, кто приходил в нашу страну прежде. Убить ли нам этих людей или пощадить их?

Молча внимал король вождям, потом уронил голову на грудь и долго сидел в глубокой задумчивости. Ему вспомнилась та давняя ночь, когда в хижине на холме Будо услышал он пророчество змеи. Он и сейчас как бы ощущал в кончиках пальцев холодок от прикосновения к плоской змеиной голове. Вновь ему послышался шипящий голос: «Знай, по тому, как ты обойдешься с чужаками, грядущие поколения будут судить, умен ты или глуп. Что ты сделаешь?»

В ожидании королевского ответа вожди преклонили колени. Никто не осмеливался нарушить течение мыслей владыки. Перед мысленным взором короля прошли все годы его правления. Он не раз повергал могучих врагов, провозгласил немало мудрых законов, добился величия страны. Да, временами он бывал жесток, много народу пострадало от его гнева. Предсказание змеи сбылось.

«Что ты сделаешь?» – вновь послышался приглушенный голос.

Король медленно поднял голову. Однако он смотрел не на коленопреклоненных вождей. Его взор был устремлен мимо них, в будущее, которое зависело от того, что он сейчас скажет.

– Милостиво встретьте чужеземцев и приведите их ко мне,– наконец произнес король.– Да не упадет ни один волос с их головы.

Много лет миновало с тех давних пор. Большие деревья все еще стоят на холме Будо, в ясную погоду их видно издалека. Но склоны холма расчистили от диких зарослей. Там, где была непроходимая чащоба, теперь построены дома и разбиты сады. Только хижина, куда приводили принцев накануне коронации, осталась нетронутой. Если вы придете к большим деревьям, внимательно смотрите под ноги. Золотисто‑красная полоска, мелькнувшая в траве, напомнит вам, что с давних времен змеиному племени даровано право вольно жить на холме Будо.

Мкаа Иехони, маленький охотник

У султана Маджнуна было семеро сыновей. Султан почитал себя счастливым – ведь тот, кто оставляет после себя многочисленное потомство, обретает блаженство на небесах. Но не только в детях находил радость старый Маджнун. Был у него любимец – дикий кот. Султан ухаживал за ним, как за родным чадом. Горе тому, кто осмелился бы причинить ему хоть малейший вред.

Султанову любимцу дозволялось бегать где угодно. Никто не чинил ему препятствий, разве что ворчали потихонечку, чтобы, не дай бог, султан не услышал. Время шло, проказы кота становились все злее и злее. Однажды он подкрался к пасшемуся на опушке ближнего леса стаду коров и свалил теленка.

Пастух пришел к султану жаловаться, но Маджнун только ногой топнул:

– Кот мой, стало быть, и теленок, которого он задрал, тоже мой. Не смей жаловаться, презренный.

И стражники тут же вытолкали пастуха вон из дворца. Прошло несколько дней. Вновь жалоба на кота – козу сцапал.

– Кот мой, и коза моя,– отмахнулся султан.

С тех пор что ни день, то новые проделки: султанов любимец то корову убьет, то осла покалечит, а то на лошадь или верблюда нападет. Окрестным крестьянам просто житья не стало. А султан знай твердит:

– Не любите вы моего кота, сгубить мечтаете, вот и наговариваете. Пусть тешится как угодно. Такова моя воля!

Приуныли люди. А кот пуще прежнего безобразничает, уж на людей бросается. Рыщет по округе, страх на больших и малых нагоняет. Крестьяне лишились покоя – ни за водой к источнику сходить, ни скот на пастбище выгнать – везде страшные кошачьи когти мерещатся.

Стали старики совет держать, думают‑гадают, как поступить. Решили – нужно опять к султану идти, в ноги кинуться, просить, чтоб от лиха избавил.

Во дворец отправились самые уважаемые старцы. – Что же такое на свете творится, владыка! – воскликнули они.– Ты, наш отец и защитник, потворствуешь злобному зверю. Кот. убивает всех, кто попадается ему на пути. Ни днем, ни ночью покоя от него нет. Будь милосерден, защити нас, о султан!

Однако Маджнун и на сей раз не внял словам старцев. Великая тревога охватила людей. Крестьяне в страхе покидали обжитые места, уходили подальше в леса и горы, но ненавистный кот теперь бродил далеко от дворца, подстерегая несчастных на глухих тропах. Многих он погубил, многих обездолил, лишив их скота.

Однажды султан сказал шестерым старшим сыновьям:

– Дети, я хочу вместе с вами объехать свои владения, посмотреть, как живут мои подданные, хороший ли урожай уродился на их полях.

Маджнун и шестеро старших уехали, а младший сын Мкаа Иехони, что значит «маменькин сыночек», остался во дворце с женщинами.

Дорога, по которой ехал султан с сыновьями и свитой, вела через густой лес. Сквозь ветви деревьев, смыкавшихся над головами путников, едва пробивался дневной свет. Под вечер остановились на небольшой поляне. Пока слуги ставили шатер, султан, сопровождаемый сыновьями и стражниками, удалился чуть в сторону от дороги – до его слуха донеслось пение какой‑то удивительной птицы. Маджнун переходил от дерева к дереву, стараясь разглядеть птицу среди листвы.

Вдруг из чащобы метнулась тень. Стражники не успели поднять ружья, как хищный зверь набросился на юношей, смертельно ранил троих и скрылся в зарослях.

– Кот! Кот! – стражники бросились вслед за зверем, но было поздно. Его и след простыл.

Потрясенный отец скорбно склонился над истекающими кровью сыновьями.

– Несчастный, я не верил людям, говорившим мне о злобном нраве кота, и поплатился за это. Чудовище отняло у меня сыновей.– В отчаянии он рвал волосы на голове.– Догоните его, убейте! О, горе мне!

Вернувшись во дворец, Маджнун объявил, что тот, кто убьет скрывающегося в лесах зверя, получит большую награду. Много охотников вызвалось исполнить волю султана. Каждому хотелось покончить с взбесившейся тварью. Но дни шли за днями, а кот оставался неуловимым. На какие только уловки не пускались смельчаки: подбрасывали приманки, ставили хитроумные капканы – все тщетно. Словно какая‑то неведомая сила оберегала кота. Немало охотников сложили голову. О коварстве людоеда рассказывали страшные истории.

Пуще прежнего закручинился султан Маджнун. «Никто не может сладить со зверем, этак он до меня доберется. Подстережет где‑нибудь и – цап. Напрасно я не слушал жалобщиков».

Он увеличил награду за поимку кота.

Когда маленький Мкаа Иехони, седьмой сын, узнал о смерти братьев, он сказал матушке:

– Я пойду в лес. Либо чудище убьет меня, как братьев, либо я покончу с ним.

– Сынок,– взмолилась женщина,– пощади свою мать, не покидай меня. Погибших не воскресишь, только зря сам пропадешь. Мое сердце разорвется от горя.

– Нет,– упрямо повторил мальчик,– я должен пойти. Только прошу тебя, ничего не говори отцу.

Делать нечего, едва сдерживая слезы, матушка напекла сыну лепешек в дорогу и велела нескольким слугам сопровождать его. Мкаа Иехони взял длинное копье с острым наконечником, подпоясался отцовским мечом и, поклонившись матери в ноги, отправился в путь.

Он был совсем несмышленый, толком не знал, как выглядит зверь, которого ему надо убить. Сразу за оградой дворца навстречу ему попался здоровенный, свирепого вида пес.

– Ага, тебя‑то мне и надо! – обрадовался юный охотник и пронзил бедного пса копьем.

Затем обвязал его тело веревкой и потащил домой, напевая:

Мамочка, мамочка, отвори скорей,

Я убил пожирателя людей.

Услышав голос сына, султанша, которая печально сидела у себя в опочивальне, выглянула в окно. Она увидела добычу сына и, всплеснув руками, сказала:

– Сынок, ты ошибся, это не кот, пожиратель людей.

– Какой же он, этот кот?

– О, гораздо крупнее пса и страшнее. Не ходил бы ты, малыш, в лес, остался бы дома.

– Нет,– притопнул ногой Мкаа Иехони,– пока не разделаюсь с котом, не сидеть мне дома.

Он вновь вышел за ворота. Долго шагал по дороге. Когда ему повстречалась цибетовая кошка, он подумал, что вот ее‑то он и ищет. Изловчась, поразил ее копьем и отнес во дворец, напевая:

Мамочка, мамочка, отвори скорей,

Я убил пожирателя людей.

– Сынок,– вздохнула султанша, увидев цибетовую кошку,– это не кот, пожиратель людей.

В третий раз Мкаа Иехони покинул родной дом, не слушая отговоров матери, и опять вскоре вернулся, на этот раз волоча за собой убитую рысь. Он напевал все ту же песенку:

Мамочка, мамочка, отвори скорей,

Я убил пожирателя людей.

Султанша встретила его на пороге, печально покачала головой:

– Это не кот, пожиратель людей. Вот видишь, сынок, тебе никак не удается напасть на след убийцы твоих братьев. Не упрямься, откажись от опасной затеи. Ты даже не знаешь, где искать кота и как он выглядит. Ты устал, на тебе лица нет, уж не захворал ли? Прошу тебя, останься со мной.

Но мальчик стоял на своем:

– Либо я поймаю и убью людоеда, либо погибну. Иного быть не может.

Он ушел далеко‑далеко, туда, где пасутся зебры. С одной из них Мкаа Иехони вернулся и опять услышал от матери:

– Нет, это не кот, пожиратель людей.

То же самое случилось и позже, когда мальчик принес тушу жирафы.

– Уж лучше бы дома сидел, чем без толку бродить по лесам. Посмотри на троих старших братьев, они даже не помышляют о том, чтобы убить кота‑людоеда. Почему же ты не последуешь их примеру? – уговаривала султанша сына. Но того слова матери только раззадорили. Он снова собрался в путь.

Однажды, пробираясь сквозь густые заросли в незнакомом лесу, Мкаа Иехони наткнулся на спящего носорога.

– Тише, наконец я вижу людоеда,– обрадовался мальчик.

– Где, хозяин? – насторожились слуги.

– Вон там, под деревом. Он крепко спит. Ишь какой огромный! Спешить не будем. Прежде как следует подкрепимся, а потом нападем на него. Место удобное. Если же он растерзает нас, что ж, на все воля Аллаха.

Они вынули из котомок кукурузные лепешки и досыта наелись.

– Ну, теперь окружайте зверя, у каждого пусть будет по два ружья наготове,– распорядился Мкаа Иехони.– Из одного цельтесь, другое пусть лежит рядом. Выстрелим все вместе по моему знаку.

– Как прикажешь, хозяин,– сказали слуги.

Они подкрались к дереву, возле которого лежал носорог. Раздался залп. Зверь вскочил на ноги и бросился на охотников. Однако те, не мешкая, подхватили запасные ружья и пальнули еще раз. Носорог рухнул как подкошенный. Его острый рог чуть‑чуть не дотянулся до Мкаа Иехони.

Целых два дня охотники несли тушу ко дворцу. Мкаа Иехони весело напевал:

Мамочка, мамочка, отвори скорей,

Я убил пожирателя людей.

Он был уверен, что не ошибся. Каково же было его огорчение, когда мать встретила его словами:

– Нет, сынок, это не кот, пожиратель людей.

Многие приходили во дворец дивиться на носорога. Такой громадины в этих местах никому не доводилось видеть. Все сочувствовали малолетнему охотнику, которому никак не удается выследить кота. Султан Маджнун, прослышав о подвигах младшего сына, уговаривал Мкаа Иехони отказаться от мести. Пусть опытные следопыты рыскают по лесам в поисках чудовища. Но мальчик не послушал отца.

– Мои уши закрыты для твоих слов, прощай,– только и сказал он султану.

Долгим и утомительным оказался путь на этот раз. Мкаа Иехони и его спутники пересекли много рек, гор, лесов и наконец наткнулись на громадные следы. Следы привели их на открытую поляну, посреди которой стояло высокое дерево. В тени ветвей, прислонясь к стволу, стоял слон. Он не шевелился, видимо спал.

– Вот и людоед. Вон там, в тени дерева на поляне,– сказал Мкаа Иехони слугам.

– Видим, хозяин. Приблизимся к нему?

– Если мы все вместе приблизимся к зверю и он увидит нас, нам несдобровать – всех перебьет. Поступим иначе: кто‑то один подкрадется к дереву и посмотрит, закрыты ли у чудовища глаза и в какую сторону обращена его морда.

Раб по имени Киработо вызвался сделать это. Приземистый, ловкий человечек пополз вперед. Высокая трава скрывала его. Оставшиеся с нетерпением ждали возвращения смельчака. Наконец он вернулся.

– Что ты увидел? Это кот‑людоед?

– Не знаю,– ответил Киработо.– Наверное, он. Уж больно велик, с огромной головой. Клянусь, я никогда не видел таких больших ушей, как у этого зверя. Он спит.

– Хорошо,– сказал Мкаа Иехони,– давайте перекусим и нападем на него.

Они вынули из котомок кукурузные лепешки, обмакнули их в черную патоку и наелись досыта. Покончив с едой, Мкаа Иехони сказал своим людям:

– Слуги, доведется ли нам увидеть восход солнца? Каждому предписана своя судьба. Кому написано на роду спастись, тот спасется, кому суждено погибнуть, тот погибнет. Если я паду в схватке с чудовищем, пусть оставшиеся в живых скажут моим родителям, чтобы не горевали о своем сыне.

Слуги горячо возразили:

– Нет, хозяин. Не надо говорить о смерти. Мы нападем на зверя, всевышний сохранит наши жизни.

Крадучись, они подобрались поближе к слону и все вместе выстрелили из ружей. Пули, казалось, не причинили слону никакого вреда. Он поднял хобот, затрубил, да так громко, что листья затряслись на деревьях, и кинулся на охотников. Не помня себя от страха, те выронили из рук ружья и бросились врассыпную. Добежав до ближайших деревьев, они с необычайным проворством вскарабкались на самые макушки.

Слон же, оглашая округу страшным ревом, мчался, не разбирая дороги, пока ноги у него не подкосились и он не упал бездыханным.

Перепуганные охотники не решались спуститься на землю до следующего утра.

Мкаа Иехони сидел на толстом суку и думал: «Не знаю, как выглядит смерть, но в этот раз она была совсем рядом». Слуги притаились кто где и не подавали признаков жизни – никто не шелохнется, не чихнет. Маленькому охотнику вскоре надоело сидеть на дереве, но он боялся спуститься на землю: вдруг людоед подстерегает его поблизости?

Слуг одолевали те же сомнения. Киработо видел, как слон упал, но опасался, что тот только ранен и вскочит на ноги при приближении людей. Он раздумывал, как поступить, когда заметил, что к поверженной туше подошла дикая собака и стала безбоязненно ее обнюхивать. Сомнений не было: животное мертво.

Киработо слез с дерева и крикнул товарищам, чтобы они следовали его примеру. Опасность миновала. Те не сразу откликнулись. Киработо еще раз громко повторил:

– Спускайтесь на землю, людоед мертв!

Только тогда один за другим из леса вышли охотники, среди них Мкаа Иехони. Они подобрали ружья и направились к тому месту, где лежал слон.

– Да, это людоед. Наверняка он. Вот страшилище! – произнес Мкаа Иехони, пнув тушу ногой.

Слуги согласились, что никто иной, кроме кота‑людоеда, не может быть таким огромным и страшным. Однако трогать его не стали. Было решено сначала отдохнуть и привести себя в порядок. После проведенной на деревьях ночи все чувствовали себя плохо.

Лишь на следующее утро, разрезав тушу на куски, они отправились в обратный путь. Они долго шли, пока вдали не показались знакомые стены дворца. Подойдя поближе, Мкаа Иехони запел:

Мамочка, мамочка, отвори скорей,

Я убил пожирателя людей.

Султанша уже не чаяла увидеть своего младшенького живым. Она выбежала ему навстречу и нежно обняла его. Но, увидев ношу, которую несли слуги, нахмурилась:

– Сынок, это не кот, пожиратель людей. Бедняжка, зачем ты мучаешь себя? Все удивляются, что такой маленький мальчик подвергает себя стольким опасностям. Людоед, наверно, ушел в другие края. Его давно никто не видел. Останься дома, сынок, не ходи больше в лес.

Султан Маджнун тоже уговаривал сына образумиться: – Я назначил большую награду тому, кто убьет кота‑людоеда. Но никто не может выследить его. Он покинул наши места. А если вернется, его убьют и без твоей помощи. Не печаль родителей, Мкаа Иехони, подумай об их старости.

– Видно, не судьба мне отомстить за братьев,– печально сказал Мкаа Иехони.– Договоримся так: я еще раз попытаюсь добраться до кота. Если и теперь он ускользнет от меня, я оставлю его с миром.

На том и порешили.

Снова охотники тронулись в путь. Через много дней они подошли к высокой горе, у подножия которой расположились на ночлег. Ни свет ни заря Мкаа Иехони разбудил слуг:

– Скорее варите рис. После завтрака мы поднимемся на вершину и оттуда осмотрим окрестности.

Подъем оказался утомительным. Солнце клонилось к закату, когда уставшие путники достигли вершины горы. Там дул холодный ветер. Они сели возле поросшего мхом валуна. Прошло совсем немного времени, как слуга по имени Шиндано, собиравший хворост для костра, воскликнул:

– Хозяин, вон там, на том склоне под нами, какая‑то громадная тварь. Она мелькнула за деревьями и, кажется, остановилась. Я хорошо видел.

– Пойду посмотрю. – Мкаа Иехони зарядил ружье и сделал несколько шагов в сторону, куда указывал Шиндано. Что‑то подсказывало ему, что наконец он встретил кота‑людоеда. Он прищурил глаза и отчетливо разглядел крупное животное, развалившееся на траве у деревьев. Сердце Мкаа Иехони сильно забилось.

«Да,– подумал он,– это несомненно людоед. Матушка говорила, что у него уши небольшие и прижаты к голове, точь‑в‑точь как у этого зверя. Она говорила, что кот широк в туловище, ноги у него короткие – и здесь то же; на боках два пятна, а хвост трубой… Конечно, это кот‑людоед».

Он вернулся к ожидавшим его слугам и распорядился: им следует подкрепиться, как всегда перед опасным делом. Слуги без лишних слов повиновались.

– Возьмите только ружья, все остальное оставьте здесь,– приказал Мкаа Иехони,– мы пойдем налегке.

Когда все было готово, маленький охотник дал знак следовать за ним, а сам пошел вперед. Киработо и Шиндано тут же догнали его.

– Может быть, повременим нападать на чудовище, хозяин? У нас плохое предчувствие. Как бы не стряслось беды.

– Вы боитесь, мои верные слуги? Судьба смертных в руках всевышнего. Он решает, жить нам или умереть. Смелее. Нельзя упустить людоеда, погубившего столько людей.

И он двинулся дальше.

Недалеко от опушки, где на мягкой траве развалился зверь, Мкаа Иехони приказал своим людям снять с себя широкие халаты и остаться в одних шароварах. Если придется бежать, одежда не должна цепляться за ветви деревьев и шипы колючих кустарников.

Подойдя совсем близко к зверю, они убедились, что тот крепко спит. Глаза кота были закрыты, а из пасти вырывалось хриплое урчание.

Солнце садилось. Маленький охотник боялся в неверном свете сгущавшихся сумерек ненароком промахнуться, однако ждать до рассвета нельзя – вдруг кот проснется. Мкаа Иехони взмахнул рукой, охотники все разом разрядили ружья. Дым окутал все вокруг. Людоед даже не шелохнулся. Пули пронзили его тело. Но охотники были в таком страхе, что бросились вверх по склону в надежное укрытие, даже не посмотрев, попали ли они в зверя.

Дождавшись утра, они с опаской возвратились. Увидев мертвого кота, над которым уже кружили стервятники, они пустились в пляс. Так велика была их радость.

Много дней они шли домой. Возле дворца Мкаа Иехони запел:

Долго‑долго, матушка,

Я блуждал в лесу,

Посмотри‑ка, матушка,

Что я тебе несу.

Мамочка, мамочка, отвори скорей,

Я убил пожирателя людей.

Увидев, что на сей раз принес из леса Мкаа Иехони, султанша обняла сына:

– Сынок, ты добился своего, ты убил кота‑людоеда.

Султан Маджнун на радостях велел глашатаям объявить во всех селениях праздник. Всем – и богатым, и бедным – было выставлено щедрое угощение. Люди от души веселились и славили маленького храброго охотника.