Текст книги "Сказки центральной Индии"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

– Не знаю,– говорит дочка.– Вам лучше знать. Вы с кем захотите, с тем и свяжете мою жизнь. Сами смотрите, как он вам приглянется. Захотите дать его мне в мужья, я спорить не буду, не захотите – тоже ладно. А скажи я сама, что за него замуж хочу, без того не обойдется, что рано или поздно вы начнете меня укорять. Потому ничего говорить я не стану. Делайте, как сами решите.

– Хорошо,– сказали они.– Сперва мы на него взглянем, а потом будем решать. Ну а теперь вынимай рис из горшка и покорми его как следует. Хорошее угощенье тоже может делу помочь.

Дочка вынула рис, слила воду и позвала парня. Наложила ему столько еды, что ему показалось, будто он на пир попал. А покуда он ел, старики его разглядывали. Видят, вроде собой недурен. Стали расспрашивать:

– Скажи, паренек, ты откуда идешь и куда направляешься?

– Я,– говорит,– из такого-то края и такой-то деревни. А отца моего зовут так-то. Я пошел мир посмотреть. Куда потянет, туда и иду. А доведется найти хорошего хозяина, останусь при нем.

– Послушай-ка, паренек, а если мы тебя к себе возьмем?– спрашивают.– Останешься у нас?

– Подождем до утра,– просит он.– Мне надо подумать как следует. Сейчас я ничего не скажу. Спросите меня завтра утром. Вместе это дело обсудим.

Поговорили они так и больше в тот день к этому не возвращались. Парень кончил есть, пошел назад на веранду и лег там на полу безо всякой подстилки. А старики, как управились с едой, внесли в комнату свои кровати и начали такой разговор:

– С виду-то он хорош, в зятья годится. И голос у него неплохой – приятно слушать, и говорит он толково – видно, что не косноязычный. Нашей дочке он был бы как раз под пару. А почему бы и нет? На вид они прямо как брат и сестра. Я говорю, и сложен он ладно и лицом недурен. Каков из него работник, пока трудно судить, а в остальном он всем хорош.

– Мне он очень понравился,– говорит потом жена.– Все мы, санталы, такие. А если он не умеет работать, разве мы его не научим? Он сумел нарезать рису из кости. Разве бы он это сделал, если бы не видал, как люди работают? Уж точно, работу он знает. Другое дело, какого он рода? Тут подойдет ли?5

– Верно,– сказал муж.– Ты правильно говоришь. Смешно говорить о нем, как о зяте, раньше чем мы все разузнаем.– И добавил: – Давай-ка его сюда позовем. Что ему там, снаружи, одному оставаться. Давай позовем его и обо всем порасспросим.

Тогда и вправду старуха вышла за дверь и спросила:

– Ты спишь, юноша?

– Нет,– отвечает тот,– я не сплю. Я просто лежу. Зачем ты меня зовешь?

– Иди-ка сюда,– говорит она.– Мы найдем тебе место в доме. Чего тебе лежать тут одному? Ты пришел к нам искать крова, так заходи – мы найдем тебе место лечь в доме. Говорят ведь: с кем ты в пути перемолвился словом, тот тебе не чужой. Мы, люди, из одного горшка пиво себе наливаем. Корову тянет к коровам, а человека – к человеку. Оставаться одному-одинешеньку разве приятно? Кому и случается коротать ночь в одиночестве, так через силу – потому что другого выхода нет. Стоит бродячей корове прибиться к чужому стаду, она от него не уйдет до рассвета. Вот уж если ни с кем не повстречается, тут, верно, одна ночь коротает, зато какого страху натерпится. А ты – человек. Пришел под наш кров. Значит, ты нам друг. Заходи, мы устроим тебя получше. Придет день, ты нас вспомнишь и скажешь: «В такой-то деревне я зашел в дом к таким-то. Вот это поистине добрые люди. И накормили меня и спать уложили, словно родного». Неужто ты не помянешь нас добрым словом, когда покинешь наш дом? В этом мире, сынок, славятся две породы людей: самые хорошие, добрые люди и самые злые негодяи. Только о таких здесь и знают, других никто имени не слыхал. А как приходит конец, все переворачивается. Как переворачивается? А вот как: гибель доброго человека приносит горе, а злого – радость. Случись доброму человеку нагрешить, или в тюрьму угодить, или помереть, все говорят: «Жалость какая! Какой хороший был человек!» А случись такое со злым негодяем, все скажут: «Вот счастье-то! Туда ему и дорога!» Тут старик из дома позвал:

– Что вы там рассусоливаете? Придете вы наконец? Тогда и мы послушаем, о чем вы толкуете. Веди его сюда, поговорим здесь.

– Пойдем, паренек,– говорит старуха.– Мы уложим тебя спать в доме.

Ввела она его в комнату. Поставили ему кровать в свободном углу, потом спрашивают, какого он рода-племени. Парень им все рассказал, и вышло, что он не из одного с ними рода. Видят, все складывается удачно. На том и успокоились.

Только старики уснули и захрапели, девушка пришла к парню и легла рядом с ним. И парень не стал своей охоте противиться. «Когда кто-то дает мне вкусить от своей доли, зачем мне отказываться? – думает.– Когда кто-то готов уделить тебе часть своего риса и говорит: „Возьми, сделай милость, я даю тебе от чистого сердца",– почему бы тебе не принять подношение, раз ты вправду голоден?» Поразмыслил он так и сделал то, чего ей хотелось, и девушке это очень понравилось. Ведь она с самого начала затаила в мыслях такое: «Ах, удалось бы устроить, чтобы этот парень остался у нас и женился на мне!» Вдобавок, помните, они успели увидеть друг друга еще при свете дня. И сразу тогда сердце у девушки склонилось к парню. Она только о нем и думала. «Ах, вот бы им пришло на ум выдать меня за этого парня,– твердила она про себя.– Я мигом бы согласилась». А о том, холост он или уже успели женить, она и не задумалась. Раз уж такое запало ей в душу, она сама довела дело до конца.

Да, такие пошли нынче девушки. Если уж им чего-то захочется, не успокоятся, пока на своем не поставят. Вот и тут так. Только увидела она парня, сразу он ей приглянулся. Вот почему, как все легли, она не могла успокоиться. Только и думала: «Когда они уснут наконец? Я хочу пойти и лечь с ним». Так и сделала, как хотела; получила, чего ей хотелось, и вернулась к себе на кровать.

Наутро, когда все встали, старики принялись со вниманием осматривать парня. Да ведь в юности, в пору мужания, всякий выглядит лучше некуда. Будь то девушка или парень, молодость сама за себя говорит. Даже те, у кого нехорошие склонности, в эти годы выглядят хорошо. Вот и парень с виду всем был хорош. Старики остались довольны.

– Что ж,– говорят,– давай отдадим дочку за этого парня. На том и порешили. И парню велели не уходить.

– Слушай,– сказали,– ты, может, хочешь идти? Так не уходи, оставайся у нас. Уйти-то можешь – на то воля твоя,– только уж подожди, пока мы тебя покормим.

– Ладно,– отвечает он.– Вы, видно, хотите меня оставить. Скажите сперва, какую работу вы мне дадите и что я за нее получу. Тогда я буду спокоен, а то мне было бы не по себе.

– Мы тебя не в слуги зовем,– говорят старики,– мы тебя прочим в мужья нашей дочери. Она у нас одна-единственная. Вот мы и хотим, чтобы ты женился на ней и жил с нами.

– Что ж, хорошо,– говорит парень.– Тогда, сделайте милость, позовите кого-нибудь из соседей – нам надо обговорить это дело. Договоримся при них обо всем, как положено. Они у нас будут свидетели. Случись какая нужда, они подтвердят, как дело было.

– Вот-вот,– обрадовался старик.– Затем я тебя и просил подождать. Затем и говорил: «Не уходи, пока мы тебя не покормим». Я бы тем временем за ними сходил.

– Ладно,– говорит парень.– Теперь я все понял. Конечно, я никуда не уйду. Иди за свидетелями, сделай милость.

Старик ушел, а девушка взяла тесло и стамеску парня и внесла их в дом. Пока старик растолковывал дело сельчанам, наступил полдень. Парню успели приготовить поесть и покормили его. Только он прилег после еды, вернулся старик с пятерыми соседями6. Вынесли из дома кровати, поставили их под коровьим навесом 7, и все расселись.

– Поди-ка поздоровайся с теми, что сидят под навесом,– говорит парню старуха.

Тот пошел, поздоровался. Тут они ему говорят:

– Сделай милость, юноша, приготовь нам табачку малость, каждому по щепотке.

– Табаку у меня, почтенные, нет, и извести тоже8,– отвечает он им.

Тут один говорит:

– На, возьми мой табак. Приготовь для нас всех.

Парень взял у него табачные листья, нарезал как надо и всех обнес. А пока он был занят, они его обсмотрели. Потом один говорит:

– Что же, парень он крепкий, как раз под стать хозяйской дочке. Все скажут, что они прямо как брат и сестра.

– Послушай-ка, юноша,– спрашивает другой.– Как тебя звать? Чей ты сын?

На все, о чем его спрашивали, парень отвечал как положено. Тогда ему задали еще вопрос:

– Скажи-ка, юноша, женили тебя или нет? И почему ты ушел так далеко от дома?

– Меня еще не женили,– говорит он.– Я холостой. А дома у нас вышла ссора, я в сердцах и ушел. Вот почему я зашел так далеко.

– Скажи, юноша,– спрашивают,– ты, как остынешь, домой не захочешь вернуться?

– Найти бы мне такого хозяина, чтобы меня к себе взял, я бы не вернулся,–говорит парень. – Ну а если не найду себе места, может, придется обратно пойти. Наперед тут не скажешь.

– А что, юноша,– спрашивают,– если мы найдем тебе здесь хозяина, останешься или нет?

– Будет мне здесь покой и довольство,– говорит он,– остаться ни на миг не задумаюсь.

Как дошло до этого, все обернулись к хозяину.

– Ну, почтенный, теперь скажи нам, сделай милость, за каким делом ты позвал нас сюда. Что мы тебе можем советовать, коли сами от тебя ничего не слыхали?

– Дело такое,– говорит он.– Куда он пойдет, этот наш молодой друг, и до каких пор будет бродить по свету? Я думаю, взять бы его мне в зятья. У меня одно чадо – дочка. Думаю, не пора ли ей мужа дать? А этот парень, сдается мне, очень подходит.

– Скажи, юноша,– спрашивают они.– Ты слышал, они хотят взять тебя в зятья. Это тебе по душе или нет? Сделай милость, скажи нам напрямик, что сам ты об этом думаешь. По нашему разумению, лучше и не придумаешь. Ты себе найдешь хозяина. Зачем тебе быть чьим-то слугой? Здесь мы введем тебя прямо в семью.

– Раз вы, отцы мои пятеро, говорите, что это хорошо, я доволен,– отвечает им парень.– А если не сегодня так завтра что-нибудь выйдет неладное, вы ведь вступитесь за меня? Родители мои далеко. Случись что, я, сами знаете, за ними сходить не смогу. Значит, по этому делу, что вы сегодня устроить хотите, кроме вас, искать помощи не у кого. Случись делу рано или поздно разладиться, вам разбираться придется.

– Случись такое, наш долг во всем разобраться,– говорят ему пятеро.– Считай нас за отца и за мать.

– Значит,– говорит парень,– вы мне, отцы мои, и помощники и заступники. Давайте обсудим все, что велят закон и обычай, когда человек входит зятем в дом к тестю. Что про это наши предки сказали? Как люди делают, так надо и нам поступать. Сделайте так, и все будет как надо. Раз уж я такое возьму на себя, мне не уйти от того, чтобы этих стариков до конца их дней содержать.

– Так оно и есть, юноша,– говорят ему все.– Ты хорошо сказал, правильные слова. Все истинно сказал, никто не откажется. Самую суть сказал. Значит, дело подходит к концу – все сказано, что можно сказать. Мы все слышали: он сам все сказал, все – до смертного конца и недуга. Теперь ты, хозяин,– мы тебя спрашиваем, мы спрашиваем вас обоих с женой,– скажите сами: дадите вы ему все, что положено в таком случае?

– Отчего нам не дать, раз мы берем его к себе в сыновья? – говорят они.– Мы не можем не дать.

– Что от нас еще надо?– спрашивает старуха.– Смотрите, мы отдаем в его руки весь дом и хозяйство, все запасы и утварь – все, чем сами владеем. Что еще мы ему можем отдать? Пусть только они, молодые, дают нам по горстке риса да по тряпице – ничего больше. Пусть только в этом они нас терпеть нужды не заставят. Вот и все, что нам надо. Так мы сможем дожить при них наши дни в покое и счастье, а когда мы помрем, пусть отдадут нам последний долг9 – вот и все. Отныне все наше добро – их добро. Видите, мы им все отдаем. Что еще мы должны дать?

– Все, что вы сказали, к делу идет,– говорят односельчане,– тут ничего лишнего нет. И упрекнуть вас нам не в чем. Когда нам, родителям, с работой не справиться, когда в доме рабочих рук не хватает или когда никто не идет сватать у нас дочерей 10, тогда мы берем в дом к себе зятя. Мы ждем, что он нам будет помощником. Да только бывает, что дочке нашей он придется не по душе, что она и разговаривать с ним не захочет и они не станут тянуть лямку вместе. Как тогда такой зять сможет остаться в доме? Сами знаете, он уйдет. Тут наша дочь может зря бросить тень на человека и лишить его доброго имени. Потому надлежит что-то выделить ему самому, чтобы его успокоить и обнадежить. Не уживется ваша дочь с ним, он сможет взять свою долю и уйти куда пожелает.

– Этого мне не понять, почтенные пятеро,– говорит тут старуха.– Я вас спрашиваю – в наш век вопросов спрашиваю11,– растолкуйте мне, что же с нас причитается. Я-то сама полагала, что мы, ее мать и отец, его обеспечим. Зато и он из нашей воли не выйдет.

– Все это так,– отвечают ей пятеро.– Поначалу мы все полагаем, что дело устроится хорошо. А вдруг они не уживутся! Нынче всю нашу землю запоганил жучок и клоп вонючий, и дети родителей больше не слушают. Совсем как в песне поется:

Весь народ стал хитер, а в стране-то разор, глянь-ка, раджа Дасарат! На дома, где мы жили, налог наложили, глянь-ка, раджа Дасарат!12

Дети-то наши стали поострее, чем мы. Бывает, нас так в споре забьют, что и слов не найдешь. Так что лучше нам обо всем наперед договориться. Тогда уж после они ничего не смогут потребовать. Почки слов лучше обрывать сразу, как они набухают.

– Хорошо, пусть так,– сказала старуха.– Давайте тогда спросим саму нашу дочку, пусть она скажет здесь перед всеми, довольна она или нет и хочет она этого парня в мужья или не хочет. Спросите ее, почтенные пятеро.

– Верно,– согласились они.– Это годится. Позови девушку.

Девушку позвали из дома, и те ей сказали:

– Садись, дочка. Мы хотим тебя о чем-то спросить. Она села и говорит:

– Что вам надо, почтенные? Спрашивайте.

– Дело, дочка, вот в чем,– говорят пятеро.– Твои отец и мать и мы, ваши соседи, думаем дать тебе мужа, чтобы он остался жить в вашем доме,– вот этого парня. По душе это тебе или нет? Он тебе нравится? Подумай об этом как следует, реши твердо и нам скажи. Все, что ты думаешь, скажи нам сразу, сейчас, чтобы дело потом не пошло вкривь и вкось и не расстроилось.

– Что вы, почтенные,– говорит она.– С чего бы ему расстроиться? Мой отец, моя мать и вы, пятеро, видать, позаботились, чтобы все было как надо, раз вы даете его мне в мужья. Вам он понравился, значит, и мне он понравится, не иначе. Видно, так надо, чтобы мы жили с ним и работали вместе, раз вы решили нас поженить. Одно только, почтенные. Одно хочу я сказать здесь при вас, пятеро, при отце и при матери.

– Говори,– сказали они.

– Вот что хочу я сказать, почтенные. Вы даете мне мужа, и я с вами согласна, чтобы мне жить с ним. Только у нас у всех есть обязанности, все мы болеем и мучимся, все спорим и ссоримся. Может случиться, из-за работы, или из-за еды, или по какой другой причине – кто его знает из-за чего – мы с ним повздорим, и он, может статься, рассердится и уйдет. Случись такое, почтенные, где я стану искать его? Я не видала, где его дом. Куда мне идти за ним? Вот что меня беспокоит. Сами знаете, когда в дом приводят молодую жену, а потом она в сердцах убегает, муж идет за ней к ее отцу. А за своим мужем, почтенные, куда я пойду? Покажите мне, как идти к его дому.

– Девочка-то говорит верно,– спохватились они.– Так и есть. Тут мы оплошали.

Тогда один говорит:

– Ничего, дело от этого не меняется. Смотри за ним хорошенько. Как увидишь, что он рассердился и хочет уйти, веди его домой, а не послушается – сразу беги к нам. Мы скличем наших парней, и они ему поддадут хорошенько. А если он и тут не захочет вернуться, велим им идти за ним до его дома.

– Тогда мне нечего больше просить,– говорит девушка.

– Ну вот, мы обсудим все до конца,– сказали пятеро.– Теперь забота обо всем вашем хозяйстве ложится на этих двоих. Будь в доме помимо нее сыновья, нам пришлось бы отмерить для зятя бигх рисового поля – кругом его обойти. А раз нет их, это не нужно. Вы, хозяева, покажите зятю его корову, чтобы он был спокоен 13. Теперь он член вашей семьи. Случись так, что теперь или после вы будете им недовольны или прогнать его захотите, зовите нас, пятерых. Если мы, разобравшись во всем как надлежит, обнаружим, что вы неправы, он пойдет куда захочет и погонит с собой эту корову. А если вы будете с ним хорошо обходиться, он ваш. Ну, что еще хотите сказать? Нет ничего, так укажите ему корову, а мы, пятеро, поглядим.

– Ладно,– говорит старик,– мы дадим ему утешенье. Пойдем вместе с вами и выберем. Что еще с нас приходится? Надо уж все уладить, пока вы не ушли.

– Дело вот какое,– говорят ему пятеро.– Если у вас все готово, мы можем их хоть сейчас поженить и покончить на том, а если вы не готовы, сами назначьте время. Ведь не год и не месяц на это надо; хватит недели, ну двух.

Посовещались старик со старухой и говорят:

– Мы назначим сроку семь дней. На восьмой день их поженим. Вы в тот день никуда далеко не ходите.

Пятеро им отвечают:

– Невестин наряд 14 ,тюрбан для дружка 15, синдур, плоскую большую корзину16, девушек-растиралыциц 17 – вот что надо вам подготовить 18. А если хотите, чтобы свадьба была попышней, надо и домов позвать.

– Ладно, мы ничего не забудем,– говорят старик со старухой.

Тогда пятеро спрашивают:

– Ну хорошо, есть у нас еще о чем говорить или как? Если есть, говорите сразу, сейчас, а то пойдем по домам.

Тут один из них и говорит:

– Вспомнилось мне одно пустячное дельце, да не знаю, стоит ли о том речь заводить.

– Раз уж ты что-то надумал, выкладывай,– отвечают другие.

– Ну хорошо, – говорит,– слушайте. Дело такое. Мы уж порядком, как сюда пришли. Свои дела бросили, а хозяину тут послужили. Что бы ему обедом нас покормить? Он нас еще утром привел, и, что до меня, я не прочь перекусить.

– И мы тоже,– подхватили другие.– Сам знаешь, все мы вместе пришли.

Хозяйская дочка принесла им воды и палочек дерева сал 19. Они вымыли руки, ополоснули рот и пошли в дом. Там им подали есть. Поели, назад вышли, накрошили табаку пожевать, тут хозяин подает им денег пять сика. На том и расстались – разошлись по домам.

Все, что ему было сказано, хозяин собрал. Заодно и к пиру хорошо приготовился. В назначенный день он пошел к джог-манджхи, а потом позвал старосту и помощника старосты и еще двоих почтенных людей и повел всех к себе. Угостил их пивом и говорит:

– Сегодня вы никуда не ходите. Сегодня мы их поженим. Скажите нашим деревенским, всем – и бедным и неимущим,– чтобы нынче к полудню собрались у меня.

Тут все обернулись к джог-манджхи – ему дело задать:

– Ты, джог-манджхи, нам напомни в назначенный час. А пока позови девушек-растиралыциц – пусть они здесь пособят.

– Хорошо,– говорит.– Все сделаю, как велите. Сказал и за девушками пошел.

Старосту не отпустили: он остался советы давать, что и как делать указывать. Тут его и покормили. Как полдень настал, джог-манджхи созвал всю деревню. Жениха и невесту натерли горчичным маслом и куркумой, дали им пива отведать, а потом жених стал синдур накладывать. Закололи свинью и устроили пир. До утра все плясали и угощались. Утром жениху показали его корову. Потом все разошлись по домам. Тем дело и кончилось.

Время идет, а зять никакой работы не делает, только слоняется взад и вперед. Другого дела не знает, как пойти к кому-нибудь язык почесать. Ну а когда есть пора, тут он на месте.

С месяц так проволынил. Старик, его тесть, свету не взвидел.

– Ну и лентяя взял я в зятья,– стал он поговаривать.– Я-то думал, будет мне помощь в работе, да где от него, чтоб он пропал, помощи ждать. Зря мы его, пропади он пропадом, в дом пустили.

Только и слышно от него было такое и дома и за воротами. Свойственники парня, его жены родня, как встретят парня в деревне, твердят:

– Слушай, ты что дела не делаешь? Зря мы тебя к себе взяли.

– А что мне делать? – отвечает он.– Время такое – работы нет. Вот начнутся дожди, я в поле пойду, пахать стану. Нынче-то кто пашет? Никто.

– Что бы тебе лопату взять да пойти поле подправить, где неровно? 20 – говорят те.

– Где я стану копать,– отвечает,– если я ваших полей и в глаза не видал?

– Он, недоумок ленивый, работы знать не знает,– решили те меж себя.

Вот раз они позвали его:

– Идем-ка завтра в лес с нами.

– А чего мне в лес идти? – спрашивает.

– Вот те на! – говорят ему.– Ты что, не знаешь? Самая пора к пахоте готовиться, нужное дерево подбирать: для ярма, для дышла, для лемеха, для рукоятки к сохе, а заодно и для кроватей – на ножки и раму. Это все должно быть в порядке, как работа начнется. Дров набрать да в кучи сложить тоже самое время – после о них заботиться не придется.

– Ладно,– отвечает.– Значит, я тоже пойду. Вы меня позовите. Я здесь чужой. Куда идти надо, не знаю.

– Вот и хорошо,– говорят. – Мы тебя кликнем.

Наутро зашли за ним. Он выбрал топорик полегче и вместе с парнями отправился в лес. В лесу один начал рубить прямые ровные деревья, другие принялись собирать хворост. А этот и тут не нашел себе дела – стал наобум слоняться взад да вперед. Он все бродил один в стороне от других и поглядывал, не увидит ли подходящего дерева. Так он вышел к склону холма. Слышит, одно дерево здесь говорит, и говорит оно вроде бы так:

– Кто возьмет меня отсюда и сделает из меня ножки к кровати, тот станет раджей.

Услышал он, подошел ближе. Дерево опять то же самое говорит. Парень и думает: «Надо мне срубить это дерево и сделать из него ножки к кровати». Ну а дерево то было не прямое, было оно гнутое и крученое. Все равно он помнит, что слышал, и думает: «Надо проверить, так это или не так». Взял и срубил.

Другие парни нарубили кому чего надо и сели передохнуть. Туда и этот парень притащил на плече свое дерево. Все со смеху так и покатились.

– Вот дурень-то! – говорят.– В таком лесу дерева себе не найти! Глядите, ребята, что он срубил! Все ищут себе что попрямей да получше, а этот, тьфу пропасть, гнутое себе выискал.

Так они говорят, а сами дерево ногами пихают, вертят его так и сяк. Парень молчит, ни слова не говорит, сидит спокойно. Все пошли домой, и он понес свое дерево; принес да как брякнет оземь, только треск пошел. Парни своим домашним рассказывают, какое он дерево выбрал, опять со смеху помирают. Собрался народ поглазеть, видят – и впрямь кривое.

– Ну,– говорят,– зять-то у вас дурень. Навряд ли его дома родители какому ни есть делу учили. Очень уж он дурашливый.

И старик тесть туда же.

– Надо же, какого дурака взять в дом меня угораздило,– сокрушается.– Что ни возьми, все ему на других глядя делать придется. Сам-то он ни в чем толку не разумеет.– Потом говорит так:– Что же делать-то? Мы его сами в дом взяли. Придется учить.

А парень на другой день разрубил дерево на куски и вырезал ножки к кровати. И сделал он их так ловко, прямо на загляденье: кто ни увидит, глаз не отведет. Тут пошел другой разговор. Все твердят:

– Надо же! Что до работы, так он дело знает. Он не дурак. Всех вокруг пальца обвел.

Кончил парень с ножками, раму собрал, и вышла кровать прямо на диво.

– Я продаю эту кровать – говорит.– Кто даст мне рупию, тому и отдам.

– Как можно просить за кровать целую рупию? – заговорили вокруг.– Никто за нее столько не даст.

– А не дадут,– сказал парень,– я кровать не отдам. Прошло времени с месяц. Той порой раджа прослышал, что втакой-то деревне объявилась кровать, какой раньше никто не видал. Он велел своим стражникам:

– Купите эту кровать и доставьте ко мне. Отдайте за нее, сколько запросят, и несите сюда.

Дал он им денег, чтоб расплатиться, и стражники пошли в деревню. Увидали кровать и диву дались. Даже цену не стали спрашивать, а прямо развязали узелок, где деньги были спрятаны, вынули целых две рупии и отдали парню. Тут настал черед деревенским дивиться.

– Ну и ну! – говорят.– Мы-то прочили, что ее не продать. А надо же – продал, и на базар нести не пришлось.

Увидел старик тесть, что парень выручил деньги, и очень обрадовался. Парень деньги как получил, так сразу и отдал тестю. С той поры парня больше не попрекали и никто над ним не смеялся.

А кровать стражники понесли к радже. Ножки и рама у нее были так вырезаны – смотреть любо-дорого, а сетку парень сплел из такой хорошей веревки, что как принесли кровать на место, радже, говорят, она с первого взгляда пришлась по душе. Засмеялся он и велел отнести ее в покои; сам глядит, глаз отвести не может. Потом спрашивает у стражников:

– Сколько за нее заплатили?

Те говорят:

– Раджа-сахиб! Что нам сказать? Может, ты на нас гневаться будешь. Мы как увидели кровать, голову потеряли и дали за нее целых две рупии. Даже не спросили хозяина, сколько он просит. Сами ему столько дали, так она нам понравилась.

– Ничего,– сказал раджа.– Это вы ему правильно дали. Еще бы лучше добавить четыре ана ему на пиво – было бы совсем хорошо. За хорошую вещь не жалко и переплатить. Это правильно, что вы ему столько дали.

Этой ночью раджа лег почивать на новой кровати. Только уснул, говорят, все четыре ножки выскочили из-под рамы. Одна пошла на восток, другая – на запад, третья – на север, четвертая – на юг. Та, что пошла на восток, встретила войско врагов – на раджу идет – и стала с ним биться. Та, что двинулась к западу, видит: стенка вот-вот обвалится прямо на раджу – взяла да и подперла ее. Ножка, что направилась к северу, углядела змею; змея в туфлю к радже забралась, чтобы его укусить; ну а ножка заметила и смотрит за ней. А что же та ножка, чей путь к югу лежал? Она ракшаса встретила. Шел ракшас, разинувши пасть, раджу слопать. Ножка к нему в пасть вскочила, встала распоркой и держит, подойти не дает. Вот что радже приснилось.

Проснулся поутру раджа, смотрит – и впрямь нет у кровати ни одной ножки; лежит он на полу.

– Матушки! – говорит.– Что это, сон или явь? Ладно, прежде чем что-нибудь делать, надо пойти посмотреть.

Подумал так и потянулся к туфлям, а ножка кричит:

– Стой! Берегись! Не надевай! Там твой враг притаился. Если б не я, он бы тебя убил.

Раджа кликнул слуг. Принесли палку и убили змею. Направился раджа к западной двери. Тут другая ножка кричит:

– Стой! Берегись! Не ходи этим путем. Здесь, наверху, я держу твоего недруга.

Взглянул раджа туда, видит – и вправду стенка дворца покосилась, а ножка ее подпирает, упасть не дает. Крикнул раджа. Пришел народ, поставили где надо подпорки и выпрямили стену.

Вышел раджа во двор, смотрит: ракшас разинул пасть – хочет его проглотить. А ножка говорит:

– Неси ружье, убей его! Я твоего врага задержала. Не будь меня, он бы тебя сегодня слопал.

Раджа взял ружье и уложил ракшаса наповал, а ножка вернулась на свое место. Разделался раджа с ракшасом и пошел к себе в покои посмотреть, что с кроватью, как там ее ножки. Три вернулись назад и крепко встали на свое место у рамы, а четвертой – нет. «Раз эти ножки схватились с моими недругами,– думает он,– видно, и четвертая где-то бьется с врагами, потому и не пришла».

Собрал раджа солдат и повел их на восток – туда, где солнце восходит. Видит, ножка остановила огромное войско. А как пришел туда раджа с солдатами, ножка вернулась назад и накрепко встала на свое место к раме. Раджа разбил войско врага, пришел домой, посмотрел – все четыре ножки на месте, крепко связаны с рамой. Он очень обрадовался и говорит:

– Эта кровать меня спасла. Если бы не она, от меня бы сегодня мокрое место осталось.– И добавил: – Непременно надо мне позвать мастера, который эту кровать смастерил.

Послал он людей, и привели к нему тех молодых – мужа и жену. Тут раджа созвал народ со всего царства и объявил:

– Этот человек спас мне жизнь. Сегодня я ему отдаю кусок моего царства. Я вас позвал для того, чтобы вы, мои подданные, знали с этого дня, кто он такой.

– Ты назначил нового раджу,– говорят ему люди,– так устрой для нас пир. Вот чего мы хотим – больше ничего.

Тогда раджа и в самом деле дал всем простокваши и рису. Потом все разошлись по домам, а парень стал раджей.

Через год или два он взял к себе мать и отца, а еще через год – тестя с тещей. Так все они стали жить в городе раджи.