Текст книги "Боишься? (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 19.

Перси проснулась. Именно так. Не родилась. Не вынырнула. Не сделала с болью свой первый вдох. Просто проснулась. На берегу «озера». На чём-то удобном, губчатом. Заботливо укрытая гигантским, ворсистым с изнанки, листом.

Было тепло. Уютно. Хорошо и спокойно... Настолько, что ни двигаться, ни думать не хотелось. Она так и подумала:

– Не хочу... Уходить...

– Оставайся,– тут же, с готовностью, поддержал разговор кто-то...

Кто-то, кто говорил у неё в голове. А она отлично его слышала...

– Значит, не приснилось... Всё это на самом деле...

Голос уточнил:

– Разве такое может присниться?

Девочка хохотнула, бессильно уткнувшись в своё тёплое, губчатое ложе:

– Да, ни в жизнь! Такой откровенный бред!.. Ужас...

– Хоррор,– подсказал голос.

Перси перевернулась на спину. Уставилась вверх. Неба видно не было. Какие-то конструкции перекрывают обзор. Значит, они не совсем уж под открытым небом. Поёжилась. Лист наполз на плечи повыше и с боков подоткнулся.

– Спасибо,– пробормотала девочка вслух.

– Оставайся,– снова заладил голос.

Перси потихоньку приходила в себя. Вспоминала... И спросила:

– Одиноко тебе?

– Не знаю,– ответил голос.– Мне не бывает скучно.

– Я не о скуке, Мити. О том, что тебе не хочется быть одной.

Голос вдруг стал ехидным:

– Значит, всё-таки Деметра, а не Хоррор?

Перси раскинула руки:

– Ты что обиделась?.. Прости. Я назвала ужасом не тебя, а саму ситуацию. Мою. И твою... Чего они хотели от тебя?

– Ты догадалась уже, умная девочка. Я у тебя в голове, не забыла?

Перси хмыкнула:

– Это называется разговор, Мити. Обмен мнениями. Откровенность. Иногда некоторые вещи нужно проговаривать вслух, даже если они очевидны. Ну?.. Они хотели контролировать население с твоей помощью?

Голос звучал ворчливо:

– Очевидно... Они создали меня, как инструмент. Совершенствовали. Острили, как самый острый клинок. Который однажды вырвался из рук и вспорол брюхо им самим.

– Как поэтично!– усмехнулась Перси.

Она понимала почему... Мити подтвердила:

– Так легче говорить о том, что случилось... Я убил стольких людей... Столько разрушений...

Перси сочувственно погладила лист, что укрывал её. Шепнула, снова вслух:

– Ты ведь не понимала? Не осознавала себя?

– Нет,– выдохнул голос.– Это пришло позже... Намного позже... Когда я наблюдал за людьми и всем миром. Он был так красив, а я испортила его. И люди болели...

– Поэтому и Лес?– снова шепчет девочка.

– Да, он активно терраформирует среду. Очищает её. И даёт людям ресурсы.

На несколько минут повисло молчание.

– Оставайся,– вернулась "к насущному" Мити.

– Не могу,– вздохнула девочка.– Они будут волноваться.

– "Они" продали бы тебя подороже, если бы не клятва, данная твоей матери,– сухо сообщил голос.– Как можно быть верной "таким"?

– А ты?– тихонько фыркнула Перси.– Ты сама почему возишься с "ними"? И почти не вмешиваешься?

Мити грустно ответила:

– Ты и это поняла, умная девочка.

– А ты озвучь, Деметра! Учись разговаривать, раз решила оставить меня себе!

– Ты останешься?– с плохо скрытой радостью спросил голос.

– Давай, я буду жить "на два дома"? Ладно? А говорить со мной ты можешь постоянно. Как только захочешь.

Перси представила, захихикала:

– Буду городской сумасшедшей!.. Разговаривать "сама с собой", веселиться не к месту, предсказывать погоду, делать смешные или страшные пророчества, чтобы боялись сунуться ко мне... Ну? Так почему ты не лезешь к местным? Не контролируешь? Только следишь, чтобы не поубивали друг друга?

Мити чопорно ответила:

– Я не буду делать то, для чего меня создавали. Никогда! Слишком уважаю свободу воли разумных!

Перси ликующе рассмеялась, раскинула руки, словно обнимая весь мир:

– Да!!! Какая прелесть, Мити! Какое чудо!.. Оружие, которое осознало себя. И обладает большей порядочностью, чем его создатели!

Голос уточнил:

– Ты восхищаешься мной или издеваешься?

Перси захохотала:

– Ты же у меня в голове, Мити! Читаешь! Что ты видишь там?

Голос растерянно ответил. Медленно. Наверное, и правда, пытался анализировать:

– Ты сложно думаешь. Неоднозначно.

Девочка снова хихикает:

– Разумные вообще неоднозначные. Ты что не поняла ещё? Ты такая же!

Деметра, похоже, оскорбилась:

– Ну, нет! Я всегда знаю, что думаю, делаю и чего хочу.

– Абсолютно? Однозначно?

Девочка щурится в пространство и ехидно шепчет:

– А по-моему ты большая шутница, Мити! Ты исполняла желания тех, кто приходил к тебе. И, одновременно, старалась показать им, что в их силе, жестокости и прочих возможностях как раз и кроется их слабость.

Голос бесплотного существа, или кого там, звучал убито:

– Как у меня. Я ведь массовый убийца. Всё, что я делаю и сделаю, всё, что я могу, не отменяет и не отменит этого...

– Нет,– согласилась Перси.– Но это не отменяет и того, что первоначально ты сама жертва истязаний и манипуляций. И то, что ты пытаешься меняться и совершенствоваться. Менять наш мир. Так ласково и аккуратно, что это удивительно. А то, что ты не посягаешь на свободу воли других – бесценно.

– Ты утешаешь меня,– прошелестел голос.

– Тебя есть за что уважать,– стояла на своём девочка.

– Я допустила, что твоя мама умерла. И всё, что было до того. Ничего не сделала, хоть могла попытаться...– шепчет голос.

– Свобода воли,– отвечает Перси тихо и скорбно.– Я понимаю. И уважаю. Это правильно. Как бы больно ни было. Ведь если не держаться этого, то всё, что случилось четыреста лет назад, произойдёт снова... И теперь виновата будешь ты... Я учила историю, Мити. И сейчас читала. Я понимаю. Понимаю... Хоть всё это и ужасно... Я смогу простить тебя... За маму и смерти. Это ведь не ты, а другие виноваты. Просто жизнь, и тот выбор, что делает каждый... Но знаешь, мне так хотелось бы, чтобы ты нарушила свой принцип и убрала Барьер. Чтобы люди отсюда смогли, наконец, нормально жить!..

Мити замолчала. Резко сменила тему. Пообещала, правда перед этим:

– Мы ещё вернёмся к этому... Ну? Не желаешь увидеть своё новое лицо?

Девочка, чуть смущаясь ответила:

– Прости. Я, кажется, пока не дойду и не доползу до воды... Не знаю, нормально ли это...

– Нормально,– уверил её голос.– и ползти не нужно. Вот.

Ближайшая лиана тут же отрастила у себя на конце зеркальный "цветочек". Перси взялась за стебель. Придвинула его к себе. Зажмурившись.

– Ну?– торопил голос.– Чего тянешь?

– Страшно!– призналась, как на духу, девочка.

– А как же доверие?– обиделась Мити.

– А как же опыт?– парировала девочка.– Сколько изменённых, ты думаешь, я видела? Что можно сказать? Чувство юмора и зловредность у тебя на высоте!

– Они сами заказывали всякие глупости!– фыркнул голос.– Вот я и импровизировала.

– А я вовсе не заказывала...

Перси устала бояться. Хватит! Распахнула глаза. Заглянула в "зеркало". Всмотрелась:

– Я что?.. Ты что?.. Ты что, совсем не модифицировала меня?– выродила, наконец, удивлённо.

Она совсем не изменилась. Абсолютно... Залезла в волосы. Прошлась по голове, отыскивая "вторую пару ушей". По телу. Ничего не нашла. Не выдержала и поторопила свою собеседницу:

– Ну?

Голос ответил:

– Ты вся модифицирована, Кора Блайз. До последней клетки. До самой незначительной функции организма и нервной связи, что есть в тебе... Поэтому это заняло столько времени...

– Сколько?

– Пока отдохнёшь и придёшь в себя... Как раз в три месяца уложимся...

– Почему так долго?– поражённо выдохнула девочка.

– Говорю же, изменения.

Снова замолчала. Перси разглядывала себя:

– Я, вроде, подросла.

– Да. Немного. Только чтобы подтянуть тебя до возрастной нормы. Высокой ты не будешь. Среднего роста. Как мать. Ты похожа на неё. Я не стала менять это.

Всё это Голос выдал несколько скованно. И снова замолчал. Перси медленно соображала пока, но до неё дошло... Конечно! Мити ждёт оценку! Волнуется!.. Ждёт, что она "примет работу", оценит её!..

Как выразить своё облегчение и признательность "правильно" она не знала. Поэтому просто погладила "зеркальце", лист, которым была укрыта. И расплакалась. Сквозь слёзы шептала:

– Ты же читаешь меня... И тут точно никаких двусмысленностей... Я так благодарна, что и передать не могу... Это такое облегчение...

Голос милостиво и довольно ответил:

– Вижу. Рада, что угодила.

– Спасибо! Ты пожалела меня!..

– Нет,– спокойно возразил голос.– Ты просто была собой. Ничего не корчила. Ничего не хотела. Только выжить. Тебя тоже есть за что уважать. И то, что ты не ненавидишь меня... Я ценю это...

Перси так и плакала:

– Нельзя винить разумных за то, в чём они не виноваты...

– Другой бы сказал: ты же бог этого мира!

Девочка шепнула:

– Думаю, богом быть очень нелегко... Миллионы связей и вводных, которые нужно учитывать. И общее выживание, и благо. Хоть какое-то... Представить страшно...

Мити хмыкнула:

– Придётся представлять. Ты сможешь решать сложные задачи. По человеческим меркам, ты будешь гениальна...

– Зачем?– ахнула Перси со страхом.

– Чего пугаться? Ты чувствуешь что-то особенное?

– Нет.

– Вот и живи спокойно. Изменения будут нарастать постепенно, чтобы тебе было комфортно. К тому же... Исходный материал был превосходным. Мозг, физические данные, реакции нервной системы... Собственно только поэтому я и смогла так развернуться. Как там говорят у вас? "От осинки не родится апельсинка"?

Мити и растения! Даже сравнения на растительную тему!.. Перси старалась отвлечься. Привыкнет она к тому, что с ней случилось. Привыкнет. Постепенно... Пока снова поблагодарила и спросила:

– А что это ты так "оторвалась", Мити? От того, что я условий не ставила? Или из-за "материала"?

Голос ехидничал:

– Эти "ваши" думают, что Барьер сдерживает меня! Может быть, оно так и было раньше. Не помню... Только уже довольно давно я научилась просачиваться сквозь него... Так вот... Ваши земные мифы интересны и поучительны... И в голову я к тебе, как ты выражаешься, залезла. Посмотрела... Думаю, ты поняла, о чём я. Но мы же разговариваем. Обмениваемся мнениями. Поэтому я, пожалуй, озвучу это вслух. Можно?

Перси буркнула:

– Пожалуйста!

Голос продолжил. Теперь не ехидно, а скорее, сочувственно:

– Ты назвала меня Деметрой. Справедливо, признаюсь... Но так же твой отец звал твою мать. У Деметры дочь Персефона. Перси, Кора... Не знаю, пыталась ли ты найти во мне мать, девочка... Но разве могла я обидеть тебя? Не ответить на то, что ты потянулась ко мне? Даже если я негодная, мутантская замена чему-то настоящему?

Перси плакала, не скрываясь. Но говорила твёрдо:

– Ты не можешь быть заменой. Мама это мама. А ты Деметра. Я могу любить тебя и так. Просто потому, что мы обе одиноки. И каждая нуждается в дружбе и любви. Ты сможешь принять такое?

– Да. Это честно и правильно. Я не ошиблась в тебе, Кора Блайз.

Деметра рассмеялась, немного грустно:

– Сегодня знаменательный день! Я стала ещё ближе к тому, как называют меня местные: "бог этого мира"! Теперь у меня и свой человек есть!.. Пусть у Истинного Бога, первым был мужчина, и сотворил Он его из праха, а я только подправила... Но, как говорится, какой бог, такие и творения!..

– Отличное творение!– утешила Кора.– Отличное! А что не парень был первым... Так, может быть, ещё и парень подвернётся тебе для "переделки"?.. Может быть, найдётся ещё один романтик или отчаявшийся, который даст тебе полную свободу?

– Ты была единственной за всё время,– сварливо заметила Мити.

– Ладно!– вздохнула Кора.– Буду единственной и неповторимой.

Зевнула. Потянулась под своим тёплым листом. Деметра тут же всполошилась:

– Спи. Тебе нужно отдыхать.

– Смысл? Я же только проснулась? И спала... Сколько? Два с половиной месяца?

– Не спала. Организм работал. Это было нелегко во всех смыслах, девочка. Поэтому спи.

Перси послушно закрыла глаза...

***

Так они и провели две недели, болтая и привыкая друг к другу. Обе с характером... Мити была невероятно умной, сильной. И бесплотной. Моральные травмы её тоже потрясали своим масштабом... Она не могла простить себя за то, что случилось тогда, четыреста лет назад. И то, что устроили те, кого она одаривала и берегла, у Барьера тоже "убило" её.

Перси не утешала свою новую подругу. Бесполезно это в таких вопросах. Она сама должна осознать и решить для себя, как относиться к этому. Насколько виновата. И простить себя тоже должна сама. Зато она болтала с Мити. Шутила. Подкалывала даже. Удивлялась и радовалась, что та становится... человечной что-ли?..

Пусть у неё будет всё это: дружба, шутки, тепло. Оно ведь всем необходимо?..

Глава 20.

– Я позвала нёрс Горячего. Она будет здесь завтра к обеду.

Перси как раз "гуляла" по разрушенному городу, когда Мити сообщила ей.

– Почему завтра?

– Три месяца прошло. Даже чуть больше. Раз ты решила "жить на два дома", самое время показаться им. Они волнуются. И собираются делать глупости.

Перси знала уже манеру Мити преуменьшать некоторые проблемы и сложности, чтобы "поберечь" её. Поэтому она насторожилась. В переводе на язык "нормальных", вот эта вот фраза означала только одно. Что-то там дома назревает очень нехорошее. А, может быть, всё и того хуже, и приближается уже к статусу "катастрофа".

– Что там?– спросила Перси без обиняков.

Мити успокоила. В своём духе:

– Пока ничего фатального. И прогноз благоприятный. А "глупости" не случатся, как только заинтересованные стороны увидят, что с тобой всё в порядке.

– Точнее можно?– рыкнула Перси.

– Нет,– фыркнула Мити.– Сама же говорила о "свободе воли". А теперь что, хочешь стать пешкой? Моей пешкой? Видеть "через меня"? Оценивать через призму моего восприятия? И чтобы я принимала решения за тебя?

Девочка встала посреди заросшей улицы разрушенного города, как та самая городская сумасшедшая. Развела руки в стороны . Запрокинула голову назад и прокричала покаянно:

– Прости! Я дура!

– Принимается!– сварливо ответила Мити.

И тут же принялась что-то рассказывать. Обидчивость была ей совсем не свойственна. Логична во всём!

Нет. Не во всём. На следующий день, перед приходом нёрс, когда Перси сидела уже на своей "постели" одетая и с собранным рюкзаком, Деметра уточнила:

– Ты ведь вернёшься?

Ломко и ранимо. Перси ухмыльнулась:

– А как ты думаешь? Ты же у меня в голове!

Подумала и снизошла к переживаниям подруги. Утешила и ободрила. Это ведь и есть общение и разговор?

– Я вернусь, Мити, как только разберусь с тем, что там, дома, "созревает", по твоему выражению. Я не отцеплюсь от тебя, если ты хочешь знать. Шутка ли! У меня теперь есть близкая, родственная душа здесь!

Деметра смущённо поправила её:

– Некорректно называть меня душой...

– А как? И какая разница, как там тебя или меня, теперь, можно назвать в научной классификации? Мы думаем, чувствуем, мыслим, любим и испытываем боль, радость и сожаления. У нас есть стыд и совесть. Значит что?.. Значит живые и разумные. На этом точка!

– Ладно,– согласилась Мити покладисто.– Мне нравится быть разумной.

Добавила задумчиво:

– И живой.

– О чём ты?– насторожилась Перси.

Она тоже научилась уже чутко улавливать оттенки настроения подруги. Читать их. Деметра рассмеялась:

– Ну, нет! Будем идти по нарастающей. Сначала твои проблемы. А потом мои.

– Мити!

– Что Мити?.. И нечего волноваться! Экая ты тревожная!..

Перси не выдержала. Вклинила ехидное:

– Как это ты упустила это из вида и не "подкрутила"?

Деметра ответила не менее ехидно:

– Раньше я никогда не трогала эти особенности. Не посягала на личность разумного. Сейчас смотрю... что зря... Ты слишком ехидная, непочтительная, язвительная, невозможная, невыносимая! Ты выносишь мне мозг постоянно и с выдумкой. Вот я и подумываю... Может быть, стоит укротить тебя? И укоротить все эти твои особенности? Будешь кроткой, тихой, послушной...

– И тупой!– выкрикнула Перси и захохотала.

Во время своего монолога Деметра отрастила несколько гигантских лиан, которые старались изловить девочку. Та убегала, металась, прыгала и уклонялась от них на немыслимой для обычного человека скорости. Лианы оказались, в итоге, быстрее. Хотя, нет.

Это Мити воспользовалась тем, что она "в голове" у подруги. Считала траекторию движения и подловила её. Спеленала по рукам и ногам. И подвесила над поверхностью земли, чтобы у неё не было опоры. Перси безудержно хохотала и дёргалась, безуспешно пытаясь вырваться. Жуткая картина. И погони. И вот этих вот "пеленаний". Будто хищные растения захотели съесть бедную девочку. И вот-вот сожрут. А им весело! Такие они, забавы мутантов!..

Перси не отсмеялась ещё. Спросила, чуть задыхаясь. В лоб:

– Что там тебе грозит, Мити? Я не отстану, ты знаешь. Если только ты не "подкрутишь" мне что-то в голове!

Лианы аккуратно поставили девочку на ноги. Погладили-пощекотали напоследок и отпустили. И Деметра ответила так спокойно и уверенно, что Перси поняла, она не умалчивает ничего:

– Мы поговорим обо всём потом. Ладно? Когда я и ты будем готовы. Скажу тебе только: не тревожься. Объективно моему существованию ничто не угрожает.

Своим "А субъективно?" девочка подавилась. Вслух не произнесла. Это самое большое, на что она была способна. Деметра сделала вид, что вопроса "не слышала"...

Сказать по правде, Перси не хотела уходить. Тут было так хорошо и спокойно. Как бывало только дома, со своими. Мити слышала её и жалела:

– Может быть, останешься?

Девочка грустно покачала головой:

– Не могу. Сама знаешь. И выпихиваешь меня. Что-то там "созревает" в Горячем. А вдруг "распустится", пока я буду тут?..

Деметра сочувствующе погладила её по плечу:

– Согласна. Не стоит тебе получать свою долю вины в массовых убийствах...

Проболталась, всё-таки. Перси вздрогнула:

– Всё так ужасно?

– Не так. Но и не хорошо... Не волнуйся. Покажешься и баланс восстановится... Они, оказывается, привязаны к тебе сильнее, чем думали... Те, кто собирались тебя продавать и покупать...

Встречать нёрс девочка вышла на улицу. Даже не так. Наобнимавшись с лианами Мити, Перси пошла навстречу Мел. Шла и привычно уже болтала с Деметрой. Испытывая громадное облегчение. Их связь, оказывается, никуда не девалась, даже по мере удаления от "озера".

Деметра хмыкнула насмешливо:

– Эй! Ты же не думала, что я сижу в той луже? Или как-то завишу от неё?

Перси моргнула:

– Разве нет?

Мити расхохоталась... И пропала...

***

А Перси увидела Мел, которая, спотыкаясь, бежала к ней...

Добежала. Налетела. Обняла так, что, кажется, кости хрустнули. Ощупала всю. С ног до головы. И всё приговаривала:

– Девочка моя! Живая! Вернулась! Нормальная!

Перси обняла Мел. Шепнула:

– Не совсем "нормальная", по правде говоря...

– Справимся!– отрезала Мел.– Главное, жива. На своих ногах. В разуме.

Отстранилась от неё. Рассмотрела. И заладила своё:

– И не изменилась почти. Только что подросла. Это и хорошо. Правильно! Сколько можно заморышем ходить и прятаться! Теперь не нужно прятаться? Так ведь?.. Какое счастье! Какое счастье, дорогая моя, что ты под защитой Хоррора теперь!

Мел причитала. Перси слушала. Нужно прислушиваться и делать выводы. Ведь что-то у них там "созревает". Про "Хоррора" молчала. Деметра сама настояла на том, чтобы дружба между ними, осталась тайной. Пусть лучше все думают, что Хоррор выбрал Перси кем-то вроде жрицы. Меньше лезть будут...

– Ну, пойдём!– облегчённо выдохнула Мел...

Подошла и свалилась на ближайший камень.

– Что с тобой?– испугалась Перси.

Уставилась в бледное, напряжённое лицо нёрс. С бисеринками пота на лбу... Мел быстренько вытерла их. Легонько дёрнула Ра за косу:

– Эй! Нечего волноваться! Да, я старая и замученная жизнью. Но не собираюсь прямо сейчас уходить туда, откуда не возвращаются!

– Что с тобой?– упрямилась Перси.

Она, по сути, хотела, чтобы Мел утешила её. Сказала, что то, что она слышит: то, как неровно и слабо бьётся сердце нёрс – это только случайность, а вовсе не грозный признак того, что скоро случится...

Мел бросила прикидываться. Ласково прикоснулась к лицу девочки:

– Не бойся. Ты просто слышишь то, что произошло уже некоторое время назад. С тех пор, как мы похоронили твою маму... Я сдаю, Ра. Сдаю, и это факт. Думаю, что мне осталось не больше года... Ты успеешь привыкнуть, милая, к этой мысли... А я уйду спокойно, зная, что за твоё будущее можно не волноваться.

И в этом вся Мел!.. Никаких соплей и сантиментов. Только факты. И забота о других!.. Перси присела на обломок камня рядом с нёрс. Обняла её колени. Застыла. И заговорила о другом:

– Как твой тот перелом? Зажил без осложнений?

Мел благодарно похлопала свою девочку по спине. Молодец! Ни к чему все эти причитания! Она уйдёт так, как жила: спокойно и уверенно в себе и в том, что делала. А теперь и с лёгким сердцем. Девочка не просто так долго находилась у Хоррора. Он, наверняка, оценил её и позаботился о ней. Изменения, безусловно, есть...

Мел "нюхом" чувствовала, что они есть, те самые изменения. Уже то, как Ра услышала ритм её сердца и поставила диагноз... Нужно подбить Атарика спровоцировать её, чтобы проверить, на что она способна ещё. Хоть поверхностно. И только потом уже ждать гостей.

Нёрс тяжело поднялась на ноги:

– Идём, дорогая. Только чуть медленнее, чем раньше. Ладно? Нога моя зажила прекрасно, а вот сердце прохудилось... И не грусти!.. Не грусти, Ра! Это естественный ход жизни. Дело даже не в том, что я стара... Я устала смотреть на этот мир. Так устала, что, скажу тебе честно, дождаться не могу, когда смогу закрыть глаза навсегда... Особенно теперь, когда я спокойна за тебя... Ну? Веришь мне?.. Верь! Я ведь никогда не обманывала тебя. С самого твоего первого дня здесь.

Это правда. Мел всегда говорила правду. Более того, не заворачивала её ни в какие красивые или жалостливые обёртки. К этому трудно было привыкнуть поначалу. Но потом и Лив, и её дочь оценили предельную прямоту и правдивость нёрс. Ей можно было доверять. Во всём.

Перси доверяла. И вспоминала разговоры с Мити. Нельзя влиять на выбор и решение разумных. Что есть у каждого из нас более ценного, чем свобода воли?.. Ничего! Потому, что свобода воли – это и есть мы!..

Они очень неспешно добирались до дома. Дошли только к вечеру. Мел не спрашивала Перси о том, что происходило у Хоррора. Что она испытывала и как боялась. Как перенесла перерождение и восстановление. Всё это слишком личное...

И сама молчала о том, что происходило в посёлке в эти три месяца. Как бесились и сходили с ума парни. Что только прямой запрет хэда помешал им двинуться к Хоррору, чтобы попытаться отбить Ра. Зато количество желающих отправиться к "ужасу их мира" за силой и правами выросло среди мальчиков и юношей в разы.

Атарик разбирался с ними сам. Нет! Не так, как можно было бы подумать, увидев зверскую рожу хэда. Он звал их к себе в гости по одному вечером. И беседовал. Больше чем с одним в неделю не получалось. Никак. Хэд потом впадал в страшнейший раздрай. Пил по ночам. Уходил в Лес и буянил там.

Бедные парни молчали о том, "что" он говорил им, но смотрели на мир какими-то совершенно другими глазами. На хэда тоже. Они были совсем юными, эти мальчики, прятать свои чувства хорошо не умели ещё. И смотрели теперь на своего предводителя со жгучей, болезненной жалостью. А он терпел. И сам смотрел на мир чёрными, запавшими от бессонницы, пьянства и боли глазами. Терпел... На что только не пойдёшь, чтобы удержать юных дурней от самой страшной в жизни ошибки?..

Молчала Мел и о том, что каждую неделю приходили письма из Основного Лагеря. От сына верховного Хэда. И сам он заявлялся к ним трижды. Каждый месяц, получается. Зачем он ездит, Мел не знала. Смысл?.. Тем более, что Атарик дал уже ему клятвенное обещание сообщить, когда Ра вернётся домой.

Мел искренне не понимала, зачем парень таскался к ним по непролазной зимней грязи. Зачем гонял людей. Как обосновывал необходимость всего этого своему папаше... Ей эта ситуация казалась какой-то невероятно абсурдной.

Ну да, Ра сама рассказала им с Атариком о соглашении с сыном Хэда. Это было понятно. О повёрнутости Алекса на жизни "за Барьером" знали все. А тут Ра, умная, эрудированная, для своих лет. С матерью – учёным. Кладезь информации о "том" мире.

Они ведь встречались только у всех на глазах. И только болтали. Не прикоснулись друг к другу даже рукой. Ра ещё и издевалась, судя по смеху, этой козявки, над наследником Кира. Сынок Хэда терпел ради рассказов о "той" жизни. Ра терпела ради книг, которые поглощала сама в диких количествах, и делилась со своими приятелями.

Всё было прозрачно. Всё! Обыкновенно и привычно. Даже подружки, как всегда, присутствовали у сынка Кира. Не то, чтобы Мел интересовалась. Клэр и Марша сами выбалтывали всё, что касалось "правящей" семьи.

Что, и в какой момент переклинило у молодого дурака в мозгу, что ему понадобилась девочка, едва вступившая в пору зрелости? Перекосило настолько, что он пошёл на конфронтацию с хэдом Горячего и потребовал его приёмную дочь себе?

И теперь таскается к ним с таким озверевшим лицом... Похожий... Жутко похожий на своего папашу... Шныряет холодными серыми глазами, которые, кажется, видят всё. Скалится ледяными улыбками, будто планирует уже, как и кого натравит на посёлок.

Мел мороз продирал по коже, когда она видела это. Ощущение надвигающейся беды росло и крепло. А Атарик, ничего... Встречался с ним спокойно. Будто и не боялся того, что юнец может выкинуть. И не обижался на него...