Текст книги "Боишься? (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5.

– Как же это?..

Марфа ахнула, прижав руки к груди, в ужасе уставившись на голову пленницы. Лив пожала плечами:

– Не смогла отмыть от крови.

Пожилая женщина бросила панический взгляд куда-то в сторону. Лив неспешно повернулась. Так и есть. Чудовище стояло и рассматривало её. С каменной рожей. Хотя, какая она там ещё могла быть, эта рожа!.. Глухо рыкнул, обращаясь к старухе:

– Убери здесь и иди домой. Завтра до обеда не приходи.

Марфа опустила глаза, пожевала губами. Хотела сказать что-то, но, похоже, инстинкт самосохранения, сильно развитый в этих людях, возобладал.

Лив была человеком будущего. Её дочь тоже. Инстинкты не должны владеть людьми! Это знала даже Перси. И они спокойно, нагло даже, по меркам этого мира, смотрели на своего будущего убийцу. Тёмными и зелёными глазами. Слегка усмехались даже. А, нечего им терять! Такая "жизнь" не стоит того, чтобы цепляясь за неё, и потерять остатки достоинства.

Даже Перси понимала... Она не видела "поляну", только убийство мальчика. В свои семь лет она сделала выводы. Верные выводы... Она умная, их девочка. Какой ещё она могла быть при таких родителях? Обоих?

Монстр увидел, конечно, бунт. Приказал:

– Бери ребёнка и иди за мной!

Круто развернулся и вышел за дверь. Лив взяла Перси за руку и пошла следом. Старая Марфа попыталась схватить её за рукав, сказать что-то. Лив резко вырвалась. Старуха зашипела:

– Дура!

Лив крутанулась к ней. Ответила громко и чётко:

– Зато вы все тут умные!.. Такие умные, что выглядите, как звери. И ведёте себя, как звери!

Марфа снова попытатась схватить её за руку. Лив сбросила эту руку:

– И не пугай меня! Мы всё равно умрём. Я и моя девочка. Мы знаем это! И примем спокойно! На своих условиях!.. Плевать мне на ваши резоны и ваш страх! Я не желаю "так" жить. И чтобы моего ребёнка оприходовал в десять или двенадцать лет какой-нибудь ублюдок не желаю!.. Что бледнеешь? Не нравится?.. Слушай и своим расскажи. Пусть порадуются за ваших "героев". Они молодцы, ваши мужчины. Они убили сотни детей. Сотни. Лупили им по головам своими дубинами, будто это орехи. Вы там поухаживайте за ними, вашими ублюдками! У них руки устали лупить по головам беззащитным детям, женщинам и потрошить мужчин, которые пытались защитить своих!..

Марфа стояла белая, как мел и с ужасом смотрела на Лив. А та кричала ей, и плевать, что дочь слышит. Она сама видела, как тех девочек таскали в лес юные дикари.

– Уроды вы! Моральные!.. Физическое, это ничто! В таком никто не виноват!.. Но вы выбрали стать людоедами! И стали тупиковой ветвью эволюции. Вы не выживете такие! Это я тебе, как учёный, говорю! Повыздыхаете даже если будете насиловать своих девочек и заставлять их рожать непрерывно! Вы поубиваете друг друга. Уверена, уже убиваете! Нет в вас милосердия! А оно – основа любой нормальной цивилизации. А ненормальные подыхают, как подохнет ваша!

– Ты всё сказала?

Глухой угрожающий голос не заставил её испугаться. Она спокойно повернулась к чудовищу. Усмехнулась:

– Не терпится приступить к изнасилованию, хэд?.. Так вот, я рассмотрела наши перспективы и выбираю смерть. Мою дочь ты можешь убить, как того мальчика. С неё всё равно толку не будет для ваших забав. А со мной хочешь, позабавься!..

Земная женщина скривилась так уничижительно и ехидно, что Марфа уверена была: точно убьёт! И заявила:

– Что ж ты зря что-ли тащил нас на себе почти три дня?.. Развлекись! Жить я здесь не буду!

– Будешь!– рыкнул злобно человекоподобный.

Лив глумливо расхохоталась:

– Я биолог, звери! Учёный! Не знаю, понимаете ли вы, что это значит?.. Я знаю все тайны этого вашего Леса. Я могу отравить всю вашу деревню, одним махом! Вы и не поймёте!

Старуха, похоже, поверила ей безоговорочно. Побелела ещё сильнее, хотя, уж куда! Хэд держал лицо. Лив доводила его ещё. Чтобы совсем соображение потерял:

– А что? Чем ваши дети лучше наших детей, которых вы убили?.. Я буду милосерднее. Они умрут во сне!

Марфа со стоном осела на ближайший стул. Человекоподобный зарычал. Перси вышла вперёд. Встала рядом с матерью. Уставилась на монстра, как волчонок.

Всё повисло на волоске. Чудовище рыкнуло:

– Вы, за мной! Ты, молчи обо всём, что услышала здесь!

Хэд вышел за дверь. За ворота. Лив взяла дочь крепко за руку и пошла следом. Если он заведёт их в лес сейчас и прихлопнет, это будет лучший исход. Для всех.

***

Нёрс жила в доме на опушке Леса.

– Как и положено ведьме!– отвлечённо подумала Лив.

Человекоподобный без стука вошёл в дом. Довольно просторный, кстати. Понятно, почему. Передняя часть дома была, по сути, больницей для местных. С несколькими кроватями, закутком для приёма пациентов и осмотров.

Дикарь мотнул головой. Она поняла, что он приказал им с Перси остаться тут. Сам прошёл в заднюю часть дома. Дверь оставил открытой. Явно не из страха, что они сбегут.

– Хочет, чтобы ведьма увидела и оценила его приобретение!– злобно подумала Лив.

И не ошиблась. Мел увидела, оценила. И набросилась на хэда, как на мальчишку:

– Ты что? Совсем сдурел? Она же хилая совсем! Мелкая! Тонкая! И ребёнка притащил! Чем ты думал, когда выбирал?

Атарик отвёл глаза. Понятно, чем! Девочка из-за барьера была красивой. Редкостно красивой. И с характером. Вон как зыркает глазами.

– Сама остриглась или ты наказал?

– Сама,– буркнул хэд.

Понятно! Жалеет о волосах пленницы. Мужчины!..

– Она учёный-биолог. Приказала, чтобы я убил их с дочерью.

Атарик говорил, как обычно скупо. Мел понимала, что за этим стоит:

– Иначе что?

– Отравит клан.

– Может?

– Не сомневаюсь.

Мел подумала. И попросила за девчонку:

– Не трогай её, Атарик. Пусть живёт. Тем более, что полезна будет семье.

Он не сказал ещё ничего, а нёрс знала, не согласится. Закостенел весь. Хрипло ответил:

– Не смогу.

– Вот так и решаются судьбы,– подумала философски Мел.– Женщина из-за Барьера зацепила хэда. Настолько, что, и правда, не удержится. Бедняга!

Думала так старая нёрс не только о пришлой, но и о своём предводителе. У них не употребляли слово "любовь", не до того при их жизни. Но ведь отрицание чего-то не может помешать существованию того, что отрицают?.. С точки зрения цивилизованных то, что сделает Атарик будет почти что убийством. Но ведь и он живой, думающий, чувствующий. И впервые, а Мел знала его с детства, испытывал к женщине что-то большее, чем просто потребность.

Похоже, он почувствовал её жалость. Нахмурился:

– Сделай всё, как положено.

Нёрс ответила небрежно. Чего горевать, если он решил, и ничего не изменишь уже? В их мире рефлексии не приветствовались. И не потому, что с ума сойдёшь. Не успеешь, на самом деле. Сожрут. Зверьё или конкуренты. Потому и попрощалась уже Мел с молодой перспективной красавицей. Была бы полезна. Но, не станет. Пожала плечами:

– Я то сделаю. И всё равно не поможет. Сам знаешь!

Атарик скрипнул зубами:

– Постарайся.

Мел не слишком прилично фыркнула:

– Как я смогу полностью отключить гормональную систему?.. Чтобы быть безопасным для женщин, тебе нужно спать только с глубокими старухами. Так ведь не хочешь же!

– Я постараюсь беречь её.

Мел захохотала и хлопнула Хэда по плечу:

– Ну-ну! Старайся! А я посмотрю!.. Иди! Через два часа приходи.

– Час.

– Не успею. Два.

Пусть отдохнут немного мать и дочь. Успокоятся. Больше двух часов он всё равно не даст. Собрался уходить. Вспомнил:

– Ребёнок у тебя ночевать будет.

Мел даже брови подняла. Но промолчала, конечно. Точно влюбился! Только этим можно объяснить заботу о девочке и чувствах матери. Хэд был в сексе шумным и неутомимым. Над этим часто смеялись в клане. Но для ребёнка из цивилизованного мира все эти вопли и рычания будут, конечно, через чур.

Какими они будут для женщины, нёрс старалась не думать. Всё что могла, она сделала для неё. И будет делать. А сверх того... "Не повезло",– так говорили они о себе, рождённых здесь, за Барьером. Этим, рождённым "там", тоже не повезло.

***

Старая нёрс была умной, дикой. И похожей на кошку.

Это первое, что подумала Лив о женщине. Тоже изменённая, она не была страшной. Изящной даже. Все изменения в её организме свелись к тому, что у неё были удлинённые череп и уши. Ну, и само лицо, глаза имели хищный рисунок. Это из того, что бросалось в глаза.

– Отражают характер!– так впервые подумала Лив об изменениях.

Как показало время, Мел такой и оказалась: хищной, свободолюбивой, с чёткими принципами и понятиями о жизни.

Она тоже рассматривала. Не Лив даже, а Перси.

– Как зовут?– спросила.

Хэд собирался уходить. Лив не стала терять время. Заговорила: прямо и конкретно. Ей удалось удивить ведьму-мутантку. Так с её хэдом, наверное, не говорили никогда. И плевать! Лив было плевать, на самом деле, на всё. Мысль о том, что она потеряла Тома, что он будет страдать, открывало в её душе ту самую "дверь в преисподнюю", которая есть у каждого из нас. За ней нет страха, боли. Ничего нет. Кроме ненависти, долга, заботы о выживании близких и, иногда, мести.

Если ей удастся устроить так, что Перси не будут трогать, она уйдёт туда одна. Если нет, вдвоём. Даже если человекоподобные пообещают ей безопасность для девочки, она всё равно научит её... Чему успеет, тому и научит. Смотря, сколько проживёт. Перси и так многое знает, росла же в теплицах. Видела и слышала. Теперь Лив будет учить её без оглядки на возраст.

– Подожди, хэд!– окликнула Лив главаря.

Он неспешно развернулся к ней.

– Ты сказал своей ведьме, что я собираюсь травить вас?

Нёрс быстро отошла от шока и спросила саркастично, но, кажется, с азартом:

– А сможешь?

– Не сомневайся! Я биолог. Учёный. Если это о чём-то говорит вам.

Нёрс оскалилась:

– Мы не настолько одичали ещё, чтобы не знать очевидного. У нас оставались книги.

Лив стало стыдно. Человечество бросило их... Вспомнила трупы на поляне перед Барьером, и словно бронёй покрылась. Заговорила предельно жёстко:

– Предупреждаю сразу, пить что-то непонятное из твоих рук я не буду. И жить вы нас не заставите.

Нёрс ехидно покосилась на Перси:

– Не боишься ребёнка пугать?

Лив сузила глаза. Милая, красивая девушка стала поистине страшной. Да! Она, если понадобится, отравит, кого посчитает нужным. Убьёт. Свою дочь, в том числе. Да и девчонка зыркает глазами не хуже матери

– Моя дочь видела уже убийства и знает, что случилось с остальными. Видела, как ваши ублюдки таскали девочек-подростков в лес...

– Чего ты хочешь?– заткнул Атарик вроде бы и грубо свою наложницу, но смотрел и слушал внимательно.

Цивилизованная рычала не хуже самой Мел. Но с оглядкой на девочку, что любопытно косилась на взрослых:

– Я позволю убить меня тем оригинальным образом, что так нравится вашему хэду, при условии, что ты, нёрс, возьмёшь мою дочь к себе в ученицы. Ещё! У вас вообще принято давать слово? И держать его?

– Конечно!

Мел ответила убеждённо, а пришлая скривилась так, будто ей тухлятину под нос сунули. Нёрс чуть не рассмеялась вслух. Атарик точно влюбился! Стоят тут, обсуждают условия!.. Обычно, он не церемонится. Вообще. А тем, кто противоречит ему, ломает пару рёбер на первый раз. Руки и ноги у них берегут. Все они, в первую очередь, работники клана.

– Дайте мне слово, что, когда я умру, моя дочь останется свободной.

Атарик почернел. Марфа! Просветила уже!.. Нёрс с любопытством уставилась на пришлую:

– Если тебя поставили в известность о твоей судьбе и наших реалиях, то ты должна знать, что для неё один путь: стать нёрс.

Женщина кивнула. Мел хмыкнула:

– И что? Ты позволишь своему ребёнку залезть в радиоактивную дыру в земле?

– Да. Я сама могу отправиться туда, если это увеличит мои шансы выжить.

Ответил Хэд. Он чётко уловил посыл пришлой и ответил на два вопроса. И предупредил заодно:

– Ты не отправишься к Хоррору. Взрослые не могут пережить изменения. Только дети и подростки. У них регенерация выше... Если ты думаешь, что однажды ваши отправят сюда кого-то, чтобы спасти вас, не жди. Они знали о нас, наверное, всегда. И прятали. Не знаю за каким чёртом. Так что не советую жить прошлым. И, да. Убежать вам не удастся. Некуда.

Хищно улыбнулся:

– Я найду тебя всегда. По запаху...

Пришлая скривилась не менее хищно:

– Будущим будут жить те, у кого оно есть. Я буду прошлым!

Мел замерла. Когда у хэда делалось такое лицо, кто-нибудь умирал. А остальные умирали от страха...

Вот тут старая нёрс и поняла, чем тонкая, хрупкая девушка из-за барьера привлекла дикого, даже по их меркам, мужчину... Она тоже не умеет бояться... Он не пугает её. Ни внешне, ни всеми своими ужимками.

Бедный хэд! Она так подходит ему. И в то же время, это самое ужасное, что только могло случиться с ним. И дело не в его тяге к ней, и не в рисках даже. А в том, что упрямая и стойкая девочка из-за Барьера уже любит того, кто остался там, за Барьером. Она не простит хэду той разлуки.

Глава 6.

Они дали ей слово. Оба. Наверное, как-то особенно торжественно. И, наверное, это что-то значило в их культуре. Значит, она сделала ещё один шаг к тому, чтобы их с Томом девочка выжила. Она сделала бы то же самое и для других детей... Думать обо всём этом было просто невозможно. Дико! В их век, на Земле оказаться в наложницах у мутанта!..

Нёрс дала слово спокойно. Человекоподобный пытался манипулировать. Страхом за дочь. Опоздал, урод! У тихой и спокойной, на первый взгляд, Лив, всегда было негусто со страхом. А теперь его не осталось вообще. Когда он подошёл ближе и негромко пророкотал:

– Будешь покорной!

Она скривилась и тоже негромко ответила:

– Нет. Я буду терпеть тебя. И не убью ваших, пока ты не будешь обижать мою дочь.

Она не играла. Не шла ва-банк. Больше всего ей хотелось бы, чтобы он слетел с катушек и убил её. Прямо тут. Похоже, он видел это. И то, что только жизнь и благополучие ребёнка держат её. Невозможно манипулировать тем, кому нечего терять. Ей нечего. Если бы не её верность их с Томом любви, никогда не далась бы она в руки этому ублюдку живой.

Человекоподобный понял это и убрался. Буркнул, что вернётся за ней через два часа.

Старая нёрс усадила пить их что-то вроде чая. Прежде чем пить самой и дать его Перси, Лив понюхала отвар.

– Назови травы, что входят туда!– потребовала нёрс.

Да, легко! Назвала. И тоже потребовала, чтобы мутантка сказала, чем она собирается поить её. Та ответила... И завязалась интересная научная дискуссия. Жаль, что недолгая. Мел признала, кажется, её познания и согласилась добавить в отвар дополнительные травы и коренья. Хоть и кривилась с сомнением:

– Отрава же получается. Форменная.

Перси возилась с какими-то допотопными игрушками в уголке, а потому женщины говорили достаточно откровенно. Лив ответила на "отраву". Кивнула:

– Отрава. Мне нужна гарантия. А завтра, если я буду в состоянии, мы пойдём с тобой в Лес и я наберу новых трав.

– Что ты собираешься делать?

Голос старой женщины дрогнул. Да, жизнь учила её равнодушию неустанно, но врач не может быть совсем уж чёрствым. Тогда, он и не врач уже... Лив флегматично ответила:

– Обрушу свою гормональную систему. Чтобы в хлам. В глубокий климакс. Сразу.

"А ты можешь?",– вертелось на языке у Мел. Она не спросила. Конечно, может. Девчонка не лгала. Она знает о растениях гораздо больше её самой. Может быть очень полезной. Ей самой будет только на пользу, если она поживёт подольше... И всё равно старая нёрс спросила. Не выдержала:

– Сколько тебе лет?

– Не твоего ума дело!

– А что грубишь?

Учёная из-за Барьера колко усмехнулась ей:

– Не прикидывайся, что тебе есть дело. Ты похоронила меня уже тогда, когда это чудище рассказывало тебе о своих планах. Я видела.

– Он не...

– Чудище?.. Конечно! Добрый и милый! Как все вы здесь!.. Вари, давай, мутантское зелье. И успокоительное к нему. В такой дозировке, чтобы слона могло свалить!

– Зачем?– вырвалось у нёрс.

Глупый вопрос. Она и так знает. Девица из-за Барьера так на неё и посмотрела, как на дуру. И ответила прямо:

– Договор соблюдать буду. Нужно же как-то позволить этому уроду изнасиловать меня. В нормальном состоянии я скорее загрызу его, чем подпущу к себе.

Мел опустила глаза:

– Он не так ужасен...

Смех пришлой хрустнул, как сухая ветка. Безрадостно и безнадёжно:

– Я ненавижу вас. Всех вас скопом. И по отдельности. Береги мою дочь как следует. Если с ней что-то случится, никто не заставит меня задержаться здесь даже на минуту!

Зря она посчитала девчонку слабой! Она не такая. Страшная! Лютая какая-то. В этой её спокойной и выверенной манере действовать...

– Ему нужно было убить тебя,– вырвалось у Мел.

Пленница кивнула:

– Вам нужно было убить нас обоих.

***

Человекоподобный пришёл ровно через два часа. И сходу спросил:

– Как вас зовут?

Лив уже приняла первую дозу того и другого снадобья, а потому реакции её бежали вперёд соображения. Она расхохоталась. Кажется, весело:

– Через три дня решил узнать!.. А почему не после смерти?..

Мутанта перекосило. Что он собирался делать в ответ на оскорбление, никто не узнал потому, что ответила ему Перси. Вежливо ответила:

– Маму зовут Ли. А я Ра.

– Странные имена!– скривился хэд.

Девочка мило улыбнулась:

– У вас тоже необычные имена. Дикие... для слуха.

Оба мутанта, как собаки, почуявшие дичь, навострились на девочку. А она "отвлеклась" и принялась играть с какой-то игрушкой для малышей. Достоверно. Будто ей на самом деле интересно.

Она что? Скажет им, что узнала на лекции в академии, куда как-то притащил её папа, что заложникам ни в коем случае нельзя сообщать свои настоящие имена? Что для заложников, которые могут стать приоритетной целью, это и вовсе смертный приговор?

Она, может быть, и кажется маленькой, этим дикарям, но прекрасно понимает: благодаря папе, они с мамой самые что ни на есть приоритетные цели. Если до кого-нибудь из этих диких дойдёт на что их можно обменять и как за них будут торговаться, их шансы на выживание упадут до нуля. А с шансами и так негусто...

Она не стала цепляться за маму, когда та уходила с мутантом. Ничего это не дало бы! Только позориться перед ними! Мама сама обняла её. Присела, заглянула в глаза и шепнула:

– Завтра вернусь. Продержишься?

Девочка растянула онемевшие губы в улыбке и шепнула в ответ:

– Ради тебя, сколько угодно!

Мама поцеловала её и ушла. А эта ведьма, из страшной сказки, спросила её:

– Сколько тебе?

– Семь,– ответила Перси.

Возраст тоже нельзя никому сообщать. Поэтому она и не скажет, что ей скоро восемь. Ведьме было всё равно. Она говорила сейчас о другом. Кивнула на дверь, куда ушла мама и сказала:

– Достаточно взрослая, что бы понимать... Понимаешь?

Конечно! У них тут все "достаточно взрослые". Интересно, они детишек, только вылезших из пелёнок, тоже заставляют заниматься "этим"?.. Конечно, она не ответила так грубо! Она ответила ведьме очень вежливо:

– Понимаю... Что я вас всех ненавижу.

Нёрс задумчиво смотрела в глаза этому ребёнку. Странная девочка. И бред этот её звучит как декларация о намерениях. Неужели все за Барьером такие странные? Спросила с любопытством:

– Учиться у меня тебе это не помешает?

– Нет,– спокойно ответила девочка и принялась помогать ей убирать со стола.

Мел заметила, уже к самой ночи. Что девчонка совершенно не раздражает её, как бывало с ней частенько. Она не была шумной, не задавала глупых вопросов, не крутилась под ногами. Нёрс знала, что она не лучший компаньон для кого-то. Сложный характер! Потому она, наверное, и осталась одна... А, может быть, потому, что свобода для неё значила так же много, как для этой вот девочки и её матери?..

– Как она там?

Так думали обе обитательницы домика на краю Леса. Старательно прикидывались, что спят, и переживали...

***

По дороге им встречались люди. Они почтительно здоровались с хэдом. На Лив старательно не смотрели. Она не обижалась. Вероятно, они не демонстрировали ей своё пренебрежение. Наоборот. Она читала, что в древних культурах, не только Земли, кстати, смотреть на женщину вождя считалось вызовом ему. Понятно, что никому из местных и в голову не придёт сделать подобную глупость. Любое отсталое общество всегда строго формализованное. С чёткими правилами.

Плевать ей на эти правила! На всё плевать, на самом деле. У неё в холщовом мешочке четыре драгоценные склянки. В них её жизнь. В прямом смысле этого слова. Убойное противозачаточное и успокоительное. Одну дозу она уже выпила под надзором нёрс, чтобы проверить на аллергические реакции. Вторую дозу выпьет, когда придёт домой. Третью, утром. Для верности.

А завтра она пойдёт искать другие травы. Которые в короткий срок сделают из неё старуху. В гормональном плане. Конечно, это потянет за собой крайне неприятные последствия для всего организма. Здоровье пошатнётся. Могут проявиться старческие болячки, вроде артрозов и склероза сосудов. А могут и более грозные, те, что в этих условиях, будут неизлечимы.

Что делать? Даже если ей "так" не повезёт, у неё будет несколько лет. Она успеет посмотреть на местную жизнь, и вписывается ли в неё Перси. Это гораздо больше, чем несколько жалких месяцев в течение которых она умрёт беременная ребёнком чудовища. Нельзя так говорить! Думать! Это низко и недостойно!.. Но ей плевать! Плевать на всё это морализаторство!

Попробуйте-ка сохранить белое пальто и чистоту помыслов, когда выродок, убивавший на ваших глазах, принуждает вас жизнью и здоровьем вашего ребёнка к сожительству! Не имеет значения даже то, что он там, этот дикарь, будет с ней делать! Плевать ей на это! Важно то, что её "лебедь" будет страдать и оплакивать их, и не сможет дотянуться до них. Хотя бы до Перси! Пусть бы он спас хоть её! Пусть бы он не тосковал так страшно, как она думает! Пусть бы он встретил кого-то для себя, когда придёт немного в себя после потери!

– А он придёт?– спросил внутренний голос.

И Лив захотелось взвыть, как зверю. Она умела анализировать. Это то, что она умела делать гениально. И она знала, что не придёт в себя её Блайз. Он будет, конечно, жить...

Они пришли. Человекоподобный отправился куда-то. Лив пошла на кухню. Села за стол. Аккуратно достала драгоценные бутыльки. Выпила два из четырёх. Не стала запивать. Что эта горечь по сравнению с тем, что на сердце?

Два оставшихся бутылька задвинула к стене, чтобы точно "дожили" до утра. Задумалась. Так и застал её дикарь. Приказал, чётко и сухо, как приказывал всем в дороге:

– Иди в ванную.

Она, как привыкла в дороге, послушалась. Удивилась немного, что опять мыться. Ну, и что? Любит он чистеньких! Хотя, утверждение более чем спорное!.. С такой-то жизнью и поступками!..

А вообще... Ей было всё равно, куда идти и что делать. Убойные эти травки! Да ещё в сочетании друг с другом!.. Потому она спокойно пошла, разделась и улеглась в горячую воду. Очень горячую!.. И это было здорово! Она с головой ушла туда и лежала, пока не стала задыхаться.

Вынырнула. Положила голову на бортик и едва не заснула. Разморило её просто ужасно. До полной потери соображения. Она даже когда почувствовала, что кто-то достаёт её из воды, не испугалась.

Лениво и насмешливо подумала, что это умно было со стороны дикаря. Никаких истерик и сопротивления. Сама разделась. Бери и пользуйся!..

Он усадил её куда-то и принялся вытирать. Аккуратно, даже бережно. Лив было всё равно, где и как он трогает её. Обратила внимание, что долго возился с головой, и то только потому, что пробормотал он что-то вроде "отрастут" про волосы. Она и просветила его. Равнодушно:

– Не успеют отрасти...

Он зарылся лапищей во влажные пряди, запрокинул ей голову и почти что прорычал в лицо:

– Успеют! Будешь жить!

Лив так же спокойно и отстранённо ответила:

– Не успеют. Не буду.

И подумала, что вот сейчас дикарь и свернёт ей шею... А он вместо этого поцеловал её. И держал, чтобы не вырывалась, и не отворачивалась.

– Комплекс у парня,– прокомментировал мозг учёного, который, наверное, не отключается никогда.

Он и не отключился полностью, этот мозг. Всё ждал, когда же начнётся то самое "изнасилование"... А оно так и не началось... Человекоподобный был нежен. Бесконечно нежен с ней. Словно она хрустальная. А он боготворит её. Лив не мешала. Соблюдала договор, как положено. До самого утра. Он, и правда, был неутомимым этот дикарь. Замучил её. Но боль ни разу не причинил.

И всё равно Лив заплакала под утро. И прощения попросила. Не у Тома. Зачем у него? Он понял бы всё, пожалел бы её. И убил бы дикаря... Прощения просила она у Перси. Она, похоже, тоже "лебедем" оказалась. Не сможет она так жить. Не сможет!..

Она не может жить без него. Она, оказывается, ещё хуже, чем он. Он нужен ей бесконечно... Больше воздуха... Больше жизни!..

И Лив потянулась к нему, туда, где он сейчас:

– Я не смогу, любимый! Прости!.. Продержись, пожалуйста, ради Перси. Продержишься?..

И почудилось ей, что он ответил так, как отвечал ей всегда:

– Ради тебя, любимая? Сколько угодно! Хоть вечность!