Текст книги "Ловцы душ (СИ)"
Автор книги: Наталья Загороднева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Наталья Загороднева
Ловцы душ
1
Он выбрал меня.
Колючий взгляд пронзил насквозь, как лезвие ножа, прошел между лопаток, залил холодом грудную клетку. Я тут же пожалела, что оказалась здесь, прокляла свое любопытство и мнительность. Лектор вытянул руку, не отрывая от меня глаз, поманил, и я пошла, как овца на заклание. Аудитория – большей частью разновозрастные женщины, – смотрели на меня кто с завистью, кто с нескрываемым презрением, мол, с чего это ей такая честь? Краем глаза я успела заметить, что многие держат в руках книги лектора – а я, к стыду своему, не удосужилась купить. Так бы тоже попросила автограф.
Вышла и встала рядом с преподавателем, бегло изучив его вблизи. Да, ему подходит звание магистра, есть в нем что-то мистическое, хотя это может быть и частью антуража. Высокий, черноволосый, и, можно сказать, красивый, но... Есть нечто отталкивающее в его взгляде, голосе, словах, то ли эта колючая холодность, то ли подчеркнутое высокомерие. Интересно, он действительно обладает сверхъестественными способностями? Или обычный фокусник – шарлатан? На всякий случай я оставила кошелек дома, взяла только деньги на проезд.
– Позвольте начать с вас, милая барышня, – глухо прозвучал низкий голос. – Вам не терпится узнать, зачем вы здесь? – эти слова он произнес, обращаясь ко всему залу. – Так вот, цель нашей встречи – познание ресурсов нашей энергетической кладовки, именуемой душой.
Я усмехнулась, напряжение немного отпустило. И чего я испугалась, в самом деле? Очередной цирк для легковеров, за яркой рекламой и обещаниями бесплатных откровений скрывающий банальное зомбирование доверчивых домохозяек вроде меня. "Сейчас начет вещать про карму и чакры, вампиризм и донорство, – пришло в голову, – а там, глядишь, обнаружит у меня порчу, сглаз и венец безбрачия всего рода до седьмого колена".
Тем временем магистр усадил меня на стул, поднял руку, призывая аудиторию к тишине, встал рядом, прикрыл глаза и сделал вид, что погрузился в транс. Вторая рука сжала мое плечо, и от этого прикосновения снова пробежал холодок вдоль позвоночника. Его дыхание стало тяжелым, и лицо чуть подергивалось, будто он и в самом деле видит мою душу.
– Вы молодая мать, – произнес он, наконец, – у вас...сын. Да, сын, маленький, не больше года.
Мои брови полезли вверх, я напряглась.
– С вами что-то случилось недавно. Какой-то случай, заставивший вас задуматься о своем предназначении в жизни, так?
Я завороженно слушала, глядя в лица зрителей, ожидающих чуда. В горле пересохло, и я не смогла ответить, просто кивнула. Раздались восхищенные вздохи и редкие аплодисменты.
– Так, что еще... Семья у вас вполне благополучная. Вижу рядом с вами мужчину, это ваш муж?
Я снова кивнула.
– Да, он даже не знает, что вы здесь. Вы боитесь сказать ему об этом. Но не потому, что он может осудить этот поступок, а потому, что сами не знаете, как относиться к тому, что произошло. Что-то с вашим ребенком... Он упал, кажется? Нет, не упал... Вы почувствовали беду и смогли вовремя отреагировать, так? Но при этом то, что вы чувствовали, осталось для вас загадкой? Потому и решили посетить мои лекции и понять, какая сила помогла предотвратить несчастье?
Я зааплодировала и вслед за мной – весь зал. Лектор открыл глаза, вздохнул тяжело, устало, опустился на стул.
– Ну а теперь расскажите.
– Я не понимаю, как вы узнали! – ответила я, от восторга сбиваясь и путаясь. – Да, это было две недели назад. Все верно, да, – это уже зрителям, – мой сын был с мамой, а я пошла в магазин. И у меня было предчувствие, места себе не находила. А когда возвращалась, увидела сына на подоконнике кухни. А мы живем на третьем этаже. Я перепугалась, побежала к дому, – а Стасик только-только начал ползать, – и не сводила с него глаз. И вот когда я уже подбежала, он увидел меня сверху, потянулся и упал.
Я захлебывалась словами, лектор удовлетворенно кивал, зрители слушали с горящими глазами, – как же, чудо!
– Я не знаю, что случилось, но все замерло вокруг, словно время остановилось. Я смотрела только на сына, видела, как он все ближе, как-то потянула его к себе и поймала... Даже не так. Его словно положили мне в руки, я даже не дрогнула от тяжести. И тут люди закричали, подбежали, я не знала, что и думать. Потом соседка сказала, что видела все и не успела закричать, не поняла, как я так быстро оказалась под окнами. И мне не дает покоя это происшествие, хочется понять, что же там было на самом деле, почему так получилось?
– Вот, дорогие мои, – довольно начал магистр, рукой подталкивая меня к залу, – как видите, в обычной жизни случаются чудеса, и им нет объяснения. Давно прошли те дни, когда за предположения о некоей силе, наделяющей сверхъестественными способностями, сжигали на кострах. Сейчас многие известные ученые открыто заявляют о наличии в людях способностей к изменению действительности. Да-да, мы говорим о магии. И это совсем не то, что вы привыкли понимать под этим словом. Магия – это не то, о чем вам поведали в детстве бабушкины сказки. Отбросьте мысли о колдовстве, ворожбе и волшебных палочках. Посмотрите вокруг, – все послушно завертели головами, и я, к тому времени занявшая свое место, тоже, – что вы видите?
Зрители обменялись недоуменными взглядами.
– С виду ничего особенного, не так ли? Обычная обстановка лектория, окно, стулья, доска... Стены, потолок, и так можно продолжать долго. Но вы не видите воздуха, а его в этом помещении много. Точно так же, если каждого из вас разобрать на составляющие, можно будет увидеть кости, мышцы, внутренние органы... Но одного увидеть нельзя.
– Душу! – выкрикнула истеричная на вид блондинка из первого ряда.
– Да, душу. А что это такое, кто знает?
Тишина была ему ответом.
– Обратимся к непререкаемым авторитетам – церковным книгам. Как известно, бог вдохнул жизнь в человека, то есть его дыхание, дух святой, и есть то, что позволяет нам существовать на этой земле...
Я заслушалась, не всегда понимая, о чем он говорит. Неотрывно наблюдая за живыми черными глазами магистра, я чувствовала странную тягу к этому немолодому мужчине, ощущала его внутреннюю силу и боялась ее. Теперь уже не жалела о потраченном времени и благодарила бога за то, что мне попалась на глаза афиша, приглашающая посетить эти лекции. В конце концов, магистр прав, пора уже посмотреть на себя под другим углом. А если и в самом деле мы можем больше, чем кажется? Что-то же помогло мне поймать Стаса? И потом, эти сны... Но о них я поговорю с Николаем Валерьевичем отдельно.
После лекции подойти к нему не получилось. Его плотно обступили поклонницы, наперебой рассказывали свои истории и задавали вопросы. Я сокрушенно вздохнула: ну вот, самое главное и не узнаю. Впрочем, если уговорить Сережу посидеть со Стасиком в следующую субботу...
– Девушка! – окликнул меня магистр. – На одну минуту подойдите, пожалуйста!
Я радостно поспешила к нему, продираясь сквозь толпу.
– Возьмите мою визитку. – Черные глаза проткнули взглядом мою переносицу. – Позвоните, есть пара вопросов. Буду ждать.
Я снова кивнула, и, сопровождаемая завистливыми вздохами не столь удачливых слушательниц, пробралась к выходу, сжимая в руке лакированную картонку.
Остаток вечера провела в мыслях о магистре. Прислушивалась к своим ощущениям и не могла понять, что меня так взволновало. Все, что он говорил, казалось знакомым, но позабытым. Вроде бы, ничего нового и не узнала, но появилось чувство, что стала другой, изменилась, и жизнь теперь тоже изменится. Вот только понять бы, к лучшему ли...
– Ну как сходила?
Сережин голос вернул в реальность. Я спохватилась, что в десятый раз мою одну тарелку. Смущенно улыбнулась мужу.
– Хорошо.
Напомнила себе, что сказала ему, будто иду к подруге, навестить после болезни.
– Как Маринка?
– Все в порядке, выздоравливает.
А вот, казалось бы, почему не сказать правду? У нас с мужем никогда не было секретов друг от друга. А тут зачем-то соврала.
– Ну и отлично, хоть развеялась, а то совсем тут заскучала, в четырех стенах.
Сережа подошел, обнял, скрестив руки на моем животе. Я привычно прижалась к нему, закрыв глаза от удовольствия. Мои любимые моменты – стоять вот так, слившись воедино, слышать его ласковый шепот в ухо, – и хочется, чтоб это никогда не кончалось.
– Решила, кого позовем на юбилей?
– А давай, никого? – я обернулась, посмотрела в его глаза. – Это же наш праздник, отметим вдвоем? Устроим романтический вечер, со свечами и вином. Стасика отдадим маме на ночь и будем творить, что хотим.
Сергей усмехнулся.
– Звучит заманчиво. Но, может, проведем репетицию, чтобы уж точно знать, что нас ожидает?
Я рассмеялась. Напряжение отпустило, мысли о магистре развеялись, уступив место нежности и привычному покою рядом с любимым.
2
Просьба магистра вылетела из головы – я занялась подготовкой к празднику, да и сын отнимал много времени. Так что вспомнила о визитке только к вечеру. Нерешительно потопталась у телефона, махнула рукой: а, ладно! Тот сон больше не снится, ничего особенного не происходит, может, и не стоит звонить.
До субботы оставалось всего три дня, а еще столько нужно сделать! Мне хотелось на пятилетие свадьбы поразить мужа своим видом, выглядеть, как в нашу первую встречу. Осмотрев себя в зеркале, со вздохом призналась: нет, восемнадцатилетней мне уже не стать. Но и двадцать три – не приговор. Я просто запустила себя после родов, мало обращала внимания на внешность. А потому решительно залезла в копилку, вытрясла любовно отложенные купюры, отвезла Стасика к маме и отправилась по магазинам. К вечеру руки приятно оттягивали пакеты с обновками, салон красоты назначил мне свидание на субботнее утро, и перспектива обрести достойный вид стала вполне реальной.
– Ничего не готовь на послезавтра, – шепнул мне Сережа перед сном, обнимая. – Будет сюрприз.
От этих слов сон как рукой сняло, я стала шутливо допытываться, что за сюрприз, и кончилось это, само собой, жарким, волнительным сексом.
Он так и не признался, что задумал, и на все вопросы лишь хитро улыбался. Я делала вид, что обижаюсь, надувала губы и хмурилась, но тайком счастливо улыбалась: вот бы так жить и десять, и двадцать лет спустя: даря друг другу маленькие чудеса, ждать чего-то нового, и любить все больше. Хотя, куда уж больше?
Субботнее утро началось сказочно. Проснувшись, я довольно потянулась. В окно бил солнечный свет, а в квартире царила тишина. Протянула руку – место рядом пустует. Что такое? Сергей так рано уехал? Куда? Подняла голову от подушки и ахнула: одеяло усыпано розами, свежими, с еще влажными лепестками.
– Счастье мое! – От умиления на глаза навернулись слезы.
Собрала цветы в охапку, втянула божественный аромат. Как здорово, когда тебя так любят! И я люблю. Самого лучшего в мире мужчину. Такой любви, наверное, и не бывает, только мы так умеем – красиво, по-настоящему.
Детская оказалась пуста – Сережа отвез Стасика к маме, сам, пока я спала. Дал мне выспаться, зная, что для меня это уже праздник. В кухне на столе я нашла красивую открытку со стихами и припиской: "В шесть, ресторан "Мельница". Люблю, целую". Так вот что за сюрприз! Он помнит, где прошло наше первое свидание, и, наверняка, заказал тот самый столик у окна, с видом на пруд. Довольная и воодушевленная, посмотрела в зеркало – глаза блестят, кожа светится, – и радостно побежала собираться в салон красоты.
К ресторану я подъехала на такси, и всю дорогу любовалась на себя в зеркало заднего вида. С мастером повезло – посоветовала и стрижку, и цвет волос, так что теперь я сама себе казалась неотразимой. Впрочем, водитель тоже делал загадочные знаки лицом, но я его старательно игнорировала. Десять раз проверила подарок для Сережи – изящную коробочку, внутри которой покоилась на бархате цепочка – знаю, он давно хотел такую. Волновалась, как встречусь с ним, словно это и в самом деле первое свидание. Но все тревоги улетучились, когда вошла в зал и встретилась с ним взглядом. Вздохнула: как он красив! Тоже приоделся, волосы уложены, – хотя и лохматым он мне нравился. Так идет ему новая рубашка! И этот красавец – мой муж. Словно и не прошло пяти лет, и я впервые вижу эти удивительные светлые с искорками глаза, окаймленные пушистыми ресницами. Ямочки на щеках... Наверное, это выглядит странно для женщины – восторгаться такими умильными чертами в сильном, уверенном в себе мужчине. Но мне-то как раз и нравилось, что наряду с твердостью характера в Сереже остается детскость, чистота. По крайней мере, я ее видела с первого взгляда.
Милый поднялся мне навстречу, лучась улыбкой. Махнул рукой ансамблю, и заиграла наша любимая музыка, под которую танцевали в первый вечер. Как же чудесно! Чем же я заслужила такое счастье?
Он не сразу смог заговорить, смотрел с восхищением.
– Яночка! Какая ты у меня красавица! Сам себе завидую!
Я довольно встряхнула волосами.
– Женщину делает красивой любовь, так говорят. А у меня ее – целая вселенная!
Люди улыбались, глядя на нас. А мы, как школьники, держали друг друга за руки и говорили, говорили, обо всем подряд, и мне так хотелось, чтоб этот вечер не кончался никогда. Сережа пригласил меня на танец, и я с наслаждением порхала, ведомая его сильными руками. Затем конферансье торжественно поздравил нас, свет погас и под медленную приятную музыку повар внес торт в виде двух сердец, окруженных пылающим кольцом. Вокруг звучали аплодисменты. Сережа принял торт и поднес ко мне:
– Загадай желание.
Я загадала. Оно давно уже появилось у меня, и долго думать не пришлось. Дочку! С его глазами и ямочками на щеках.
Мы переглянулись и вместе задули огонь. Но тут по одному из сердец пошла трещина. У меня в груди закололо, душу захлестнуло леденящее предчувствие беды. Но я справилась с собой, улыбнулась мужу и ничего не сказала.
У дома, расплатившись с таксистом, Сережа подхватил меня на руки.
– Хочу как тогда, после свадьбы, – шепнул он мне.
Голова закружилась, я обхватила руками шею любимого, нежно целовала его прохладную щеку, а он легко нес меня на третий этаж.
Дома опустил меня на пол, закрыл мне глаза руками и заговорщицки сказал:
– Иди вперед!
Я пошла, улыбаясь, чувствуя его за спиной, догадываясь, что идем мы в спальню.
Там он отнял руки от моего лица.
– Подожди, не смотри.
Он щелкнул зажигалкой, чем-то пошуршал и, наконец, скомандовал:
– Смотри!
Я открыла глаза и ахнула: горели свечи, мягко освещая нашу комнату. На кровати, покрытой шелковым покрывалом, лежало бесподобной красоты белье – нежная шелковая сорочка и пеньюар. А рядом...
– Ми-и-илый! – Я повисла на шее мужа, осыпая поцелуями.
Он, посмеиваясь, легонько подтолкнул меня к тому, о чем я давно мечтала – упаковке дорогущих духов.
– Ну зачем ты? – сокрушалась я, вертя в руках заветную коробочку. – Это же столько стоит!
– Ты для меня бесценна! – шепнул он.
Я подхватила подарки и убежала в ванную – примерять. Все подошло идеально, а духи опьянили и окутали восхитительным облаком, словно на мне было платье из экзотических цветов.
Я вошла в спальню, и ощутила себя богиней, увидев в глазах мужа неподдельный восторг. Таким нежным я его еще никогда не видела. Он был лучшим любовником, чутким и умелым, а мысль о том, что он – мой, единственный, – вознесла на такие высоты блаженства, о которых, пожалуй, знают только боги.
Мы уснули, обнявшись, усталые и счастливые, и угасающее сознание еще пыталось напомнить мне что-то тревожное, какую-то деталь, но я не обратила внимания.
Я проснулась глубокой ночью, дрожа от страха. Это снова произошло. Тот самый сон, что не раз заставлял меня плакать и каменеть от ужаса. Каждый раз одинаковый, он мучил меня все чаще, и именно затем, чтоб понять, что это значит, я и ходила на лекцию профессора Кассальского. Выбор был прост: или туда, или к психиатру. Потому что оно убьет меня или сведет с ума.
Я тихонько выскользнула из-под руки Сережи, на цыпочках пробралась в кухню, налила воды, и едва не расплескала, пока пила. Зубы стучали о стекло, пальцы не чувствовали холода. Сердце билось где-то в животе, а ноги, казалось, вот-вот сведет судорога. Я опустилась на корточки у стены и горько расплакалась, боясь признаться самой себе: мое счастье скоро закончится. Рыдания сотрясали меня, я на коленях подползла к холодильнику, над которым мама пристроила икону Спасителя.
– Если ты есть, – зашептала жарко, – спаси, помоги! Защити меня от беды, отведи угрозу! А иначе, зачем все это? Зачем ты дал мне жизнь?
Молилась, как могла, своими словами, пока не успокоилась дрожь, и голова стала тяжелой, мысли текли лениво, неторопливо, лик бога стал расплываться. И словно не я, кто-то в моем теле, поднялся, провел руками плавно, будто танцуя, и, повинуясь его желанию, зашевелились занавески, взмыли в воздух столовые приборы, завертелись вокруг меня, а мои губы шептали что-то шипящее, чего я и знать не могла. Я чувствовала возникшее в воздухе напряжение, он словно сгущался, сворачиваясь в кольцо, закручивался смерчем. Руки стали горячими, и в темноте комнаты стал виден слабый свет, сочащийся из ладоней. Я была спокойна и бесстрастна, выгибалась и закручивала невидимые, но ощутимые теплые нити воздушных потоков в подобие кружев, или сетей, и я знала, как выглядит этот узор – но откуда? Наконец, напряжение достигло предела, я в последний раз выгнулась, резко подняла и опустила руки, склонившись до пола. От них кругами разошлись волны обжигающего жара. Дом едва ощутимо тряхнуло, и все прекратилось. У меня поплыло перед глазами, голова закружилась, и последнее, что я запомнила – падающие на меня тарелки и стаканы.
3
Сережа испугался, конечно. Проснувшись от грохота, он выскочил на кухню и нашел меня на полу, бесчувственную. Тут же кинулся звонить в «скорую», а пока ехали врачи, сбрызнул водой и похлопал по щекам. Я лежала безвольной куклой в его руках, ощущая, как он трясет меня, слыша, как он кричит мое имя, но не могла и шевельнуться. Мне просто хотелось спать, в голове лениво заворочалась мысль: «Что ж он так меня дергает, пусть оставит, я устала». Но вскоре пришли ощущения, сначала холода, потом боли. Я, наконец, почувствовала свое тело, хоть и это возвращение было не из приятных: нахлынула тошнота и желудок скрутило. Я закашлялась, задохнулась, а дрожащие Сережины руки крепко держали меня, и его голос звучал тревожно:
– Девочка моя, как же ты меня напугала!
Он поднял меня и перенес в спальню. Я стучала зубами от холода, закутывалась в одеяло. В прихожей застучали каблуки – прибыли врачи. В спальню вошла молодая шатенка в белом халате, вслед за ней – высокий парень с чемоданчиком в руках.
– Что у вас случилось? – сонно поинтересовалась она у Сережи.
– Не знаю. Она упала в обморок, я нашел ее уже без сознания.
– Понятно, – кивнула она и взяла из рук медбрата тонометр.
Пока она обследовала меня, проверяла давление, прослушивала сердцебиение, я вглядывалась в ее лицо и приходила в себя. Тревожность прошла, и от этой женщины веяло чем-то родным, позабытым. Умные карие глаза, поджатые губы, тонкий нос – где-то я уже видела ее, немного иначе одетую, и, возможно, с другой прической. Она расспрашивала меня, что я делала, что ела, чем болела в последнее время, а мне почему-то хотелось, чтоб она не отпускала мою руку – от ее пальцев по коже шло тепло, и дрожь унялась.
– Ну, сейчас я не вижу повода для госпитализации, – обратилась она к Сереже, – обморок может быть вызван переутомлением или, возможно, гормональным сдвигом. Сердце в порядке, давление стабилизируется. Советую завтра же обратиться к своему участковому врачу. Сейчас мы сделаем укол, после него она поспит, но пусть резко не поднимается, может снова закружиться голова.
Мужчины вышли из комнаты, а она постучала по шприцу, сгоняя воздушные пузырьки, помогла мне повернуться и мастерски вогнала иглу в мышцу.
– Что ж вы так, Яна Витальевна? Беречь нужно себя, больше спать, бывать на свежем воздухе.
– Да я и так бываю, – улыбнулась я, – с ребенком нужно гулять ежедневно.
– Проверьтесь на всякий случай у гинеколога, а сейчас с вами все будет в порядке, – улыбнулась она, сжимая рукой мое запястье.
– Подождите! – взмолилась я. – Посидите со мной еще минутку. Как вас зовут?
– Татьяна, – в ее голосе звучало удивление.
– Танечка, мне неудобно вас задерживать, но скажите... – я замялась. – У меня такое чувство, что я скоро... умру. От чего это может случиться?
– Так, еще и к психотерапевту наведайтесь, – мягко сказала она, укладывая мою руку поверх одеяла. – Такое состояние может указывать на скрытую депрессию, это часто бывает после родов, гормоны могут шалить. В общем, обследуйтесь как можно тщательнее.
– Нет, вы не поняли, – перебила ее я. – У меня нет депрессии. У меня предчувствие. И сегодня ночью было что-то вообще неописуемое...
Я замолчала, вовремя сообразив, что, если расскажу про летающие стаканы, она тут же вызовет бригаду из психдиспансера.
– Что неописуемое? – переспросила она, внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Да нет, пожалуй, ничего. Вы правы, нужно идти в поликлинику.
Она помолчала, разглядывая меня, будто сомневаясь, потом вздохнула, посмотрела на часы.
– Вам сейчас нужно поспать. Все решите завтра. А пока – отдыхайте.
– Хорошо. Спасибо вам.
Она пошла к двери, а я смотрела на слабое свечение вокруг ее ладоней и думала, что и впрямь неплохо бы показаться психиатру.
Наутро Сережа строго-настрого приказал мне не вставать до приезда мамы и уехал на работу. Едва за ним закрылась входная дверь, я поднялась, придерживаясь за кровать и стены, прошла на кухню. Поставила чайник на огонь и подошла к окну. Мир изменился. Все стало другим. Или я по-другому теперь смотрела? С высоты третьего этажа мне было видно далеко – окутанный осенней туманной дымкой город, ползущие неторопливо машины, деревья, уже тронутые желтизной, и далекое, холодное солнце. Теперь мой взгляд выделял детали, незаметные раньше – и тонкую пронзительную синь небес, и вяло текущее время, ежеминутно высасывающее жизнь из всего живого. Я приглядывалась к каждому человеку, проходящему под окнами. Какие они, о чем думают, чем живут?
Закипел чайник, я залила кипятком заварку, в бокале закружился хоровод чаинок, оставляющих за собой яркий коричневый след. Залюбовалась причудливыми завихрениями смешивающихся потоков. Темное и светлое... А смешается – будет однородный цвет, но я-то знаю, что в нем смешаны два разных, неразделимых.
Не выпив чаю, я поставила бокал на стол, прошла в прихожую, вытащила из кармана плаща визитку и решительно набрала номер.
Он ответил сразу, будто ждал.
– Здравствуйте, это Яна, вы мне дали свою визитку на лекции, попросили перезвонить.
– Да-да, помню. – Он, кажется, даже обрадовался. – Яночка, лекции закончены, к сожалению. А мне бы хотелось с вами кое-то обсудить. Вы не могли бы приехать ко мне домой?
Я замялась, а он, хохотнув, добавил:
– Вы же не подумаете, что я, в свои года, начну к вам приставать?
Я посмотрела на себя в зеркало, будто спрашивая ответа. Мое отражение пожало плечами: почему нет? Ты же хочешь расспросить его обо всем? Я поглядела на визитку, на которой переливались золотом буквы: "Центр познания души и тела "Невероятное очевидное". Ваши возможности – не ограничены. Ограничены знания" и подпись внизу: "профессор РГМУЭ, магистр в области клинического психического здоровья, бакалавр археологии и палеонтологии, писатель – эзотерик Кассальский Н.В."
– Я приду. Диктуйте адрес.
Вскоре пришла мама со Стасиком. Сынок соскучился по мне, радостно протянул ручки. Прилег на мое плечо, обнял, прижался доверчиво. Я целовала пушистую макушку, вдыхая родной запах малыша. Мама тревожно разглядывала меня:
– Дочь, ты чего это надумала заболеть? Что с тобой случилось?
– Да не волнуйся, мамуль, я в порядке, это Сережка перестраховался.
– Точно? – строго спросила она.
– Точно, – улыбнулась я.
– Тогда пойдем чай пить, я тебе пирожков испекла, вот, еще горячие.
Мама накрывала на стол, а я смотрела на нее, будто видя впервые. А ведь мы похожи. Во мне, как в том чае, соединились гены родителей, так же как Стас – наше с Сережей творение. Я вспомнила, как ждала его, загадывая: пусть у него будут Сережины глазки, а губы – мои, и щечки. Пусть будет сильным, как папа, а от меня возьмет терпеливость и упорство. А теперь только время покажет, каким он будет, и, может, станет совсем не похожим ни на меня, ни на Сережу. Но все равно он – мое продолжение. И, даже если меня не станет, в нем и его детях останется частичка меня. И в каждом человеке есть частичка того, кто начал род людской. А в нем – чьи гены? Интересно...
Уложив сына спать, попросила маму посидеть с ним, а сама, сославшись на приказ врача, собралась и ушла, якобы в поликлинику. На самом деле, конечно к магистру.
У высокого старого дома – не меньше шестнадцати этажей, – я сверилась с адресом, и, убедившись, что все верно, толкнула тяжелую деревянную дверь.
– Вы к кому? – безразлично поинтересовалась консьержка.
– Я в сорок седьмую, к Кассальскому.
Она внимательно посмотрела на меня поверх очков, и я поежилась от ее взгляда. "Еще подумает, что я его любовница!"
– Я студентка, профессор ждет меня.
Женщина молча кивнула и уткнулась в книгу, от которой я ее отвлекла.
Я поднялась по широкой лестнице, ища нужную квартиру. Наконец, остановилась у высоких дверей с табличкой "Кассальский Н.В,"
Осмотрела себя, одернула платье, глубоко вздохнула и нажала на медную кнопку звонка. Ничего не происходило – в квартире стояла тишина. Я уже обрадовалась, что его нет, как вдруг заскрежетал звонок и дверь отворилась. Меня снова окатило холодом. На пороге стоял Николай Валерьевич, в домашнем халате поверх брюк и рубашки. Безжизненно улыбаясь тонкими губами, он ощупал меня взглядом, и я задала себе вопрос: "Зачем пришла?"
– Ну заходите, Яна, – глухой низкий голос звучал как из колодца. – Милости прошу.
Я вошла, дверь за мной захлопнулась, и прихожая погрузилась в темноту.
