Текст книги "Мой прекрасный монстр (СИ)"

Автор книги: Натали Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 27

Утро встретило меня ярким солнечным светом, проникающим сквозь щели между тяжелыми шторами. Я лежала в постели, не спеша вставать, наблюдая, как золотистые лучи танцуют в воздухе, и размышляя о вчерашнем вечере. События прошлой ночи крутились в голове, как кадры сюрреалистичного фильма – званый ужин, напряженные взгляды правителей, Мелисса, прильнувшая к Райту, его тёмные глаза, на мгновение встретившиеся с моими…

Метка на запястье тихо пульсировала, напоминая о связи, которая становилась всё сильнее и запутаннее с каждым днём. Я провела пальцами по рунам, ощущая их едва заметное тепло. Они стали частью меня, неотъемлемой, как дыхание или сердцебиение.

С тяжёлым вздохом я поднялась с постели. Голова была тяжёлой, мысли путались. Я чувствовала себя пешкой в чужой игре, где ставки настолько высоки, что их даже не озвучивают.

Спустившись в столовую, я обнаружила, что буду завтракать в одиночестве. Служанка, расставлявшая приборы, с почтительным поклоном сообщила, что господин Рейнфильд уехал рано утром по делам и просил передать свои извинения.

– Господин сказал, что вернётся только к ужину, мисс, – добавила она, наливая мне чай в изящную фарфоровую чашку.

Я кивнула, испытывая странное облегчение. Присутствие Арло всегда создавало напряжение, заставляло быть настороже, следить за каждым словом и жестом. А сегодня мне хотелось побыть собой, не играть роль и не притворяться.

После завтрака, состоявшего из свежих фруктов, круассанов и омлета, я решила исследовать территорию особняка. День обещал быть тёплым и солнечным, идеальным для прогулки по саду, о котором так восторженно отзывались слуги.

Сад действительно оказался великолепным – настоящее произведение искусства, сочетающее в себе строгую планировку с более свободными, почти дикими участками. Вымощенные камнем дорожки вились среди цветущих кустарников, старинных фонтанов и искусно подстриженных изгородей. Воздух был напоен ароматами роз, лаванды и ещё сотни растений, названия которых я не знала.

Я шла, не торопясь, впитывая красоту окружающего пейзажа, позволяя солнечному теплу проникать под кожу, расслабляя напряженные мышцы. Сад постепенно поднимался вверх по склону холма, и вскоре я оказалась на небольшой смотровой площадке, откуда открывался потрясающий вид на горы.

Солнечные лучи играли на снежных шапках, превращая их в сверкающие короны. Я стояла, заворожённая этим зрелищем, чувствуя, как проблемы и тревоги отступают перед лицом этой вечной, невозмутимой красоты.

И тут мой взгляд привлекло что-то необычное – чуть в стороне от основных садовых дорожек виднелась небольшая беседка, увитая плющом и розами. Она выглядела заброшенной, словно о ней давно забыли. В отличие от остальной территории, ухоженной до последнего листочка, здесь царило запустение – розы разрослись без контроля, плющ почти полностью поглотил белоснежные колонны, а ступени, ведущие к беседке, покрылись мхом.

Движимая любопытством, я направилась к ней. Чем ближе я подходила, тем отчётливее становилось ощущение, что я вторгаюсь в чьё-то личное пространство, в место, хранящее чужие воспоминания и тайны.

Внутри беседки стоял небольшой столик и два стула. На столике лежала потрёпанная временем книга, накрытая прозрачным водонепроницаемым чехлом, защищающим её от дождя и влаги. Рядом стояла покрытая пылью ваза с давно высохшими цветами. На одном из стульев лежал выцветший шёлковый шарф, некогда ярко-синий, теперь почти бесцветный от солнца и дождей.

Я осторожно прикоснулась к книге, любопытство переполняло меня. Что это за место? Кому оно принадлежало? Почему его оставили в таком запустении, когда весь остальной сад ухожен с такой любовью?

– Не стоит этого делать, мисс, – раздался за моей спиной низкий, хриплый голос.

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял пожилой мужчина в простой рабочей одежде, с обветренным лицом и добрыми, но усталыми глазами. В руках он держал садовые ножницы.

– Простите, я не хотела ничего трогать, – быстро сказала я, отдёргивая руку от книги. – Просто… это место выглядит таким заброшенным по сравнению с остальным садом. Я заинтересовалась.

Садовник вздохнул, его взгляд смягчился.

– Это место госпожи Элеоноры. После её исчезновения сюда никто не приходит. Господин Рейнфильд запретил что-либо менять здесь. Всё должно оставаться как есть.

– Элеоноры? – переспросила я, чувствуя, как внутри зарождается странное волнение. – Кто она?

Садовник посмотрел на меня с удивлением.

– Госпожа Элеонора была сестрой господина Арло, – ответил он, и в его голосе зазвучала неподдельная печаль. – Замечательная девушка… Она любила проводить здесь время, читать, рисовать. Это была её любимая часть сада.

Я застыла, ошеломлённая этой новостью. У Арло была сестра? Почему он никогда о ней не упоминал? И что значит “после её исчезновения”?

– Исчезновения? – осторожно переспросила я. – Вы имеете в виду… она умерла?

Садовник покачал головой, его морщинистое лицо стало ещё печальнее.

– Никто не знает наверняка, мисс. Она просто… исчезла несколько лет назад. Без следа.

Он посмотрел на беседку с такой тоской во взгляде, что у меня сжалось сердце.

– Когда это случилось? – спросила я, чувствуя, как внутри нарастает непонятная тревога.

Садовник задумчиво потёр подбородок.

– Около пяти лет назад, – ответил он. – Родители господина Арло умерли, когда они с сестрой были ещё молоды, но оставили им хорошее наследство. Когда господин Арло достиг совершеннолетия, он приобрёл этот дом, и они с госпожой Элеонорой жили здесь вдвоём. А потом… – он замолчал, словно не решаясь продолжить.

– А потом? – мягко подтолкнула я его.

– А потом она пропала, – закончил он тихо. – И с тех пор это место неприкосновенно. Господин Арло не позволяет никому здесь ничего трогать. Всё должно остаться как было в день её исчезновения.

Я взглянула на беседку новыми глазами – теперь она казалась не просто заброшенной, а законсервированной во времени, словно памятник потерянной сестре. Запустение было не результатом небрежности, а наоборот – странной формой почтения, нежелания нарушить последний след присутствия Элеоноры.

– Каким человеком она была? – спросила я, чувствуя потребность узнать больше об этой таинственной девушке.

Лицо садовника на мгновение просветлело, губы тронула лёгкая улыбка.

– Госпожа Элеонора была… особенной, – произнёс он с теплотой. – Добрая, умная, всегда с книгой в руках. И такая живая, энергичная! Она обожала цветы, часто помогала мне в саду, несмотря на своё положение. Знала названия всех растений, даже самых редких. И её смех… – он вздохнул. – Весь дом словно наполнялся светом, когда она смеялась.

В его словах было столько искренней любви и уважения, что я поняла – Элеонора действительно была необыкновенной девушкой, сумевшей завоевать сердца всех в этом доме.

– Господин очень изменился после её исчезновения, – продолжил садовник тише, словно делясь тайной. – Стал замкнутым, холодным. Раньше он был совсем другим – открытым, часто улыбался. Они с сестрой были очень близки, понимаете? А теперь… – он не закончил фразу, но мне и не нужно было объяснений.

Я слишком хорошо знала, каким холодным и отстранённым мог быть Арло. Но теперь, узнав о его потере, я начинала смотреть на него по-другому. Возможно, его отчуждённость была не высокомерием, а защитной реакцией, способом справиться с болью.

– Простите меня за любопытство, – сказала я садовнику. – Я не хотела тревожить память о госпоже Элеоноре.

Он кивнул, принимая мои извинения.

– Вы не могли знать, мисс. Господин не любит говорить о сестре. Для него это слишком болезненно даже сейчас, после стольких лет. – Он бросил ещё один взгляд на беседку и добавил: – Вам лучше уйти отсюда. И… я был бы признателен, если бы вы не упоминали при господине о нашем разговоре.

Я заверила его, что буду молчать, хотя внутренне уже решила, что обязательно расспрошу Арло о его сестре при первой же возможности.

Когда наступил вечер, я с нетерпением ждала возвращения Арло. Моё любопытство перевешивало осторожность, и я решила, что должна узнать правду, чего бы это ни стоило.

Ужин был сервирован в малой столовой – более интимной и уютной. Когда Арло вошёл, я уже сидела за столом. Он выглядел усталым, но безупречно одетым, как всегда.

– Добрый вечер, – произнёс он, занимая своё место во главе стола. – Надеюсь, ты не скучала?

– Абсолютно нет, – ответила я с улыбкой. – Как прошёл твой день? – спросила я, изображая светскую беседу. – Много дел?

– Достаточно, – отрезал он. – Завтра уезжаю на два дня. Рабочая командировка.

– Как жаль, – притворно вздохнула я. – А я только начала привыкать к твоему обществу за ужином.

Его бровь чуть приподнялась, выражая скептицизм. Мы продолжили ужин в тяжёлом молчании. Я обдумывала, как лучше подвести разговор к теме, которая меня интересовала. Нужно было действовать осторожно, чтобы не вызвать подозрений.

– Сегодня я гуляла по саду, – начала я, когда слуги подали десерт. – Он просто потрясающий. Особенно вид на горы.

Арло едва заметно кивнул, принимая комплимент.

– Мать всегда говорила, что правильно выбранный вид из окна – половина удовольствия от жизни в загородном доме, – произнёс он, и в его голосе на мгновение мелькнуло что-то похожее на тепло.

– Твои родители часто бывали здесь? – осторожно спросила я, радуясь, что он сам упомянул о семье.

– Нет, – его лицо снова стало непроницаемым. – Я купил этот дом после их смерти.

– Прости, я не знала, – сказала я, изображая смущение. – Должно быть, это случилось давно?

– Достаточно давно, – отрезал он, явно не желая развивать тему.

Я сделала паузу, делая вид, что наслаждаюсь десертом, а затем решила сделать решительный шаг.

– Знаешь, что самое удивительное в твоём саду? – спросила я с невинной улыбкой. – Эта очаровательная беседка с видом на горы. Она выглядит такой… нетронутой временем. Как будто законсервированной.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим. Лицо Арло окаменело, глаза сузились, а пальцы, держащие бокал, сжались с такой силой, что я испугалась, как бы хрупкое стекло не треснуло.

– Ты была там? – спросил он тихим, угрожающим голосом.

Я сделала вид, что не замечаю его реакции.

– Да, случайно набрела во время прогулки. Такое уединённое место, и этот старый шарф на стуле… Ты знаешь, чей он?

Арло резко поставил бокал на стол, вино всколыхнулось и чуть не выплеснулось через край.

– Тебе запрещено туда ходить, – процедил он сквозь зубы. – Это частная территория.

– Но ведь весь сад – твоя частная территория, – заметила я с деланным недоумением. – Чем эта беседка особенная? Она выглядит заброшенной, но при этом всё в ней сохраняется с такой… заботой.

Арло встал так резко, что его стул чуть не опрокинулся. Лицо исказилось от ярости, смешанной с чем-то ещё – болью? страхом?

– Не смей говорить о том, чего не понимаешь, – выплюнул он. – Эта беседка и всё, что в ней находится, неприкосновенно. Если я ещё раз узнаю, что ты была там…

Он не закончил угрозу, но его взгляд был достаточно красноречив.

– Это как-то связано с Элеонорой? – спросила я прямо, решив идти ва-банк.

На мгновение мне показалось, что он ударит меня. Его рука дёрнулась, лицо побледнело, а глаза вспыхнули таким гневом, что я невольно отшатнулась.

Глава 28

– Кто… – начал он, но голос сорвался. Он сделал глубокий вдох и продолжил, тщательно контролируя каждое слово: – Кто тебе сказал это имя?

– Какая разница? – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя сердце колотилось в горле. – Важнее то, почему ты скрываешь, что у тебя была сестра? И что с ней случилось?

– Не смей, – прошипел он, наклоняясь ко мне через стол. – Не смей произносить её имя. Никогда. Ты ничего не знаешь о ней, о том, что произошло. И я запрещаю тебе даже думать об этом. Эта тема закрыта. Навсегда.

С этими словами он развернулся и стремительно вышел из столовой, громко хлопнув дверью.

Я осталась сидеть в оглушительной тишине, пытаясь переварить увиденное. Никогда прежде я не видела Арло таким… эмоциональным. Обычно он был воплощением холодного контроля, каждое слово и жест – рассчитаны и выверены. Но упоминание сестры сломало эту маску, обнажив что-то глубоко личное, болезненное.

Что же случилось с Элеонорой? И почему её исчезновение стало такой запретной темой?

Вернувшись в свою комнату, я долго сидела у окна, глядя на ночной сад, тускло освещённый луной. Где-то там, в темноте, стояла беседка – хранительница тайны, которая, я чувствовала, могла быть ключом ко многим загадкам.

Но сейчас меня беспокоило другое. Метка на запястье тихо пульсировала, напоминая о связи, которая становилась всё настойчивее. Я скучала по Райту – по его голосу, его прикосновениям, даже по его раздражающей самоуверенности. Мне нужно было увидеть его, поговорить с ним, задать все те вопросы, что скопились в моей голове.

Но как? Я была пленницей в этом роскошном доме, каждый мой шаг отслеживался, каждое движение контролировалось. А завтра Арло уезжает на два дня… Возможно, это мой шанс.

Я решила, что мне нужно поговорить с Арло, чтобы он отпустил меня на эти два дня к родителям под предлогом, что я по ним скучаю и что мне всё равно особо нечем будет заняться в его отсутствие. Ночью мне снился Райт. Метка периодически пульсировала, заставляя просыпаться от лёгкой боли. Это было всего лишь покалывание, но оно жутко раздражало, не давая нормально отдохнуть. Я практически провела бессонную ночь.

Лёжа в темноте, я представляла Райта, сидящего в церкви, в месте нашей встречи. Одного, без меня. Думала о том, что так и не смогла к нему прийти. Он должен понимать, в какой я ситуации. Должен.

Утром следующего дня я проснулась рано и первым делом решила застать Арло перед отъездом. Спустившись на первый этаж, я заметила его у ворот – он уже собирался уезжать.

– Арло, подожди! – окликнула я его, ускоряя шаг.

Он обернулся, и на его лице промелькнуло раздражение. После вчерашней сцены я не ожидала теплого приёма, но была готова к этому.

– Что тебе нужно? Я опаздываю, – холодно произнёс он, поправляя манжету рубашки.

– Я хотела попросить разрешения, – начала я, ненавидя себя за этот тон просительницы, но зная, что нужно играть роль до конца. – Раз уж ты уезжаешь на два дня, можно мне навестить родителей?

Его брови слегка приподнялись, выдавая удивление.

– С чего вдруг? Разве ты не вернулась от них, всего пару дней назад? – спросил он с подозрением.

– Просто… – я сделала паузу, словно подбирая слова. – Мне будет одиноко здесь одной, в этом большом доме.

Я заставила себя посмотреть на него с нарочитой застенчивостью. Арло пристально изучал моё лицо, словно пытаясь разгадать истинные мотивы.

– Я вернусь буквально через два дня, – заметил он. – Ты не умрёшь от одиночества за такой короткий срок.

– Пожалуйста, – я почти ненавидела себя за этот умоляющий тон. – Я обещаю вернуться до твоего приезда. Клянусь.

Он продолжал сверлить меня взглядом, затем медленно кивнул.

– Хорошо. Но я хочу, чтобы ты была здесь до моего возвращения. Понятно?

– Конечно! – я не смогла сдержать облегчённый вздох. – Спасибо, Арло.

Он задержал на мне взгляд, словно собираясь что-то добавить, но потом просто кивнул и сел на заднее сиденье машины, которую водитель услужливо для него открыл. Дверца захлопнулась, и автомобиль плавно тронулся, увозя Арло прочь.

Как только машина скрылась за поворотом, я поспешила обратно в дом. Сердце колотилось от возбуждения и страха. Получилось! Теперь у меня есть шанс увидеться с Райтом.

В своей комнате я быстро собрала небольшую сумку с самым необходимым. Ничего лишнего – только то, что могло понадобиться для короткого визита. Спустившись вниз, я обнаружила, что водитель уже ждёт меня – Арло, видимо, успел отдать распоряжения.

Мама была удивлена моему появлению. Она обняла меня в дверях, но в её глазах читалось беспокойство. Я заверила её, что всё в порядке, что Арло просто уехал по делам на пару дней, и я решила навестить их. Отец казался менее обеспокоенным – он просто был рад видеть меня и не задавал лишних вопросов.

День тянулся мучительно медленно. К ужину метка на запястье пульсировала уже невыносимо, резкая боль пронзала руку при каждом ударе сердца. Я чувствовала, что должна сегодня встретиться с ним в нашей церкви. Что-то подсказывало, что он будет там.

Когда дом погрузился в сон, я тихо выскользнула из своей комнаты. Тот же маршрут, те же предосторожности – всё как в прошлый раз. Только теперь меня гнало вперёд не любопытство, а острая, почти физическая потребность увидеть своего истинного.

Я шла сквозь ночь, ведомая пульсацией метки, которая становилась всё сильнее, указывая дорогу к нему, к единственному, кто мог утолить эту жажду внутри меня.

Петли тяжелой двери церкви протяжно скрипнули, эхом разнеслось по пустому пространству. Внутри было пусто и холодно.

Метка на руке пульсировала так сильно, что казалось, сейчас прожжет кожу. Каждый удар пульса отдавался острой болью, словно напоминая – он должен быть здесь.

Но я никого не видела.

– Райт? – тихо позвала я, мой голос дрожал. – Райт, ты здесь?

Тишина. Только где-то капала вода, отмеряя секунды.

Я сделала несколько шагов вперед, озираясь по сторонам. Паника начала подниматься изнутри, сдавливая горло.

– Райт! – уже громче позвала я, не в силах сдержать отчаяние в голосе.

И вдруг… метка стихла. Просто так, в один момент. Боль исчезла настолько внезапно, что я даже не сразу это осознала. Я недоуменно взглянула на свое запястье, проводя пальцами по рунам, которые еще секунду назад пылали огнем.

Легкий шорох за спиной заставил меня резко обернуться. Мое сердце пропустило удар.

Он стоял прямо передо мной. Так близко, что я чувствовала тепло его тела, видела каждую черточку его лица в лунном свете, проникающем сквозь витражи. Его глаза, темные и глубокие, смотрели прямо в мои.

– Боже! – вскрикнула я от неожиданности, отшатнувшись.

Уголок его губ приподнялся в самодовольной усмешке.

– Разочарована, что это всего лишь я, принцесса? – его голос, низкий и бархатный, заполнил пространство, между нами. – Как ты вообще сюда пробралась?

В его словах звучала привычная насмешка, но я видела, как напряжены его плечи, как лихорадочно блестят глаза – он волновался за меня. Волновался и скрывал это за своей обычной язвительностью.

– У Арло деловая поездка на два дня, – ответила я, стараясь звучать небрежно. – Я осталась у родителей.

Он был так близко, что я видела, как пульсирует венка на его шее, как поднимается и опускается его грудь под тонкой тканью рубашки. Его губы… Богиня, его губы были прямо здесь, напротив моих. Мне достаточно было чуть подняться на носочки, чтобы почувствовать их вкус.

Метка на моей руке снова ожила, но теперь она не болела – она пела, вибрировала от его близости, связывая нас невидимой нитью.

Я с трудом сделала шаг назад, пытаясь собраться с мыслями. Я скучала по нему эти дни. Скучала так сильно, что физически ощущала его отсутствие как пустоту внутри. Но вместе с тем… память услужливо подкинула образ – роскошный зал, сверкающие люстры, высокие потолки. Круглый стол, за которым собралась элита обоих миров. И там, среди прочих – он. Райт. Сын правителя Искаженных. Наследный принц.

А рядом с ним – она. Мелисса. Его невеста. Ее рука собственнически лежала на его предплечье, а в глазах читалась уверенность женщины, знающей, что этот мужчина – ее собственность.

Жгучая ревность охватила меня, смешиваясь с обидой.

– Почему ты не сказал мне? – мой голос прозвучал неожиданно холодно и отстраненно.

Райт склонил голову набок, изучая меня с легким интересом.

– О чем именно?

– О том, что ты сын правителя искаженных, – я сложила руки на груди, словно возводя, между нами, барьер. – Я думала, ты просто один из них. Обычный искаженный, который иногда балуется темной магией. А ты… ты…

Я не могла подобрать слов, чтобы выразить всю глубину своего потрясения. Как можно было скрывать такое? Как я могла быть настолько слепой?

Что-то промелькнуло в его глазах – быстрая, почти неуловимая тень эмоции, которую я не успела распознать. Его лицо на мгновение смягчилось, но затем снова стало непроницаемой маской.

– Это имеет значение? – его голос был тихим, почти шепотом, но в нем слышалась сталь.

– Конечно, имеет! – воскликнула я, чувствуя, как горячие слезы подступают к глазам. – Это меняет все! Ты наследник правителя искаженных, Райт. А я… я просто…

– Ты моя истинная пара, – перебил он, его голос стал глубже, темнее. – Это единственное, что имеет значение.

Его слова заставили меня замолчать. Несмотря на все свое возмущение, я не могла не почувствовать, как что-то внутри меня отозвалось на его утверждение – тепло, расползающееся от метки по всему телу, ощущение правильности, неизбежности.

– Ты мог бы сказать мне, – тихо произнесла я, опуская взгляд, не в силах выдержать интенсивность его глаз.

Он подошел еще ближе, и хотя не касался меня, я чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего тела. От него пахло грозой и чем-то терпким, древесным – запах, который я уже научилась ассоциировать с безопасностью, несмотря на всю его опасную сущность.

Я подняла глаза, встречая его взгляд, и увидела в них отражение собственной боли.

– Я боялся, – внезапно признался он, его голос стал неожиданно тихим и уязвимым, и это признание прозвучало словно вырвалось против его воли. – Боялся, что если ты узнаешь, кто я на самом деле, то решишь, что вся эта связь – просто какая-то хитрая игра с моей стороны.

Я замолчала, потрясенная этим признанием. Райт никогда не говорил о своих страхах, никогда не показывал слабость. Видеть его таким – обнаженным, не физически, но эмоционально – заставляло мое сердце сжиматься от нежности и боли одновременно.

– Нелепо, правда? – он криво усмехнулся, и в этой усмешке было столько самоуничижения, что я едва сдержалась, чтобы не обнять его прямо там. – Сын правителя искаженных боится, что какая-то чистая его отвергнет.

– Я не “какая-то Чистая”, – тихо сказала я, чувствуя, как собственные эмоции рвутся наружу, заставляя голос дрожать. – Я твоя истинная пара.

Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как что-то внутри меня дрогнуло и растаяло. Как я могла на него злиться, когда вся моя душа тянулась к нему, когда каждая клеточка тела жаждала его прикосновения?

– Мне нужно было знать, – все же продолжила я, не желая так легко отступать. – Это все… усложняет.

– А раньше было просто? – он приподнял бровь, и в его глазах мелькнул опасный огонек. – Искаженный и чистая? Когда наши народы столетиями презирают друг друга?

– Нет, – я покачала головой, чувствуя, как груз всей ситуации снова начинает давить на плечи. – Но теперь… теперь все стало еще хуже. Ты – сын правителя. А я должна была сидеть там, притворяться, что Арло – мой истинный. Видеть, как ты сидишь рядом с ней, такой безупречной и утонченной…

Я осеклась, понимая, что сказала слишком много. Щеки вспыхнули жаром, но я не могла отвести взгляд от его лица, от его глаз, которые внезапно стали темнее и глубже, как ночное зимнее небо.

Райт сделал еще один шаг ко мне, теперь между нами оставалось всего несколько сантиметров. Я чувствовала жар его тела, его дыхание, легкое и контролируемое, в отличие от моего, которое сбивалось от одной его близости.

– Кстати, об Арло, – его глаза опасно сузились, а голос стал тише, почти шипящим. – Как тебе удается изображать счастливую пару с человеком, которого ты терпеть не можешь?

Под его пристальным взглядом я почувствовала себя обнаженной, словно он видел каждую мою мысль, каждое сомнение, каждый страх.

– Не очень хорошо, – я слабо улыбнулась, пытаясь разрядить напряжение, повисшее в воздухе. – Но все слишком заняты политическими играми, чтобы заметить. Даже Арло больше озабочен интригами с Гэлленом, чем нашей “связью”.

Я видела, как напряжение медленно покидает его плечи, как линия его челюсти становится менее жесткой. Его руки, которые все это время были сжаты в кулаки, наконец расслабились.

– А как тебе моя невеста? – внезапно спросил он, и на его лице появилась хитрая усмешка, которая не коснулась глаз. – Мелисса произвела на тебя впечатление?

Его вопрос застал меня врасплох. Воспоминания о прекрасной искаженной с темными волосами и пронзительными глазами всколыхнули внутри неприятное чувство, похожее на кислоту, разъедающую что-то внутри. Она была потрясающей – высокая, грациозная, с таким совершенным лицом, что казалась нереальной. И то, как она смотрела на Райта, с такой собственнической гордостью…

– Она… впечатляющая, – осторожно ответила я, стараясь скрыть истинные эмоции, которые, я была уверена, были написаны на моем лице большими буквами.

Райт наклонил голову, его усмешка стала шире, а в глазах появился опасный блеск, который я уже научилась распознавать.

– Ты ревнуешь.

Это было не вопросом, а утверждением, и от его самоуверенного тона внутри меня вспыхнула искра раздражения.

– Ничего подобного, – слишком быстро возразила я, скрещивая руки на груди.

Он рассмеялся, и этот низкий, глубокий звук отозвался дрожью в моем теле, несмотря на все мое возмущение. В его смехе не было злости или насмешки – только искреннее веселье и что-то еще, что-то теплое и интимное.

– У тебя совершенно не получается врать, Лира, – сказал он, и его голос стал мягче, почти ласковым. – Твое лицо – открытая книга. Каждая эмоция, каждая мысль отражается в твоих глазах, в изгибе твоих губ.

Его взгляд скользнул к моим губам, и внезапно в воздухе между нами повисло новое напряжение – не злость или страх, а что-то гораздо более опасное, гораздо более притягательное.

– Хорошо! – я вскинула руки в отчаянии, пытаясь игнорировать жар, начавший разливаться по моему телу. – Да, может быть, я немного… не в восторге от того, что твоя невеста выглядит как богиня из древних легенд! Что она может стоять рядом с тобой открыто, что она имеет право касаться тебя на глазах у всех, в то время как я…

Мой голос сорвался, и я замолчала, чувствуя, как к горлу подступает комок.

Его глаза потемнели, взгляд стал более интенсивным, почти обжигающим. В них читалось столько эмоций, что я не могла их все распознать – желание, нежность, гнев, решимость.

– Мелисса ничто по сравнению с тобой, – произнес он тихо, но с такой убежденностью, что мое сердце пропустило удар. – Ее красота – всего лишь фасад. Внутри нет ничего, кроме амбиций и расчета.

Он поднял руку, словно хотел коснуться моего лица, но остановился в миллиметре от кожи, и я почти физически ощущала тяжесть этого не-прикосновения.

– Но это не меняет того факта, что она – твоя невеста, – упрямо продолжила я, глядя ему прямо в глаза, несмотря на то, как сложно было выдерживать его взгляд. – Что однажды ты должен будешь…

Он прервал меня, наконец позволив своей руке опуститься на мою щеку. Его прикосновение было горячим, почти обжигающим, и я инстинктивно подалась навстречу, как цветок к солнцу.

– Не говори о том, чего не знаешь, – его голос стал тише, опаснее, в нем звучали нотки той темной силы, которая всегда была в нем, но которую он обычно скрывал от меня. – Я никогда не буду принадлежать ей.

Его большой палец скользнул по моей нижней губе, и я почувствовала, как мое дыхание сбивается, как внутри разливается жидкий огонь.

– Это политический союз, – продолжил он, его глаза не отрывались от моих, в них плескалось темное пламя. – Ничего больше.

Я не успела ответить, как он наклонился и поцеловал меня. Его губы были жесткими, требовательными, словно он пытался заставить меня забыть обо всем, кроме нас двоих, кроме этого момента. И это работало. Все мои сомнения, все страхи отступали под натиском его страсти, под силой его желания, которое я чувствовала каждой клеточкой своего тела.