Текст книги "Степанида и 7 женихов (СИ)"
Автор книги: НатАша Шкот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
– И чаво голубка опечалена? – подала голос Лукерья, увидев, что хозяйка глубоко закопалась в себя, не замечая даже перемен в доме.
– Да так. Раздумываю, есть о чем.
– Поведаешь? Обещалась давеча…
– Поведаю, мне не жалко… – и рассказала Степанида охороннице о разговоре с Евдотьей да о том, как в сельский совет сходила.
– Ого, плодовито сбегала, ничаво не скажешь. Лесник порадовал, красава! – засмеялась Лукерья.
– Да? И чему ты радуешься, позволь спросить?
– Муж кобель – для Слагалицы подарок великий, аль нет? Откаты гасить такому раз плюнуть!
– Да, а если он после свадьбы не утихомирится, на лево ходить станет?
– Не могёт быть такого! – уверенно заявила Лукерья, – умаешь в опочивальне – имечко свое позабудет!
– Ты вспомни, что он не только лесник, а с медведем в придачу! И, как я понимаю, именно медведь в половых делах руководит. Не факт, кто кого умает…
– Дык, ежели и так! Бери обоих и никаких зазлоб! Лесник по бабам, а ты шасть ко второму супругу.
– Я даже не сомневалась, что ты это скажешь, – вздохнула Степка, – у тебя местами все слишком просто.
– И Евдотья порадовала, молодца! Ловко Матильду заткнула! Раскаркалась – низя обоих, низя обоих! Тьфу на нее!
– Ладно тебе, она не со зла, просто ошибалась.
– Не доверяй, шельме, ей того и надобно!
– Я никому не верю! – повысила голос Степка, – даже себе… отстань!
– Ой-ой-ой, молчу! Ты погляди тогдась, чаво Егорыч в опочивальне и кухоньке наворотил!
«Что нам стоит дом построить»
Степанида встрепенулась, по сторонам поглядела. И правда, кухня преобразилась. Пропали лавки, а вместо них появились добротные стулья со спинкой, а самовар исчез в неизвестном направлении.
– О, это уже гораздо лучше, посовременнее! Молодцы. Я позже найду картинку в интернете, с той кухней, что мне нравится.
– Токмо по матерьял, не запамятуйте, барышня! – подал голос Егорыч.
– Я помню. Мойку и смесители куплю. И трубы конечно же. Ой, еще ведь бойлер нужен… А я в этом туго соображаю…
– А ежели у суженого совета стребовать? – предложила Лукерья, – того, что домик наш выкупить пожелал. Чай петрит, раз строитель.
– У Грозного? Можно спросить, если он после дня рождения стрекача не даст.
– С чаво бы ему деру давать? – удивилась Лукерья.
– Узнает, кто я на самом деле, решит, что чокнутая. И самоустранится.
– Сама-то веруешь, про что баешь? – хмыкнула Лукерья, – иди вона, погляди опочивальню, сказательница!
В спальне Егорыч расстарался, как мог. Вместо узкой койки появилось широченное дубовое ложе, с боков от него тумбочки прикроватные, в углу шкаф с зеркалом.
– А зеркало где взял?
– Со старой дедовой опочивальни, оно на стене висело, токмо обновил малёхо. Ну, как? Сподобилось, барышня?
– Очень! Спасибо тебе большое, Егорыч! Мечта, а не спальня! – Степка села на кровать, попрыгала, – и матрасик в меру мягкий, как я люблю! Наконец-то, а то на дедовой койке я себе принцессу на горошине напоминала…
– Рад стараться, – пробасил охоронник довольным голосом.
Степка взяла в руки телефон и обнаружила две непрочитанные смс-ки. Одна из банка, в которой говорилось, что на ее банковский счет переведена сумма… (тут у Степки глаза на лоб полезли) от некого Николая Верного. «Точно, он ведь обещал перевести остальные деньги на карточку. Ничего себе, не думала, что мы столько скопили. Я теперь прямо богатая невеста! С ремонтом можно не скупиться…»
Вторая смс-ка с текстом: «Привет. Хочешь раков?» была явно от водяника. Степка записала его номер повторно в телефонную книгу и позвонила по нему.
– Привет… – Митя ответил сразу. От его бархатного голоса побежали мурашки по животу и Степка улыбнулась.
– Привет, Митя…
– Как ты?
– Нормально…
– Что делаешь?
– Лежу в новой кровати…
– Хм… в чем?
– В теплой одежде! – засмеялась.
– Снимай… – в голосе парня появились шаловливые нотки.
– Митенька, ты что же, собрался заняться со мной сексом по телефону?!
– Я бы предпочел настоящим… но не прочь хоть по телефону! – ответил весело.
– Пожалуй откажусь, приберегу для отката! – женщина на секунду задумалась, что говорит серьезно. Надо же, теперь откат и возможная «помощь» от Мити не кажется постыдной. «Начинаю принимать свою сущность, как говорила Евдотья?»
– Жаль, – притворно грустно вздохнул, – но я буду ждать…
– Спасибо, Митенька… Я чего звоню… касательно твоего предложения о раках.
– Ты любишь? Хочешь принесу? Могу даже сварить, чтоб ты не возилась.
– Нет-нет, послушай. У меня послезавтра день рождения…
– Да ты что? Я не знал…
– Ага… так вот, я хочу раков в качестве подарка.
– Что это за подарок такой, Панни? Обижаешь…
– Послушай, Мить… Я приглашаю всех. Всех женихов, понимаешь?
– Понимаю…
– Хочу поговорить, рассказать остальным правду.
– Ну… хорошо, наверное так будет лучше…
– Твой голос стал грустным, или мне показалось?
– Нет, Панни, сам факт наличия соперников грусть наводит, – хмыкнул, – а не твое решение. Не волнуйся, я все понял. Будет тебе много раков. Послезавтра.
– Спасибо, Митенька! Ты замечательный! Еще одно. Я расскажу только о себе, о тебе и Горе говорить не стану.
– Хорошо. Думаешь не поверят?
– Конечно не поверят. Я сама поверила с трудом.
– Как убеждать будешь?
– Еще не думала. Это ваши силы проявление имеют, а вот я что могу показать?
– Тут ты не права. От тебя тепло, любовь исходят. Это все женихи видят. Поверят, куда они денутся.
– Ну, послезавтра поглядим. Надеюсь обойдется без ссор, – вздохнула.
– Буду держать себя в руках, на мой счет не волнуйся.
– Я знаю… Про Гора переживаю.
– Поговорить с ним?
– О нет! Я сама!
– Будь осторожна… – сказал напряженно и Степка поняла, что ему хотелось бы сказать другое. Она опять вздохнула, понимая Митино состояние.
– Я не буду пока с ним видеться, – сказала, желая хоть как-то успокоить. Расстраивать Милого Митю вовсе не хотелось, – поговорю по телефону.
– Хорошо, Панни. Я понимаю.
– У тебя есть его номер? А то я телефон потеряла, пришлось симку восстанавливать, – о том, что это сделал Грозный решила умолчать.
– Есть. Отправлю смс-кой.
– Спасибо тебе еще раз. Ну, до послезавтра?
– Во сколько?
– В семь вечера.
– Пока Рыжик, целую тебя! – и Митя отключился. А в ушах еще долго звучало его «Пока, Рыжик…» Черт знает почему, но это прозвище из его уст было нежным и волнующим.
Пиликнул телефон, извещая о смс. Степка сохранила номер Гора и набрала.
– Алло…
– Привет, Гор! – сказала дрогнувшим голосом.
– Здравствуй, Стеша, – а его голос, с рокочущими нотами пробрал до самых костей. Степка даже обернулась, явственно почувствовав его присутствие, – рад слышать тебя…
– Я, к-хм… по делу, – сказала, откашлявшись, – на день рожденья пригласить хотела.
– Спасибо. Мать донесла. Буду.
– Я хотела пригласить лично.
– Спасибо, мне приятно… – голос Гора был даже не печальным, скорее убитым.
– Ну… ладно, тогда до встречи.
– До встречи. Не опасайся, твоих гостей не загрызу.
– Рада слышать! Пока! – и нажала кнопку отбоя, – фуф! Десять слов, а я вспотела! Что же ты так действуешь на меня, мишка?
Без зазлоб – без обид;
Петрит
– понимает, разбирается
«Много спать – дело не знать»
Легла в постель Слагалица пораньше. Но даже волнения прошлых дней и две бессонные ночи не располагали ко сну. Вроде и матрас новый удобный, и полную луну через окно видать, но сон не шел. Мысли постоянно к Зое с Петей возвращались. И до того накрутила себя Степанида, что даже начала думать о том, как бы с горя Зойка аборт делать не помчалась. С таким-то трусливым суженным все может быть. Вздохнула и поднялась с кровати.
– Попробуй усни, когда в тебе не дремлет гений… – пробурчала, облачаясь в халат.
– Ты чаво, хозяюшка? – удивилась Лукерья, когда Степка вошла в кухню.
– Не спится мне, тревожно…
– От чаво?
– Мне кажется, или «чаво» твое любимое слово?
– И чаво?
– Да ничаво!
– Так, а пришлепала, чаво?
– Говорю же, тревожно. Подумала, а вдруг Зойка аборт сделает? Петька, обормот, жениться ее не зовет, – Степанида села за стол, включила компьютер, сделав в голове пометку, что пора обзавестись кабинетом, – мало ли, на что она решится от переживаний. Не каждая рискнет стать матерью-одиночкой.
– Ох-ох-ох, могёт сгреховничать! – согласилась охоронница, – так, а делать-то чаво?
– Попробую еще раз… – ответила, запуская свою заготовку для программы.
– А откат? Позабыла? Тебе спозаранку в дорогу! – забеспокоилась Лукерья, – хорошо помекала?
– Знаешь, как говорят про русских, Лукерья?
– И как?
– Говорят, что бег по граблям– это наш национальный вид спорта. Так вот… правду говорят…
– Чаво? К чему тута граблИ?
– Ладно, забудь, – отмахнулась Степка, – сделай мне пожалуйста чайку с лимоном и не мешай. Мне нужна тишина…
Открыла файл, руки на клавиатуру положила и закрыла глаза.
– Так, Зоя, Зоенька…. Давай…
Образ девушки возник в голове легко. Худенькая, глазастая, такую ее Степка запомнила в отражении зеркала, попав в тело. Изможденная, перепуганная. Петька рядом встал. Нахмуренный, кулаки сжаты. Степанида понимала, что их образ, это всего лишь порождение ее мозга, но разволновалась еще больше, от их несчастных лиц.
Вспомнив совет Евдотьи, обратилась к мыслям девушки. Но каково было ее удивление, когда оказалось, что та во всю готовится к свадьбе. У Степки от сердца отлегло. «Значит Петька все-таки не струсил!»
Но сомнение не отпускало и она решила «покопаться» в голове будущего папаши. И вот тут получила шок. Петя о свадьбе не думал. Его мысли были полны отчаяния, самобичевания и безумного страха. Чего там только не было! У Слагалицы даже голова закружилась от вихря негативных эмоций, но самая отчетливая из них– бежать. Уволиться, уехать в другой город, где его никто никогда не найдет, а лучше в другую страну, так надежнее!
– Ничего не понимаю, а свадьба чья?
Степанида «вернулась» к Зое и застонала от отчаяния, разобравшись. Зоя выходила замуж за партнера Грозного по бизнесу, некого Станислава Григорьевича. В мыслях она его так и называла, Станислав Григорьевич.
– Ой, Зойка-Зойка, так вот как ты проблему решила… – Степанида открыла глаза и встала со стула, подойдя к окну, – а что, может и правильно все? Зачем тебе муж бесхребетник?
– Не сложилось, да? – спросила тихонечко Лукерья.
– Не-а…
– А чаво тама?
– Не поверишь, Зоя выходит замуж. Но не за Петю, а за другого мужика. А оболдуй, будущий папаша, собирается деру дать.
– Во дела! Чаво делать буш?
– Вот думаю я, Лукерья, а стоит ли вмешиваться? Своему ребенку Зоя отца уже выбрала. А Петя показал себя тряпкой. Нужен ли ей такой муж?
– А с чаво б тогдась, ты в ее тело попадала? И суженным ее зреешь Петьку… Неспроста…
– Хм, ну да… Вот же тяжелый случай попался… – Степанида растерла виски и вернулась к компьютеру, – ладно, самое главное я выяснила, от ребенка избавляться не собирается. Подумаю что с ними делать, в крайнем случаю переговорю с Грозным.
– А сидишь чаво? Отпочинь поди! – через время подала голос Лукерья, когда Степка так и не сдвинулась с места.
– Была не была, погляжу-ка я еще Гришку! – заявила Степка, – все равно не спится.
– От неугомонная, ну твори, твори! – хмыкнула охоронница.
Вновь открыла программу, смежила веки и представила себе сына мэровой секретарши. Как водится, образ молодого мужчины предстал сразу. Парень, как парень, обычный, а глаза грустные. Рядом с ним женщина появилась, явно старше. Но симпатичная, даже милая.
Между ними никого не было, поэтому искать проблему Степка начала с Григория. Любовь к женщине занимала практически все его мысли. Любил давно, причем взаимно. Да только предложение его она не приняла, боясь осуждения общества из-за разницы в возрасте.
«Разговор» с его избранницей вышел коротким. Степка задала ей всего один вопрос. Готова ли она провести все свои последующие ночи в холодной пустой постели, только что бы местные кумушки не терли об нее свои языки? Видно, женщина и сама часто задавала себе тот же вопрос, так как убедить ее оказалось делом не сложным. «Позвони ему прямо сейчас! Не теряй ни одной минуты собственного счастья!» – сказала ей напоследок.
– Ну, что, вышло, или нет? – Степка открыла глаза, чувствуя легкую усталость и тремор в руках. Отхлебнула чаю, отдышалась и нажала кнопку. Через несколько минут ожидания ничего не произошло, – так-так-так, в чем проблема?
Открыла программный код и неожиданно обнаружила в нем посторонний модуль, который сама не добавляла. «Так вот как это работает! Права была Евдотья про шпаргалку!»
– О-па-па! А ты, как сюда попал? – включила отладчик и пока он разбирался с неизвестным, закрыла глаза. Внутренним зрением узрела Григория с избранницей, да вот только теперь между ними стояла мать парня с недовольным видом, – пф-ф-ф! Татьяна Ивановна, что такое, невестка будущая не нравится?
А невестка Татьяне Ивановне, ой, как не нравилась. Старше на семь лет, сына от прошлого брака растит, еще и угла своего не имеет, по квартирам скитается. Принять на своей территории бабу с «довеском» в планы Татьяны Ивановны не входило.
Рассердилась Степка. Вот, как оно оказывается, плакалась мать, переживала, что сын бобылем живет, а как жениться захотел, живо в невесте недостатки отыскала.
«Вам, Татьяна Ивановна, выбор сына лучше поддержать. Невестка будет любящая, заботливая. Горя хлебнула, истинные чувства ценить умеет. А не примете ее, сын уйдет следом, а Вас не простит. Не совершайте ошибки, он не зря столько лет в холостяках ходил. Она – его суженая!» – строго сказала ей Слагалица.
Открыла глаза, в этот раз почувствовав дрожь во всем теле, а на лице испарину. «И почему я так устаю, словно полдня картошку выкапывала?» Допила остывший чай и, волнуясь, нажала кнопку «соединить сердца». Один пропущенный удар сердца в ожидании и… на рабочем столе взорвались фейерверки, полетели шарики и две половинки слились воедино.
– Ур-а-а-а! – закричала Степка и захлопала в ладоши, – надо будет, на досуге, еще и музыкальное сопровождение добавить, Мендельсона, например!
– Вышло, небось, раз горлопанишь? – тут же подала голос Лукерья.
– Да! Здорово, скажи?
– Скажу, а чаво сказать-то?
– Что здорово!
– А, здорово… Теперича жди откат!
– М-да, умеешь ты, Лукерья, с небес, да на землю!
Откат себя долго ждать не заставил. По силе он уступал прошлому, но кровушку разогнал. Еще сидя на стуле, Степка почувствовала дрожь в ногах и тянущую боль внизу живота. Она сцепила зубы и стремительно вскочила с места.
– Лукерья, у меня назрел интимный вопрос! – сказала громко.
– Внимаю…
– А куда деваются охоронники, когда Слагалица с мужем откат гасит, а?
– А тебе к чему? До свадебки доживи сперва!
– Надо, раз спрашиваю.
– Так, а куды нам? Мы при доме.
– Хочешь сказать, что все видите и слышите… когда… эм… ну…
– А, та не! Конда супружники в опочивальне запираются, мы ни-ни, больно надо! Мы усе понимаем, куды не нать, нос не суем! – пояснила Лукерья.
– А, здорово. Так вот, что я хочу сказать… – она повысила голос, стараясь сделать его при этом и беззаботным, – с этого дня в мою опочивальню, тьфу ты, в мою спальню – нос не совать. Вообще и никому. Только, если позову. Я там переодеваюсь и сплю в откровенной сорочке… – щеки порозовели, но она продолжила, – и вообще, мне нужно личное пространство! Это понятно?
– А чаво тут не понять? Иди уже, охальница, топи свой откат, – захихикала Лукерья.
– Что ты выдумываешь? – щеки заалели пуще прежнего, Степка резко развернулась и пошла к лестнице, – ну, Лукерья…
– Иди себе, делай дело! Чаво мы, правды не ели? Чай не одну Слагалицу на своем веку повидали!
– Не, это не дом, это… Это… – Степка не нашла подходящих слов, сердито вышагивая по ступенькам.
– Попривыкнешь! – донеслось снизу веселое.
– Спокойной ночи! – бросила хозяйка и хлопнула дверью.
– Блин, вот как это делать? – Степанида подошла к окну, оперлась лбом в стекло и глядя на луну, застонала. Возбуждение мелкими шажочками завоевывало тело. Пока еще только дарило тепло мышцам и покалывало в ступнях и ладонях, но это только начало. Степка помнила, как ее выкручивало прошлый раз. Поэтому надо было срочно взять дело в свои руки, причем в прямом смысле.
– Ладно… так, для начала ляжем… – Степанида улеглась на кровать и прислушалась к желаниям тела. И… заснула… И приснился ей эротический сон, конечно же…
«Чую, где ночую, да не знаю, где сплю»
Ее кто-то позвал. Не вслух и не по имени, нет. А как-то, сердцем, что ли? «Приди ко мне…» Внутри себя ощутила жгучую тягу встать и пойти на зов зовущего. Словно плохо кому-то очень близкому. Она встала, обула комнатные тапочки и спустилась по ступеням. Отперла входную дверь и вышла во двор. Как часто бывает во сне, холода не испытывала. Луна освещала двор, как днем. Степка подняла на нее взор и почуяла зов снова: «Иди ко мне…» Меж ног заныло, столь многообещающе звучал призыв.
– «Кто здесь?» – прошептала одними губами, голоса своего не слыша, запахиваясь в халат.
– «Иди ко мне…» – раздалось еще четче и совсем близко.
Поглядела по сторонам и увидела, что стоит уже не на пороге, а в поле, а перед ней стог сена. Луна висела низко-низко, освещая поле таинственным светом.
– «Где ты?»
– «Я здесь…»
Степка повернув голову правее и разглядела силуэт у стога. Высокий мужчина в тени казался темным великаном.
– «Это ты звал меня?»
– «Тебя звало мое сердце…» – и Слагалица поняла, почему не слышала собственного голоса.
– «Кто ты?»
– «Суженный»
– «Вряд ли. Мои все на месте»
– «Я первый… – пояснила тень, – подойди ко мне, прошу!»
– «Чего ты хочешь?»
– «Боишься меня?»– ответил встречным вопросом.
– «Нет… Себя…»
– «Я знаю правила, Слагалица… поэтому не трону…»
– «Почему ты прячешься? Кто ты?»
– «Луна…»
– «Не понимаю?»
– «Подойди, я покажу…»
Степанида смело приблизилась к незнакомцу и остановилась в шаге. Он вытянул вперед руку и она увидела, как при свете луны та быстро обросла шерстью. Мужчина вернул руку в тень.
– «Ты оборотень, но не медведь?» – удивилась она, однако, не испугавшись.
– «Нет, не медведь. Значит не боишься меня?»
– «Если ты мой суженый, то мне бояться нечего, ведь так? Тем более это сон…»
– «Да, это сон… Подойди ближе…»
Степанида сделал последний шаг и ее окутал сумрак. Мужчину перед собой она видела отчетливо, вот только лица было не разглядеть. От его тела исходил жар, хоть одет он был в одни лишь брюки.
– «Позволишь обнять тебя?»
– «А ты покажешься мне в своей шкуре?»
– «Если ты хочешь, то потом…»
– «Хочу, если ты меня не сожрешь!»
– «Что за дикость! Я хочу любить тебя…»
– «Так быстро? Первый раз видишь и уже любишь?»
– «Я видел тебя до этого, Штефа…»
– «Как интересно ты меня назвал, мне нравится…»
Их странный диалог завершился паузой, во время которой о себе напомнил откат. Женщина задержала дыхание, борясь с ним, облизала губы, всматриваясь в лицо незнакомца, в попытке узнать. Мужчина вытащил руки из карманов и протянул к ней. Она вложила свои ладошки в его и тут же оказалась прижатой к стальной вздымающейся груди.
– «Ты горячий, почему?» – сердце мужчины колотилось, словно он остановился после продолжительного бега.
– «Ты распалила меня…»
– «Как?»
– «Когда позвала…» – руки, обхватившие талию, огладили спину, прижимая к себе ближе.
– «Я не звала…»
– «Луна не врет… Ты голодная и я тебе нужен!»
– «Не понимаю!» – воспротивилась.
– «Понимаешь…» – ее резко прогнули, заставив бедрами прижаться к мужским бедрам и откинуться назад. Холодные сухие губы царапнули шею от ключицы до уха. Мыслей о сопротивлении не было, зачем? Такой чудесный сон. Луна, теплый ветерок, пряный аромат сена и объятия сильного мужчины.
Возбуждение, от низа живота поднялось до груди и обожгло. Она схватила мужчину за шею, притянула к себе и впилась в губы. Жадно облизала, смочив языком. Мужчина ответил, втянув язык в рот, чтоб там встретить своим длинным и шершавым.
Степка шевельнула бедрами и ответом ей был его довольный рык. Выпуклость в брюках давила в живот, красноречиво намекая на полную готовность. «Чудесный сон и главное, что здесь-то мне точно все можно!» Она просунула ладонь меж их телами и погладила бугор под грубой тканью.
– «Не сегодня!» – ответили ей, убирая руку.
– «Эй! Это вообще-то мой сон!»– возмутилась, но мужчина не ответил, подхватив ее на руки бросил в стог, упав сверху, – «ой, колется…» – но руки завели за голову, держа крепко, не обратив внимание на протест. Халат распахнулся сам собой, сорочка задралась.
– «Закрой глаза и не открывай…»
Степка зажмурилась, покоряясь. Было безумно интересно, как этот сон продолжится. Незнакомец громко дышал ей в ухо и мелко подрагивал, потом она почувствовала, как он выгнулся, напрягся и заскрипел зубами.
Первое прикосновение шершавого языка пришлось на скулу. Затем ее протяжно лизнули в шее, а затем, невероятно длинный язык огладил ушко.
По пути вниз была опять шея и грудь. Сорочка треснула по швам, обнажая ее полностью. Женщина выгнулась, подставляя ему всю себя, чем он мгновенно воспользовался.
Язык приносил необычайные ощущения, доселе неведомые. Он ласкал нежнее, чем пальцы, но ярче, чем губы. Горошины сосков сжались, желая этих ласк еще и еще. Язык хлестал по ним быстро, то надавливая, то теребя. Степанида застонала и открыла глаза. Луна висела прямо над ними, маня протянуть руку и коснуться. Это казалось таким правильным, лежать обнаженной под луной и нежиться под ласками… кого?
Она хотела опустить голову вниз и поглядеть на своего соблазнителя при ярком свете, но услышала команду, которой не посмела ослушаться:
– «Не смотри! Чувствуй!»
Она смежила веки, решив досмотреть этот сон до конца, тем более, что язык двинулся ниже. Пупок, курчавый островок и вспышка, когда горячий и шершавый решительно, без подготовки лизнул там. Степка задержала дыхание, в глазах замигали огоньки, предвестники близкого финала. Выгнулась, напряглась. Мокрое прикосновение повторилось от входа в лоно, до самой сердцевинки. Опять вспышка, ярче, а потом последняя, сокрушительная, когда язык проник внутрь. «Надо же, хоть один сон дали доглядеть…»
«Волку в зубы попало: считай – пропало»
Проснулась Степанида внезапно. Резко села на постели. Медленно поднесла руку к волосам и чем-то укололась. Оторопело уставилась на вытащенную соломинку и прошептала:
– Ой, мамочки…
Ощупала себя. «Так, халат на месте. А… сорочка где? Ой… Вторая на трофей пошла…» – пришла в голову нелепейшая мысль и Степка затряслась. «Нет-нет-нет, не может быть… Это был сон, всего лишь сон…» Но не только соломинка в волосах и отсутствие ночнушки наталкивало на мысль о реальности ночного происшествия, а и явственное ощущение недавнего оргазма и влажность между ног. Женщина закрыла лицо руками, желая спрятаться от всего мира, от стыда, от себя…
«Я была со зверем… – кричал мозг, – он меня лизал…» Но что самое удивительное, отвращения к случившемуся не было. Был шок, страх, недоумение и, пожалуй, смущение.
Степанида вскочила с кровати, натянула теплый спортивный костюм и спустилась вниз. Проигнорировав удивленный вскрик Лукерьи, куда мол, еще не рассвет, схватила полотенце и покрывало, хлопнув дверью.
До Поляны бежала, словно за ней гнались, боясь встретить кого-то из женихов, которые вечно поджидали ее, стоило выйти за пределы двора. Поскальзывалась на заледеневшей тропинке, торопясь оказаться в единственном известном ей месте, где все проблемы отходили на второй план.
Поляна встретила привычным теплом и полумраком. Степка скинула одежду и решительно шагнула в ручей. Поежилась, когда ледяная вода лизнула разгоряченную кожу, но перетерпела, окунувшись полностью. Легла на скользкое дно, оставив на поверхности лицо и позволила воде смыть тревоги. Отмокала долго, пока холод не пробрал до самих костей. И только тогда вышла, вытерлась, замоталась в покрывало и уснула на теплой траве.
Когда проснулась, солнце золотило небо, предвещая рассвет. И только тогда Степка, облокотившись о старый дуб, позволила себе подумать о том, что произошло.
Она занималась любовью со зверем! Женихом, но чужим для нее человеком, чьего лица не видела. Пусть тысячу раз это по-Слагальи, но не так-то легко привыкнуть к тому, что тебя хочет толпа мужиков, а ты в их присутствии только и думаешь о том, чтоб залезть им в штаны.
Не так она воспитана. Всю свою сознательную жизнь жила в обществе, в котором принято иметь (читать любить) одного партнера, быть ему верным… Трудно, ой как трудно принять свою сущность. Куда проще с детства знать, что тебя ждет.
Почему у нее все наоборот? Мало того, что с женихами надо справиться, так еще с собой бороться. А Степке было стыдно. Одно дело во сне, а другое наяву позволить себе оральный секс с… кем? Волком? Почему-то женщине ночной незнакомец показался именно волком. Луна, шерсть, нечеловеческий язык.
Да хоть сто раз тверди себе, что это ее жених, ей было неловко. Перед самой собой и… Димой. Степанида выпрямилась и застыла от осознания. Митя. Он ей дорог. Пока больше всех.
К Гору чувствовала животную страсть, а Митя… ему не хотелось сделать больно. С ним хотелось нежно щебетать, ласкаться, любить… смеяться. Его она тоже хотела, но как-то… само собой, легко, естественно.
А Гора хотела, словно… по принуждению? Она задумалась, пытаясь разобраться, что чувствует. Может ей так кажется, потому, что Гор неправильно себя повел, давил, не спрашивал ее мнения, делал по-своему еще и метку поставил? Может, поведи он себя иначе, она бы даже внимания не обратила на Митю?
Но нет, внутреннее естество тут же воспротивилось этой мысли. И Степанида отчетливо поняла, что водяник занял почетное место в сердце.
Он и Гор… Но почему-то с ним все так сложно… «Ладно, – сказала она себе, – время для выбора у меня еще много. Лучше подумать, как пройдет завтрашний день. И вообще, за мной же скоро Никита заедет!»
Поднялась на ноги, пробежалась по Поляне, скорее для порядка, чем для сброса желания, благодаря ночному происшествию. Еще раз умылась и поспешила домой.
И даже не заметила, что за ней следили трое. Медведь, на кромке леса, скрывшись за кустами, Митя, сидящий на берегу реки и волк у колодца, стоящего у самого Степкиного забора. Они видели друг друга, но для нее остались незамеченными. Но все трое вздохнули с облечением, когда за ней закрылась калитка и поспешили в разные стороны.
«Кто любит беситься, тому ни с кем не ужиться»
– Дивная ты, – сказала Лукерья, наливая хозяйке вторую чашку кофе, – по ночам бродишь, не спишь пошти. Гляди, свалишься. Он, глазища одни остались. Ни кожи, ни рожи! Гляди, жёнихи сбегут!
– Да пропади они пропадом! – вдруг вспылила Степка, – задолбало все!
– Ой, чавой такое? – испугалась Лукерья, она-то по привычке ворчала, а хозяйка вдруг осерчала.
– Ничаво! Отстань! – Степанида не допила кофе, взяла сумочку и вышла на улицу, не в силах сидеть дома. Решила подождать Никиту у калитки, слушать Лукерьины выговоры настроения не было совсем.
– Ополоумела, чума? – как только за Степанидой закрылась дверь вскричал Егорыч, – с утро до ночи бу-бу-бу-бу! Осерчала хозяюшка, довела ты ее, расщеколда!
– А я чаво, я ничаво, – растеряно пролепетала Лукерья.
– Сбежит! Как есть, сбежит от такой охоронницы!
– Не каркай!
– Тьфу на тебя! Вздорная лоха! Я с барышней и так и сяк, лаской, а ты? «Ни кожи, ни рожи?!»
– Так ведь, шутнула я…
– В жабью гузку таки шутки! – не успокаивался Егорыч, всерьез рассердившись, – ежели барышня сбежит – твоя вина, Лукерья! Дом должён теплым быть, чтоб возвратиться охота, а конда дома гадюка хабалистая – с такого дому бегуть!
– Не каркай… – тихо повторила Лукерья, испугавшись, что Егорыч прав.
– Кончай злословить, Лукерья, упросом тебя прошу, а не то…
– Не то што?
– Нас много, а ты одна. Помекай над этим…
– Грозишься? – опешила Лукерья.
– Баю, как есть. С барышней будь ласкАвой, ути-пути, там, всякие! – и добавил мрачно, – конец нам усем, ежели покинет…
– Доброе утро! – женщина погрузившись в мысли, не заметила подъехавший автомобиль, – давно ждешь?
Никита вышел из машины и подошел к Степке. Он был как всегда брутален. Военная куртка с множеством карманов, поднятый воротник… внезапно нахмуренный взор. Степаниде от чего-то на ум пришла фраза из мультика: «Я сам себе в зеркале не улыбаюсь!» Почти всегда при встрече мэр был серьезен и хмур, вот и сейчас, выйдя из машины с того ни с его нахмурился, поведя носом. Впрочем, сейчас и Степанида улыбкой не сияла.
– Доброе, нет, только вышла, – женщина была одета просто. Джинсы, куртка, кроссовки.
– Поехали?
– Поехали…
«Брови нависли – дума да мысли»
Степанида молчала. Не до разговоров было. Все мысли витали вокруг загадочной персоны, снявшей ее откат. «Ночной гость сказал, что он суженый. Все мои женихи на месте, значит кто-то скрывает в себе обличие волка. Странно, Гор об этом не говорил. Хотя… он так своим медведем занят, дальше носа не видит… Так кто? Может быть Никита? – покосилась на мэра, – нет, тот без бороды был и голос другой.
Никитин баритон даже шепотом не замаскируешь. Тогда кто? Славик, сосед или Грозный? Роста они одинакового… А больше ничего я не запомнила…»
– Что-то произошло, Степ? – подал голос Никита.
– А, что? Да нет… ничего…
«Надо купить литературу о зоофилии. Кажется у меня все признаки. Сначала медведь, теперь волк. Интересно, а они полностью в животных превращаются или частично? А в каком виде любовью занимаются? Если я выберу оборотня, то значит ли, что должна буду…» От этих мыслей щеки залились краской.
– А все-таки? Ты не заболела?
– Спасибо, хорошо все. Просто… не выспалась.
– Хочешь, остановимся где-нибудь позавтракаем?
– Нет, спасибо… ради меня не надо.
– Ты документы по дому взяла?
– Угу…
– Хорошо, тогда в первую очередь к нотариусу, потом отвезу тебя куда скажешь. Я буду занят часов до трех дня.
– Угу…
– Так что, если нужна моя помощь, смело эксплуатируй.
– Угу…
Никита нахмурился пуще прежнего и больше к Степаниде не приставал.
«Он меня Штефой назвал. Может быть поляк? На поляка сосед похож. Неужели волк – это Славный Петя? Та не… Или? Нет, я с ума сойду!»
У нотариуса пробыли недолго. Степанида рассеянно отвечала на вопросы, предъявляла документы и ставила подписи, наконец оформив дом на себя. Ей невероятно повезло, что нотариус был хорошим знакомым Никиты и оформил все без проволочек.
Затем Никита отвез ее в строительный магазин, где и оставил. В магазине Степка бродила бесцельно, ничего не видя и совершенно не желая, что-либо выбирать. Да и у Егорыча не спросила сколько чего. Поэтому махнула рукой на ремонтные планы, села в такси и поехала «за настроением».
«Красивый вид человека не портит»
В огромном торговом центре потратила приличную сумму денег на обновки. Купила красивое платье для завтрашнего дня, новый халат, ничерта не теплый, но очень красивый, несколько комплектов нижнего белья, духи, кое-что для дома и сходила в салон красоты.
