Текст книги "Сказки Восточной Африки. Волшебный Цветок"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

И по велению Луны все твари земные не сходили с места, пока не померкло новое светило и не спала исходившая от него жара. Оно взошло с одной стороны небосклона, а зашло с другой. Тут же появилась Луна и бесчисленные сверкающие звезды, ее дети.

Батета указал на звезды Ханне и детям, Луна просияла и, покинув небосклон, поплыла к земле. Она остановилась перед Батетой, его семьей и лесными тварями.

– Слушай, о Батета, и вы, лесные твари. То, что вы видели,– первое разделение времени. Отныне оно будет делиться на день и ночь. Время между восходом Солнца и его закатом будет называться день, а между закатом и последующим восходом – ночь. Дневной свет будет исходить от Солнца, а ночной – от меня и моих детей – звезд. Все вы мои создания, и я хочу, чтобы мой нежный свет лился на землю ночью, когда вы отдыхаете во сне. А яркий свет Солнца пусть пробуждает вас для трудов дневных. Так будет отныне и во веки веков.

Батета и его семья – первые из всех вас, ему и потомкам его владычествовать над вами, не потому, что он самый сильный или быстроногий, а потому, что только Батету и его потомков я наделила разумом и даром речи. Я даровала им совершенство и бессмертие, но в них остается жабье начало, и потому всем людям суждено умереть – всем, кроме Батеты и Ханны. Когда придет их срок и ноги их откажутся носить высохшее тело, мои первенцы вернутся ко мне. Я приумножу потомство Батеты и Ханны, от них пойдет много разных племен; от них, как от источника, возьмет начало все человечество и заселит эту пустую и дикую ныне землю до самых окраин.

Все живые твари, Батета, возникли из пепла Жабы. В тот день, когда она пыталась соперничать со мной и была сожжена моим огнем, в ее чреве оставался еще один заре дыш. Из него выросла маленькая Жаба. Хоть у нее и было дара первородной Жабы, она тоже принялась творить из пепла. Все животные – хищные и травоядные – ее создания. Как только она произвела на свет своих уродов, я окунула их в озеро и постаралась их преобразить. У каждого из них есть пара. И в твоей крови, Батета, и в крови животных – жабье начало. Это начало несет смерть и человеку, и всякой живой твари.

Я не дала животным разума и дара речи, по сравнению с тобой они, как первородная Жаба по сравнению с маленькой Жабой, а потому – тебе обладать землею и владычествовать над всеми тварями земными и птицами небесными. Пусть они разбредутся по земле, пусть плодятся и размножаются, пока не понадобятся твоим потомкам. Ты же пользуйся дарами лесов и полей, выращивай скот – козлов и овец, домашнюю птицу. На охоте, Батета, убивай животных сродни тем, что едят из рук твоих. В водах, речных и озерных, много рыбы. Бери и ее себе в пищу, лови птиц небесных, и пусть во всех делах твоих тебя направляет разум.

Ты поступишь мудро, если будешь выращивать злаки и деревья с приятными на вид и на вкус плодами.

Пока вы с Ханной живете на земле, я обещаю вам совет и помощь, а ты учи всему, что узнал от меня, детей своих, чтобы не пропала моя наука в памяти потомков. Когда я заберу вас к себе, я никогда больше не спущусь на землю. А теперь иди в дом, ибо пришло время для отдыха и сна. Вставай с первыми лучами солнца и принимайся за работу. А звери лесные и полевые, птицы небесные и гады ползучие пусть ищут себе ночлег в норах, пещерах и на деревьях. Прощай, Батета, и помни мой наказ!

С этими словами сияющая Луна удалилась в свой небесный чертог, и звездочки, ее дети, радуясь возвращению матери, весело засверкали. Все небо, казалось, засветилось холодным белым огнем. Потом Луна накинула на себя свой плащ‑облако, маленькие звездочки сонно замерцали сквозь туман, и землю окутала тьма. Люди и звери по велению Луны почили глубоким сном.

И снова, пробудившись ото сна, Батета подивился яркости дневного светила. Оглядевшись вокруг, он увидел стадо овец и козлов. Они приветствовали человека радостным блеянием, а ягнята и козлята, выражая свой восторг перед царем природы, скакали и прыгали. Приветствовали своего повелителя и птицы – красные, белые, пестрые петухи и куры с выводками цыплят. Куры, подходя к хозяину, почтительно квохтали, крошечные цыплята пищали, а петухи, важно выпятив грудь, завершали шествие, гортанно кукарекая:

– Приветствуем тебя, хозяин!

Поднялся легкий утренний ветерок, все деревья и травы склонились перед царем природы, и человек понял, что они признали его власть.

Через несколько лун Ханна родила близнецов и через такой же срок снова подарила мужу мальчика и девочку. С тех пор по прошествии нескольких лун Батета уже ждал радостного события. Когда истек восемнадцатый год их жизни на земле, он позволил своему первенцу выбрать жену, а потом подросли другие сыновья и тоже выбрали себе жен. К девяноста годам Ханна народила Батете двести сорок сыновей и дочерей, а потом пошли внуки, правнуки и бесчисленные праправнуки.

Батета и Ханна прожили на земле в несколько раз дольше, чем живут люди теперь, а когда жизнь стала им не в радость, Луна, как и обещала, спустилась на землю и унесла их с собой. Вскоре почили их первенцы и были похоронены в земле, а потом смерть стала приходить за людьми все чаще и чаще. Людской век сделался короче, чем у предков. Войны, голод, болезни, распри уносили человеческие жизни, люди и думать позабыли о долголетии. Так повелось исстари и ведется по сей день. Человечество заселило всю землю, но умерших и забытых больше, чем живых.

Теперь, друзья мои, вы знаете, какое зло причинила человеку Жаба. Если бы она не была так тщеславна и не старалась настоять на своем, человек был бы прекрасным творением Луны и жабье начало не передавалось бы из рода в род как вечное проклятие. А потому не уподобляйтесь Жабе, не упрямствуйте, не совершайте опрометчивых поступков, следуйте советам тех, кто мудрей и старше вас, чтоб не навлечь беды на потомков, не обречь на страдания невинных. Я все сказал. А если сказка вам не понравилась, не моя вина: я поведал вам то, что сам слышал от стариков.

Как на земле появились горы и реки

В начале всех времен, когда земля была плоской равниной, лишь кое‑где поросшей лесом, жил в одной деревне великан по имени Мвука. Однажды он собрался на охоту и позвал с собой соплеменников, самых сильных и выносливых.

– Вы понесете мой лук и одну‑единственную стрелу, а также возьмете бочки с пальмовым маслом,– сказал великан своим спутникам.

Лук великана был согнут из исполинского ствола, тетива была втрое толще человеческой руки, а стрела – длиной в сотню человеческих рук.

Не успели охотники выйти за деревню, как уже выбились из сил, до того тяжелым оказалось снаряженье Мвуки. Пришлось великану освободить товарищей от этой ноши. Он легко закинул лук за плечи и, поигрывая стрелой, словно перышком, двинулся вперед. Другие охотники еле‑еле поспевали за ним.

Вскоре они пришли на поляну, где паслось большое стадо носорогов. Охотники сказали Мвуке:

– Смотри, сколько носорогов, стреляй в них. Мвука только отмахнулся:

– Вот еще, буду я терять время на таких мелких зверюшек!

Через некоторое время охотники наткнулись на стадо слонов. Опять они говорят Мвуке:

– Возьми в руки лук, Мвука. Видишь, сколько слонов. Тот и головы не повернул:

– Было бы на что стрелу тратить! Не нужна мне такая мелюзга!

Люди дивились на Мвуку. Какого же зверя хочет убить великан? Вскоре они увидели стадо жирафов, щипавших листву с верхушек высоких акаций.

– Стреляй, Мвука!

Великан лишь засмеялся в ответ:

Малышки мои, вы, видно, проголодались. Будет вам мясо.

Он взмахнул рукой и повалил столько животных, сколько у человека пальцев на двух руках.

Охотники освежевали добычу, развели костер и нажарили мясо жирафов. Наелись они до отвала. Только Мвука ничего не ел. Он сидел поодаль от костра и думал о чем‑то своем. «Для какого зверя бережет он стрелу?» – спрашивали охотники друг друга. Какую только дичь не повстречали они в лесу, а Мвука и не помышлял об охоте.

Набравшись сил, охотники отправились дальше. Они долго шли, пока не очутились в стране, куда никто из их соплеменников прежде не забредал. Тут они устроили привал, и великан наконец сказал:

– Я хочу подстрелить зверя нзангамуйо, о котором говорится в сказаниях предков. Нет ничего вкусней его мяса. Если нам удастся справиться с этим зверем, потомки будут с гордостью вспоминать о нас.

Он очистил от травы просторную поляну, а охотникам велел соорудить длинные лестницы. Когда все было готово, люди по лестницам взобрались на плечи Мвуки и полили его тело маслом из бочек. Они тщательно растирали маслом спину, грудь, шею и руки великана, чтобы они залоснились. До поздней ночи охотники занимались этим. Весь следующий день Мвука лежал на животе, греясь на солнце. Перед закатом он взял свой лук и стрелу. До самой темноты он натягивал тетиву, пока не почувствовал, что лук стал достаточно гибок, чтобы поразить нзангамуйо, когда тот появится.

Едва взошло солнце, Мвука ушел от становища, а вернулся, неся несколько жирафьих туш.

– Разведите большой костер, вытопите жир,– велел он.

Охотники натопили много жира и вылили его на великана, так что жир стекал с тела Мвуки, как струи дождя. День за днем великан приносил обильную дичь. Люди растирали жиром его тело, а мясо съедали. Сам Мвука за это время поел лишь один раз, но проглотил сразу столько жирафов, сколько у человека пальцев на двух руках.

Наконец наступил день, когда у самого горизонта охотники заметили пыльное облачко. Солнце успело подняться высоко и закатиться, а столб пыли словно замер на месте. Но на следующее утро охотникам показалось, что он немного приблизился.

– Нзангамуйо идет,– сказал Мвука.

Пыльный столб все приближался и приближался. Люди со страхом ждали, что будет. Великан успокоил их:

– Шесть раз солнце сменят на небе луну, лишь тогда появится голова нзангамуйо.

И действительно, утром шестого дня столб пыли поднялся под самые облака и растекся по небу, точно широкое озеро. Охотники увидели голову нзангамуйо. Она была на удивление маленькой и плоской, шириной всего в десять человеческих рук. Четыре рога торчали на его опущенной голове. Зверь как бы бодал высокую траву, подцепляя ее снизу. Он все время жевал, при этом раздавался звук, похожий на журчание речных струй; когда зверь глотал, раздавался грохот, подобный шуму низвергающегося с высоты водопада. На морде нзангамуйо было четыре ноздри, по две с каждой стороны, а глаза располагались на темени. Увидев голову чудища, охотники в испуге бросились бежать, но Мвука их удержал. Он взял стрелу и стал не спеша затачивать железный наконечник, потом окунул стрелу в сосуд с ядом.

– Стреляй же скорее! – торопили его перепуганные люди.

Мвука улыбнулся в ответ:

– Рано. Нужно ждать еще четыре дня.

Весь следующий день охотники видели длиннющую и толстенную шею невиданного зверя. Густая жесткая грива, покрывавшая ее, волочилась по земле, сметая траву, валя деревья, подминая под себя зазевавшихся животных. Там, где волочилась эта грива, оставалась широкая пустынная полоса, без единой травинки.

На третий день показались передние лапы чудовища. Они с грохотом опускались на землю. Люди почти оглохли от шума, но продолжали лить растопленный жир на тело Мвуки. Перед заходом солнца великан взял в руки лук, приладил стрелу. Всю ночь охотники поддерживали в костре жаркое пламя, чтобы спина и плечи великана не застыли в ночной прохладе. Мвука медленно натягивал тетиву.

На четвертый день охотники явственно разглядели грудь нзангамуйо. Зверь дробил ногами камни, превращая их в пыль. Мвука натянул тетиву еще сильнее и прицелился в самое сердце нзангамуйо. В полдень Мвука спустил стрелу. Словно раскат грома расколол небо. Люди повалились наземь. Толстая, как бревно, стрела пронзила тело нзангамуйо насквозь. Зверь рухнул, земля затряслась от его падения, словно при извержении вулкана. Мвука глубоко вздохнул и, обессиленный, присел отдохнуть.

Минуло немало времени, прежде чем люди пришли в себя. Мвука сидел в той же позе. Наконец он произнес:

– Снимите с нзангамуйо шкуру и изжарьте мясо. Мы устроим пиршество после удачной охоты.

Два дня трудились люди, но смогли освежевать лишь малую часть туши. Мвука изжарил мясо на угольях, разжевал его и отдал своим спутникам. Оно оказалось таким жестким, что сами охотники не смогли бы разжевать его. Зато оно было очень вкусным. Когда все наелись, Мвука сказал:

– Расступитесь пошире, я буду танцевать.

Люди отступили далеко‑далеко. Когда они удалились, великан исполнил священную пляску охотников. Он благодарил духов предков за то, что они послали ему богатую добычу. В танце Мвука так сильно притопывал, что равнина сбилась в складки. Так на земле появились горы. Утомившись, великан бросился на шкуру нзангамуйо и заснул. Во сне он так сильно храпел, что на небо набежали черные тучи. К утру они пролились неистовыми дождями. Дождевая вода собиралась в ущельях между гор, превратившись в бурные реки.

До сих пор стоят эти горы. Во время дождей по ущельям текут полноводные реки, но в засуху их русла пересыхают. Люди смотрят на них и вспоминают о великой охоте Мвуки.

Как Кимиера стал королем Уганды

Много веков тому назад в Униоро, великой стране к северо‑западу от Уганды, владычествовал Уни. Одной из его жен была красавица Ваниана, родом из соседнего королевства. В первую же ночь, как Уни посетил Ваниану в своем гареме, женщина выказала ему знаки непочтения. Она не любила мужа.

А в то время при дворе жил некий Калимера, богатый торговец скотом. Владыка к нему весьма благоволил, ибо Калимера был приятен в обхождении и великолепно играл на флейте. Этого человека всегда окружала толпа молодых женщин, слух которых он ублажал музыкой. Вскоре люди приметили, что Калимера пользуется особой благосклонностью строптивой Ванианы. Сплетники судачили о тайных встречах флейтиста с женой короля.

Уни не придавал значения слухам об изменах Ванианы. Он надеялся, что со временем она образумится и будет относиться к нему не так холодно. Он выстроил для нее отдельные покои, которые приказал обнести крепкой оградой. Каждый день Уни наведывался в спальню Ванианы, не забывая прихватить с собой дорогой подарок: жемчужные бусы, кусок расшитой золотом ткани, меха. Так он хотел добиться расположения красавицы. Но безуспешно. Прошло несколько месяцев. Ваниана с ужасом обнаружила, что беременна. Через верную служанку она попыталась дать знать об этом своему любовнику Калимере. Однако последний исчез из дворца. Никто не знал, куда он ушел. Опасаясь гнева мужа, Ваниана пустилась на хитрость. Как‑то во время очередного визита Уни она с притворной лаской сказала ему:

– Мой муж, ты, верно, огорчен, что до сих пор я была не слишком любезна с тобой. Мне нездоровилось. Но вскоре я поправлюсь. Не навещай меня всего один месяц. По прошествии этого срока ты увидишь, какой доброй женой я тебе стану.

Уни с радостью согласился, мысленно похвалив себя, что был терпелив с красавицей Ванианой.

После разговора с мужем Ваниана не показывалась никому на глаза. Спустя несколько недель она родила мальчика. Ночью, чтобы никто не видел, она вынесла младенца из дворца и спрятала на дне ямы, из которой деревенский гончар брал глину. Мальчик был укутан в меховую накидку. Рядом Ваниана положила драгоценное ожерелье. Затем она поспешила к прорицателю, дала много денег и попросила, чтобы он позаботился о судьбе ребенка. Прорицатель охотно согласился. Еще до рассвета, никем не замеченная, Ваниана вернулась во дворец.

Когда на следующее утро гончар Мугема проходил мимо дома прорицателя, его окликнули:

Мугема, твои горшки сделаны из плохой глины. Раньше они были прочными, а теперь рассыпаются в руках. Почему так?

О прорицатель, в твоих словах правда. Я сам хотел спросить у тебя совета, да не решался беспокоить такого уважаемого человека,– произнес гончар.

– Я скажу, Мугема, почему твои горшки стали хуже. У тебя есть недоброжелатель, который вредит тебе. Я разрушу его чары. Поспеши к своей яме, если найдешь в ней что‑либо живое, позаботься о нем. Пока оно будет жить, тебе никто не сможет причинить зла.

Удивился Мугема словам прорицателя и решил не мешкая пойти к глиняной яме. На дне он увидел какой‑то предмет, завернутый в меховую накидку, а рядом – дорогое ожерелье. «Позову‑ка я жену,– решил Мугема,– женщины лучше нас разбираются в таких делах». Он побежал домой и обо всем поведал жене. Та набросилась на него с бранью:

– Какой же ты глупец! Почему сразу не сделал так, как велел мудрый прорицатель? Ох, неспроста мне ночью приснился странный сон. Пошли скорее, посмотрим, что там лежит.

– Да здесь младенец! – воскликнула жена гончара, когда Мугема привел ее к яме.– Во сне мне тоже приснилось, будто мы нашли ребеночка. Пошевеливайся, неси его сюда, да осторожнее, не урони!

Мугема спустился в яму, взял укутанного в накидку ребенка, прихватил ожерелье и поднялся к жене. Она развернула накидку и от радости всплеснула руками.

– Смотри, какой прелестный мальчик. Вот так удача! Наконец бог услышал мои мольбы и послал нам ребенка. Как я мечтала о мальчике! У нас не было детей, я думала, что так и умру бездетной. Но добрые духи смилостивились над нами. Какое счастье!

– Но чей это ребенок?

– Какая разница! Сказал же тебе прорицатель, что мы должны позаботиться о том, кого найдем здесь. Не говори глупостей. Не оставлять же ребенка в яме на съедение шакалам.

Женщина подхватила ребенка и понесла его домой. Ее сердце переполняла радость.

Так дитя Ванианы обрело приемных родителей. Ни одна мать в Униоро не гордилась своим чадом больше, чем жена Мугемы найденышем. Она нашла ему кормилицу, а когда мальчик подрос, поила козьим и коровьим молоком, берегла как зеницу ока.

Когда Мугема спросил прорицателя, какое имя дать мальчику, прорицатель ответил:

– Назови его Кимиера, что значит «Могучий».

Гончар полюбил Кимиеру, но глубоко в его душе затаилось подозрение: уж не нагуляла ль ребенка его жена и не подстроила ли все это, чтобы скрыть свою измену. Ревность не давала Мугеме покоя.

В день, когда мальчику исполнился год, в дом гончара пришла Ваниана. Она хотела купить несколько глиняных горшков. Пока она выбирала подходящий товар, ей на глаза попался мальчик.

– Я не знала, что у тебя есть ребенок, Мугема,– сказала Ваниана.– Когда родила твоя жена?

– Нет, принцесса, моя жена не рожала этого мальчика. Мы нашли его год назад в глиняной яме.

У Ванианы замерло сердце. Побледнев, она попросила Мугему рассказать подробнее, как он нашел ребенка. Гончар не заставил просить себя дважды и охотно рассказал обо всем, не забыв упомянуть и о своих сомнениях в отношении жены.

– Вот если б я узнал, кто мать Кимиеры, я бы успокоился.

– Я знаю, кто мать этого ребенка и кто положил его в яму,– сказала Ваниана.

– Ты знаешь, принцесса?

– Да. Поклянись именем великого Мкзиму, что сохранишь имя матери в тайне, если я открою его тебе.

– Я клянусь. Мне важно увериться, что жена не обманула меня. А кто настоящая мать Кимиеры, мне безразлично. Мы нашли мальчика и любим его как родного. Назови имя его матери, принцесса!

– Ваниана!

– Ты?!

– Да, я мать Кимиеры. Этот ребенок – плод нежной любви. Его отец Калимера родом из Уганды. Он принадлежит к клану слонов, одному из четырех королевских кланов Уганды. Будучи младшим сыном покойного правителя страны, Калимера унаследовал богатые скотом владения неподалеку от Униоро. Однажды он пригнал сюда для продажи большое стадо быков и коров. Тогда мы увидели и полюбили друг друга. Когда родился этот мальчик, Калимера, опасаясь гнева Уни, вынужден был бежать. А я тайно вынесла младенца из дворца и оставила его в твоей глиняной яме. Только прорицатель был посвящен в тайну рождения Кимиеры. Теперь и ты знаешь эту тайну.

– Принцесса, ты раскрыла мне глаза. Я‑то, глупец, подозревал жену в обмане. Сейчас она кажется мне самой добродетельной женщиной на свете. Не тревожься о судьбе сына. Он в надежных руках. В нашем доме ему хорошо. Ныне мне ясен смысл слов прорицателя: пока Кимиера в добром здравии, нам не грозит никакая беда. В его жилах течет царская кровь, когда он вырастет, быть ему королем! Иди, принцесса, поведай свою историю моей жене. Она будет рада услышать твое признание.

Ваниана без утайки рассказала все жене гончара. Добрая женщина не могла сдержать слез умиления. Она обняла Ваниану.

– Твой сын – наш сын. Мы любим его как родного. Ни о чем не беспокойся.

С тех пор Ваниана то под одним благовидным предлогом, то под другим навещала Кимиеру в доме гончара. Она помогла Мугеме и его жене разбогатеть. Теперь они жили в достатке, имели много скота.

Кимиера рос сильным и смышленым мальчиком. В отрочестве отец доверил ему пасти стадо быков, помогали Кимиере взрослые пастухи. Они учили мальчика метать копье, стрелять из лука, бороться. Прошли годы, и отрок превратился в статного юношу. Он мог догнать самую быструю антилопу. Не было ему равных во владении оружием. В битвах с врагами он прославился как неустрашимый воин. А на охоте или защищая от хищников скот, он выходил один на один со свирепыми зверями и всегда оказывался победителем.

Время текло, и Уни постепенно охладел к Ваниане, перестал потакать ее прихотям, не разрешал отлучаться из дворца. Ваниана больше не могла навещать сына в доме гончара. Тогда Мугема велел Кимиере взять глиняную посуду и самому отправиться во дворец, чтобы повидаться с матерью. Кимиера так и поступил. Продавцу гончарных изделий вход в королевский дворец не был заказан. Много раз ходил юноша к Ваниане и никогда не возвращался с пустыми руками. То леопардовую шкуру принесет для приемного отца, то бусы из крокодиловых зубов для матери, а то прекрасную морскую раковину, диковину в тех местах.

– Ваниана просила кланяться вам. Примите этот дар в знак ее почтения,– говорил Кимиера гончару и его жене. Однажды, возвращаясь домой из дворца после свидания с Ванианой, Кимиера встретил человека, который вел на веревке двух щенков, одного – черного, как древесный уголь, другого – белого, как хлопок.

– Купи щенков,– предложил незнакомец,– они вырастут в добрых псов и будут верно служить тебе.

Кимиера купил щенков. Он долго думал, как назвать их. Наконец решил: «Черному дам имя Мсигисса, что значит «Тьма», а белому – Семагимби, «Сияние». Он был неразлучен со своими собаками, совершил с ними много подвигов.

Когда щенки подросли, Кимиера стал надолго отлучаться из родного дома и всегда брал Мсигиссу и Семагимби с собой. Он бродил по горам и долинам, лесам и болотам, неделями не давая о себе знать. Чем дальше он уходил, тем сильней ему хотелось увидеть, какие земли простираются там, за горизонтом. Каждого встречного Кимиера расспрашивал о племенах, населяющих страну, их вождях, обычаях. Вскоре во всей округе не осталось тропинки, которой бы он не прошел, деревни, которую не посетил. Мугему и его жену тревожили долгие отлучки сына. Они настойчиво расспрашивали его, куда он ходил, что видел. Кимиера отвечал уклончиво. Он говорил, что пропадает на охоте. Гончар не поверил ему. Сомнение закралось в сердце старика. Своим сомнением Мугема поделился с Ванианой. При встрече с сыном встревоженная мать спросила:

– Умоляю, сын мой, скажи матери, куда ты ходишь за дичью, почему так долго пропадаешь на охоте?

– Я брожу по лесам, холмам и долинам. Пугливую дичь нелегко выследить.

– Ты уходишь туда, где солнце восходит или где прячется за край земли?

– Где солнце восходит.

– В той стороне лежит земля Уганда. Там живет твой отец. В прежние времена он приходил оттуда, чтобы здесь обменять скот на соль и железные мотыги,– сказала Ваниана.

– Мой отец! – воскликнул Кимиера.– Как зовут его, матушка?

– Калимера. Он живет в селении Виллимера близ города Бакка.

– Бакка! Я знаю этот город. Однажды в погоне за леопардом я углубился далеко в царство Уганда. Там протекает река Мианджа. В лугах на другом берегу реки мое копье поразило несколько антилоп.

– Значит, в тот раз ты был возле Виллимеры. Жаль, что ты не видел своего отца, сынок.

– Я увижу его!

На следующее утро Кимиера забросил за плечи котомку с едой, взял щит, копье и вместе со своими верными псами отправился в путь. Он шел на восток, к реке Миан‑дже. Две недели он добирался до того места, где некогда убил леопарда и охотился на антилоп. Перебравшись на плоту на другой берег реки, Кимиера спросил местных крестьян, где находится Виллимера. Ему ответили, что если рано утром пойти вниз по течению реки, то к полудню достигнешь этой деревни.

Вдоль берега Мианджи вела утоптанная тропа. По ней Кимиера быстро дошел до нужной ему деревни. Он попросился на ночлег к пастуху, который присматривал за одним из стад Калимеры. У вечернего костра за кружкой хмельного пива, которым хозяин угостил гостя, Кимиера узнал много интересного о своем отце.

Кимиера не стал задерживаться в деревне. Поблагодарив пастуха за гостеприимство, едва забрезжил рассвет, он пустился в обратную дорогу. Ему не терпелось рассказать обо всем Ваниане и своим приемным родителям.

Ваниане удалось тайком улизнуть из дворца. В доме гончара Кимиера сказал ей:

– Теперь я точно знаю, где живет мой отец. Он пребывает в здравии. У него много скота и рабов. Тебе, Баниана, не следует возвращаться во дворец. Я чувствую, Уни замышляет недоброе. Как бы не случилось беды. Нужно бежать!

Той же ночью Ваниана, Мугема, его жена и раб Себария, прихватив лишь самые необходимые вещи, последовали за Кимиерой. Впереди они гнали двух коров. Через два дня пути у них кончились съестные припасы. Кимиера, Мугема и Себария, оставив женщин в укромном месте, отправились на охоту.

Когда они отошли немного в сторону, Мугема сказал: – Себария, иди к женщинам, негоже оставлять их одних.

Раб повиновался.

Охота была удачной. Кимиере удалось подстрелить дикого быка. Когда вечером, сгибаясь под тяжестью мяса, охотники возвратились на то место, где их должны были поджидать женщины и Себария, там никого не было. Сколько ни звали, сколько ни искали Кимиера и Мугема пропавших – тщетно, они словно под землю провалились. Дни шли за днями, поиски не приносили результатов.

Опечаленные, Кимиера и Мугема продолжили путь в одиночестве. Когда они уже были близки к цели своего пути, Кимиера выследил еще одного быка и погнался за ним. Мугема остался дожидаться его в заброшенной лесной хижине.

Долго Кимиера преследовал быка, пока зверь не выбился из сил и не остановился у подножия каменистого холма. С вершины этого холма Кимиера метнул копье и поразил быка. До сих пор местные жители показывают чужакам холм, на вершине которого сохранились отпечатки ступней великого героя.

В то время как Кимиера разделывал тушу животного, мимо проходила женщина. На голове она несла кувшин с водой.

– Позволь напиться водицы,– окликнул ее юноша. Женщина приветливо улыбнулась и протянула Кимиере кувшин.

– Кто ты, красавица?

– Я служанка королевы Наку, жены Себваны. А кто ты, незнакомец?

– Я охотник, родом из Униоро. Не приветит ли меня и моего спутника королева Наку в своем доме?

– Моя госпожа гостеприимна. Я вижу у тебя на поясе тростниковую флейту. Хорошо ли ты играешь на ней? Наку любит сладкозвучные песни.

– А ты послушай.

И Кимиера заиграл на флейте, подражая пению птиц.

– Такого умелого музыканта моя госпожа примет с радостью,– сказала служанка, когда Кимиера кончил играть.

Она объяснила, как пройти к дому королевы, и удалилась.

Кимиера же вернулся к Мугеме. Вместе они направились к Наку.

Уведомленная служанкой, королева ласково приняла гостей. Ее щеки загорелись румянцем, когда она увидела статного красавца Кимиеру. Повернувшись к Себване, Наку сказала:

– Посмотри, к нам пожаловали достойные люди. Они, видно, пришли издалека. Окажем же юноше и его старому другу королевские почести. Распорядись, чтобы им приготовили лучшую опочивальню. Пусть слуги принесут туда пальмового вина и молока, бананов и мяса. Наши гости ни в чем не должны испытывать нужду.

Себвана хлопнул в ладоши. Слуги окружили его и, склонив головы, выслушали распоряжения короля. Тем временем Наку обратилась к Кимиере:

– Я слышала, ты искусен в игре на флейте. Уж не та ли самая флейта, что висит у тебя на поясе, ублажала слух моей служанки? Сыграй и мне.

– Да, королева Наку, я не расстаюсь с этой флейтой никогда. В далеких странствиях она помогает мне коротать время на привалах. Для тебя я сыграю с удовольствием.

Он сел на расстеленную на полу шкуру леопарда, поднес флейту к губам. Звуки волшебной музыки наполнили комнату. Музыка Кимиеры очаровала королеву. Она закрыла глаза, дыхание ее сделалось глубоким, она погрузилась в блаженное забытье. Протяжная, плавная, словно неспешно текущая река, мелодия усыпила Наку. Вдруг Кимиера заиграл иную мелодию. Теперь это была быстрая огневая песня. Наку открыла глаза. Она встала со шкуры леопарда, ей хотелось танцевать. Все, кто находился рядом, пустились в пляс. Кимиера играл и играл. Наку и придворные танцевали. Когда Кимиера остановился, королева воскликнула:

– Ты кудесник, Кимиера. Мы рады приветствовать тебя. Оставайся в моем дворце сколько хочешь.

Она проводила гостей в приготовленную для них опочивальню. Оставив Кимиеру и Мугему отдыхать, Наку велела слугам не беспокоить их.

– Никто не должен приходить к чужеземцам. Если Себвана пошлет им какой‑нибудь подарок, несите эту вещь на женскую половину дворца.

Весь следующий день гости провели в тоскливом одиночестве. Никто не навестил их. Казалось, все избегают встречи с ними.

Удивленный этим Мугема сам пришел к королеве Наку.

– Странный у вас обычай, королева. В первый день нас приветливо встретили во дворце, а во второй все чураются нас. Будь мы в пустыне, и то не чувствовали бы себя столь одинокими, как теперь в твоем дворце. Не обидели ли мы тебя чем‑нибудь, Наку?

– Нет, Мугема, вы ничем не обидели меня. Будь терпелив, и ты поймешь, что все делается для вашего же блага. А сейчас проводи меня к своему юному другу. Я желаю поговорить с ним.

Кимиера сидел, глубоко задумавшись, когда Наку вошла в опочивальню. Но едва заметив королеву, Кимиера сдернул со стены шкуру леопарда и бросил ее к ногам вошедшей.

– Садись, королева. Вкуси с нами этих яств.

Кимиера принес свежих банановых листьев, разложил на них мясо, соль, бананы, подслащенное молоко в тыквенных бутылях. Затем склонился над Наку, готовый к услугам.

Королева восхищенно смотрела на Кимиеру. Она очистила от кожуры банан и протянула плод ему, прежде откусив кусочек.

– Съешь этот плод. Тогда я буду знать, что беседую с другом.

Кимиера съел банан с такой охотой, будто в жизни не едал ничего более вкусного. Затем он очистил от кожуры другой сочный плод, положил его на зеленый банановый лист и обеими руками подал королеве.