Текст книги "Боишься? (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 31.

– Что ты сделала со мной? Признавайся, давай!.. Мити! Я всё равно знаю уже, что ты что-то сделала!..

Перси канючила так уже пару дней. На разные лады. Приставуче. Старалась довести подругу, чтобы та, наконец, "раскололась"...

Мити не "кололась". Никак. Совершенно и абсолютно. Прислушивалась к её нытью и словно соизмеряла что-то... Это "что-то" пока не соответствовало тому уровню, что был необходим. А раз так, то свои ответы Ра пока не получала.

До тех самых пор, пока Деметра не услышала это вот "я знаю уже". Тут же заинтересовалась. И уточнила:

– Что ты, интересно, почувствовала и когда?

Перси, лёжа под своим ворсистым листочком, потянулась расслабленно. У неё уже пару дней как не болела голова. Это было прекрасно! Как раз из разряда "сначала разучиваешься, а потом научиваешься"... Какое удовольствие, оказывается, когда у тебя ничего не болит! В голове ясность! Небывалая, кстати, ясность... Поэтому и лезла она к Мити, чтобы выяснить, что это за ясность такая, куда она её приведёт и чего будет ей стоить.

Ответила, как всегда, предельно честно. И угрюмо:

– Сразу почувствовала. Как очнулась. Думала, сначала: глюк, из-за того, как болит голова... А теперь вот, голова не болит, а "глюк" остался...

– А что мрачно так?– поддела её Мити.

– А то!– мрачно ответила Ра.– Что это не шутки уже! Ладно раньше! Ты "подкрутила" то, что было уже: силу, выносливость, скорость, реакции. Да, те же мозги! А теперь?.. Ты эти самые мозги мне просто переделала!

– И что?

– А то! Зачем?

Мити насмешливо ответила:

– Ты же, вроде, с собой покончить собиралась, когда в озеро прыгала...

– И что?

– А то!.. Я, можно сказать, просто воспользовалась бросовым "материалом", который был тебе уже не нужен! Вряд-ли я иначе решилась бы на такой эксперимент!

Они кричали друг на друга. Пусть явно слышен был только один голос. И Кора вдруг устала. Что это она?.. Становится такой же несдержанной, как большинство изменённых!..

– Зачем, Мити?– спросила тихо.

Деметра тут же успокоилась. Ответила доверительно. И немного неуверенно:

– Подарок тебе сделала. Раз уж ты серьёзно решилась умереть... Как я сказала уже, я не стала бы рисковать и "так" вмешиваться в твой организм, если бы не твоё нежелание жить...

Для сверхразума, который всегда выражался предельно чётко, ясно и конкретно, эти хождения вокруг и около были более чем показательными и говорящими. Что-то она там наворотила удивительного...

– Что? Что ты сделала?

Конкретнее вопрос и представить себе нельзя. Но и на него Мити стала наматывать полосы тумана и словесных конструкций:

– Увеличила твои возможности... В надежде на то, что это позволит тебе легче адаптироваться. И не только сейчас, но и в дальнейшем... Даст тебе преференции в общении с разумными и позволит наиболее точно оценивать их самих и их поступки...

Голова, кажется, закружилась от этих цветистых и, на первый взгляд, бессмысленных фраз. Которые прятали что-то крайне неприятное и неоднозначное. Что?.. Перси окончательно обозлилась и рявкнула. Вслух:

– Прямо, Деметра! Скажи мне прямо, для чего ты вывернула мой мозг наизнанку!

– Чтобы обойти свой собственный запрет на невмешательство в дела человечества!

Вот как! Как говорится, прямой вопрос – и не менее прямой ответ. От которого звон в голове усилился и приобрёл неприятную силу и глубину...

Кора рывком села на своей "постели":

– Что ты сделала?!

Мити чопорно ответила:

– Обошла свой принцип невмешательства в человеческий социум.

Подумала немного и уточнила:

– Чисто технически не обошла ещё. А только сделала возможной для тебя попытку повлиять на существующий порядок вещей, посредством...

Этот занудный голос вводил Ра в ступор. Она, кажется, даже покачиваться начала в ритме этого бреда... Стряхнула с себя "гипноз". Уцепилась пальцами за губчатый лист потому, что голова кружилась уже зверски. Не упасть. Это было главным сейчас. Иначе "заботливый" сверхразум будет мариновать её ещё несколько дней, пока "разродится" ответами. А ей они, ой, как нужны. Необходимы, можно сказать!

– Скажи-ка мне, милая моя подруга, как это я могу обойти эти твои запреты самой себе?

– Никак не можешь!– тут же ответила Мити.– Как ты можешь влиять на меня и заставить меня делать то, чего я не хочу?

Перси свалилась на свой "тюфяк" и простонала:

– Ты больная!.. Ладно, когда ты высказываешься, как бездушный компьютер. И ещё ничего, когда ты пытаешься постичь язык метафор и сравнений... Но, когда это смешивается в кучу... Всё!.. Вынос мозга обеспечен!

В ответ прозвучало негромкое и очень обиженное:

– У тебя могло бы хватить такта, чтобы не указывать мне так прямо и невоспитанно на мою ущербность...

Несмотря на головную боль, а, может быть, и благодаря ей, Перси собралась и "дохнула" то эфемерное, что ощущала с недавнего времени в себе, на свою грустную подругу. Любовь. Пусть она почувствует её любовь. Нежность. Мягкий, необидный юмор.

Она словно "пригладила" встопорщенную шёрстку или пёрышки сверхразума. И ласково сказала:

– Тебе просто не нужно волноваться. Или бояться, что я не пойму. Я доверяю тебе, Мити. Доверяю полностью. Ты любишь меня. Разве ты можешь причинить мне вред? И разве я могу так думать?.. Тогда и косноязычие твоё пройдёт. Так часто бывает, когда волнуешься...

Облегчённый выдох Деметры был ощутим даже физически. Она как-то удивлённо хохотнула:

– Смотри-ка, Кора! А у меня тоже проблемы имеются, психологические... Как у всех разумных...

– На то мы и разумные,– поддакнула Ра философски.

– Я всё время, оказывается, боюсь, что меня воспримут, как Хоррор. Что-то бессмысленное и разрушительное. А не как существо, стремящееся к развитию и гармонии... Я и тебя, получается, боялась. Хотя ты всегда принимала меня, как что-то созидающее, разумное. Даже доброе... Ты с самого первого дня видела меня так. Ни разу не испугалась. И всегда доверяла безоговорочно... А я...

Задумалась надолго. А потом рассказала, что же она "наворотила". Не как "компьютер" или "чокнутый сверхразум, который стремится к саморазвитию". Скорее, как человек, который созрел, наконец, для откровенного разговора с другом:

– Ты знаешь, что я не вмешивалась в дела людей. За Барьером вообще. Здесь я иногда позволяла себе "усилить" кого-то, кого считала адекватным и способным сохранить этот социум от войны и разрушения. Атарика, к примеру. Или Алекса. Его я сделала таким, как ты... Он стал "моим" вторым человеком потому, что доверился мне полностью. Он нравится мне. Его чувства и мысли приятные, и достойные...

Перси обещала себе молчать, не прерывать. Но тут не сдержалась. Фыркнула рассерженной кошкой:

– Ты что? Тоже мне сватаешь его?

Деметра оборвала:

– Слушай меня внимательно. Я не об этом! И вообще, ты слишком юная и глупая, чтобы осознать цену настоящей преданности!

Сделала паузу. Ра мужественно молчала. Мити хмыкнула:

– Молодец, что молчишь и не лезешь туда, где пока ничего ровным счётом не понимаешь!.. Так вот... После смерти Мел, когда ты была здесь, неподалёку... Ты плакала тогда и думала, как отличается восприятие каких-то вопросов и проблем, когда это касается близких тебе существ...

Снова молчание и тягостный вздох:

– Я думала об этом... И поняла, что способна испытывать не только вину, но и боль. То, как ты теряла желание жить в эти месяцы, было очень больно... Это был тяжёлый опыт для меня... А потом я подумала о том, каким он был для тебя. Для твоей мамы. Для миллионов людей, которые страдали здесь из-за моих "принципов"...

И уже совсем тихо:

– Они не были плохими "те" принципы. Но они устарели. Живое должно развиваться и совершенствоваться. Я тоже... Я не стану вмешиваться в дела людей и дальше, но я дам тебе шанс достучаться до "своих". Гораздо лучший, чем если бы ты бросилась на Барьер и погибла в надежде усовестить кого-то.

– Как?– всхлипнула Кора.

В ответ прозвучало невероятное:

– Я подумала: если мне присуща пси активность... Так меня и создавали, чтобы я влияла на мозг разумных, на подсознание и поведение. По сути, только так я и общаюсь с вами, изменёнными. И вы способны слышать меня ясно... Так почему бы не научить тебя "говорить"? Тем более, что твой мозг замечательный. И терять тебе, судя по твоему настрою в последнее время, нечего...

– Пси активность?– переспросила Перси, как дурочка.

Мити разъяснила ей, как дурочке:

– Пси активность. Ты уже считываешь мои эмоции и транслируешь мне "послания"... Теперь всё будет зависеть от двух вещей. Насколько ты сможешь развить эти "зачатки" в себе, чтобы дойти до телепатии и суметь связаться со своим отцом...

Ослепительно прекрасная мысль, как фейерверк, взорвалась в мозгу Перси:

– Папа жив! Какое счастье!

Она потом осмыслит свою радость. Выплачет неимоверное облегчение и одновременно боль... Пока она собралась и спросила:

– Ты сказала, что всё будет зависеть от двух вещей. Первую я поняла. А вторая какая?

– Рухнет ли Барьер, будет зависеть не только от тебя, но и от того, сможет ли твой отец бороться за тебя и других отчаянно и храбро. Сумеет ли он разрушить стену лжи и молчания, которая окружает Заражённые Территории сотни лет.

Перси не обратила внимания на то, что Мити снова впала в излишний пафос.

Она просто облегчённо заплакала:

– Если я достучусь до него, Мити, он сможет... Он сделает это ради других... А ради меня он перевернёт Землю...

***

Кора возвращалась домой, в Горячий, неспешно. Куда торопиться? Там сейчас другая нёрс хозяйничает. Мити сказала, что сразу, ещё два месяца назад, предупредила Атарика, что снова "оставляет" Ра себе на время, а потому посёлку временно понадобится новая нёрс. И чтобы на это место позвали девушку из Верхнего.

Перси ухмыльнулась. "Та" нёрс неровно дышала к Атарику. Да что там! На ярмарках она просто преследовала его. И, похоже, поставила своей целью прибрать его к рукам. Тем более, что страшилки по поводу хэда Горячего поутихли. Да, его последняя женщина умерла, но не в родах же!.. Мел никогда не просвещала никого из своих "коллег", что сделала Ли, чтобы подольше оставаться в живых. Она, Перси, тем более не будет этого делать.

Судя по обмолвке Мити, каких-то успехов на этом поприще нёрс Верхнего добилась... Кора набралась храбрости и спросила у неё, как живёт все эти годы её отец. В ответ получила довольно подробный, взвешенный и нейтральный ответ:

– Он жив. Здоров. Заседает в этом вашем Земном Совете, но, насколько я знаю, в политике не участвует. Он, скорее, такой себе "белый слон" – личность которой доверяют люди. За такими любят прятаться политики. Они придают им вес... Преподаёт в академии. Наскоками. Чаще он не на Земле. Насколько я понимаю, его могут назначить командующим космофлотом. А могут и не назначить... Ваш теперешний глава ЗС немного ревнует его к популярности. А кто бы не стал ревновать?.. Герой, который однажды предотвратил войну, и хорошо так щёлкнул по носу варданцам. Трагически потерявший жену и дочь... Та история у Барьера стала всеобщей трагедией. Ты, думаю, и не сомневалась... Остающийся до сих пор один... Он так и не женился, твой отец... Бывают иногда женщины. Но только так, как у Атарика...

Перси ловила каждое слово. Но тут прервала излияния сверхразума:

– Это его личная жизнь! Меня она не касается!

Деметра "логично" с её точки зрения возразила:

– Какая же это "личная жизнь", если от неё тошнит? Я к тому веду, что если ты выберешься отсюда, тебе придётся помогать ему. Он очень несчастлив, Ра. Очень.

Сердце болезненно сжалось. Перси нахмурилась:

– Тогда и буду вникать и помогать. А пока это его, личное.

Мити задумчиво проронила:

– Твоё нежелание взрослеть поистине впечатляющее. Ты словно отрицаешь существование "той" сферы жизни...

Перси довольно-таки злобно возразила:

– Да уж! Отрицаю, дальше некуда! Перед самым уходом из Горячего принимала роды у своей сверстницы. Чуть вытащила, бедняжку!

Мити грустно ответила:

– Понимаю. Жизнь здесь – средневековье, по меркам тех, кто живёт за Барьером... Но ведь и в средневековье люди жили, любили друг друга, взрослели и создавали семьи. Растили детей... А ты никак не можешь принять и понять это. Увидеть красоту и правильность этого...

На эти слащавые высказывания Кора не смолчала:

– Красоту чего? Того, что Атарик изнасиловал мою мать? Или того, что твой любимец хладнокровно поставил меня в известность, что ничего, кроме ещё нескольких лет свободы, он дать мне не сможет?

Деметра возразила. Негромко:

– Никто не обижал твою маму в этом смысле. Атарик любит её до сих пор... И Алекс тоже... Это благородно, то, как он ведёт себя с тобой...

Кора поступила, как никогда не поступала до того: оборвала Мити и ушла домой, в Горячий, немедленно. На прощание сказала:

– Смотри, чтобы и эти "принципы" не пришлось пересматривать, Деметра. Не бывает "любви" без взаимности. Это не любовь тогда... И не касается всё это меня. Я никогда не соглашусь на такое... Ты дала мне надежду. Я воспользуюсь ею ради себя и ради детей, которые живут здесь. Чтобы они жили иначе и могли выбирать.

Глава 32.

Её возвращение вызвало у окружающих весь спектр эмоций, какой только возможно. От самой яркой радости у парней на воротах и Марфы, которая прибежала к домику нёрс первой. До страха, с которым смотрели на неё некоторые жители Горячего, в основном женщины. Пять месяцев у Хоррора! Что с ней случилось за это время? Что в ней осталось человеческого? И осталось ли?..

Это были свои. Что бы они там не испытывали к ней, но и радовались тоже. Все, как один. Особенно друзья и дети. Их радость была чистой и очень приятной. Перси словила себя на мысли, что она осмысливает, "слушает" эмоциональный фон окружающих. И, наверное, "зависает" немного во время разговора. Нужно следить за собой. Иначе слава городской сумасшедшей найдёт её!

Только Кристи, младшая нёрс Верхнего, полыхнула откровенной злобой, когда увидела её входящей в свой собственный дом. Хорошо так пыхнула. Ярко и однозначно. Вот уж с кем никогда не возможна будет не просто дружба, а и банальная вежливость. Почему?.. Да потому, что она завидовала.

Её можно понять. Она устроилась уже в добротном просторном доме Мел по своему разумению. Нашла, как она считала, общий язык с хэдом, и жители стали, кажется, привыкать к ней. И тут... Открывается дверь и вваливается худющая, как блудливая кошка, ученица Мел.

Назвать её нёрс Кристи не могла ни про себя, ни вслух. Она младше неё самой! Смазливее, конечно. Поэтому, наверняка, к ней и льнут окружающие... Недалёкому, ослеплённому ненавистью разуму невдомёк было, что уж детям, которые кинулись к Ра плевать на то, как она выглядит. Тем более, что выглядела она откровенно ужасно: худая, бледнющая и шатается от слабости так, что, кажется, вот-вот свалится.

Она и свалилась почти, когда мелкая, сухенькая Марфа вбежала в дверь и сходу повисла на шее у своей девочки.

– Тоже мне, изменённая!– с презрением подумала Кристи.– Хворостиной перешибёшь!

Ученицу Мел "ловили" все. Сначала её поддержала Марфа, а следом подтянулись остальные женщины и единственный старик, который был здесь. Перехватили почти бесчувственное тело и усадили на ближайшую лавку.

В этот эпичный момент явился Атарик. Полоснул по Кристи говорящим взглядом:

– Помогай! Что стоишь?

Кристи только плечом дёрнула:

– Чего помогать-то, если она в сознании!

Атарик отвёл глаза. Подошёл к своей приёмной дочке. Скупо спросил:

– В порядке?

Та, белыми губами, прошептала:

– В полном.

Хэд окинул взглядом помещение. И скомандовал:

– Кристи закончит приём и возвращается домой, в Верхний. Сегодня же.

Нёрс едва не зашипела от злости. Как он смеет?!. Смеет! Ещё как! Командовал и решал дальше:

– Кто сможет помочь ей собраться и привести дом в порядок?

Горячевцы загомонили на диво единодушно. А дед озвучил:

– Мы поможем, Рик. Проследим. И дом отмоем.

Кристи фыркнула. А она-то думала, что отношения с местными у неё наладились. Как же! Выпихивают её, как хлам, и ведут себя так, словно она загадила дом Мел. Нёрс не выдержала и ехидно заметила:

– Если я такая грязнуля и не ко двору пришлась, то и не зовите больше, когда ваш забледыш в очередной раз пропадёт где-то!

Атарик тяжело посмотрел на неё:

– Нужно будет, придёшь. Никуда не денешься.

И уже к своим:

– Сообщите, когда закончите тут. Я пока Ра к себе заберу.

Подхватил полуобморочную девчонку на руки. На Кристи и не оглянулся. Прыткая Марфа уже открыла и придерживала дверь. Юркнула следом за своим хэдом.

Кристи осталась наедине с красноречиво молчащими жителями посёлка.

***

– Нет! В баню хочу. Погреться.

– Не выдержишь. Свалишься!

– Отстань от неё, Рик! Свалится, подберёшь. А я простынкой прикрою. Может быть, нужно ей сейчас... Ты только посмотри на неё!

– Вижу!

Так препирались трое родных, пусть и не по крови, по поводу "купания". Атарик, в итоге, сдался и пошёл сказать, чтобы срочно баню топили. Да, не слишком сильно! Марфа осталась и хлопотала вокруг лежащей на кровати в "гостевой" комнате девочки. Бледной, до синевы, и такой слабой, что глаза, кажется, с трудом открывала.

Атарик вернулся. Посмотрел на это душераздирающее зрелище. Сел на кровать рядом, взял за руку и спросил. Коротко и ёмко, как обычно:

– Что он снова сделал с тобой? И на хрена?

Ра ободряюще посмотрела на него. Голова плыла, потому она и проболталась:

– Ничего плохого. Помогла.

– "Помогла", значит?– уцепился за оговорку хэд.

И тут же усмехнулся. Хитро прищурился:

– Подружилась, значит? Новое имя дала Ужасу? И он позволил? Или позволила?.. Как хоть назвала?

Перси улыбнулась:

– Деметрой.

– Как богиню, значит?

– Ага. Богиня и есть. Любит красивое. И растения творит. Удивительные...

– А с тобой, что сделала эта удивительная?– вернулся к тому, что интересовало его Рик.

Перси помолчала. Посмотрела во встревоженные лица родных и честно призналась:

– Я хотела покончить с собой. Она не пустила. И "подкрутила" что-то у меня в голове.

Марфа побелела и осела на кровать. С другой стороны. Атарик, кажется, не удивился. Буркнул только:

– И молодец, что "подкрутила"... Все беды твои, Ра, из-за мозгов!

Досадливо повёл плечами и ушёл из комнаты. Вернулся к ним только дважды: чтобы отнести приёмную дочь в баню, и оттуда. Всё остальное время Марфа хлопотала над девочкой сама. А та заснула сразу же, как "принеслась" из бани. Добудиться её, чтобы покормить, Марфа не смогла.

***

Атарик перенёс её в дом нёрс на следующий день. Марфа находилась при ней неотлучно. И Кора быстро пошла на поправку. Даже пациентов стала принимать. Самых сложных, правда пока. Осмотр ещё ничего, а вот добраться до полок со снадобьями была целая проблема. И ведь никто не поможет же. В её "хозяйстве" разберётся только она сама.

Больные её с ужасом смотрели, как она, шаркая ногами, хуже чем старенькая Марфа, едва-едва передвигается по больнице. Что должно было случиться, чтобы изменённая дошла до такого?

Из-за этого её самочувствия очередной поход в Основной отложили. Они пойдут только на последнюю в этом сезоне ярмарку. Ничего. Возьмут больше людей, сильнее нагрузятся. Без Ра Атарик идти не мог и не хотел. Пойдёшь без неё и огребёшь кучу проблем с сыном Кира.

Он сидит пока у себя там только по двум причинам. Во-первых, знает уже по опыту, что Хоррор не поторопишь, сколько ни езди. Во-вторых, опасается оставлять отца без присмотра. Тоже правильно. Такой, как верховный Хэд, обязательно воспользуется...

Он узнает, конечно, в каком плачевном состоянии вернулась Ра, и открутит Рику голову. Но не до смерти, если увидит её, на тот момент, живой и здоровой.

Так рассуждал Атарик правильно, логично, взвешенно. Как и положено хэду клана... А когда пришёл проведать приёмную дочь через пару дней, то спросил почти с порога:

– Мне написать Алексу и отменить наши с ним договорённости на твой счёт?

Кора потрясённо моргнула:

– С чего бы?

Атарик уселся рядом с постелью, на которой она уже довольно ловко, хоть и скособоченно, сидела. Ответил, как всегда, предельно прямо:

– Не хочу, чтобы дошло до самоубийства.

Девушка всмотрелась в лицо хэда:

– Рик! Ты что, не понимаешь, что он сделает тогда?

– Понимаю. И что?.. Заставлять тебя я не стану.

Вот так! Родительские чувства, как ни посмотри, помогают осознавать и видеть многие вещи ясно и правильно... Кора обняла Атарика и шепнула ему:

– Спасибо. Не делай пока ничего. Пусть так и тянется. Деметра дала мне другую возможность. Посмотрим, смогу ли я ею воспользоваться.

***

Она потому и "выздоравливала" так медленно, что "пробовала" постоянно. Пока ничего не получалось. Совершенно. Тем более, что Мити не смогла дать ей никаких практических советов. Легкомысленно заявила:

– Тут тебе придётся справляться самой. У нас всё-таки разная природа. В этом есть свои плюсы, и минусы. Один из плюсов моей некоторой нематериальности в том, что расстояния для меня не имеют значения. Я просто вижу место, куда хочу попасть и оказываюсь там в долю секунды. Как выйдет у тебя, не знаю. Имеет ли для тебя значение расстояние? Какое это значение: психологическое или реальное? И как вообще отыскать того, кто тебе нужен?.. На эти и кучу других вопросов ответишь только ты сама. Скоро. Или не скоро. Или вообще не ответишь...

Думать о чём-то подобном было жутко и Перси выкладывалась от и до. Даже мысли не допуская о провале. На то, наверное, и был расчёт коварной "богини". Вместо мыслей о бренности бытия и желания покончить с этим бытиём у неё были теперь более чем конкретные и важные задачи.

Которые она сама себе усложнила. Или просто не знала, как отыскать отца иначе? В общем, она не только пыталась дотянуться до разума Томаса Блайза, а и хотела его "увидеть". Так, как делала это Мити.

Пыталась увидеть то место, куда ей нужно попасть. Своего рода "якорь". И "местом" этим был, конечно, дом, где они жили... Перси была уверена, что отец не смог оттуда уехать. Да, он, наверное, даже в комнатах ничего не менял! В комнате дочери, точно.

Вот и силилась Перси "увидеть" ту, свою комнату. Словно высматривала её через оптику, постепенно увеличивая разрешение. Сначала она видела континент, очертания которого помнила довольно точно, благодаря картам. Потом регион, где они жили. Город-спутник космоакадемии. Их дом. Её комната.

Тут-то она и понимала, что не видит, на самом деле, ничего, а только довольно бездарно представляет себе всё это потому, что "резкости" в картинках не было никакой. Она забыла, как выглядит их улица, которую, по идее, должна была бы помнить в подробностях.

Не помнила что и где лежало в её комнате. Она, эта такая любимая ею в детстве комната, набитая детскими "сокровищами", не оживала. Оставалась безликой, двухмерной какой-то. Пустой... Она помнила, конечно, как стояла мебель. На этом всё. Мелочи, книги, подарки бабушек-дедушек, планшеты и носители информации,– всё это сгинуло.

Она понимала тогда, что снова ничего не вышло, плакала тихонько. Слух у Марфы, как у рыси. Услышит и прицепится. Она и так, после того её признания в нехороших мыслях, не оставляет её одну. И не поймёшь, сама решила караулить или приказ Рика. Спроси, не признаются...

Несмотря на неудачи, Кора упрямо пробовала. Ровно до тех пор, пока голова не начинала болеть так, что приходилось крепко сжимать зубы, чтобы не застонать. Её радовала эта боль. Она означала, что что-то там в её разуме происходит. Это что-то могло быть, конечно, предвестником инсульта, а могло означать, что мозг её пытается решать задачу, которую она толком и сформулировать не могла.

Пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что. Не больше, не меньше!.. И тем не менее, что-то же он там искал, её мозг, раз болел?.. Во всяком случае, она надеялась на это, и, каждый день старалась заступить за эту гипотетическую черту чуть дальше, чем до того, потерпеть чуть дольше...

В тумане боли она не видела ничего. Ровным счётом. Единственное, что было "хорошо" в том состоянии, это то, что её тогда переставало преследовать ощущение абсурдности ситуации и того, что она делает. Конечно! Для ребёнка, которого папа "катал" в подпространстве, дикой была мысль искать того самого папу посредством мысли.

То, что подобное проделывала Мити, тоже не было вдохновляющим примером. Сравнили тоже! Сверхразум и она!.. Мысли были уничижительные и обидные для себя самой. Самое смешное, что она чувствовала себя в этой сфере такой же ущербной и недоразвитой, как Деметра в сфере чувств.

Этим ценным наблюдением Мити с ней и поделилась. Вздохнула даже:

– Согласись. Нелегко "отращивать" в себе то, чего в тебе, исходя из проекта, быть не должно. Моим создателям не нужно было оружие, обременённое эмпатией. Что может быть смешнее и абсурднее! Так и ты, Кора. Твой замечательный мозг просто не предназначен для решения подобных задач!

Наверное, эта фраза и подбила достойную продолжательницу династии гениальных и безумных Блайзов... И в следующий раз она храбро, и безумно проигнорировала боль. Да что там!.. Она ухнула в неё с головой и полетела...

Снова пропало ощущение нелепости происходящего, но на этом всё. Здравых, разумных мыслей не возникло. Она "парила" в пустоте, в боли и бессмысленности... От невыносимой этой боли, она забыла, зачем вообще ввязалась... Во что? Тоже не помнила...

Но, не зря ведь говорят о пользе "якорей": людей, мест или событий, которые помогают нам оставаться самими собой в любое время и в любом состоянии. Вот и сейчас, Кора, забывшая всё, вспомнила о своём "якоре". На самом деле, их было два: папа и дом. И как хорошо, что они были в одном месте!..

Она стрелой метнулась "туда", к "ним"... И сразу поняла, что теперь видит свою комнату по-настоящему. Папа не тронул её. Даже тот лёгкий беспорядок, что она оставила, когда лихорадочно набивала свой рюкзак, пытаясь взять с собой в экологический лагерь побольше любимых вещей...

Кора неслышно, конечно, неслышно! Как она иначе могла бы! Переместилась в спальню родителей...

На кровати лежал человек. Она подкралась ближе и заглянула ему в лицо...