Текст книги "Проклятье Ифленской звезды (СИ)"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

– Мальканка пообещала, что не скажет тебе. Не знаю уж, чем я это заслужил, но она сама так решила. А теперь, выходит, передумала.

– Ерунда. Я узнал о тебе от адмирала. От Кленнерика та Нурена. Он назвал имена всех, кто там был. А рэта… она не хочет вспоминать те дни. И я её понимаю. Ну, так, что ты сделал такое, что через десять лет вдруг решил покаяться?

Ланне запрокинул голову и несколько мгновений смотрел в потолок, словно набираясь мужества для ответа. А может, счёл, что ответ очевиден. Шеддерик теперь только начал догадываться, что тот штурм поломал та Дирвила не меньше, чем рэту Итвену. Но если Темершане было, кого ненавидеть и кого винить, то несчастный Ланне винил и ненавидел только и исключительно самого себя. И, кажется, продолжает это делать…

Фарс? Ну да. Только теперь уже совсем не смешной.

– Я не вмешался. – Подтвердил Ланнерик эту догадку. – Там же была не только рэта Итвена. Мы же тогда не сразу и поняли, что она – дочь рэтшара. Там был мальчик лет восьми и женщины, служанки. Они просили пощады, просили их не убивать. Плакали… и… это не помогло.

– И ты считаешь, что смог бы остановить хмельных от победы, только что занявших крепость солдат?

– Я мог попытаться. Думаю, ты бы попытался.

– Никто не знает, – дёрнул щекой Шеддерик. – Меня там не было.

По лицу та Дирвила несложно было прочитать упрямое: «Зато я знаю!». Но Шедде, кажется, понял, почему Темершана передумала мстить. Может, просто почувствовала женским чутьём, а может и догадалась: он уже себя сам наказал, да так, что не сравнится никакая тюрьма.

– Дурак ты. – Шедде сам не понял, что сказал это вслух. Просто вдруг увидел вытянувшееся в удивлении лицо собеседника. И мгновенно вспыхнувший гнев. Гнев – это хорошо. Это куда лучше той собранной обречённости, с которой та Дирвил вошёл в кабинет. Шедде слишком хорошо был с ней знаком, чтобы не понимать, какое это опасное знакомство.

Покачал головой. Объяснять было бесполезно. «Прощать» – смешно.

Фарс продолжался.

– И, тем не менее, ты вывел её из замка.

– Да, вывел… вывез, на телеге с трупами. Вообще-то мне приказали её добить – а я не смог.

Шедде хотел приказать – «Заткнись!». Но передумал. Ланне же кажется, что его нужно презирать и ненавидеть. Он же вроде как «трус».

– Добивать нужно было, – вздохнул он, – сразу, как ты понял, к чему идёт дело. Избавил бы женщин от издевательств, а своих… товарищей… от необходимости скрывать подробности героического штурма даже от наместника.

Ланнерик потрясенно замолчал: такой вариант ему даже в голову не пришёл – ни тогда, ни сейчас.

– Ну что, – усмехнулся Шеддерик, – Теперь я – бездушное чудовище?

Но та Дирвил продолжал смотреть на него странно. Как будто только что увидел – впервые за много лет.

– Ланне… – кивнул чеор та Хенвил на саблю, понизив голос, – подними железку. Я не собираюсь ни калечить тебя, ни убивать.

Ланнерик сощурился и даже набрал в лёгкие воздуха, чтобы возразить. Шедде не дал:

– И драться с тобой на саблях или пистолетах тоже не буду. Дал слово одному покойному другу. И ты тоже… дай-ка ты мне обещание, что не наделаешь никаких глупостей…

– Каких? – отмер наконец Ланнерик.

– Таких, после которых обычно остаются рыдающие женщины и прощальные записки.

Оба молчали ещё минуту, пока Ланнерик наконец не ответил.

– Обещаю.

Он не стал ни прощаться, ни провожать Ланнерика.

Просто стоял у стола, досадуя на себя за этот дурацкий разговор.

Что получилось не так, он не понял, но чувство недосказанности и незавершённости всё-таки осталось.

Наместник Кинрик

Всё утро промаявшись, придумывая, как будет разговаривать с Нейтри, Кинрик и к завтраку вышел, будучи погружённым в себя.

В маленьком зале накрыли только для двоих – для молодожёнов.

День уже разгорелся, так что ставни убрали, а свечи притушили.

Придумать достойную причину, по которой Нейтри должна уехать в загородный дом хотя бы на время, не получалось – впору просить у мальканки, чтобы устроила скандал и разогнала от наместника всех поклонниц. Кинрик даже улыбнулся, когда эта мысль вдруг забрела в его голову. Если бы всё было так просто.

Темершана Итвена тоже выглядела не радостно. Поковыряла в тарелке и вдруг уставилась в окно, отвлёкшись на какие-то свои мысли.

И Кинрик решил нарушить тишину именно из-за этого совпадения настроений.

– Вам тоже печально? Что-то случилось?

– Да нет, – Кинне не мог начать называть мальканку женой, тем более что со вчерашнего дня ничего, вроде бы, не изменилось. Так что мысленно называл её просто мальканкой. Так удобней и привычней. – Ничего такого. Я, кажется, поссорилась с чеором та Хенвилом. То есть, это нельзя назвать ссорой, но мне кажется, я его нечаянно обидела.

– Ничего себе, – Кинрик даже посмотрел на неё с интересом. – Мне вот ни разу не удалось, хотя я нарочно старался. Шедде – он у нас в этом смысле какой-то непрошибаемый.

– Почему? Ну да, он замкнутый и не любит говорить о себе, но ведь этого многие не любят, – заступилась она. – Но он тоже человек, и его многое тревожит.

– Что же, например?

Мальканка заметно смутилась, но всё-таки ответила:

– Он боится за вашу жизнь. И вообще за тех, кто ему дорог.

Кинрик прикинул список этих самых «дорогих» Шеддерику людей, и понял, что это очень короткий список. Кто в нём может быть, кроме него самого и отчасти – его молодой жены? Родня на островах? Так он никого из них не видел уже лет пять, а то и больше, и по всему понятно, не очень-то и хотел. Был ещё предсказатель Роверик, но он умер осенью, он не в счёт.

Кинрик поспешил сменить тему:

– Слышали, в Цитадель прибыл светлейший чеор Эммегил?

Настала очередь Темершаны стряхнуть с себя задумчивость и сосредоточиться на разговоре.

– Нет, не слышала. Но помню, что он как-то причастен к покушениям на вас прошлой осенью.

– Возможно, но доказать ничего не удалось, иначе он давно был бы в тюрьме. Он хитрый, коварный и при том очень умный враг. Будьте с ним осторожней…

– Я понимаю. Кинрик…

Рэта Итвена так редко обращалась к нему по имени, что наместник невольно насторожился.

– Что?

– Я знаю, что моя задача уже почти выполнена… но что я должна делать дальше? У жён наместников есть какие-то обязанности, традиции?

Этот вопрос поставил Кинрика в тупик. Какие обязанности? Быть хорошей женой, да и всё. Не компрометировать мужа, быть скромной, внимательной, всюду его сопровождать, родить наследника… хотя, про последнее мальканке лучше не говорить.

Кинрик не очень понимал, в чём загвоздка, но сам только порадовался, когда Шеддерик донёс до него мысль, что делить с ней постель ему не обязательно.

В конце концов, детей у него может быть сколько угодно и на стороне.

Вообще-то об обязанностях правильной супруги наместника можно было бы поговорить с Шеддериком, но не посылать же мальканку к нему. Будет некрасиво выглядеть. Как будто Кинрик не знает, что делать с хоть и навязанной против воли, но в целом молодой, красивой, и, в общем-то, неглупой женой.

– Думаю, у вас есть несколько дней, чтобы отдохнуть, – мягко сказал он. – А потом прибудут корабли с Ифлена… и…

И всё снова может пойти наперекосяк.

Мальканка едва заметно, но решительно покачала головой:

– Я не это имела в виду. Я хочу верить, что всё, что мы обещали городу… верней, обещал чеор та Хенвил, ведь моё присутствие там нужно было лишь для того, чтобы его выслушали до конца. Не знаю, собираетесь ли вы… как наместник… что-то предпринимать… но мне самой не хотелось бы прослыть лгуньей, слову которой нельзя верить. Как я буду смотреть в глаза людям, которые мне поверили и согласились нас поддержать, если вдруг вы передумаете…

Еще этого не хватало! Чего такого мог наобещать Шедде? И кому? И не связано ли возвращение Эммегила с этими самыми обещаниями? Хотя он, скорей всего, просто как стервятник, перелетел поближе, в ожидании, когда имперский флот (куда более крупный хищник, чем сам светлейший со всей его челядью), расправится и с нынешним своевольничающим наместником, и, что важнее – с его уж слишком активным старшим братом.

– Он мне не говорил.

– Я думаю, он расскажет. Ведь он дал обещание и от вашего имени тоже…

– И что он обещал?

– Поддерживать мир, не реагировать на провокации. Встретиться с рыбацкой артелью и с купцами. В будущем – понизить налоги и, возможно, разрешить торговать без колониальной пошлины хотя бы на часть товаров.

Кинрик даже слегка побледнел. Если честно, экономика никогда не была его сильной стороной. Но озвученные Темершаной обещания звучали слишком… радикально.

– Это был лишь предварительный разговор, – попробовала она сгладить неловкость, – и конечно, ваш брат собирался ещё встречаться и разговаривать уже по сути дела.

Размах деятельности Шеддерика и до этого поражал Кинне. Но тут даже его фантазия сдалась. Шеддерик, которому, возможно, оставалось жить на свободе неделю или две. Которому даже старая соттинскся ведьма неизменно пророчила скорую мучительную смерть. Причём, с самого его возвращения. Человек, который успел заполучить во враги сильнейших сианов Танеррета… да и многих представителей древних и уважаемых ифленских родов. Стоит ли поминать ещё и старое фамильное проклятие, о котором брат словно бы забыл, но ведь оно тоже никуда не делось?

– Понятно… непонятно только, когда он собирается всё успеть… и почему ещё не бросил всё к морским жуфам…

Темери ответила на это лёгким пожатием плеч, означающим упрямое намерение как-то поучаствовать в предстоящих событиях.

Да уж, покладистой домашней жены из неё не получится.

А может и к лучшему! – внезапно заключил Кинрик. Завтрак им обоим оказался не в радость, так может, не стоит его затягивать?

Он протянул девушке руку, помог выбраться из-за стола. Ладонь у неё была шершавая, тёплая и узкая. Совсем не похожая на изящную, мягкую ладонь Нейтри.

– Идёмте!

Слуга, ждавший этого момента, распахнул двери. Там, снаружи, оказывается, уже собрались придворные – не то просто поглазеть на них, не то – поприветствовать.

Кинрик вдруг увидел Вельву – девушка стояла неподалёку и провожала его отчаянным, нежным взглядом. Сразу захотелось подойти и утешить. Но это было бы неприлично. К тому же Кинрик невольно сразу же вспомнил о предстоящем разговоре с Нейтри. И это его расстроило ещё больше.

Внезапно до Кинрика дошло, что означал взгляд Вельвы – да и многие другие внимательные взгляды – как ифленских, так и мальканских дворян. Все они думают, что наместник провёл ночь в объятиях молодой жены. И возможно, надеются по случайным словам или жестам догадаться, «как всё прошло».

– Рэта Итвена, – шепнул он на ухо мальканке. – у меня есть идея.

– Какая?

– Не пугайтесь, но мне снова хочется натянуть им всем нос. Всем нашим придворным сплетникам…

Темершана окинула взглядом собравшихся, и еле заметно сжала в ответ пальцы наместника. Оставалось лишь надеяться, что она правильно поняла задумку.

Кинрик громко и очень галантно сказал:

– Благодарю вас за чудесное утро, моя дорогая! – и коснулся губами сначала её пальцев, потом щеки. – Надеюсь, вам оно понравилось так же, как и мне!

– Разумеется, – улыбнулась мальканка.

– Позвольте, я провожу вас на галерею. Там сейчас чудесно!

Когда собрание придворных осталось позади, Кинрик быстро свернул в один из служебных коридоров второго этажа, скрытый от благородных чеоров плотной вишнёвой гардиной. Остановился, прижавшись спиной к стене и неудержимо рассмеялся.

Темери словно заразилась от него смехом и тоже улыбнулась.

– Что вы задумали? – спросила она.

– Сейчас все эти люди помчатся на галерею, проклиная нас за любовь к прогулкам на свежем воздухе. Подозреваю, даже тёплые плащи накидывать не станут, чтобы ничего не упустить.

– Чего, например?

– Например, как мы целуемся. Или ругаемся. Они надеются на скандал. Мне иногда кажется, что знатные чеоры, обитающие, что при императорском дворе, что здесь – питаются исключительно слухами и сплетнями. Вот и пусть мёрзнут.

– Пусть мёрзнут. – Посерьёзнев, кивнула мальканка. – А дальше что?

Кинрик снова вздохнул. Так далеко его планы никогда не заходили.

– Вы хотели поговорить с Шеддериком. А я… мне тоже нужно кое с кем поговорить. Я тоже… в общем, мне бы не хотелось, чтобы за этой встречей кто-то наблюдал.

Она снова задумчиво кивнула. И у Кинрика возникло стойкое ощущение, что мальканка догадалась, с кем и о чём он собирается поговорить. Хотя о Нейтри она знать никак не могла.

А если бы знала, что сказала бы?

Нет, если об этом думать, то можно сломать всю голову… и всё равно не приблизиться к истине.

– Конечно. Ступайте. Я постараюсь тоже не показываться людям на глаза… хотя бы пару часов.

Кинрик едва удержался, чтобы снова не чмокнуть мальканку в щёку. Почему-то показалось, что в полутёмном пустом служебном коридоре это будет совсем неуместно.

Если бы Кинрик решил покинуть Цитадель через парадные ворота, может, все дальнейшие события пошли бы иначе. Но он решил, что это будет слишком заметно, и вышел через один из немногих боковых выходов. По той причине, что он опять слишком увлёкся мыслями о Нейтри, Кинрик упустил из виду, что этот самый боковой выход находился как раз под галереей, на которую уже начали неспешно выходить благородные чеоры.

И конечно не заметил долгий внимательный взгляд сверху.

Когда человек на галерее убедился, что видит именно Кинрика, а не кого-то другого, он плотнее надвинул капюшон, и чуть не растолкав встречных, метнулся к выходу.

Рэта Темершана Итвена

Сдержать обещание, данное Кинрику, оказалось непросто. Во-первых, когда оказалось, что их на галерее нет, и не предвидится, разочарованные благородные чеоры вернулись в тепло внутренних коридоров и залов, но в собственные комнаты так и не ушли. Во-вторых, ходами для прислуги она воспользоваться тоже не смогла. Так вышло, что спрятались они с Кинриком в обжитой, «новой» части цитадели, где таких коридоров не очень много, и по ним всё время кто-то ходит. Ну и в третьих – чеор та Эммегил.

Благородный добровольный изгнанник, несправедливо обиженный тайной управой и лично наместником, счёл возможным вернуться в Тоненг после свадьбы, чтобы никто не подумал, что он желает зла молодой мальканской супруге Кинрика.

И конечно, вернулся он не один, а с прислугой. И с приличествующей свитой молодых ифленских дворян и сианов. И все эти люди ожидали размещения как раз в торжественном каминном зале и в широком центральном коридоре замка, разделяющем его на старую и новую части. Миновать эту толпу незаметно не получилось бы.

Так что Темери пришлось долго ждать удачного момента, а когда он настал, она чуть не обняла горничную Дорри, которая, вероятно, по ошибке заглянула в эту часть замка.

Дорри сразу сообразила, что зовут её из-за гардины, и что крутить головой не надо, а надо, наоборот, с самым деловым видом зайти в служебный коридор. Темери ещё в первый день заметила, что девушка она сообразительная и умеет держать язык за зубами, и очень обрадовалась, что не нужно обращаться за помощью, например, к Вельве. Вельва болтушка, и не всегда понимает, какая помощь от неё требуется. Но она любопытна, и даже удивительно, как так получилось, что её нет среди благородных чеор, решивших прогуляться после галереи ещё и здесь.

– Я принесу вам плащ с капюшоном! – придумала Дорри – половина слуг светлейшего чеора Эммегила такие носит… если вы, конечно, не против!

– Неси! – решила Темери, едва сдержав нервный смешок. Как не задалось утро, так и день обещал быть странным.

Темери приготовилась ждать, но Дорри вовсе не пришлось бежать через весь замок к комнатам прислуги. Нет, оказалось достаточно по этому самому коридору добраться до кухни и выпросить плащ у одного из подмастерьев – якобы, чтобы выбежать на улицу к цветочнице – всего на пару слов! Темери обругала себя. Через кухню, пожалуй, она смогла бы выбраться и так…

Плащ действительно сделал её почти невидимкой.

Слуги Эммегила разговаривали громко, не заботясь, что их рассуждения об отсутствии у нынешнего наместника хозяйской хватки услышат посторонние заинтересованные уши, а кое-кто из свиты вполголоса рассказывал товарищам, как бы он перекрасил этот мрачный зал. И что было бы неплохо заменить потемневшие Ифленские знамена на новые, с семиконечной, а не пятиконечной звездой…

Знакомых она тоже увидела: озабоченный чеор та Торгил распоряжался лакеями, направляя их к отведенным для гостей комнатам; два гвардейца в цветах империи стояли в карауле у входа в новую часть замка. Но заметила она ещё кое-что странное. И вот об этом Шеддерик та Хенвил обязательно должен был узнать.

Один из спутников светлейшего чеора Эммегила Темершане оказался знаком, хоть и виделись они всего единожды – в гостиной чеора та Дирвила, в тот самый день, когда она впервые там оказалась. Вольтрик та Нонси. Она почему-то тогда его сразу запомнила – из-за бровей. Красивых тёмных бровей, только подчёркивавших его бледную ровную кожу и светлые волосы.

Чеор та Нонси, похоже, был в этой компании своим. Он весело смеялся, перекидываясь шуточками со стоящими рядом чеорами.

Хотя, может быть, ничего странного. Этот Нонси не нравился и чеору Ланнерику. Он ведь всего-навсего друг брата Алистери та Дирвил…

Темери попутно с грустью подумала, что, наверное, Алистери больше не пустит её на порог, ведь из-за неё Ланнерик всё-таки поссорился с чеором та Хенвилом.

Испугавшись, что молодой чеор её тоже узнает, Темери поспешила свернуть в старую часть замка, поближе к своей комнате.

До вечера Темери промаялась в одиночестве, держа обещание. Время она потратила тоже не впустую – успела разобраться с ещё одним ответвлением тайных ходов.

Движимая любопытством и точно знающая, что Шеддерика та Хенвила в его личных апартаментах нет, она осторожно заглянула и туда. Это оказались две небольшие комнаты над кабинетом, но тайный ход, как назло, открывался именно в спальню. Далеко от единственного входа, зато почти рядом с тяжёлой дубовой кроватью.

Вход открылся почти случайно – Темери просто решила проверить, работает ли старинный механизм, потому что со стороны тайного хода он был слегка завален рухнувшим сверху камнем. Она поспешно ногой запинала обратно в грязный проход весь высыпавшийся из него вековой мусор… и похолодела, запоздало сообразив, что если бы мастера, отделывавшие эту комнату под нужды нового хозяина, заштукатурили стену, то ход уже сейчас перестал бы быть тайным. Но – обошлось. Панели за кроватью были облицованы дорогим серебристым дубом, мастера не стали его трогать.

Она с любопытством огляделась.

Спальня всегда несёт на себе отпечаток хозяина. Это место должно быть самым надёжным и самым уютным в доме, ведь именно ему человек вверяет себя, когда беззащитен перед врагами или перед стихией.

Хотя, к Шеддерику та Хенвилу это вряд ли могло относиться в полной мере – он всё время как будто ждёт нападения. Его сложно застать врасплох…

Темери вспомнила лодочный сарай на берегу холодной зимней реки. Да уж, пока есть силы… и ещё немножко после того как силы закончатся.

Тогда ещё всё было по-другому. Тогда она ещё не могла представитиь, что он за человек, и как много он сделает для неё и для её Тоненга…

Мебель вся была старая, времён рэтшара, но содержалась в отменном порядке. Балдахина над кроватью не было. Полки с книгами, много. В основном – старинные фолианты, но стоят они здесь не для красоты. Несколько книг на столе у окна открыты, рядом – чернильный прибор.

Как будто Шеддерик работает не только в кабинете, но и здесь. А ещё – несколько начищенных бронзовых подсвечников. Один – у кровати. Может, он иногда лёжа читает какие-нибудь письма или донесения? Или ему нравится видеть, кого он обнимает, когда его навещает очередная придворная красавица?

Темери поспешно закрыла ход и пообещала себе, что больше никогда сюда не войдёт. Ни без ведома хозяина, ни тем более – с ведома.

Кинрик вернулся только к ужину, о чём и сообщил Темершане, прислав записку с молодым лакеем-ифленцем, которого она уже видела в окружении наместника.

Ужин в честь прибытия Эммегила накрыли опять же в большом церемониальном зале, в том самом, где проходили почти все свадебные торжества.

Темери, как и подобает вежливой хозяйке, стояла возле наместника, принимавшего от светлейшего чеора и его свиты заверения в преданности и готовности служить Ифленской империи.

Шеддерика она увидела только мельком – он присутствовал на торжественной части приветствий, но собственно с ужина куда-то исчез. Темери снова подумала, что возможно, он всё ещё досадует на неё… но не бегать же за главой тайной управы Танеррета только для того, чтобы убедить не обижаться?

А когда праздник закончился, уставшая Темери отправилась отдыхать, но в комнате её уже поджидала Вельва. Разумеется, не просто так, а с поручением: слуги просили её передать супруге наместника письмо из монастыря.

Темери удивилась – она была уверенва, что пресветлые сёстры о ней давно забыли. Конверт был из грубой серой бумаги, подписан сестрой Орианой и не имел отметки посыльной управы.

Вельва, отпущенная вроде бы по своим делам, не иначе, движимая неуемным любопытством, остановилась у двери м напомеила:

– Вы бы прочли, чеора. Вдруг там что-то важное?

– Монастырские новости могут подожджать до утра. Ступай, я собираюсь отдохнуть.

Но только она собралась вскрыть конветрт, как слуга сообщил, что её ожидает чеор та Торгил дабы оговорить визит портного и ювелира. Тёплым зимним платьям скоро отправляться в кладовки и сундуки, а на смену должны прийти более лёгкие и светлые одежды.

И конверт так и остался лежать на столике у окна не вскрытым до следующего утра.

В письме не было ничего особенного. Сестра Ориана даже не поделилась монастырскими новостями. Хотя, это как раз на неё похоже: всё исключительно по делу. Там была лишь просьба о личной встрече – дело спешное личное, и не терпящее огласки.

И был указан адрес – гостиница «Старые вязы» на Виссаретской дороге. Темери смутно даже помнила её – гостиница стоит на широкой южной дороге и она пару раз видела её из окна.

Но больше всего расстроило Темери, что пресветлая в Тоненге проездом и ненадолго, так что очень просит поторопиться и прибыть самое позднее – завтра к вечеру.

И это самое «завтра» было как раз сегодня.

Значит, придётся всё-таки рассказать обо всём Кинрику. Ну и Шеддерику. Правда, если он захочет с ней разговаривать.

Завтракать им теперь всегда полагалось с мужем, и это во многом облегчило задачу. Кинрик рассеянно парочитал письмо и согласился:

– Встреча с монахиней дело благое. Я выделю вам гвардейцев в сопровождение. Дела государства не позволят мне отправиться с вами, но вы будете под надёжной охраной.

– Я бы не хотела привлекать много внимания. Ориана пишет, что дело важное и спешное, так что компаньонок брать с собой я не буду – только служанку.

– В цитадели есть быстрые добротные кареты, соответствующие вашему статусу, но не такие… м… как та, свадебная. Я распоряжусь. Когда собираетесь ехать?

– Сестра пишет, что сегодня уже отправится в обратный путь. Думаю, не стоит откладывать.