(Не) люби меня (СИ)

Текст добавлен: 11 мая 2020, 19:30

Текст книги "(Не) люби меня (СИ)"

Автор книги: Ната Лакомка

Жанры:

Любовно-фантастические романы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Назад к карточке книги

Глава 17. Западня

Королевский приказ и письмо от свекрови привезли одновременно. Жозеф прежде всего сломал печать на королевском послании и углубился в чтение. Я следила за ним с замиранием сердца. Что прикажет король? Прикажет вернуться в столицу?

Он ведь грозился, что я сама приду к нему…

– Меня назначают прокурором в графство Вигга, – произнес Жозеф, словно не веря тому, что читает – Ди! Я буду представителем короля! И в случае, если зарекомендую себя надлежаще, получу титул графа Вигга и все его земли! Жозеф Верей, граф Вигга, – повторил он в упоении, – это звучит! Как песня звучит!..

Но для меня новость не была песней Я еще плохо разбиралась в северных графствах, но судя по восторгам Жозефа, назначение не было ссылкой. А если оно не было ссылкой, то было… королевской честью. Король щедро одаривал моего мужа, чтобы опутать его своей милостью, как сетями, и бедняга Жозеф лез в эту сеть с головой.

Пока рядом находился гонец, я не могла ничего сказать Жозефу. а он уже принялся читать письмо матери. Но когда королевского посыльного увели, чтобы он мог поесть и отдохнуть, я коротко спросила:

– Это надолго?

– Всего на полгода, – ответил он, не отрываясь от письма матери.

– Когда мы выезжаем? – я уже прикидывала мысленно, что взять в дорогу.

– Я уезжаю послезавтра, – Жозеф закончил читать и бросил письмо матери на шахматный столик, а приказ короля благоговейно свернул и перевязал лентой. – Ты и соскучиться не успеешь.

– Подожди, – я почувствовала холодок в груди, – как это – не успею соскучиться?

Разве я еду не с тобой?

– Ты остаешься, – он обнял меня и поцеловал в лоб. – Матушка советует мне ехать одному, чтобы не отвлекаться от порученного королем дела. Он лично говорил с ней и посоветовал оставить тебя дома. Южная граница – неспокойное место, знаешь ли. К тому же, дорога туда – дальняя, трудная, а ты у меня женщина нежная, тебя надо беречь от холода и ветра, – он был доволен и гладил меня по голове, едва не мурлыча.

– Король отправляет тебя так далеко и советует тебе ехать одному? – я пытливо посмотрела на мужа. – Тебе не кажется это странным?

– Странным? – Жозеф распахнул глаза. – Нет. А что тут может быть странного?

– Король делает это умышленно, – сказала я, и мне показалось, что каждое мое слово падает камнем в пропасть, что вдруг разверзлась межу мною и Жозефом. – Он разлучает нас, чтобы удалить тебя и забрать меня.

– Не выдумывай! Ты хороша, конечно, но не настолько, чтобы король ради тебя пошел на такое, – сказал он наставительно. – Он женат на миледи Тегвин – она из Кадарнов, те не потерпят чтобы король завел себе любовницу. Да и наш король – он не развратник вроде вашего короля, он верен жене, и ни разу не заводил интрижек на стороне!

– Ты как будто все знаешь о нем, – произнесла я, уже отчаявшись вразумить его. – Давно ли ты стал доверенным лицом его величества? Не с тех пор, как женился на мне? Неужели ты не понимаешь, Жозеф, что он загоняет тебя в ловушку – сначала осыплет подарками, а потом потребует… потом вынудит тебя… и меня… – я не могла произнести эти ужасные слова и в отчаяние кусала губы.

– Не выдумывай, – повторил муж. – Если ты сама не дашь повод, никто из мужчин не осмелится на тебя даже посмотреть. Для северян честь – не пустой звук. Ты будешь ждать меня здесь, матушка и сестра будут рядом с тобой. Тебе нечего бояться.

– Возьми меня с собой, – попросила я, едва сдерживая слезы. Мне было больно и страшно, что мой самый близкий человек слеп и глух до такой степени. – Ты же знаешь, я хорошая наездница, и я сильная. Я не буду обузой в пути.

– Ди, не спорь, ты остаешься, – зашептал он мне на ухо. – Матушка сказала правильно – если ты будешь рядом со мной, я буду думать только о тебе, а не о королевском поручении. Мне надо показать себя за эти полгода, и потом ты станешь графиней Вигга. Послушай, как звучит – графиня Вигга.

– Звучит отвратительно, – сказала я, обнимая его за пояс. – Не уезжай, Жозеф, откажись. Зачем нам это графство?

Муж тут же отпустил меня, отошел на несколько шагов и взъерошил волосы.

– Это невозможно, – сказал он, и я не узнала его голоса – только что ласковый, сейчас он звенел, как листовая медь. – Что за лепет я от тебя слышу? – он раздраженно взглянул на меня. – Король приказал, а я откажусь? Это вы там, на юге, живете, как птицы, у вас нет ни принципов, ни обязательств. А мы, люди севера, всегда верны своему государю.

– Вот как ты заговорил? У моих соотечественников нет принципов? – я невольно сжала кулаки. – Может, и у меня их нет?

Жозеф испустил тяжкий вздох и принялся убеждать меня. что я ошибаюсь, что нельзя отказаться от такого подарка, как графство – он говорил долго и красиво, но я слушала вполуха, отвернувшись и читая строки из письма свекрови, которое мой муж бросил на стол.

Леди Бригитга была кратка – она сообщала сыну, что король лично говорил с ней о назначении, и что жена в таком деле будет помехой, Жозефу нужно полностью посвятить себя службе, чтобы получить земли Вигга.

Конечно, свекровь своего не упустит. Жозеф рассказывал, что когда умер его отец, леди Бригитте пришлось жить на ничтожную ренту от клочка земли на склоне холма, где даже не росла пшеница. Но она не сдалась и вырастила сына и дочь, отказывая себе во всем. Она даже не пошла второй раз замуж, потому что не хотела, чтобы у ее детей был отчим. Тогда я восхищалась этой решительной женщиной, но сейчас ее решительность не вызывала у меня приязни.

– Самое главное, что я люблю тебя, Ди, – закончил Жозеф свою речь, и я очнулась от размышлений. – Я делаю все, чтобы мы с тобой и наши дети были счастливы. От тебя только и требуется, что ждать меня.

– Хорошо, – прошептала я, закрывая глаза и кладя голову ему на плечо. – Я буду тебя ждать, обещаю.

Жозеф отправился в путь, я проводила мужа до ворот, а потом долго махала платком с замковой стены. Караван тянулся ниточкой по дороге, и Жозеф оглядывался и махал мне шапкой в ответ.

На душе у меня было тяжело, и я всплакнула в своей спальне, в которой мне предстояло спать одной еще много долгих месяцев.

Вопреки моим опасениям, ни на следующий день, ни через три дня никто не приехал из столицы, и король не дал знать о себе. Я получила только короткую записку от леди Бригитты. Свекровь сухо хвалила меня, что я проявила благоразумие и не повисла камнем на ногах у ее сына, который отправился служить королю на благо семьи, и добавила, что они с Элишей задержатся в столице, потому что королева устроила помолвку Элиши с богатым и знатным молодым лордом.

На свадьбу меня не приглашали, и я поняла, что пока Жозеф будет в отъезде, я превращусь в затворницу.

Что ж, не сказать, что это слишком меня огорчило. Мне предстояло ждать Жозефа, ия намеревалась сделать это наилучшим образом.

Чтобы не скучать, я полностью окунулась в ведение хозяйства. Раньше всем заведовала моя свекровь. но теперь я могла проявить себя настоящей госпожой замка. Мне и в самом деле нравилось наблюдать за кухней, пивоварней, ткачихами и прачками. Я и сама любила перебирать кунжутные семена или провести часа два за ткацким станком.

Если моя свекровь думала, что я заскучаю – то она ошиблась. Скучать я не собиралась, хотя и тосковала по мужу каждый вечер.

Мне не хватало его смеха, его шуток и страсти, с которой он смотрел на меня. Мне не хватало его объятий и поцелуев, и перед сном я долго вертелась в постели, считая, сколько еще мне предстоит прожить в разлуке.

Но мое вынужденное уединение закончилось спустя неделю. Приехал маленький паж на пони и сообщил, что ее величество королева Тегвин в двух часах пути от Верея, она намерена посетить монастырь святой Чаши и остановится у нас вместе с фрейлинами и слугами. Всего мне нужно было разместить двадцать человек. И я, сломя голову, помчалась поднимать всех служанок, чтобы распределить обязанности.

За два часа мы, как могли, привели в порядок жилые комнаты, королеву я решила разместить в своей спальне, поэтому оттуда спешно были вынесены все мои вещи, постель проветрена, перина и подушки взбиты. Камины были протоплены, а в кухне царило столпотворение – кухарки и повара жарили, варили, шинковали овощи и фаршировали кур. уток, перепелов и рыбу утреннего улова.

Мы успели, и когда кортеж королевы въехал во двор замка, я была уверена, что мы примем ее величество, как подобает, и свекрови не в чем будет меня упрекнуть.

Миледи Тегвин приветствовала меня очень сердечно, и когда я хотела поцеловать ей руку, обняла и расцеловала в обе щеки.

– Оставим придворный этикет при дворе, милое дитя, – сказала она, беря меня под руку. – Я приехала поклониться святым мощам, помолиться, поразмыслить о бренности существования, поэтому сейчас я не королева, а всего лишь раба Господня. Считайте, что мы с вами равны.

На свадьбу меня не приглашали, и я поняла, что пока Жозеф будет в отъезде, я превращусь в затворницу.

Что ж, не сказать, что это слишком меня огорчило. Мне предстояло ждать Жозефа, и я намеревалась сделать это наилучшим образом.

Чтобы не скучать, я полностью окунулась в ведение хозяйства. Раньше всем заведовала моя свекровь, но теперь я могла проявить себя настоящей госпожой замка. Мне и в самом деле нравилось наблюдать за кухней, пивоварней, ткачихами и прачками. Я и сама любила перебирать кунжутные семена или провести часа два за ткацким станком.

Вопреки моим опасениям, ни на следующий день, ни через три дня никто не приехал из столицы, и король не дал знать о себе. Я получила только короткую записку от леди Бригитты. Свекровь сухо хвалила меня, что я проявила бпагоразумие и не повисла камнем на ногах у ее сына, который отправился служить королю на благо семьи, и добавила, что они с Элишей задержатся в столице, потому что королева устроила помолвку Элиши с богатым и знатным молодым лордом.

На свадьбу меня не приглашали, и я поняла, что пока Жозеф будет в отъезде, я превращусь в затворницу.

За два часа мы, как могли, привели в порядок жилые комнаты, королеву я решила разместить в своей спальне, поэтому оттуда спешно были вынесены все мои вещи, постель проветрена, перина и подушки взбиты. Камины были протоплены, а в кухне царило столпотворение – кухарки и повара жарили, варили, шинковали овощи и фаршировали кур, уток, перепелов и рыбу утреннего улова.

В монастыре нас уже ждали, и после отдыха мы посетили службу, королева исповедалась и причастилась. Нам предстояло переночевать в монастыре, и ее величество пожелала, чтобы я исполняла роль ее камеристки этим вечером.

Она отпустила всех слуг и долго молилась, пока я разбирала ее дорожную сумку. доставая ночную рубашку, халат и мягкие туфли.

Ужин был скромным, но я с удовольствием ела серый монастырский хлеб, тушеные бобы и запивала все отваром из сушеных фруктов, подслащенным медом. Сначала королева была оживлена, но постепенно становилась все грустнее и задумчивее.

Когда она переоделась ко сну, я помогла ей расчесать волосы и заплести косу, чтобы легче было спать. Волосы королевы были тонкими, светлыми, как золотые нити, они были мягкими, но непослушными – все время выскальзывая по волоску и прядкам.

– Вы замучились, верно? – спросила королева с улыбкой, когда я доплела косу и перевязала ее тесьмой. – Говорят, волосы отражают характер человека. Я тоже – тонкая, слабая, все время сбиваюсь с верного пути.

– Не думаю, что это так, – сказала я, стараясь ее приободрить. – Вы производите впечатление очень уверенной дамы, знающей, как достичь своего, не применяя силу.

– Ах, ней – засмеялась она. – Я совсем не такая. А вот у моего мужа волосы жесткие, и их невозможно даже пригладить…

Гребень дрогнул в моей руке, но я постаралась сделать вид, что разговоры о короле мне безразличны.

– …Но они приятны на ощупь, – продолжала королева. – Под рукой они – как мох, согретый солнцем. Одно наслаждение прикасаться к ним. И вы заметили – у него нет ни одного седого волоса. В отличие от меня, – она с сожалением посмотрелась в круглое зеркальце, что привезла с собой.

– Уверяю вас, они совсем не заметны… – пробормотала я, но королева словно меня не слышала.

– Он стал правителем слишком рано, – заговорила она ровно и напевно, будто рассказывала старинную легенду. – Когда его ровесники предавались юношеским забавам, он вынужден был возглавлять войско, разгадывать хитроумные козни, отстаивать границы, бороться с жадными предателями-пордами. Он не любил меня, брак был заключен по соглашению между нашими семьями… просто политический союз, ничего больше. Мы впервые встретились на свадьбе – ему было девятнадцать, а мне пятнадцать. Он всегда был добр ко мне, но так и не смог полюбить. Многие говорят, что он не способен на любовь, но это не так. Я всегда знала, что однажды это случится. И то, что он так долго сдерживал в сердце, выплеснется наружу. Я молилась, чтобы это произошло не слишком поздно. Когда он увлекся леди Сибиллой – вы видели ее, возможно, – она с улыбкой посмотрела на меня через плечо, – красивая. очень красивая женщина… Тогда я надеялась, что это произошло, но это была не любовь. Она смогла лишь поверхностно заинтересовать его. Бедный Дидье думал, что я ничего не знаю, и я делала вид, что мне не известно, хотя весь двор знал об их связи. Но однажды леди Сибилла позволила себе заговорить со мной… несколько развязно. И мой муж сразу поставил ее на место, и больше не приходил к ней. Он умеет быть верным. Не сомневайтесь.

– Зачем вы все это мне говорите? – спросила я, чувствуя себя так, словно падаю в пропасть и все никак не достигну дна.

– Я забочусь о нашей стране, – ответила королева просто. – Вы не знаете, как тяжела война. Когда погибают сыновья. Я не хочу, чтобы снова началась война, а мир может сохранить лишь Дидье. Конечно, я мечтаю, чтобы со временем мой сын надел корону и вошел в историю, но я не уверена, что он будет хорошим правителем. Характер у него, к сожалению, мой, а не отцовский. И он сам это понимает, и не желает оспаривать власть у отца. А вы…

Она замолчала и повернулась ко мне, заставив сесть рядом с ней на постель и взяв мою руку в свои. Все это походило на какой-то жертвенный ритуал – вот так барашка гладят, нашептывают ему ласково, а потом в один миг перерезают горло.

Королева молчала, и я молчала тоже, не осмеливаясь говорить. Сердце мое колотилось быстро и неровно, и сейчас я всей душой жалела, что согласилась на эту поездку.

В монастыре было тихо, как в склепе. И я боялась дышать, потому что мое взволнованное дыхание прозвучало бы слишком громко в этой маленькой келье.

Ее величество нарушила тишину первой.

– Он любит вас, – сказала она просто. – И он несчастен. Я приехала просить вас осчастливить его.

– Вы просите меня?.. – я все же достигла дна пропасти, и падение было таким болезненным, что я не могла до конца осознать смысл услышанного.

– Я прошу вас ответить на любовь короля, – сказала королева спокойно и легонько встряхнула мою руку. – Именно для этого я и приехала.

– Вы… вы…

– Мне всё известно, бедное дитя. Я поняла всё, едва увидела его после возвращения из вашего замка. Это… это было как проклятье. Знаете, весной гроза лишь освежит листву, добавит силы и бодрости. А гроза поздней осенью сорвет последние листья, прольется дождем и скует деревья ледяной коркой. Осенняя гроза – страшна. Так и страсть – она освежает только в молодости, а в зрелом возрасте – опасна. Сейчас наш король погибает. И если вы не уступите…

Я слушала ее и не верила тому, что слышу. Но последние слова потрясли меня еще больше:

– Уступить? О чем вы?! – воскликнула я. – Вы, законная жена, просите меня – жену другого – согласиться на измену? На прелюбодейство?! Вы, такая набожная…

– Я всего лишь женщина, – сказала она, страдальчески опуская ресницы. – И я думаю не о себе, хотя сердце мое кровоточит. Я думаю о стране, о своем муже…

– Тогда вам надо наставить его на путь истинный, а не подкладывать к нему в постель других женщин!

– Он не хочет других, – ответила она кротко. – Он хочет вас.

– Ноя не хочу его! Я люблю только Жозефа. И если он узнает'..

– Верей не достоин вас, – сказала она со вздохом. – Думаете, он не понимал смысла своей миссии? За то, что он отдал вас королю, он получил южные земли, это семьсот золотых годового дохода. Он вас дорого оценил.

– Не верю, – покачала я головой. – Не верю! Жозеф не мог так поступить.

– Но он поступил. Я давно заметила в этом молодом человеке счастливую, в каком-то смысле, черту. Когда речь заходит о его собственной выгоде, его совесть сладко засыпает. Ведь он свидетельствовал на суде против прежнего хозяина замка Верей, обвинив его в предательстве.

– Что?!

– А вы думали, за какие заслуги мой муж наградил его именно этим поместьем? У прежнего хозяина сэр Жозеф состоял в страже, даже не на самой высокой должности. Но он держал уши и глаза открытыми, и первым сообщил моему мужу о готовящемся мятеже. Конечно, похвальное рвение. чтобы услужить своему королю, но предателей никто не любит, их просто используют. Мой сын общался с вашим мужем и многое узнал о вас – и о том, что вы выщипываете волосы по всему телу, и о том, в каких позах занимаетесь любовью с мужем. По словам лорда Верея, вы очень любите быть сверху, и. поистине, неутомимы, когда скачете на нем.

– Вы лжете, – еле выговорила я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

Королева встала и подошла к столу, налив в кружку воды из кувшина, и протянула мне:

– Выпейте. Вы так побледнели…

Я выпила, зубы мои стучали о кружку, но дышать стало легче.

– Вы лжете, – сказала я уже твердо. – Теперь я понимаю, откуда идут слухи! Кто-то видел нас с мужем… в спальне, которую король предоставил нам… это… это ваш муж подглядывал и распускает лживые слухи! Он видел, как я танцую! – только сейчас я поняла грандиозность паутины порока, опутавшего столицу. Если такое позволяет себе король – чего ждать от остальных. – Ваш муж – человек без чести, – сказала я в лицо королеве.

– Увы. Всё, что я говорю вам – правда, – она ласково приобняла меня, но я сразу вывернулась из-под ее руки. – Это знаю не я одна, это знает весь двор, потому что мой сын намеренно не держал язык за зубами. Когда Дидье узнал об этом, он ударил его. Он ударил сына из-за вас, Диана. Потому что для моего мужа честь – не пустой звук, как вы решили. Я надеюсь, вы одумаетесь и поймете, как вам повезло, что такой человек полюбил вас. И однажды вам станет смешно и стыдно, что вы так противились ему.

– Повезло? Вы восхищаетесь им? Тогда вы точно безумны, и весь ваш город безумен, и вся страна! Я не хочу тут жить. Я хочу домой! – я бросилась к двери, не понимая еще, куда собираюсь бежать, но королева вцепилась в меня с силой, которую совершенно нельзя было предположить, посмотрев на хрупкую фигуру.

– Нет, – сказала королева властно, и я вдруг вспомнила, что передо мной не слабая женщина, а первая леди королевства. – Домой вы не поедете, – теперь голос королевы звучал совсем по-другому – без кротости и печальных ноток. – Я приехала, чтобы забрать вас в столицу, и я это сделаю. Будет много увеселений, я надеюсь, что вы украсите собой двор.

– Ни за что не поеду! – крикнула я, вырываясь из ее рук.

– Поедете, – сказала она и вскинула голову, глядя на меня сверху вниз. – Если надо – я увезу вас силой.

– Зачем вы это делаете? – спросила я, борясь со слезами, подступившими к горлу.

Не хватало еще расплакаться, признавая свое поражение.

– Ради своего мужа, ради страны и ради вас.

– Ради меня?!

– Да, ради вас, – она снова приобняла меня и мягко усадила на постель. – Вы не знаете, что за человек мой муж Он может быть страшен, Диана. И он не терпит, когда ему прекословят. Ваше сопротивление печалит, но еще больше злит его. Он вел себя ужасно все это время – чуть не покалечил моего дядю. срывался на придворных и слугах… Еще немного, и его ярость выплеснется на вас. Он близок к тому, чтобы взять вас силой, а этого вы ему не простите никогда и будете страдать.

Такие люди, как вы, не могут смириться с судьбой. Вы будете стоять прямо, пока не сломаетесь, гордое дитя. А я не хочу этого. Поэтому лучше пусть вы станете ненавидеть меня, но не Дидье. Когда-нибудь вы его полюбите. Он стоит любви.

– Вы все безумны… – сказала я, глядя в ее бледное лицо страдающей святой. – Но я вряд ли смогу вас возненавидеть, потому что не вы – причина моих несчастий.

– Вы очень великодушны, – сказала она, отбросив с моего лба выбившуюся из-под чепца прядку. – Ложитесь спать, мы уезжаем завтра рано утром.

Разумеется, спать я не смогла, и ночью попыталась бежать, когда посчитала, что королева заснула. Но за порогом меня сразу остановили двое стражников из королевской свиты. Ее величество и правда позаботилась, чтобы птичка не улетела из силков и была доставлена главному покупателю с вишенкой в клюве. То, как пренебрежительно мужчины подхватили меня под локти и подтащили к дверям кельи, откуда я вышла, сразу объяснило мне, что все уже знали об истинных причинах поездки королевы в Верей, и лишь я – жертва, на которую была объявлена охота, ни о чем не догадывалась.

– Я хочу видеть настоятельницу! – крикнула я. – Вы не смеете меня задерживать!

– Пусть повидается с матушкой Модвенной, – сказала королева, появляясь из кельи.

– Мы же в монастыре, здесь всякий имеет право на святую беседу.

Меня проводили к настоятельнице под конвоем, как преступницу. Мать Модвенна еще не ложилась спать – она читала последование, и, увидев меня в сопровождении гвардейцев, очень удивилась.

Мужчины остались в коридоре, а меня настоятельница пригласила войти и усадила на деревянный стульчик – единственный в ее скромно обставленной келье, сама же монахиня встала передо мной, готовая выслушать.

Я старалась говорить твердо, но не справилась и не удержалась от слез, за что сама себе стала противна.

– Спасите меня, – попросила я, вытирая щеку рукавом рубашки. – Я хочу остаться в монастыре. пока не вернется мой муж. Если вы возьмете меня под покровительство, они ничего не смогут мне сделать, они… – я собиралась рассказать все без утайки, но настоятельница остановила меня.

– Я все знаю, леди Верей, – сказала она строго. – Мы с ее величеством троюродные сестры, и у нее от меня нет секретов. Она написала мне о том, что происходит.

– 0! – я испытала огромное облегчение, что мне не придется рассказывать эту постыдную историю. – Тогда всё упрощается… Мой муж уехал на полгода и…

– И вам надо подчиниться и ехать с ее величеством в столицу, – перебила меня мать Модвенна.

Слезы мои моментально высохли, и я уставилась на настоятельницу, приоткрыв рот.

– Это грех – роптать против воли небес, – продолжала она. – И то, что вы просите – это гордыня, это мысли только о самой себе. Вам надо покаяться.

– Не понимаю вас… – пробормотала я.

– Если я вас приму, – монахиня говорила уже не строго, а сердито, – король будет здесь уже завтра и возьмет монастырь приступом. Пострадают мои сестры по вере, а их здесь тридцать четыре. Лучше принести в жертву одну овечку, чем потерять все стадо. А вы, отказывая королю, только сеете слухи и сплетни, только распаляете греховные желания всех жителей королевства. Этот… вопрос, – она посмотрела на меня со значением, – можно было решить тихо и без огласки, но вы придали ей характер настоящего бедствия. Думаю, это от вашего тщеславия. Я напишу епископу, чтобы по прибытии в столицу он назначил вам епитимью.

Мне казалось, что мир перевернулся с ног на голову. Настоятельница монастыря упрекала меня за то, что я не отдалась королю сразу и без сопротивления.

Гордыня, тщеславие, епитимья…

Я вернулась в келью, как в бреду – не видя ни пола, ни стен, ни тех, кто меня караулил.

Королева не спала, и едва я появилась, ласково сказала:

– Смиритесь, дитя мое. Вам не уйти. Но потом вы поблагодарите меня за это. За то, что я пусть и насильно привела вас к счастью.

– Я должна была искать у вас защиты от похоти короля, – ответила я, понимая, что попала в западню, – а вместо этого вы толкаете меня в его объятия.

– У меня вам не найти защиты, – произнесла она грустно. – Увы, но женщины в этом мире должны подчиняться судьбе. Мне искренне жаль вас – такую молодую, красивую, пылкую, но я так же искренне вас не понимаю. Мой муж – самый лучший мужчина на свете. Не противьтесь его любви.

– Лучше бы он не любил меня, – сказала я с ненавистью.

Меня везли в столицу под усиленной охраной. Теперь Мореру вели на привязи в хвосте каравана, а я сидела в карете с ее величеством и даже в кусты меня водили трое фрейлин, не отходя ни на шаг. Это было унизительно, обидно, но еще больше меня терзал страх – я прекрасно понимала, что ждет меня по приезде в столицу, но как спастись – не знала. Король сказал, что я сама приду к нему и вот – я еду покорно, как овца на заклание. И вряд ли кто-то вступится за мою честь, если даже настоятельница монастыря отказала мне в защите. А Жозеф… Я пыталась сдержать слезы, думая о муже, и смотрела в окно, когда королева принималась меня утешать, расписывая, какой хороший мужчина король Дидье.

В ответ на ее речи я отмалчивалась. А столица была все ближе и ближе.

Королевский кортеж горожане встречали с искренней радостью. Карета ехала медленно, чтобы подданные могли полюбоваться на свою госпожу. Ее величеству подносили детей для благословения, и она клала каждому руку на голову, говорила что-то доброе, а одной девушке даже подарила свой платок. Девушка вцепилась в него, прижала к груди и смотрела на королеву с таким благоговением, будто увидела ангела небесного.

Мы въехали в замок, королева взяла меня под руку и повела к парадному крыльцу.

Навстречу нам вышла другая процессия – король в сопровождении слуг и наследного принца. Наверное, королева не посчитала нужным оповестить о своем возвращении, потому что и король, и принц, и их сопровождающие остановились, увидев нас.

Королева безмятежно улыбалась, поднимаясь по ступеням, а я еле переставляла ноги, будто к каждой щиколотке привязали по мельничному жернову. Я всего лишь один раз и быстро посмотрела на короля, а потом опустила глаза.

Он был совсем таким же, каким я встретила его впервые – одет просто, на плечи наброшен плащ, подбитый волчьим мехом, и богато вышитый камзол наследного принца выглядел по сравнению с ним слишком вычурно, я бы сказала – кричаще.

Назад к карточке книги "(Не) люби меня (СИ)"