Текст книги "Не жди моих слез"
Автор книги: Наталья Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– У меня есть девушка, Анна. Она не такая красивая, как ты, но я люблю ее и хочу на ней жениться. Я заработаю деньги, и мы купим квартирку. А пока нам негде жить, и мы встречаемся в парке или в поле. Ее зовут Патрисия. Красивое имя, правда? Хочешь, я покажу тебе ее фотографию?
Неожиданно на меня снизошел покой. То ли слезы помогли, то ли подействовало присутствие этого Дика. Я слушала его рассказ о том, как они с этой Патрисией познакомились. Помню, с большим вниманием слушала.
– У нас будет уютная маленькая квартирка, и Патрисия будет ждать меня. Она будет замечательной женой. У моряка должна быть хорошая жена, – закончил свой немногословный рассказ Дик.
– Я тебе завидую. Боже, как я тебе завидую.
– Поезжай к своему парню, Анна, вот тебе мой совет. Он очень любит тебя, раз называет инфантой. Поверь мне, если у него и есть кто-то, это с горя. Ведь если бы я узнал, что Пэт мне изменила, я бы спутался с первой попавшейся девчонкой.
– Но он… он очень бедный, – пробормотала я. – Он зарабатывает всего пятьсот долларов в месяц. Я привыкла… привыкла…
– От такой жизни ты скоро сопьешься либо сойдешь с ума, – сказал Дик, вставая. – Мне пора, Анна. Извини, что лезу со своими советами, но тебе лучше держаться подальше от этих пинчеров.
Он ушел, мягко ступая своими веревочными подошвами.
Я выглянула в иллюминатор.
Сквозь тучи зло щерилась луна.
– Ты избегаешь меня. В чем дело?
Рафаэлло загородил мне дорогу.
– Пусти. Я плохо себя чувствую.
– Это правда, что ты забеременела?
– Похоже, что да. Меня все время тошнит.
– Глупости. Ты не похожа на беременную.
Я внимательно посмотрела в глаза Рафаэлло. Они у него были недобрые.
– Ты не веришь мне?
– Когда это случилось? – ответил он вопросом на вопрос.
– Точно не могу сказать. Думаю, в один из наших тайных сеансов.
– Это какая-то ошибка.
– Но Камилла ведь тоже забеременела.
– Камилла – другое дело. – Рафаэлло крепко стиснул мои плечи. – Пошли выпьем.
– Не хочется что-то.
– Ну-ну, составь мне компанию. Камилла почти все время дрыхнет.
– Меня тошнит от…
– Выпьешь глоток пива. Пошли к тебе. – Он подтолкнул меня к двери в мою каюту. – О, у тебя здесь очень уютно. Как в монашеской келье. Это здорово, что ты сюда переселилась – Камилла теперь глотает такое количество таблеток, что не проснется, даже если эта посудина пойдет ко дну. Я бы мог прийти к тебе…
– Меня выворачивает по ночам.
– А днем? Тебе и днем плохо?
– Да.
– Ни за что бы не сказал по твоему виду. У тебя есть «кампари»?
Я достала из бара бутылку и рюмки и села напротив него в кресло.
– Рафаэлло, мне нужно поговорить с тобой.
– Вот почему ты меня избегаешь. – Он усмехнулся. – Дамская логика. Поговорим обязательно, но сперва займемся делом. Нашим с тобой любимым делом. – Он похлопал рукой по сиденью дивана рядом с собой. – Переезжай сюда.
– Рафаэлло…
– Ты хочешь заняться этим в кресле? Я не против.
– Рафаэлло, я не хочу заниматься любовью. К тому же я боюсь, что об этом узнает Камилла и выгонит меня в три шеи. Я дорожу работой.
– Думаешь, она кинет тебя в океан? Не посмеет. Тем более, если ты будешь ладить с синьором Рафаэлло. Камилла теперь никуда от меня не денется. И ты тоже. – Он встал и расстегнул ширинку. – Ну же, снимай свое тряпье. Или ты хочешь, чтоб я его порвал?
Я вскрикнула, и он, очутившись в мгновение ока возле меня, грубо зажал мне рот ладонью. Я ударила его коленкой в живот и вырвалась. Он настиг меня возле двери, но я успела схватиться за ручку и даже повернуть ее.
– Помогите! – завопила я.
Больше ничего не помню.
Я пришла в себя на полу каюты. Рафаэлло сидел возле на корточках и держал в руках мою голову, которая раскалывалась от боли. Его майка была в брызгах крови. Я обратила внимание, что у него бледное и испуганное лицо.
– Все в порядке? Мамма миа, как я струхнул!
– Что случилось?
Я с трудом шевелила губами.
– Ты упала и ударилась головой о ручку кресла. Со всего размаха.
– Почему я упала?
– Не знаю. – Рафаэлло избегал моего взгляда. – Ты… Кажется, у тебя подвернулась нога. Может, закружилась голова – у беременных часто…
Я вдруг вспомнила, что Рафаэлло хотел меня изнасиловать, а я звала на помощь.
– Ты меня ударил?
– Нет. Клянусь тебе. – Он побледнел еще сильнее. – Я сидел на диване, а ты вдруг вскочила с кресла и бросилась к двери. Может, тебя затошнило?
– Врешь. Ты хотел…
Он усмехнулся.
– Ты никогда не сможешь доказать это, бамбина, хоть у тебя и очень сообразительная головка. Давай мы лучше ее полечим. Кажется, на этой посудине есть врач. Только не надо рассказывать ему сказки, которые ты пыталась скормить мне. Скажем все как есть.
Глаза Рафаэлло недобро блеснули.
Я провалялась два дня в постели – ужасно болела голова, хотя рана оказалась пустяковой. Меня навещали Рафаэлло и Камилла – всегда вместе.
– Без тебя так скучно, – сказала однажды Камилла. – И мне совсем не хочется заниматься любовью. Знаешь, Рафаэлло вчера изнасиловал меня. – Она хихикнула. – Это было так здорово. Но боюсь, как бы это не повредило ребенку. Как ты думаешь, Нанни, мне в моем положении можно заниматься любовью?
– Думаю, можно.
Я улыбнулась Камилле. У меня не было причин сердиться на нее.
Когда я наконец выползла на палубу, первым, кто попался мне, был капитан Дик. Он дружелюбно пожал мне руку и едва заметно подмигнул.
– Все в порядке, мисс? Мы скоро будем в Малаге.
– Капитан, а мы не зайдем в Аннабу? – вдруг спросила я.
– Вообще-то нам не совсем по пути. – Он смотрел на меня с любопытством. – Однако я еще не обсуждал наш маршрут с мистером Джиротти. Вполне возможно, что мы зайдем в Аннабу.
– Рафаэлло не смыслит в навигации, – сказала я. – Мне говорили, Аннаба очень красивый город. Вам приходилось там бывать?
– Несколько раз. Там здорово. Особенно весной. Кстати, там топливо намного дешевле, чем в Испании. Я непременно скажу об этому мистеру Джиротти.
– Дик…
– Да, мисс?
Он глянул на меня испытующе.
– Спасибо.
Мы праздновали день рождения Рафаэлло. Погода стояла великолепная – 23 градуса по Цельсию. Средиземное море млело под ласковым апрельским солнцем. С нами за столом сидел капитан Блэксмит. Салон утопал в свежих розах, закупленных в Мелилье. Камилла подарила Рафаэлло массивную золотую цепь – итальянские мужчины любят побрякушки. Я раскошелилась на золотые часы – в Африке довольно дешевое золото.
Я побаивалась Рафаэлло. Хотя, признаться честно, мне не хватало его ласк. Но я решила во что бы то ни стало заглушить зов плоти – ведь мы должны были зайти в Аннабу.
Рафаэлло бросал в мою сторону откровенно вожделенные взгляды. Его заводило мое странное поведение. Он был уверен, я играю с ним в какую-то игру. Рафаэлло, догадалась я, любил азартные игры.
Я старалась как можно меньше пить, хоть Рафаэлло усердно подливал в мой бокал шампанское. Он уделял мне слишком много внимания, и Камиллу это, похоже, раздражало.
Рафаэлло захотелось потанцевать. Он включил какую-то итальянскую дребедень, под которую двигаться можно только в прижимку. Я всегда любила и люблю вольные американские ритмы – предпочитаю не зависеть в танце от партнера и выделывать всеми частями тела все что заблагорассудится.
Он пригласил меня на танец.
– Камилла ревнует, – сказала я, пытаясь соблюдать дистанцию.
– Черт с ней. Она мне надоела.
– Так быстро?
– Она по сравнению с тобой кусок протухшего дерьма.
– А если она не захочет выйти за тебя замуж?
– Найду другую Камиллу. Эти богачки любят богемных. – Он попытался прижать меня к себе. – Что с тобой? Ты сердишься на меня? Прости. Я тогда не владел собой. Я схожу от тебя с ума.
– Рафаэлло, прошу тебя…
– Не проси. Если сегодня ночью ты мне не отдашься, я убью тебя. У меня есть револьвер.
– Рафаэлло, поставь другую кассету, – сказала Камилла. – Нанни не любит эту тягомотину.
Он неохотно подчинился.
Я не могу сказать, что люблю «Битлз», однако под «Желтую субмарину» можно хорошо размяться. Тем более, пока Рафаэлло возился с магнитофоном, меня перехватил Дик. Рафаэлло пришлось довольствоваться Камиллой.
– Я хорошо знаю Аннабу, – сказал Дик. – Где живет твой парень?
Он оказался очень догадливым, этот капитан Ричард Блэксмит.
Я назвала адрес.
– Это недалеко от порта. Тамошние таксисты с удовольствием берут доллары. У тебя есть деньги, Анна?
– Да.
– Осталось обмануть пинчеров. Они очень хитрые, не забывай об этом. Последнее время мистер Джиротти смотрит на тебя, как удав на кролика. Догадываюсь, в чем дело.
Я улыбнулась Дику и благодарно пожала руку.
Камилла быстро отключилась и заснула на диване в салоне.
– Капитан, вы свободны, – сказал Рафаэлло и велел стюарду принести свечи.
– Мне нездоровится, – произнесла я нарочито громко, чтобы слышал Дик. – Я бы хотела…
– Праздник только начался, – перебил меня Рафаэлло. – Я хочу, чтоб ты осталась. Ведь это мой день рождения. Потанцуем при свечах, поболтаем. Я расскажу тебе о моем безрадостном детстве. – Он стиснул мои ягодицы и заставил двигаться в такт с ним. – Ты великолепно танцуешь. Я любовался тобой весь вечер. Издали.
Мы остались одни.
Рафаэлло увлек меня на диван и сел рядом.
Средиземное море дышало в иллюминатор весенней свежестью. Я подумала о Лене. Наверное, он весь пропитался этой свежестью.
– О чем ты думаешь? – Рафаэлло взял мою руку и поднес к губам. – У тебя кто-то есть?
– Я думаю о родителях. И… сыне.
– У тебя есть сын? Почему ты не сказала мне об этом?
– Это что-то меняет?
– Я очень люблю детей. Это правда, что ты забеременела от меня?
Похоже, он переменил тактику. Меня это насторожило.
– Да.
– Я буду любить твоего ребенка. Нашего с тобой ребенка. Он будет очень красивым, и я буду им гордиться. Я хочу, чтоб он тоже стал художником.
– Я не отдам его тебе, – сказала я лишь ради поддержания нашей невинной беседы. – Сама воспитаю.
– Нет, бамбина, мы с Камиллой решили взять его себе.
– Вы? Решили? Каким образом? У меня есть законный муж.
Рафаэлло тихо рассмеялся.
– Он ни о чем не узнает. Да ему, судя по всему, наплевать на то, что с тобой случится.
– Но я не отдам вам своего ребенка.
– Мы купим его у тебя. Ведь ты не устоишь против хорошей пятизначной цифры в твердой валюте, а, моя маленькая хитрющая девчонка? Я знаю, что ты задумала. Ты хочешь довести меня до такого состояния, что я обезумею от страсти и предложу тебе руку, сердце и кошелек. Но только он у меня тощий, как cazzo импотента. Если бы у меня было столько денег, как у Камиллы, я бы давно послал ее ко всем чертям и женился на тебе, моя бамбина.
– Она может тебя услышать.
Я кивнула в сторону лежавшей на соседнем диване Камиллы.
– Ни черта она не услышит. Я скормил ей с шампанским столько аминала, что она проспит часов двенадцать, если не больше.
– Ваш ребенок может родиться неполноценным – в первые месяцы беременности нельзя пить снотворные.
– Думаю, он не родится совсем. Камилле очень хочется забеременеть, вот она и внушила себе, что подзалетела. – Рафаэлло наклонился ко мне и прошептал в самое ухо: – У меня было столько женщин, и я сроду не думал о том, что они могут забеременеть. Я ненавижу презервативы, коитус интерраптус – верный путь к импотенции. Так вот, ни одна из моих любовниц не говорила мне о том, что забеременела от меня. Ты первая. Поэтому я так хочу этого ребенка.
Он положил руку мне на живот и нежно его погладил. В этом его жесте не было и намека на похоть.
– Рафаэлло?
– Да, бамбина? – Он обнял меня за плечи и привлек к себе. – Хочешь мне что-то сказать?
– Я боюсь тебя, Рафаэлло. А еще мне не хочется потерять любовь Камиллы.
– Не бойся меня, бамбина. Я пошутил. Я никогда не смогу убить тебя, тем более в то время, когда ты носишь в себе моего ребенка. Камиллу оставь мне.
– Я больше не смогу заниматься любовью втроем.
– В этом нет ничего постыдного, бамбина. Ведь мы все трое друг друга любим.
– Я думаю иначе.
– Ты что, делаешь это впервые?
Я промолчала.
Он еще крепче прижал меня к себе и поцеловал в щеку.
– А я думал, ты… Ты очень умело разыгрывала из себя шлюху, бамбина. К тому же у тебя такое роскошное тело, и с трудом верится, что тебя не провели по всем комнатам замка сексуальных удовольствий. Я был очень глуп, бамбина. Прости меня.
Он вздохнул.
– Ты можешь уговорить Камиллу отказаться от занятий сексом втроем?
– Думаю, что да. Но сперва пообещай мне…
– Рафаэлло, не торопи события. Мне бы хотелось отойти от всей этой… грязи, прийти в себя, понимаешь?
– Ты совсем не любишь меня, бамбина?
– Дело не в этом, Рафаэлло. Беременная женщина уходит в себя, как в раковину. Мы так устроены.
– Ты хочешь сказать, что, пока не родишь ребенка, не будешь заниматься со мной любовью?
– Не знаю, Рафаэлло.
– Ты что, не занималась любовью с отцом твоего первого ребенка все время, пока была беременна?
– Нет, Рафаэлло, не занималась.
– Но я не выдержу, пойми. Я так хочу тебя. Я схожу по тебе с ума.
– Может, я захочу тебя и…
– Когда?
– Не знаю.
– Разреши мне хотя бы поцеловать тебя.
Он впился в мои губы, не дожидаясь моего согласия. Его поцелуй был страстным и очень нежным. Рафаэлло открывался мне другой стороной.
По стенам каюты плясали причудливые тени от свечей. Мне вдруг стало очень грустно, и я попросила шампанского.
– А это не вредно для малыша? – озабоченно спросил Рафаэлло.
– Нет. Тем более я сегодня почти не пила.
Он задумчиво чокнулся со мной.
– Я буду очень его любить. Кто знает, может, я напишу такую гениальную картину, что ее купит галерея «Уффицци» или музей Ватикана. Либо какой-нибудь богатый американец. Тогда я разведусь с Камиллой и женюсь на тебе.
– Ты еще на ней не женился.
Я усмехнулась.
– Ты права. А что, если нам… Нет, нет, это исключено. Рафаэлло Джиротти, ты не должен терять голову.
– Я устала. Пойду спать.
– Спокойной ночи, любимая.
Он поцеловал мне руку и на секунду прижал ее к своей щеке.
– Ты хочешь погулять по Аннабе? О, это наверняка паршивый грязный городишко, – говорила Камилла, примеряя перед зеркалом аметистовое ожерелье, которое только что купила на набережной. – Чудесная вещичка. Но под нее нужно соответствующее одеяние. Камни царапают кожу. Эти чертовы арабы не хотят, чтоб их жены оголяли шею. Я куплю себе платье с декольте из прозрачного газа или тонкой сеточки. Это будет так сексуально смотреться. – Она резко повернулась и глянула на меня в упор. – Я не хочу, чтобы ты ехала в город одна. Это тебе не Европа. Здешние мужчины смотрят на женщин только как на самок.
– Со мной ничего не случится.
– А вдруг случится? – Она слегка топнула ногой. – Пускай с тобой поедет Рафаэлло.
– Тебе будет скучно без него, Милли.
– Но ведь вы, я надеюсь, быстро вернетесь?
– Да, но…
– Никаких «но». Рафаэлло! – громко позвала она.
– Он еще не вернулся.
– Ах да, он застрял в той грязной таверне и пялится на местных шлюх. Его нельзя ни на секунду оставлять без присмотра.
– Милли, он обязательно появится к обеду. Но в город ему лучше не ездить.
– Похоже, ты права, – Камилла задумалась. – Тогда пускай тебя сопровождает капитан.
– Он занят погрузкой и…
– Этим может заняться его помощник. Стюард, передай капитану Блэксмиту, чтоб он немедленно пришел ко мне.
– Милли, ты зря так тревожишься. Я очень это ценю, но здесь полно европейцев.
– Чепуха. Ты такая красивая и экзотичная. Капитан будет рад составить тебе компанию.
Мы мгновенно поймали такси. На набережной было людно, и я лихорадочно прочесывала глазами толпу, опасаясь, как бы нас не выследил Рафаэлло. Его не было видно.
В том районе жили исключительно русские. Небольшой квартал приземистых домов с плоскими крышами и маленькими палисадничками. Я надеялась, Леня уже вернулся с работы – был восьмой час вечера.
Вылезая из такси, я вдруг вспомнила, что у Лени есть подружка.
– Дик, я хочу, чтоб ты пошел со мной.
Он взял меня за руку. Подо мной в буквальном смысле слова подгибались колени.
Я слабо стукнула в дверь и взялась за ручку.
Прихожая с вешалкой. На крючке старенький плащ. Почти пустая комната с голыми стенами и низким столиком посередине.
В глубине дома послышались шаги. Я изо всех сил вцепилась в руку Дика.
Леня появился на пороге в тренировочных брюках и майке. Он улыбался мне так, словно мы с ним никогда не расставались.
– Инфанта! За что такая милость?
Я бросилась ему на шею.
Капитан Блэксмит смущенно кашлянул в кулак и отошел к окну.
– Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя, понимаешь?
Я плакала, а Леня гладил меня по спине, как гладят маленьких детей.
Потом мы втроем сидели на подушках возле столика, пили кислое вино и ели фрукты. Я что-то болтала, Леня слушал меня и все время улыбался.
– Это он… он сказал, что я должна тебя увидеть. – Я кивнула в сторону Дика. – Он… он такой молодец. А я… я столько всего пережила, – говорила я, мешая русские слова с английскими – у меня в голове была настоящая каша. – Мы приплыли на яхте. Но мои друзья не знают, где я. Если они узнают…
Леня слегка нахмурился.
– Инфанта, не стоит рисковать собственным благополучием ради какого-то шута. Клянусь бубенчиками со своего колпака…
– Перестань! Мне надоела эта игра.
– В какую же мы будем играть, инфанта?
Он смотрел на меня удивленно и чуть насмешливо.
Я обиделась.
– Мне так хотелось… увидеть тебя, а ты…
Я заставила себя проглотить слезы обиды.
Ведь я мечтала о другой встрече.
Дик встал.
– Навещу своего приятеля. Заеду за тобой через два часа.
– Не уходи!
Он остановился в дверях.
Я обратила внимание, что Леня отрешенно смотрит на пустой стакан в своей руке.
Я быстро встала.
– Пошли, Дик. Аудиенция закончена. Нас здесь не ждали.
– Постой. – Леня сидел все в той же позе и даже не повернул головы. – Ты застала меня врасплох.
– Да? Сейчас появится твоя подружка и устроит тебе выволочку. Передавай ей от меня пламенный привет.
Мы с Диком уже были на крыльце.
– Инфанта, – услышала я и обернулась. Леня стоял, привалившись к дверному косяку. Я только сейчас обратила внимание, что он осунулся и здорово похудел. – Мне придется кое-что объяснить тебе.
– Это так скучно.
– Ладно, не буду. Тогда до свидания.
…Я надралась в каком-то баре.
– Какая же я дура, – бормотала я и громко ругалась по-русски. – Ты слышал, он сказал, ему придется мне что-то объяснить. Ха, известно что: я привязался к другой женщине, мне жалко ее и так далее. И вообще я склонен к моногамии. Дик, а ты тоже склонен к моногамии? Ты тоже не смог бы бросить свою Пэт, если бы такая красотка, как я, предложила тебе всю себя без остатка? Скажи, Дик, ты тоже скучный моногамный хомо сапиенс?
– Успокойся, Анна. Сдается мне, этот парень не совсем здоров. У него такое желтое лицо.
– Чепуха. Не надо выгораживать трусов. Дик, позови Рафаэлло. Я соскучилась по Рафаэлло. Мне кажется, я не видела его целую вечность. Он такой нежный и так меня хочет. А я ему все время вру. Я вру всем на свете, Дик, и только своему шуту говорю правду. Но шутам нельзя знать правду, верно, Дик? Шут должен развлекать инфанту, а потом спускаться в свою каморку под лестницей и спать на жестком матраце. Шутам вредно спать на мягких перинах, Дик. Они тогда начинают воображать о себе черт знает что.
Я провалилась в вязкую тьму алкогольного сна.
…Кто-то целовал меня, ласкал мою грудь, нежно проводя по ней кончиками пальцев. Мне было хорошо и не хотелось открывать глаза. Потом чьи-то губы коснулись моих, и я задохнулась в поцелуе.
Я открыла глаза. Темно. Откуда-то пробивается слабый лунный свет. Возле меня никого. Где я? Нет, это не каюта – даже если на море штиль, я все равно всегда ощущаю слабое покачивание.
В следующий момент я поняла, что лежу абсолютно голая.
Я села и спустила ноги. Они коснулись чего-то теплого и мягкого.
– Инфанта, – услышала я едва различимый шепот.
– Ты? Но ведь мы с тобой…
Лёнина голова уже лежала у меня на коленях.
– Я не смог отпустить тебя.
– Где Дик?
– Он вернулся на «Стеллу».
– Он бросил меня в баре?
– Он привез тебя сюда.
– Я хочу на «Стеллу».
Я грубо отпихнула Леню и встала.
– Я отвезу тебя туда. Инфанта…
– Ненавижу. Где мое платье? Черт, включи свет.
Леня был в одних трусах. Я обратила внимание, что он превратился в настоящий скелет. Мое платье аккуратно висело на спинке стула.
Я быстро влезла в него и направилась к двери.
– Подожди.
Он надевал штаны. Его движения были как-то странно замедленны.
Он догнал меня в палисаднике и схватил за руку.
– Оставь меня! – громко выкрикнула я.
– Нет. Ты должна все знать, инфанта.
– Не желаю ничего знать. Ты – подонок.
Он не отпускал мою руку. Он буквально повис на ней.
– Я…
– Ты пьян или нажрался какой-то дряни. А я думала…
К горлу подкатился колючий комок.
– Я люблю тебя, инфанта.
– Скажи это кому-то другому.
Я попыталась его оттолкнуть. Мне в конце концов это удалось, и он упал на землю. Я выскочила на улицу.
Темно. Луна в зените, но от нее никакого света. И ни души вокруг.
Я бросилась бегом в сторону огней вдали. Кажется, там шоссе. Я бежала не оборачиваясь. Я слышала, как в ушах свистит ветер.
Я остановила первую машину.
На «Стелле» было темно.
Меня узнал вахтенный матрос и спустил трап.
Никем не замеченная, я пробралась к себе в каюту, стащила платье и с головой накрылась одеялом.
Все кончено. Не хочу, не хочу жить…
Я была не в том состоянии, когда анализируют. Мне попросту хотелось забыть все. Навсегда.
У Камиллы в каюте полно таблеток, вдруг вспомнила я и, обернувшись простыней, вышла в коридор.
На капитанском мостике маячила чья-то одинокая фигура. Дик, наверное. Предатель. Он решил, что я должна остаться с этим слизняком и трусом.
Никого у меня нет. Мир – пустыня.
Я думала до недавних пор, что у меня есть Леня…
Дверь в большую каюту почему-то была приоткрыта. Я вошла туда на цыпочках и пригляделась. Камилла спала ко мне спиной. В иллюминатор заглядывала бесцветная луна. Рафаэлло не было. Я приблизилась к туалетному столику и, пошарив рукой, нащупала коробку.
В следующее мгновение я уже была на палубе.
Скорее к себе в каюту.
Я заперла дверь и щелкнула выключателем.
– Клетка захлопнулась, бамбина, – услышала я голос Рафаэлло. Он сидел на моей кровати и ухмылялся во весь рот.
Я бросилась к двери. Он тут же очутился возле меня.
– Назад дороги нет, маленькая воровка. Я так и знал: ты похитила шкатулку с драгоценностями. Славная секретарша у моей будущей женушки.
Я машинально открыла коробку. В ней на самом деле были драгоценности Камиллы.
– Я думала, это лекарства, – бормотала я. – У меня болит голова.
– Еще бы – шлялась где-то целую ночь. Любительница острых ощущений, вот ты кто. – Он крепко держал меня за плечи. – Снюхалась с каким-нибудь местным мистером Фаллосом и решила обеспечить совместное будущее. Я все понял, когда вернулся капитан и сказал, что ты встретила в городе, гм, подружку. Завтра же уволю этого проходимца. Вы наверняка в сговоре.
– Я удрала от него.
– Хватит заливать.
– Мне не нужны ваши драгоценности. – Я швырнула коробкой в стенку. – Я хочу умереть.
Рафаэлло с силой тряхнул меня за плечи.
– В чем дело?
Я молчала, до боли стиснув зубы.
– Я сдам тебя в местную полицию и уж там ты заговоришь.
– Делай что хочешь. Мне теперь все равно.
Рафаэлло сдернул с меня простыню.
– Где ты была? С кем трахалась? Я убью тебя, слышишь?
Он был разъярен.
– Сделаешь доброе дело.
– Послушай, что с тобой? – вдруг спросил он вкрадчивым и даже обеспокоенным голосом. – Что произошло за те несколько часов, что мы не виделись? Ты на самом деле случайно встретила в этом городе приятеля? Или ты нарочно его искала?
– У меня никого нет.
– Я люблю тебя, Нанни. – Рафаэлло вдруг опустился передо мной на колени. – И не могу без тебя жить. Я готов был взорвать этот чертов город, когда капитан вернулся на «Стеллу» один. Я… Я не могу без тебя, Нанни.
Он разрыдался.
– А потом ты скажешь мне то же самое, что сказал этот подонок, – пробормотала я.
– Кто?
– Шут. Настоящий шут. Шуты не умеют любить, правда?
Я тоже опустилась на колени, и мы несколько минут плакали в объятьях друг у друга. Происходящее казалось мне нереальным, а я сама персонажем из какого-то кинофильма или спектакля, которому я уже устала сопереживать.
Потом мы с Рафаэлло долго занимались любовью, и мне было очень хорошо. Вернее, не мне, а моему телу.
Инфанта умерла. Я видела ее тело в своей мансарде. Горели свечи и тяжело пахло цветами. Это был сон. Кошмар какой-то. Я поднималась по лестнице в мансарду и, увидев мертвую инфанту, кубарем скатывалась вниз. Так повторялось много раз.
Я не вышла к завтраку. Через какое-то время – я провела его, глядя в потолок моей каюты и ни о чем не думая, – ко мне зашла Камилла.
– Рафаэлло сказал, ты заболела. – Она взяла меня за руку. – У тебя жар, Нанни. Я позову доктора.
– Никого не хочу видеть.
Я зажмурила глаза.
– Даже меня?
– Даже тебя. Мне очень плохо.
Я отключилась. Это было странное состояние. Я видела, как наш доктор измерял мне давление, щупал пульс, отгибал веки, но я ничего не чувствовала и не слышала ни звука. В моей голове шумело море. Целый бушующий океан. Меня успокаивал этот шум.
– Ее необходимо срочно поместить в больницу, – услышала наконец я голос доктора. – Я не могу понять, что с ней.
– Об этом не может быть и речи.
Это сказала Камилла.
– Но у нее критическое состояние, – настаивал доктор. – Нужно сделать анализы, взять пункцию…
– Мы сию минуту снимемся с якоря и через двое суток будем в Италии, – решительно возразила Камилла. – Я не могу доверить Нанни здешним эскулапам.
– Она может не дожить до…
– Глупости. У моей подруги сильный организм.
Я услышала, как кто-то всхлипнул. Но это была не Камилла – Камилла продолжала разговаривать с доктором решительным голосом.
Потом доктор сделал мне какой-то укол, и я заснула. Кошмары больше не мучили меня. Я пребывала в черной пустоте.
Когда я проснулась, первое, что я ощутила, была качка. Мы вышли в открытое море.
Леня остался в Аннабе.
Я тут же разозлилась на себя за то, что подумала об этом, но мысли то и дело возвращались к нашей с ним встрече, память восстанавливала все ее детали.
…Мы пили вино и ели виноград. У Лени странно блестели глаза. Он брал бутылку с вином в обе руки, словно она весила по крайней мере полпуда. Горлышко звякало о стакан – у Лени дрожали руки. О чем мы говорили?.. Ну да, я рассказывала, как мы шлялись по ресторанам, что я обожаю морские прогулки на таких роскошных яхтах, как «Стелла», – в присутствии Лени, казалось, забылось все дурное и гадкое. Я была так счастлива в присутствии Лени.
А он почти все время молчал. Нет, никакой женской одежды или обуви нигде не было. Точно не было. Леня, похоже, жил один. Но почему тогда…
Кто-то тихонько стукнул в дверь каюты, и она тут же открылась. Мужчина медленно приблизился к моей кровати. Я узнала его издалека – это был капитан Дик.
– Мисс… Анна, ты не спишь?
– Нет.
Он сел на стул в изголовье.
– Мы в открытом море. Держим курс на Неаполь. Как дела?
– Не знаю. Пытаюсь вспомнить все, как было. Почему он оттолкнул меня, Дик?
– Странный парень. Когда ты напилась в том баре и я собрался отвезти тебя на «Стеллу», он сказал, что заберет тебя к себе.
– Он говорил, это ты отвез меня к нему.
– Не совсем так, Анна. Мы с тобой вышли из бара и уже садились в такси, а он вдруг появился откуда-то и велел ехать к нему. Он взял тебя на руки, когда мы подъехали к его дому, – ты уже спала – и понес в дом. Я уехал. Прости, Анна, но я не мог остаться с тобой. Да и я подумал…
– Ты думал, я упаду в его объятья. Знаешь, Дик, он ласкал меня ночью, но я… я ничего не помню. То есть я хочу сказать, я не знаю, что между нами произошло. Когда я проснулась, он лежал на полу возле кровати.
– Мне кажется, он тяжело болен, Анна.
– Но почему он не сказал мне об этом?
Я вдруг вспомнила, как оттолкнула Леню, как он упал на землю, каким тоном сказал, что любит меня.
Я была ослеплена яростью. Я ждала другой встречи. Я его не слушала. Я не могла его слушать.
– Все пропало, Дик. Меня сдадут в Неаполе в больницу. Меня нужно запереть в сумасшедший дом. В ту ночь я занималась любовью с Рафаэлло. Я…
Увы, у меня не было слез плакать.
– Успокойся, Анна.
– Что мне делать, Дик?
– Сядешь в Неаполе на самолет и полетишь в Аннабу.
– Но Рафаэлло… Понимаешь, он обо всем догадался. Он не отпустит меня так просто. Он отыщет меня где угодно. Он убьет меня.
Мне вдруг снова захотелось жить.
– Мистера Пинчера можно обмануть. Я помогу тебе, Анна.
Дик наклонился, поцеловал меня в лоб и тихо вышел из каюты.
Я встала и выглянула в иллюминатор. Судно ползло как черепаха, неуклюже переваливаясь с волны на волну.
Мы попадем в Неаполь не раньше, чем через тридцать шесть часов. Так сказал капитан Ричард Блэксмит.
– Я не хочу ложиться в клинику, – сказала я Камилле. – Мне уже лучше.
– Тебя должны понаблюдать специалисты – ты беременна и твоя болезнь вполне может отразиться на ребенке.
– Все будет в порядке, Милли. Понимаешь, дело в том, что я ужасно соскучилась по сыну. Я слетаю к нему недельки на две, а потом…
– Разве ты не хочешь присутствовать на нашей брачной церемонии?
Я поняла по выражению лица Камиллы, что она ужасно обиделась.
– Не сердись на меня, Милли, прошу тебя. Мне необходимо прийти в себя.
– В чем дело? Что случилось с тобой в Аннабе? Скажи мне, Нанни, прошу тебя. Ведь я твой друг, сестра и все что угодно.
Камилла смотрела на меня с любопытством. Нет, она мне не сострадала – я это отчетливо видела. Последнее время между нами черная кошка пробежала.
– Я вляпалась в нехорошую историю. Только не говори никому, умоляю тебя. Мне так стыдно… Я встретила знакомую стюардессу – ты ведь знаешь, я несколько месяцев летала. Она вышла замуж за араба и они живут в Аннабе. Эта… Нина затащила меня к себе в гости, капитана я отправила на «Стеллу». Понимаешь, они торгуют наркотиками, в их дом внезапно нагрянула…
– Не верю ни одному твоему слову. – Камилла смотрела на меня с брезгливым недоумением. – Очень жаль, что ты не хочешь сказать мне правду. Я еще ни разу не соврала тебе.
– Это не так, Милли.
Она удивленно подняла брови.
– Ты не беременна. У Рафаэлло не может быть детей.
– А как же ты?
– Я тоже вас обманула. Потому что поверила тебе. Ну, а тебе очень хотелось, чтобы я тоже забеременела.
– Мерзавец. – Камилла резко встала. – Он мне за это ответит. Быть настолько откровенным с… секретарем.
Она наверняка хотела сказать с «лакеем» или «прислугой», но вовремя сдержалась. Я все поняла. Капитан Блэксмит был прав насчет пинчеров.
– Милли, я не хочу ссориться с тобой. Нам было очень хорошо.
– Ты права. Нам на самом деле было очень хорошо, пока не появился этот Рафаэлло. Вы с ним слишком уж сблизились.
– Я в этом не виновата, Милли. Ты сама заставила меня…
– Это была твоя работа. Я тебе платила за это.
– Рафаэлло воспылал ко мне любовью, когда узнал, что я беременна. Он хочет иметь ребенка.
