Текст книги "Степанида и 7 женихов (СИ)"

Автор книги: НатАша Шкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Касательно этого тоже есть что сказать. Нашла на задворках памяти. Одна из ранних Слагалиц цифровой магией увлекалась и знания свои в Письмовнике сохранила.

– Это нумерология, что ли? – догадалась Степка.

– Тогда это называлось иначе.

– И, что там?

– Сто один день жениховства, тоже число не с бухты-барахты взято. Сто один – это число означающее Рождение. В твоем случае рождение новой Слагалицы, рождение новой семьи, а так же рождение новых судеб, какие в будущем ты свершишь. Это переломный день. Самый важный в жизни Слагалицы. Эх, Степанидка, как я жалею, что не узнала всего этого ранее, возможно иначе бы все у меня сложилось… Павлина нам этого не рассказывала.

– Почему?

– Так сама, поди, не ведала. Не заглядывала так в глубоко в Письмовник. Мы же ним, как пользовались? От силы пару раз в жизни. Раз вопросов не возникало, судьбы вершились, мы иным не интересовались. А следовало. Много интересного таит в себе Письмовник-то…

– Получается что он– учебник юной Слагалицы, который надо вызубрить от корки до корки?

– Получается…

– Знать бы еще о чем спрашивать. Это ж тебе не просто книга с информацией, которую взял и полистал.

– У тебя ведь возникло желание об женихах разузнать? – покачала головой прародительница, – а у нас с Матильдой не возникло. Ладно Матильда, она до жениховства не дошла.

– Может быть вы просто молодые были, не понимали важности?

– Может и так. Но я отвлекалась, слушай далее про дни жениховства. Сто дней на познание женихов в магии чисел означает «Шаг».

– Шаг? Куда?

– Твой шаг в твоей личной истории. Шаг в будущее. От которого вся жизнь дальнейшая зависит.

– Как все сложно… – Степанида закрыла лицо руками, понимая, что устала от всего этого.

– Не сложно, когда знаешь. Хуже несведущему.

– Да, конечно, говорите дальше, я слушаю, – вздохнула обреченно.

– Сто дней для общения с женихами – это накопление нужной энергии, исходящей от них, которая в последний, сотый день сформируется в твой выбор.

– О, так я могу пока не ломать голову кого выбрать, в сотый день само по себе в голову придет? – встрепенулась Степка.

– Ты голову ломай, размышляй, на самотек не пускай, просто в последний день выбор сам собой сложится. Как мозаика.

– О, так это алгоритмом называется! Я поняла, Евдотья! – Степанида даже запрыгала на месте, – это моя личная программа! Сто дней общения с женихами, соблюдение неких правил, инструкций, комбинаций, которые в конце концов приведут к нужному результату. Решится уравнение моего выбора! Я поняла!

– Похвально! – обрадовалась родственница, – верно все, хоть и не поняла я половины слов мудреных. Еще только добавлю, что в последний, сотый день, жди взрыва страстей.

– А именно?

– Слагалица, толкующая магию чисел, сохранила знания, назвав сотый день – «днем взрыва». Эмоции хлынут, разбирательства, возможно ссоры.

– Эмоции женихов?

– И твои. Тот день просто надобно пережить и выбор свой вслух не озвучивать. А вот в сто первый – все утихнет. Враз. Женихи, которых ты не выбрала, сами собой успокоятся. Не придется им кабаки выносить, как в старину делали. Почуют сами и уйдут в сторонку. Не будет драк, ссор, споров и прочего.

– Вау! И переживать нечего, что женихи сдуреют и перебьют друг друга. Это отличная новость и главное, все объясняющая! – Степка еле сдерживала себя, чтоб не начать бегать по Поляне в порыве радости, – я ведь ничего не понимала, почему семь женихов? Почему нужно со всеми встречаться, внимание уделять, такое прочее. А все, оказывается, логичное объяснение имеет. Спасибо, Евдотья, прямо камень с души сняли. Я в этой ситуации себя слепым котенком ощущала.

– Пожалуйста, Степанида, была рада тебе помочь! – родственница расплылась в доброй улыбке, – обращайся, не стесняйся!

– А у меня еще есть вопросы, ответите?

– Конечно, спрашивай!

– Матильда говорила, что выбрать могу только одного стихийника, так как более одной силы не выдержу, – она покраснела, но договорила, – а я на данный момент чувствую симпатию к водянику и леснику одновременно…

– Я знаю почему Матильда так думает, – вновь нахмурилась Евдотья, – из опыта личного. Вот только она позабыла, что Слагалицей так и не стала и сравнивать себя с тобой не следует. Ты снесешь обе силы стихийные, если выберешь их обоих в мужья. Не скажу, что легко. Но снесешь.

– А это, хм, что, тяжело нести? Больно? В чем проблема?

– В том самом сто первом дне. Когда вы силой обменяетесь и запечатаете их друг у друга. Это больно. Слишком сильно. Для человека, для ведьмы. Но не для Слагалицы.

– А что, Матильда имела дело со стихийной силой? О каком личном опыте речь?

– Отец Гора лесником был. Когда они с Матильдой поженились, в ночь обмена силой он покалечил ее сильно. Не умерла она едва. Кости поломал. С полгода лежачей была.

– Нифига себе! – открыла рот Степанида, – это он ее во время секса так… поломал?

– Не простого секса, а обмена силами! – поправила Евдотья, – Из-за сложного обряда, когда в момент первой близости вырывается подвластная сила и сливается с силой избранницы, стихийники не могут выбрать в жены обычную женщину. Та не выдержит, умрет на месте. Для супруги они выбирают женщин, силой наделенных.

– Ведьм, например?

– Ведьм, да. Но еще много кто есть. Водяники выбирают в жены берегинь, это такие существа, наделенные духом водяной стихии, покровительствуют растениям, растущим в воде или подле нее. А лесники женятся на киморах.

– А это кто такие?

– Так зовут ведьм, любящих жить на болотах. Они в совершенстве знают местную растительность и живность, нелюдимые.

– Они злые?

– Нет, что ты. Ведьмы вообще редко злыми бывают, они несут в себе нейтральную силу. Ведьма станет злой, только если ее проклянет человек, которому она горе принесла.

– Как интересно…

– Увы, об этом я тоже знаю немного. Ты поспрашивай у своих стихийников о них самих. Много интересного расскажут.

– Хорошо, спрошу. Спасибо большее, такой разговор у нас вышел познавательный.

– Пожалуйста. Ты еще приходи. А то за один раз всего не поведаешь, прыгали с тобой с одной темы на другую.

«Семь дел в одни руки не берут»

– Евдотья, а можно спросить, как у Вас было с жениховством? Трудно?

– Нет, не особо. Деду твоему туго пришлось. Ну и мамке моей, сплетни по селу пошли. Как меня только местные кумушки не называли. Гадости говорили, мол приворожила лучших хлопцев. Я ж бегала от них, скрывалась. А они, как полоумные караулили меня, дрались между собой. Деда твоего лупили, мало не каждый день.

– Ого.

– Это я сейчас знаю, что надо было потихонечку со всеми познакомиться. Но я разок едва не согрешила с одним, – тут уже у Евдотьи щеки порозовели, – так перепугалась, на улицу нос боялась высунуть.

– А с кем чуть не согрешили? – заинтересовалась Степка.

– С офицером, одним из суженых. Он взрослый был, много старше меня. Красивый…

– Красивее деда?

– Не, дед самый красивый! Но в дни жениховства ведь блажь всякая в голову лезет, стоит с кем из них повстречаться. А офицер тот мужик опытный был, голову кружить умел. Помню в себя пришла, когда на сеновале больно ногу вилами уколола. Глядь по сторонам – батюшки родные, да я голая совсем лежу, а он на мне, тоже без всего! Мы едва до главного не дошли, вовремя те вилы подвернулись. Ох и перепугалась я! И стыдно перед дедом было. Я ведь любила его сильно, а чуть не изменила. Но стоило со двора выйти, тут женихи ждут. В глаза поглядела, головушка сразу ку-ку. Вот я и выбрала для себя лучший путь, дома закрыться.

– Неплохой вариант, – хохотнула Степка, подумав, что пару раз сама так делала, – а в сотый день что? Были «взрывы»?

– Были. Передрались они сильно. Деда смесили в мясо. Поэтому свадебную фотографию мы сделали спустя месяц.

– А что, вы и поженились сразу после той драки?

– А как же! Обвенчались на сто первый день, как положено.

– Ой. Так и мне надо к свадьбе готовится? Платье покупать?

– Обязательно.

– Я думала женится можно когда угодно. Выберу жениха, повстречаюсь… А уж потом, когда-то, поженимся.

– Нет, внучка. В сто первый день повенчаться надобно и силами обменяться. Здесь все строго. С полудня сто первого дня до полуночи. Аккурат уложиться. День дан для венчания и празднества, а ночь – сама понимаешь для чего.

– Понимаю… Еще одна информация в мою корзинку, – Степка почесала загривок, – на этом, пожалуй все, больше инфы я не переварю! А мне еще к дню рождения готовиться… Ой, чуть не забыла. Еще спросить хотела. Как думаете, можно женихам правду открыть обо всем? Они нервные ходят, косятся друг на друга, не знаю как себя с ними вести. Подумала, почему бы не раскрыть им правду? Вдруг поймут? Устрою очередность встреч. Чтоб честно все…

– Если так чувствуешь – делай. Помни, что я про чутье говорила. Оно тебе плохого не посоветует…

Глава 23

«На каждое хотение имей терпение»

– Ну, шо тама? – был первый вопрос, который задала Лукерья, стоило Степаниде «вернуться».

– Тама, отлично! Поговорили! – ответила хозяйка, – я тебе вечером расскажу, а сейчас хочу в сельский совет сбегать. Надо же решить в конце концов, с электричеством, интернетом и прочими бытовыми моментами. Егорыч, ты как? Изучил матчасть? Может тебе еще что-то найти на эту тему?

– Не надобно боле, барышня, хвате. Смекитил я, что к чему. Самое мудреное, куда срань, простите великодушно, выводить. Но и с этим идейка имеется.

– Надеюсь не соседу в огород? – засмеялась Слагалица, вспомнив последнюю «идейку» Егорыча.

– Обижаете, барышня! – загудел Егорыч.

– Ладно тебе, шучу! Думай-думай, куда, хм, срань, выводить! – захохотала, – а я пойду.

– Ты че выражаесси, псина? Срань, срань, не мог покультурнее обозначиться? – донесся до Степки разговор охоронников, пока она поднималась наверх, в новую опочивальню.

– Так, а чаво? – Егорыч милостиво упустил мимо ушей «псину», – дерьмо красивше слово?

– Тьфу на тя! Похабник, – опять завела Лукерья.

– Хто, я? – оскорбился охоронник, – дык ты меня, давеча, шавриком охрестила!

– Ой-ой, кака зазлоба…

– Не задирай унее! – судя по тону, Егорыч начинал злиться.

– Больно надо! Пф!

«О, молодцы, без меня разобрались. И чего они вечно скандалят?» – подумала Степка переодеваясь в свою одежду. Митину она бережно сложила на край кровати.

– Народ, я ушла! – крикнула с порога, одевая теплую куртку.

– Удачливо сбегать! – ответила охоронница.

– Бывайте, барышня! – присоединился Егорыч.

Шагала по дороге Степка в отличном расположении духа. Разговор с Евдотьей много ей объяснил, а когда информацией владеешь, как-то легче будущее представляется.

Женщина словила себя на мысли, что уже не такой уж дикой ей кажется мысль о двоих мужьях. Нет, конечно, она до сих приходила в ужас от мыслей о групповом сексе, но ведь можно как-то и очередность устроить… Жар прилил к щекам и Степка озирнулась по сторонам, словно кто-то мог ее мысли прочесть.

Митя… даже сейчас, всего пару часов спустя от расставания, Степка скучала. Улыбнулась своим мыслям, вспомнив, как они провели время. А когда в памяти всплыло, как Митя гасил «откат», едва не спотыкнулась. Неужели то, что он с ней вытворял, было на самом деле? И он даже пальцем не прикоснулся? Но… как? Блин, стыдно и хочется повторения…

А Гор… с ним сложно. Он бесил, раздражал и… слишком сильно возбуждал. Тело до сих пор горело в том месте, где он тогда ее коснулся. И повторения, вроде не хотелось, но в то же время тоскливо становилось, если представить, что больше не случится. Она вздохнула и приказала себя выбросить эти мысли из головы. «Само собой сложится…»

«Небыль, как вода, а быль, как смола»

Мэр был на месте, но к нему не пустили, попросив подождать в приемной. Степанида присела на стул под пристальным, плохо замаскированным взглядом секретаря. Женщина, до этого что-то выискивающая в бумажной папке, теперь механически шуршала листками, из-под очков поглядывая на посетительницу.

Степка достала телефон, решив потратить время на изучение новомодного девайса, как услышала, что в кабинете говорят на повышенных тонах. Сначала разобрать слов было невозможно, но потом донеслось:

– Никита, я ведь не железная! – прокричал женский голос с нотками приближающихся слез.

– Ко мне какие претензии? – голос мэра звучал хоть и раздраженно, но скорее устало, чем со злом, – сами разбирайтесь!

– Но я ведь не так много прошу, просто поговори с ним…

– Ка-тень-ка… – по слогам процедил мужчина и, кажется, хлопнул по столу, – я глава сельского совета, а не сводня! – от этого вопля у Степки даже телефон из рук выпал.

Она быстро подняла его и переглянулась с секретаршей, у которой от удивления и любопытства, пожалуй от любопытства больше, очки на лоб подскочили.

Дверь распахнулась и из кабинета выскочила знойная красотка, лет двадцати от роду. Степка даже сама засмотрелась, на столько красивой была девушка. Длинные белые волосы подняты в высокий хвост, глаза голубые, брови черные, на губах алая помада. Одета посетительница была в меховой жилет из чернобурки, длинные кожаные перчатки, выше локтя, мини-юбку и сапоги-ботфорты, между сапогами и юбкой выглядывали сетчатые колготки. Или даже чулки.

Повернулась и рыдая произнесла, обращаясь к мэру:

– Я думала, ты мне друг! – хлопнула дверью и выбежала прочь.

На мгновение повисла тишина.

– Это кто? – прошептала Степка.

– Катька, местная королевишна, – так же шепотом ответила секретарша, – дочка местного бизнесмена.

– Грозного??? – опешила женщина.

– Не, другого, тот что молокозавод открыл!

– А-а-а, не знаю такого!

– Да? Я думала вы уже со всеми… холостяками… познакомились… – проронила секретарша и поправила очки, вновь нырнув в документы. Степка покраснела, сразу сообразив на что намекает женщина. «Вот блин, значит соседи заметили! Ну все, прости-прощай репутация, беду я теперь в селе местной блудяшкой, как говорит Лукерья…»

Не успела Степка как следует опечалиться от перспективы стать деревенской «знаменитостью», как дверь в мэровский кабинет опять распахнулась. Честный Никита, собственной персоной, злой, с растрепанными волосами появился на пороге и прогремел своим оперным голосом:

– Татьяна Ивановна, убедительно прошу, Екатерину Вележеву и ее подруг ко мне не пускать! Да что это такое? От работы отвлекают… – под конец фразы заметил Степаниду и сдулся, последнее проговорив тише. Волосы поправил, приосанился и застыл, разглядывая.

– П-простите, Никита Горович, честное слово, в последний раз, она же мне басен наплела, мол папа по делу срочному, простите… – взволнованная секретарь даже с места встала, карандаш в руках теребя.

– Ладно, – спокойно ответил мэр, не глядя в ее сторону, – работайте. Степанида, вы не меня ждете?

От его пронзительного ястребиного взгляда вдоль позвоночника прошлось током и на обессиливших, в секунду ногах, стали покалывать ступни.

– Вас… – ответила тихо и даже головой кинула, вдруг он не расслышал.

– Проходите пожалуйста! – Никита шагнул в кабинет и сделал приглашающий жест рукой.

Степанида поглядела на него беспомощно, враз пожалев, что пришла. «Что за хрень, на меня напала? Даже с Грозным и сладкой парочкой общаться легче. А тут кости размякли. Ведь в доме Гора ноль эмоций было на него. Чего снова накатило?»

Никита смотрел в глаза, попавшей в плен его взгляда Степаниде, словно считывал с них мысли. Внимательно, щурясь, как вчитываются в сложные иностранные слова. А потом улыбнулся. Невероятной светлой улыбкой, обнажив белые зубы.

– Проходите, я сегодня добрый! – мэр вышел из кабинета, подхватил Степаниду под локоток и талию, практически втащив к себе. Степка успела послать беспомощный взгляд секретарше, как дверь закрылась, отрезав ее и Никиту от внешнего мира. «Ну все, пиши пропало!»

– Степанида! Ау? – раздалось откуда-то сборку и Слагалица поняла, что стоит с зажмуренными глазами, – неужели я такой страшный? – голос мэра сейчас звучал иначе. Баритон с бархатными нотками, так бы она его охарактеризовала.

– Что вы, – ответила слабо, глаз не открывая, – совершенно наоборот. Вы и сами понимаете, как на меня действуете.

– Кажется, понимаю, – ответили довольно, – удивлен и счастлив. Но вы, все-таки проходите.

– Может я лучше домой, а? – предложила робко.

– С закрытыми глазами? – спросили весело.

– Зачем же, на улице я открою, – Степаниде тоже стало смешно и посему легче с ним общаться.

– Нет уж, я настаиваю! – ее потянули за локоток, – в какие-то веки вы сами пришли ко мне. Не отпущу ни за что! По крайней мере без чаю!

– Не против, я глаза открывать не буду? – захихикала, как девчонка.

– Против, конечно, глаза у вас красивые! Но… согласен и на это, – ответили со смешком.

Степанида с облегчением выдохнула. В минуту общение с мэром стало простым и даже приятным. Он усадил ее за стол и загремел чашками.

– Вы что, сами чай варить собрались? – Степанида не выдержала и открыла глаза. Никита копошился за маленьким столиком у окна, на котором стоял эклектический чайник, набор чашек и несколько жестяных баночек. Его мощная фигура в простом сером свитере и брюках со множеством карманов, смотрелась крайне нелепо рядом с чайными принадлежностями. И опять Сетпке показалось, что ему пошел бы топор на плече. Огромный такой, как у Дровосека из сказки.

– Конечно сам.

– А как же секретарша? Я всегда считала, что начальству чаи секретари варят.

– Это только особо крупным начальникам, – он повернулся и подмигнул, – а мы здесь, на периферии, люди маленькие и скромные. Да и не умеет Татьяна Ивановна чай варить.

– Что, привереда, да? – Степка была рада, что он отвернулся, а то от его шаловливого взгляда жаром обдало.

– Ага. Еще какой. Чай – мое слабое место. Его варю лично.

– Хм, что, особый рецепт?

– Можно и так сказать. Знаете, у меня никогда не бывает двух одинаковых чашек чая. Каждая должна соответствовать настроению в данную минуту, – вода закипела и мэр залил кипяток в заварник.

– Смею предположить, что вы настоящий внук своей бабки-ведьмы? – съехидничала Степка.

– А то! Преданный ученик. По крайней мере в том, что касается трав.

– И… что же вы насыпали в чайник? – спросила заинтересовано, принюхиваясь к распространяющемуся аромату.

– Ничего такого, успокаивающий сбор, – мужчина наконец, повернулся к ней лицом, ставя чайник перед гостей. Степка зажмурилась, – открывайте глаза, Степанида, а не то мимо чашки промахнетесь. Ну же, давайте! Обещаю, что из-за стола не встану и приставать не буду, я с правилами знаком!

Степка выдохнула и открыла глаз, затем второй. Никита сидел в мэрском кресле напротив нее и глядел с улыбкой.

Впервые удалось разглядеть его глаза. Светло-карие, почти янтарные, обрамленные черными ресницами. И глядели они спокойно, по-доброму как-то, что Степанида вмиг успокоилась. И даже с ног онемение ушло, а эротические мысли в голову так и не пришли.

– Как вы? Все хорошо? – уголки губ приподнялись в легкой улыбке.

– Знаете, хорошо, отпустило, – ответила неуверенно.

– Вот и отлично! Попробуйте чай! – большие ладони с длинными пальцами подхватили чайник и налили напиток в пузатую низкую чашку, – не волнуйтесь, чай самый обычный, успокаивающий, с ноткой хорошего настроения.

– С коньяком, что ли?

– Нет, – улыбнулся, – я алкоголь не пью и другим не советую, так что не беспокойтесь.

– Почему? – понюхала чай, наслаждаясь ароматом незнакомых трав, но не торопясь пить, – неужели буйный?

– Скорее, странный.

– А вот я, пью! – сказала с вызовом, – недавно, выпила стакан наливки, а потом водки.

– Ого. И как? Плохо не было? – мужчина совершенно спокойно отреагировал на ее заявление.

– Ага.

– Сочувствую.

– И что же, я вас не испугала?

– Тем, что пьете? Нет, абсолютно. А хотели отвадить?

– Была мысль.

– Так неприятен?

– Наоборот. Слишком приятны.

– Тогда зачем?

– Вас много, а я одна. И выбирать сложно, – ответила откровенно, – было бы хорошо, начни вы отказываться сами. Но это так, мечты.

– Это точно. Про мечты. Не надейтесь, никто добровольно не откажется, – он так спокойно об этом говорил, словно речь шла о соперничестве на пост завсклада, а не о выборе спутника на всю жизнь.

– Угу, – Степка, увидев, что он отхлебнул из своей чашки тоже сделала глоток, – очень вкусно, спасибо.

– Вот, угощайтесь конфетами! – мужчина материализовал из тумбочки вазу с конфетами и печеньем.

– Любите сладкое?

– Не особо. Это для посетителей, бывает разговоры затягиваются. А вы?

– Люблю, – призналась, потянувшись за первой конфеткой.

– Вот мы и познакомились немного, – мужчина выглядел чрезвычайно довольным, – спасибо, что зашли. Но наверное причина вашего визита была иная, я прав?

– Да, я в общем пришла по бюрократическим вопросам…

– Как не интересно, – улыбнулся, – хорошо, договорились.

– Э-э-э? То есть, так просто?

– А что усложнять? Дайте угадаю, вам нужно провести в дом электричество, еще, пожалуй интернет. И оформить документы на владением дом и участком на себя?

– Ну… да…

– Сделаем. Вам нужно будет только написать несколько заявлений, съездить к нотариусу…

– Спасибо огромное… Прямо не знаю, как и благодарить, – расцвела, опешившая Степка, – жаль раньше не зашла!

– Пока еще не за что. Мне будет приятно помочь.

«Кто сдержан, тот умен»

Какое-то время чай пили молча. Напиток был необычным, но пился с удовольствием. Степка чувствовала себя удивительно легко, не ощущая необходимости отводить взгляд и бежать без оглядки. «И как так вышло, что наваждение отпустило? Наш мэр, похоже, что-то скрывает…»

Поглядела по сторонам, разглядывая кабинет. Но там и смотреть-то было не на что. Белые стены, пару столов да стулья, чайный столик, сейф и шкаф с документами. Никаких картин, или грамот на стенах.

– Да, кстати, – вспомнила она, – приглашаю вас завтра ко мне на день рождения.

– Спасибо, я буду! – судя по выражению лица мужчина был рад приглашению. Степка разглядела у него большой шрам на скуле, но постеснялась спросить о причинах, – а что вам подарить?

– Ой, ничего не нужно! – отмахнулась, – понимаете, я праздновать не хотела… Но… в общем я собираю всех… э-э-э, – она хотела сказать «женихов», но передумала, – кандидатов, что бы рассказать правду.

– О себе и жениховстве?

– Да, – «прямо слова с языка снимает, ишь какой проницательный…» – утомительно и нервно, когда тебя разрывают на части. А я не хочу никому врать и бегать. Проще вот как с вами, откровенно обо всем говорить. Пусть и остальные знают. Кто не захочет в этом участвовать – уйдет.

– Никто не откажется, – повторил Никита.

– А я думаю, откажутся. Например, Антон Вадимович, он же обычный человек, не поверит в сказки, а именно так это со стороны и выглядит. Ну и не согласится мириться с конкурентами.

– Вы плохо его знаете.

– А вы, хорошо?

– Да, мы давно знакомы, – Степанида хотела расспросить Никиту о Грозном но посчитала, что это будет некорректно по отношению к нему. Но об одном женихе все-таки заговорила.

– Никита, я могу вас так называть? – сказала через минуту.

– Буду рад, особенно если перейдем на «ты», – был ответ.

– С радостью. Этот официоз утомил, – улыбнулась робко, – как бы это сказать, в общем немного смущает, что у меня в женихах отец и сын одновременно…

– Мне это тоже радости не доставляет, – мужчина помрачнел, – но если тебя волнует родственный аспект, то мы не кровная родня. Я ему не сын, а воспитанник.

– А-а-а… – открыла рот для очередного вопроса, но не задала.

– Я не рад, но изменить что-то не в силах, – отвернулся, глядя в стену.

– Мне показалось, или ему ты не рад, а остальные женихи особо не раздражают?

– Не показалось. Но это очень личная тема, прости, я не могу об этом говорить.

– Вы не ладите?

– В большей степени ладим, – ответил уклончиво.

– Ладно… Как думаешь, на дне рождения Гор может устроить скандал?

– У тебя дома не рискнет, я думаю. Ему полезно научиться держать себя в руках, а в твоих стенах не забалуешь, – Никита расслабился, позволив себе небольшую улыбку. Он вообще мало улыбался, держа лицо нейтральным. Степка решила, что он научился так себя вести на посту. Ведь чтоб быть хорошим управленцем, необходимо уметь сдерживать эмоции.

– Будем надеяться… Хорошо, спасибо Никита за все, – Степка встала, – за разговор, за помощь, чай и… настроение… ты не ведьмак, часом?

– Нет, не ведьмак, – мужчина поднялся проводить ее и хмыкнул, позабавившись ее предположению, – какие планы на завтра?

– В город еду утром. Ремонт в доме затеяла, да продуктов подкупить, а что?

– Предлагаю поехать со мной. Мне тоже в город надо, заедем по пути к нотариусу, часть твоих вопросов закроем. А вечером, если все дела уладишь, могу и домой подбросить.

– Спасибо, не откажусь. Во сколько?

– В восемь не поздно?

– Шутишь? Рано!

– Да?

– Но я буду готова, – заверила, – пора привыкать к сельской жизни.

У самой двери, когда она уже совсем расслабилась, мужчина развернул ее к себе и взял левую ладошку в свои ручища. Женщина вздрогнула.

Поднес к губам, но не поцеловал. Перевернул внутренней стороной вверх и погладил двумя пальцами линии судьбы, прощупывая.

– Щекотно, – прошептала Степка, засмущавшись внезапной близости.

Никита склонился над ладонью, высматривая там нечто, только ему известное и выводил на ней узоры, нажимал, гладил.

От этой ласки вверх по руке побежало тепло и колючее удовольствие. Степка прикрыла веки, не испытывая никакого желания сбежать или вырвать руку. И тут это повторилось. То, что испытала в приемной. Ток по позвоночнику и слабость ног. Колени подогнулись и она почувствовала твердую ладонь на талии, не давшую ей упасть.

– Не открывай глаза сейчас, – произнесли мужские губы у ее уха, – я ничего плохого не сделаю, клянусь.

То, что было потом, Степка понять не смогла. Это было похоже на теплые объятия или полет в невесомости. Вроде бы Никита ее не трогал, а в тоже время прикосновение ощущалось. Стало тепло, почти жарко и в тоже время легко. Захотелось расстегнуть несколько верхних пуговиц и освободить шею, вдохнуть поглубже и отдаться на власть момента. Но все оборвалось. Те же губы шепнули:

– Спасибо, что позволила…

Она распахнула глаза и увидела, что стоит в приемной.

– До свидания, Степанида, Татьяна Ивановна, сегодня меня ни для кого нет! – сказал мэр, ставшим мегасерьезным голосом и закрыл за собой дверь.

– Д-до свиданья, – промямлила Степка и поплелась к выходу.

«Добрая сплетня, что добрый лапоть: с подковыркой»

На улице ее догнала секретарша мэра и запыхавшись, сказала:

– Постойте, Степанида. У меня к вам дело!

– Это какое?

– Вы ведь внучка тетки Евдотьи?

– Ну?

– Я знаю, чем она занималась!

– И чем же? – Степка нахмурилась. «Заявленьице! Этого мне только не хватало!»

– Да вы не сердитесь, здесь почти все знают. Кроме молодежи, конечно. И любили бабушку вашу.

– Так а в чем, собственно, дело?

– Мне помощь нужна! – женщина подхватила Степку под руку и отвела в сторонку под дерево, – очень нужна. Не откажите! Я в долгу не останусь!

– А чем же я могу?

– Вы же, как она, правильно? Не отвечайте, я и так вижу. И период брачный начался, все такое… – тараторила секретарша. «спасибо, что не течка!»– вспылила Степка, – так вот, сЫночка у меня… бобылем растет. Тридцать годков, а не одной девочки не приглядел. Помогите, а?

– Я правда не очень понимаю, чего вы от меня ждете, – начала раздражаться Степанида.

– Тетка Евдотья мне с мужем помогла. Тогда все подруги замуж выскочили, а я никак! – продолжала женщина скороговоркой, не забывая по сторонам поглядывать, – все одна, да одна. Моя мамка у ней ходила, помочь просилась. Через неделю к нам сезонные рабочие на поля приехали, среди них мой Константин. Вот, уже тридцать с хвостиком женаты, – лучезарно улыбнулась, – помогите сыну, молю!

– Татьяна Ивановна, – вздохнула Степка, – понимаете, я пока еще…

– А я все про всех знаю. Если вдруг какая информация понадобится, так сказать, достоверная… – и хитро так поглядела.

– Ладно. Я попробую. Как сына зовут? – Степка решила, что с этой женщиной точно лучше не ссориться. При ее-то должности и возможностях сделать ее жизнь несладкой.

– Гришкой его звать, – обрадовалась мать, – только вот, хорошую бы ему, девчонку…

– Тут я не гарант. Я не выбираю! Что судьба дает! – отрезала Слагалица.

– Ой, да я уже на любую согласная, пусть с дитем даже. Лишь бы любила оболтуса моего!

– Я… попробую. Через пару дней попробую, пока занята. Хорошо?

– Хорошо, спасибо большое. До свидания!

– Постойте! – Степка решила воспользоваться всезнайством секретарши и спросила, – расскажите мне про ту девушку, что к мэру приходила.

– Катька, – понимающе улыбнулась тетка, – бывшая невеста.

– Чья?

– Как чья, Никиты Горовича нашего.

– Да вы что?

– Ага. Пока с папашей его, кобелиной, не повстречалась, – Степка обомлела, но женщина не заметила ее шока и продолжила, – и все, голову, или какой другой орган, потеряла. Влюбилась, сына бросила, теперь зазнобой отца числится. Сто пятой по счету! Дура…

– В каком смысле сто пятой? – Степке стало нехорошо.

– Да в прямом! – женщина брезгливо скривилась, – Гор этот, роту баб переморил, да так и не женился. И как у кобеля мог такой сын замечательный родиться, ума не приложу!

Вернулась Слагалица домой в растрепанных чувствах. С одной стороны приятно удивил Никита, а с другой расстроили пикантные новости о его отце. И отец вовсе не отец, получается. Но если последнее даже хорошо, то как относиться ко всему остальному, Степка не знала. Мысли порхали с Никиты на Гора и обратно, поселив в душе хаос.

Никита ей понравился. Впрочем, она и раньше была о нем хорошего мнения. И внешность истинно-мужская и спокойствие, далеко не всем присущее.

А теперь, оказывается, и Никита не без секретов. То, что он каким-то образом смог побороть «жениховскую лихорадку», сомнений не вызывало. Осталось только понять, как он это сделал, и может ли научить Степку. Крайне полезное умение в общении с женихами. Ведь как разобраться в человеке, когда в разговоре с ними в голове всего одна мысль и та, неприличная?

М-да, Никита имел за спиной какой-то талант и очень захотелось узнать какой. Завтра, решила Степка, она прямо у него спросит. Вообще, удивительно проницательный мужчина, ему даже говорить ничего не надо, сам все понимает. Мысли он читает, что ли?

Гор. А с ним все по-прежнему сложно. «Вот значит, на что намекала Матильда у Гора дома, говоря полуфразами да стреляя взглядами. Мишка половоактивен настолько, что даже не побрезговал невесту сына увести. Неважно, что сын не родной. Ну ты, Горушка даешь…»

Как к этому относиться Степка не понимала, колеблясь. Нужно учесть, что завоевал славу кобеля Гор еще до нее и до этого мог любить кого угодно и сколько угодно. Сейчас, судя по всему, Катеньке отказали в отношениях, раз она побежала помощи искать. Вот только, как быть, если свою любовь к женскому полу лесник сохранит и после брака? А потом ей пришла мысль в голову, что она вообще, о двух мужьях одновременно подумывала. Так насколько здесь вообще применимо понимание верности?