Текст книги "Проклятье Ифленской звезды (СИ)"
Автор книги: Наталья Караванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
Измучив себя дурными мыслями, Темери незаметно задремала.
А разбудил её грозный звонкий голос:
– А ну, вставай, мальканский бродяга, и немедленно защищайся, когда с тобой говорит капитан императорского флота!
Капитану императорского флота было лет шесть. Белобрысый ребёнок в длинной сатиновой рубахе стоял возле самого алькова и держал наготове красивый деревянный меч.
Светлые рыжеватые кудри, чуть вздёрнутый нос… понять, мальчишка перед ней или девчонка, Темери не сумела. Ребёнок улыбался, всем видом показывая, что он не хочет никого задеть, но очень хочет, чтобы с ним поиграли.
Темери, как могла, насупила брови и произнесла басом:
– Это кого вы назвали бродягой, съешь меня морской жуф! Да будь у меня достойное оружие, я немедленно устроил бы вам взбучку…
И сделала вид, что собирается встать с кровати и схватить «капитана императорского флота» за длинный подол.
Ребёнок взвизгнул и отбежал на почтительные пять шагов. И показал оттуда язык:
– Не догонишь, не догонишь!
– Уууу догонюууу! – не согласилась Темери и погналась за ребёнком. Но тот не растерялся. Обежал стол и, хохоча, изобразил несколько пассов руками.
Темери сбилась с шага и остановилась в странной нелепой позе с поднятой ногой:
– Ууу! Меня заколдовали! Уууу, мне не сдвинуться с места! Кто ты, доблестный колдун, что так ловко остановил меня?! Съешь меня морской жуф…
Малыш сложился пополам от хохота, даже выронил деревянный меч.
– Ой, не могу. Морской жуф… я – прекрасная принцесса Вальта! И я тебя победила. Сдавайся!
– Расколдуй сначала! Уууу! – на всякий случай взмолилась Темери.
Принцесса Вальта снова изобразила руками магический пасс, и Темери тут же отмерла.
– И как ты оказалась в моей пещере? – расправляя помятое платье, уточнила она. Потому что хорошо помнила, что двери заперла изнутри.
– Тут есть ход для прислуги, – радостно сообщила девочка. – Пойдём, покажу. Во всех комнатах есть. Только мне не разрешают через него ходить. Говорят, что это недостойное поведение для благородной чеоры! А я всё равно хожу!
Темери едва поспевала за её быстрой ифленской речью. Девочка радовалась своей проказе и оттого говорила так часто, что иногда проглатывала окончания слов.
Дверь для прислуги пряталась в нише за конторкой и была покрашена так же, как стена. Настоящий тайный ход.
И в тот момент, когда принцесса Вальта наглядно продемонстрировала, как можно открыть эту низенькую дверцу изнутри, кто-то несколько раз осторожно постучал в парадную дверь.
Девочка закусила губу и принялась вертеть головой в поисках подходящего убежища.
Темершана, смеясь в душе, глазами показала ей, что спрятаться можно за гардиной. Хихикнув в кулак, девочка тут же спряталась, да так, что даже кончиков атласных туфелек не было видно. Видимо, опыт у неё в таких делах был накоплен уже немалый.
Темери, всё ещё улыбаясь, отворила двери.
Строгая высокая женщина с прямой спиной, одетая в тёмное платье и чепец, окинула Темершану холодным внимательным взглядом, но почти в тот же момент присела в лёгком поклоне.
– Прошу простить, что прерываю ваш отдых, чеора та Сиверс. Но не беспокоила ли вас недавно юная чеора Валетри та Дирвил? Родители сбились с ног, разыскивая эту негодницу. Ах, простите. Я не представилась. Джалтари Эзальта, я служу семейству та Дирвил уже двадцать лет.
Темери склонила голову в ответном поклоне. Строгая дама ей понравилась: она явно любила девочку и беспокоилась о ней, кроме того, она и бровью не повела, увидев, что чеора та Сиверс – никакая не чеора и вообще мальканка.
– Меня побеспокоили недавно, и вправду, – сказала она с улыбкой, – но это была вовсе не Валетри та Дирвил, а капитан императорского флота принцесса Варма…
– Не Варма, а Вальта! – крикнула из-за гардины девочка. – Вальта! Запооомни! Здравствуй, нянюшка!
И она мигом оказалась возле двери, изображая скромность и послушание.
– Вот негодница, – вздохнула нянюшка Эзальта, – Итак, благородная чеора Валетри, что вы делали в комнате чеоры та Сиверс? И как туда попали?
– Мы играли! Я колдовала. По-настоящему! И у меня получалось. Пррроглоти меня морской жуф!
– Простите, – отвела взгляд Темери, поняв, что, кажется, только что нажила в лице доброй нянюшки недоброжелателя. И что впредь нужно осторожней выбирать выражения, общаясь с маленькими чеорами – уж больно быстро они всё перенимают. – Мы действительно немного поиграли.
И сразу же обещала себе выспросить у кого-нибудь поподробней, кто такие морские жуфы, которых в минуты волнения поминает чеор та Хенвил.
Великолепная Джалтари Эзальта только едва заметно улыбнулась и добавила:
– Скоро в синей зале будет подан обед. Хозяева ждут вас. Я пришлю горничную, чтобы помогла собраться.
Не дожидаясь благодарностей, нянюшка Джалтари подхватила капитана императорского флота за руку и увлекла по коридору.
И только оставшись одна, Темери вдруг осознала, что эта милая маленькая проказница – дочь чеора Дирвила. Это она должна успеть уехать из Тоненга. До того, как рэта Итвена решит отомстить своим врагам…
Темершану, как и всех детей знатных родов Побережья, конечно же, учили правилам этикета и церемоний всех дворов, с которыми у Тоненга были политические или торговые отношения. И как большинство отпрысков знатных семей, она в те счастливые времена делала всё, чтобы пропустить эти скучные занятия, где помимо того, кто где должен сидеть за столом, и кто кому первым должен оказать знаки внимания, надо было ещё зубрить на память все гербы, знаки отличий и родовые цвета правящих домов.
Но даже если бы Темери была прилежной ученицей и внимательно слушала наставников, эти знания ей сейчас никак бы не пригодились: Ифлен никогда не был частью Побережья, и Танеррет не имел с ним дипломатических отношений… до самого нашествия.
Так что она поставила себе ещё одну первоочередную задачу – до переезда в Цитадель как следует разобраться в ифленском церемониале, если он вообще есть.
Список таких неотложных дел рос чуть не каждое мгновение, грозя погрести её под собою, но этого следовало ожидать.
Да, город сохранил признаки прошлого и, наверное, если смотреть с моря, разницу никто не увидит; да, цитадель возвышается над верхним городом так же, как возвышалась десять лет назад. Но это теперь – другая страна, здесь другие законы, здесь командуют другие люди.
Да, ей не пришлось учить себя ненависти, ведь когда-то ненависть родилась сама – из ужаса и бессилия, из чужой и своей крови. Но теперь придётся, если не научить сердце молчать, то хотя бы – научить его лгать не так заметно.
А правила этикета – это удобные костыли и для новичков, и для лжецов. Они помогают чувствовать себя уверенней так же, как помогают скрывать истинные мысли за простым и понятным, ежедневно повторяющимся ритуалом.
Слуга торжественно объявил её имя – чеора Темершана та Сиверс – и распахнул дверь в небольшую гостиную. Там у высоких окон прохаживались обитатели дома в ожидании обеда.
Их было немного – два пожилых чеора устроились на козетке у окна и что-то тихо обсуждали. Чеор та Рамвил любовался пейзажем за окном.
Как только за Темершаной закрылась дверь, ей навстречу быстро направилась невысокая стройная ифленка в строгом тёмно-сером платье, украшенном кружевом работы коанерских мастериц. Вероятней всего, это была хозяйка дома.
Темери обратила внимание на её бледность и худобу – как будто эта красивая женщина совсем недавно пережила серьёзную болезнь.
Внимательный пытливый взгляд скользнул по лицу и фигуре Темершаны.
– Нас не представили. Мой супруг, видимо, решил сделать это перед обедом, но он задерживается. Так что мне придётся представить себя самой, хоть это и против правил. Я – хозяйка этого дома, Алистери та Дирвил. А вы – гостья Ланне, которую привёз чеор та Хенвил. О вас в доме уже сплетничают…
Она не очень уверенно говорила на мальканском, но это был первый человек ифленских кровей, кроме чеора та Хенвила, который попытался говорить с Темери на её родном языке. И это вызывало уважение.
– Темершана та Сиверс, – тихо представилась она речённым именем. – Да, я… меня привёз Шеддерик та Хенвил. Думаю, он потом сам расскажет, зачем… я боюсь нарушить его планы и породить ещё больше сплетен.
– Где же Ланне… всегда он опаздывает, когда так нужен! – улыбнулась благородная чеора Алистери. – Но раз вы его гостья, то значит – и моя тоже. Если угодно, я покажу вам дом, и расскажу, что здесь и как.
– С удовольствием бы послушала!
– Но давайте сделаем это после обеда – сейчас я не могу оставить наших гостей, даже если гости – это всего лишь мой дед, наш сосед, и мой брат. А так же его друг, чеор та Нонси… которого я отчего-то здесь тоже не вижу. Давайте пройдёмся.
Темери с удовольствием приняла предложение. От неё не укрылось, что чеора Алистери сильно волнуется и часто оглядывается по сторонам, видимо, высматривая мужа.
Когда отошли подальше от чеора та Рамвила, хозяйка чуть расслабилась, вздохнула:
– Они всё время ссорятся – мой брат и мой муж. Для этого им даже не нужен повод.
Темери тактично промолчала.
– А вы – загадка. Слуги о вас шепчутся. Дэггерик, стоило мне вас упомянуть, весь покрылся пятнами и теперь обижается на меня, словно я в чём-то виновата.
Она улыбнулась почти беспомощно:
– Вы наша гостья, но… я волнуюсь. Я замужем за Ланне уже шесть лет и никогда не видела его таким. Что-то происходит, что-то его тревожит… но со мной он этим делиться не желает. Он как будто даже видеть меня не хочет. Это для меня странно и неприятно. Чеора та Сиверс, это началось с того момента, как он поговорил с чеором та Хенвилом. С того самого момента он изменился. Я не знаю, как это правильно описать… но… я чувствую большую беду, и чувствую, что эта беда как-то связана с вами. Прошу, мне надо знать… что с ним? Что происходит?
Она произнесла свою речь, не глядя Темери в глаза. Застыла у декоративной арки, сцепила пальцы и вдруг замолчала, как будто даже перестав дышать – ждала ответа.
Ответа.
Что ж, Темери могла ответить… даже почти честно.
– О… вероятно, дело действительно во мне. Но я прошу вас, не стоит так волноваться. Чеор та Хенвил взял с вашего мужа обещание, что пока я его гостья – он будет в ответе за мою жизнь и безопасность. Это сложно, я ведь мальканка. По крови и по сути – а в вашем доме даже слуги все с островов. Вы не можете знать, но пока мы ехали в Тоненг, нас несколько раз пытались убить. И вероятно, опасность никуда не делась…
– Хорошо, что вы это понимаете, чеора та Сиверс, – раздался откуда-то из-за спины голос хозяина дома.
Темери быстро обернулась и изобразила что-то вроде вежливого поклона.
– Я надеялся, вы останетесь в своей комнате, – закончил он мысль. Темери так и не смогла распознать его интонации.
Но оставлять невысказанный вопрос без ответа было нельзя. Она вновь выдохнула, сосредоточилась на том, чтобы голос звучал ровно, а ифленская речь была грамотной и чёткой.
– Благородный чеор, с вашего позволения, я сочла, что так правильно. Ведь обо мне уже знают и ваши слуги, и ваши гости. Если бы я не вышла к обеду, это вызвало бы дополнительные пересуды.
Теперь она удостоилась мрачного изучающего взгляда уже со стороны хозяина.
Неизвестно, чем бы закончился их разговор, но в этот момент двери снова распахнулись, и слуга объявил о прибытии чеора Шеддерика та Хенвила.
Темери невольно отступила на шаг и застыла – таким чеора та Хенвила она ещё не видела.
Жители ифленских островов, как и вся их холодная северная страна, не любят ярких цветов и предпочитают одежду строгую, удобную и тёмную. Костюм Шеддерика та Хенвила, выбранный для обеда в доме старого друга, был даже по меркам Ифлена почти траурным, но при этом удивительным образом шёл ему, подчёркивая прямые широкие плечи, фигуру, сохранившую почти юношескую гибкость. Вероятно, он пользовался большой популярностью среди ифленских красавиц. Этакая ожившая мрачная тайна в чёрных перчатках и с едва заметной улыбкой на тонких губах. Тёмные синяки, не иначе, с помощью опытных лекарей-сианов совсем сошли, остался лишь небольшой шрам на лбу. Но и он, вероятно скоро исчезнет.
Пожалуй, таким он не был даже когда приехал забирать её из монастыря.
Впрочем, Темери тут же отвесила себе мысленный подзатыльник: вряд ли Шеддерик стал бы наряжаться, чтобы произвести впечатление на неё. Нет, скорее всего, это его обычный «придворный» вид. А может, здесь сегодня будет присутствовать кто-то ещё, некая дама, которая смогла тронуть его сердце.
Она даже ещё раз окинула взглядом присутствующих, но единственными женщинами в гостиной были они с чеорой Алистери.
Супруги та Дирвил сразу устремились навстречу гостю, и Темери поспешила за ними, лишь слегка замешкавшись, чтобы не видеть, как Шеддерик станет приветствовать «старого друга».
Впрочем, ничего такого не случилось – благородные чеоры встретили друг друга рукопожатиями, да обменялись парой приветливых слов. После чего Шеддерик поклонился хозяйке:
– Я вижу, Алистери, вам стало лучше. Я попросил бы Золотую Мать Ленну за вас, если бы верил в её помощь. Темершана та Сиверс, рад видеть вас в добром здравии.
Темери молча поклонилась на мальканский манер, не желая ничего обсуждать при та Дирвиле.
– Я действительно лучше себя чувствую, – улыбнулась хозяйка. – Вы были правы, морской воздух творит чудеса.
Потом, посерьёзнев, спросила:
– Чеора Темершана поделилась, что во время вашего возвращения в Тоненг на вас напали и пытались убить. Это правда?
– Так и есть. Потому я и просил Ланне держать пока в тайне наше возвращение. Я вижу, не удалось.
– Да. Я не успел предупредить всех гостей, и слух выбрался за стены дома. Я сожалею.
Шеддерик криво ухмыльнулся:
– Моя вина – надо было поискать ещё более уединенное убежище. Что говорят – известно?
– Да всякий вздор. Начиная с того, что я изменил принципам и начал нанимать прислугу мальканской крови, до… что у меня скрывается кто-то из недавно попавших в опалу Коанерских придворных. Вздор. К истине никто не приблизился.
Темери внезапно перехватила встревоженный взгляд Шеддерика.
– Всё равно скверно… видимо, действительно придётся действовать без подготовки. Потом поговорим подробней. Я ещё раз прошу извинить нас с чеорой та Сиверс за такое внезапное появление. Конечно, всё это не входило в ваши планы, но единственный дом в городе, в котором я мог быть абсолютно уверен – это ваш дом… Я готов загладить хотя бы часть вины перед вами: после обеда сюда подъедет лучший портной моего отца и привезёт образцы ткани. Так что чеора Алистери, чеора Темершана, он весь вечер будет в полном вашем распоряжении. Это меньшее, что я могу для вас сделать…
– Благодарю за подарок. И за доверие. – Без всякой радости кивнул чеор та Дирвил. – А сейчас, благородные чеоры, слуга подаёт мне знаки, что стол накрыт. Идёмте. Надеюсь, вам понравится работа моего нового повара.
Глава 10. Тайные договоренности
Благородный чеор Шеддерик та Хенвил
На землю падал снег, там, за окном, плавились сумерки. Шеддерик нашёл столик в одной из многочисленных гостиных та Дирвила и устроился там с единственной свечкой и бумагами, доставленными Гун-хе. Эта жиденькая пачка – всё, что его людям за несколько часов удалось выяснить о некоем хозяине Каннеге, складском смотрителе из Нижнего города. Хозяин Каннег был первым, о ком вспомнил дядя Янне, когда речь зашла о тех, к чьему мнению прислушиваются мальканы Тоненга.
Каннег на первый взгляд ничем не выделялся из толпы – обычный небогатый горожанин. Служит в одной из портовых артелей старшим смотрителем на хозяйственном складе.
Живёт в верхней части набережной Данвы, во флигеле неподалёку от некогда сгоревшего богатого дома. У него жена и двое детей, на службу ходит вовремя, по праздникам иногда засиживается в «Каракатице» или в небольшом заведении неподалёку от складов, которыми управляет.
Имя ничего не говорило Шеддерику, но оно могло быть вымышленным, а может, дело в том, что хозяин Каннег был ничем не примечателен сейчас, тогда как во времена рэтшара он мог занимать довольно высокую должность, а может быть – был владельцем того самого сгоревшего дома.
Единственная странность, о которой говорилось в докладе помощника – хозяин Каннег был весьма гостеприимным человеком. К нему заходили часто, причём иногда гости никак не могли быть его близкими знакомыми. По словам соседей – приходили и бродяги, и состоятельные горожане, и рыбаки. Бывало, заходили целые семьи. А были дни, когда и вовсе никто не ходил.
Соседи, правда, отзывались о нём только положительно, и на вопросы отвечали крайне неохотно. Косвенно это тоже подтверждало, что смотритель – человек непростой, как бы ни старался это скрыть.
Но ответ на главный вопрос в этих бумагах написан не был. Так что выбор у чеора та Хенвила был невелик: или поверить на слово дяде Янне, довериться его чутью и его преданности Темершане… или устроить более тщательную проверку этого человека. Последить за кем-то из его гостей, расспросить…
Да, это было надёжней. Было бы. Но вот незадача – слухи о мальканке в доме та Дирвила уже пошли гулять по Цитадели. А значит, нет времени на проверку.
Разве только оставалось предусмотреть все варианты событий и максимально защитить «Каракатицу» от возможных нападений.
Поставить своих людей где только можно. Оставить экипаж через квартал от крыльца…
Мальчишку-наблюдателя на крышу…
Да полно, никто не знает о встрече, кроме тех, кто в ней будет участвовать. Наблюдателей можно стряхнуть по дороге, меняя экипажи и устроив пару-тройку обманных ходов…
Вот потому-то и нужно выехать раньше. К сожалению, просто теперь уже не будет – решение принято, отступать…
Отступать теперь уже точно поздно.
Понятно, что всех врагов сосчитать ему пока не удалось и вряд ли удастся, а как только Темершана Итвена будет представлена обществу, сразу проявят себя новые враги. Права она была тогда, в лесной избушке, когда говорила, что её могут узнать те, кто участвовал в штурме и последовавших за ним издевательствах над пленными. Могут узнать, и либо – попытаться довершить начатое десять лет назад, либо – избавиться от неё, как от потенциальной угрозы.
И это тоже предстояло крепко обдумать, может даже обсудить с теми, в чьей верности сомневаться не приходится – с та Дирвилом, с Гун-хе… с немногими другими верными людьми…
Шеддерик ещё раз просмотрел бумаги. Вытянул из стопки конверт, подписанный лично Гун-хе.
Конверт был тощим, но возможно, именно он станет важным аргументом на предстоящей встрече. А может быть – окажется пустышкой. Донос, дрянной карандашный портрет, отчёт об одном дне наблюдений.
Кажется, больше ничего узнать из этих записей уже не удастся. Засунув конверт за голенище сапога, он забрал со стола свечку и мелко порвал оставшиеся листы. Отнёс обрывки к пустому камину и поджёг. Отряхнул ладони. Ну что ж… видимо, придётся отвлечь благородных чеор от увлекательного занятия – выбора фасонов и тканей для будущих нарядов. До полуночи ещё достаточно времени, но это время понадобится всё без остатка, чтобы подготовить встречу.
Шеддерик попросил служанку передать благородной чеоре та Сиверс, что он её ожидает.
Был почти уверен, что ждать придётся не менее четверти часа, однако ошибся. Темершана вошла через минуту – ей понадобилось ровно столько времени, чтобы спокойным шагом преодолеть расстояние от своей комнаты до облюбованной им гостиной.
На ней было другое платье – не то, широкое, утянутое в боках шнурками, которым её одарила Тильва.
Зелёное, кажется, бархатное, с широким подолом – это платье выглядело намного богаче, но дело даже не в этом.
Она уложила волосы в высокую причёску, так что стала видна стройная шея. И это проклятое платье куда лучше подчёркивало и талию, и красивую высокую грудь…
– Что-то не так? – быстро спросила Темери. – Здравствуйте, благородный чеор.
– Почему вы решили?..
Она помахала руками возле лица и пожаловалась:
– У меня никогда не было таких платьев. Я выгляжу смешно, да?
– Да нет, всё нормально. Постойте. Вы же участвовали в каких-то балах… праздниках. Как-то же вы наряжались?
Она едва заметно улыбнулась:
– Ну, это всё равно было что-то почти детское, со шнуровкой на спине. Без талии. С такими… – она снова показала пальцами какие-то воланы. – Что вы улыбаетесь? Мне переодеться? Я в этом наряде как будто какой-то другой человек. И я не уверена, что ко мне отнесутся серьёзно, если я буду в этом…
– Это лучше, чем тот мешок для брюквы, что на вас был раньше. Не переживайте – вы прекрасно выглядите.
И пробормотал, лишь надеясь, что она не услышит: «Даже слишком».
Темери склонила голову набок и спросила:
– Нам уже пора ехать? Ведь встреча – в полночь.
– Да, за нами могут следить. Я должен быть уверен, что мы не приведём наблюдателей к «Каракатице».
Она снова о чём-то задумалась. А Шеддерик не к месту вспомнил:
– За обедом вы показались мне словно расстроенной. И потом всё время молчали.
Покачала головой:
– Нет, всё… всё почти нормально: это просто ифленский дом. Мне здесь не рады. Но я понимаю, что так будет ещё долго. Не знаю только, справлюсь ли я. Это тяжело.
Шедде не стал отвечать – врать не хотел, а честного ответа у него не было.
– Едем? Я распорядился, карета ждёт.
– Едем. Только возьму плащ.
От ворот Шеддерик обернулся. В доме горели окна. Кто-то, из-за расстояния не понять, кто, смотрел им вслед, отодвинув штору.
Рэта Темершана Итвена
Страх ушёл. Не совсем ушёл, не навсегда. Просто временно решил отойти в сторону. Вместе со страхом ушла и тревога… и так было до того момента, как захлопнулась дверца кареты, отрезав их с чеором та Хенвилом от остального мира.
В карете было темно. Она вспомнила, что уже ехала так – в темноте, навстречу неизвестности – правда, тогда чеор та Хенвил ехал снаружи.
Сегодня – забрался в карету, сел рядом. Сказал требовательно:
– Дайте руку. Не бойтесь!
Страха не было, и она нащупала пальцами кожу перчатки, скрывающей его левую руку. Пальцы как будто попали в ловушку – не высвободить. Но это длилось лишь мгновение, после которого её кисть снова оказалась на свободе.
Удивляясь себе, она не стала её отдергивать или убирать. Даже наоборот, сама едва заметно сжала его запястье – насколько смогла обхватить.
Так и сидела, замерев, в темноте, почти не дыша. Всё ждала, что благородный чеор сам что-то скажет. Например, одну из своих никогда не смешных шуток. Но он тоже молчал, и от этого на сердце было тяжело и почему-то спокойно.
И лишь когда пришла пора менять карету, помог ей спрыгнуть на землю и сказал:
– Не верьте никому. И мне не верьте. Особенно – мне.
– Хорошо, – улыбнулась она через силу. – Не буду. Но уж и вы тогда…
– Что?
– Не верьте.
– Темершана, я не шучу. Ваша жизнь в опасности, и эта опасность куда серьёзней, чем та, которая грозит мне или брату.
– Да, знаю. Я давно не жду ничего хорошего, благородный чеор.
Он долго не отвечал. Просто смотрел куда-то мимо её плеча, вдоль улицы. Молчание затягивалось, и она уже собиралась первой его нарушить напоминанием, что им, наверное, надо спешить… когда резко и без всякого предупреждения чеор та Хенвил ударил кулаком по закрытой уже каретной дверце.
Темери вздрогнула – жест никак не вязался с привычным образом благородного чеора – всегда спокойного, уверенного в том, что знает, как, когда и что надо делать.
Она начала привыкать и к его немногословной правоте, и к сдержанному холодному нраву. Сейчас он был как будто чуточку не он сам, а кто-то другой. Впрочем, не спрашивать же.
Вторая карета ждала за углом. Темери узнала перекрёсток – до «Каракатицы» было уже совсем недалеко.
Зал таверны был закрыт. Дверь им открыл сам Янур. Шепотом поздоровался и провёл к столу.
– Ждал вас позже, – покачал он головой. – Но если вы голодны…
– Всё нормально, дядя Янне. Надеюсь, всё в силе, и ваш знакомый придёт.
– Придёт, не сомневайтесь. Рэта Шанни, выглядите вы просто потрясающе! Я принесу сыра и моченых яблок.
– Не стоит беспокойства, шкипер Янур! Боюсь испачкать этакое великолепие…
– Чем же мне вас развлечь? До прихода гостей ещё час…
– Последними сплетнями, – ответил за неё Шеддерик, – о чём болтали днём в «Каракатице»? Рэту не поминали?
– Нет, не было. Больше всего разговоров было о том, что ифленцы начали реорганизовывать армию. Что вроде хотят создать мальканские военные отряды. Дескать, для усиления охраны городских стен.
– И что люди?
– Одни говорят, что это не к добру, и что к ним никто не пойдёт, потому что унизительно, вроде как, продаться к ифленцам на службу за мелкую монету. Другие, что вроде бы ничего худого в том не будет, если в Нижнем городе за порядком будут следить сами мальканы, и что это вроде даже хорошо. Многие молодые люди получат возможность заработать монетку, а заодно и подучиться военной сноровке…
Янур хитро улыбнулся:
– Правда, добавляют, что эта самая сноровка потом против ифленцев им и пригодится.
Ждать всегда тяжело. Темери отошла к окну, и некоторое время смотрела на площадь снаружи, чуть отодвинув штору – на тусклые полуночные окна, ясное небо, полное звёзд, старую часовую башню в квартале отсюда. На очертания давно сломанного фонтана.
Но приход новых гостей пропустила.
В дверь требовательно постучали. Янур, оборвав на середине очередной занимательный рассказ, поспешил отпереть.
В зал быстро, решительно, вошли трое.
Они не вертели головами – бывали здесь раньше. Лица их были скрыты платками, двое наготове держали двуствольные пистолеты, один чуть приотстал. Его лицо скрывала лишь широкая фетровая шляпа коанерского кроя – без пряжек и плюмажа, но с плетеным шнурком.
Янне, увидев подобные приготовления, шагнул навстречу, защищая гостей:
– В моём доме гости друг в друга стрелять не будут.
– Ифленцам нельзя верить! – Главный снял шляпу, небрежно кинул на ближайший стол.
Он выглядел нестарым – подтянутый темноглазый мужчина, об одежде которого судить Темери не взялась бы – на нём был чёрный широкий плащ в пол, это всё, что можно было разглядеть. Разве только бросались в глаза аккуратные усы и бородка – но это всё могло оказаться лишь маскировкой.
– Я поручился перед вами за чеора та Хенвила. Прикажите вашим людям убрать оружие.
– Разумеется. Зерур, всё в порядке. Нам ничего не грозит. Ведь так, благородный чеор? Или это не ваши топтуны изображают пьяниц под аркой? Я заметил так же одного слишком задумчивого трубочиста, и ещё один из извозчиков в квартале отсюда как-то подозрительно долго ждёт седока. Впрочем, в трубочисте я не уверен.
Шеддерик потеснил Янура, положил пустые руки на стол, у которого остановился гость:
– Я надеюсь, вы не стали мешать людям выполнять их работу? Они там стоят, чтобы обеспечить нашу и вашу безопасность.
– Возможно. Итак, я слушаю. Что главе тайной управы нужно от скромного смотрителя складов?
– Для начала разрешите вам представить рэту Темершану Итвену… её имя должно быть вам знакомо.
– Слышал, что вы в городе, рэта, – безупречно поклонился «смотритель склада», – и рад приветствовать вас в добром здравии. Однако удивлён, что вас мне представляет один из тех, от кого, как я всегда считал, вам лучше держаться подальше.
Темери смотрела и всё больше убеждалась, что ранее никогда не встречала этого человека, а если и видела, то лишь мельком.
– Лучше так, – ответила она ровно, – чем, если бы в Тоненг привезли мой труп. Если бы не чеор та Хенвил, я давно была бы мертва.
Каннег недобро улыбнулся.
– Что ж, это, безусловно, была бы тяжёлая потеря. Однако сейчас мир изменился. Ваша смерть многих бы расстроила, но повлияла ли бы она хоть как-то на жизнь Тоненга, да и всего Танеррета? Нет, дорогая рэта. Это вряд ли случилось бы.
– У меня другое мнение, – проворчал Янур, но на него никто не обратил внимания.
Помолчав, Каннег продолжил:
– Никто ведь не знает, где вы скрывались эти десять лет, чем занимались, чему учились. Так что, если чеор та Хенвил решил диктовать нам условия, намекая, что от нашей лояльности зависит ваша жизнь, он ошибается.
– Я не собирался диктовать никаких условий, – Шеддерик словно поддерживал светскую беседу. – От чьего бы имени вы сейчас ни говорили. Хотя я подозреваю, что от имени негласных тоненгских старейшин, о которых я знать не должен, но всё-таки знаю, и могу назвать поименно.
– Не впечатляет, – пожал плечами гость, – я тоже знаю поименно многих ваших агентов в городе.
Оба замолчали, сверля друг друга упрямыми взглядами. И Темери решила вмешаться.
– Мы здесь не для того, чтобы угрожать или что-то кому-то диктовать, – сказала она, – мы здесь, чтобы найти союзников. И чтобы предупредить об угрозе, которая нависла над городом.
– Простите, рэта, я не сразу понял, что вы с ифленцем сознательные союзники. Или вас связывает нечто большее?
Темери чуть не задохнулась от возмущения и гнева, но, кажется, Каннег и сам понял, что перегнул палку.
– Простите. Я всего лишь смотритель склада. Я отвык от светских церемоний и забыл, как надо вежливо общаться с дамами. Так о какой угрозе речь? Кроме ифленской, о ней мы знаем.
– Каннег! – возмутился Янур, – Тебе бы лучше их выслушать. Это касается всего города.
Гость обвёл взглядом собравшихся, но возражать на этот раз не стал. Велел своим людям занять оборону, а сам шумно уселся за стол.
Шеддерик предупредительно усадил сначала Темери, потом сел сам. Переговоры обещали быть долгими…
Так и получилось. Каннег слушал внимательно и даже иногда переспрашивал, пытаясь узнать подробности. А потом сам стал задавать вопросы. И это были конкретные вопросы о судьбе тоненгских малькан:
– Как изменится налоговая политика? Будут ли выделены хоть какие-то средства на восстановление города? Какова официальная политика островов в отношении страны? Её населения? Станет ли возможным возвращение к привычной системе управления – через городских старейшин, ответственных каждый за свой район? Чем грозит городу реорганизация армии, и не связано ли это с тем, что Коанеррет, по слухам, готовит вторжение на территорию Танеррета?
Шеддерик отвечал обстоятельно и подробно.
Многие планы они обсуждали с Кинриком ещё до того, как появилась идея со свадьбой.
– Вы красиво рассказываете… – наконец откинулся Каннег на спинку стула. – Да только есть люди… умные, достойные доверия люди, которые совершенно иначе трактуют события последних месяцев. И я сказал бы – более правдоподобно. Например, куда более вероятно, что это вы убили прежнего наместника, чтобы добраться до власти… ведь сейчас реальная власть в руках вовсе не у вашего красавчика-брата, или я ошибаюсь?..
– У ваших людей – ифленские пистолеты одной из последних армейских моделей, – вдруг перебил его Шеддерик, – могу я поинтересоваться – откуда?
– Не ваше дело, – сощурился Каннег.
