Текст книги "Степанида и 7 женихов (СИ)"

Автор книги: НатАша Шкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Возбуждение медленно, но уверенно завоевывало женское тело, пока не разгорелось по новой. «Ой… довспоминалась, – выругала себя, – и что теперь делать? Попробовать самой?»

Она стыдливо опустила руки под воду и погладила себя. Коснулась груди, сжала соски. Но и половины удовольствия не ощутила от своих ласк. Разочаровано застонала и убрала руки. «Нет, не получается!»

Но накал нарастал. Вновь вспомнился обнаженный Митя, тогда, в речке, когда он, увидев ее, перевернулся на живот. Она «зафиксировала» воспоминание на этом моменте и представила себя под ним. Каково это, чувствовать на себе тяжесть его тела, обхватив талию ногами?

Начала медленно подрагивать от желания и уже хотела совершить вторую попытку «познать себя», как почувствовала рывок. Что-то ухватило ее за лодыжку и утянуло под воду.

Ахнула и скрылась в воде с головой. Неведомая сила, более мощная, чем на террасе, опоясала ее множеством рук и сжала в кольце объятий. Степка не испугалась. Она открыла глаза, но не увидела ничего… Конечно же, в ванне она была одна. Тут же ее голову подняли над поверхностью.

– Митя… – прошептала встревоженно.

Объятия были крепкими, они оплели и стиснули тисками. Поверхность воды взорвалась фейерверком брызг и Степка увидела ее, прозрачную руку из множества капелек.

Она погладила по щеке, заправила волосы за уши, очертила форму бровей, крылья носа, пробежалась вокруг рта. Палец нажал на нижнюю губку, требовательно просясь, чтоб его впустили. Степка разжала уста и почувствовала шарики воды на губах, они проникли в рот, пощекотали язык, погладили щеки изнутри и одним глотком скользнули в горло.

Степка дернулась от новой волны возбуждения. Схватилась за бортики ванны и застонала. «Рука» спустилась на шею, змеей скользнула на спину и поползла по позвоночнику вниз. Юркнула между ягодиц, вырвав еще один стон и задержалась там, погладив интимное местечко.

Крик вырвался на свободу, когда ее ноги развели в стороны, благо размер ванны позволял многое. Степка сцепила зубы, задыхаясь, пытаясь дышать носом. Порой звуки, которые вырывались из груди, походили на всхлипы.

Меж ног властвовала безумная сила, раскрыв ее средоточие и омывая его незримым течением. Грудь обхватили, приподняв. Сжимали соски так, что казалось, вот-вот станет больно, но нет, приятно…

Страсть расплавила кости и тело стало пластилиновым и податливым, но не хозяйке. А воде! Степка мотала головой из стороны в сторону, выгибалась, рвалась, в стремлении слиться в экстазе с этой силой, но не понимала как. Требовалось до крика, до боли, ощутить эту силу внутри себя.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – стонала и твердила без устали, – по-жа-луй-ста…

Последнее вырвалось из груди со свистом, потому что ее сжали до хруста в ребрах и потянули резко вниз, насадив на… нечто. Степка даже глаза распахнула, дабы убедиться, что в ванной по-прежнему сама. Но ощущение мужского органа внутри нее было таким явственным…

Твердыня, прохладная и мокрая, шевельнулась внутри, сделав первое движение, словно приспосабливалась. Толкнулась и покинула тело.

– О, нет, вернись… – потребовала бесстыдно Степка.

Но ничего не происходило долгие несколько мгновений. А затем… Невидимая рука прошлась по складочкам, потерла бугорок, обвила по кругу вход в страждущее лоно и только тогда… погрузилась внутрь. Женщина подавилась криком, из груди вырвался хрип, так как в этот раз твердыня оказалась еще большего размера, заполонив собой все!

Рывок назад и тут же Степка чувствует себя пустой, не целой, не живой… Слезинки выкатываются из глаз, но она лишь сильнее сжимает борта ванны. Невидимка стискивает бедра, приподнимает их и… возвращается туда, где его безумно ждали. Скользящим, медленным, давящим на верхнюю стенку движением.

– А-а-а-а-ах… – выдыхает Степанида, вздрогнув, когда цепляют неведомую точку внутри нее. Твердыня замерла, вернулась, вновь «зацепив» то чувственное местечко. Еще раз вперед, затем назад…

Оргазм начался с кончиков пальцев ног и вихрем сжег все на своем пути. Разлетелся на миллиарды осколков внизу живота, взрывной волной зацепив соски.

Степку выгнуло дугой, пока из груди рвано вылетал воздух. Тело, словно вывернулось наизнанку и вернулось в исходное положение.

– Ми-тя… – прорыдала она, – Ми-тя…

«Долг платежом красен»

Митя, взлохмаченный, с абсолютно диким взглядом, слетел вниз по ступенькам, рывком вытащил обессиленную Степаниду из воды и широкими шагами отнес в кровать. Прямо так, мокрую, уложил поверх покрывала, лег рядом и сжал в объятьях, тесно прижав к себе. Остаточные конвульсии сотрясали ее тело, а он лишь укачивал и целовал в макушку. Женщина дышала, как после бега на дальнюю дистанцию и никак не могла восстановить дыхание, как, в прочем, и успокоить дрожь.

Спустя какое-то время ощутила, что колотит не только ее. Развернулась в его руках так, чтоб видеть лицо и изумилась гамме чувств, прорывающихся наружу. Что это, боль от неудовлетворённого желания или же счастье, что удалось унять боль любимой женщины? Сдерживаемые порывы и гордость за себя? Экстаз от испытанного ею?

Погладила его губы пальцем, следя за движениями, а затем стремительно набросилась на них своим ртом. Впилась, втянула в себя, притянув голову близко-близко. Митя задрожал сильнее и сделал слабую попытку вырваться. Слишком слабую.

Левой рукой женщина цепко обхватила его шею, а правую положила на вздымающуюся грудь. Погладила и уверенно переместила ниже. Услышала, как его сердце заколотилось и осмелела.

Когда рука достигла талии, Митя перехватил ее и прижал к своему животу. Степка дернулась, но он держал крепко. Тогда она укусила его за губу и быстро зализала место укуса. Он замычал и ослабил хватку, чем она воспользовалась, дабы накрыть ладонью бугор на брюках и сжать. Их вскрик слился в один. Его от восторга, подаренного тонкими пальчиками, а ее от изумления. Мите было чем поразить женщину…

В добавок, он оказался в тонких пижамных брюках с эластичной резинкой, под которую она тут же юркнула, удивляясь собственной ловкости и смелости.

Его возбужденная плоть была горячей и бархатной на ощупь. И до того твердой, что удивительно, как не лопнула. От стычки нежной ручки с мужской силой Митя гортанно застонал. Просунул ей в рот свой язык и жадно погладил нёбо. Затем все-таки твердо сжал ее ладонь сквозь ткань брюк и завершил поцелуй.

– Ш-ш-ш, ты что творишь? – прошептал на ухо и подул в него, – горячий Рыжик, уймись, нам нельзя…

– Нам нельзя меч в ножны, а все остальное можно, – ответила и стрельнула взглядом, – так что убери свою руку!

– Какой меч? – тихо хихикнул.

– Митя, убери руку, добром прошу! Дай с человеком пообщаться! – сказала изо всех сил строго.

– Человеком? – хмыкнул, но руку убрал, чтоб тут же застонать, откинув голову на подушку.

Степка, наконец, смогла приступить к «знакомству»… И приступила… Для начала неторопливо провела ладонью по стволу, изучая размер. Изумилась, сцепила губы, чтоб самой не застонать. Пальцами прощупала кожу на яичках, сжала в руке, как бы взвешивая. Митя громко дышал сквозь стиснутые зубы, пока она осваивалась в его брюках.

Степка вновь поцеловала его, не прекращая ласкать рукой. Как могла, как ей подсказывал женский инстинкт. Проникла языком в рот, чтоб встретится с его языком, глубоко, чувственно потерлась о него.

Ладошка в штанах творила сумасшествие, сдавливала, гладила, оттягивала кожицу вниз, чтоб полностью обнажить вершину. Сжала ее в кулачке и словила ртом очередной стон удовольствия.

Губы в шальной схватке. Митя запустил пятерню ей в волосы и углубил поцелуй, врываясь языком внутрь, имитируя акт. Его сердце стучалось в ее ребра в неистовом ритме. Степка ощутила во рту привкус его пота, но он только добавил безумия в ее кровь. Она больше не смущалась и не робела. Ласкала его смело, дерзко, сильно. Мужчина излился в ее ладонь с протяжным стоном, напрягшись всем телом.

Степанида замедлила движения, поглаживая в успокаивающем темпе. Теперь она была счастлива, абсолютно и до конца… Ведь смогла подарить удовольствие мужчине, от действий которых сама два раза испытала маленькую смерть. Он позволил ей увидеть свой экстаз и это завершающим элементом соединило их вместе. «Мы любовники! – решила она, не убирая ладонь с его плоти, – пусть даже не до конца, но мы были вместе…» Эта мысль подарила ей успокоение и она заснула.

А Митя еще долго гладил ее по спине, бедрам, волосам и позволял себе легкие поцелуи, куда мог дотянуться. И тоже был счастлив. Почти полностью…

Глава 20

«Ничто так не греет кровь, как любовь»

Проснулась Степка от того, что ее куда-то несли на руках. Она, не открывая глаз, мурлыкнула:

– Куда?

– К звездам…

Такой романтичный ответ ее более, чем устроил и она вновь провалилась с сладкую дрему. Проснулась снова от поглаживаний. Митины руки перебирали волосы, гладили шею и плечи.

– Ты чего не спишь? – спросила сонно.

– Не спится, утром ты уйдешь… хочу как можно больше напитать тебя в себя… – ответили ей, – прости, что разбудил.

Степка села на постели, с удивлением обнаружив, что одета в футболку и трикотажные штаны. Когда он ее одевал даже не чувствовала, надо же, как отрубилась. Крепче чем от алкоголя.

– Спасибо за одежду, – поблагодарила.

Митя лежал рядом в спортивных шортах, сменив испачканные пижамные брюки. Щеки женщины порозовели, стоило припомнить чем он их перепачкал. «И долго еще я краснеть буду?» – рассердилась на себя.

– Мне приятно, что ты в моих вещах. Это так… волнует, – улыбнулся.

Тут Степка обнаружила, что они лежат на голубом диване в гостиной, а над ними сияет звездное небо. Она зачарованно поглядела вверх и позабыла, что хотела сказать. Снова рухнула рядом с ним, умостившись подмышкой и уставилась на черное полотно небесного купола, светящееся огненными точками.

– Как красиво… – зачарованно прошептала через какое-то время.

– Это ты – красивая.

– Пф! – фыркнула Степка, – честно говоря, меня немного смущают такие комплименты.

– Почему?

– Знаешь, вся эта ситуация с ниоткуда взявшимися женихами немного коробит. Ты уж прости!

– Ничего страшного, – ответил со смешком Митя, – я понимаю.

– Понимаешь?

– Понимаю. Я тоже не был готов узнать, стоя с посылкой на твоем пороге, что ты моя нареченная, которую, к тому же, пометил медведь лесника. Это меня застало врасплох, мягко говоря… Но не понимаю, почему тебе неприятны комплименты.

– Нет, не то что бы неприятны. Просто раньше я такой популярностью не пользовалась, внешностью обладая самой обычной.

– У тебя яркая внешность! – воспротивился Митя.

– Ну, сейчас да. А всего пару недель назад я весила килограммов на десять больше, а волосы были каштановые и прямые.

– И что? – не понял мужчина.

– А то! Я не привыкла считать себя красивой. Мне комплименты говорили последний раз еще в институте, наверное… Вот и мерещится в ваших словах сарказм.

– Что ты, глупенькая! Не могу сказать за других, но я просто с ума сошел с того дня… только закрою глаза – ты передо мной… – он прижал ее к себе и зарылся носом в волосы, – никогда до этого дня не испытывал подобного.

– Это магия, да? Все не на самом деле? – стало Степке грустно от мысли, что в другой ситуации ее женихи даже не обратили бы на нее внимание, пройдя мимо.

– Это магия любви. Но она на самом деле, – пылко заверил мужчина, – что-то такое есть в тебе и в нас, что тянется друг к другу. Тебе лучше знать, – улыбнулся, – это ты у нас по любовной части, Повелительница Судеб.

– Да ладно, тебе, Повелительница, – снова фыркнула, – пока только одну пару соединила.

– Но соединила же. А потом будут и другие. Верь в себя, Рыженькая! – очередной поцелуй в макушку, – у тебя такие волосы спутанные, надо с этим что-то сделать!

– Да? – Степка потрогала голову и застонала, вспомнив, что в последние сутки ее волосы не знали расчески, зато их несколько раз окунали в воду и даже не сушили, как следует, – ой-йо… гнездо!

– Хочешь помогу? – предложил Митя, садясь и помогая сесть ей.

– Как? – Степка стала ощупывать голову, пугаясь масштабам катастрофы, – это стекловата, а не волосы! Может состричь?

– Не надо стричь! – возмутился, – у меня есть масло для волос, я ним пользовался, когда носил дреды. Попробуем?

– Ну давай… – промямлила, – я не умею ухаживать за кудрями! А за такими длинными и подавно!

Митя исчез, вернувшись с тюбиком. Подтащил табурет к дивану, сел на него и скомандовал:

– Обопрись на подлокотник, а голову клади мне на колени!

Степанида подлезла к краю дивана и улеглась, как просил Митя. Тот налил в ладони ароматное масло с запахом лаванды, растер и принялся перебирать спутанные локоны. Женщина застонала и смежила веки.

– Обожаю массаж головы… – томно простонала.

– Спасибо за подсказку! – пальцы зарылись поглубже и стали разминать кожу головы.

– М-м-м… Мить, а расскажи про приворот… – попросила. Пальцы Мити застыли. Степка открыла глаза и встретила его расстроенный взгляд, – ты мой жених, претендент на большее, я должна знать даже плохое. Нет, не так! Плохое, в первую очередь!

– Хорошо, – вздохнул, – мне не хотелось об этом говорить, но ты права. Косякнул– держи ответ… В нашу первую встречу осознание того, что ты моя нареченная – поразило. Я и знать не знал, что ты существуешь, – начал рассказывать, продолжив массаж, – и тут на тебе! Прошибло так, словно на изнанку вывернуло! Но не успел я это осознать, как почувствовал запах… – Митя набрал в грудь воздуха и выдал эмоционально, – это было… короче, размазало меня по асфальту! Как объяснить не знаю, просто это оказалось тяжело. Узнать, что ты есть, увидеть, проникнуться чувствами и в то же мгновение понять, что тебя уже отняли, не оставив мне и шанса. Я не выдержал, уехал… даже напился, дурак.

– О-о-о, типичный мужской поступок, – поддела Степка, – а поговорить со мной?

– Ну да, болван, осознаю! В пьяном состоянии завалился к Матильде. Рассказал ей, что влюбился, но девушка выбрала другого. Видимо я не уточнял подробности, иначе бы Матильда не дала мне то средство, знай, о ком идет речь.

– Так это Матильда посодействовала? – вспылила, подпрыгнув Степка, – вот в-в-в-ведьма! Болотная!

– Почему болотная? Нет, самая обычная! – возразил мужчина, укладывая ее на место, – не сердись, я же объяснил, что Матильда не знала о ком шла речь. И при том приворот был самый простой. Она объяснила, что никакие привороты не помогут, если встретились судьбы, избранные. Я обрадовался, что как раз это проверю, вдруг мне все примерещилось? Я даже хотел, чтоб примерещилось… Кажется, она говорила, что эффект будет мгновенный. Черт, так и вышло… Мне осталось только поцеловать тебя… и тут эти недоумки явились!

– Мда…

– Я так разозлился, башку снесло, почти не соображал, что творил. Но я не убил бы их, Панни. Я не убийца! – сказал эмоционально.

– Я знаю, теперь знаю, – ответила не открывая глаз, погладив успокаивающе колено, – тогда испугалась, думала они умирают… и велела Конопатке выгнать тебя со двора…

– Ха! Выгнать! – хмыкнул, – он меня так трясонул, вмиг мозги на место встали, охранник у тебя что надо!

– Ага… Так что дальше было?

– А что дальше? Увидел, как ты попала в больницу, хотел зайти, да Никита с участковым травлю затеяли. Я их понимаю. Испугались за тебя. Я сам в ужас пришел, осознав, что это случилось из-за меня. Не помню толком, как прошли несколько дней. А потом почувствовал, что тебя переместили в другое место. Рискнул сунуться на территорию лесника, хотя много сотен лет мы не ходим в миры друг друга. Дальше ты знаешь. Я хотел лишь убедиться, что ты в порядке.

– Ты увидел нас в окно и решил, что я его выбрала, да?

– Не только из-за этого так решил. Еще из-за метки. Это я позже от Матильды узнал, что ты не можешь сделать выбор, пока срок не закончится. Но увидев метку подумал, все. Круг замкнулся.

– Стой, какую метку? – встрепенулась Степка.

– Медвежью, – медленно ответил Митя и выпустил ее волосы, – ты не знала???

«Лучше горькая правда, чем красивая ложь»

Степка вскочила на ноги, уставившись на него во все глаза.

– Какая метка, Митя, где???

– Не кричи, пожалуйста! Я думал ты знаешь… Ее ведь незаметно не поставишь… – нахмурившись ответил водяник, – т-а-а-а-к… лесник ведет нечестную игру, – он сжал кулаки, его лицо посуровело, что испугало бы Степку, не будь она сама зла в тот момент.

– Какая метка, Митя? – прокричала громче. Митя поднялся на ноги, взял ее за руку и потащил в небольшую ванную комнату, за кухней, поставил спиной к зеркалу и стащил брюки почти до колен. Степка даже возмутиться не успела, так как увидела в отражении на свое голой заднице какое-то пятно. Пригляделась и взвыла. Немногим выше копчика, похожий на ожог, красовался отпечаток лапы. Она вырвалась из мужских рук и выгнулась так, чтоб лучше разглядеть. Метка была очень четкая, никаких сомнений не оставалось, стоило ее увидеть. Один в один отпечаток лапы с пятью когтями.

– Да он… да я его… пф-ф-ф-ф! – от возмущения даже слова закончились, – убью! – а потом вспомнила, как она получила эту метку и залилась краской. Гор тогда нажал в том месте, а потом укусил и у нее случился оргазм. Да, Митя прав, такое невозможно проделать незаметно. Она натянула брюки на место и уткнулась лбом в прохладную стену ванной и засопела.

– Пойдем продолжим с волосами, – чужим голосом проговорил Митя. Степанида подняла голову и испугалась выражения его лица. Водяник был зол. В глазах штормило черное море, ноздри расширились, губы побелели, кулаки сжаты.

– М-митя… – прошептала, позабыв свой стыд и гнев, которые клокотали в районе солнечного сплетения, – успокойся, пожалуйста! Такое лицо у тебя было, когда ты Грозного в ледяную скульптуру превращал! Митя! – прикоснулась к плечу и погладила, – успокойся, а?

Мужчина сглотнул, закрыл глаза и притянул ее к себе, умостив голову под подбородком. Крепко сжал, но Степка стерпела.

– Я думал ты знала. Он не имел права ставить ее без твоего согласия. Я конечно не спец в жизни оборотников, но у них все происходит по согласию! Невест не клеймят, как овец!

– Я тоже не восторге, Митя! Я в принципе не люблю татуировки, а теперь у меня их оказывается, целых две! Ой! Точно, еще ведь одна на груди! – она высвободилась от объятий, задрала футболку, не заметив, как Митя с шумом втянул воздух при виде ее обнаженной груди и уставилась на ожог. Он практически не ощущался, а в свете последних событий, Степка о нем вовсе позабыла. Метка была в форме четырех колец соединенных между собой, заключенных в одно большое кольцо.

– Это что еще за олимпийские кольца? – пробормотала, потрогав ожог, – блин, со всех фронтов меченная, – добавила грустно.

– Иди сюда! – Митя опустил футболку, спрятав манящие его губы холмики и притянул к себе, прижав к сердцу, – это тебя не портит, не расстраивайся!

– Знаешь, что меня больше всего бесит? – спросила сквозь зубы.

– Догадываюсь. Что без твоего желания?

– Ты только представь, приезжаю я в деревню и со мной начинает разговаривать дом! Я решила, что сбрендила, – нервно хохотнула в его голую грудь, – а потом пошло-поехало! То души нападают страждущие, затем женихи повалили! И надо же такому случиться, что меня от их вида колбасит и на боковую тянет! И вся эта канитель без конца и чем дальше, тем «веселее»! Потом я попала в чужое тело, а позже меня укусил медведь, и я опять башкой поехала! Чем-то намазал и опоил лесник, и я отключилась! – рассказывала запальчиво, – просыпаюсь голая на печке в грязной избушке, решила, что меня… что я… короче, пошла я домой, а тут ты завалился, увидел меня и сбежал! Не успела отойти от этой котовасии – приворот, больница, очнулась опять в чужом доме, а там выясняется, что меня лечил лесник, медведь и отказник! Три в одном, блин! Ты представляешь? – Степку понесло, она не могла остановиться, – и я вовсе не хочу испытывать то, что я к нему чувствую! Прости, что скажу, но от него меня рвет больше всего! Я боюсь этих чувств и не хочу испытывать! – в ответ Митя только сильнее сжал объятия, – а потом снова ты… и ты оказываешься таким ласковым, нежным, не давишь, не прешь на меня танком! Ох, Митя, от чего ты такой замечательный? – мужчина издал непонятный горловой звук, но Степка продолжала, – и тут последнее! Только я решила сделать доброе дело и попыталась соединять души, на тебе – откат! Ну кто ж знал, что до свадьбы нельзя? Митя, это так ужасно! – в ее голосе зазвенели слезы, – почему со мной все это происходит? Я не хочу так!!! Понимаешь? Не хочу быть озабоченной самкой! Я согласна быть Слагалицей, мне это даже понравилось, и Домик полюбила и Поляну. Но почему все остальное, так сложно? – и разревелась в голос. Нервное и физическое напряжение последних дней прорвалось слезами и женщина затряслась в руках водяника.

Митя поднял ее на руки и отнес на улицу. Сел со своей ношей в шезлонг и гладил по спине, пока она плакала.

«С тобой разговориться, что меду напиться»

Когда, икая и всхлипывая, почти успокоившаяся Степанида, подняла на Митю зареванные глаза, солнце окрашивало небосвод в тускло-розовый цвет в преддверии рассвета.

– Прости за истерику.

Митя взял ее за подбородок, легко чмокнул в губы и предложил:

– А хочешь искупаться в речке? Вода все тревоги смоет.

– Н-не знаю… А… можно?

– Нужно, Рыженькая! – поднялся с шезлонга, поставил женщину на ноги, – раздевайся и прыгай ко мне! Я подглядывать не буду! – не дав время на раздумья, рывком сбросил шорты и прыгнул в реку, грациозно войдя в воду рыбкой.

– Э-э-эм… – секундное сомнение, – а, фиг с ним, прощай скромность! – стащила с себя одежду и подошла к краю платформы. Митя все не появлялся. Тогда Степка сперва села, а затем аккуратно опустилась в реку по самую шею, держась за бортик. Свежая вода обдала тело прохладой, выдавив из груди довольный: «У-у-у-х!»

– М-и-и-ть… Ты где? – позвала водяника, вглядываясь в водную гладь, которая все еще находилась в объятьях сумерек.

– Я здесь, – прошептали сзади. Степка развернулась и оказалась в тисках рук незаметно выплывшего мужчины. Она засмеялась и обняла его за шею.

– Покатаемся, – коварно стрельнул глазами.

– На чем?

– На мне! – усмешка, – садись на спину, обнимай за шею, а ногами обхвати талию! – он повернулся, подставив спину. Степка нерешительно сделала, как он просил, – не бойся, нырять не буду! – оттолкнулся от плавучего дома и поплыл. Сначала не быстро, постепенно ускоряясь.

Степанида откинула голову назад и расхохоталась, поддавшись азарту. Она когда-то ездила на водном мотоцикле, так вот верхом на Мите, было где-то так же. Быстро, до легкого страха в районе лопаток и восторженного задора, от скорости и брызг воды во все стороны. Она хохотала, а Митя летел вперед, набирая обороты.

Когда солнце приподняло свою макушку над рекой, окрасив ее поверхность в ярко-розовый, Митя остановился. Перевернулся в женских объятиях и с улыбкой заглянул в лицо.

– Ну, как ты? Полегчало? – и даже не выглядел запыхавшимся.

– Ой, полегчало, Митенька! – пылко чмокнула в губы, – спасибо тебе! Как ты это делаешь?

– Для меня это так же просто, как ходить. Однажды покажу тебе подводный мир, если захочешь– крепкие руки погладили ее талию, – а сейчас нам пора возвращаться, не то замерзнешь.

– Давай только медленно, а? В воде и правда все беды растворяются, – попросила.

– Хорошо, ложись на меня, – он развернул ее, уложил себе на грудь, а сам откинулся на спину, – расслабься, просто лежи, ничего не делай!

Степка расслабилась, отдавшись на милость воды и ее местного управленца, глядя на медленно светлеющее небо и улыбалась. От чудесной легкости в теле, от удовольствия общения с этим мужчиной, хороший погоды, в конце концов. Водяник поплыл.

– Митя, а почему здесь тепло? – спросила, вспомнив про погоду.

– Тут всегда такая погода, ни холодно, ни жарко. Даже когда солнце в зените – не жарит. Особенность моего мира.

– Здорово! Твоя погода мне нравится больше, чем дома. А где мой дом, кстати? Далеко? Как туда вернуться?

– Нет, не далеко, я отведу тебя. Вот позавтракаем…

– Уже спроваживаешь? – хохотнула, – а вдруг я хочу остаться?

– Панни, не шути ты так! Я бы очень хотел запереть тебя у себя и не отпускать… в общем очень долго не отпускать, пока ты не нарожаешь мне пяток деток и тогда тебя точно никто не уведет! Но… – сказал эмоционально и осекся.

– А?

– Но, я не лесник, а ты не любишь, когда на тебя давят, это раз. А два… это самое неприятное, но я должен тебя отпустить. Матильда говорила, что до конца испытательного срока ты должна уделять внимание всем в равной мере. Такое правило.

– Кому говорила?

– Гору. Я подслушал, пока ты спала в ее доме. Она сказала, чтоб Гор не слетел с катушек и обязательно вернул тебя утром домой. Грозила каким-то проблемами, но заявился Никита и они прекратили разговор.

– Хм… Откуда эта болотная ведьма столько знает о жениховской лихорадке? – задумалась Степанида, – и почему я ничего не знаю?

– Поговорила бы ты с ней, может расскажет что-то полезное? – предложил Митя.

– Ну уж нет! Она снова не упустит случая подстроить встречу с Гором. А я хочу сама все решать! – ответила недовольно.

– А ты позвони ей, встречаться не обязательно! – сказал водяник, – она хорошая. Правда. Ее заинтересованность понять можно, хочет сына пристроить, но она на подлость не способна, хоть и ведьма.

– Болотная!

– Да нет, обычная…

Какое-то время плыли молча. Митя медленно дрейфовал в сторону плавучего дома, наслаждаясь каждой минутой.

– Мить, – заговорила Степка, – а ты любишь детей?

– Не знаю. Как-то не задумывался. Скорее всего, да.

– Я, кажется, бесплодна. Это важно для тебя? – выпалила и затаила дыхание.

Митя ответил не сразу.

– Сейчас мне кажется, что нет. В будущем, наверное, хотелось бы. Но тут, как будет. Мне вполне хватит и тебя!

Степка с облегчением выдохнула.

– Но ты ошибаешься, Слагалица не может быть бесплодной.

– Я была замужем и дети у нас не появились. А вот любовница мужа забеременела. Так что, ответ очевиден.

Митя резко остановился, развернув Степку к себе лицом.

– Ты была замужем и муж завел любовницу? – его лицо было до того удивленным, что даже рассмешило.

– Была, не официально правда. И да, муж променял меня на молодую и красивую студентку, – сказала совершенно спокойно, чувствуя, что эта тема не причиняет и малейшей боли.

– Он что, полный олух? Изменить, тебе??? Не верю… – пролепетал Митя.

– А что вы все так удивляетесь? Грозный с Гором тоже. Обычная ведь ситуация.

– Р-рыженькая, – он так чувственно произнес «Р-рыженькая», удлинив «р», что даже под водой по Степке мурашки побежали, – таким женщинам как ты – не изменяют.

– Каким таким? – не поняла Степка, – я обычная! Не фотомодель, с моего лица картины не пишут!

– Пф, фотомодель, избавь! Ты настоящая, живая! Родная, что ли… Рядом с тобой хочется быть всегда, каждую минуту, – ладони обняли за талию и притянули так близко, что в живот уткнулась та часть мужского тела, мысли о которой Степка постоянно гнала, – не выпускать из объятий, перебирать волосы, нюхать тебя, дышать одним воздухом с тобой… от тебя исходит какое-то особое тепло, оно ощутимое, сильное, иногда кажется, что его можно ухватить пальцами. Оно манит, обещает рай… – говоря это, Митя склонился к ее шее и вдохнул запах, – ты пахнешь любовью, счастьем, заботой… – потом он отстранился и добавил, – вот поэтому это и кажется абсурдом. Невозможно добровольно лишиться этого.

– Это на тебя чары действуют. А когда они пройдут, ты ведь можешь и разочароваться… – пролепетала, взволнованная его признанием. И прикосновением, конечно.

– А кто сказал, что это закончится?

Когда они подплыли к дому, Степка и правда продрогла. Митя ловко выпрыгнул из воды, вытащил женщину и понес в дом. Там запеленал в махровую простынь, уложил на голубой диван любоваться восходящим солнцем.

Вернулся через несколько минут одетый в серые спортивные брюки и красную майку.

– Кофе, чай? – предложил.

– Кофе, крепкий, без сахара, пожалуйста, – ответила, пожирая его восхищенным взглядом. Красный цвет ему, определенно, к лицу.

Пока Митя хозяйничал на кухне, Степанида забрала одежду с террасы и оделась. В ванной нашла расческу и попыталась привести в порядок волосы. Но бросила это занятие, поняв, что все равно ничего не добьется. Митя и тот, лучше ладил с ее кудрями. Нашла резинку, соорудила небрежный хвост, почистила зубы оставленной для нее новой зубной щеткой.

В зеркале подмигнула еще более похорошевшей незнакомке. Определенно, сейчас ей можно было дать около двадцати лет. От густых ресниц и черных смоляных бровей, Степка не переставала удивляться. Потрогала пальцем пухлые яркие губы, подумав, что теперь не грех считать себя красивой. Не симпатичной, а именно красивой. Еще бы бедра стали поменьше, и, пожалуй, мечтать не о чем. Приосанилась и вышла на запах кофе.

Митя накрыл на полюбившейся террасе, порадовав Степанидку. На столике дымились две чашки с кофе, вот только кофе водяника был со взбитой молочной пеной. На тарелочке лежал порезанный сыр, горсть крекеров, немного орехов и гроздь винограда.

– Панни, прости, завтрак так себе. Я дома почти не питаюсь, – начал извиняться, стоило Степке выйти, а потом увидел ее прическу и расцвел, – тебе идет, ты такая красивая!

– Правда? Мне тоже понравилось! Спасибо! – поблагодарила, усевшись за стол, – а по поводу еды, не парься. Мне главное – кофе!

– Когда провожу тебя, съезжу на продуктами. А то и правда, привел женщину в гости, а в холодильнике мышь повесилась!

– Брось! Меня дома Лукерья накормит! – отмахнулась, пригубив кофе, – кофе вкусный, остальное не важно.

Степка пила кофе и мрачнела. Совершенно не хотелось уходить. И место чудесное и компания… Исподтишка наблюдая за Митей все больше проникалась симпатией. Все в нем было красивым. Фигура, походка, жесты, мимика, сильные длинные пальцы.

Мимо воли сравнила с Гором. Лесник был красив иной красотой. Животной, зловещей даже. Брутальный, волосатый, с запахом дегтя и звериной страсти. С ним ей тоже понравилось… разговаривать, пока он не набрасывался и не начинал демонстрировать медвежьи инстинкты. Она отогнала мысли о Горе. Будет еще время о нем подумать. А пока она насладится общением с Митей.

– Расскажи мне о себе, – попросила, – и об этом мире.

– Что рассказать… Родился я там где и ты, в обычной человеческой семье. Моя мать была фельдшером, а отец ветеринаром.

– Почему была?

– Потому что уже на пенсии, – ответил с улыбкой, – родители живы, с ним все хорошо. Так вот. Нас в семье трое братьев и сестра. Когда мы были детьми, часто ходили купаться на речку, пока кое– что не произошло, – сделал паузу, чтоб сделать глоток кофе, – Ромка, мой младший брат, заплыл далеко и начал тонуть. Я, самый старший, бросил ему на помощь. Плавал я нормально, но не так чтоб лучше всех. Кое-как вытащил брата с глубины, да тут меня что-то схватило за ногу и утянуло на дно. Помню перепугался… Начал трепыхаться, но вырваться не смог.