Текст книги "Сказки Восточной Африки. Волшебный Цветок"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Когда еды осталось совсем мало, колдунья решила вовсе не кормить бедную женщину. Она съедала весь обед сама, а если жена кузнеца жаловалась, грозилась ее убить. Тогда жена Мутури смекнула, что ее гостья – – колдунья, и стала думать, как бы спасти себя и сына.

Однажды утром, когда колдунья ушла в лес за хворостом, жена кузнеца увидела голубя. Она кинула ему зерен, а когда он поклевал, попросила:

– Голубь‑голубь! Лети в деревню и скажи кузнецу, что у нас родился сын, а в дом к нам пробралась злая людоедка.

– За твою доброту я сделаю все, что ты просишь. Я сейчас же полечу к твоему мужу,– сказал ей голубь.– Ничего не бойся и жди.

Голубь улетел, а жене кузнеца показалось, что все это ей приснилось во сне.

Ночью она не спала и ждала мужа. «Это бог услыхал мои молитвы и послал сюда голубя»,– думала она. Теперь ей было не так страшно, и она даже немного приободрилась.

А голубь прилетел в деревню, сел на крышу кузницы и запел, да так жалобно, как никогда не пела ни одна птица. Кузнецы побросали работу, стало тихо, и они услышали:

Ты, кузнец молодой,

Поспешил бы домой:

Кто ж бросает жену

На сносях одну?

В положенный срок

Родился сынок.

Ведьма там хлопочет,

Съесть обоих хочет.

Сначала кузнецы ничего не поняли. Голубь опять запел, и тогда кто‑то спросил:

– У кого жена на сносях?

Тут Мутури вспомнил, что его жене, наверно, пришло время родить. Он схватил копье, меч, лук со стрелами и пустился в путь. Всю ночь шел он сквозь дремучий лес и к утру добрался домой, как раз когда ведьма отправилась за хворостом.

Жена рассказала ему все, что с ней приключилось, и он спрятался под потолком над дверью, чтобы сразить ведьму своим острым мечом, как только она переступит порог.

Ведьма вернулась из леса, швырнула вязанку с хворостом у крыльца и начала ругаться:

– Чтоб хозяйка этого дома грохнулась оземь как эти дрова!

Женщина ей ответила:

– Чтоб ты сама грохнулась!

– Что это ты нынче больно осмелела? Или, может все кузнецы сюда пожаловали? – спросила ехидно ведьма.

– Еще не пожаловали,– спокойно ответила ей жена кузнеца.– Только ты уходи, без тебя обойдусь.

Разъярилась ведьма, вбежала в дом и хотела убить хозяйку. Тут Мутури кинулся на нее, взмахнул мечом и отсек ей голову. Потом разрубил на куски и сжег дотла на том самом хворосте, который она сама собирала.

Теперь жене кузнеца некого было бояться. А кузнец очень заботился о жене и сыне и не оставлял их надолго одних.

Огнедышащий эйму

Очень давно это было. Жил на свете один неженатый эйму по имени Екунда. Много раз пытался он найти себе жену, но все напрасно – никто не хотел выходить за него замуж. Все знали, что из ушей и рта у него нет‑нет да покажется огонь. Эйму следил за тем, чтобы на лице не оставалось следов копоти и никто не догадался бы, что он эйму. Но разве людей проведешь?

Однажды в соседней деревне были танцы, и эйму решил пойти подыскать какую‑нибудь девушку себе в жены. Но все увидели, что из ушей и рта у него валит дым, испугались и разбежались. Поэтому эйму отправился домой ни с чем. Сел он и стал думать, как быть дальше.

Недалеко от его дома жила одинокая старая женщина. Всех ее детей съел эйму, одну ее он не трогал – слишком стара она была. Задумала старуха отомстить эйму, но ей это было не по силам – огромный эйму убил даже собственного отца, которого звали Кунда.

Эйму пошел к той женщине и сказал:

– Мне плохо живется одному. Я долго искал жену, но ни одна девушка не идет за меня, и все из‑за этого дыма.

А старуха та была колдунья. Она ответила:

– Ладно, Екунда, приходи завтра пораньше, я заговорю тебя и дам амулет.

Идет от нее эйму, радуется и все повторяет про себя: «Теперь я, сын Кунды, найду себе жену».

На следующее утро Екунда пришел к старухе чуть свет и разбудил ее. Старуха его заговорила, дала ему небольшую палочку и сказала:

– Всегда носи с собой эту палочку и береги ее пуще глаза. В ней большое волшебство скрыто. Понял?

– Понял,– ответил эйму.

– Тогда ступай, ищи себе жену.

Побрел эйму куда глаза глядят. Подошел он к реке, а там девушки воду набирают. Одна из них ему приглянулась, и он поздоровался с ней. Девушка видит: человек как человек, и тоже поздоровалась. Тогда он осмелел и предложил девушке выйти за него. Та согласилась, и они вместе направились к его дому. Екунда ног под собой не чуял от радости. Дома он сказал ей:

– Слушай! Теперь ты моя жена, и я хочу тебя предупредить. Видишь тот дом? В нем живет одна старуха. Никогда не ходи к ней, не то я тебя убью!

Живут‑поживают эйму с женой, и все у них хорошо. Только раз ночью встал он с постели, вышел из дома и долго не возвращался. В темноте он потерял палочку, которую дала ему старуха. Искал, искал, не нашел, вернулся домой и снова лег спать. Но как только он заснул, из его ушей и рта показался огонь. Екунде стало очень стыдно. А жена его всю ночь не могла заснуть.

На следующее утро Екунда ни свет ни заря начал искать свой амулет, но его нигде не было. Жена его тем временем пошла к соседке и все ей рассказала. А старуха ей:

– Твой муж – эйму, он всех моих детей съел. Надо нам придумать, как погубить его. Иди домой, а то он скоро вернется. Но как только он уйдет, приходи ко мне, и мы подумаем, что делать дальше.

На том они и расстались.

Ночью эйму отправился на поиски пищи, и его жена тут же побежала к старухе. Они пошли к дому эйму, взяли большой нож, намазали его магическим снадобьем и положили на крышу дома, над дверью: вернется эйму, станет открывать дверь, а нож упадет ему на шею и убьет его. После этого каждая занялась своими делами.

На следующую ночь Екунда вернулся. Он подошел почти к самой двери и вдруг отпрыгнул назад и запел:

Подними глаза повыше, о Екунда!

Смерть запрятана на крыше, о Екунда!

За детей хотят взять плату, слышь, Екунда!

Он позвал жену и велел ей убрать с крыши то, что там спрятано. Жена сказала:

– Я легла спать очень рано и не знаю, откуда взялась эта штука.

– Возьми нож и унеси его подальше. Он не простой, а заговоренный. Не заметь я его вовремя, не было б меня уже в живых. Ну, ничего, я узнаю, кто положил его туда. Кто бы он ни был, ему придется иметь дело со мной, сыном Кунды!

Они легли спать. Изо рта Екунды всю ночь шел огонь и дым, а жена не спала и все думала, как ей спастись. На следующий день она рассказала обо всем соседке.

– Только не вздумай убегать, а то он найдет тебя и съест,– предупредила ее старуха.

Женщины долго ломали голову, как убить Екунду, и тот заподозрил неладное. «Должно быть, старуха проболталась, что я эйму,– догадался он.– Пойду‑ка позову других эйму, и мы съедим обеих». Екунда был очень сердит на жену и сказал громким, страшным голосом:

– Да, мы съедим и жену и старуху!

Потом он отправился созывать своих сородичей. Те обрадовались, наорали хвороста и пошли к его дому, распевая песню:

Сильнее сына Кунды в мире нет, Он нас зовет на праздничный обед.

Эйму собрались перед домом Екунды и только хотели съесть женщин, как старуха сотворила чудо: земля разверзлась и поглотила эйму, всех до одного. А обе женщины остались единственными жителями этой страны, потому что всех остальных съел эйму Екунда.

Сказка о четырех кудесниках

У одного крестьянина жена родила сына. И нарекли младенца Мусавили. Мальчик рос непослушным и упрямым. Поставит перед ним мать плошку с едой, тот только фыркнет: «Не буду есть, не вкусно!» Принесет от деревенского ткача новую рубаху, мальчишка опять недоволен: «Рванье!» Никакой управы на Мусавили не было. Таких безобразников в деревне и не видывали. Чего только не делали мать с отцом, чтобы усмирить сына, ничего не помогало.

Однажды Мусавили говорит:

– Матушка, купи мне тыквенную бутыль для воды и шляпу. Я пойду по свету странствовать.

Мать принесла ему тыквенную бутыль и отличную соломенную шляпу. Но сын презрительно скривил рот и швырнул их на землю. Тут мать не выдержала:

– Ничем на тебя не угодишь, неслух. Уходи и домой не возвращайся.

Так Мусавили покинул родительский дом. Долго он бродил по лесам, пока однажды не встретил охотника. Охотник, встав на одно колено, целился из ружья куда‑то вдаль.

– Здравствуй, охотник,– вежливо поздоровался Мусавили.

– Здравствуй, Мусавили,– ответил тот.

– Ты знаешь, как меня зовут?– удивился Мусавили.

– Да, знаю.

– Куда ты целишься? Я не вижу никакой дичи поблизости.

– Хочу подстрелить муху, которая сидит на вершине горы Килиманджаро.

– Неужели попадешь? Я даже горы не вижу.

– Сейчас увидишь,– сказал охотник и прошептал заклинание. Мусавили сразу увидел гору и муху, сидящую на покрытой снегом вершине.

Раздался выстрел. Пуля поразила муху. Мусавили не мог поверить своим глазам.

– Давай путешествовать вместе,– предложил он меткому стрелку.

Тот согласился, и они отправились дальше. Вскоре они повстречали человека, который стоял на одной ноге.

– Здравствуй, добрый человек. Почему ты стоишь на одной ноге, на двух разве не можешь?

– Приветствую тебя, Мусавили, и твоего друга,– ответил человек.– Если я встану на землю и другой ногой, я мигом окажусь далеко‑далеко отсюда.

– Ну‑ка покажи.

Человек коснулся земли второй ногой и сразу же оказался в родной деревне Мусавили. Потом так же быстро вернулся назад. А ведь Мусавили странствовал уже много дней.

– Пойдем с нами.

Скороход согласился. Так они и шли: Мусавили, за ним охотник с ружьем на плече, а рядом на одной ноге скакал скороход. Долго ли, коротко ли они путешествовали, как повстречался им человек, который зажимал рукой себе нос.

– Здравствуй, добрый человек. Почему ты зажимаешь себе нос?

– Приветствую тебя, Мусавили, и обоих твоих друзей. Если мои ноздри будут открыты, от моего дыхания поднимется сильный ветер.

– Покажи нам.

Человек чуть‑чуть разжал руку, сразу же поднялся ураган, да такой, что с корнем вырывал вековые деревья. Мусавили и его спутники повалились наземь.

– Зажми скорей ноздри, мы верим тебе! – едва выкрикнул Мусавили.

Человек зажал нос рукой, ураган тотчас стих.

– Пойдем с нами, будешь нам товарищем.

И они продолжили путь вчетвером. Спустя несколько дней им повстречался человек, державший в руках котомку. Незнакомец вырывал с корнем толстые деревья и складывал их в свою котомку.

– Здравствуй, добрый человек. Что ты делаешь?

– Приветствую тебя, Мусавили, и твоих троих друзей. Меня зовут Мукуа‑миамба, что значит «вырывающий с корнем баобабы». Но я могу справиться и с холмами.

Сказав так, человек играючи поднял с земли близлежащий холм и положил к себе в котомку.

– Пойдем вместе с нами,– предложил Мусавили. Много стран прошли друзья, наконец оказались в городе, владыка которого как раз устраивал конные состязания. Было объявлено, что прекрасная дочь владыки будет отдана замуж за победителя.

На следующее утро собрались перед дворцом воины со всей страны. Они гарцевали на великолепных скакунах.

Каждому хотелось получить в жены красавицу принцессу. Мусавили тоже решил попытать счастья.

– Я приму участие в состязаниях, но пошлю вместо себя друга. Коня ему не надо. Посмотрите, как он сам побежит,– сказал Мусавили владыке.

Владыка только рассмеялся:

– Что ж, посмотрим.

Всадникам нужно было достичь берега реки, что протекала на дальней границе государства, и вернуться назад. Раздался грохот барабанов, участники состязаний, нахлестывая коней плетками, помчались к реке. Только скороход не торопился.

– Почему ты медлишь? – забеспокоился Мусавили.

– Успею,– ответил скороход.

Он не спеша коснулся земли второй ногой и в мгновение ока очутился на берегу реки, оставив всех всадников далеко позади. Он набрал кувшин воды, который должен был принести во дворец, и прилег в тени дерева на мягкую траву, да и незаметно уснул. Тем временем прискакали другие всадники. Каждый набрал в свой кувшин речной воды и галопом пустился в обратный путь.

Мусавили со своими друзьями ждал возле дворца. Вот вдалеке показалось облако пыли. Это приближались всадники.

– Посмотри, где наш скороход,– попросил Мусавили охотника.

Тот внимательно посмотрел в сторону реки. Увидев, что скороход безмятежно спит в тени дерева, он вскинул ружье и выстрелил. Пуля угодила в камушек у ног скорохода. Камень отскочил, задев кувшин с водой. Кувшин опрокинулся, вода вылилась. Тут скороход проснулся, увидел, что кувшин пуст. Зачерпнул он еще раз воды и мигом перенесся ко дворцу, оказавшись впереди всех.

– Ну вот,– сказал Мусавили владыке.– Мой друг победил в состязаниях. Значит, я женюсь на прекрасной принцессе.

Владыке не оставалось иного, как согласиться, хоть очень не хотелось отдавать свою дочь замуж за безродного чужестранца. Он задумал погубить Мусавили. Ночью, когда все улеглись спать, он приказал воинам схватить Мусавили и его друзей.

– Закуете их в цепи и бросите в темницу,– повелел он.

Но Мусавили был начеку. Увидев приближающихся воинов, он сказал человеку, который зажимал себе ноздри:

– Выручай, братец.

Тот приоткрыл одну ноздрю, поднявшийся ветер сдул всех солдат, разметав их в разные стороны. Мусавили пришел к перепуганному владыке.

– Ты не хотел отдать свою дочь за меня подобру‑поздорову, так я отниму ее у тебя силой.

С этими словами он увел из дворца красавицу.

– Пойдемте, друзья,– сказал он приятелям.– Мукуа‑миамба, прихвати дворец в свою котомку.

Мукуа‑миамба так и сделал.

Мусавили с принцессой и его друзья вернулись в деревню, откуда Мусавили некогда отправился странствовать. Мукуа‑миамба вынул из котомки дворец. Друзья счастливо зажили в нем и, говорят, живут по сей день.

Жена питона

Давным‑давно жили в далекой Малави муж с женой и двумя дочерьми. Пришла в те края жестокая засуха. Вполсыта ели даже те, кто трудились на земле до седьмого пота, а уж лентяи, понятно, либо ловчили, либо голодали. Одни ловили рыбу в соседнем озере, другие промышляли охотой на диких зверей, а иные не гнушались и воровством – разоряли огороды у работящих соседей.

Таким вором и бездельником был и отец двух дочерей. Целый день сидит, бывало, сложа руки. Жена и дочери голодают, а ему и горя мало. Зато, как у самого живот от голода подведет, выждет, пока добрые люди уснут, и заберется в чужой дом или огород. Где цыпленка стянет, где бананы, а где и овощи с ухоженной грядки.

Однажды ночью Нгозе, старшей дочери, не спалось от голода. Соблазнилась она дурным отцовским примером, залезла к соседям и украла гроздь бананов. На рассвете когда их мать‑труженица отправилась мотыжить землю на делянке, младшая сестра спросила:

– Что ты прячешь, сестрица?

– Тихо,– прошептала Нгоза, приложив палец к губам,– отец услышит. Глянь‑ка, у меня есть чем заморить червячка.

Нгоза вытащила из‑под одеяла гроздь спелых бананов. Голодная сестра не спросила Нгозу, откуда они взялись, и не ждала приглашения – схватила банан и с жадностью проглотила. А надо сказать, младшая давно завидовала красоте старшей сестры и решила ей навредить.

Вернулась мать в полдень с делянки – еле дышит от усталости и жары. Младшая дочь отвела ее в сторонку и говорит:

– Накорми меня посытней, а я тебе тайну открою.

– Что случилось, дочка? – сурово спросила мать.– На, бери, ешь сколько хочешь.

С этими словами мать отдала жадной девчонке все, что принесла с поля.

– Нгоза ворует у соседей бананы,– прошептала младшая на ухо матери.

Конечно, мать догадывалась о ночных проделках мужа, но сама она была женщина честная и не хотела, чтоб дети брали с отца дурной пример. Поймала она Нгозу, отлупила ее нещадно и выгнала из дому на ночь глядя.

В то утро небо заволокло тучами, и вскоре начался дождь. Он лил все сильнее и сильнее. По земле пронесся ливневый поток, он увлек Нгозу и понес ее к реке. Бурная река подхватила Нгозу, закрутила ее, завертела. И тогда со дна реки поднялся на поверхность Санто, речной питон, и проглотил девушку.

Питон нырнул обратно на дно, в подводную пещеру, и выпустил там девушку из своего чрева живой и невредимой. Питон обошелся с ней как с дорогой гостьей, и через некоторое время Нгоза стала женой огромного змея. Зажили они счастливо. Санто был очень щедрый и одарил молодую жену жемчугом, красивыми нарядами из тончайших тканей. Такой роскоши бедная девушка прежде и в глаза не видывала. Подарил ей питон и волшебную повозку. Она так ослепительно сверкала, что была невидима человеческому глазу. Два волшебных буйвола возили счастливую Нгозу по горам, по долам – куда ни пожелает.

– Садись в волшебную повозку и навести родителей,– предложил Нгозе муж‑питон.– Пусть та, по чьей вине выгнали тебя из дому, знает, как ты любима и счастлива.

И вот вернулась маленькая изгнанница в родную деревню невидимкою, заколдованная питоном, и стала жить как прежде. Утром отправились деревенские девушки за водой. Нгоза‑невидимка увязалась за ними. Сначала все купались в чистой, прозрачной воде, плескались, смеялись, шутили. Потом, притомившись от забав, наполнили кале‑басы водой, и каждая девушка помогла подружке водрузить сосуд на голову.

– А теперь вставайте парами,– сказала та, что была у них заводилой,– и помогайте друг другу: понесем воду в деревню.

И они пошли парами, а у младшей сестренки Нгозы пары не было.

У самого дома она горько заплакала от обиды. Поняла – сама виновата, что осталась одна. Увидела Нгоза‑невидимка сестрины слезы и пожалела ее. Она сняла с головы у младшей тяжелый калебас с водой, а та только по сторонам озиралась: что за диво? А уж когда услышала голос Нгозы, и вовсе онемела от изумления.

– Я пришла навестить тебя, сестренка,– сказала Нгоза,– я теперь замужем. Муж у меня добрый, добрее не бывает. Но пока я здесь, не говори ничего матери и соседкам, а то они разрушат мое счастье.

Нгоза прожила в деревне несколько дней и все время помогала младшей по хозяйству. Но однажды мать удивилась, как это дочка так быстро с делами управляется.

– Старшая сестренка мне помогает,– призналась та матери,– только я ее не вижу.

И она рассказала матери про сестру‑невидимку. Сердце матери заколотилось, стыдно ей стало, что выгнала дочь из дому в непогоду, закричала она громким голосом, умоляя дочь вернуться:

– Доченька, прости меня! Воротись, заклинаю, мы все любим тебя!

При этих словах чары рассеялись и Нгоза предстала перед матерью. Она, обливаясь слезами радости, повела Нгозу в дом.

А питон терпеливо ждал, когда же вернется жена. С каждым днем ему все тоскливее жилось в одиночестве. Когда уж не стало сил выносить тоску, он покинул свой подводный дом и отправился искать Нгозу. Ползет Санто по деревне, все люди в страхе разбегаются. Наконец отыскал питон хижину Нгозы и увидел жену.

– Любимая моя,– прошептал Санто,– вернись, мой подводный дом пуст без тебя.

Затем питон обернулся к матери и сказал:

– Женщина, ты выгнала Нгозу из дому, она больше не твоя. Ты не можешь отнять ее у мужа. Я люблю ее, она избранница моего сердца.

И, вытирая слезы, питон запел:

Жена моя, любовь моя и свет,

Владычица, тебя нежнее нет.

Не возвращайте мне дары, не надо,

Постыл мне род змеиный и родня,

Жена моя одна моя отрада,

Я без нее не проживу и дня.

Волна и ветер молят за меня.

Дождь благодатный, землю напои,

Верни мою любимую, верни.

И у Нгозы выступили слезы на глазах, поняла она, как сильно любит ее Санто. Стала Нгоза просить мать: отпусти, позволь вернуться в подводный дом, к мужу. А та, хоть и понимала, что Санто прав, ведь Нгоза ему жена, не захотела расстаться с дочерью. Захлопнула она дверь и прогнала питона.

– Пошлю ему подарки,– сказала она,– он девчонку и позабудет.

Как стемнело, положила мать на тарелку разные лакомства и пошла к реке. Там, возле глубокого омута, она оставила свое подношение.

Но ничто не могло утешить Санто, всю ночь с реки неслись его жалобные стоны.

– Отпусти мою жену,– молил он.– Она свет очей моих.

И не польстился Санто на угощение матери Нгозы.

Я принесу ему дар лучше прежнего,– решила мать.

И она загнала в омут весь скот – самое большое свое богатство. Но снова ночь напролет с реки доносились жалобные стоны:

– Отпусти мою жену, она свет очей моих!

И вот в предрассветных сумерках громадный питон вполз в хижину, где спала Нгоза, открыл свою огромную пасть и проглотил жену. Он отнес ее в подземный дом и выпустил из чрева живой и невредимой.

С тех пор Нгоза людям не показывается. Она живет счастливо с любимым мужем питоном, ей прислуживают рыбки, а сверху тихо несет свои воды река.

Дети, которые жили на дереве

Жил‑был охотник с тремя малыми ребятами – двумя сыновьями и дочкой. Жена у него померла, и за детьми присматривать было некому. Вот и решил охотник построить для них новый дом, чтоб детей одних без опаски оставлять, пока он днем в поле работает или охотится. Отправился отец в лес присмотреть подходящее место и вдруг увидел большущий баобаб.

– Какую хорошую хижину можно построить на его верхушке! – обрадовался охотник, глядя на широкие раскидистые ветви дерева.– Здесь моим детишкам не страшны ни дикие звери, ни злые ведьмы.

Взял он топор, срубил нижние сучья у соседних деревьев и заготовил целую кучу острых и длинных колышков. Потом вогнал их один за другим в толстый ствол баобаба. Получилась лестница, по ней он и вскарабкался на верхушку. Она оказалась еще удобней, чем он думал. Меж расходящихся ветвей было ровное место, очень удобное для постройки хижины.

Отец спустился на землю, весело распевая, срубил несколько молодых деревьев на стены и стропила будущей хижины и затащил их по своей лестнице на верхушку. Дерева на каркас хижины он набрал вдоволь и теперь принялся плести толстые веревки из лиан. Заготовил веревки и начал строить хижину на высоком баобабе, скрытую и от диких зверей, и от людского глаза.

Рано утром он нарезал травы на кровлю, смастерил деревянную кровать и устлал ее мягкими оленьими шкурами. Здесь детишкам будет удобно спать.

Теперь дом был почти готов. Отец принес туда несколько табуретов и горшков для кухни. Дело стало за лестницей, сплетенной из лиан, а их в лесу много. Закончил он и с лестницей. По колышкам охотник забрался в свой дом, вбил большой кол у порога, привязал к нему веревочную лесенку и скинул ее на землю. «Здорово! – порадовался мастер своей работе.– Теперь можно и детишек сюда привести».

Отец осторожно спустился по веревочной лестнице, проверил ее на прочность и попутно выбил топором колышки из баобаба. Отныне в дом можно было проникнуть только по веревочной лестнице, сброшенной вниз.

Охотник поочередно занес детей в новый дом, и детишкам там очень понравилось. Двое старших вытягивали руки и забавлялись листьями, висевшими над головой, а самый маленький дрыгал ногами и распевал веселые песенки в удобной кровати. Отец приготовил им ужин там же, высоко на дереве, и вся семья, очень довольная, уснула в своем новом доме.

Утром отец сказал, что идет на охоту и принесет мясо дикого буйвола. Подозвав детей поближе, он наказал:

– Как только я спущусь вниз, затаскивайте лестницу и никому, кроме меня, ее не бросайте. Выполните мой наказ – никто вас не тронет.

– Как же мы тебя разглядим сквозь листья, ведь до земли далеко? – спросил старший.

– Я вам песенку пропою,– отвечает отец.– Вот такую:

Китенгее, Китенгее,

Сбрось мне лесенку скорее,

Поднимусь я в дом по ней,

Накормлю своих детей.

Как услышите мою песенку, по голосу узнаете, что внизу – отец, а не злая лесная ведьма.

Спустился охотник вниз, а ребятишки быстро подняли лесенку, как наказал отец. Целый день они веселились на верхушке огромного баобаба. Смотрели, как птицы подлетают к гнездам и кормят своих птенцов, как резвятся и визжат маленькие коричневые обезьянки. По дому летал легкий ветерок, а густая темно‑зеленая листва укрывала его от палящего полуденного солнца. Когда на землю спустился вечер, они услышали снизу отцовскую песенку:

Китенгее, Китенгее,

Сбрось мне лесенку скорее,

Поднимусь я в дом по ней,

Накормлю своих детей.

Старший сын, Китенгее, сбросил лесенку. Отец принес на ужин мясо дикого буйвола и показал детям, как нужно его готовить.

Так они и жили в довольстве и веселье. Отец каждый день приносил домой хорошую пищу, дети росли и крепли. Но недаром отец говорил, что в лесу живут злые ведьмы. Подсмотрела одна из них, куда приходит охотник, подслушала его песенку. Захотелось ей украсть ребят, чтоб они на нее работали.

Отправился как‑то раз отец на охоту, а ведьма подошла к баобабу и запела скрипучим голосом:

Китенгее, Китенгее,

Сбрось мне лесенку скорее,

Поднимусь я в дом по ней,

Накормлю своих детей.

Самый маленький крикнул брату и сестре:

– Сбросьте отцу лестницу, он сегодня рано с охоты вернулся, мясо нам принес.

Но старшие услышали, что кто‑то поет отцовскую песню чужим голосом, и Китенгее сказал:

– Нет, это не отец. Это лесная ведьма. Отец строго‑настрого наказывал не пускать ее в дом.

Схватил Китенгее полено и сбросил его вниз, прямо ведьме на голову. Она испугалась и убежала. Пришел домой отец, услышал, что тут без него приключилось, и похвалил Китенгее за смекалку. А впредь наказал, чтоб еще осторожнее были.

Назавтра явилась ведьма снова. Только отец ушел, она тут как тут. Запела ведьма другим, тонким голосом:

Китенгее, Китенгее,

Сбрось мне лесенку скорее,

Поднимусь я в дом по ней,

Накормлю своих детей.

Дети, хоть и не видели сверху ведьму, разобрали, что голос чужой. Схватил Китенгее большой камень и швырнул что было силы вниз. Взвыла ведьма от боли и убралась восвояси, а дети громко смеялись ей вслед.

И решила ведьма: «Поставлю на своем, наплачутся они у меня в работниках!» Пошла к самому искусному лесному чародею и спросила, как изменить голос, чтоб походил на человечий. Долго думал чародей, а под конец сказал:

– Ступай в лес, держи путь прямо на восток, пока не увидишь полчище рыжих муравьев, ползущих на запад. Встань на колени и слизывай их. Станут они тебя кусать, язык распухнет. Тогда ступай дальше на восток, пока не дойдешь до муравейника, где живут большие черные муравьи. Встань на колени, высунь язык, чтоб его черные муравьи кусали. Язык еще толще станет. Снова иди на восток, пока не наткнешься на скорпионов. Встань на колени, высунь язык, пусть его скорпионы кусают, пока он поперек себя толще не станет. Вот тогда возвращайся домой. Месяц болеть будешь, но голос у тебя изменится, сделается как у охотника. Вот тогда и выкрадешь у него детей, будут они у тебя в работниках.

Ведьма выполнила все, что ей было сказано, и потом целый месяц хворала. Под конец поднялась на ноги и тут же – к баобабу. Выждала, пока охотник уйдет подальше, и запела отцовским голосом:

Китенгее, Китенгее,

Сбрось мне лесенку скорее,

Поднимусь я в дом по ней,

Накормлю своих детей.

На этот раз старший сын не разобрал, что голос чужой, и сбросил лестницу. Лезет ведьма, пыхтит, отдувается с непривычки, а лестница под ней дергается, крутится. Удивился Китенгее, спросил:

– Отец, ты зачем лестницу раскачиваешь? Почему пыхтишь?

– Крупного зверя убил,– отвечает ведьма,– еле тащу.

А через минуту увидели дети злющее ведьмино лицо и закричали в страхе:

– Отец, отец, помоги, спаси нас!

Кричали, кричали, да все напрасно: отец ушел далеко и не услышал их мольбы о помощи. Так и угодили они ведьме в лапы.

Спустилась ведьма с детьми под мышкой, притащила их в свое логово и заперла.

Вечером отец вернулся с охоты, глядь – веревочная лестница на ветру раскачивается. Быстро залез наверх и обыскал весь дом. Нет детей! Догадался он, что случилось.

– Вот горе! – зарыдал охотник.– Ведьма их подстерегла и утащила. Но куда же она их спрятала? Пойду‑ка я к колдуну в деревню, может, он знает.

Взял охотник лук и стрелы, прихватил в дар колдуну леопардовую шкуру и отправился в деревню, где родились его дети. Колдун сидел на пороге своей хижины.

– Помоги мне,– попросил колдуна охотник и протянул ему в дар красивую леопардовую шкуру,– ведьма похитила моих детей, и я не знаю, где они теперь.

Колдун расстелил леопардовую шкуру, достал калебас с гадательными камешками и косточками от плодов и принялся его трясти, приговаривая непонятные слова. Потом вдруг высыпал все косточки и камешки на шкуру и стал изучать, как они легли. Смотрел, смотрел и заговорил, словно во сне:

– Вижу узкую тропинку, которая ведет к маленькой хижине под бурой травяной кровлей. Тропа отходит на север от широкой лесной просеки у реки. Вижу, работают в поле, что возле хижины, трое детей, а ведьма помыкает ими. Все…

Поблагодарил охотник колдуна и вернулся в свой дом на верхушке баобаба: куда было идти в такую темень? Вздремнул он до рассвета, а с первыми лучами солнца пошел искать широкую лесную просеку. Шел он долго, пока не услышал вдали голоса. Припал охотник к земле и пополз в ту сторону, откуда доносились голоса. И открылось ему то, что колдун, как по картинке, описал: трое его детишек пропалывали поле, а ведьма стояла у дверей своих хижины и глаз с них не спускала. Долго лежал отец, затаившись под кустом, но наконец старший сын оказался неподалеку и мог услышать его шепот.

– Китенгее, Китенгее,– тихо позвал отец,– не поднимай головы, продолжай полоть, но слушай, что я скажу.

– Отец, я тебя слышу,– тихо ответил мальчик.

– На ведьму работаете? – спросил отец.– А по вечерам стряпать заставляет?

– Заставляет,– сказал мальчик.– Не разгибаясь целыми днями работаем. С меня, старшего, больше всех требует. Откажешься, говорит, заколю острым копьем.

– Я тебя научу, как быть,– зашептал отец.– Придешь вечером домой, дождись, пока ведьма отлучится, и притупи острый наконечник копья о камень. А потом садись и отдыхай. За стряпню даже не принимайся. И не бойся ничего, я буду рядом.

Отец медленно пополз обратно и выждал под деревцем дикой сливы, когда сядет солнце. А дети, едва держась на ногах, вернулись в хижину.

– Пойду прогуляюсь,– сказала ведьма скрипучим голосом,– а вы мне ужин стряпайте. Если к моему приходу ужин не будет готов, вам несдобровать.

Охотник тем временем наблюдал за хижиной и как увидел, что ведьма по тропинке к реке спускается, забежал в ее логово и спрятался под кроватью. Оттуда он шепотом подбадривал ребятишек, обещал, что скоро заберет их домой.

Вернулась ведьма. Видит – очаг холодный, горшки пустые.

– Где ужин? – кричит, надсаживается.– Убью за непослушание!

Схватила ведьма копье и метнула в старшего, но Китенгее успел затупить копье, и оно едва его оцарапало. В тот же миг отец выскочил из‑под кровати, натянул тетиву лука и пустил стрелу прямо ведьме в сердце. С диким воплем она рухнула на пол, почуяла, что смерть близка, посмотрела охотнику в глаза и сказала:

– Как помру, отруби мой мизинец и брось в огонь, тогда все, кого я извела колдовством, вернутся на землю.

Не успел охотник и слово молвить, как ведьма испустила тяжкий вздох и померла. Ребятишки кричали от радости, что наконец‑то избавились от мучительницы. Отец велел Китенгее развести огонь, чтоб выполнить ведьмин наказ. И как только охотник бросил в огонь ее мизинец, оттуда потоком устремились коровы, козы, овцы и даже люди.