Текст книги "Русская фэнтези 2011"

Автор книги: Наталья Колесова

Соавторы: Максим Далин,Инна Живетьева,Юлия Остапенко,Александр Сивинских,Юстина Южная,Артем Белоглазов,Лора Андронова,Людмила Коротич,Лариса Рябова,Юлия Чернова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Он знал – какого. Он зацепился. Он почти год цеплялся за Институт магических феноменов, за туманное обещание – может быть, получится, может быть, он вернется нормальным к нормальной жизни с Кристей. А теперь вот зацепился за эту женщину, одной фразой стянувшую его с перил балкона. Как будто она может что-то изменить!

Он просто боится умирать – вот и все.

Глеб все-таки заснул. И пожалел об этом.

…Руки и ноги выламывало, выкручивало. Само тело изгибалось под немыслимыми углами, словно стремилось вывернуться наизнанку, показать свое нутро, состоящее из клыков, когтей, черной шерсти… Зверь полувстал, полусполз с дивана, бесшумно скользнул к двери в спальню. Сомкнулись на круглой металлической ручке твердые когти, сжались, царапая филенку…

Дверь открылась беззвучно. Ветер из раскрытого окна полоскал легкую полупрозрачную занавеску. Женщина лежала на кровати на животе, уткнувшись лицом в подушку. Простыня сбилась ей в ноги. На женщине не было даже ночнушки – одни узкие трусики в веселенькую зеленую полоску. Зверь замер в проеме двери, жадно втягивая подвижными ноздрями запах комнаты и запах женщины. Так близко. Горячая. Вкусная. Живая.

Глеб задушенно вскрикнул и зверь, подстегнутый этим криком, бросился вперед…

Мила некоторое время тупо созерцала раскинувшееся на диване тело. Судя по некоторым анатомическим деталям, тело было мужским. Из ее заспанного сознания постепенно всплывало: забитый холодильник… ямочка на щеке…

А, Глеб.

Мила кивнула себе и направилась было в ванную, но опять приостановилась. Как и на «постояльце», из одежды на ней наличествовали лишь трусы; наверное, следует все-таки одеться, не смущать мальчика. Он же, поди, не геронтофил…

Глеб сквозь ресницы наблюдал за задумчиво топчущейся на месте хозяйкой. Он, конечно, мог бы вообразить, что при виде его мужественного тела та впала в восхищенный ступор. Но Людмила наверняка просто забыла о его существовании. Как вчера: отвернулась к компу – и нет ее.

Зато из-за этой забывчивости он мог вдоволь ее сейчас рассматривать. Настолько вдоволь, что…

Что ему пришлось в конце концов перевернуться на живот. Вспугнутая его движением хозяйка упорхнула в спальню. И правильно. Целее будет.

Но… черт, на ней были трусики в зеленую веселую полоску!

Дежа-вю, подумала Мила. Они опять завтракают вместе. Правда, завтрак сегодня пообильнее – из глебовских продуктов. Да и она не пытает парня сигаретным дымом. Мила поднапряглась, соображая, когда же она завтракала с мужчиной последний раз. Да-а-а, даже если сделать скидку на ее плохую память – уже очень давно. Ее мужчины, даже холостые, предпочитали ночевать у себя дома. Будем надеяться не из-за того, что она так оглушительно храпит… Во времена ее молодости это называлось «кинуть палку»: прибежать, трахнуть, перекусить, выпить – и снова в бега. Интересно, как это теперь называется у них? Мила открыла рот – и закрыла. Напугаю парня, еще решит, что тетка его домогается…

– Как спала? – спросил Глеб, глядя в чашку с кофе.

– Как убитая!

Глеба аж передернуло. Входил он к ней в комнату или не входил? А если все-таки просто заглянул… как же этот длинный прыжок, укус в затылок, бьющееся под ним горячее гладкое тело? Глеб быстро заглотил кофе. Это был кошмар, просто кошмар… Простой кошмар – его жизнь.

Оба вздрогнули от длинного звонка в дверь.

– Ни свет ни заря несет же кого-то… – проворчала Людмила и пошлепала босыми ногами по коридору. Глеб машинально взглянул на часы, висевшие над плитой: первый час «ни света ни зари». Быстро он перенял ее режим!

– Привет! – донесся до него бодрый мужской голос.

…И вам здрасьте, кисло подумала Мила.

Олег. Вроде бы все уже обговорили пару месяцев назад, но вот он, как ни в чем не бывало: цветы, улыбка во весь рот, распахнутые руки. Мила отступила, чтобы избежать объятий, Олег принял это как приглашение войти.

– Знаю, что явился для тебя рановато, но вижу, ты уже встала…

– Зачем пришел?

– Соскучился, – просто объяснил Олег, помахивая у нее перед лицом букетом. – Может, возьмешь уже цветы? Завянут.

– Верни назад в цветочный, скажешь – девушка забраковала!

Он великодушно простил ей этот выпад.

– Ну, Люсь, иди сюда, я так по тебе соскучился… Ну хватит уже психовать! Подулась и будет. Я дал тебе время перебеситься. Понимаю, ты натура тонкая, творческая, но всему же есть предел…

– Олег, – устало сказала она, – мы давно все обсудили и обговорили. Не начинай снова.

Гость, как обычно, не слыша то, что он слышать не хочет, принюхался:

– Ох, как кофе-то пахнет! Напоишь?

– Нет.

– Почему? – удивился он, норовя разуться.

– Кофе кончился.

Оба обернулись на этот низкий голос.

Глеб стоял, упершись рукой в косяк кухонной двери. Мила мысленно ему зааплодировала: смотрелся парень агрессивно-хозяйски. Да и вообще… смотрелся. Рукава майки не скрывают крепких мышц, тело обманчиво расслаблено, взгляд исподлобья. Надо будет такую позу вставить куда-нибудь…

– Люся, это что еще за явление?!

– Мила, это кто?

Она оскалилась.

– Это Олег, мой бывший… хм… Бывший. А это – Глеб.

«Настоящий» не прозвучало, но подразумевалось. Мила не смогла расшифровать взгляды мужчин, но, похоже, те друг друга распрекрасно поняли. Олег демонстративно повернулся к предполагаемому сопернику спиной, сказал вполголоса:

– Люсь, у тебя явно ранний климакс. Только в определенном возрасте женщины начинают интересоваться мальчишками. Ну да бог тебе в помощь!

Мила молча и широко распахнула перед ним дверь – Олег перешагнул порог, повернулся, намереваясь напоследок добить чем-нибудь эдаким, Мила не дала:

– И тебе попутного ветра. И перышка – в зад!

И громко хлопнула дверью.

– Очень… поэтично, – оценил Глеб.

Мила злобно фыркнула:

– Пусть зайдет через пару часиков, сочиню целую поэму!

Подхватила забытый букет и пронеслась мимо него на кухню. Глеб едва успел посторониться. Думал, она эффектно выбросит цветы в окошко, но практичная Мила уже наливала воду в хрустальную вазу. И то верно, с паршивой овцы – то есть с паршивого любовника – хоть шерсти клок.

Зверь неудовлетворенно шевелился в нем: не дали разобраться с соперником, посягнувшим на его территорию! Хотя сам Глеб не сразу решился выйти в коридор – лишь когда услышал безнадежные нотки в голосе хозяйки. Так говорят, когда уже все сказано-пересказано и все впустую, и разговорами тут уже не поможешь…

Глеб посмотрел в ее независимо прямую спину. Думает, он будет ее расспрашивать. Еще чего не хватало! У него своих проблем выше крыши, подумал он и тут же спросил:

– Что, часто надоедает?

– Случается, – неопределенно отозвалась Мила. Воткнула цветы в вазу и повернулась к Глебу. – А ты женат? Нет? Девушка есть?

Ну начинается… хотя он сам же и начал.

– Была, – кратко сказал он. Мила молчала, склонив голову набок, – как-то поощрительно. Глеб добавил: – Мы расстались.

И заторопился:

– Но я вовсе не из-за этого собирался…

Заткнись! Ты не обязан ей ничего объяснять и оправдываться! Глеб заткнулся. Хозяйка кивнула, словно что-то поняла, хотя что она там могла понять?

– Цветы нравятся?

Глеб моргнул, озадаченный.

– Цветы? Ну… цветы как цветы. Нормальные.

Мила поправила толстые стебли.

– Каллы. А ведь прекрасно знает, что я их терпеть не могу!

– И поэтому вы разбежались? – спросил Глеб, тщетно пытаясь вспомнить, какие цветы не любит Кристя. – А какие тебе нравятся?

– Хризантемы, например. Да, в том числе и поэтому… А почему, говоришь, вы расстались?

– Ничего я не говорю, – пробормотал он, идя за ней следом в комнату. Взгляд скользнул по прикрытой двери в спальню и вернулся. Зацепился.

– Ну так скажи, – легко предложила Мила.

И увидела, что парень, остановившись, склонился к ручке двери. Потом еще и на корточки присел.

– Что там? – Мила подошла. Вокруг ручки лучами расходились глубокие царапины. – О, и когда я умудрилась дверь ободрать?

Глеб поднял на нее глаза – невидящие, обращенные в себя. Словно он пытался что-то вспомнить или понять. Он даже в лице изменился. Резко и легко поднялся.

– Мила, я пойду.

– Куда так внезапно?

– Я… мне надо. Извини.

Вылетел в коридор, словно боялся, что она в него вцепится и не отпустит. Резкий взмах на прощание.

– Пока!

– Пока, – кивнула Мила хлопнувшей двери. Покорябала ногтем царапины. Вот так всегда – одного мужика прогнала, другого тут же как ветром сдуло. Чего это он вдруг?

Видно, придется возвращаться к своему звездному капитану…

…Значит, так. Значит, он и от Луны уже не зависит. Вернее, зависит, но перекидывается теперь уже не только в полнолуние… ч-черт, как она уцелела-то? Вернее, почему он ее не… загрыз? Дверь в спальню он все-таки открывал. Как выяснилось. Но вторая половина сна была все же… сном? До чего же реальный сон: женщина бьется под ним, точно сильная гладкая рыбина; ее запах просто сводит с ума; зубы смыкаются на выгнутой белой шее…

Глеб тряхнул головой, с трудом вытягивая себя из водоворота повторяющегося кошмара. И почувствовал, как он возбужден. Это что же, убийцы-маньяки… тоже так?

Он не маньяк! Хоть и убийца.

И что ж ему теперь, запирать себя каждую ночь в своей квартире с металлической дверью и бронированными стеклами?

Или опять встать на перила шестнадцатого этажа?

Или – Глеб вдруг вспомнил рассказ Людмилы о девочке-самоубийце – прямо сейчас кинуться с моста? Он как раз стоит на Королевском мосту через Сень. Глеб даже перегнулся через широкие узорчатые чугунные перила, прикидывая, достаточно ли будет с такой высоты войти головой в воду. Если он не будет оглушен, то просто выплывет. Он отлично плавает. Просто на уровне рефлексов.

…Обернись-ка,посоветовал зверь, только очень осторожно.Глеб выпрямился, задумчиво поглядел вдаль, прислушиваясь к зверю и собственным ощущениям (те молчали), и только после этого неспешно повернулся.

Двое мужчин. Третий – чуть поодаль, у дороги. Все – настороженно-подобранные.

– Глеб Панфилов? – спросил тот, что постарше. Кряжистый, лысо-коротко стриженный.

Глеб молча кивнул. Ладони сжали нагретый солнцем чугун перил.

Мужчина небрежно взмахнул в воздухе удостоверением. Можно подумать, кто-то успеет хоть что-нибудь прочитать! Глеб успел. И фамилию и должность. И еще буквы, от которого все мышцы тела завязались в тугой звенящий узел. СКМ. Служба контроля над магией.

– Магическая полиция, – подтвердил лейтенант Рева. – Пройдемте с нами.

Глеб не стал спрашивать – зачем? За сны, кажется, еще никого не арестовывали, ну может, он будет первым? Мимолетно пожалев, что так и не спрыгнул с моста, Глеб оттолкнулся спиной от перил.

– Говорю вам, – повторил Глеб уже в который раз, – она здесь ни при чем. Она ведь даже не маг!

– Разберемся, – успокоил его Рева и нажал кнопку звонка.

Глеб представил, как Людмила шлепает по коридору, ворча: «Кого там черт принес ни свет ни заря в семь вечера!» И почти улыбнулся.

– Ну вот, теперь он еще и с друзьями явился!

Хозяйка обвела взглядом сопровождающих и перестала улыбаться. Приподняв брови, с холодным вопросом взглянула на Глеба.

– Мила… – начал он.

Рева перебил:

– Лейтенант Рева, магическая полиция. Извините, что мы без приглашения и предупреждения, Людмила! Добрый вечер.

– Был добрый, – сухо согласилась та. – Но раз вы все-таки пришли без приглашения, пусть ваши… бойцы подождут снаружи.

Рева смотрел на нее особенным,знакомым Глебу, взглядом: искал магию. Не нашел, успокоился и продолжил – уже другим тоном. Так говорят со слегка недоразвитым, но в общем-то безобидным ребенком.

– Извините, это для вашей же безопасности…

– Для моей безопасности в моей квартире должны находиться трое посторонних мужчин?! В таком случае лучше вызовите меня в ваше отделение: вот там я действительно буду в полной безопасности.

– Ну хорошо, хорошо. Подождете в подъезде!

Глеб по указанию полицейского сел на диван.

– Вы знаете этого человека?

– Глеб Панфилов, инженер-электронщик. Сотрудничает с издательством «Дом книги» по договору.

Глеб чуть не открыл рот. И откуда, интересно, она все это знает?

– Когда и где вы познакомились?

– Боже, как давно это было! Три дня назад, да, Глеб?.. На корпоративной вечеринке нашего издательства.

– И сразу привели его к себе домой?

Губы женщины изогнулись в насмешливой улыбке.

– Конечно, чего зря время терять?

– И все это время он находился у вас?

– Не все. Иногда ходил в магазин.

– А сегодняшние ночь и утро он провел здесь?

– Да.

– И с трех до четырех утра тоже?

Мила больше не улыбалась.

– К чему вы это?

– Отвечайте на вопрос.

– Да.

– Вы можете с уверенностью подтвердить, что, пока вы спали, у него не было возможности незаметно выйти из квартиры?

Мила округлила и без того круглые глаза.

– Кто вам сказал, что мы в это время спали? Мы занимались сексом.

Пауза. Глеб, все это время сидевший в напряженной позе, медленно отвалился на спинку дивана.

– Так поздно?

– Вернее – рано, – сладким голосом поправила Мила. – Я веду ночной образ жизни, так что… А почему вы вообще интересуетесь моей личной жизнью?

– Извините. – Лейтенант сокрушенно вздохнул. – Не вашей, а этого… молодого человека. С трех до четырех утра в вашем микрорайоне была убита женщина. Это в пяти минутах ходьбы от вашего дома, возле заброшенной стройки.

Мила внимательно поглядела на одного, потом на другого.

– И вы сразу решили, что это сделал именно мой бойфренд? Он что, этим регулярно занимается? Вместо утренней физзарядки?

– Нет, но вы понимаете, – лейтенант развел руками, – розыскные мероприятия… Ну что ж, Людмила, извините за беспокойство. Глеб, а вы всегда будьте в зоне доступа.

Тот молча кивнул.

– А что случилось… с женщиной? – поколебавшись, спросила Мила.

– Как именно ее убили? – легко подхватил Рева. – Ей разорвали горло.

Глеб видел, как рука Милы взметнулась к шее – словно пытаясь защитить.

– Чем?

– Возможно, клыками…

– Глебушка! – сдавленно позвала Мила. – Иди-ка предъяви дяде свои зубки!

Рева охотно посмеялся.

– …или другим острым предметом. Всего хорошего, Людмила.

– И вам не болеть.

Мила некоторое время смотрела на закрывшуюся дверь. Потом повернулась, сложив на груди руки, и уставилась на Глеба.

– Я сейчас уйду, – устало сказал он.

– Уйдешь-то ты уйдешь, конечно, только сначала ответишь на мои вопросы.

– Мил, я полдня пробыл в СКМ, из меня всю душу вымотали! Какие еще вопросы?!

– Там были эскаэмовские вопросы, а теперь будут мои. Очень простые и конкретные. Первый: ты поэтому спрашивал, как я спала ночью? Хотел проверить, не проснулась ли я, когда ты выходил?

– Я никуда не выходил. Мне приснился… кошмар, я кричал, возможно. Вот и подумал – может, тебе спать мешал…

– Допустим, – кивнула Мила. Вместе со своей челкой. – Ты говорил, что не маг. Почему же тебя задерживает именно магическаяполиция? Ты уже имел с ними дело? Тебя привлекали?

– Просто я… у меня есть некоторые способности. В СКМ их и исследовали.

– И?

– И развели руками. – Глеб сам развел руками, словно демонстрируя, как это было.

– Они приехали к тебе домой?

– Я не ходил домой. По городу болтался.

– А как тогда тебя нашли, да еще так быстро?

– Я думаю, в ИМФ… ну в институте, где меня обследовали, замаркировали. Это маячок, вроде… электронного чипа. По нему можно определить мое местонахождение.

– А снять маркер…

– Может только маг. Я его даже обнаружить на себе не могу. А законопослушный маг обязан сообщить, если кто обратится к нему с такой просьбой.

– Думаешь, тебя за это привлекут? Но ведь тебя же не предупреждали о маркере! Это нарушение закона и ты вправе подать встречный иск или жалобу!

Да. Конечно. Легко!

– Остается последний и очень простой вопрос. Почему все-таки в убийстве женщины подозревают именно тебя?

Хороший вопросец. Про-остенький такой. И как он должен на него отвечать?

– Спроси у Ревы.

– Он мне не ответит.

– Я тоже.

Людмила смотрела на него вприщур: похоже, изыскивала способ добыть из него правду. Не нашла и с досадой мотнула головой.

– Нет, я теперь так и буду мучиться и строить всяческие версии?!

– Ну, на то ты и писательница. А зачем ты сказала Реве, что с трех до четырех мы… не спали?

Людмила пожала плечами.

– Давай уже и ты помучайся. Партизан.

– Так я пойду?

– Проваливай.

Глеб вышел в прихожую, поколебался и засунул голову в комнату.

– А можно, я тебе как-нибудь позвоню?

– Зачем это? – вредным голосом спросила Людмила, и он сразу стушевался.

– Да, извини, я тебе одни неприятности…

– Что ты, что ты, – тем же тоном продолжала Людмила. – Я ведь так скучно жила! А тут – и живого самоубийцу лицезрела, и симпатичный парняга у меня дома ночевал (давненько такого не случалось), да еще в первый раз в жизни столкнулась со Службой контроля над магией! Я тебя просто благодарить должна! Столько новых впечатлений!

– Извини, – пробормотал Глеб, – пока.

И – вылетел за дверь.

Ну не дурак ли?

Итак, что мы имеем для рассказа? Жил-был инженер-электронщик, симпатичный парень с серо-зелеными глазами. Не маг, но имеющий некоторые способности – видимо, довольно сильные или загадочные, раз их взялись исследовать в таком известном закрытом учреждении, как Институт магических феноменов. Исследовали, значит, исследовали – не доисследовали и руками развели: то ли не поняли, что это за способности, то ли не сообразили, куда и как их применить. Отпустили парня подобру-поздорову, впрочем, напоследок тайком прицепив к нему маячок. Для чего? Боялись, что он сбежит со своими недоизученными талантами… или что применит их не по назначению?

А потом однажды ночью убивают женщину, и полиция первым делом кидается к этому самому парню: а не ты ли, дружочек, разорвал или перерезал ей горло? Нет, что вы, как можно, отвечает парень, и его поддерживает некая излишне впечатлительная писательница. Алиби ему создает.

Мила, сложив за спиной руки, кружила по комнате. Она всегда бродит как сомнамбула, когда выстраивает сюжет. Да и для здоровья, говорят, полезно двигаться.

Ну ладно, маг он там или не маг, нам в принципе все равно, пусть в этом волшебники разбираются. А вот почему его подозревают в убийстве – вопрос. Поговорить, что ли, с Ревой, на самом-то деле?

Телефонный разговор с лейтенантом магической полиции был практически безрезультатным: нет, не судим, не привлекался, информация закрытая, но советую вам все-таки держаться от Панфилова подальше.

Уже-уже… Держусь. Или он от меня держится.

Продержался недолго.

Через день Мила увидела в окошко, что он сидит на качелях у ее дома. Лениво и медленно раскачивается, глядя в землю. Сразу вскинул глаза на ее окна – опять почувствовал взгляд. Мила посмотрела-посмотрела на него сверху, подумала, оделась и вышла.

– Хочешь пригласить меня на чашечку кофе?

Глеб оттолкнулся в последний раз и спрыгнул с качелей. Взъерошил и без того взлохмаченные волосы. Кажется, или он за пару дней оброс еще больше? Такой шевелюре просто позавидуешь!

– А ты согласишься выпить со мной кофе?

– А то! Если ты угощаешь, конечно.

– Угощаю… Покажешь, где эта незаконченная стройка? Я тут прошелся – в вашем районе их просто навалом.

– Что, на место преступления потянуло?

– Ну вот, – пробурчал Глеб, отворачиваясь. – Я поэтому и к Реве обращаться не хочу. Тоже так же по мне… проедется.

– Да пошли прогуляемся, подозреваемый ты наш! Тут минут десять неспешным ходом…

Они остановились перед длинным бетонным забором.

– Вот оно.

Глеб подтянулся на руках, заглядывая за забор. Мила тоже приникла глазом к щели между плитой и штырем.

– Пацаны какие-то прыгают…

– Это трейсеры. Они всегда по развалинам шарятся.

– Эй, ты куда? А я?

– Тоже полезешь через забор? – не поверил Глеб.

– Ни фига себе! Я тебя сюда привела, а самое интересное ты себе оставляешь?

– Да нет тут ничего интересного, стройка и стройка… Ну, давай руку.

Мила воровато оглянулась, мимолетно посмеявшись над собой: взрослая тетка сигает через забор в центре города! Точь-в-точь как в детстве за яблоками. Упершись кроссовками в выступы плиты, вцепилась в протянутую руку Глеба. Статуэткой Мила не была, и потому оценила легкость, с которой парень ее поднял на забор. А ведь не скажешь, что особо мускулистый. Так же легко принял внизу, сразу отпустил. Пошел, не обращая никакого внимания на поглядывающих сверху трейсеров.

Глеб до сих пор успешно избегал прикасаться к ней – помнил, как тряхнуло его в ночь несостоявшегося самоубийства. Он даже невольно задержал дыхание, опасаясь вновь ощутить ее запах – и правильно, а то зверюга еще, чего доброго, проснется. Однако в этот раз обошлось. Наверно, просто тогда он был здорово наадреналиненный…

Мила наблюдала за головокружительными прыжками и кульбитами парней в куртках с капюшонами: будь она чьей-нибудь родительницей, тут же слегла бы с сердечным приступом… вон, кое-кто уже и с гипсом на конечностях, а все равно неймется! Попыталась представить себя на их месте и не сумела: была она в детстве малоподвижным и послушным ребенком. Ага, зато сейчас наверстывает – шастает по заброшенным стройкам с парнем, подозреваемым в убийстве!

Подозреваемый меж тем шел вдоль забора, разглядывая фундаменты, открытые пролеты зданий, вознесенные вверх колонны с обвалившимися кое-где плитами перекрытия. Да уж, тут только фильмы про постядер снимать да боевики-детективы…

– И что она здесь делала ночью-то? – подумала Мила вслух.

Глеб отозвался, не оборачиваясь:

– Не здесь. Она поссорилась с сожителем и пошла к матери – следующий за стройкой дом. Рева говорит, ее утащили с тротуара за забор…

И там разделали на куски. Хорошо, что Рева не дошел до того, чтобы показать эти снимки Людмиле…

– Все равно не понимаю, – упрямо сказала та ему в спину, – почему этим делом занимаются маги, а не обычная полиция?

– На месте преступления нашли следы магии, вот и передали дело в СКМ.

– То есть это какой-нибудь маньяк-волшебник?

– Почему сразу маньяк? Может, просто грабитель.

– Ага, и сидел грабитель всю ночь на стройке, ожидая, когда мимо кто-нибудь промарширует! Почему маньяк? Потому что убийца всегда ненормален, а значит – маньяк.

Много ты понимаешь в убийцах…

– Ее изнасиловали?

Глеб не выдержал:

– Нет, только разорвали в клочья!

Людмила вскинула руку к горлу знакомым движением – то ли защищаясь, то ли ужасаясь. Глеб глядел на нее, жалея, что сорвался.

– В клочья? – повторила она слабым голосом.

Глеб отвел глаза.

– Да.

– Но кто… кто это мог сделать? Зачем? Может, какое-нибудь животное из зоопарка сбежало или из частного зверинца?

– Может.

– Или у магов убежало какое-то чудовище… ну… из их лаборатории? Мало ли они чем у себя занимаются!

Одно чудовище из такой лаборатории уже шастает сейчас по этой стройке…

Людмила оглянулась озабоченно.

– А пацаны ведь здесь паркурят, и никто их взашей не гонит!

– Он не будет охотиться днем, – успокоил Глеб.

Женщина, наверное, незаметно для самой себя придвинулась к нему поближе. С опаской оглядела нависающее над ними распотрошенное здание. Спросила вполголоса:

– Думаешь, он где-то здесь? До сих пор?

– Стройку обыскали, – повторил Глеб слова Ревы. Полицейский уверял, очень тщательно, но Глебу почему-то казалось, что тотвсе еще здесь.

Вот теперь Миле стало страшно. А ведь поначалу было так… забавно, слегка боязно… точно они играют в игру под названием «осмотр места происшествия». Здание таращилось на них проемами с выбитыми кирпичами, наблюдало темными провалами фундаментов, множеством почти неразличимых в крошеве камней и плит ям. Поглядывая по сторонам, Мила старалась держаться поближе к Глебу и потому просто наткнулась на него, когда тот резко остановился.

– Ой! Ты что?

Глеб стоял неподвижно, смотрел себе под ноги: лицо напряженное, ноздри раздуваются. Сказал негромко:

– Здесь.

Мила поняла его сразу, окинула быстрым взглядом ничем не отличающийся от других пригорок, заросший упрямой жесткой травой, пробивавшейся сквозь цементный мусор. Взгляд упорно цеплялся за ржавые пятна – но с таким же успехом это могли быть искрошившиеся кирпичи.

– Ты уверен?

Глеб еле заметно кивнул. Запах. Запах ужаса и крови… После полиции здесь потолклось немало народу, да вон хотя б те же паркуровцы. Местная достопримечательность, а как же! А потом еще пару раз прошел дождь.

Но запах черного ужаса остался… И остался еще один. Глеб медленно повернул голову. Сквозь закрытые веки след горел редкими кляксами: словно пятна пролитых чернил. Нюхач взял его и потерял в развалинах. Интересно, получится ли у него самого? Глеб повернулся, шагнул с по-прежнему закрытыми глазами. И вздрогнул от прикосновения.

Людмила встревоженно заглядывала ему в лицо.

– Глеб, с тобой все в порядке?

Да, правильно, не сейчас. И уж точно не с ней. Глеб неопределенно повел рукой.

– Ее нашел бомж. Услышал за забором звонок сотового, полез… Он, кстати, говорил, что они сюда избегают ходить – уж больно место нехорошее. Почему, не смог объяснить.

Оба почти синхронно повернулись и смерили глазами забор. Здесь он был еще выше.

– Зверь – ну, или человек – должен быть очень сильным! Перетащить сопротивляющуюся женщину через такой заборище… – Мила качнула головой.

– Он мог ее оглушить.

Или убить сразу на тротуаре, а на стройке не спеша продолжить «разделку».

– Проведем следственный эксперимент? – предложила Мила. – Ну-ка, перекинь меня через забор.

– Сдурела?

– Ну, Гле-е-еб, что тебе, жалко, что ли? Гляди. Вот я валяюсь оглушенная… – Мила в самом деле, не выбирая места, улеглась на землю и раскинула руки. – Давай тащи.

– Мила, ну что за детский сад? Вставай!

Та приоткрыла один глаз, закрытый для убедительности.

– Только прошу – ак-ку-ратно!

И вновь сомкнула веки. Не зная, то ли плакать, то ли смеяться – вот угораздило же его! – Глеб присел рядом с ней на корточки. Вряд ли тотдействительно швырял женщину через забор, как волейбольный мяч. Значит, либо на плечах, либо сначала перевесил через забор, потом сам подтянулся…

Женщина не сопротивлялась, но, полностью расслабленная, просто вытекала, выскальзывала у него из рук, как будто ее маслом намазали. Запыхавшийся Глеб, наплевав на все приличия, хватался уже за что ни попадя. В конце концов, уцепившись за пояс джинсов и за куртку, взгромоздил ее на забор. С этой стороны остались только ноги. Мила «очнулась» и поболтала ими. Глеб, не раздумывая, шлепнул ее по запыленной круглой попе.

– Довольна?

Людмила сверзилась с забора, измятая и чумазая: девчонка девчонкой! Отряхиваясь, заявила важно:

– Следственный эксперимент показал, что это может сделать и среднестатистический человек безо всякой магии!

Глеб криво усмехнулся.

– Вот и Рева так же считает.

А в полнолуние он бы действительно мог просто перекинутьее через забор. Безо всякой магии.

Людмила повернулась, уперла руки в боки и уставилась на развалины таким хозяйским взглядом, что Глеб понял – пора ее уводить. А то ведь отправится немедленно на поиски того.

– Пошли, я тебе кофе обещал.

– А вообще странно, что такая большая территория в центре района пустует. Земля же в городе дорогая!

Мила ела пирожное и жмурилась от удовольствия: она себе их редко позволяла, боялась растолстеть со своим сидячим образом жизни. Но ведь столько переживаний, нужно же себя хоть как-то вознаградить?

– Начали строить еще до войны. А после… – Она пожала плечами и облизнула с губ крем. – Не знаю, почему участок до сих пор никто у муниципалитета не оттяпал. Так что там все время бомжи и молодежь ошивались, да еще собаки, когда у здания сторож имелся. Мимо идешь, а они так и норовят тебе каблуки оторвать вместе с ногами.

– Не видел собак.

– Я тоже давно что-то не вижу. Наверно, когда сторожа убрали, их перестали подкармливать, вот они и перебрались в другое место.

Или попросту съели их самих, подумал Глеб. Где б найти статистику, не сократилась ли резко популяция бродячих собак в Майском районе – в санэпидстанции, что ли? А может, сократилась и популяция бомжей? Этих тоже искать никто не будет…

Мила ела и поглядывала на Глеба. К кофе даже не притронулся, смотрит в окно, хмурится. Интересно, как он обнаружил место… ну, то место? Может, он экстрасенс, и эти его способности и исследовали в институте? Хм, будто магам своих талантов не хватает! Самый простой способ узнать правду – задать вопрос. Мила и задала:

– Глеб, а что именно изучали у тебя в ИМФ?

Продолжая смотреть в окно, Глеб подобрался. Придумай что-нибудь! Ну, что ты, например, освоил левитацию… или телепортацию, какая, в жопу, разница! Он повернулся, раскрыл рот – и сказал не то, что собирался:

– Тебя это совершенно не касается!

Мила быстро улыбнулась и встала.

– Конечно! Ты же сегодня у нас платишь за кофе?

– Мила, я не имел в виду… я в том смысле, что…

Она уже не слушала.

– Конечно. Пока. Как-нибудь свидимся.

– Мила…

Она не обернулась. Вышла из кофейни и пожала плечами: самый простой способ оказался не самым действенным.

Хотя Глеб прав – ее это действительно не касается.

Глеб сидел на кровати – мокрый, тяжело дышащий, будто пробежал на время хорошую дистанцию. Он теперь знал, как тотутаскивает за забор свою жертву.

Как его зубы смыкаются на горле жертвы, как резким, отточенным движением он встряхивает и подбрасывает свою добычу – и тело летит через забор, точно невесомая тряпичная кукла.

Он только что это видел во сне…

Во сне?

Глеб повернул голову и встретился взглядом с Луной, наполовину выглядывающей из-за не до конца задернутой шторы. Или Луна просто уже доросла до половины? Что, развлечения ждешь, да? Будет тебе скоро…

Глеб поднялся и закружил по комнате. Отлично, теперь он знает, как выглядят зубы и какова силища того.И что? Реве это рассказать, что ли? Естественный вопрос – Глеб сам задал бы его в первую очередь: а откуда тыэто знаешь? Да и на что оно Реве? Полицейский и сам представляет, каким смертоносными способностями обладает убийца…

Глеб наткнулся взглядом на свое отражение в зеркале: запавшие глаза с лихорадочным блеском, щеки тоже ввалились, щетина – хоть брейся каждые два часа, Кристя все отчитывала его, что он приходит на свидания небритым… через недельку будет выглядеть вообще как нарк со стажем. Неловко видеться с Милой…

Стоп! А зачем вообще ему с ней видеться?

Ни К Чему!

Мила рассудила иначе. Она позвонила ему на следующее же утро. Глеб еще валялся в постели, медленно выплывая из рваных сновидений – слава богу, кровь и всяческие зубы в них отсутствовали. Доложила деловито:

– Узнала по своим каналам: никаких милых лабораторных зверюшек маги не упускали. Из зоопарка и прочих офисно-домашних зверинцев зубастая тварюга тоже не сбегала: так, удав, какаду да парочка южноамериканских тараканов. Тараканы, правда, питаются сырым мясом, но клыков у них таких нет… да, кстати, а вообще есть у тараканов зубы, ты не знаешь?

– Мила, здравствуй, – перебил он.

– Что? А, привет! Хотя, конечно, существует вероятность, что владелец просто побоялся заявить о пропаже – а вдруг накажут за содержание в городе опасного животного?