Текст книги "Сказки центральной Индии"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

– Вчера еще в порядке была,– отвечает хозяин коней.– Видно, ночью что-то с ней приключилось.

– Показать бы тебе ее коновалу,– говорит лангур.– А то ведь совсем из сил выбьется и падет. Смотри, она еле тащится.

– Кто его знает,– говорит тот.– Случись коню заболеть, он уж не поправится, как его ни лечи. Я, слышь-ка, давно с конями дело имею. Я-то уж знаю: заболел конь, ты его не подымешь, сколько ни старайся лечить. Падет все равно.

– Так продай ее, как она есть,– предложил лангур.– Все равно скоро сдохнет. Тебе-то она теперь ни к чему.

– Кто ее возьмет, хромую кобылу? – отвечает хозяин.– Как увидят, что она на ногу припадает, всякий сразу откажется. Вот ты, хочешь, бери. Я ее тебе отдам.

Хозяину-то невдомек, что эта лошадь самая быстрая и что лангур ей нарочно ногу испортил. Ничего он про это не знал.

– Слушай,– говорит лангур.– А сколько ты возьмешь за нее?

– Когда будешь брать,– отвечает хозяин,– тогда я тебе и цену скажу.

– Я бы взял,– говорит лангур,– только я хочу даром. Если ты мне ее дашь, я ее попробую выходить. Поправится – буду ездить на ней, не поправится – значит, подохнет.

– Слушай,– просит хозяин,– я за ней столько ходил. Неужто не дашь за нее хоть безделицу?

– Было б у меня что отдать,– говорит лангур,– я бы дал тебе что-нибудь. Да, сам видишь, нет у меня ничего. Если бы малость занять у кого и отдать тебе за нее, было бы неплохо, верно? Да только в этих краях не едят конины, тут и шкуру-то конскую никому не сбудешь. Была бы надежда продать мясо и шкуру и вернуть свои деньги, когда она сдохнет, можно бы и заплатить. А этого нет, и ты сам говорил: стоит коню заболеть, он уж не поправится. Вот почему я платить за нее не хочу. Есть у меня, гляди, моток веревки. Отдашь за него – я ее возьму.

– Может, ты мне добавишь хоть рупию? – спрашивает хозяин.

– Нет,– говорит лангур.– Больше мне тебе нечего дать. Решай сам: отдашь мне ее за моток веревки – хорошо; а то я уйду. Я тут с самого утра околачиваюсь. Не пора ли нам с тобой и за дела взяться?

Подумал хозяин хорошенько и говорит:

– Ладно, я согласен. Кончим с этим. Давай мне веревку и бери лошадь. Только смотри, никому не рассказывай, что ты купил эту лошадь за моток веревки.

– Хорошо,– согласился лангур.– Раз ты мне ее отдаешь, я никому не скажу. А ты-то сам, ты не скажешь?

– Зачем мне говорить? – удивился хозяин.

– Ну а вдруг скажешь: «Я продал лошадь за моток веревки?»

– Зачем мне говорить такое? – сказал хозяин.– Я тебе ее отдал и сам, себе на позор, рассказывать об этом пойду? Не бывать этому никогда. Я скажу: «Приходили барышники. Я им столько вот лошадей продал». За тем и забудется. Другое дело, если ты скажешь.

– Чего ради я стану рассказывать, если ты мне ее по доброй воле отдашь? – говорит лангур.

– Ну ладно,– сказал хозяин.– Я тебе ее отдаю по доброй воле. А ты давай мне веревку.

Вот он и вправду отдал хозяину моток веревки в уплату за лошадь, а тот ее взял, и в подтверждение сделки оба дали друг другу по клочку травы дхуби. Увел лангур лошадь. Отошел так, что хозяина не стало видно, и вытащил шпильку, которую сам под копыто загнал. Лошади сразу полегчало, и она хромать перестала. Обрадовался лангур, вскочил на нее и погнал в галоп. Изо всех сил погнал, представить себе невозможно, как он ее гнал. Как стал нагонять братьев, взял и поднял ее высоко в небо. Опередил их и доехал до дому задолго до них. Приехал, привязал лошадь у ворот, принес ей мякины, воды и всего, чего надо, а сам умылся, поел риса с подливой и сел ждать остальных.

Немного спустя приезжают братья. Увидели у ворот Лошадь, спрашивают:

– Слушайте, чья это лошадь?

Им говорят, что это лангур купил ее и привел. Подошли поближе, смотрят на лошадь. Видят, все они жеребцов взяли, а это кобыла. Потом пошли отдыхать.

Дня через два они говорят:

– Давайте устроим скачки. Посмотрим наших коней на бегу.

– Хорошо, давайте посмотрим.

Как устроили они скачки, лошадь лангура и впрямь всех побила: на земле, говорят, он пустил ее скакать двенадцать косов и еще двенадцать косов в небе. Братья дивятся, просят лангура:

– Эй, лангур, давай поменяемся. Ты дай нам свою лошадь, а мы тебе любую из наших.

– Нет, братцы,– говорит тот.– Я не пойду на такое. Вы первые выбирали и покупали. Точно так же и я свою выбрал и взял. Я ее вам не отдам.

На том и кончился разговор.

И вот, сказать правду, так или иначе лангур кой-чего поднакопил и года через два зажил он хорошо, и припасов у него было на год вперед. Тут он и говорит:

– Слушай, матушка, надо мне в этом году жену подыскать.

Мать вовсе оторопела. «Хотелось бы знать, где я ему жену искать буду? – говорит она сама себе.– Из рода людского никто не согласится, а обезьяны по-нашему не разговаривают. Какую жену мне ему сватать?» Поразмыслила она и говорит:

– Ладно, сынок, мы найдем тебе жену. Только подожди, сперва надо со свахами договориться.

– Хорошо,– отвечает он.– Пригласи свах. А мне передашь, что там скажут.

– Ладно,– сказала она.

И вправду денька через два – она уж и так и сяк умом пораскинуть успела и решение приняла – мать ему говорит:

– Слушай, сынок. Помнишь, мы насчет жены для тебя говорили. Пробовала я звать свах, как договорились, а они мне говорят: «Твой сын жену себе сам найдет. Ты только позаботься денег собрать на выкуп невесты» 8. Вот, сынок, что мне свахи сказали.

– Ладно, матушка,– отвечает он.– Это хорошо, что ты говоришь. Значит, я ее сам отыщу и приведу. А сколько положено выкупа?

– Это, сынок, смотря по тому, кого ты возьмешь: девицу, или вдову, или разведенную жену. За вдов и разведенных жен платят немного, а за девушку рупий пятнадцать придется отдать, а то и шестнадцать9.

– Слушай, матушка,– говорит он.– Я возьму девушку.

– Правильно, сынок,– отвечает она.– Если ты девушку приведешь, я буду рада.

– Завтра или послезавтра я отправлюсь в путь,– сказал он.

И вправду пошел он искать себе жену. Сказал утром об этом матери, она и говорит сама себе: «Кто согласится за тебя замуж пойти? Не стали б тебя собаками травить». Вот какие у нее были мысли.

А лангур пошел в чужие края. Идет и видит: девушки в пруду купаются. Подбежал он к ним, схватил чье-то платье и залез с ним на дерево. Девушки закричали от страха, а та, чье он платье унес, горько заплакала.

Лангур сам наверх залез, а конец платья 10 свесил с дерева вниз. Увидели это девушки, кричат:

– Гляди, подружка. Он твое платье на дерево утащил. Прикрылась она чьим-то чужим, и все они подошли к дереву. Видят: вот он сидит. Стали просить:

– Спустись, лангур. Отдай платье нашей подружке.

– Пусть она согласится за меня замуж пойти,– отвечает он.– Тогда отдам, а иначе – нет.

– Слушайте,– говорят девушки,– он по-нашему разговаривает.

Как стал он им так говорить, девушки, вправду, перестали бояться, и пошел у них долгий спор. Те все просят его:

– Отдай, лангур, отдай ты ей платье.

А он свое им в ответ:

– Пойдет за меня замуж – отдам.

Раз он так говорит, они его ругать начали:

– Кто с тобой, с таким,– говорят,– жить захочет? Услышал он это.

– Ладно, вы каждая свое забирайте,– говорит,– а она пусть свое поймает и вниз стянет.

И стал спускать конец ее платья потихонечку вниз; спустит и снова потянет. То ли он ее раззадорил, или другое что, только девушка вдруг как вцепится изо всех сил в свое платье. Чужое уронила, а за свое держится, и так он ее к себе наверх утянул. Подтянул к себе, обнял и дал ей как положено платье на себя навернуть. Ну а дальше то ли судьбу ей такую Чандо послал, то ли еще что другое, только она закричала:

– Подружки, идите домой. Я с ним останусь.

Те говорят:

– Идемте, девушки. Надо дома сказать.

Только ушли девушки, он взвалил ее на спину и побежал что было мочи. Ни разу передохнуть не остановился – так прямо к себе домой ее и принес.

Рассказали подружки родителям девушки, что с ней приключилось, ее отец и братья схватили луки и стрелы, взяли собак и побежали искать лангура по всей округе. Все вокруг обрыскали, а его найти не смогли, и принялись они горько плакать. Искали целых два дня, а может быть три, только так и не нашли и домой пришли со слезами. Отругали на чем свет стоит ее подружек.

– Что вы,– говорят,– сразу-то не сказали?

А те ни слова в ответ – онемели с испуга. В конце концов и они успокоились.

А лангур был очень рад, что невесту себе раздобыл. Соседи, на нее глядя, только диву давались. Назначили день для свадьбы и принялись готовить, что надо: и угощенье, и пиво, и всякое прочее. Старались все поскорее сделать, чтобы свадьбу устроить пораньше. А в назначенный день позвали гостей, и все к ним собрались, и свадьба прошла как у людей, и все ели и пиво пили11. И стали они жить вместе.

Так лангур обзавелся своим домом. Приключеньям парня-лангура конец настал. А молодой жене они отдали горшки и припасы и все хозяйство – все, что у них было.

Вот и сказке конец.

33. Жена обезьяны

Пошла раз девушка мариа в лес плодов эбенового дерева собрать, чтобы на базар их снести. Видит она на дереве обезьяну-ханумана и попросила его побросать ей плодов.

– А что ты мне дашь за это? – спрашивает хануман.

– Я тебе дам две пайсы,– говорит девушка.

– У меня жены нет, детей нет. На что мне твои деньги?

– Тогда я дам тебе рису.

– У меня жены нет, детей нет. На что мне твой рис?

– Тогда я тебе дам одежду,– говорит девушка. А хануман опять свое:

– У меня жены нет, детей нет. На что мне одежда?

– Тогда я тебе дам...

– То, чего я хочу,– перебил ее хануман.

Девушка пообещала, и хануман набросал ей с дерева кучу плодов. Наложила девушка корзину горой и пошла к дому. Невестки ее, жены братьев, увидали столько плодов, стали спрашивать, как ей повезло такую корзину так скоро набрать.

– Мы целый день проходили, а набрали самую малость.

– Я рано утром пошла и плоды сняла раньше, чем их медведи объели.

На другой день невестки встали с первыми петухами и пошли в лес чуть свет, да набрали не больше, чем в прошлый раз, и вернулись домой раздосадованные. Тем же утром попозже девушка пришла к своему дереву. Там сидел ее хануман. Он опять набросал ей гору плодов, потом заставил исполнить, что та обещала, и домой ее отпустил с полной корзиной. С той поры девушка что ни день стала ходить к обезьяне. Кончилось тем, что хануман ее к себе в дом увел.

Девушка домой не приходит. Пошли братья искать, да следов ее не нашли. Спустя сколько-то времени довелось братьям охотиться в том лесу, невдалеке от обезьяньего дома. Была с ними собака. Она на охоте от хозяев отбилась и вышла прямо к дому того ханумана. Девушка узнала ее, накормила и отослала домой.

С той поры, как выйдут братья в лес на охоту, собака от них прочь бежит – и прямо к обезьяньему дому, у девушки подкормиться. Видят братья, пес что ни день прибегает домой с полным брюхом, и стали голову ломать, в чем тут секрет.

Решили они доискаться до правды. На другой день, как пошли на охоту, привязали собаке на шею мешочек с золой и дырочку в нем прокололи. Собака как всегда средь охоты сбежала. Только в этот раз братья смогли ее по золе выследить, и привел их ее след прямо к сестре.

Она их встретила ласково, угостила на славу и денег дала. Ханумана-то не было дома – он в лес уходил. Спрашивают братья сестру, где ее муж, а она говорит – на работу ушел, лес вырубать. Ну а хануман тот был очень богатый – вот сестра и накормила братьев так вкусно, как им в жизни едать не доводилось. Повадились они ходить к сестре день за днем, а потом просить стали, чтобы она им мужа своего показала. Раз и позвала она ханумана. Увидели его братья, обозлились и принялись требовать невестин выкуп. Хануман дал им немало денег, и они ушли домой довольные.

Через год у сестры родился младенец – чистая обезьяна. А братья задумали завладеть их добром. Позвали они сестру с мужем и с младенцем к себе в гости. Она согласилась, но с уговором, чтобы они собаку взяли в дом и как следует привязали,– она за мужа боялась. Те пообещали, и в положенный час пришел к ним хануман с женой и ребенком. Пробыли они там дня два или три, а как собрались уходить, братья тайком отвязали собаку, и та бросилась прямо на ханумана. Все подняли крик, да раньше, чем успели вмешаться, собака ханумана прикончила. Братья сложили огромный костер, положили на него тело обезьяны и подожгли. Молодая вдова так убивалась, что выбежала из дому с младенцем-обезьянкой в руках, бросилась прямо в огонь и сгорела там вместе с мужем1.

Стали братья искать сестру. Туда-сюда бегали и увидели наконец на костре ее тело. Видят такое дело – и бегом к обезьяне домой, за деньгами. Да ничего они там не нашли. Богатство у ханумана было не простое: умер он – и богатства не стало. Увидели это братья, принялись сокрушаться. Ведь пока был жив хануман, они что ни день к нему в дом ходили, ели там в свое удовольствие, и с собой им денег давали. А теперь все ушло.

С той поры стали они все беднеть и беднеть, пока не умерли в нищете.

34. Зять-обезьяна

Жила в одной деревне старуха. Была у нее дочка на выданье, только старуха ее ни за кого отдавать не хотела. Раз пришла с гор обезьяна-хануман, чтобы жену себе службой добыть. Старуха спрашивает у ханумана, зачем он пришел, а тот говорит:

– Тетушка, нашелся бы кто отдать мне дочку в жены за хорошую службу, я бы на него стал работать.

Старуха рассудила, что работника у нее нет, и решила взять ханумана – пусть потом на дочке женится. Вот она и сказала, что возьмет его, если он на нее будет работать. Так она и взяла обезьяну. Хануман тогда попросил будущего своего тестя сделать ему хороший топор, чтобы он мог идти лес рубить под новое поле. Старик заказал топор кузнецу, и кузнец сделал топор, такой, как положено, с топорищем, и отдал его обезьяне. Тут хануман говорит тестю: если б ему дали малость кашицы съесть, он пошел бы расчищать новое поле. Старик велел дочке сварить хануману каши, чтобы тот мог на работу идти. Наутро девушка сготовила кашу и дала хануману. Тот ее съел и пошел рубить лес под посевы. Да рубить-то не стал, а пошел рыскать по склонам холмов за лесными плодами и есть их, а вечером загнал топор в дерево и пошел домой. Девушке на обезьяну смотреть тошно было, а старуха увидела, что хануман с работы идет, и говорит дочке:

– Смотри, дочка, как он старается, наш зять-обезьяна. А ты еще от него нос воротишь!

Дочь ничего не сказала. А хануман что ни день, съевши кашу, шел в лес. Раз тесть сказал, что он сам с ним хочет пойти – вырубку посмотреть, так хануман его уговорил отложить это дело на завтра. На другой день он ему показал чужие участки, что соседи себе расчищали. Старик думал – это обезьяна ему свою работу показывает,– очень обрадовался, дома о том жене рассказал, и она была рада не меньше его.

Как пошли деревенские вырубку выжигать, хануман каши поел и говорит, что он тоже готов идти жечь порубку у себя на участке. Да только пока деревенские лес жгли, он плоды собирал да ел их.

Начали деревенские сеять просо, и хануман говорит, что ему надо сеять, и будущего тестя стал просить достать ему семян. Старик отыскал малость семян и дал хануману. Он их в лесу бросил, а старику, как вернулся, сказал, будто посеял. Потом старик говорит, что хотел бы пойти с обезьяной посмотреть на участок. Хануман не стал спорить. Пошли они вместе – обезьяна впереди – смотреть посевы. И опять хануман ему показал тот же чужой участок, что в первый раз. Просо там уже проросло. Посмотрели и вернулись домой.

На другой день хануман говорит тестю, что ему надо идти на поле – птиц отгонять. С той поры что ни день он, как каши поест, так и уйдет – за посевами, мол, ему надо смотреть. Только в поле придет, принимается есть чужое просо – с тех полей, чьи хозяева скот пасут и за посевом не смотрят. Видят парни потраву, сговорились и оставили там одного последить, кто это делает. На другой день один парень остался сторожить просо. Вскоре видит – пришел хануман и принялся просо есть. Сторож рассказал о том всем парням. Собрались они вместе, обезьяну убили, мясо между собой поделили и старику кусок дали – он съел.

Вечер настал, а обезьяна домой не идет. Тесть пошел искать, да не нашел. Только дня через три или четыре он узнал, что ханумана парни убили. В гневе он пригрозил донести об этом властям. Парни испугались, стали просить, чтобы он так не делал, и обещали, что кто-то из них пойдет к нему работать и на дочке женится. На том старик и успокоился. Стал у него один парень служить – жену себе зарабатывать, и кончилось тем, что старик женил его на своей дочери. Молодые построили дом и зажили вместе.

35. Дасмотин-кания

Жили-были десять братьев. Была у них сестра. Ее звали Дасмотин-кания. Дасмотин братья никуда за порог не пускали и никакой работы ей не давали. Всю работу по дому делали их десять жен.

Каждый день десять братьев уходили охотиться. Раз пошли они в лес, а все десять жен улеглись. Одна говорит:

– У меня глаза заболели.

Другая говорит:

– У меня голова болит.

Третья говорит:

– У меня руки и ноги ноют.

Еще одна говорит:

– У меня живот разболелся.

Все десять легли и лежат.

Дасмотин-кания подмела сперва десять дворов, потом прибрала десять домов, потом выгребла навоз из десяти хлевов. А потом она пошла носить воду на десять хозяек.

Как подошла она к водоему, увидел ее Нанг Куар, владыка кобр, и забрал в рот всю воду, какая была в водоеме.

Пришли десять братьев с охоты, видят – вся вода из водоема ушла – и поняли, что Дасмотин ходила сама за водой. Вошли они в дом, стали жен ругать. Каждый жене говорит:

– Ты зачем посылала Дасмотин за водой?

А Дасмотин говорит:

– Они занемогли, я и пошла по воду вместо них.

Старший брат вышел к водоему, встал на его стенку и позвал:

 
Кобра! Эй, кобра! Верни скорей воду —
Кобра-девушка Сендриман на стенке стоит.
 

Кобра слышит его, слышит и другая кобра, соседка. Она поет:

 
Кобра! Эй, кобра! Не давай чистой воды —
Кобра-девушка Сендриман у себя дома сидит.
 

Старший брат ушел, а к водоему пришел второй брат и поет:

 
Кобра! Эй, кобра! Подай чистую воду —
Кобра-девушка Сендриман на стенке стоит.
 

А кобра отвечает:

 
Кобра! Эй, кобра! Не давай чистой воды —
Кобра-девушка Сендриман у себя дома сидит.
 

Так все десять братьев по очереди выходили на стенку и пели, а кобра им отвечала. Потом ходили туда все десять жен и тоже пели и тот же ответ получили. Наконец пришла Дасмотин-кания, встала у водоема и запела:

 
Кобра! Эй, кобра! Подай чистую воду —
Кобра-девушка Сендриман на стенке стоит.
 

Пропела и в водоем вошла, на самую середину. Тогда и кобра запела:

 
Кобра! Эй, кобра! Подай чистую воду —
Кобра-девушка Сендриман на стенке стоит.
 

Тут Нанг Куар выпустил изо рта воду, и стала она подниматься вокруг Дасмотин-кании, тело ее покрывать. Вода поднимается, а девушка поет:

 
Вода поднялась от лодыжек мне до колен.
Братья мои и невестки!
Пейте эту чистую воду!
Мои коровы и буйволы!
Пейте эту чистую воду!
 

Поднялась вода ей до пояса, и она запела:

 
Вода поднялась от колен мне до пояса.
Подружки мои! Приходите, пейте эту чистую воду!
 

Тут вода поднялась ей до плеч, и она запела:

 
Вода поднялась от пояса до моих плеч.
Приходи весь народ, пей эту чистую воду!
Слон мой и мои кони!
Пейте эту чистую воду!
 

Тут вода поднялась ей по самые уши, и она запела:

 
Вода поднялась от плеч мне по самые уши.
Эй вы, птицы лесные!
Пейте эту чистую воду:
Эй вы, бабочки полевые!
Пейте эту чистую воду!
 

Тут вода покрыла ее с головой, и она утонула. Как покрыла ее вода, Нанг Куар, владыка кобр, схватил ее, утащил к себе в дом и женился на ней.

Года два или три протекло. Раз Нанг Куар говорит:

– Пойдем твою родню проведаем.

Дасмотин-кания говорит:

– Я туда не пойду. Ты убьешь моих братьев.

– Я их не убью,– говорит Нанг Куар.– Пойдем, надо нам их проведать.

Долго она его отговаривала, а он ее не послушался, и пошли они в ее отчий дом.

Пришли туда, десять братьев приняли их с почетом, а Дасмотин-кания с братьями и невестками здоровается, а сама плачет. Дня четыре, а то и пять благополучно прошли. Потом десять братьев говорят Нанг Куару:

– Давай пойдем на охоту.

Нанг Куар говорит:

– Ладно, пойду.

Вот десять братьев и Нанг Куар отправились в лес. Пришли туда, братья спрашивают Нанг Куара:

– Сколько в тебе длины? Покажи нам.

Он во всю длину по земле растянулся, а десять братьев как ударят разом по нему топорами и разрубили его на десять кусков.

Приходят вечером десять братьев домой. Дасмотин-кания их в дверях ждет – на голове у нее лампа горит, а в руках кувшин с водой. Первым подъехал верхом на коне старший брат. Дасмотин запела:

 
О брат! Ты первым приехал верхом на коне.
Далеко ль позади конь моего Нанг Куара?
 

Старший брат говорит:

– Он где-то сзади.

Подъехал второй брат, она поет:

 
О брат! Ты приехал вторым верхом на коне.
Далеко ль позади конь моего Нанг Куара?
 

Так она встретила всех десятерых братьев. Последним приехал самый младший. Он говорит:

– Он отстал далеко.

Тут сестра поняла, что братья ее мужа убили. Спустилась ночь, она говорит младшему брату:

– Я тебе дам все мои украшения и много денег, только покажи мне, где Нанг Куар.

Младший брат говорит:

– Мы попросили его растянуться и показать, сколько в нем длины, и разрубили его на десять кусков.

Дасмотин отдала брату свои украшения и деньги. Потом говорит братьям:

– Братья, вы убили Нанг Куара и хорошо сделали. Пойдемте сожжем на костре его тело.

Десять братьев и Дасмотин-кания отправились в лес, чтобы сжечь тело Нанг Куара. Собрали целую гору дров, сложили костер, положили на него десять кусков Нанг Куара, а сверху еще дровами накрыли. Потом костер подожгли.

Как разгорелся огонь посильней и дым к небу пошел, Дасмотин-кания вдруг закричала:

– Братья! Поднимите глаза! Посмотрите, сколько воробьев из дыма моего Нанг Куара летит!

Все десять братьев задрали головы вверх, а Дасмотин-кания бросилась в огонь и там умерла.

Заплакали десять братьев и пошли домой.