Текст книги "Мой прекрасный монстр (СИ)"

Автор книги: Натали Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 42

Мы одновременно коснулись светящейся сущности существа, и мир вокруг взорвался ослепительным светом, настолько ярким, что я зажмурилась, но даже сквозь закрытые веки свет проникал, заполняя всё моё существо.

Я почувствовала, как моё сознание расширяется, выходит за пределы тела, сливаясь с чем-то бесконечно большим. Границы между мной и миром исчезли, я была всем и ничем одновременно. Образы, звуки, чувства обрушились на меня водопадом, слишком быстро, слишком интенсивно, чтобы я могла их осознать.

Я была ветром, танцующим среди деревьев, и самими деревьями, впитывающими живительные соки земли. Я была огнём, пожирающим всё на своём пути, и водой, дающей жизнь. Я была светом и тьмой, началом и концом.

А потом всё замедлилось, и я увидела…

Один народ. Единый народ, живущий в гармонии с природой и друг с другом. Люди, обладающие магией, способные управлять стихиями и исцелять. Их лица были разными – некоторые похожи на чистых, которых я знала, другие – с оттенками кожи и глазами, светящимися в темноте, как у искажённых. Но они не были разделены, они жили вместе, учились друг у друга, любили друг друга.

Их жизни были полны радости и смысла. Они создавали прекрасные произведения искусства, развивали науки, исследовали мир вокруг себя. Дети росли, не зная страха и ненависти, окружённые любовью и заботой всего сообщества.

Но потом пришёл страх. Я видела, как некоторые маги начали экспериментировать, искать способы усилить свои способности. Их алчность и жажда власти толкали их всё дальше и дальше за пределы безопасного и известного.

Их магия менялась, становилась более тёмной, более сильной – и более опасной. Они сами менялись – их кожа приобретала странные оттенки, глаза начали светиться в темноте, их черты становились более резкими, почти хищными.

Эти изменения пугали других. Страх порождал недоверие, недоверие – ненависть. Я видела, как родители запрещали детям играть с теми, кто выглядел иначе. Как влюблённые расставались, потому что один из них менялся, а другой боялся этих изменений.

Остальные начали называть изменившихся искажёнными. Стали избегать их, а потом и вовсе изгнали из своих городов. Так единый народ разделился на две части – чистых и искажённых.

Искажённые создали свои города в местах, которые чистые считали опасными или непригодными для жизни – в глубоких лесах, среди скал. Они развивали свою магию, свою культуру, становясь всё более и более непохожими на своих бывших собратьев.

Чистые же возвели стены вокруг своих городов, создали стражу, чтобы защищаться от возможного вторжения искажённых. Они объявили магию искажённых тёмной и запретной, а любой контакт с ними – преступлением.

Но природа не признавала этого разделения. Я видела, как земля страдала от разрыва единого целого, как баланс магии нарушался, вызывая природные катаклизмы – засухи, наводнения, землетрясения.

Природа стремилась восстановить равновесие, соединить разорванное целое. И так появилась метка истинности – способ связать два отдельных существа в одно целое, мост между разделёнными мирами.

Первая пара истинных появилась через сто лет после разделения – юноша из мира чистых и девушка из мира искажённых. Я видела, как метки появились на их руках одновременно, как они, испуганные и удивлённые, пытались понять, что происходит.

Их встреча была случайной – на границе между мирами, где юноша охотился, а девушка собирала травы. Сначала был страх, недоверие, даже ненависть. Но метка истинности не давала им покоя, зов крови был слишком силён.

Постепенно страх уступил место любопытству, недоверие – пониманию, ненависть – уважению, а затем и любви. Они встречались тайно, узнавая друг друга, узнавая миры друг друга.

И когда их любовь стала достаточно сильной, они решили открыться своим народам, показать, что можно преодолеть разделение, что искажённые и чистые могут любить друг друга, могут быть вместе.

Эта первая пара истинных была встречена с надеждой. Многие верили, что это знак свыше, возможность исцелить древнюю рану. Некоторые чистые начали общаться с искажёнными, торговать с ними, даже дружить.

Но были и те, кто боялся перемен, кто хотел сохранить разделение, потому что оно давало им власть и контроль. Те, кто наживался на вражде, кто использовал страх для манипуляций.

Я увидела его – Гэллена. Но не такого, каким я знала его. Он был старше, древнее, его форма менялась, как будто он примерял разные облики, разные личности через столетия. В одно мгновение он был чистым с благородными чертами лица, в следующее – искажённым с синеватой кожей и светящимися глазами.

Он был хранителем разделения, существом, которое питалось страхом и ненавистью, которое манипулировало правителями обоих миров, поддерживая вражду между ними.

Я видела, как он настраивал родителей первых истинных против них, как сеял сомнения и страхи среди их друзей, как подстрекал к насилию. И когда первые истинные погибли от рук убийц, нанятых Гэлленом, я чувствовала его удовлетворение, его триумф.

Но природа не сдавалась. Через сто лет появилась новая пара истинных. И снова Гэллен работал против них, используя всё более изощрённые методы. Иногда ему удавалось разделить пару до того, как они успевали закрепить свою связь. Иногда он убеждал одного из пары отречься от другого, принять фальшивого истинного, которого он подсовывал.

Но были пары, которые преодолевали все преграды, находили друг друга несмотря ни на что. Им Гэллен готовил особенно жестокую судьбу – публичную казнь, которую он представлял как справедливое наказание за предательство.

Я поняла, что Гэллен боялся больше всего – потерять власть в объединённом мире. Ведь только разделяя, он мог властвовать, только поддерживая ненависть, он мог контролировать. В мире, где чистые и искажённые жили бы в гармонии, для него не было бы места.

И наконец, я увидела нас с Райтом – две половинки одного целого, связанные меткой истинности. Я увидела, что наша любовь была не случайностью, не капризом судьбы, а необходимостью, частью великого плана исцеления. Увидела, что все испытания, через которые мы прошли, все трудности, которые преодолели, сделали нас сильнее, готовыми к тому, что ждёт впереди.

Видение закончилось так же внезапно, как и началось. Я моргнула, возвращаясь в реальность, чувствуя, как моя рука всё ещё соприкасается с сущностью существа. Рядом стоял Райт, его глаза были широко открыты, и я знала, что он видел то же, что и я.

Существо – Оракул, теперь я знала, что это такое – заговорил. Не словами, но образами и чувствами, которые складывались в понятные нам мысли, проникая прямо в сознание.

“Вы – последняя надежда на воссоединение,” – передавал Оракул, и его мысли были подобны волнам, накатывающим на берег сознания. – “Каждая истинная пара имеет шанс объединить эти миры. Но предыдущие были уничтожены теми, кто больше всего боится перемен.”

“Гэллен,” – прошептала я, имя вырвалось невольно, словно яд, который нужно было выпустить.

Оракул подтвердил мои мысли волной согласия, которая ощущалась как тёплый ветер, пробежавший по моей коже.

“Он – хранитель разделения. Древнее существо, принимающее разные облики через столетия. Он боится потерять власть в объединённом мире.”

“Что нам делать?” – спросил Райт, его голос звучал странно в наполненной энергией пещере, словно был одновременно и его собственным, и частью окружающего пространства.

“Только публичное объединение вашей магии может разрушить барьер между мирами и раскрыть правду всем,” – ответил Оракул, и его мысли были ясными и чёткими, как кристалл. – “В священном месте, где встречаются границы обоих миров.”

“Церковь,” – понял Райт, его глаза вспыхнули пониманием. – “Там, где мы встретились впервые.”

Оракул подтвердил это волной согласия.

“Но будьте осторожны,” – предупредил он, и его мысли стали темнее, тяжелее, наполненные тревогой. – “Гэллен почувствовал вашу силу. Он будет искать вас, пытаться разделить или уничтожить.”

“Как нам победить его?” – спросила я, чувствуя, как страх холодным комком сворачивается в животе при мысли о том, с какой силой нам предстоит столкнуться.

“Вместе,” – был ответ Оракула, простой и ясный, как удар колокола. – “Только вместе, объединив свои силы, открыв свои сердца друг другу полностью, без остатка, вы сможете противостоять его древней магии.”

Я посмотрела на Райта, и наши взгляды встретились. В его глазах я увидела отражение своих собственных чувств – страх перед тем, что ждёт впереди, но и решимость, и непоколебимую уверенность в том, что вместе мы справимся.

“Идите,” – последняя мысль Оракула была подобна благословению, тёплому и светлому. – “Идите и несите свет в мир, погружённый во тьму невежества и предрассудков. Помните о своём предназначении, помните о своей силе. И главное – помните о своей связи, ибо в ней ваша величайшая сила.”

Фигура начала таять, растворяться в воздухе, становиться всё менее материальной, пока, наконец, не осталось лишь лёгкое свечение, а затем и оно исчезло.

И затем наступила тишина – глубокая, но не гнетущая, наполненная новым пониманием, новым восприятием мира. Я чувствовала, как моё тело пульсирует новой силой, как каждый вдох наполняет меня энергией, которая ищет выхода, применения, реализации.

Я посмотрела на Райта, и, между нами, словно протянулась видимая нить света, соединяющая наши сердца, наши души, наши сущности. В его глазах я видела отражение той же силы, того же осознания, того же вопроса, который возникал и в моём сознании: что нам делать с этим даром? Как использовать его для блага всех, а не только для себя?

В следующий миг Райт неожиданно взял моё лицо в свои ладони. Его глаза, ещё светящиеся отблесками новой силы, смотрели на меня с такой интенсивностью, что я почти физически ощущала этот взгляд. Мгновение – и его губы накрыли мои в самом чувственном, самом головокружительном поцелуе, который я когда-либо испытывала.

Его рука скользнула вниз, обхватила мою талию, притягивая ближе, так близко, что я чувствовала биение его сердца, синхронизирующееся с моим. В этом поцелуе было всё – облегчение от пережитых испытаний, радость от новых открытий, страх перед неизвестностью и, главное, то глубокое, невыразимое словами чувство, которое связывало нас с самой первой встречи.

Когда он наконец отстранился, его глаза были полны такой нежности, что у меня перехватило дыхание.

– Нам нужно выбираться отсюда, – сказал Райт, выпуская меня из своих объятий.

Он сосредоточился, его лицо на мгновение стало серьёзным, и я увидела, как он поднял свободную руку, готовясь произнести заклинание. Привычным жестом он потянулся к поясу, где хранил нож, но потом остановился, словно осенённый внезапной мыслью.

– Подожди, – сказал он, и в его голосе звучало удивление пополам с надеждой. – Я хочу кое-что проверить.

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и начал произносить слова на древнем языке искажённых – гортанные, резкие звуки, которые, тем не менее, в его устах звучали почти как музыка. Но в этот раз он не достал ножа, не сделал привычного надреза на ладони. Вместо этого он просто вытянул руку перед собой, и я с изумлением увидела, как вокруг его пальцев начал формироваться свет – сначала слабый, едва заметный, потом всё ярче и интенсивнее, пока не стал ослепительным синим пламенем.

Слова заклинания достигли кульминации, и внезапно в воздухе перед нами возникла тонкая линия света, которая постепенно расширилась, формируя светящуюся дорожку, ведущую через залы и коридоры пещеры к выходу.

– Получилось, – выдохнул Райт, его глаза широко раскрылись от удивления.

– Это… это невероятно, – я не могла скрыть восхищения. Всё время, что я знала Райта, каждое его заклинание требовало жертвы – обычно его собственной крови. Магия искажённых была построена на принципе обмена: сила за боль, результат за жертву. Но теперь…

– Эта сила… она другая. Она не требует жертвы, будто она… часть нас самих. – Райт рассматривал свои руки, всё ещё окутанные слабым свечением.

Мы следовали за светящейся дорожкой, которая вела нас через залы и переходы, минуя все опасные места, которые мы преодолевали с таким трудом на пути сюда. Теперь путь казался простым и ясным, словно мы всегда знали дорогу, но просто забыли на время.

Наконец мы вышли из пещеры. Был полдень, но небо затянули тяжёлые, свинцовые тучи, создавая ощущение приближающейся бури. Воздух был густым, наполненным электричеством, словно перед грозой.

– Нам нужно как можно скорее, добраться до церкви, – сказал Райт, оглядываясь по сторонам, словно ориентируясь.

Я кивнула – у меня было то же самое ощущение, словно какой-то внутренний компас указывал направление, в котором мы должны двигаться.

– Тогда нам придётся снова пересечь границу, – я не могла скрыть тревогу в голосе. Переход через границу всегда был опасен, особенно для Райта, как искажённого, входящего в мир чистых.

– Да, – он сжал мою руку. – Но я думаю, теперь у нас есть средство сделать это… по-другому.

Мы направились к границе между мирами, которая находилась примерно в часе ходьбы от пещеры. Чем ближе мы подходили, тем сильнее становилось странное ощущение тревоги, которое я не могла объяснить. Небо над границей было особенно тёмным, с проблесками молний, словно там собиралась не просто гроза, а настоящая буря.

И тогда мы увидели это.

На стороне искажённых, у самой границы, расположился военный лагерь. Не просто отряд или группа – целая армия. Ряды и ряды солдат в чёрной форме. В центре лагеря возвышался командный шатёр, вокруг которого кипела активность – офицеры входили и выходили, передавая приказы и доклады.

На лошади, объезжающей ряды войск, сидел человек в тёмном плаще с серебряными нашивками – знаки различия верховного главнокомандующего армией искажённых.

– Что это? – я не могла поверить своим глазам. – Они… они собираются напасть на нас? На чистых?

Райт застыл рядом со мной, его лицо исказилось от гнева и шока.

– Отец, – выдохнул он, его голос дрожал от ярости. – Это рук отца. Похоже, он всё-таки решил начать войну, наконец избавиться от чистых раз и навсегда.

Я почувствовала, как холодный ужас сковывает мои внутренности. Война между чистыми и искажёнными – это был кошмар, который преследовал оба наших народа на протяжении поколений. Пророчества о последней битве, которая уничтожит один из миров, сбывалось здесь, сейчас, прямо перед моими глазами.

– Мы должны предупредить твоих людей, если они ещё не знают, – Райт схватил меня за руку и потащил к границе, пробираясь через густые заросли, чтобы остаться незамеченными патрулями.

Райт подошёл к границе и прижал ладонь к невидимому барьеру. Его рука начала светиться тем же синим светом, что и в пещере. Он закрыл глаза и начал шептать слова, которые я не могла разобрать.

Под его рукой граница начала меняться – искажение воздуха становилось всё слабее, барьер истончался, становясь прозрачным, почти неощутимым.

Райт повернулся ко мне, его глаза сияли от удивления и восторга.

– Получилось, – прошептал он.

Я не могла скрыть облегчения и радости. Больше никакой боли, никаких ран, никаких следов крови на его ладонях.

– Я так рада, что тебе больше не нужно… не нужно резать себя для этого.

Он улыбнулся, но его улыбка быстро сменилась сосредоточенным выражением.

– Я пойду первым, – сказал он. – А ты сразу за мной, держи меня за руку. Не отпускай ни на секунду.

Он сделал шаг вперёд, преодолевая границу, которая теперь была не более чем лёгкой дымкой. Я крепко сжимала его руку, чувствуя, как его сила течёт через нашу связь, защищая и направляя. Сделав глубокий вдох, я последовала за ним, шагнув через барьер.

В момент, когда я пересекла границу, я почувствовала новый прилив силы, словно что-то щёлкнуло в моей душе, становясь на место. Граница за нашими спинами снова сомкнулась, возвращаясь к своему обычному состоянию.

– Получилось, – выдохнула я, не веря своему счастью.

Но радость была недолгой. Обернувшись, мы увидели зрелище, которое заставило моё сердце упасть. На стороне чистых, совсем недалеко от границы, также располагался военный лагерь. Белые палатки с голубыми флагами, ряды солдат в серебристой форме, оружие, готовое к бою. А во главе этой армии, восседая на белом коне, был человек, которого я узнала бы из тысячи – Магнус Росман. И рядом с ним, в окружении личной гвардии, стоял Гэллен, его глаза холодно осматривали войска.

– Ублюдок! – выругался Райт, его лицо исказилось от ярости и отвращения.

Я почувствовала, как паника поднимается во мне волной. Два мира, две армии, готовые уничтожить друг друга, а между ними – только мы, два человека, получивших дар, значения которого мы ещё до конца не понимали.

– Райт мы должны что-то сделать! Нам нужно избавиться от Гэллена, остановить всё это безумие! – я схватила его за руку.

Он кивнул, его глаза сузились от решимости. Мы побежали через небольшую рощу, стараясь держаться подальше от дорог и открытых пространств, где нас могли бы заметить патрули.

Мча сквозь лесопосадки, я не могла отделаться от ощущения, что времени у нас очень мало, что каждая секунда на счету. В небе над нами гремели молнии, словно сама природа предчувствовала надвигающуюся бурю конфликта, который мог уничтожить оба наших мира.

Мы почти добрались до церкви, когда это случилось. Резкий рывок – и чьи-то сильные руки схватили меня сзади, рывком оттаскивая от Райта. Я даже не успела закричать, как холодное лезвие кинжала уже прижималось к моему горлу.

– Ну здравствуй дорогая, – прошептал знакомый голос прямо мне в ухо.

Арло.

Глава 43

Райт замер в нескольких шагах от нас, его глаза сузились, став похожими на две льдинки. Я видела, как его пальцы слегка засветились той новой силой, которую мы получили от Оракула, но Арла только сильнее прижал лезвие к моей коже.

– Если хоть одна капля её крови упадёт с её шеи… – процедил Райт сквозь стиснутые зубы, его голос был низким, почти рычащим.

– Тише, – перебил его чистый. – Довольно угроз. Ты ли не знаешь, что мне нечего терять, искаженный. А вот тебе – есть. Поэтому давай ты не будешь препятствовать мне отвести эту прекрасную девушку, к Гэллену. Он уж очень хочет с ней… поговорить.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Райт выглядел так, будто готов был разорвать Арло голыми руками, но я видела и другое – расчёт в его глазах, оценку ситуации, поиск выхода.

– И почему я должен с этим согласиться? – спросил он, его голос был обманчиво спокоен.

– Потому что иначе я перережу ей горло прямо сейчас, – ответил Арло, и лезвие слегка надавило сильнее. – И ты ничего не успеешь сделать. А так… у неё будет шанс.

Райт молчал несколько секунд, которые показались мне вечностью. Затем он медленно опустил руки, и свечение вокруг его пальцев погасло.

– Хорошо, – сказал он тихо, но в его глазах я видела безмолвное обещание: он придёт за мной, чего бы это ни стоило.

– Только давай без глупостей, – предупредил его Арло, когда мы отошли на приличное расстояние.

Арло вёл меня в сторону лагеря чистых, его хватка была жёсткой, кинжал всё так же угрожающе прижимался к моей шее. В голове лихорадочно метались мысли: как выбраться из этой ситуации? Что ждёт меня в лагере? И что задумал Райт?

Когда мы вышли из леса, я увидела внизу, на равнине, огромное войско чистых. Ряды солдат казались бесконечными, оружие сверкало даже в тусклом свете этого пасмурного дня. А за ними, вдоль линии горизонта, где проходила граница между мирами, происходило нечто невероятное: воздух словно плавился, искажался, становился прозрачным. Барьер между мирами истончался на глазах.

– Видишь, какая красота? – прошептал Арло, явно наслаждаясь происходящим. – Они снимают барьер. Нам, чистым, это только на руку. С удовольствием посмотрю, как мы уничтожим этих тварей. Давно пора очистить мир от этой скверны.

Мы спускались по склону к лагерю, и я видела, как навстречу нам движется небольшая группа людей. Впереди шёл Гэллен. Его лицо было красивым, но каким-то неестественным образом, словно маска, идеально выточенная, но лишённая жизни.

Мы почти подошли к ним, как вдруг Арло резко вздрогнул и замер. Его хватка на моём плече ослабла, и я почувствовала, как что-то тёплое потекло по моей спине. Арло медленно отпустил меня и обернулся, его лицо исказилось от боли и удивления. Из его спины торчала рукоять кинжала.

Я упала на землю, судорожно хватая воздух, ощущая, как дрожат мои руки и ноги. Арло пошатнулся, но не упал. Он медленно повернулся, и я увидела за ним Райта – его лицо искажено яростью, глаза горели неестественным светом.

– Я сказал тебе не трогать мою истинную, – голос Райта гремел, как гром, наполненный силой, которая казалась нечеловеческой.

Арло усмехнулся кривой усмешкой, его лицо было бледным от потери крови, но в глазах всё ещё горел огонь ненависти. Он потянулся назад и, не морщась, выдернул кинжал из своей спины, отбросив его в сторону.

– Ты думал, что можешь убить меня этой игрушкой? – прохрипел он.

Райт поднял руки, и вокруг его пальцев начал формироваться тот же синий свет, что и раньше, но теперь он был интенсивнее, ярче, словно пламя, готовое вырваться наружу. Его губы начали шевелиться, произнося слова заклинания.

Но прежде чем он успел закончить, в воздухе раздался резкий свист, и вокруг нас возникло несколько десятков солдат, направивших оружие на Райта. Гэллен медленно подошёл ближе, его лицо не выражало ни удивления, ни гнева – только холодный интерес.

– Райт, – произнёс он. – Далеко же ты забрался от дома. Я всегда говорил твоему отцу, что он слишком мягок с тобой. Нужно было держать тебя на коротком поводке.

Я попыталась подняться, но ноги подкашивались. В этот момент я заметила движение на горизонте – со стороны границы к нам приближалась другая группа всадников. Во главе её шествовал Саймон Вэрейнг, отец Райта. Его тёмные волосы развевались на ветру, лицо было суровым и решительным.

– Отпустите моего сына! – крикнул он, останавливая коня в нескольких десятках метров от нас. За его спиной маячили фигуры в тёмных доспехах – элитная гвардия искажённых.

– Вы смеете вторгаться на наши земли, Вэрейнг? – голос Магнуса Россмана был ледяным. – Это можно расценивать как акт войны.

Я наконец смогла подняться на ноги и, шатаясь, побежала к Райту. Никто не попытался меня остановить – все взгляды были прикованы к противостоянию правителей.

– Магнус, послушайте меня! – крикнула я, моё сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. – Гэллен – лжец! Он не тот, за кого себя выдаёт! Он древний пожиратель равновесия, он существует с начала времён, и всё, чего он хочет – это война между нашими народами!

Магнус перевёл на меня удивлённый взгляд, но Гэллен лишь усмехнулся.

– Она бредит, мой господин, – сказал он спокойно. – Влияние искажённых помутило её разум.

– Нет! – я почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но сейчас не время было для слабости. – Райт – мой истинный, моя половина души! И мы не первая пара истинных между чистыми и искажёнными. Такие пары появлялись на протяжении веков, но Гэллен… он убивал их, всех до единого, потому что боялся! Боялся равновесия, которое они могли принести!

Я повернулась, чтобы обратиться и к Саймону, который теперь был достаточно близко, чтобы слышать каждое моё слово.

– Вы думаете, что правите этими мирами, – мой голос дрожал от эмоций, но я старалась говорить чётко. – Но вы всего лишь пешки в его руках! Он манипулирует вами, вашей ненавистью, вашими страхами! Он не хочет мира, не хочет равновесия, он хочет только хаоса и разрушения, потому что именно этим он питается!

Гэллен больше не улыбался. Его лицо застыло в маске холодной ярости, глаза потемнели до такой степени, что казались двумя чёрными дырами на его бледном лице.

– Достаточно! – прогремел его голос, неестественно громкий и глубокий. – Уничтожить их обоих!

В тот же миг воздух наполнился звуками выстрелов и криками. Правитель искаженных выкрикнул приказ, и его войско бросилось вперёд, сталкиваясь с армией чистых в яростной схватке. Райт схватил меня за руку, пытаясь оттащить в сторону от центра битвы, но было поздно: вокруг нас уже кипело сражение.

Искажённые использовали тёмную магию – чёрные всполохи энергии срывались с их ладоней, поражая солдат чистых. Воздух наполнился запахом горелой плоти и криками раненых. Чистые отвечали выстрелами и ударами мечей, которые, казалось, светились изнутри неестественным голубым светом.

Я видела, как Саймон соскочил с коня и направился прямо к Магнусу, его руки окутаны тёмным пламенем. Магнус выхватил свой меч, который вспыхнул, соприкоснувшись с магией искажённого.

Вокруг нас разворачивался настоящий ад. Тела падали с обеих сторон, крики боли смешивались с яростными возгласами и командами военачальников. Небо, казалось, потемнело ещё больше, превратившись в зловещий купол над полем битвы. Молнии прорезали воздух, освещая искажённые яростью лица сражающихся.

– Райт! – я закричала, когда увидела, как в нашу сторону движется Гэллен, окружённый странным тёмным свечением, которое не было похоже ни на магию искажённых, ни на оружие чистых. Это было что-то иное, более древнее, более жуткое.

Райт оттолкнул меня в сторону и встал между мной и Гэлленом, его руки вновь засияли синим светом, но теперь к нему добавились и золотистые искры, танцующие между его пальцами.

– Ты не тронешь её, – процедил он, и я почувствовала, как воздух вокруг нас сгустился, наполнился электричеством.

Гэллен рассмеялся, и в его смехе не было ничего человеческого – звук, больше похожий на скрежет металла по стеклу.

– Ты думаешь, что можешь противостоять мне, мальчишка? – его голос изменился, став глубже, древнее. – Я видел рождение этого мира. Я буду здесь, когда он падёт.

Он сделал резкое движение рукой, и чёрная волна энергии устремилась к Райту. Тот выставил вперёд руки, создавая щит из синего света, который принял на себя удар. Энергия Гэллена разбилась о щит, осыпавшись чёрными искрами, но я видела, что Райту стоит огромных усилий сдерживать такую мощь.

Я почувствовала, как внутри меня поднимается что-то новое, неизведанное – словно пробуждалась та самая сила, которую передал нам Оракул. Не задумываясь, я бросилась вперёд, пытаясь помочь Райту, но очередная волна тёмной энергии Гэллена отшвырнула меня назад. Я упала на землю, чувствуя, как боль пронзает всё тело.

В этот момент я увидела Арло, который, пользуясь тем, что Райт сосредоточен на Гэллене, подкрадывался к нему сзади, в его руке блестел кинжал. Я не помню, как поднялась на ноги, не помню, как схватила лежащий неподалёку булыжник. Помню только, как кровь стучала в висках, когда я со всей силы обрушила его на голову Арло.

Раздался глухой звук, и Арло рухнул на землю без сознания. Я стояла над ним, тяжело дыша, всё ещё сжимая камень в руках.

Вокруг нас продолжалась битва. Я видела, как отец Райта применил какое-то мощное заклинание против Магнуса, и тот упал на одно колено, сражённый тёмной энергией. Солдаты с обеих сторон падали, земля пропитывалась кровью.

А в центре этого хаоса Райт и Гэллен продолжали своё противостояние. Райт отражал удары Гэллена, но я видела, что он слабеет. Каждая новая атака требовала от него всё больше сил, его щит становился тоньше, прозрачнее.

Я обернулась вокруг, ища что-нибудь, что могло бы помочь. Всюду были только смерть и разрушение. Тела чистых и искажённых лежали вперемешку, больше не разделённые ненавистью и предрассудками – лишь смертью. Огонь от магических снарядов охватывал деревья на краю поля битвы, чёрный дым поднимался к и без того тёмному небу. Звон мечей, выстрелы, крики боли и ярости слились в какофонию ужаса.

В какой-то момент я потеряла Райта из виду. Дым от горящих деревьев застилал глаза, затрудняя дыхание.

– Райт! – закричала я, пытаясь перекричать шум битвы. – Райт, где ты?!

Я метнулась через поле, уворачиваясь от сражающихся, перепрыгивая через тела павших. Моё сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, страх сжимал горло.

И тогда я увидела его – стоящего на коленях, держащегося за рану в боку, из которой сочилась кровь. Над ним возвышался Гэллен, его лицо исказилось, став почти нечеловеческим, с чертами, которые плавились и менялись, как воск под огнём.

– Вот и конец твоему сопротивлению, искажённый, – прошипел Гэллен, занося руку для последнего удара.

И он его нанёс.

В тот момент, когда чёрная энергия пронзила грудь Райта, я почувствовала, как что-то разорвалось внутри меня. Боль, ослепительная и всепоглощающая, взорвалась в моей груди, словно кто-то вырвал часть моей души и растоптал её. Это была не физическая боль – нечто гораздо глубже и страшнее. Зияющая пустота образовалась там, где секунду назад билось моё сердце, связанное невидимыми нитями с сердцем Райта.

Я упала на колени, не в силах сделать ни шага дальше, наблюдая, как тело Райта медленно оседает на землю. Его глаза, всегда такие яркие и живые, полные дерзости и любви, тускнели на моих глазах, становясь безжизненными и пустыми. Кровь расплывалась тёмным пятном на его груди, пропитывая одежду, стекая на землю, смешиваясь с грязью поля битвы.

Звуки войны вокруг внезапно исчезли, словно кто-то выключил весь мир одним щелчком. Я не слышала ни криков, ни звона оружия, ни взрывов магии – лишь оглушительную тишину, нарушаемую стуком моего собственного сердца, бьющегося слишком громко, слишком быстро, слишком болезненно. Мир сузился до одной точки – до его неподвижного тела.

Я закричала. Кричала так громко, что должно было разорваться горло, но я не слышала собственного голоса. Как будто сам воздух поглощал мои крики, превращая их в беззвучный вопль агонии. Боль была настолько сильной, что я думала – я умру тоже. Умру прямо здесь, с ним. Как я могла жить, когда половина моей души, моего сердца, только что была уничтожена?

Не помню, как преодолела оставшееся расстояние. Мои ноги двигались сами, колени были разбиты в кровь, одежда порвана, но это не имело значения. В одно мгновение я уже была рядом с ним, поднимая его голову и бережно укладывая её себе на колени. Его волосы, обычно такие мягкие, сейчас были слипшимися от пота и крови. Его лицо было таким бледным, почти прозрачным, с тонкой струйкой крови, стекающей из уголка рта, которую я попыталась стереть, но только размазала по его бледной щеке. Грудь, изуродованная ударом Гэллена, продолжала наполняться кровью.

– Нет, нет, только не это, – мой голос срывался, слова душились рыданиями, которые рвались из самых глубин моего существа. – Пожалуйста, Райт, не уходи, не оставляй меня одну. Я только нашла тебя, я не могу потерять тебя сейчас.