Текст книги "Сказки и легенды ингушей и чеченцев"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

11. Князь и Жера-Баба[69]69
  Жера-Баба ― вдовая старуха, всегда выступает в положительной роли: матери, советчицы, ведуньи.


[Закрыть]

Записала Н. Точиева в 1976 г. на ингушском языке от С.-А. Бахаргиева, с. Бамут ЧИАССР.

Личный архив И. А. Дахкильгова.

У Жера-Бабы умер муж, и осталась она с семью сыновьями. У них был только домик. Сыновья все время лежали в соломе стеснялись выйти даже во двор – у них не было одежды. Жера-Баба работала на князя. Возвращаясь домой, она приносила сыновьям по комку толокна[70]70
  Толокно ― мука из жареной кукурузы или пшеницы.


[Закрыть].

Как-то раз Жера-Баба услышала, что сармак украл дочь князя. Князь потерял, покой и интерес к жизни, часто плакал, переживая за дочь. Вернулась Жера-Баба домой и спрашивает у младшего сына:

– Есть ли в твоем теле хоть капля мужества?

– Мужества у меня нет, но я смог бы пойти по следу, который в прошлом году оставил муравей.

И у второго сына мать спросила:

– Есть ли в тебе капля мужества?

– Мужества у меня нет, но я смог бы незаметно для кобылы вытащить из ее чрева жеребенка.

Спросила третьего. Тот ответил, что обгонит любого человека или зверя на земле.

Когда она спросила о мужестве четвертого, тот ответил:

– Мужества у меня нет, но я смог бы одной рукой схватить, а другой отбросить шестьдесят трех человек.

Пятый сказал, что смог бы играть в поднебесье, шестой, что смог бы подпрыгнуть на сорок пять локтей в высоту и поймать любого в поднебесье. Спросила у седьмого и тот ответил:

– Мужества у меня нет, но я попал бы стрелой меж глаз того, кто спрячется в небесах.

Тогда Жера-Баба спросила, не могли бы они отыскать дочь князя. Пошла она к князю и сказала, что ее сыновья готовы освободить его дочь. Князь обрадовался ее словам, дал ей семь рубашек, семь штанов, семь папах и еду. Пришла она с этими вещами и собрала сыновей в дорогу.

По следу сармака пошел младший сын, который мог отыскать след прошлогоднего муравья. Пересекли они семь гор и за восьмой увидели спящего сармака, свернувшегося в кольцо. А в середине кольца сидела дочь князя. Второй брат, незаметно для кобылы вытаскивающий из ее чрева жеребенка, взял дочь князя. Третий, самый быстрый, увез ее.

Проснулся через некоторое время сармак и бросился в погоню. Тогда четвертый брат, который одной рукой останавливал, а потом отбрасывал шестьдесят трех человек, схватил сармака и всадил его в землю так, что из земли торчали только морда и кончик хвоста.

Девушка попросила семерых братьев одним ударом лишить сармака жизни. Только они ударили сармака, как тот вырвался из земли и вместе с дочерью князя взлетел на небо. Тогда пятый, который точно попадал в цель, пустил стрелу, попал меж глаз сармака и сбил его с небес. Не успел сармак долететь до земли, как шестой, подпрыгивающий на сорок пять локтей, подпрыгнул и вырвал из его пасти дочь князя.

И возвратились сыновья Жера-Бабы с дочерью князя.

Предложили девушке выбрать в женихи любого из семерых братьев, но ей все они нравились одинаково.

Тогда люди обратились к вещему человеку. Он сказал, что девушка принадлежит тому, кто вытащил ее из круга сармака, то есть второму брату, который незаметно мог вытащить жеребенка из чрева кобылы.

Князь отдал все свои богатства Жера-Бабе и ее сыновьям.

12. Сын вдовы Жатик

Записала Ж. Торшхоева в 1978 г. на ингушском языке от своей матери А. Торшхоевой, с. Галашки ЧИАССР.

Личный архив А. О. Мальсагова.

В одном селе пас телят и этим кормил мать и себя плешивый мальчик. Его звали Жатиком. Он часто приходил к роднику, худа ходят по воду девушки, и играл на чондарге[71]71
  Чондарг – ингушский музыкальный инструмент типа скрипки.


[Закрыть].

Однажды, когда он играл, за водой пришла дочь падчаха. Она издали прислушивалась к грустной мелодии. После этого она каждый раз приходила к роднику слушать его игру. Жатик сильно ее полюбил. И дочь падчаха его полюбила. Однажды Жатик сказал матери:

– Я даю тебе неделю времени. Передай падчаху, что я хочу жениться на его дочери, и пусть он скажет, какой урду[72]72
  Урду – калым; определенная сумма денег, выплачиваемая женихом родственникам невесты.


[Закрыть] он потребует.

– Ай, он же нас убьет, я не осмелюсь ему это сказать, – ответила мать.

– Что он тебе сделает? Убьет? Если же ты не передашь ему мои слова и вернешься, я сам тебя убью, – сказал Жатик.

Медленно побрела мать ко двору падчаха.

– У наших ворот попрошайка. Дайте ей милостыню и отпустите, – сказал падчах.

Слуги падчаха дали женщине подарки и отпустили.

– Я не попрошайничать тебя послал, – стал браниться Жатик. – Тебе осталось шесть дней для сватовства.

Так два или три раза возвращалась мать с подарками – подаянием от падчаха.

– Если и теперь не передашь мои слова падчаху, – сказал Жатик матери, – не миновать тебе смерти. – Мы ни в чем не уступаем падчаху, чтобы он не выдал за меня свою дочь.

Опять пришла мать ко двору падчаха и, когда ей стали давать подаяние, сказала:

– Я не попрошайка. У меня есть разговор к падчаху.

– О чем она говорит? – спросил падчах у эздия.

– Она пришла свататься, – сказал он.

– Натравите на нее злых собак и прогоните… Разве слыхано такое сватовство, или она с ума спятила? – разгневался падчах.

Выпустили на мать Жатнка злых собак и прогнали. Сидевшая у окна башни дочь падчаха видела все это, пришла к отцу и сказала:

– Постеснялся хотя бы ее седин. Так поступать не к лицу падчаху. Теперь тебя люди будут упрекать в этом. Если ты недоволен, потребуй от них невыполнимый урду.

Пришлось старушку вернуть и извиниться перед ней. Падчах сказал:

– Я выдам свою дочь за твоего сына, если он пригонит шестьдесят три жеребца, подобных барсу, шестьдесят три стельных коровы, шестьдесят три годовалых бычка, отары овец и тюк геза-дяри[73]73
  Геза-дяри – шелк особых, дорогих сортов; парча.


[Закрыть].

Плача возвратилась старая вдова и передала сыну требовании падчаха. Тогда Жатик спросил:

– Остались ли в нашем доме доспехи моего отца?

– Доспехи-то есть, но совладаешь ли ты с ними? У твоего дада[74]74
  Дада – отец, дедушка.


[Закрыть] был красный жеребец, подобный, барсу, который находится за семью замками. Это не простой жеребец. Если ты разобьешь семь замков, мизинцем осадишь жеребца, не дашь ему шелохнуться, оседлаешь, а затем опояшешься оружием, которое найдешь там же, тогда ты достоин имени своего отца. Если же ты не в силах этого сделать, не ходи туда, где конь.

Жатик искупался, переоделся и отправился в подземелье.

Только он вошел, как на него бросился красный жеребец, подобный барсу, пугавшийся своего дыхания. Искры сверкали от скрежета его зубов. Только жеребец бросился на него, Жатик ударом мизинца осадил его. Не успел конь шелохнуться, Жатик оседлал, уселся на него и опоясался оружием. Выскочил из подземелья красный жеребец, подобный барсу, думая, что на нем сидит какая-то муха. Поднимался он в небеса, опускался на землю в надежде сбросить или разбить наездника. Но Жатик оказывался под брюхом коня, когда тот поднимался в небеса, и на его крупе, когда копь ударялся о землю. Устал конь и присмирел.

– Только твоему отцу я подчинялся. Теперь знаю, что и ты можешь управлять мной. Пусть я буду тебе впрок, а ты – мне. Я готов выполнить твои приказания. Мы отправляемся в бой или на мировую? – спросил он.

– Мы отправляемся в далекие степи, чтобы угнать у одноглазого вампала табуны коней и скота.

– Этот вампал лишил жизни твоего отца. Мы идем на битву. Ускорить ли нам отъезд?

Жатик прогарцевал несколько раз на коне по двору:

– Оставайся с добром, нана! – сказал Жатик матери, перескочил на коне через ограду и отправился в дорогу.

Едут они, едут и, насколько заметно глазу, видят в поле всадника. Подъезжает всадник и приветствует Жатика. Ответил на приветствие Жатик и спрашивает:

– Кто ты такой и как попал в эти края?

– Я сын князя, – ответил всадник, – и полюбил дочь падчаха. Но ее отдадут лишь за табуны коней и скота. Поэтому я очутился здесь.

– И я поэтому нахожусь здесь, – сказал Жатик, – поедем вместе, если ты согласен.

– Я бывал в этих краях и хорошо знаю их. Если я стану поджарым волком, станешь ли ты следовать за мной щенком волка?[75]75
  Как уже отмечалось (примеч. 2 к № 8), волк в героико-эпическом фольклоре вайнахов ― символ храбрости и отвага и следовать за поджарым волком считается почетным. В животном эпосе волк является отрицательным персонажем.


[Закрыть]

– Если ты будешь идти впереди, то я щенком волка последую за тобой, – сказал Жатик.

И они отправились дальше.

Едут они, и встречается им речка, на берегу которой растет большое дерево. Говорит конь Жатику:

– В этом месте твой отец часто отдыхал.

Переночевали друзья и отправились дальше. Ехали они, ехали и приехали к огромному синему морю. Говорит сын князя Жатику:

– Мы прибыли с тобой в степи вампала. Больше я впереди не поеду.

И говорит ему тогда Жатпк:

– Если поджарым волком я пойду впереди, последуешь ли ты щенком волка за мной?

– Если поджарым волком ты пойдешь впереди, то щенком волка я последую за тобой, – ответил сын князя.

– Ты останешься здесь отбивать добычу у проезжих или пойдешь на дно морское угонять табуны вампала? – спросил Жатик у сына князя.

– Я останусь здесь отбивать добычу у проезжих, – сказал сын князя.

– Хорошо. Тогда я спущусь на дно морское. Если на море, появится красная пена, знай, что я возвращаюсь с боем. Тогда можешь уезжать. Если появится на море белая пена, знай, что я возвращаюсь с миром, и жди меня! – И Жатик бросил коня в море.

Говорит конь Жатику:

– Сейчас вампал спит, проснется он только через неделю, если его не разбудит поводырь табуна – красный жеребец, подобный барсу. Он сильнее меня, так как сосал грудь моей матери три раза, а я – только один. Твой отец угнал меня из табуна вампала. Этот табун не трогается с места, если жеребец не пойдет впереди. Сначала надо выгнать жеребца, за ним и табуны.

Прибыли они на дно морское. Взял Жатик из-под головы вампала тюк геза-дяри, погнал жеребца впереди, а табуны коней – за ним. В это время оставшийся у моря сын князя отбивал у проезжих добычу; собрал много золота, серебра и, увидев на море белую пену, очень обрадовался. Жатик выгнал табуны из моря и сказал своему другу:

– Жеребец вампала хочет снова уйти в море. Если он уйдет от вас, то разбудит вампала. Ты возьмешь, его за узду и пойдешь впереди или пойдешь сзади?

– Я пойду впереди, – сказал сын князя и взял жеребца за узду.

Едут они, и конь Жатика говорит:

– Жеребец вырвался из рук князя. Табуны скачут за жеребцом. Если он вернется в море, то нам туго придется. Ударь меня кнутом с такой силой, будто ударили семеро вампалов, напряги свое тело так, будто напряглись пятнадцать всадников.

Нанес Жатик коню плеткой удар с такой силой, будто ударили семеро вампалов, напряг свое тело, словно напряглись пятнадцать всадников, пустил коня вслед жеребцу вампала, подобному барсу. Но не успел его догнать, и жеребец вампала ушел в море.

Говорит конь Жатику:

– Окутай меня шестьюдесятью тремя лошадиными шкурами. Сейчас из моря выскочит вампал на жеребце. Ты станешь драться с вам, а я – с конем. В этом жеребце – сила вампала. Проиграет жеребец – проиграет и вампал. Жеребец будет срывать с меня куски лошадиных шкур, а я с него – куски мяса. Станет его конь опускаться на колени, и тогда вампал скажет: «Солнце мое, если я победитель!» Тогда ты не забудь и окажи: «Куда тебе, собаке, солнце?! Божье золотое солнце мое, если я одержу победу!» Тогда силы вампала иссякнут. В это время и снеси ему голову. Если здесь оплошаешь, вампал победит нас, и я не смогу помочь тебе.

Жатик исполнил все советы коня и сказал другу:

– Мне здесь придется драться. Табуны коней и стада коров гони к дому падчаха, – и расстался с ним.

Поднялся ветер, загремел гром, засверкали молнии.

– Вампал вышел из моря, – сказал конь. – Поднявшийся ветер – его дыхание. Гром – скрежет его зубов. Молнии – искры от скрежета зубов. Не пугайся и смело вступай с ним в бой.

На ходу вампал стал кричать:

– Ах ты, жалкий ублюдок! Я думал тебе и пяти лет нет и поэтому был спокоен. Живым твой отец не давал мне покоя. Я оторвал ему голову, теперь и ты меня в покое не оставляешь? Ты лишишься головы, как и твой отец!

– Прошедшее и будущее одному богу известно. Спешивайся с коня, черный вампал. Я отцовской шашкой терсмайла[76]76
  Терсмайла – шашка, меч из дамасской стали с изображением на клинке морды волка или обезьяны.


[Закрыть] снесу твою голову. И без твоей головы не вернусь. Приготовь оружие и начинай бой, – оказал Жатик.

И начали они драться. Дрались они так, что пар, струившийся с них, превращался в тучи. Так же дрались и их кони. Жеребец вампала вырывал лошадиные шкуры, а конь Жатика вырывал куски мяса. Жеребец вампала устал и еле стоял на ногах. И принялся он просить коня Жатика:

– Мы рождены одной матерью, сжалься, не убивай меня.

– Мой наездник – достойный человек, а твой хозяин – черный вампал. Мой хозяин никогда не обижал меня, и я его в обиду не дам. Упади на передние ноги, будто от бессилия.

Жеребец вампала упал на передние ноги. Увидел это вампал и крикнул:

– Солнце мое, если я победитель!

– Куда тебе, собаке, солнце?! Божье золотое солнце мое, если я одержу победу! – крикнул Жатик и ударом шашки снес голову вампала.

Жатик положил голову вампала в талс и поехал на то место, где останавливался отдыхать его отец. Прилег он там в тени и не мог встать от тяжких ран. Неподалеку он пустил пастись своего коня.

В это время сын князя прибыл к падчаху. Выходит утром падчах и видит огромные табуны коней и скота.

– Кто пригнал эти табуны? – спросил он.

– Сын князя, – ответили ему.

И хотел выдать падчах свою дочь за сына князя, но дочь не согласилась:

– Я не согласна выйти за него замуж, так как он не привез отрезы геза-дяри.

Она попросила отложить свадьбу на неделю, а потом, стала умолять отца:

– Запряги для меня трех лучших коней и разреши мне одной осмотреть наш край.

Хоть и не понравилось это падчаху, но все-таки он отпустил дочь. А она направилась, в далекие степи. Прискакала к чуть живому Жатику. Вырвала из его ножен шашку, острие направила в свою грудь, а рукоять приложила к груди Жатика и решила: «Если он умрет, то и я покончу с собой».

Увидев все это, говорят, ангел полетел к богу и обо всем ему рассказал. Бог дал ангелу яблоко и сказал:

– Брось им это яблоко! Оно исцелит их.

Бросил ангел яблоко.

– Вот чудо! Откуда же это яблоко? А вдруг оно целебное? – подумала девушка и взяла его.

Очистила яблоко и из одной дольки выжала каплю сока надо ртом Жатика. Зашевелился Жатик. А когда она выжала еще каплю, он открыл глаза и произнес:

– Как ты очутилась здесь?

Дочь падчаха поведала ему обо всем и сказала, что не хочет выходить замуж за сына князя. Тогда Жатик сказал девушке:

– Теперь я чувствую себя лучше. Возвращайся домой. Заживут раны, и я сразу же приеду следом за тобой.

– Я дарю тебе вот это кольцо, оно известит меня о твоем возвращении. Доешь это яблоко, – сказала дочь падчаха и вернулась домой.

Съел Жатик все яблоко и окончательно выздоровел. Сел он на своего коня, положил голову вампала в талс и вернулся домой. В этот день во дворе падчаха играли свадьбу. Дочь падчаха выходила замуж за сына князя. А мать Жатика плакала, думая, что ее сын погиб. В это время вернулся Жатик. Увидела мать сына и говорит:

– Если ты везешь голову вампала, пусть молоко моей груди будет тебе впрок. Если же ты не отомстил за кровь отца, пусть молоко моей груди будет тебе ядом[77]77
  «…пусть молоко моей груди будет тебе ядом» ― эпический стереотип в сказочном фольклоре вайнахов.


[Закрыть].

Вытащил Жатик из талса голову вампала и бросил к ногам матери. И мать Жатика так легко пустилась в пляс, что не оставляла следов на поверхности золы[78]78
  Эпический стереотип, выражение большой радости.


[Закрыть]. Жатик спросил у матери:

– Что за веселье во дворе падчаха? Там было так много людей.

– Дочь падчаха выходит замуж за сына князя, – сказала мать.

Вскочил Жатик на коня и отправился к роднику. Туда же пришла по воду служанка дочери падчаха.

– Ты почему пришла по воду так далеко? – спросил ее Жатик.

– Сегодня дочь падчаха выходит замуж. Она пожелала выпить воды из этого родника, – сказала девушка-служанка.

– Дай и мне напиться из этого кувшина! – попросил Жатик.

Девушка подала ему кувшин. Незаметно для девушки Жатик опустил в кувшин кольцо, и девушка, набрав в кувшин воды, ушла. Передала она кувшин дочери падчаха, и та увидела в нем свое кольцо.

– Не встретила ли ты кого-нибудь у родника? – спросила она.

– Там был один молодой человек, – ответила служанка.

– Иди и позови его ко мне, – приказала дочь падчаха.

Служанка привела Жатика, и он сказал:

– Если слово, которое ты мне дала, твердо, ты должна уехать со мной.

Дочь падчаха согласилась. Жатик посадил ее на круп копя и выехал со двора. Сын князя бросился в погоню за ним. Ударом шашки Жатик снес ему голову и увез свою невесту.

– Такого позора я так не оставлю, – сказал падчах.

Тогда Жатик показал ему отрезы геза-дяри и весь урду.

– Почему ты нарушил свое слово? – спросил Жатик у падчаха.

– Сын князя мне сказал, что ты убит черным вампалом, а я знал, что никто другой не сможет убить черного вампала и принести геза-дяри. Поэтому я нарушил слово. Если ты простишь меня, я отдам тебе полцарства.

Сыграли они богатую свадьбу, ели-пили целую неделю и разошлись. Жатик со своей женой и матерью и сейчас хорошо живут.

Ниже приводится вариант этого сюжета.

Записал И. А. Дахкильгов в 1970 г. на ингушском языке от Б. Гомботова, г. Грозный.

Личный архив И. А. Дахкильгова.

Кант в свиной шкуре

Давным-давно жили старик и старуха. У них не было детей. Скучной была их жизнь. Старик иногда говорил:

– Разве это жизнь? Нельзя так жить.

Однажды старуха пошла к знахарю попросить совета, а он сказал:

– Если съешь легкое и печень свиньи, то родишь сына.

Пришла старуха домой и, как посоветовал знахарь, съела печень и легкое свиньи[79]79
  Вайнахи ― мусульмане; упоминание о том, что они ели свинину, ― явно раннее. Древние представления о связи человека с животными в этой сказке утрачены. Герой рождается не от свиньи, а от того, что женщина съела печень и легкое свиньи.


[Закрыть].

Через некоторое время она родила сына. Днем мальчик был в свиной шкуре и ходил по двору, словно поросенок, а когда ложился спать, то снимал ее. Так он подрос и стал статным, красивым молодцом.

Однажды он сказал отцу:

– Засватай за меня дочь падчаха.

– Разве падчах выдаст свою дочь за тебя? Не будем говорить о невозможном, – сказал отец.

Но сын настаивал, чтобы отец посватал ему дочь падчаха.

Отец часто приходил к надчаху, но о просьбе сына не заикался.

Как-то позвал падчах старика, а тот заикнулся о сватовстве. От злости падчах даже подпрыгнул, обругал старта и выгнал его.

Приближенные падчаха сказали:

– Так прогонять старика не следовало. Люди могут подумать, что наш падчах груб.

Дочь же падчаха знала, что кант в свиной шкуре очень красив и статен.

– Не прогоняй так старика, лучше дай ему невыполнимое задание и скажи, что если он не выполнит его, то сватовство не состоится, а если выполнит, то состоятся, сказала дочь падчаха.

Когда на другой день старик пришел сватать дочь падчаха, его не прогнали.

– Подожди, старик. В эту ночь до рассвета в моем дворце должны стоять двадцать две золотые кареты, полные жемчуга. Если это будет тогда я выдам дочь за твоего сына, а если нет голову с плеч сниму. И падчах отпустил старика.

Пришел старик домой и стал прощаться с жизнью.

– Завтра день моей смерти. Падчах велел к утру привезти двадцать две золотые кареты, полные жемчуга. Только тогда он согласится выдать свою дочь за тебя. И если не выполнить его требование он снесет мне голову. Жить мне осталось всего вечер и ночь.

– Это не тяжело выполнить, иди, отец, отдыхай, сказал сын в свиной шкуре.

Желание сына исполнилось.

На рассвете во дворе отца стояли двадцать две золотые кареты, полные жемчуга, в них и отправился старик к падчаху. Падчах сдержал слово, и кант в свиной шкуре женился на его дочери.

Дочь падчаха знала, что кант носит свиную шкуру только днем, а ночью становится красивым юношей.

Пойдет дочь падчаха по воду, а над ней люди насмехаются за то, что она вышла замуж за кабана. Надоели ей эти насмешки, и она бросала ночью свиную шкуру в огонь. До утра ворочался в постели кант и все время повторял:

– Горю я, горю я!

Перед рассветом он ушел из дому, сказав:

– Кто меня любит, тот меня найдет.

Дочь падчаха решила найти мужа и собралась в дорогу. Свекор в свекровь сказали ей:

– Закрой нас в доме, чтобы даже свет к нам не проникал.

Закрыла она их и отправилась в дорогу.

Шла она, шла и встретила пастухов, стерегущих овец. Спросила у них:

– Видели ли вы сокола? Видели ли вы дым в горах?

– Вчера в сторону гор быстрее сокола прошел один человек, ответили пастухи.

Пошла дочь падчаха в указанную сторону.

Шла она, шла и встретила, пастухов, стерегущих коров, и спросила:

– Видели ли вы сокола? Видели ли вы дым в горах?

– Ничего мы не видели. Если хочешь узнать что-либо, то обратись к нашим братьям пастухам табунов коней. Они знают лучше нас.

Пришла дочь падчаха к этим пастухам и спрашивает:

– Видели ли вы сокола? Видели ли вы дым в горах?

– В горах, где обитают лишь олени, мы видели, как вчера из одной пещеры курился легкий дымок.

Дошла дочь падчаха до гор, где обитают лишь олени, и заметила, что из одной пещеры курится легкий дымок.

Вошла она в пещеру: там в огромном котле варится олень, половина пещеры завалена костями оленей, на столе всякие яства. Выглянула из пещеры и видит своего мужа он идет по тропинке. В одной руке несет убитого оленя, в другой чинару.

Дочь падчаха спряталась. Вошел муж в пещеру и думает: «Что бы это значило? Кто может здесь быть? Только трое могли вспомнить обо мне: мать, отец и жена».

Подумал он и произнес:

– Кто бы ты ни был покажись. Если стар, будешь мне отцом или матерью, если молод будешь мне братом или сестрой.

– Я в твоей и божьей власти, – сказала дочь падчаха, выходя из укрытия, и стала умолять мужа: – Возвратись домой, твои отец и мать доживают последние дни.

Молодой человек согласился. Перед сном он произнес:

– Пусть к утру здесь будет карета.

Утром у пещеры стояла карета. Они сели в нее и направились домой.

– Мы приехали, открывайте двери, – сказали они отцу-матери.

– Нет, мы не откроем, сына и невестки нет дома. Только мы, старики, дома.

– Ваши сын и невестка вернулись.

– Не верим, ответили родители. Просунь в отверстие палец, тогда узнаем.

Просунул сын палец, и по нему старики сразу узнали своего сына.

От пролитых слез родители ослепли, но, узнав, что сын и невестка вернулись, от радости, прозрели и стали жить счастливо.