Текст книги "Русская фэнтези 2011"

Автор книги: Наталья Колесова

Соавторы: Максим Далин,Инна Живетьева,Юлия Остапенко,Александр Сивинских,Юстина Южная,Артем Белоглазов,Лора Андронова,Людмила Коротич,Лариса Рябова,Юлия Чернова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Такой след оставляет капля драконьей крови.

Тэсси ждала продолжения: кого и за что клеймят драконьей кровью, но Чарк не стал объяснять. Вместо этого сам спросил:

– Арнек знает?

– А… О чем? – не поняла Тэсси. – О Майре? Конечно, я…

– О зеркале, – оборвал Чарк сердито.

– Нет! Как бы я могла… Он ни за что не поверит!

Чарк добыл из-под земли беловато-розовый корешок, похожий на крупную личинку, и с гордостью показал племяннице:

– Помогает кровь останавливать. Пригодится – к появлению дракона.

Он принялся сражаться с новым растением, еще более колючим и неприглядным, чем первое. Тэсси раскрыла рот, чтобы спросить: «Кто был тот узник?», но произнесла совсем иное:

– Странное облако.

Чарк вскочил на ноги и вскинул руку, загораживаясь от солнца. Уже не облако, но туча надвигалась на них, глотая солнечный свет. Дохнуло холодом, а потом нахлынула волна иссушающего жара. Высокие травы пожухли и упали.

Туча спустилась ниже – рыхлая, ноздреватая, буро-бордовая с алыми проблесками. Длинные струи черного дыма выхлестнули вперед, и Тэсси отчетливо различила три головы на мощных шеях, а внизу, под брюхом, поджатые когтистые лапы.

– Дракон! – взвизгнула она. – Дракон летит!

Метнулась прочь, не разбирая дороги, как мчалась однажды от лесного пожара.

– Стой! – Чарк рванулся следом. – Это тень!

Он настиг ее в три прыжка, сгреб в охапку и прижал к себе. Обезумевшая Тэсси продолжала вырываться.

– От дракона не убежишь! – проревел Чарк ей в ухо.

И тут их накрыла багровая тьма. Запахло гарью, в воздухе закружились хлопья пепла, запершило в горле. В двух шагах ничего не стало видно – только пламенело небо над головой. Свистел ветер, и сквозь свист слышалась поступь сотен, а может, и тысяч людей, звон доспехов, перестук копыт.

Огромное войско надвигалось на город, скрытое тьмой и пламенем.

Тянулись минуты, дни… столетия? Войско текло и текло мимо. Потом вдруг перестук копыт участился, стал громче, в красном сумраке обозначились совсем уж черные пятна. Стало ясно, что несколько всадников отделились от остальных и скачут к ним.

Чарк швырнул Тэсси головой вперед в куст шиповника, сверху бросил обтрепанный плащ. Она замерла, скорчившись, не смея отвести от лица колючие ветки, едва дыша от ужаса.

Перестук копыт смолк, звякнула сбруя, и низкий хриплый голос спросил, коверкая слова:

– В какой стороне город?

– Да кто ж его разберет, в такой тьме, где город? – ответил Чарк дребезжащим, неузнаваемо плаксивым голосом. – С утра на юге был, но солнце вспять повернуло, и козы мои разбежались.

Тэсси отважилась чуть повернуть голову. Вместо высокой, жилистой фигуры дяди она увидела зыбкую, колеблющуюся тень – воплощение старости. Рваные движения, трясущиеся колени, дрожащие руки.

– Солнце погасло. Кто скажет, где день, где ночь? – причитал во тьме всхлипывающий голос.

И понес такую околесицу про умершую жену, старых коз, затмение солнца, что чужеземцы подхлестнули коней и поскакали прочь. Один обернулся. Свистнул хлыст. Таким ударом из старика можно было выбить дух, а молодого, сильного мужчину – искалечить. Чарк упал. Тэсси закусила кулак, чтобы не закричать.

Шорох бесчисленных шагов замер вдали, схлынул удушливый мрак. Чарк поднялся и вытащил Тэсси из куста.

– Миновало, – тихо сказал он, глядя в ее перепуганное лицо. – Пойдем.

– Ты не ранен?

– Нет, – отмахнулся Чарк, – упал прежде, чем хлыст меня коснулся.

– Тогда бежим!

Они припустили со всех ног. Точнее, со всех ног бежала Тэсси, а Чарк только сбавлял шаг, оглядываясь. Тэсси казалось, что они прилипли к склону холма – две мухи на капле варенья. Залитый солнцем взгорок никак не желал отдаляться, а клубы пыли на горизонте уже рассеялись, значит, войско прошло там давно.

– Кто они? – спросила Тэсси, вытирая лицо рукавом. – Откуда?..

– Из Ратеи – это город за перевалом.

Они одолели холм и нырнули в чахлую осиновую рощицу. Тэсси задыхалась. В боку кололо, пот заливал глаза, платье прилипло к спине, перед глазами плавали разноцветные круги.

Наконец они выбрались на пыльную дорогу, истоптанную сотнями подошв и копыт. Потные лица мгновенно покрылись слоем пыли, песок скрипел на зубах, струйки пота прокладывали грязевые дорожки на щеках.

– Не успеем, – простонала Тэсси, завидев наконец городские башни.

– Успеем. – Чарк спихнул ее с дороги под откос.

Тэсси потеряла равновесие, проехала на спине и сразу пожалела, что эта часть путешествия так быстро закончилась. Ноги решительно отказывались служить.

– Куда… мы идем? Ворота…

– У ворот все войско дракона. – Чарк снова обозлился на тупость племянницы. – Проберемся потайным ходом.

Чарк столкнул ее в межевую канаву, соскочил следом, и они побрели по щиколотку в воде. Земляные стены становились все выше, смыкались теснее, пока не сошлись вплотную. Вниз под стену уводил узкий черный лаз.

– Полезай, – велел Чарк.

– За тобой, – взмолилась Тэсси, до смерти испугавшись мрака и тесноты. «Я задохнусь там!»

– Нет. – Чарк безжалостно сбил ее с ног. – Если ход засыпан, я сумею тебя вытащить. А ты и сама застрянешь, и меня погубишь. Живее!

Вспомнив о драконе и Арнеке, Тэсси перевернулась на живот, просунула руки и голову в темную дыру и поползла, опираясь на локти. Поначалу она крепко зажмурилась от страха, но, открыв глаза, никакой перемены не обнаружила. Все вокруг было черным-черно, пахло плесенью, холодная влажная земля липла к пальцам, под локти и колени то и дело подворачивались острые камешки. Платье затрещало и порвалось, но кроме этого треска и звука собственного дыхания Тэсси не слышала ничего. Над головой нависала неимоверная тяжесть земли и камня. Одна мысль об этом обессиливала.

– Тэсси, не бойся. Мы одолели больше половины. Скоро посветлеет.

Впереди и в самом деле забрезжил свет. Тэсси рванулась – откуда силы взялись? Ногти скребли землю, из-под ног летела земля и мелкие камни – Чарк сзади охнул и принялся отплевываться.

Свежий ветерок коснулся лица Тэсси, она последний раз подтянулась на руках и, извиваясь ужом, выползла из-под стены в сухую канаву. Чарк вынырнул из черного зева, отер перепачканное землей лицо и промокнул кровь, сочившуюся из разбитой губы.

– Извини, – пробормотала Тэсси.

Он не ответил. Выбравшись из канавы, быстро зашагал вперед. Тэсси рысила следом. Они миновали две улицы и три переулка – совершенно безлюдных – и достигли дома. Тэсси вцепилась в дверной молоток, будто собиралась разнести дом в щепы. Чарк попросту толкнул дверь.

– Не заперто.

Проносясь по коридору, Тэсси слышала, как дядя аккуратно задвинул засов изнутри. В кухне никого не было, очаг давно остыл. Мастерская тоже пустовала.

– Арнек! – вместо отчаянного зова Тэсси издала слабый писк. – Арнек!

Ворвалась в комнату. Брат сидел за столом, праздно вытянув руки. Это было так на него не похоже, что Тэсси застыла на пороге. Заледенела – в мокром от пота платье.

– Тэсси! – Арнек вскочил, сгреб сестру в охапку.

– Мы пробрались в город потайным лазом, – зачастила Тэсси. – Дракон…

– Была тень? – перебил Чарк, входя в комнату.

– Да. Ворота заперли и выставили на стены часовых.

– Спохватились! – вскипел Чарк. – Это надо было месяц назад сделать! А чужеземцы?

– Разбивают лагерь близ городских ворот.

Узкое худое лицо Чарка как будто исхудало еще больше. Он подозрительно спросил:

– Не напали? Что, не все отряды подтянулись?

Арнек минуту смотрел в сторону. Потом с трудом – губы отказывались произносить – вымолвил:

– Наш глава сдал город без боя… Сказал: «У них блистательный полководец, ни разу не потерпел поражения. Сопротивляться бесполезно».

Арнек не смотрел на сестру, но Тэсси знала, о чем он думает. Сама думала о том же. «Глава боялся за Майру. Чужеземцы пообещали, что Майра дракону не достанется. Потому он и распахнул ворота. Выходит, мы с Чарком, желая спасти город, сдали Арлесту врагам!»

Ратушная площадь была заполнена народом. Не пытаясь пробиться в первые ряды, дядя с племянниками взобрались на крыльцо пирожника. Тэсси уселась на перила, придерживаясь рукой за крендель вывески.

Резкие, крикливые голоса труб объявили о владычестве дракона. Следом за трубачами эту новость сообщил глашатай ратейцев.

– Отныне и навеки Арлеста объявляется вассалом доблестной Ратеи, а посему верховным правителем становится князь. Жителям Арлесты надлежит оказывать ему подобающие знаки почета и титуловать «Повелитель дракона».

По толпе прокатился ропот изумления.

– Как «повелитель»? Разве он не слуга дракона? – изумилась Тэсси.

– Молодые мужчины, те, кто пожелает и будет признан достойным, поступят в войско дракона! – продолжал надсаживаться глашатай. – Остальные обязаны выплатить…

Поднялся глухой ропот, и дальнейшего Тэсси не услышала. Снова запели трубы, утихомиривая горожан, и снова разнесся клич глашатая.

– Все, кто не способен воевать, должны трудиться для войска нашего господина, внося подати. Кузнецам полагается… Каменотесам полагается… Кожевникам полагается… Чеканщикам полагается… Сапожникам… Портным… Красильщикам…

Наконец глашатай умолк, свернул свиток и удалился, и тотчас воины принялись оттеснять толпу, расчищая путь князю.

Гнусаво взвыли трубы, послышался перестук копыт, и появились телохранители князя – сотня отборных воинов на вороных конях, в черненых доспехах.

Следом за телохранителями на изящных белых лошадках проследовали юные пажи, полные сознания собственной важности и недетского презрения к побежденным.

Только потом – по рядам пробежал невнятный шепот – показался сам повелитель дракона в темном дорожном плаще и забрызганных грязью сапогах. Казалось, он смотрел между ушами своего коня, но явно успел охватить вниманием всю площадь. Недаром у роптавших горожан жалобы замирали на губах и проклятия застревали в горле – так тяжел был немигающий взгляд князя.

Тэсси пристально разглядывала повелителя дракона и не сразу удостоила вниманием его спутников. Только когда по толпе зашелестело: «Ладрек, Ладрек!» – она встрепенулась и обратила взгляд к рыцарю, ехавшему по левую руку князя. Полководец дракона воображался ей свирепым чудовищем – в залитых кровью доспехах, с мечом, каждым ударом отсекающим десятки голов.

Доспехи Ладрека и впрямь были багровы, да только не от крови, а от закатных лучей. Тяжелый двуручный меч он отдал оруженосцу, шагавшему у стремени. Также отдал шлем и ехал с открытым лицом. Вместо яростной гримасы юное лицо освещала холодная улыбка. Прозрачные глаза отражали вечерний свет. Полководец тряхнул головой, отбрасывая со лба светлые волосы.

Тэсси не завопила на всю площадь лишь потому, что ладонь Чарка плотно зажала ей рот.

– Значит, Ладрек? – шепнул Чарк на ухо племяннице. – Из Гур-Гурана бежать невозможно. Ты его выпустила.

Арнек не заметил странного поведения родичей, ибо во все глаза рассматривал кого-то из свиты князя. Чарк отвел руку от губ Тэсси. Девушка, до конца не опомнившись, уперлась взглядом во всадницу, сопровождавшую Ладрека. На нее смотрела вся площадь, и неудивительно. Переливчато-зеленое платье облегало ее фигуру не так, как одежда облегает тело, но как листва охватывает ветви. В длинные волосы вместо драгоценностей были вплетены травы, травы же заменяли пояс и браслеты. Она ехала без седла и стремян, слегка опершись рукой на шею лошади, и видно было, как животное гордится своей ношей.

– Кто это? – спросил Арнек.

– Кто это? – повторила Тэсси.

– Кто это? Кто? – пронеслось по толпе.

– Судя по сходству, – тихо заметил Чарк, – сестра Ладрека.

Тэсси вновь уставилась на незнакомку и удивилась собственной слепоте. Брат с сестрой были похожи на диво: те же светлые волосы, светлые глаза, точеные черты лица.

Князь натянул поводья и поднял руку в знак того, что намерен говорить. Мгновенно воцарилась тишина.

– Мы сохраним привилегии городских старшин. – Князь не кричал, но его без труда слышали в самых отдаленных уголках площади. – А также устроим изысканный и веселый двор. Достойнейшие из вас примкнут к моей свите.

Судя по оживлению среди горожан, многие решили удостоиться.

– Все подданные при нашем милостивом правлении будут чувствовать себя легко и вольготно.

Горожане единодушно выразили желание чувствовать себя легко и вольготно.

– Конечно, если будут покорны, – уточнил князь. – Бунтовщикам не дадим пощады.

Горожане не собирались бунтовать.

– В начале осени мы выберем невесту дракона и с подобающими почестями справим свадьбу.

Ледяное молчание повисло над площадью, а потом заголосили женщины, имевшие взрослых дочерей.

Тэсси продолжала сидеть на перилах и цепляться за вывеску. Судя по долетавшему до нее шепотку, настроение большинства горожан выражалось словами: «Поживем, может, все окажется не так страшно…»

Но вот подле крыльца остановились трое молодых кузнецов – их юная сестра вполне годилась в невесты дракону. Подошла вдова угольщика с двумя дочерьми на выданье. Замер старый кондитер с дочерью и племянницей, и тут же как из-под земли выросли женихи обеих девушек – пекарь и скрипач. Подскочили двое молодых купцов, готовых защищать если не сестер и невест, то дома и лавки. А потом стали собираться другие – многие и многие. И все почему-то смотрели на Арнека. Верно, вспомнили те дни, когда Арнек (подобно всем юношам города) обучался воинскому ремеслу в городской дружине и так отличился, что его прочили в начальники стражи. Только в тот раз он предпочел мечу – резец. Теперь предстоял иной выбор.

Тэсси тоже перевела взгляд на брата. Она вдруг подумала, что не меч и не броня делают воина – воином. С внезапной дрожью она подметила в лице брата спокойную решимость, какой не хватало даже Ладреку. Тэсси усомнилась, готов ли Ладрек – за почести, богатство и дракона – сражаться так, как Арнек – за родичей, друзей и Арлесту?

– Не здесь, – тихо сказал Арнек, обращаясь к столпившимся у крыльца горожанам, – и не сейчас. Ступайте по домам.

– Браво, – насмешливо одобрил Чарк, – хорошо начинаешь. Не надейся только, что их гнева и отваги хватит надолго. Как только дракон сожрет одну из девушек, родичи остальных сразу успокоятся. Так что поторопись.

Губы Арнека гневно дрогнули, но он молча проглотил совет и спустился с крыльца.

Вернувшись домой, Тэсси не раздеваясь села на постель. Устала беспредельно, но хуже усталости донимала грызущая тоска.

В дверь стукнули, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Чарк. Только теперь Тэсси заметила, до какой степени дядя утомлен: щеки провалились, а кожа совсем обесцветилась, будто не ел неделю. Впрочем, колючего тона он не оставил.

– Будь любезна ответить: зачем ты освободила Ладрека? Сам он из Морской крепости не вырвался бы.

– Он попросил… – беспомощно призналась Тэсси.

Чарк усмехнулся.

– Представляю, как был настойчив! Против Ладрека устоять трудно. Какую-нибудь горбатую старуху ты бы не выпустила столь опрометчиво, верно?

Тэсси чувствовала себя слишком несчастной, чтобы смутиться.

– Мне следовало остеречься, – пробормотала она со слезами. – Что теперь делать?

– Я остался не для того, чтобы слушать твое покаянное нытье, – перебил Чарк. – Хочешь получить совет – помогай.

Он развернулся и вышел. Тэсси, забыв об усталости, побежала следом за дядей на кухню.

– Разожги огонь, – велел Чарк.

Пока она возилась у очага, Чарк, хозяйничая, будто у себя дома, налил воды в чистую плошку (выбрал ту, куда Тэсси обычно снимала сливки), прополоскал один из найденных днем корешков и принялся нарезать его тонкими дольками.

– Вскипяти воды, – распорядился он, когда блики пламени и веселый треск горящего дерева оповестили: первый приказ исполнен.

Тэсси послушно повесила котелок над огнем и тут же услышала:

– Раствори ложку соли, – и, не меняя тона, Чарк продолжил: – Ладрек самый опасный человек в войске ратейцев, не считая, может быть, повелителя дракона.

Тэсси снова удивил странный титул.

– Почему «повелитель»? Они ведь служат дракону?

Чарк чистым полотенцем тщательно вытер руки, испачканные липким соком.

– Ратейцы служат не дракону, а…

Он умолк – на пороге явился Арнек и сухо промолвил:

– Полагаю, хозяин дома может проявить любопытство?

– Разумеется, – небрежно обронил Чарк, снимая с полки очередную миску и сбрасывая туда наструганные корешки, – ратейцы служат не дракону, а своему повелителю, а тот властвует и над драконом.

– Неужто кто-то из людей распоряжается чудовищем? – не поверил Арнек. – Откуда это известно тебе?

– Есть польза в том, чтобы не сидеть дома сиднем, – злорадно оскалился Чарк, – хоть и рискуешь прослыть бродягой.

Арнек не вступил в пререкания. Спросил:

– Повелитель дракона может натравить на нас чудище?

– Именно.

– С помощью дракона держит в страхе и собственных слуг? Того же Ладрека?

– Ладрек… насколько мне ведомо, – Чарк допустил крохотную паузу, – нанялся к дракону добровольно… Тэсси, вода вскипела. Наливай. – Он подпихнул ей миску с корешками.

Тэсси плеснула кипятка и закашлялась, такой густой и насыщенный пар повалил от корешков.

– А этот повелитель… – начал было Арнек, плохо скрывая нетерпение, но тут раздался осторожный стук во входную дверь.

Арнек вышел, и Чарк воспользовался этим, чтобы спросить:

– Ладрек обещал тебе что-нибудь? В благодарность за спасение?

– Сказал только: остается моим должником. Подожди! Он дал мне вот это.

Тэсси сняла с шеи цепочку с багровой бусиной.

Чарк поймал бусину на ладонь и отозвался долгим свистом. Из коридора донеслись шаги Арнека, спровадившего поздних гостей. Чарк быстро вложил цепочку в руку Тэсси. Та едва успела сжать пальцы, как возвратился брат.

– Кто это был? – спросила она, но Арнек не ответил. Сам задал вопрос:

– Как князь повелевает драконом?

– Не знаю, – тихо отозвался Чарк. – Говорят, есть особые заклинания…

– Но тебе они не известны?

– Нет.

Во входную дверь опять постучали, и Арнеку снова пришлось уйти. Тэсси быстро шепнула:

– Ты много знаешь о Ладреке. Со слов других? Или встречался с ним?

– Встречался. – Чарк заговорил медленно, взвешивая каждое слово. – Я жил в Вердиане, когда город захватили ратейцы. Ладрек тогда и перешел к ним на службу.

– Так он не ратеец? – поразилась Тэсси.

– Нет, вердианец. Он стал «когтем дракона» – вступил в войско победителей, как вступят вскоре юноши Арлесты.

Тэсси чуть было не вспылила, отстаивая достоинство горожан, но тут же вспомнила их угрюмую покорность.

– Значит, Ладрек…

– Клеймен кровью дракона, – договорил за нее Чарк.

– Шрам над бровью?

– Именно. Дракон метит своих сторонников. И награждает. Каждый получает у него то, что попросит.

– Что же попросил Ладрек?

– Угадай.

– Выигрывать все битвы? – выпалила Тэсси.

Вместо подтверждения Чарк скупо улыбнулся.

– Он с шестнадцати лет водит войска. За семь лет – двенадцать битв. Двенадцать блистательных побед. Дракон награждает щедро.

– Да? – разозлилась Тэсси. – А это при чем?

Она подняла руку с зажатой цепочкой. Отблеск пламени упал на бусину, та потемнела и выпустила в ответ багровый луч, озаривший комнату ярче затухающего очага.

– Тут, – Чарк вытянутым пальцем коснулся бусины, – капля раскаленной драконьей крови.

Девушка испуганно отдернула цепочку.

– Не бойся. Бусина не разобьется, разве только ты сама захочешь ее разбить.

– Зачем?

– Как понимаю, Ладрек поклялся кровью дракона, – Чарк помешал настой и накрыл миску, – исполнить любое твое желание (какое в его силах, разумеется). Если нарушит клятву… ты разобьешь бусину.

– И?

– Тогда он умрет.

В кухне наступила тишина, такая, что до Тэсси донеслись приглушенные голоса из прихожей:

– Все, что есть, припрячем…

– Не сомневайся, мечей хватит…

– В темнице он обезумел, – пробормотала Тэсси.

– Он никогда разумнее и не был. В этой клятве – весь Ладрек. Он жаждал тебя отблагодарить – всей душой, и не в его обычаях скупиться.

Тэсси поглядела на Чарка так, словно он отвечал за сумасбродство Ладрека. Воскликнула негодующе:

– Вручить свою жизнь незнакомому человеку?! Он даже лица моего рассмотреть не успел!

Чарк криво улыбнулся, и Тэсси разошлась:

– Прекрасно! Вот моя просьба. Пусть уведет войско прочь!

– Не так это просто. Прежде чем поклясться тебе, он стал «когтем дракона», присягнул дракону. Если вздумает изменить – умрет. Клеймо выжжено навечно.

Не вполне сознавая, что делает, Тэсси наклонилась к сидевшему Чарку и быстро отвела волосы с его лба. Чарк отпрянул, затем выдохнул:

– Я не ношу клейма.

Тэсси пристыженно опустила руку, не понимая, что ей почудилось. Она вновь ощутила обессиливающую усталость – до дрожи. Чарк в упор смотрел на нее, в его взгляде сквозила откровенная насмешка, но было и что-то еще, и это «что-то» заставляло Тэсси чувствовать себя очень неуютно.

Арнек переступил порог. Только это и успел – дверь снова атаковали. Чарк проводил племянника взглядом, достал из-за пазухи грязный холщовый мешочек, бросил в настой щепотку серебристого порошка. Настой полиловел, забил ключом, а потом застыл густой массой медового цвета.

– Ступай спать, племянница. Завтра, ручаюсь, получишь приглашение на свадьбу. Свадьбы теперь будут часты. Уверен, до конца лета в городе не останется ни одной незамужней девицы.

Тэсси задремала лишь под утро и проснулась с мыслью, что открыла врагам ворота Арлесты. От этой мысли стало совсем тяжко. Тэсси знала, что следует делать. Разбить бусину, пролить драконью кровь и убить Ладрека. Так, и только так, она исправит зло, причиненное Арлесте.

Но она не могла! Она спасла Ладрека от безумия не для того, чтобы убить. Он-то не был виноват в ее опрометчивости! Он ее не обманывал, он вовсе не знал, что приведет войско именно в ее город!

Она продолжала бы изводить себя попреками, но, к счастью, явилась Лора – зеленоглазая Лора, не боявшаяся ни мышей, ни змей, ни пауков, обожавшая бешеную скачку верхом и прыжки в воду с крутого обрыва. Отважная, всегда веселая Лора – но этим утром даже на ее губах не было улыбки.

– Не так полагалось бы все делать, – сказала она сердито, словно положив конец долгому спору. – Но я не могу ослушаться родителей. Они настаивали чуть не со слезами. Все ведь давно решено, промедление ничего не изменит.

Тэсси молча хлопала глазами, не понимая, о чем речь.

– Возьми. – Лора сунула руку в карман и протянула Тэсси ромашку с наполовину оборванными лепестками.

«Зовет на свадьбу!» – осенило Тэсси. Цветок, сохранивший только половину лепестков, означал конец беспечной незамужней жизни.

– Конечно, я приду, Лора, милая. Очень хорошо, что вы с Генриком поженитесь сейчас. Столько печалей навалилось, пусть хоть одна радость поспешит!

– Спешить заставляет дракон. – Лора мужественно отвергла утешение. – Это очень противно, но упрямиться и пугать родителей я не хочу. Они вчера чуть рассудка не лишились, как услышали про «выбор невесты». – Она помолчала и осторожно промолвила: – Тэсси, а у тебя… никого нет на примете? Ни к кому не склоняешься сердцем?

Тэсси впервые сообразила, что опасность может грозить и ей. «Нет. Мне-то как раз бояться нечего». Она вспомнила о бусине Ладрека, крохотном прозрачном сосуде, полном кипящей драконьей крови.

Вот, оказывается, как надлежит распорядиться даром полководца. Не город спасти – себя, ненаглядную. Ладрек избавит ее от страшной участи – отдав в жертву дракону ее соседку или подругу: ведь все горожане – соседи или друзья!

– Сын мельника давно на тебя заглядывается, – осторожно подсказала Лора. – Он славный юноша, прямодушный и бесхитростный, не чета отцу.

– Не волнуйся, – отмахнулась Тэсси, – мной дракон побрезгует.

Зеленые глаза Лоры подернулись дымкой тревоги.

– Может и не побрезговать, – она невольно понизила голос, – если не из кого будет выбирать. К осени в городе почти не останется незамужних.

«Про это и Чарк толковал», – вспомнила Тэсси.

Лора неожиданно спросила:

– Говорят, ты сдружилась с дядей?

– Кто говорит? – удивилась Тэсси. Вряд ли их с Чарком редкие встречи, полные язвительных перепалок и упорных попыток выведать секреты друг друга, можно было назвать «большой дружбой». – Горожане болтают? Еще бы! Они Чарка терпеть не могут!

Лора чуть ниже склонила голову и заметила:

– Он не рассказывает о своих делах и не интересуется чужими. Кому из соседей он помог, кого из родичей поддержал? Тебе не кажется, что в родном городе он – чужак?

Тэсси смолчала, припомнив реплику Арнека: «Думаю, Чарк скорее ненавидит дракона, чем любит Арлесту».

Едва Лора откланялась, как в дверь постучали новые гостьи, три юные соседки – Тильда, Листа и Маргарита. Все три, к удивлению Тэсси, ожидавшей от горожан глубокой скорби и, соответственно, траурных одежд, были пышно разряжены. Маргарита, купеческая дочка, облачилась в красный бархат, отделанный мелким речным жемчугом. Тильда – сестра одного из городских старшин – явилась не в столь пышном, но в гораздо более изысканном платье из серого атласа, по вороту и подолу расшитом бирюзой. И даже Листа, сирота, племянница бедного сапожника, накинула на плечи новую изумрудно-зеленую косынку, подчеркнувшую ее восхитительный румянец.

Тэсси провела соседок на кухню. Прежде чем успела усадить и предложить угощение, все три в один голос воскликнули:

– Будь гостьей на свадьбе!

Тильда вложила ей в руку общипанный клевер, Маргарита – половинку тысячелистника, а Листа – растерявшую лепестки гвоздику.

Тэсси захлопала глазами. Если Тильда еще улыбалась молодому кузнецу нежнее, чем прочим, и охотно плясала с ним на всех праздниках, то у остальных сердца бились ровнехонько.

– За кого ты выходишь? – полюбопытствовала Тэсси у Маргариты и прислонилась к стене, услышав:

– Еще не знаю.

Маргарита любовно оглядела собственное отражение – в сверкающем тазу и блестящем кувшине, расправила украшенный жемчугом ворот и похвасталась:

– Отец рассказал одной сплетнице, какое дает за мной приданое. К утру отбоя от женихов не будет.

Листа неожиданно разрыдалась, уронив голову на скрещенные руки.

– А я бесприданница, – объяснила она между всхлипываниями. – Ко мне никто, кроме пропойцы-конюха, посвататься не захотел.

– Но… – растерялась Тэсси, – как же ты станешь жить с постылым мужем?..

– Все лучше, чем с драконом, – рассудительно заметила Маргарита.

– Подожди со свадьбой! – не унималась Тэсси. – Может, дракона истребят…

– Справятся с ним, как же, – тоскливо протянула Листа. – У дракона и огонь, и броня, а воинов сколько… Полководец знаменитый… (Тэсси вздрогнула.) Не нашим мастеровым да обезоруженным дружинникам его одолеть.

Тильда грустно покивала головой, соглашаясь, и обе ушли. Маргарита еще повертелась перед начищенным тазом и как бы между прочим осведомилась:

– Когда же твой черед?

– Мой… что? – переспросила Тэсси.

– Твоя свадьба, – почти пропела Маргарита.

– Н-не знаю, – заикнулась Тэсси, сразу перестав осуждать бедную Листу. «Держалась бы я так смело, не надейся – в крайнем случае – на заступничество Ладрека?»

– Наверное, скоро, – понимающе улыбнулась Маргарита. – Утром я встретила Арнека, он на мельницу спешил. Так что быть тебе за сыном мельника, подружка. Он и собой пригож, и нравом недурен.

– Что?! – вспыхнула Тэсси.

Соседка хихикнула и упорхнула, в дверях столкнувшись с Арнеком и еще раз громко хихикнув.

– Где ты был?! – накинулась на брата Тэсси, уязвленная в своей женской гордости.

Арнек устало опустился на скамью.

– Тэсси, давай условимся. С этого дня ты не задаешь мне вопросов.

– Хорошо, только учти. Если прочишь меня за сына мельника – то напрасно. Ради этого на мельницу ходить не стоит.

Арнек миролюбиво засмеялся.

– Тэсси, Тэсси! До того ли мне сейчас?.. Все спешат сбыть дочерей с рук. Лучше бы за мечи взялись! Неужто думают – жизнью единственной девушки откупятся от дракона? Ничего другого он не потребует?!

Громовой раскат заглушил восклицания Арнека. Дождевые струи забарабанили по окнам, словно пытались высадить ставни.

Брат с сестрой пообедали, наслаждаясь теплом очага и горячей кашей, а за окном дождь хлестал все исступленней. Вспыхивали зарницы, грохот разрывал уши.

– Давно таких гроз не бывало, – заметил Арнек.

– Стучат, – сказала Тэсси, заглянув в крынку с молоком и обнаружив там простоквашу. «Раззява, не вскипятила вовремя! Почему во время грозы молоко всегда скисает?» – Стучат в дверь.

– Не слышу. – Арнек лениво и блаженно вытянул ноги.

Но тут дверь начала сотрясаться от ударов, и Арнеку пришлось-таки идти отворять. Возвратился он с промокшим до нитки и страшно злым Чарком.

– Вы что, оглохли? – приветствовал их дядя с обычной любезностью. – Или затаились? Очень умно! Ратейцы на моем месте давно бы высадили дверь.

Тэсси кинулась разогревать оставленную на ужин кашу.

– Извини, больше ничего нет. Завтра схожу на рынок…

– Сходи, – недобро засмеялся Чарк, – хочу посмотреть, с каким ты лицом вернешься и что принесешь в корзинке.

– А… – недоуменно начала Тэсси, но Чарк и сам пояснил:

– Лавочники поживу за милю чуют. У чужеземцев денег поболее, чем у вас. Так что за хлеб нынче серебром платят.

Тэсси прикинула в уме их скудные сбережения и приуныла. Последнее время она мало трудилась, скатерть для Большой трапезной только начала. Да и городским старшинам нынче не до скатерти.

Дождь иссяк быстро, быстрее, нежели Чарк успел обсушиться у огня. В распахнутое окно пахнуло влагой и свежестью, солнечные лучи заблистали с прежней яростью, стремясь уничтожить всякие следы отбушевавшего ливня.

– Нам с Тэсси нужно уйти, – неожиданно объявил Арнек, удивив и огорчив сестру, надеявшуюся вызнать у Чарка новые подробности о ратейцах и Ладреке. – Надеюсь, не соскучишься?

– А иначе бы ты остался? – огрызнулся Чарк.

Арнек, взяв сестру за локоть, увел прочь.

По улице еще бежали ручьи, правда, уже не бурные и пенистые, а плавные, прозрачные. Тэсси осторожно выбирала дорогу, сберегая единственные туфли.

– Любопытно, зачем Чарк пожаловал? – спросила она, не слишком надеясь получить ответ.

– За книгами, разумеется, – фыркнул Арнек. – Надеюсь, не воображаешь, будто он стосковался по родичам?

Городские ворота охраняли рослые стражи дракона, одетые в буро-вишневые плащи. Они хмуро оглядели Тэсси с Арнеком, заставили вывернуть карманы и, не найдя ничего, отпустили. Всех же, входивших в город, обыскивали много тщательнее.

Тэсси впервые увидела лагерь ратейцев, раскинувшийся за крепостной стеной. Высоченный частокол протянулся чуть не до самого горизонта. Над частоколом возвышались башни и маячили дозорные. Ворота – в отличие от городских – были наглухо заперты.

Картина так удручила Тэсси, что девушка не размыкала губ, пока ненавистный частокол не скрылся за склоном очередного холма. Лишь тогда спросила:

– Куда мы идем?

– К мельнице.

Тэсси подозрительно взглянула на брата, но допытываться не решилась. Заговорила о другом:

– Как думаешь, что Чарк ищет в книге?

– По-моему, заклинание против дракона. Надеюсь, найдет.

Попетляв между деревьями, тропа вынырнула на открытое место. Невдалеке виднелась мельница, стоявшая на вершине пологого холма. Ветра не было, и крылья мельницы застыли неподвижно: два бессильно опущены, а два в немой жалобе воздеты к небу.