Текст книги "Сказки центральной Индии"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

82. Лентяй

Давным-давно жил в одной деревне один человек. Было у него три дочери и три сына. Как женил он двух сыновей, так и умер.

Женатые сыновья были работники, а неженатый – лентяй. Что ему ни скажут сделать, ничего он не хочет: говорят ему, а он и ухом не ведет. А вот как есть садиться, так тут он раньше всех. Большие – его старшие братья, значит,– все время его корили.

– Слушай, никчемный ты человек,– говорили они.– Ни к какому делу у тебя душа не лежит. Как кормиться-то думаешь? Кто за тебя замуж пойдет? Вырос такой здоровый, а пальцем не хочешь пошевелить. Вот отделим тебя и живи как угодно, сам себе зарабатывай.

Сколько его ни бранили, ему все нипочем – он и ухом повести не желает. А за этой бранью да за попреками братья сами дело забывать стали. Хозяйство у них пошатнулось, они обеднели, а женить младшего и не пробовали – так на него были сердиты.

Наконец он и сам осерчал и ушел прочь из дому. С собой ничего он не взял, даже платья, и шел совсем не одетый – одна повязка на бедрах1. Шел он так, шел и зашел, кто его знает, как далеко. Стало вечереть. Он увидел деревню и думает: «Пойду-ка я прямо в эту деревню. В деревне ночь проведу». А дело было в месяце пус, по ночам холодало сильно, без одежды-то парню пришлось невесело.

Не успел он дойти до деревни, а уж стемнело. Видит, за околицей пастухи собрались, костер развели, крыс в листьях пекут и едят. Холод его уже вовсю донимал, вот он и думает: «Пойду-ка я погреюсь сперва у костра». Подумавши так, подошел к костру и говорит пастухам:

– Пустите, ребята, у вас тут погреться. Холод совсем одолел.

Сказал так и сел рядом с ними, потом спрашивает:

– Слушайте, ребята, какая это деревня?

Они ему сказали. А как крысы спеклись и их делить стали, ему тоже дали немного. Поели и все разошлись по домам, а его оставили.

Сидит парень, греется у костра, дровишки, что от пастухов остались, в огонь подбрасывает. Надоело ему так сидеть, он и думает: «Все уже спать улеглись; без дела теперь к кому я посмею зайти? Может, там и веранд-то нету, так где я лягу? Неужто от дома к дому ходить и проситься? Нет уж, лучше я туда не пойду. Лягу я лучше и потерплю до зари здесь, у костра».

Сказал он так сам себе, пододвинулся поближе к огню и растянулся около костра. А чтоб накрыться, он решил снять повязку с бедер. Стал развязывать и нащупал в уголке моток ниток – сам его туда завязал когда-то. «Ого! – подумал он.– Одежду-то из ниток делают, значит, это тоже одежда. Укроюсь-ка я этим». Порешил он на том, привязал конец нитки к пальцу на ноге, потом за ухо зацепил; так и повел от ног к ушам и обратно, пока нитки не кончились и он не остался лежать, вытянувшись во весь рост. Костер еще погорел сколько-то времени, только он за огнем уже не смотрел. Ночью пришел откуда-то пес, видно тоже бродячий, и лег на кострище, свернулся калачиком на теплой золе.

Ну а в деревне той староста был очень богатый; было у него много работников и работниц. В тот день рано поутру он сам погнал своих буйволов и волов рис молотить2. У околицы буйволы и волы заметили спящих – человека и пса – и стали их стороной обходить. «Матушки,– думает староста,– что они там увидали, чего испугались?» Скот прошел, он глядит: лежат у дороги человек и собака и спят.

– Эй вы, чего разлеглись! – закричал он на них. Парень через силу продрал глаза и говорит:

– Ой-ой-ой, что за пропасть, как это рассвело так скоро? Никогда бы не подумал.

Услыхал это староста, диву дался и спрашивает:

– Слушай-ка, юноша, неужто ты не замерз?

– Нет, почтенный,– говорит тот – Мне не холодно. Я ведь, гляди-ка, укрылся.

Тот смотрит: парень совсем неодетый, только ниток немного протянуто сверху.

– Вот что, юноша,– говорит староста.– Я сам весь застыл, а ты, гляжу, не одет. Я и спросил, холодно тебе или нет.

– Весь холод, какой может дойти до меня, почтенный, ест на лету этот пес,– ответил парень.– Он может съесть пятьдесят лакхов3 холода. Вот почему мне не холодно.

Услыхал это староста, удивился еще больше и стал в уме раскидывать: «Сколько денег,– думает,– трачу я каждый год, чтобы одевать моих работников и работниц, и все равно от холода нам не избавиться – всегда он до нас добирается. Будь что будет, куплю-ка я этого пса – он будет весь холод есть, какой на нас причитается». Надумал такое и вправду говорит парню:

– Слушай, юноша, отдай мне этого пса.

– Нет, почтенный,– не соглашается парень.– Никому этого пса не отдам. Он ведь меня от холода избавляет.

– Если не хочешь мне его просто так подарить,– говорит староста,– я тебе заплачу. Все равно тебе его придется отдать. Лучше сразу скажи, что он стоит, сколько возьмешь.

– Послушай, почтенный,– отвечает парень,– если ты его у меня заберешь, мне потом будет не обобраться хлопот. Я бы тебе и сказал, сколько он стоит, и не хочется говорить. Пожалуй, если я цену назначу, ты навряд ли захочешь столько отдать.

– Ладно уж, назначай,– говорит староста.– Сколько скажешь, столько и дам.

– Что до меня, так знай, я сразу скажу последнюю це-ну,– отвечает парень.– Заплатишь – отдам пса, а нет – не отдам.

– Говори,– торопит староста.– Разве у меня чего не хватает тебе заплатить? Только это и помешало бы мне купить пса. Ну, говори.

Тогда парень сказал:

– Этот пес много стоит, почтенный,– он ведь пятьдесят лакхов холода ест – вот и цена пусть ему будет пятьдесят лакхов рупий. За столько отдам, а меньше – нет. Подходит это тебе – хорошо, а не подходит – нам говорить больше не о чем. Хочешь брать собаку, выкладывай денежки, и я ее отдам; не хочешь – будь уверен, никогда ты ее не получишь. Ну, что скажешь? А то я пойду.

– Хорошо, я возьму,– согласился староста.– Пойдем ко мне, я дома тебе заплачу. И собаку с собой веди.

Вот и вправду взял парень пса, пошел с ним к старосте и привязал его там. А староста отсчитал ему пятьдесят лакхов рупий.

Забрал парень деньги и пошел обратным путем. Приходит домой и говорит братьям:

– Ну, пора мне жену искать.

А они ему в ответ:

– Ах ты лентяй! Кто за.тебя замуж пойдет? У нас на это и денег-то нет. Ищи себе сам невесту и женись, коли хочешь.

Лентяй им и говорит:

– Эх вы, дурачье. Столько работаете, а что вы наработали, где ваши деньги? Нет их! Сколько помню, всегда вы меня корили без отдыху, лентяем ругали. Лучше пойдите высватайте мне невесту, а что до расходов на свадьбу, я их беру на себя, вам тратиться не придется.

– Послушай-ка,– спрашивают те,– ты что, денег раздобыл?

– Да, дурачье,– говорит.– Глядите, сколько. Что надо будет, за все заплачу.

Старшие братья глядят, дивятся. Как увидели столько денег, сразу стали с ним ласковые, а то ведь только и знали бранить. С этих пор ругать его совсем перестали. Подыскали ему невесту, женили и стали все вместе жить.

Ну а староста, что собаку купил, был очень рад. Пса накормил до отвала. Как стало темнеть, он и говорит работникам:

– Слушайте, такие-сякие. Возьмите этого пса с собой на гумно, привяжите его там у входа в сторожку. С утра пригоните волов и начнете молотить. Вперед собаку обведите вокруг гумна да сами всю лишнюю одежду снимите – пес весь холод съест, вы его и не почуете. Хозяин пса мне сказал, он пятьдесят лакхов холода ест. Вот я его и купил и вам говорю: начнете волов гонять, все лишнее с себя снимайте – проверим, как он холод ест.

И вправду сказать, они сделали, как им хозяин велел: повели пса с собой на гумно и, как сказано было, привязали его у входа в сторожку. Только все равно холод их вовсю донимал.

– Гляньте-ка,– говорят одни,– где же он холод ест? Как было холодно, так и осталось.

– Ну и собака, такая-сякая, слов не найти! – кричат другие.– Поддать бы ей хорошенько.

– Не надо, хозяин заругается,– говорят третьи.– Лучше ее не трогать.

Как пропели петухи, начали молотить. Тут кто-то вспомнил:

– Хозяин велел: молотить начнете, снимайте одежду и пса ведите по кругу вслед за волами. Надо попробовать, съест он холод или не съест.

Он и вправду разделся, взял пса и пошел с ним волов по кругу гонять. Холод его донимает – терпеть невозможно. Он и закричал:

– Эй вы, я устал эту собаку по кругу таскать. Идите кто-нибудь, меня подмените.

Стал другой работник водить пса, только тоже скоро устал. Третий работник повел пса – и тот тоже устал.

– Стану я эту поганую собаку таскать! – говорит.– Ну ее к черту, я весь закоченел. Вон она, ребята. Водите ее, кто хочет, а то я ее, подлую, привяжу.

– Привяжи ее, подлую,– отвечают другие.– Она, чтоб ей пропасть, холоду нисколько не ест. Чего ее зря по кругу таскать.

– Ну, я привяжу,– говорит работник.

– Кто ее знает,– ему отвечают.– Хочешь водить, так води ее сам, пока сил хватит; не хочешь – привяжи. А что до нас – мы водить не станем.

Ну, раз такой разговор, он ее, подлую, привязал опять у сторожки.

Попозже и сам богатей, что собаку купил, нежданно пришел на гумно.

– Смотрите, – говорит,– что за народ! Я вам что велел? Вокруг собаку водить. А вы ее привязали. Почему водить не хотите?

– Эта собака, такая-сякая,– ему отвечают,– мы ее нипочем не станем водить. Она, чтоб ей пропасть, холоду нисколько не ест. И чего нам ее впустую водить? Ты ее сам купил, ты ее, подлую, и води. Мы ее таскали вокруг с самых петухов, из сил выбились. Больше не потащим.

– Приведите ее,– велел хозяин.– Отвяжите и приведите ко мне. Я ее, такую-сякую, купил за пятьдесят лакхов рупий. Неужто такие деньги ни за что отдал?

Отвязали собаку, привели ее к хозяину, а он и впрямь сразу разделся и пошел волов погонять и собаку рядом ведет. Прошел два круга, а может быть три,– смотрят: он весь трясется от холода.

– Возьмите ее, поводите,– просит.

– Нет уж,– ему отвечают,– мы давно наводились, больше ее не поведем. Хочешь таскать ее по кругу, таскай сам; а нет – гони ее прочь.

Повел хозяин пса снова, ну а пес холода, конечно, не ест.

Обозлился хозяин и тут же посередине гумна, прямо на разложенном рисе, как примется пса лупить. Бил хозяин без жалости, куда попало. Пес выл, визжал, весь обгадился. А хозяин знай бьет пса смертным боем. Работники помирают со смеху. На собачий вой народ с деревни сбежался. Работники им рассказывают, как дело было, те тоже над старостой потешаются. Прикончил он пса. Работники говорят:

– Ты так бил собаку, что она весь рис тут обгадила. Не станем мы собирать эту солому, сам ее убирай.

Хозяин им на это ничего не сказал. Тут и другие принялись жаловаться. Ну а солому убирать хозяину не пришлось, работники сами убрали.

На том и сказка кончается. Вот и все.

83. Пьяный и раджа

Давным-давно, говорят, это случилось. Один сантал на празднике Сохрэ 1 так напился пива, что свалился без памяти на пустой улице, прямо у себя под забором. А за полночь по улице ехал на слоне раджа, куда-то по своим делам направлялся. Сантал заслышал, что кто-то едет; встать было ему не под силу, так он лежа принялся похваляться.

– Чей это слон? – кричит.– Продай, я куплю. Сколько спросишь, за столько слона и возьму. Уж очень мне надо слона купить.

Радже эти слова ой как понравились: «Кто же из моих здешних подданных такой богатый? – думает.– Надо мне на него посмотреть».

Он-то собирался куда-то дальше ехать, кто его знает, как далеко. А как услыхал эти слова, удивился и у погонщика своего, что слоном правил, спрашивает:

– Кто это здесь, в деревне, такой богатый, что слона моего может купить?

– Кто его знает,– отвечает погонщик.

– Дальше мы не поедем,– говорит раджа.– Станем лагерем здесь, у околицы. Если он купит слона, чего же лучше – я на эти деньги новых куплю.

Сказал так, и стали лагерем становиться.

Сантал-то не знал, что он с раджей разговаривал и что слон был раджи, тоже не знал. Не слыхал он и о чем раджа с погонщиком говорили. Ну а соседи все это слышали. Слышали они и как он сам хвалился.

Наутро видят, лагерь стоит у околицы, и при нем слон. Догадались, в чем дело, пошли и тому санталу и рассказали, какой вышел у него разговор. Стал сантал размышлять, как тут быть. Солнышко поднялось, подъезжает раджа и спрашивает:

– Где тот человек, что ночью хотел у меня слона купить? Пусть выйдет, надо о цене сговориться.

– А как его звать-то? – спрашивает сантал.

– Я не спросил, как его звать,– говорит раджа.– Только он из этого дома. Голос прямо отсюда шел, от ворот.

– Ну да,– отвечает сантал.– Был тут один проезжий, у нас ночевал. Это он про слона спрашивал. Только он уже ушел. Кто его знает, куда. Рано утром ушел, с первыми петухами. Нет его здесь. Ты ему сразу-то про слона ничего не сказал, вот он и ушел, как проснулся.

Так он раджу провел, и тот уехал.

84. Как за деньги в суде показывали

Это сказка про сантала и деко. Ростовщик-деко подал на сантала в суд за долги. Сантал-то был не большого ума. Все долги свои он уж давно заплатил целиком. Да только, когда он ходил долги отдавать, свидетелей с собой он не брал – вот где ему ума не хватило.

Долг давно уж уплачен, а ростовщик все к нему пристает:

– Мне с тебя столько вот причитается. Плати, а то в суд подам.

Много они на этот счет разных слов друг другу сказали.

Под конец ростовщик спрашивает:

– Ну ладно. Если ты со мной рассчитался, где твои свидетели? Кто видел, что ты тогда принес мне столько, а тогда столько? Веди своих свидетелей. Я их спрошу при тебе.

Раз свидетелей не было, так санталу и спорить не о чем. Сказать ему нечего: деньги-то плачены один на один.

Набрался он смелости и решил: «Ладно, он говорит, что я ему должен, хоть я ему столько денег отдал. Пускай в суд подает, чтоб ему пропасть. Хоть кончится наконец это поганое дело». А поля у сантала были обширные, земли хватало пахать пятью сохами. Надумал он, как было сказано, и разругался с ростовщиком в пух и прах.

Вот ростовщик и подал на него в суд. Пришла санталу повестка. Явился он в суд в назначенный день и час, но без свидетелей. А ростовщик заплатил и достал трех свидетелей. Все им сказал, как говорить. Вы, мол, говорите – про ростовщика, значит: «Он при нас дал тому санталу столько и столько».

А один из тех трех был придурковатый. Потому ростовщик не переставал их наставлять и, как шли по дороге, все повторял: «Говорите точно, как я сказал. Ничего другого не говорите. А я уж вас угощу и простоквашей и рисом и пива дам выпить». Так он их улещал всю дорогу. Ну а санталу брать с собой было некого, он шел один. И там, у суда, он ждал один, совсем будто потерянный.

Подходит к нему человек:

– Слушай, почтенный, ты по какому делу?

– Ростовщик на меня за долги подал в суд,– отвечает сантал.– Я ему все заплатил, а он все равно на меня подал в суд.

– А свидетели у тебя есть? – спрашивает тот.

– Нету,– отвечает сантал.

– Ну тогда дай мне две рупии,– говорит тот,– и расскажи все в подробностях с самого начала, а потом веди за свидетеля – тебя оправдают вчистую.

Сантал согласился:

– Ладно, я тебе дам. Только смотри, пусть меня оправдают.

Рассказал он ему все с самого начала. Не забыл и про свои пять сох помянуть.

Выслушал тот человек все до конца, взял у него две рупии и говорит:

– Покажи мне своего ростовщика и его свидетелей. Сантал так и сделал.

Тогда он пошел к тем свидетелям и принялся их расспрашивать. Назадавал им всяких смешных вопросов и повыведал, что у них на уме. Больше всего он спрашивал придурковатого. Ростовщик как увидел, что вокруг него толпа собралась, сразу подумал: «Этого свидетеля они сейчас мне испортят, это уж точно». Подошел к нему и говорит:

– Вот что я тебе скажу. Что бы тебе люди ни говорили, ты их не слушай. Что сахиб скажет, то и говори, а с другими ни с кем не разговаривай. Говори только, что сахиб скажет.

Так он опять наставлял своего придурковатого свидетеля. Скоро дошел черед до их дела. Сперва судья расспросил ростовщика и сантала, потом вызвали свидетеля сантала. Привели его к присяге, и судья спрашивает:

– Что ты знаешь насчет слов этих двоих? Правду говори, правду; что знаешь насчет их слов?

Тот отвечает:

– Хузур, насчет сох я не знаю1. Кому знать, из сала они у него, или из асона, или из дхао2. Что пять сох он запрягает, это я знаю. А из какого дерева сохи сделаны, того я не знаю.

Как понес он такое, его и выставили. Потом спрашивают сантала:

– Есть у тебя другие свидетели?

– Нет, других нету,– говорит он.– Этот один.

Тогда стали вызывать свидетелей ростовщика. Первых двух спросили о чем-то, а потом им и сказать больше нечего.

Вызвали придурковатого. Вошел он, встал перед судьей, а чапраси его к присяге приводит, говорит ему:

– Говори правду.

А тот, рассказывают, ни слова в ответ, стоит и молчит.

Опять ему то же самое:

– Говори правду.

Он все молчит. Судья спрашивает:

– Ты что, полоумный?

А он, говорят, сразу в ответ:

– Ты что, полоумный?

Судья велит:

– Ардали, выведи его!

А тот руку протянул, как судья, и повторяет:

– Ардали, выведи его!

Ну, когда он так сказал, все, кто был в суде, расхохотались. Судья сам громче всех смеялся. Выставили их прочь и дело закрыли.

Вышли они из суда, сантал и спрашивает своего свидетеля:

– Ты о чем говорил? Я чего-то не понял.

– Ох! – тот отвечает.– Я хотел говорить об одном, а судья вдруг спросил меня совсем про другое, про сохи спросил: «Что насчет сох знаешь?» А ты мне про сохи ничего не сказал, из какого ты их дерева делаешь. Вот я ответил: «Из сала они, или из асона, или из дхао, я того не знаю. Знаю, что он пять сох запрягает». Вспомни, о чем мы с тобой говорили и как судья меня вдруг прервал. Я только хотел все про дело сказать, тут меня и прочь выгнали.

А две рупии он прикарманил, негодник.

И ростовщик, говорят, тоже стал корить своего придурковатого свидетеля:

– Слушай, я тебя спрашиваю, ты почему не отвечал? Тот говорит:

– Да ты сам мне сказал: «Что судья скажет, то и говори». Вот я и говорил точно так, как судья. Чапраси мне говорил: «Говори правду». Провалиться мне, если я ему что сказал. Чего мне его слушать? Ты сам мне утром велел ни с кем не разговаривать. А что судья говорил, то и я говорил.

Так ростовщик проиграл свое дело, и пришлось ему выслушать такое решение: «Иск отклоняется». Вот как сантал был оправдан.

185. Сирота

В прежние времена, говорят, жил один человек. Как отделился он от родни и зажил своим домом 1, у него родился ребенок – девочка. Так они и жили дальше, и девочка уже начала бегать.

Раз вечером сидел он с женой. Толковали о том, о сем и о прочем. Вот жена и говорит:

– Кто-то опять поселился у меня под сердцем.

– Откуда ты знаешь? – спросил муж.

– Оттуда, что я уж два месяца не вижу следов,– сказала она.

И вот не прошло и недели после того разговора, как муж нежданно-негаданно умер – змея его укусила. Долго убивалась жена: причитать и поминать покойника не уставала, целыми днями не касалась еды. Днем и ночью ее томила тоска. То и дело она принималась взывать ко всевышнему.

– Ах, Чандо-бонга,– говорила она,– чем мы с ним согрешили? За что ты нас разлучил и увел его от меня? Ах, Чандо, как мало дней ты нам дал побыть вместе! Ах, Чандо, какое горе ты мне послал! Ах, Чандо-бонга, где теперь тот, кто был мне защитой? Неужели я больше его не увижу?

И так она плакала и изливала тоску и еще говорила:

– О Чандо-бонга, ты увел от меня мужа. Пошли мне хоть сына, чтобы он заменил мне его2. Тот, кто поселился под моим сердцем, пусть станет мне сыном! Погляжу я на него и смогу совладать с моим горем.

Так каждый день она молила Чандо о сыне. Как пошел шестой месяц или седьмой, стало видно, что она не порожняя. Вот один из ее деверей и говорит:

– Эта мать нашей племянницы3, видно, живет с кем-то, кто ее знает с кем. Вспомните-ка: пока отец нашей племянницы жив был, она была ведь в порядке. Он давно умер, кто же ее обрюхатил? Верное слово, она живет с кем-то, а с кем, кто ее знает. Значит, она сама извела нашего брата; из-за нее он и помер. Чтоб ей пропасть! Надо отобрать у нее все добро, и землю, и скот. Ее дочку мы тоже возьмем и сами будем растить.

На том и решили. Обругали ее почем зря и силой забрали добро, и землю, и скот. Вдова их молила, как только могла.

– Нет, почтенные, нет! – уверяла она.– Чужие тут ни при чем. Когда отец моей дочки был еще жив, я почуяла себя на третьем месяце. А вы говорите, что это от кого-то другого. Никого другого не было и в помине. Если вы у меня хозяйство отнимете, что я буду делать? Пусть нас тогда Чандо рассудит.

Но они все равно не стали ее слушать и силой взяли все, что у нее было. Ладно, хоть хижину не разрушили и оставили вдову жить на старом месте.

Тогда, говорят, Чандо обратил свой взор на ее печаль и тоску и страдания и исполнил, о чем она просила. Как пришел срок, у нее и впрямь родился сын, и она очень обрадовалась. «Чандо услышал мою молитву,– говорила она.– Он сделал, как я просила. Слава тебе, Чандо! Ты утешил меня! А теперь, Чандо, дай ему вырасти мне на радость».

Время шло, и ребенок рос. Раз он и спрашивает:

– Матушка, а где мой отец? Мать в слезы и говорит:

– Когда я тебя носила под сердцем, сынок, его укусила змея, и он умер.

– Не плачь, матушка,– ответил сын.– Я буду тебе помогать. Что еще станешь делать, раз отца нет на свете. Помни, у тебя есть я, и крепись.

Увидела мать, какой разумный у нее растет сын, и изумилась. «Это Чандо дал столько ума моему сыну»,– сказала она.

Что ни день она не уставала взывать к Чандо, зато стоило ей наняться к кому-нибудь подработать, платили ей щедро. А когда она вслед за жнецами подбирала колосья на рисовом поле, те нарочно оставляли побольше. И даже когда она просто так шла просить подаяния, ей никто не отказывал, и она никогда не возвращалась с пустыми руками. Так что голода ни она, ни дети не знали. Ведь как родился у вдовы сын, к ней вернулась и дочка. Мать ходила искать пропитания, а дети вдвоем дома сидели. Жизнь у них текла ровно, и они не знали тревог. Мало-помалу обзавелись домашней птицей и поросятами, откормили их, продали и купили коз и овец. Развели много кур и мелкого скота тоже: стали откармливать каплунов, холостили боровков; и баранов и козлов тоже холостили, а как те подрастали, они их продавали. Так они подкопили малую толику денег, и мать сказала:

– Слушай, сынок. Давай купим на эти деньги корову. Пойди купи телку.

Это она так сказала, когда сын уже порядком подрос. Сын ее спрашивает:

– Скажи, матушка, какую телку мне выбирать?

– Сынок,– говорит мать,– знающие люди считают, что надо смотреть, не опорожнится ли телка или слюну не уронит ли в ту пору, когда продавец показывает ее покупателю. Это счастливый знак. Такую надо брать, не постояв перед ценой. Такая будет оберегать дом и хозяйство4. И приплод она, говорят, скоро приносит. А если она не опорожнится и ничего не уронит, надо ей в зубы смотреть. У которой девять зубов, та тоже хорошая – это корова той же породы. И пока не найдешь такую, не бери никакой. Другой породы корову и брать не надо.

– Ладно, матушка,– отвечает сын.– Я пойду и куплю корову. Пока не найду такой, как ты сказала, я не вернусь. Приду домой не раньше, как найду и куплю подходящую.

– Нет, сынок, зачем так? – говорит мать.– Лучше мы подождем и после купим корову здесь, по соседству.

А сын ей:

– Нет, матушка, я пойду и найду такую корову. Стал он настаивать на своем, и она согласилась:

– Ну хорошо, сынок, пойди поищи. Начал сын спрашивать односельчан:

– Кто со мной пойдет, поможет мне корову купить?

Только никто не захотел с ним идти. Все отказываются: каждому не то, так другое мешает. Пошел он тогда к своим дядьям и говорит всем по очереди:

– Пойди со мной, батюшка 5, помоги мне выбрать корову.

Мы надумали корову купить.

Да никто из них тоже не согласился пойти. Жил в деревне кузнец. Парень к нему.

– Пойдем со мной,– говорит.– Помоги мне корову купить. Я звал всех сельчан, пропади они пропадом, да никто не хочет со мной пойти. Просил я дядьев – тоже отказываются. Я и угощение обещался поставить – все равно не хотят, чтоб им пропасть. Нынче они меня за человека считать не желают, а небось как разбогатею, так от друзей отбою не будет. А пока никому до меня дела нет.

Сказал он так кузнецу и спрашивает:

– Ну как, поможешь мне или нет? Кузнец говорит:

– Ладно, раз больше никто не хочет помочь, я помогу.

– Вот хорошо! – обрадовался парень.– Тогда завтра я запасу еды нам с тобой на дорогу, а послезавтра, утром пораньше, тронемся в путь. Согласен?

– Согласен,– говорит тот.– Готовь, что надо.

– Смотри не обмани.

– Не обману,– говорит.

В назначенный день пустились в путь за коровой, только подходящей долго не попадалось. Шли они и смотрели продажных коров и зашли очень далеко. Только когда все царство соседнего раджи насквозь прошли, им подходящая корова попалась. Опорожниться-то она не опорожнилась, пока смотрели, зато как вгляделись получше, насчитали у нее девять зубов, и с виду она была как очень крупная нетель. Тут парень и говорит:

– Возьмем ее.

– Нет,– спорит кузнец.– Не стоит ее брать. Видишь, у нее все зубы выросли, а она еще не телилась ни разу. Она, похоже, неплодная.

– Все равно,– сказал парень.– Неплодная она или какая другая, мы ее возьмем.

Спросили хозяина насчет цены.

– Корова нам приглянулась,– говорят.– Только скажи сперва, сколько ты за нее хочешь. Тогда будет видно, возьмем мы ее или не возьмем.

Хозяин попросил девять рупий. Парень на это ему говорит:

– Нет уж, ты скажи настоящую цену.

– Ладно,– отвечает хозяин.– Если и впрямь берете, так восемь рупий.

– Столько просишь за бесплодную телку? – вмешался кузнец.– Сколько бы ты запросил, будь она и вправду молочная?

– Нет, сынок, она не бесплодная,– отвечает хозяин.– Не телилась еще, это верно. Зато нынче у нее была течка.

– Гляди сам,– говорит кузнец.– У нее все зубы на месте, а она еще не телилась. Положено, чтобы течка у коровы была, как выйдут два зуба, а телится она, как выйдут четыре. Случается, верно, течка и после второй пары зубов, а отел после третьей. Да у этой-то, глянь, все зубы на месте, а она еще не телилась. Бесплодная она, не иначе.

– Ладно,– отвечает хозяин,– назовите свою цену сами.

– Отдашь за четыре рупии, мы возьмем,– предлагает кузнец.

– Нет, шесть давайте,– спорит хозяин.

– Не шесть и не четыре,– сказал тут парень.– Гляди, я кладу пять рупий.

– Нет, сынки, так не пойдет,– отвечает хозяин.– Мне это в убыток.

– Хочешь, бери, что даем. А то мы можем поискать корову и в другом месте,– говорит ему парень.

– Ну уж ладно,– смирился хозяин.– Давай, Расплатились они, обвязали корове шею веревкой и двинулись в обратный путь. В дороге застигла их ночь. Идут они через большую деревню – там даже базар был – и размышляют: «Где бы на ночь остановиться? Хорошо бы заночевать здесь, у кого-нибудь на веранде». С такими мыслями шли они вдоль по улице и, как увидели дом с верандой, зашли и попросили:

– Послушай, хозяин. Пусти-ка ты нас переночевать где-нибудь здесь у тебя на веранде.

– Ну что ж,– отвечает тот.– Почему бы не дать вам заночевать?

Вот они здесь и остановились. Поужинали вареным рисом, привязали корову и легли на веранде. Только заснули, хозяева отвязали корову, а на ее место свою, совсем старую, привязали и тоже легли. Утром, как рассвело, парень и кузнец увидели, что корова не та, и к хозяину:

– Слушай, отец, ты не подменил нашу корову? Эта корова – не наша. Ты нашу взял, а вместо нее поставил другую.

– Да нет, это ваша корова,– заспорил хозяин.– Я сам видел, вы ее вчера тут привязали.

– Ну нет,– говорят.– Вон наша корова. Ты ее к себе в

хлев поставил.

– Нет, эта корова моя. С чего мне ее вам отдавать? Забирайте вашу корову и идите своей дорогой. Чего ради должен я вам мою отдавать?

Так они спорили и спорили, наконец хозяин им говорит:

– Нет, мы так ни на чем не столкуемся. Давайте, я народ соберу, и пусть нас рассудят.

Пошел он прямо к старосте, а потом туда собрались другие почтенные люди, и он им сказал:

– Мне приглянулась корова одного прохожего. Я ее взял себе, а взамен подсунул ему свою, старую. Я вам это напрямик говорю. Решите в мою пользу – я вас отблагодарю.

– А ты сколько нам дашь? – спросил один.

– Поможете мне выиграть дело, пять рупий дам.

– Ладно,– сказали они.– Значит, мы поможем тебе выиграть дело.

И когда он их так подкупил и уговорил решить в его пользу, они все пошли к нему в дом. Начавши судить, стали винить парня и кузнеца и говорили, что корова у них была старая, и пусть ее-то они и берут. Тогда сирота им сказал:

– Что ж, почтенные. Что ж, староста, и ты, помощник старосты, и вы, пятеро6. Мы не согласны с вашим судом. Мы видим, что суд ваш неправедный. Подождите, дайте нам кого-нибудь привести, кто бы правду сказал.

– Ладно, ведите,– говорят те.

А про себя они, конечно, подумали так: «Эти двое здесь чужаки. Пусть они даже найдут человека, кто покажет в их пользу; так это будет кто-то из здешних, не иначе, а уж ему-то мы вправим мозги». Вот поэтому они и сказали: «Ладно, ведите».

Тогда сирота обернулся к своему спутнику.

– Послушай-ка, друг,– говорит.– Ты пока останься здесь и последи за. нашим добром, а я схожу в ту деревню и позову сюда человека или двоих. Если уж и они подтвердят, что это наша корова, значит, придется нам ее взять.

С такими словами он встал и ушел. Дорогу искать он не стал, а пошел напрямик – туда, где вдали виднелась деревня. Только вскоре он потерял деревню из виду. Вокруг росли густые кусты, и в этом кустарнике он совсем заплутался. Вдруг видит он сквозь кусты двух шакалов – они куда-то по своему делу бежали.

– Эй вы! Подождите! Постойте! – кричит.– Вас-то я и ищу.

Остановились шакалы и спрашивают:

– Зачем ты нас ищешь?

Парень им все рассказал.

– Я сирота,– говорит.– Отец мой умер, когда я был еще во чреве у матери. А все добро, какое он нажил, забрали дядья – старший и младший. Да они еще мать мою почем зря изругали. И землю они у нас отняли. А теперь, когда мы поденной работой и сбором колосьев скопили малость деньжат, я купил телку и уже вел ее домой, да только пришлось заночевать по пути на веранде у одного человека – вон в той деревне, где базар. Пока мы с приятелем спали, хозяин увел мою телку, а на ее место привязал свою старую корову. Утром я увидал, что это не та корова; гляжу, а моя корова – та, что я привел,– стоит у него в хлеву. Тогда я сказал ему: «Слушай, батюшка, не моя это корова. Вон та вот – моя». А он говорит: «Да нет, это та самая, что ты вчера привел. С чего я тебе стану свою отдавать?» Тут мы крепко поспорили, и тогда он созвал своих деревенских. Те стали судить да рядить и порешили с пристрастием – в его пользу. А я с этим судом не согласился. Я сказал пятерым: «Ладно, почтенные, я не согласен с вашим судом. Подождите, дайте я приведу кого-нибудь, кто за меня скажет». Вот я и пошел искать кого-нибудь и встретил вас. Пойдите со мной, рассудите нас.

Шакалы его спрашивают:

– А что, не брали ли деревенские взятку?