Текст книги "Боишься? (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 41.

– Ты пришёл!..

– Конечно! Как я мог не прийти, когда меня приглашают так настойчиво!

– Это ты о чём?

– Как же! Смерть Ирвина Хельмута, сразу после нашей с ним встречи, свихнувшиеся мозги обоих моих флайеров. Слежка. Дом, набитый жучками, как пресноводная рыбина гельминтами...

Клив Верник поморщился при упоминании гельминтов. Блайз усмехнулся:

– Забавно. Тебе неприятно слушать о гельминтах, а об убийствах, состоявшихся и нет, вполне себе. Вполне...

Глава ЗС снова поморщился. Неприятно... Он был на своей территории, в своём кабинете. Куда генерал заявился без предупреждения. И хамит...

Уголок рта Блайза дёрнулся:

– Забавно, как старательно ты прикидываешься "белой костью", Клив. Хотя каждый знает, что детство у тебя было не особо чтобы благополучное. И семья. Образование... И службу ты поэтому начал в таком "не интересном", с твоей точки зрения, месте. Что может быть скучнее, чем Служба мониторинга Заражённых территорий, правда? Так было ровно до тех пор, пока ты не поднялся там достаточно высоко, чтобы понять, что всё не то, чем кажется...

Верник отлично держал лицо. Тому было плевать. Он чувствовал, как урод закипает. Этого было более чем достаточно. Остальное просто не имело значения. И он доводил его сильнее. Этот маньяк покажет, рано или поздно, своё настоящее лицо. И тогда они поговорят.

А пока:

– Ну? Не расскажешь, какими именно методами ты, как начальник отдела собственной безопасности заставлял людей молчать? Понятно, что вы подбирали особенных: любящих деньги, с низким уровнем эмпатии. Но ведь и у них могла, в какой-то момент проснуться совесть?

Верник молчал. Блайз усмехнулся:

– Молчи, раз хочется! Я изучил уровень самоубийств, внезапных смертей или несчастных случаев в Службе мониторинга. Удивительно! Вы, конечно, не дотягиваете до космодесанта, но, кто бы мог подумать, что работа оператора охранной системы может оказаться настолько опасной и разрушительной для психики?.. Я удивился уровню смертности... И не только я.

Глава ЗС, с тем же каменным лицом, спросил:

– Ты уже инициировал расследование?

– Да.

Тут Верник удивил его. Том мог ожидать многого: попытки подкупа, проклятий в свой адрес или угроз. Многого мог ожидать, на самом деле, но вовсе не того, что пока ещё действующий глава Земного Совета просто скажет:

– Откажись от этой идеи и отзови обвинения.

Вот наглец! Фееричный!

– С чего бы?

– Что пообещал тебе Ранг за то, что ты устроишь мне?

Том с трудом мог выносить этого упыря и делать вид, что спокоен. Он держался сейчас так, как когда, бывало, шёл в лобовую атаку с самыми опасными своими противниками. Ощущения были сходными. Даже волоски на шее вставали дыбом так же. И холодело внутри. Он усмехнулся и повёл себя так, как учил когда-то дочь: перестал думать, но только в этот самый момент. Доверился инстинктам. И ответил ублюдку правду:

– Мне было обещано место командующего космофлота. И то, что Барьер будет вскрыт.

Верник скривился:

– Ты дурак! Ты можешь сам взять место командующего, в любой момент. Или место главы ЗС. Тебя любят! За тобой пойдут, как бараны... Даже, если ты поведёшь их в преисподнюю. Или за Рангом пойдут, если ты позовёшь идти за ним...

Проницательно и остро глянул на молодого человека. Оценил реакцию на свои слова и продолжил:

– Я тоже дам тебе пост командующего. И всё, чего попросишь. В придачу, пообещаю, что Барьер будет стоять до скончания веков. Ради жизни на Земле.

Том пропустил пафос мимо ушей. Пусть вешает лапшу людям доверчивым и с мало устойчивой психикой! А вот разговорить его придётся. Собственно, только ради этого он и пришёл в кабинет главы ЗС:

– И что же такое угрожает нам всем?

– Я не могу сказать,– с трагичным и достойным выражением лица выродил Верник.

Отец Ра невесело рассмеялся:

– И из-за этого твоего пафоса и недосказанности я должен прикрыть преступление? Ладно, я! А как ты заткнёшь Ранга?

– Заткну,– чопорно ответил глава ЗС.

Том Блайз иронично поднял брови:

– Мы разобьёмся с ним в одном флайере? Или наши искины дружно сбрендят и поджарят нас в наших собственных домах? Или ты придумаешь что-то новенькое?

Чуть-чуть изменил тон, и теперь у Вероника встали дыбом волоски на руках. От ощущения опасности:

– Ты больной ублюдок. И не вывернешься на этот раз. Во-первых, все твои "исполнители" дружно каются уже. Во-вторых, дело в отношении тебя уже начато и все материалы в соответствующих комиссиях ЗС. И в министерстве безопасности. Ты преступник. И то, что я вежливо разговариваю с тобой сейчас не значит ровным счётом ничего.

– Раз говоришь, значит, зачем-то тебе это нужно?

– А как думаешь сам?

Верник задумался. И держался в высшей степени спокойно. Мастер блефа!.. Попытался снова поторговаться:

– Сделай всё, что зависит от тебя. А я сделаю остальное. Всё можно замять.

– Ладно,– согласился вдруг Блайз.– Два условия. Первое: ты расскажешь, что "прячется" там, за Барьером. И почему вообще четыреста лет существовал этот заговор. Почему вы молчали и прятали тех людей?

Верник не изменил выражения лица. Был так же спокоен. Скривился только чуть презрительно:

– Прятал всегда глава ЗС. Всегда. Служба мониторинга только надзирала за исполнением приказов.

– Почему?

– Ради жизни на Земле.

– Брось, Клив! Ты не на трибуне!

Верник зыркнул на него:

– Не знаешь, не суди!

Нахмурился, побарабанил пальцами по столу и всё-таки решился, заговорил. Своя шкура оказалась дороже корпоративной этики:

– Тогда, четыреста лет назад, некий эксперимент вышел из-под контроля. Случился ядерный взрыв. Мощный. Приведший к заражению территорий за Барьером. Но, как ты знаешь, всё можно очистить, со временем. Территории спешно закрыли не потому. Людей, оставшихся там принесли, по сути, в жертву ради всеобщего блага...

– Это какого же блага?

Верник дёрнулся от жгучей издёвки, звучавшей в голосе своего собеседника. Отвык, что кто-то может разговаривать с ним резко, насмешливо. И всё равно продолжил:

– Те, кто участвовал в том эксперименте, убрались с Земли, до одного. Отправились искать новые миры, пригодные для жизни. Это были лучшие умы нашего мира. Они в один голос твердили, что Земля скоро станет необитаемой. Нагнетали панику... Хотя, прошло уже столько времени, а то, о чём они кричали, так и не случилось.

– О чём они "кричали"?

Верник нахмурился:

– Они, в один голос утверждали, что гений того времени, имя нетрудно будет вычислить, если пожелаешь, создал искусственный интеллект, который натаскивал на то, чтобы быть совершенно автономным, самому поддерживать своё существование и быть способным принимать взвешенные решения. Цель одна: контроль населения. Ограничение тоже только одно: воля "хозяина". Что-то пошло не так. Они утверждали, что та дрянь вырвалась на свободу, когда разнесла научно-исследовательский центр.

Блайз скептично уточнил:

– Значит, они утверждали, что один из них сотворил, по сути, локального божка и решил подчинить его себе? А божок убежал? И мог, рассердившись, уничтожить своих обидчиков и, заодно, всё живое?

– Где-то так...

– И где тот божок? Где?

Верник впервые проявил какую-то неуверенностью, пожал плечами:

– Я тоже считаю, что всё это бред... Приборы никогда ещё не засекали аномальную активность в районе Барьера... Или у этих умников ничего не получилось и они придумали своего "божка", чтобы качать деньги из правительства. Или он, этот "божок" не сохранился во время взрыва. Или он до сих пор там, и Барьер сдерживает его. Что тоже маловероятно... Тамошние живут как обыкновенное, мало развитое общество. Без всяких вмешательств извне или "свыше". Да, ужас взрыва впечатался в их коллективное сознание и встроился в систему ценностей и верований, что нормально. Но на этом всё.

Слушать эти сухие выкладки, когда речь шла о живых людях, было мерзко. А когда, касалось твоего ребёнка, то и вовсе невыносимо... Хотелось броситься и придушить этого благостного урода, который пытается обаять его даже сейчас. Но Блайз терпел. Он потерпит, сколько нужно. Лив терпела. И он потерпит... Он прихлопнет эту гадину так, чтобы она уже никогда и никуда не смогла сунуться и возродить своё влияние. Будет сидеть остаток своих поганых дней взаперти и под постоянным надзором. А он сам только тогда, когда станет совсем безопасно, пойдёт и вытащит Перси, и других людей из-за Барьера.

Томас Блайз состроил заинтересованную мину и уточнил. Пусть говорит побольше, этот ублюдок! Пусть закопает себя поглубже!

– Зачем тогда?.. Зачем было и дальше прятать тех людей?

Верник скривился:

– Тому, кто признает ту ошибку, придёт конец, как политической и общественной фигуре. Его проклянут, как преступника. Хотя начали ту историю не мы... Огласка потянет кучу расследований и вопросов. Ненужных вопросов. В том числе, по поводу недостоверных данных, из-за которых случился массовый исход с Земли. Самая грандиозная мистификация в истории. Которая стоила жизни сотням тысяч... К тому же... Куда девать дикарей?.. Они позорят человеческий род...

– Поэтому нужно их прятать? Поэтому нужно было прикрыть ту резню около Барьера? Это ведь ты её прикрыл!

Верник снова состроил мину "отца наций". Трагично нахмурился и провозгласил, словно с трибуны. Даже взгляд сделался возвышенным и экзальтированным. Актёр!

– Я. И сделал бы это снова! Такие истории, если всплывают, разрушают общество. И единство. Не будет нас! Всё, что мы думали о себе, окажется ложью! Геройство трусостью! А подвиг тех переселенцев бегством! Как мы сможем не потеряться в этом? В чём найдём повод для гордости?

Том негромко спросил:

– Разве правда может кому-то повредить?

И получил грозный взгляд Верника, в ответ. Будто бы говорящий: как можешь ты не понимать элементарного, тупица! Нет! Не тупица даже, а преступник, поставивший на грань выживания наши устои...

– Да! Такая правда, что лишит нас гордости и исказит нашу историю!

Историю, которой не было! Которую придумали! Том замолчал. Бесполезно. До мерзавца не дойдёт. А, раз так, он и не будет стучаться в этот череп здравым смыслом и совестью. Ну, его!..

Заговорил сам Верник. Он продолжал активно "спасать свою шкуру":

– Ты говорил про два условия. Какое второе?

Ах, да!.. Блайз крайне неприятно усмехнулся. Так, что холодные мурашки толпой побежали по позвоночнику Клива Верника:

– Да. Два условия... Ты знаешь, что я потерял жену и дочь там, у Барьера... Так вот. Я знаю, что ты равнодушный родитель, но внуков своих любишь... Отправь их за Барьер. И я прикрою тебя.

Глава ЗС был шокирован. А Тому стало смешно. Вот удивительные люди! Играть судьбами других, как шахматными фигурами, допустимо, даже правильно, и интересно. А когда что-то такое касается лично тебя... Сейчас начнёт кричать, что это произвол и бесчеловечность!..

Ошибся. Верник удивил его. Задумался. А потом кивнул:

– Ладно. Я отдам тебе внука. Ради всеобщего блага.

Том уже откровенно издевался над человеком, которого сам же и привёл во власть:

– Или ты сделаешь это ради твоего собственного блага?.. И я сказал, не "внука", а "внуков". Всех твоих внуков. Какие есть и те, которые ещё родятся, если родятся!

Теперь Верник смотрел на него, как на безумца. Том хохотнул:

– Что? Вы же служили этому вашему "божку"? А они, такие божки, всегда были кровожадными. Вспомни историю. Твой тоже хочет жертву. Твоё будущее. До конца! Моё будущее, мою любовь и семью ты принёс в жертву своим амбициям, не задумываясь. И будущее ещё сотен семей! Чем ты лучше нас? И почему тебя это не должно коснуться?

Верник резко откинулся на спинку роскошного кресла, швырнул ручку, которую до того вертел в руках, на стол. Бросил ледяным, так не похожим на его обычный тон, голосом:

– Это ведь был обман и ты не собирался договариваться со мной?

Том тоже бросил притворство и улыбки. Ответил так же холодно:

– Нет, конечно! Теперь, если ты начнёшь дёргаться, убивать людей за Барьером или не признаешь обвинения, которые тебе выдвинут, то... Ты знаешь, о каких обвинениях я говорю! Не только вся эта политическая лабуда и старые истории, за которые твоя ответственность будет только опосредованной. Ты признаешься в убийствах Ирвина и других, кого убили чтобы прикрыть твою задницу и карьеру. Ты признаешь их до одного. Иначе...

Блайз усмехнулся воистину леденящей улыбкой:

– Это ведь правда, Клив, что ты привязан только к своим внукам... Что будет, если они узнают, как ты продавал их жизни ради своей карьеры?

Глава ЗС потрясённо уставился в лицо Блайза... Что-то до старого вампира стало доходить... Он негромко, ломким голосом выдохнул:

– Ты записал меня?

Ответом ему было молчание и прямой взгляд.

– Как?– почти что простонал Клив.

Блайз усмехнулся:

– Так я и раскрою тебе все или не все свои тайны! Прогресс, "господин почти что бывший глава Земного Совета", не стоит на месте. И это прекрасно потому, что остановить такого, как ты, благороднейшая из задач, на данный момент. Хотя бы ради погибших у Барьера! И живущих за Барьером сотни лет без помощи человечества!

Верник держал лицо изо всех сил... Этот малолетний ублюдок уделал его... Он признает всё и примет позор. Что ему ещё остаётся? Он мог бы побороться. Мог. Но тогда он лишится вообще всего. А хороший игрок не допускает такого...

Почти что "глава Земного Совета под следствием" склонил голову. Уронил:

– Ранг будет хуже меня. Как вы, идиоты, не понимаете?

Томас Блайз не уточнил, кого он имеет ввиду под "идиотами". Встал. И ответил сразу за всех. Пафосно получилось. Как раз так, как любит Клив Верник:

– Будет хуже или таким же, как ты, остановим. Мы – дети Земли. Мы делаем, ошибки, наша история не даст соврать. Но мы их и исправляем.

Глава 42.

Кора чувствовала себя лгуньей. Совершенно иррациональное чувство, если разобраться. Ведь молчала она ради блага всех, кто жил в Горячем и вообще за Барьером. Но, как бы там ни было, чувствовала она себя отвратительно, в этом смысле. Держалась изо всех сил. Трудно было настолько, что приходилось язык прикусывать иногда, чтобы смолчать.

Особенно часто это случилось, когда она слышала планы парней, Берга или Рика на будущее. Обычные планы. Часто безрадостные... Тогда особенно хотелось обрадовать их всех, что нужно подождать ещё немного, совсем немного, и жизнь каждого из них изменится.

Она молчала. Отворачивалась. Отвлекалась на что-то. Чтобы никто не понял, как свербит и чешется у неё желание, поделиться радостью. Сделать её общей.

Отец рассказал ей сразу же. И предупредил, что дело это не слишком быстрое – сменить главу ЗС. Поэтому им придётся подождать ещё около полугода, как раз до вступления нового главы в должность. До тех пор расследование "деяний" Верника будет идти скрытно.

Перед выборами их, конечно, обнародуют эти "деяния". И, безусловно, будет скандал. Выборы пройдут под этим знаком и, вероятно, победит тот кандидат, с которым у отца есть железная договорённость по поводу судьбы Барьера. Он должен будет победить, даже если выдвинется ещё кто-нибудь харизматичный и с любой, самой привлекательной для людей программой.

Почему? Да потому, что этот Ранг взлетит на волне "справедливости для граждан ЗС, сотни лет лишённых своих законных гражданских прав". Когда он вступит на пост, одним из его первых решений станет спасательная экспедиция за Барьер.

– Он не сможет отступить,– говорил Том Блайз дочери.– Это то, что усадит его в кресло. А потому он не просто снимет Барьер, но и постарается максимально быстро уравнять в правах каждого жителя Заражённых Территорий с любым другим жителем Земли. Твои парни смогут учиться, Перси. В том числе и в космоакадемии. Придётся, конечно, подтянуть знания и пару-тройку лет каждый из них потеряет, но в остальном... На том же факультете космодесанта их примут с распростёртыми объятьями. Они уже умеют выживать в любых условиях. Их не испугаешь трудностями и отсутствием комфорта. И психика устойчивая. Не сбрендить и не умереть в ваших условиях – это уже как знак качества любой психике и здоровью!

Так Том Блайз подбадривал дочь и одновременно расспрашивал её об особенностях жизни в мире постапока, характерах хэдов и о том, как они и местные жители вообще могут отреагировать на эту спасательную операцию.

Перси рассказывала, не скрываясь. В первую очередь о том, что большинство хэдов вряд-ли будут рады "освобождению". Они потеряют привычную жизнь и власть. К тому же, большинство из них психопаты разной степени махровости. И самый опасный из них – верховный Хэд Кирилл Хмарь.

Ра не сбрасывала его счетов несмотря на то, что Алекс следит за отцом. У того хитреца явно были не только планы на убийство сына и восстановление своей власти, но и экстренные планы. Потому о нём она предупредила в первую очередь. И о том, что он легко прикроется женщинами и детьми, при необходимости. Мало того, он ещё и убивать их начнёт, когда поймёт, что дело его плохо. Просто из принципа "после меня хоть потоп".

Поэтому они и решили, что, когда дата экспедиции будет назначена, Перси предупредит адекватных хэдов, чтобы они отправили своих самых уязвимых: женщин, детей и стариков к Мёртвому городу. Там Деметра защитит их, если понадобится. В посёлках с не особо адекватными хэдами, она предупредит нёрс этих посёлков, и уже они будут руководить эвакуацией людей, насколько возможно, в тайне.

Сама Перси, отец категорически настаивал на этом, должна была уйти в сторону Барьера заранее и встретить спасателей где-то там. Поблизости от Барьера. Официальная причина была вполне себе: она должна будет помогать устанавливать контакт с местными и корректировать действия спасателей, исходя из местных реалий и условий, какие сложатся в посёлках на тот момент.

"Неофициальная" причина тоже была, и Перси понимала её, хоть отец не озвучивал и не озвучит её... Он просто боялся за неё. Смертельно боялся... Конечно, он и другие сделают всё для спасения каждого жителя, но... Он просто не может рисковать её жизнью. Для него это сведёт на нет все усилия. И весь смысл самой операции.

Перси не обижалась. Это нормально. Какими бы хорошими и великодушными мы ни были, близкие всегда важнее. Для него она важнее любого здесь. Конечно, он постарается обезопасить её максимально. Тем более, что не смотря на обещание отца, что на поражение спасатели стрелять не будут, может случиться что угодно.

Оба понимали, что может случиться такая себе локальная война. Пусть спасатели будут только парализовывать или усыплять агрессивных. Хэды, "гориллы" и просто неустойчивые вполне могут начать убивать. Пусть до спасателей им будет трудно добраться, но вот своих: женщин, детей, любых других заложников они могут положить немало. Хотя бы для того, чтобы испугать изнеженных, как они считали, цивилизованных, и заявить о серьёзности своих намерений.

Люди "за Барьером" понимали это. И прекрасно помнили, сколько народу и как быстро убили "дикари", когда случилась "та" трагедия рядом с Барьером. Это учитывалось при разработке плана спасения "мирных жителей".

По сути, вся эта операция разрабатывалась по принципу спасения заложников. Это всегда самые тяжёлые операции, так скажет вам любой военный, полицейский, безопасник или космодесантник. А тут тысячи безоружных уязвимых людей с неадекватами в перемешку. Руку протяни, и будут тебе заложники на любой вкус.

Поэтому основных вводных было несколько. Обеспечение эффективности: внезапность, молниеносность операции. Чтобы разобщённые местные не успели понять, что происходит. И обеспечение безопасности: максимально вывести мирное население из зоны поражения, и убрать дочь Томаса Блайза как можно дальше от места проведения операции.

***

Вот для обеспечения этой "внезапности" Перси и молчала. И чувствовала себя обманщицей. Ну, это так, эмоции. А они, как известно, не правят бал. У пилотов точно.

Её мечта исполнится! Она будет летать! Скоро обнимет папу!.. И люди, наконец-то, смогут нормально жить! Учиться! Получить адекватную медицинскую помощь. Та же самая Марфа. И другие. И парни её смогут попасть в космоакадемию, если, конечно, будут пахать, как кони, и смогут догнать сверстников. А они смогут. Они всё смогут! Каждый из выживших здесь. Разве найдётся что-то невозможное для них?

Эти праздничные, счастливые мысли скрашивали для Ра зиму. Она прошла её налегке. Порхала, лечила, тренировалась. Проводила много времени с Атариком, словно впрок. Отец предупредил её, что каждый из них, изменённых, будет изолирован, минимум на пол года. Для карантина и изучения.

Значит, она, Берг, Атарик, Алекс и любой другой изменённый будут сидеть в таких себе просторных, комфортабельных клетках. И этого не избежать. Конечно, их будут изучать, хотя бы для того, чтобы быть уверенными в том, что они безопасны.

– А, между делом, могут и опыты какие-нибудь провести. Мало травматичные. Естественно! Чтобы учёные, да ещё из определенного ведомства, упустили такую возможность!..

Перси думала именно так. Да, что там! Уверена была. Хоть отец и клялся, что всё будет в высшей степени щадяще, уважительно и комфортно. Наивный!.. Но, с другой стороны, никуда не денешься. Придётся пережить. Ей и остальным. Потому и было стыдно, и жалко Рика и Берга. Им тяжело будет потерять свободу, даже на время.

Алексу будет легче, и молодым нёрс. Отец сказал, что они получат книги, обучающие программы и доступ в вирт, ограниченный, в начале. Но и этого будет достаточно. Может быть, и Рик пристрастится к учёбе? Он же умница!

Так Перси размышляла и заранее извинялась перед приёмным отцом, и учителем. И перед Золотым. Перед ним тоже было стыдно. Настолько, что на его письма, что он присылал ей раз в месяц, она отвечала очень и очень вежливо, и мило. Не язвила, не издевалась. Колкостей не писала.

И, наверное, настолько "выпала из образа", что к весне Хмырь не выдержал и спросил, здорова ли она? Перси, когда прочитала то письмо, тут же ответила, что более чем. Просто поняла и оценила его, наконец. Посмеялась над тем, с каким лицом читал бы Сияющий этот опус и порвала его. А вместо него написала крайне вежливый ответ, в котором заверяла, что всё с ней в порядке, кроме небольшого авитаминоза и паранойи. С глюками и, соответственно, изменениями в поведении. Грешна. Не удержалась.

***

А весной, когда опять подсохли дороги, поздно в этом году, горячевцы собрались на первую в этом году ярмарку.

Перси предупредила отца, что несколько дней они будут без связи. Она просто не станет рисковать и связываться с ним оттуда, где её странное поведение заметят и станут задавать вопросы.

Томас Блайз был недоволен. Что-то у него там, похоже выходило на финишную прямую. Он мало что рассказывал дочери сейчас, но такое его поведение говорило само за себя. Они даже поспорили. Он требовал, чтобы она оставалась и была на связи постоянно. Ра упирала на то, что у неё свои обязательства. К тому же, вряд-ли что-то произойдет за неделю или меньше того!

Отец понял её, в итоге. Всякие условия жизни диктуют своё. Для мира постапока первая ярмарка года – событие крайне важное. И будет странно, если нёрс посёлка не пойдёт туда без крайне уважительной причины. Том Блайз согласился и сказал, что даже если там у них всё сдвинется, он задержит начало спасательной операции до того времени пока они, горячевцы, и другие не вернутся в свои посёлки.

Была ещё одна причина из-за которой Перси обязательно нужно было попасть в Основной. Она не хотела раздражать своего "жениха". Смешно сказать, но это тоже пришлось учитывать. Он в последних двух письмах писал, что не может дождаться весны и хочет сам навестить Горячий ещё до первой ярмарки.

Перси отговорила его тем, что это неразумно и опасно, что скоро они и так увидятся. И теперь идти туда нужно было обязательно. Кто его знает, что он может выкинуть, если она не явится? А бегать и прятаться от него, вместо того, чтобы заниматься спасением "своих", ей совсем не улыбалось.

Потому она злилась на то, что всё так совпало, наложилось и неизвестно теперь, как пройдёт. Ладно они. Средневековое, по сути общество. Такие всегда отличаются строгими законами, сроками, обязательствами. Никакой гибкости! Но, ведь цивилизованные должны быть другими, более мобильными!

Разве нет? Или у них там тоже мало адекватные у власти? Чего им упёрлось начинать всё именно сейчас, когда хэдов и, главное, нёрс не будет в посёлках? Хотят собрать их всех в одном месте и обезопасить других?.. Идея, может быть, и не плоха. За исключением того, что тогда ситуация становится совсем не управляема, а значит риск для беззащитных и слабых возрастёт в разы.

Что помешает хэдам, как тараканам разбежаться по своим посёлкам при первом же признаке опасности? И прикрыться там жителями? Ничто не помешает! А многие из изменённых, Перси знала это точно, именно так и поступят.

Потому и собиралась Кора на ярмарку злая, напряжённая и даже испуганная слегка. В последнюю ночь, перед отходом попрощалась с отцом и пообещала ему, что пропадёт на шесть, максимум семь дней. Он тоже был напряжён. И тоже с трудом держался, хоть вида старался не подавать. Но Перси слышала ведь его!..

Она обняла его на прощание, проснулась в своём мало цивилизованном мире и принялась одеваться. Выходили они с тем расчётом, чтобы встретить рассвет уже в дороге.

Парни гомонили и подкалывали друг друга. Радовались новым впечатлениям и тому, что, наконец, их мирок снова расширяется. Они увидят друзей и, конечно, девушек. Получат от "сынка" Кира новые книги. День обещает быть прекрасным. И жизнь прекрасна. Особенно, когда ты молод и полон надежд.

Берг и Рик понимали чувства молодёжи и не мешали им выплёскивать свой щенячий восторг. На Ра оба поглядывали с тревогой. Что-то происходило с ней. А что, поди догадайся! Рик рассказал Бергу о том, почему девочка снова торчала два месяца у Хоррора прошлым летом. Старик не удивился. Пробормотал только, что беда, когда мужские мозги и амбиции находятся в теле женщины. Особенно, это беда в их мире...

Вот и смотрели они на неё с тревогой всю дорогу в Основной. Готовились к неприятностям. Кто там знает, что может выкинуть щенок Кира и как она может ему ответить? Дурная ситуация! И с каждым сезоном становится всё дурнее и не управляемее!

Дети выросли. И теперь у одного из них вполне себе взрослые, мужские желания. А у другой потребность в одиночестве и независимости. И оба этих желания, похоже, одинаковы по силе.

Ни один из подросших детей не хочет, да, что там, не умеет уступать и отступать!.. Раньше это помогало каждому из них выжить. Теперь ситуация другая... Настолько "другая", что эта вот стойкость и непримиримость может привести к трагедии.

– И, вероятнее всего, приведёт!– мрачно думали как-то в унисон Берг и Рик, глядя на упрямый профиль дочери и ученицы.

Она целеустремлённо шла вперёд, хоть видно было, что не хочет. И становилась мрачнее, с каждым привалом. А когда они почти добрались до Основного и разместились на последнюю ночёвку, Ра уже и не разговаривала ни с кем. От ужина отказалась. Завернулась в одеяло и затихла. Спала ли?..