Текст книги "Степанида и 7 женихов (СИ)"

Автор книги: НатАша Шкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Вы особенно прекрасны сегодня! – Петр поцеловал ручку хозяйке, для чего пришлось отвоевать ее у рыжего захватчика. Тот снова порычал для порядка, да успокоился, – да у вас здесь целая оранжерея!

– Спасибо, Петр, я ведь могу вас так называть?

– Буду крайне рад! – белозубо улыбнулся вояка, – а лучше на «ты».

– Тогда и мне можно на «ты».

– Благодарю! Прими мой скромный подарок, именинница! – сосед извлек из кармана кителя тисненую золотом коробочку и протянул Степке, – к твоему сегодняшнему наряду должна подойти.

– Ой, а что там? – в коробочке, на бархатной подушечке лежала брошь. Золотое солнце с извилистыми лучиками и крупным янтарем в центре, – о, Боже! – она оторвалась от подарка, чтоб изумленно уставиться на соседа, – спасибо, но не стоило, Петя…

– Стоило! Это, гм, прости, что похвастаюсь, мое исполнение.

– Как это? Сам сделал брошь?

– После отставки нашел себе увлечение. Раньше даже не подозревал, насколько увлекает выполнение ювелирных изделий.

– Нет слов! – женихи сегодня не переставали удивлять, – буду счастлива носить, тем более, что это ханд мэйд!

– Спасибо, Степушка! – сосед просиял, расплывшись счастливой улыбкой, сделавшей его моложе лет на двадцать, – позволишь надеть?

Осторожно, словно она хрустальная ваза, прикоснулся к платью, приколов брошь в районе сердца.

– Я хотел сделать серьги в комплект, но не успел. Вторую часть подарка принесу через пару недель! – он отстранился, любуясь, – черное платье с золотом гармонично смотрится, не находишь?

– П-пожалуй… – Степанида никак не предполагала, что в «старом вояке» живет дизайнер ювелирных изделий, разбирающийся в сочетании цветов. Тогда как сама она в это мало понимала. «А я ведь совсем ничего о них не знаю… Надо поторопиться, чтоб каждого узнать получше!» и повторила еще раз, – спасибо, Петр, она восхитительная!

«Милости прошу к нашему шалашу,

На диване царственно восседала Матильда с Гором и Никитой по обе руки. Остальные мужчины расселись на стульях поодаль друг от друга. Матильда щебетала, увлекая то одного, то другого в беседу, благодаря чему обстановка не была гнетущей. Хорошим собеседником себя показал Никита, развлекая Степиных гостей, не допуская томительной тишины.

Сама хозяйка присела на краешек кресла и ловила на себе восхищенные взгляды женихов, из-за чего нервничала еще больше, не зная как себя вести, чтоб не оказать кому-то большее внимание, а кого-то наоборот, обделить. Рыкой, пока еще безымянный, расположился на подушечке в кресле позади хозяйки.

Именинница каждому преподнесла тарелку с угощениями, наполнив изысками Лукерьиного исполнения. Чего на столе только не было! Судак фаршированный, расстегаи с рыбой, селедка на луковых кольцах, грибочки соленые, грибочки в сметане, греночки с фасолевым паштетом, картошечка с чесночком и салом, картошечка с зеленью, пироги с различными начинками, раковые шейки с соусом, да маринованные овощи. Каравай расположился на почетном месте ожидая своего часа.

От алкоголя отказались все, скромно попивая клюквенный морс.

Обстановка выдалась напряженная, но в целом все держались доброжелательно, изредка косясь на соперников. Грозный пронзительно разглядывал каждого, преимущественно общаясь только с мэром. Гор вообще ни на кого не глядел, Митя сидел с невозмутимым лицом. Сосед единственный был весел, нахваливал стряпню и уплетал за обе щеки.

– Оголодал, поди, бедолага! – изрекла Лукерья, – тяжко, чай без бабы, все в сухомятку!

Матильда улыбнулась краем губ, услышав ее изречение, а Степанида поднялась, чтоб принести добавки.

Тихий Вячеслав опоздал почти на полчаса. Пришел запыхавшийся, но красивый до безобразия. Он, как раз, был без формы, одевшись в узкие черные брюки и красную рубашку. В этом одеянии, со своей смуглой кожей и черными волосами, походил на цыгана, лишь серьги в ухе не хватало да полноты образа. Увидев его, Степа вновь подумала, об успешной карьере модели. «И чего он в полицейские пошел?»

– Добрый вечер! Простите за опоздание! – протараторил на одном дыхании, вручая имениннице букет осенних цветов с колосьями.

– Спасибо, Вячеслав, ничего страшного, проходите! – Степка посторонилась, пропуская гостя. Понюхала букет и почувствовала в его запахе нечто отдаленно знакомое.

– Ого, у вас здесь цветов, как в магазине! – сказал, вешая пальто.

– Да, гости меня нынче цветами разбаловали! Ваш тоже очень красивый, пахнет полем, стогом… – Степка осеклась на полуслове, подняв испуганный взгляд на Славика, пронзенная сомнением.

Тот глядел на нее внимательно, словно чего-то выжидая. Но так ничего и не дождавшись, кроме огромных глаз, вздохнул и сказал:

– Поздравляю с днем рождения! – протягивая сверток. Именинница машинально приняла дар, разорвала шуршащую упаковку. Это была шаль. Белая, из тончайшего кружева, практически невесомая, – это плела моя мама. Она известная на всю округу плетунья, но уже отошла от дел. Для вас сделала исключение, я очень просил. Примерите?

– Прямо неловко, зачем же ради меня…

– Примерьте, прошу вас!

– Да, конечно! Спасибо большое. И давай уже на «ты», что скажешь?

– С удовольствием!

Женщина повернулась к нему спиной, чтоб мужчина мог набросить ей шаль на плечи. От соприкосновения с голой кожей по телу побежали мурашки и захватило дух.

– Она такая легкая, словно ничего не весит! – Степка повернулась лицом, – ну как?

– Красиво… – участковый смотрел нежно и восторженно, – я не хвалю свой подарок, в самом деле красиво.

– Я верю, – улыбнулась, – шаль сказочная, мама твоя рукодельница.

«Лошади узнают друг друга по ржанию, а люди – по разговору»

«Итак, все собрались… с чего начать?» – приведя за собой последнего гостя, задумалась Степанида. Никита, видя ее нервозность заговаривал гостей как мог, да и Матильда помогала. Но, бесконечно готовиться не будешь, надо уже и разговор завести…

– Степушка, позволишь поднять за тебя бокал? – подал голос самый старший жених и продолжил, не дожидаясь разрешения, – однажды я услышал мудрый тост, который хочу произнести в твою честь… В одной глухой деревне жил мужчина с сыном. Однажды в их дверь постучали. «Откройте, это я, богатство!» – сказали с той стороны. Сын обрадовался и говорит: «Папа, давай откроем, станет богаты!» Но отец ответил: «Нет, сын, к чему нам богатство, когда ты есть у меня, а я у тебя? Это лучшее богатство!» Через время в дверь вновь постучали. «Откройте, это я, счастье!» И вновь отец отказался открыть, мотивируя тем, что они и так счастливы, живя вместе. В третий раз постучали в дверь и сказали: «Откройте, это я, женщина!» Сын сказал отцу: «Сейчас мы тоже не откроем, зачем она нам нужна, если мы есть друг у друга?» На что отец возразил: «Нет сынок, ты не прав, ее мы впустим! Дом, в котором живет женщина, счастье и богатство приходят сами!» Степушка… я согласен с этим мудрым изречением. Стоило тебе появиться в нашем селе, как мир вокруг преобразился… – он сделал паузу, наклонил голову, видимо желая сказать что-то еще, но сдержался, лишь скромно добавив, – в общем, за именинницу!

Поддержав идею тостов, один за одним женихи высказывались, давая хозяйке невольную передышку перед тяжелым разговором. Именинница благодарила, через силу улыбаясь, чувствуя, как нервозность растет в геометрической прогрессии, увеличиваясь с каждым мужским взглядом и словом. «Глупая идея была, зачем я их собрала, лучше бы с каждым отдельно поговорила…»

– А мне понравились строчки из стиха Омара Хайяма, – сказал Славик, – может быть слышали?

Я лунной ночью ждал свидания с Луной,

Гляжу, идет она. О, сердце, что со мной?

Степанида вздрогнула и поглядела ему в глаза. И что это в них? Дерзость? Вызов? Требование узнать его? Обида? Луна… Он намекает на то, что…

Глаза к земной Луне, потом к луне небесной…

Небесная луна померкла пред земной.

– За твою красоту, Штефа! – отсалютовал участковый, сверля взглядом. Мир вокруг Степаниды дрогнул. «О, Боже, так это он, волк…» Померкло все, она не услышала, о чем дальше говорили мужчины, о том, чего ей желал Грозный, она опустила глаза в свой бокал и так сильно сжала ножку, что заболела рука. «Он сказал на сеновале, что он самый первый жених, как же я сразу не догадалась, дура? Ведь именно с ним первым познакомилась…» И сама себе ответила… «Я боялась узнать кто из них той ночью погасил мой откат. С кем я лежала обнаженная и наслаждалась ласками шершавого языка… Какой стыд…»

– Засмущали хозяйку! – донесся голос Матильды, вырвавший Степаниду из лап самоедства, она оторвала взгляд от бокала и подняла его на гостей. Все, как один, пристально глядели на нее. Степка сглотнула ком, затем подскочила на ноги, подошла к столу. Налила себе полный бокал коньяку, осушила его залпом, откашлялась и повернулась к гостям. «Ну что ж, время пришло!»

– Большое вам всем спасибо за пожелания, – вымученно улыбнулась, – а так же, за то, что откликнулись на мое приглашение. А сейчас пришла пора рассказать вам, по какому поводу собрала всех под своей крышей…

– Так в честь именин, нет? – поднял бровь Петр.

– Не только…

– Мужайся, хозяюшка, – подбодрила Лукерья.

Степка кивнула головой и продолжила:

– Некоторые из вас уже знают мою тайну, а с остальными я поделюсь ею сейчас, – руки предательски задрожали и она налила себе второй бокал, – простите, я немного нервничаю…

– Хочешь, я расскажу? – предложила Матильда.

– Нет, спасибо, я должна сама…

– А что случилось? – вновь подал голос сосед. Он и Грозный напряглись, сосредоточились, словно ожидая встретиться лицом к лицу с врагом. Остальные женихи не нервничали, спокойно взирая на нее. Митя подбадривал взглядом, Никита улыбался.

– Ничего не случилось, Петя, – ответила Степка, – я хочу рассказать, кто я на самом деле. Я, не обычный человек, я…

– Ты – Слагалица! – завершил фразу Вячеслав, – прямо не могу смотреть, как ты волнуешься, пытаясь сказать нам то, что мы и так знаем!

– В каком смысле «знаем»? – опешила именинница, воззрившись на участкового, – ну ладно ты… – она осеклась, покраснев, – но…

– Мы об этом знаем, – поддержал сосед, – о том, кто ты и о нашем предназначении, тоже.

Степанида, приоткрыв рот, уставилась на мужчину в форме и не нашлась с ответом. Зато Грозный нашелся:

– Говорите за себя, любезный! Я пока совершенно ничего не понимаю. Какая Слагалица?

– Никита, ты не рассказал своему другу правду? – возмущенный Славик повернулся к мэру, – зачем нужны эти игры и недомолвки? Я сразу рассказал Петру Ильичу.

– А я считаю, что Степанида сама должна принять решение, – невозмутимо ответил мэр, не поведя и бровью, – кого ставить в известность, а кого нет!

– И все-таки, о чем речь? Никита? – Грозный нахмурился пуще прежнего, хотя, казалось он и так нахмурен до предела, – Степа?

– Я… – Степка открыла и закрыла рот, все еще не справившись с потрясением, растеряв всю решимость.

– Степанида пыталась рассказать, что она обладательница редкого на земле Дара, – пришла на выручку Матильда, обратив внимание на себя, а Степка вновь жадно глотнула коньяку.

– Какого Дара? И почему это так важно?

– Наберитесь терпения, молодой человек, – пристыдила Матильда, – Дар Слагалицы, как его называют в последнее время, ранее кликался Даром Сваятельницы, Плетуньи Доли, Домовитки Счастья. Древний Дар, которым наделялись особые женщины, чтоб помогать слиться во едино разрозненным душам.

– Это вы так завуалированно про сводниц говорите? – перебил Антон.

– Не тех сводниц, о которых принято говорить открыто в нашем общество. Я же рассказываю о таинстве древней силы. Степанида не обычная женщина, она Слагалица истинных пар.

– Окей, – откинулся на стуле олигарх, – допустим, а сыр бор о чем? Ну работает она свахой, что с того? Каждый зарабатывает, как может!

– Ты не понимаешь, Антон! – заговорил мэр, – бабуля говорит о сверхъестественной силе.

– Ну, в сверхъестественное я не верю, ты же знаешь!

– Я так и думала! – вздохнула Степка и сделала еще один большой глоток. «Может я вообще пойду? Они сами поговорят, – пришла в голову шальная мысль, – даже если подерутся, я и видеть не буду…»

– Придется поверить! – твердо сказал Никита.

– Убедишь? – хмыкнул олигарх.

– Молодой человек, ну в самом деле, вас всех здесь собрали не ради разговора верю-не верю, все гораздо серьезнее.

– Я слушаю, продолжайте! – мэр даже ножку на ножку закинул и ботинком покачал.

– Степанида, я продолжу? – Матильда обратилась к напивающейся хозяйке, – или ты хочешь?

– Ну…

– Поняла, продолжаю…

– Кончай надираться, а? – строго сказала Лукерья, – чаво творишь? – Степанида молча сделала еще один большой глоток, – тьху, тартыга!

– Что именно делает Слагалица, вам, видимо не интересно, поэтому я перейду к главному. К ее женихам… То есть к вам, – и ведьма красноречиво провела взглядом по собравшимся мужчинам.

– В смысле?

– Хрен коромысле! – припечатала Матильда своей любимой фразочкой, вмиг сбросив маску высокородной дамы, – вы все ее женихи. Сейчас, одновременно.

– Чушь! – олигарх подался вперед, – жених, это временный статус мужчины до свадьбы, так?

– Так.

– И что же? Степанида всем нам дала согласие на брак? – он ухмыльнулся.

– Антон, все не так, подожди, – Степанида отложила бокал и сказала нервно, – я никому согласия еще не давала, дослушай… У Слагалицы до вступления в силу проходит один очень важный, э-э-э, давай назовем это обрядом, проходит обряд… жениховства. За сто один день она, то есть я, должна выбрать одного из семи, который в будущем станет ее мужем, – о том, что выбрать можно двоих, предусмотрительно умолчала.

– Та-а-а-к… я понял, – протянул Грозный, – вы – секта!

– Что? Нет! – возмутилась хозяйка.

– Только вы без меня «сектаньте»! – он поднялся на ноги, но тут гаркнул мэр, да так, что уши заложило.

– Сядь, не устраивай цирк!

– Это я устраиваю цирк? Да это вы здесь балаган развели. Слагалица и семь женихов! Оргии групповые не практикуете, нет? – прогавкал в ответ Антон.

– А почему семь? Если нас шесть? – перебил его отставной военный, задав вопрос, на который сейчас Степка точно не хотела бы отвечать.

Но вместо ответа грянул гром. Затрясся Дом, да так, что со стола начали падать бокалы и тарелки с едой, погас свет и начался хаос. В ноздри Степаниде ударил незнакомый запах, который буквально сбил ее с ног. Желание небывалой силы обрушилось на нее, заставив спину выгнуться дугой. Она закричала, чувствуя, как внизу живота взорвалась огненная бомба. Крик превратился в хрип, она царапнула ногтями пол, впадая в ужас.

Прохладные руки подняли ее с пола и прижали к себе, но ей стало только хуже, она закричала еще раз, пытаясь освободиться, но боль внезапно прекратилась. Включился свет.

Степка глубоко вдохнула, поправила задравшееся платье дрожащими руками и открыла глаза. Она лежала на коленях у Мити, у которого было перекошенное лицо. Рядом с ним в позе медведя перед прыжком стоял Гор, Никита был бледнее извести, его лицо выдавало небывалое напряжение. Сосед с участковым тоже стояли рядом. И даже Грозный с озабоченным лицом склонился над ней.

– Нас семь! – раздался голос позади всех, – я успел вовремя! Ну, здравствуй, невеста-Слагалица! Приветствую и вас, дрУги мои!

Тартыга – пьянь.

Глава 25

«Не задерживай уходящего, не прогоняй пришедшего»

– Батюшка рОдный, – завопила, как резаная, Лукерья, – огневик пожаловал! Вражину в дом впустили!

– Николай? – Степаниде показалось, что она услышала голос бывшего гражданского супруга.

– Мечислав? – беспомощно простонала Матильда, прежде чем упасть в обморок.

– Мечислав, где Мечислав? – выкрикнула Степанида, вскочив на ноги и раздвигая в стороны гостей.

– Огневик, бережись, кто могёт, каравул, – орала благим матом охоронница.

– Да уймись ты, шальная! Уши стынуть! Гнать, его, барышня? – грозно пробасил Егорыч.

– Да подождите вы, тихо! – гаркнула Степка, от чего все шесть «прежних» женихов воззрились на нее удивленно. Она наконец смогла растолкать мужчин, стоявших столбами, устроив вокруг нее живой щит.

У входа в гостиную, облокотившись о косяк, действительно стоял Николай. Тот самый бывший муж, Степанида не ошиблась.

– Николай, ты что здесь делаешь? – опешила она.

– Ты его знаешь? – рыкнул Гор, мгновенно оказавшись рядом.

– Это мой муж… э-э-э, бывший, – растеряно произнесла хозяйка.

– Огневик, твой бывший муж? – Митя материализовался словно из-под земли, прикрыв ее своим телом.

– Да нет! – ответила она, воззрившись на Митину спину, – он человек…

– Ох-ох-ох, как всполошились, лопну от гордости! – насмешливо протянул Николай, сначала полоснув по всем внимательным взглядом, а затем скрестил руки на груди, – охранных амулетов на нее нацепляли, ой не могу! – и он откинув голову назад захохотал, – от кого защищаете?

– Тебя выкинуть, или добром уйдешь? – Гор сделал шаг навстречу, Митя назойливо стоял стеной, а остальные женихи, интуитивно окружили именинницу, сплотившись против пришлого.

– Отец, остынь! – чужим голосом сказал Никита, – его Дом впустил, он не врет, – один мэр по-прежнему сидел на диване и был белее мела. И никто, по-прежнему, не обращал внимания на лежащую в беспамятстве Матильду, сосредоточенно глядя на нового гостя.

– Ой, точно, – прошептала Лукерья, – как есть, жёних, останний! Чаво енто я, со страху заслепла?

– Ничего не понимаю! Митя, да пропусти ты меня! – Митя не сдвинулся с места, – Мить… я ведь говорю, что знаю его, – Степанида трясла водяника за рукав, пытаясь сдвинуть с места.

– Он огневик, Панни, он опасен! – ответил водяник и даже не шелохнулся.

– Не для нее, пацан! – ответил грубо Николай, чем поразил Степаниду пуще прежнего, ведь она знала его как интеллигентного профессора, а не грубого мужлана, – а ты, Берлак, – он повернулся к Гору, – не мечи бисер, мы в одном окопе!

– Откуда ты… – начал Гор, но тут подключился сосед:

– А может по-мужски переговорим? Пойдемте на улицу, ни к чему Степушку расстраивать!

– Не-е-е-т! – закричала Степка, – да пустите вы меня в конце концов, я не вижу ничего!

Митя и бровью не повел, но зато она смогла оттолкнуть Грозного и подошла, наконец, к Николаю.

– Ты что здесь делаешь? – строго начала она и осеклась, приглядевшись к гостю поближе – это был он и не он. Вроде тот же человек, с которым она без особой любви прожила кучу лет и не он… Прежний Николай выглядел старше своих лет, волосы жиденькие, очки на носу, намечавшееся пузико. А этот стоял прямо, волосы густые, взгляд ястребиный, насмешливый, – Николай, ты ли это?

– Я, Нидушка, я! – взгляд, обращенный на женщину засветился теплом, – ты, полагаю в шоке, но я объясню!

Метаморфоза, случившаяся с Николаем была видна невооруженным глазом. На мужчин он глядел насмешливо и с вызовом, а на нее нежно и даже голос стал более ласковым.

– Хозяюшка, он, вестимо, жёних, – прямо на ухо заговорила охоронница, – токмо огневик, что странно…

– Ничего странного, – ответил Николай, – огневики не первый раз в мужьях у Домовитки.

– Ты слышишь Лукерью? – Степанида уже не знала чему больше удивляться, фееричному появлению бывшего, его изменившемуся облику или тому, что он слышит ее охоронницу.

– Слышу, – Николай отлепился от дверного косяка и сделал шаг вперед, от чего женихи вновь окружили Степку забором, – эй, мужики, чего не понятно? Я не угроза! – уже возмутился он.

– В самом деле, давайте сядем на свои места, – из-за их спин прокричала хозяйка, – и спокойно поговорим!

– Отец, – подал голос Никита, – бабуле воды принеси, а?

– Ох, ведьма сомлела, чичас подсоблю! – радостно выкрикнула Лукерья и неожиданно, откуда-то сверху на Матильду полилась вода. Та застонала, открыла глаза и села на диване.

– Мать, ты чего? – Гор сел рядом, поддерживая женщину. Ведьма рукой вытерла лицо, убрала с глаз намокшие волосы и посмотрела на Николая.

– Мечислав? – прошептала, обращаясь к новому гостю, – это, ты?

– Я, Матильда! – он подмигнул ведьме, усевшись на стул рядом с диваном, – сколько лет, сколько зим?

Дом загудел, завибрировал, сверху посыпалась пыль и опилки. Гости встревоженно поглядели по сторонам.

– Что происходит? – впервые за все время заговорил Грозный.

– Ничего особенного, хозяйка злится, – ответил Николай, улыбаясь широкой улыбкой, – лучше уйдите с ее пути, она когда злая, за себя не отвечает!

Женихи, окружившие Степку повернули к ней головы и наткнулись на прищуренный взгляд.

– Значит так, – процедила она, – первое, выпустите меня! – женихи безропотно посторонились, второе, – она повернулась к Николаю, – пойдем-ка в кухню, поговорим!

– Нида, дорогая моя, предлагаю сначала поговорить при всех!

– Окей! – согласилась она, – ты чего приперся, – воинственно подошла к бывшему Степанида, на которую нашла небывалая злость. Нервозность вечера переродилась в раздраженность, захотелось поскорее покончить с этим представлением и спровадить всех восвояси, – Маруся утомила? И с каких пор в Мечиславах ходишь?

– Нида, ну не злись, я все объясню! – улыбка бывшего слегка померкла.

– Нида-гнида! – фыркнула Лукерья, – чаво за имечко такое?

– Молчать! – рыкнула Степка, уже плохо контролируя злость, – хочешь при всех объясняться? Окей, валяй, я слушаю! – рухнула на стул, забросила ногу на ногу и прищурившись воззрилась на Николая-Мечислава. Опилки сыпаться с потолка не перестали, но сам Домик больше не дрожал. Женихи медленно расселись по стульям, все как один, поближе к хозяйке. Она и на них строго зыкнула, едва сдерживаясь, чтоб не нагрубить.

– Хорошо-хорошо! – Николай поднял примирительно руки, – я все расскажу! Извини, Матильда, с тобой после поболтаем!

– Харе паясничать! – повысил голос Гор.

– Заткнись, Берлак, ты не хозяин Дома! – парировал бывший.

– Да хватит вам! – простонал Никита, став белее прежнего.

– О Боже, Никита, что с тобой? – обратила на него внимание Степка, – тебе плохо?

– С божьим сыночком все нормально будет! – фыркнул Николай, – нагрузка навалила с моим приходом, еле сдерживает. Но он справится, верно, а?

– Божьим сынком? – охнула Матильда.

– Блин, я ничего не понимаю, хватит загадок, меня от прошлых тошнит!!! – закричала Степанида.

– Крепись, Нида, толи еще будет! – сказал Николай уже серьезно, – сегодня я открою глаза…

– Валяй уже, хватит прибауток, – буркнул Митя, кладя на плечо Степке руку в успокаивающем жесте, – мы все в нетерпении…

– Добро, начну с главного. Вы правильно подметили, други, я огневик… – Степка охнула и прикрыла рот ладошкой, – и я жених Ниды. Только не седьмой, а первый.

– Н-но как???

– Как я скрывал это от тебя столько лет? Такой был план, Нидочка, такой был план.

– И… Маруська, тоже план?

– Нет, Мария – это импровизация, призванная вызвать у тебя настолько негативные эмоции, что ты бросишь меня и пойдешь искать утешение в дедовом доме. Пришел срок.

– Срок для чего?

– Разбудить дом и стать Домовиткой.

– Кем-кем?

– Так в старину называли Слагалиц, – ответила за него Матильда, – в самом начале еще.

– Правильно. Это я по привычке, – подтвердил Николай, – Домовитка мне роднее. Но не о том речь. Я начну с самого начала, а потом отвечу на вопросы, вы пока устраивайтесь поудобнее, разговор будет долгим.

Все промолчали, лишь рука на плече Степки сжалась сильнее.

– Я огневик и мне… много лет. Живу я на свете долго, потому и знаю по-более…

– Хорошо сохранился, – пролепетала Матильда.

– Совершенно верно… так вот, я похоронил трех жен Домовиток…

– Что? – закричала Матильда, а Степка лишь прикрыла глаза.

– Что слышала. Я в четвертый раз стал женихом Слагалицы.

– И за что такая честь? – поинтересовался Митя, – и с какого дива ты вдруг невмерущий?

– Все просто, я – богоизбранный! – «скромно» ответил Николай с наглой улыбочкой.

– Для чего же? – спросила Степа не открывая глаз, не желая показывать, как сильно слова огневика ее напугали.

– Исполнить предназначение. Слушайте по порядку, не перебивайте! Все мои жены… умерли на брачном ложе… в момент обмена силами, – сказал сдавлено, но быстро совладал с голосом, – и… когда эта беда произошла со второй женой, я испугался.

– А с первой особо не опечалился? – хмыкнул Славик.

– Опечалился, – стрельнул в его сторону глазами огневик, – но пережил ее смерть, решив, что это роковая случайность. Но во второй раз… я чуть умом не тронулся. Она ведь мне свою силу передала, а мою принять не смогла…

– О, Боже! А я говорила! – закричала Матильда, – силу стихийника не каждая вынесет!

«Может бабуля во сне видела, как у Николая, или Мечислава, жена умерла, и решила, что на брачном ложе Матильда?»– подумала Степка.

– Домовитки достаточно сильны, чтоб принять силу стихийника, – возразил огневик, – изначально… По началу я решил, что проклят, бросался из крайности в крайность, искал причину в себе. Но все оказалось гораздо проще. Дело не во мне, а в тех Домовитках…

– Почему? Что в них было не так?

– Они были предназначены для меня. Сейчас я скажу ужасную вещь, но это правда… Они должны были умереть…

– О Боже… – пролепетала Матильда, наверно обрадовавшись тому, что так и не стала Слагалицей.

– Они, я, все мы, здесь находящиеся, должны исполнить волю богов, – огневик посмотрел на каждого по очереди, сделав паузу, чтоб информация дошла до каждого.

Женихи ответили на его взгляд недружелюбно, а Матильда со священным ужасом.

– Сила богов, влитая в Домовиток, потихоньку иссякает… – продолжил он, но Славик перебил:

– Почему это иссякает?

– Много лет утекло, ничто не вечно, это раз! А два – не соблюдаются обряды и наказы богов.

– Например? – это опять Степка заговорила.

– Кто-нибудь знает, историю появления первой Домовитки? – Николай обвел всех вопрошающим взглядом, – не знаете… все забыли, давно это было, из поколения в поколение не передалось…

– Угу, один ты знаешь? – с сарказмом поинтересовался Митя.

– Я тоже не знал. Нашел информацию лет двадцать назад, когда стал изучать историю Руси, затем увлекся темой древних богов, а еще позже археологией.

– Тут он правду говорит, – подтвердила Степка, – Николай известный профессор истории и декан при институте археологии.

– Спасибо, Нида! – кивнул ей, – о древних богах я узнал, что вся магия, до сих пор существующая, от них пошла. Но сколь сложна магия Домовитки, даже не догадывался. И вот однажды, встретил женщину, знающую об этом практически все. Мы работали вместе на раскопках древних захоронений, были объяты одной страстью к знаниям, и неожиданно для самих себя полюбили друг друга. А потом, оказалось, что она еще одна Слагалица….

– Внезапно?

– Не инициированная. Ее дальняя родственница была еще практикующей Слагалицей, поэтому наступница жила как ей вздумается, но знала о своем будущем. Так вот, слушайте. Светлана была археологом поопытнее меня и специализировалась на истории Руси до Крещения. Знала все о богах, о том, как жили славяне в те часы. Она мне и поведала о появлении в миру Домовиток. Помните историю про Купалу и Кострому? – снова полоснул по гостям взглядом, словно читал лекцию студентам, но никто не ответил, – они тоже были богами, родными братом и сестрой, разлученными в раннем детстве. Встретившись в юности, полюбили друга. А когда узнали, что родные и быть им вместе нельзя – покончили с собой. Эта история так расстроила остальных богов, что они решили не допустить подобного и создали первую Слагалицу, от который пошли все остальные.

– Интересная сказочка, и даже может быть правдой, – сказал Гор, – но к нам какое отношение имеет?

– Каждый стихийник пользуется силой одного бога. Вот ты, Берлак, носитель земной стихии, силы бога Велеса. Ты, пацан, – огневик ткнул в Митю, – носитель водной стихии, силы бога Перуна…

– Это мы и без тебя знали, – ответил водяник.

– Я ношу в себе силу огня, бога Сварога. А вот этот, – кивнул на Никиту, – этот так вообще, сынок Стрибога, сила воздуха ему роднее, чем любому воздушнику…

– Никита, он правду говорит? – тихо спросила Степанида. Мэр лишь прикрыл веки, подтвердив слова огневика. «Так вот о чем он собирался сказать мне завтра… Значит и полотенце тоже украл он…» – пришла в голову совсем уж неуместная мысль. А Николай-Мечислав тем временем продолжал:

– Так вот, стихийник носит в себе силу одного бога, тогда как для создания Дара Домовитки понадобилась сила одной богини и семи богов!

– Ого! – присвистнул участковый и удивленно воззрился на Степку.

– Была одна малоизвестная богиня, Леля, которая покровительствовала молодым девушкам, желающим выйти замуж, помогала подобрать им пару. Во время обряда она вошла в тело избранной человеческой женщины, а четыре главных бога: Велес, Стрибог, Сварог и Перун влили в нее свои силы, а три бога-воина: Радегаст, Руевит и Волх, удержали ее в этом теле, не позволив погубить его, так как люди слабы. Та женщина и стала первой Слагалицей. И оттуда традиционно пошли семеро супругов.

– Семеро женихов, – поправил Митя.

– Нет, пацан, семеро мужей.

– Нет… – тихо, но твердо сказала Степанида, – только не говори мне, что каждый из женихов исторически должен стать мужем.

– Именно это я и говорю, Нида. Я осознаю, что тебе трудно это принять. Но именно из-за того, что с течением времени наше общество менялось, обычаи, устои, привычки тех славян, канули в Лету, сила Домовиток иссякает стремительно.

– Слагалицы слабнут из-за того, что у них один муж, а не семеро? – выкрикнула Степка.

– Это одна из причин. Как я говорил, первая причина в том, что с течением времени сила исчерпывается сама по себе, а не подкрепленная силами мужей – еще быстрее. Один человеческий мужик не может покрыть потребности Домовитки, ну никак. Стихийник будет посильнее, но тоже не справится. Первые пару сотен лет у Домовиток было семеро мужей. Могу рассказать почему именно семеро…

– Я знаю почему семеро, – сказала Степка, вспомнив слова Евдотьи, – потому что семерка – число Божественного Вмешательства в Судьбу…

– Верно, а откуда пошло?

– Не знаю…

– В создании силы Домовитки принимал участие еще один бог, Числобог, его так и звали, из-за того, что он принес людям календарь и предсказание основанные на числах и энергии Земли и Неба. Это был очень справедливый бог, он пользовался уважением не только людей, но и остальных богов. Поэтому его привлекли к обряду создания Домовитки. Он его и создал, а все остальные только выполнили его предначертание.

– Числобог решил, что мужей должно быть семь? – спросила Матильда, пока остальные переваривали информацию.

– Да.

– А для чего тогда нужны сто один день жениховства?

– Все просто, – ответил расслабленно Николай, – чтоб женихи познакомились друг с другом и осознали то, что их ждет в будущем…

– Бред! – припечатал Грозный.

– Воды… – попросила Степка.

Перед хозяйкой материализовалась кружка с водой, за которую она схватилась и жадно присосалась. Грозный потер лицо руками и сказал:

– Я болен, у меня высокая температура. Я пойду… – поднялся со стула и под звенящую тишину покинул Дом.