Текст книги "Польские народные легенды и сказки"

Автор книги: Народные сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

52. Об одном королевиче, который на крыльях летал

Жил-был король. И был у него сын.

Повелел однажды король призвать к себе такого мастера, который сделал бы ему крылья. Мастера такого нашли, и скоро крылья были готовы. Спрятали их в такую комнату, куда никто не мог войти.

Но случилось так, что королевский сын проник туда и увидел крылья. Взял он их да и прикрепил к плечам. Попробовал взмахнуть крыльями и вдруг почувствовал, что летит. Долго летел королевич и наконец опустился в другом королевстве.

Здесь он нанялся к королю в лакеи. Но был он такой красивый и статный, что понравился королю, и повелел тот, чтобы юноша всегда сопровождал его на охоте.

А у короля этого была дочка. Прятал он ее на одном острове.

И вот однажды оделся королевич в прекрасные одежды, всего себя позолотил, прицепил крылья и полетел на тот остров.

Прилетел и стучит. А королевна спрашивает:

– Кто там?

– Открой, это я, ангел с неба.

Ну как же тут не впустить ангела! Усадила она его за стол, накормила, напоила и спать повела в свои покои.

Прилетал он к ней еще несколько раз. Но тут узнал король, что кто-то бывает у его дочери. И спрашивает ее:

– Кто приходит к тебе?

– Ангел, – отвечает она.

– Опомнись, дочь моя, что ты говоришь? Разве может ангел к тебе приходить!

И решил король все проверить. Приказал он около ее дверей полить пол смолой и песком посыпать.

Смотрят утром – а на песке-то следы.

Тогда повелел король собрать всех своих придворных, а комнаты их тщательно проверить.

Приходят к королевичу, глядь – а сапоги-то его все в смоле.

Тут все и вышло наружу.

– Так вот кто этот ангел! – воскликнул король.

Приказал он схватить их обоих и сжечь.

Просит его дочь позволить в последний раз перед смертью погулять с королевичем.

Смилостивился король. Пошли они в сад. А как только пришли, вынул королевич свои крылья, прикрепил к плечам, обняла его королевна за шею, и поднялись они в небо.

Смотрит король, что за чудо – дочь его летит по воздуху!

– Вернитесь, я все вам прощу!

Но теперь они уж не хотели возвращаться и полетели к отцу королевича.

Сразу они к нему не пошли, а письмо послали. Получил король письмо, сильно обрадовался и со всей своей свитой вышел встречать их.

Был он очень рад, что у него такой сын, который сам за себя постоять умеет.

53. О дурне, который страху не знал

В прежние времена шляхтичи имели большую власть, и не раз случалось, что они безнаказанно обижали бедных людей. За это после смерти многие из них попали в ад, а другие, во искупление своих грехов, должны были долгие годы скитаться по земле в образе страхов.

В ту пору у одного старика было два сына, один был умный, а другой считался дурнем. Жили они совсем бедно, и как доймет их, бывало, нужда, брат с отцом с горя и побьют своего дурня. А тот, хоть и доставалось ему, был парень с головой и ничего не боялся. Захотелось как-то старшему брату напугать дурня, хоть раз нагнать на него страху. Подкараулил он, когда тот вечером шел с поля, засунул себе в рот горящий уголь и, прикинувшись злым духом, заступил ему дорогу. Но дурень не испугался: как треснет умного палкой по лбу – у того искры из глаз посыпались. Напустился он на брата, зачем дерется, а дурень говорит:

– Да ты бы мне сразу сказал, что это, мол, ты. Я тебя и не тронул бы. Я ведь думал, что злой дух встал мне поперек дороги. А уж теперь, брат, что ты получил – все твое.

Побежал умный домой вперед дурня и пожаловался отцу, что тот-де его избил. Рассердился отец и прогнал дурня из дому:

– Этак по своей дури ты нас обоих убьешь. Вот тебе мешок, ступай куда глаза глядят.

Взял дурень пустой мешок под мышку и пошел прочь. Приходит в одну деревню, там его спрашивают, что он за человек, а он отвечает:

– Я иду страхов искать.

Посмеялись над ним люди, тоже дурнем назвали.

Пошел он в корчму подкрепиться. И корчмарь спрашивает, что он за человек, а дурень отвечает:

– Я иду страхов искать.

– Тут, в деревне, страхов нет, – сказал корчмарь, – но недалеко отсюда стоит пустой фольварк. В нем никто не живет; там такие страхи творятся, что можно умереть с перепугу.

– Вот я туда и пойду, – говорит дурень.

Жалко стало корчмарю молодого парня, попробовал он его отговорить, да куда там. Уперся дурень на своем. Взял только у корчмаря немного крупы да несколько картофелин, сунул в мешок и попросил показать дорогу на фольварк.

Корчмарь привел его на фольварк, прямо на кухню, а сам оттуда бегом: на дворе-то уже смеркалось. Остался парень один в пустом фольварке. Кругом ни души, а нашему дурню все нипочем. Нашел котелок, налил в него воды, развел огонь в печи, высыпал из мешка картошку и принялся ее чистить. Только вода в котелке закипела, а тут вдруг сверху, в трубе, кто-то как заорет:

– Лечу-у!

– Погоди, не лети! – закричал дурень. – Ты мне огонь загасишь, а у меня похлебка еще не сварилась.

Всыпал он крупу в котелок, а в трубе опять завопило:

– Лечу-у!

– Да погоди ты минуту, – сердится дурень, – говорю ведь: не готово еще!

Но тут из трубы вывалилось полмужика, ногами прямо в огонь. А дурню хоть бы что. Вытащил он эту половину из печки, кинул в кухню и смотрит дальше за варевом.

Через минуту опять в трубе что-то завыло:

– Лечу-у!

– Погоди малость! – кричит дурень. – Сейчас сварится.

Тут другая половина мужика – с головой – вывалилась из трубы в печку.

– Мог бы и подождать, – сказал дурень и эту половину швырнул в кухню.

Как сварилось у него, вылил все в миску и сел ужинать. Глянул, а в кухне стоит огромный мужик с бородой до пояса. Дурень и тут не испугался.

– Садись, – говорит, – со мной ужинать.

А страх отвечает:

– Не хочу.

– Не хочешь – не надо, – проговорил дурень. – Мне больше останется.

И ест как ни в чем не бывало. Спустя некоторое время страх просит:

– Дай мне остатки дохлебать.

А дурень отвечает:

– Не хотел садиться, когда тебя звали, – теперь ничего не получишь.

Съел все и миску до блеска вылизал. Стал тут к нему страх подступать.

– Давай силой меряться.

– Где это видано, чтобы сразу после ужина силой меряться? Сначала надо немножко отдохнуть.

Отдохнул дурень, страх снова к нему подступает:

– Давай силой меряться.

– Ну, ладно, давай.

Сцепились они крепко. Дурень как хватит страха об землю, по кухне только стон пошел.

– Ну как, сполна получил? – спрашивает дурень.

А страх поднялся и говорит:

– Дал бы ты мне свой ужин доесть, я бы с тобой справился. А так осилил ты меня, и тебя ждет за это большое счастье. Ведь ты меня спас – колдовство с меня сиял. Знай, брат, был я раньше знатным паном, владел целой округой и этим фольварком, который даже после моей смерти мне принадлежал, – ведь никому еще не удалось пробыть здесь ночь и целым остаться. Но при жизни я был слишком крут со своими людьми. Как сильно разгневаюсь, сейчас велю мужика на печь положить и пополам распилить. После моей смерти черти меня пилили точно так же, и должно было это продолжаться до тех пор, пока какой-нибудь смельчак, вроде тебя, не сумел бы пробыть в фольварке ночь и меня избавить от этой муки. Ты меня освободил, и фольварк теперь твой, я же больше никого здесь пугать не буду. А сейчас возьми огня и пойдем вниз, в подземелье. Там у меня спрятано много денег, надо их поделить.

Дурень взял из печи головню, и они сошли в подземелье, где стояло больше десятка бочек, и все доверху насыпаны деньгами.

Мертвец тут и говорит:

– Раздели эти деньги на три доли: одну долю отдай моим родным, другую долю – в костел на помин моей души, а третью – бери себе. Фольварк с землей – тоже тебе.

Сказал и исчез и никогда больше не появлялся. А дурень пристроился в кухне и проспал до самого утра. Теперь у него были и фольварк и деньги. А как выспался, спустился в подземелье, насыпал в свой мешок денег и пошел в корчму. Корчмарь, увидав его живым, сильно удивился, а дурень потребовал себе пить-есть – все самое наилучшее. Корчмарь поднял его на смех:

– Ишь чего захотел. Видали вы такого пана! А чем платить будешь?

Дурень поднял мешок да как швырнет его на стол, мешок лопнул, деньги так и покатились. Дурень крикнул:

– Гляди, сколько денег! А теперь давай мне есть-пить по-пански!

Тут корчмарь живо все принес. Дурень наелся, напился и рассказал ему обо всем. Собрали они людей и отправились делить пановы деньги. С той поры дурень поселился на фольварке, позвал к себе отца, и там они хозяйничали до самой смерти.

54. Как кузнец в рай попал

Жил на свете один кузнец. Жил весело и не думал ни о боге, ни о черте. Но вот почуял он, что приближается смерть.

– Настал, видно, и мой час, – говорит кузнец своему ученику. – Когда будете хоронить, положи мне в гроб молоток и парочку гвоздей, да смотри только поострее и подлиннее.

Ученик так и сделал и похоронил кузнеца.

Взял кузнец молоток, гвозди и пустился в дорогу. Подходит он к райским вратам. Увидел его святой Петр и говорит:

– Я тебя не могу впустить – ты большой грешник. Нет тебе места в раю!

Делать нечего, отправился кузнец дальше. Шел, шел и очутился у ворот ада. Решил зайти туда, но ворота оказались закрыты. Тогда достал кузнец молоток да так начал стучать, что чертям тошно стало. Послали они одного узнать, кто это поднял такой шум.

Потихоньку подкрался черт к воротам, чуть-чуть приоткрыл их и только было выглянул, как кузнец хвать его за ухо и прибил по правую сторону от входа.

От страшной боли черт завопил во все горло. Услышали этот вой остальные, переполошились. Решили послать второго.

Тот приблизился к воротам и только стал потихоньку выглядывать, кузнец хвать его, и уже второй извивается по другую сторону от входа.

Теперь диким голосом выли оба черта.

Но вот встал самый главный дьявол:

– Пойду сам узнаю: что же там такое происходит?

И только изловчился кузнец и хотел схватить его, чтобы тоже приколотить к стене, как тот отскочил, захлопнул ворота и через заднюю дверь пустился что было духу к богу. Прибежал и говорит:

– Стоит у меня перед воротами ада один кузнец. Пригвоздил он у входа двух моих чертей, и сам я едва ноги унес. Хочешь не хочешь, забирай его в рай. А если он попадет в ад, то мне уже там не царствовать.

Не хотелось богу брать кузнеца на небо, но черт твердит свое:

– Тогда я не уйду отсюда до тех пор, пока ты его не наберешь к себе.

Пришлось богу пустить кузнеца на небо: уж больно он не любил чертей.

55. Гуси

Так уж бывало в давние времена, что если родители проклинали своих детей или родственников, то это проклятие сейчас же сбывалось.

Одна девушка знатного рода полюбила юношу. Но мать ее всячески препятствовала тому, чтобы он стал ее мужем. Дочери же нравился юноша все больше и больше, не хотела отступать от данного ему слова. И тогда мать сказала во гневе:

– Пусть лучше вся наша семья превратится в диких гусей, прежде чем ты станешь женой своего возлюбленного!

Едва вымолвила, так оно и случилось. Отец, мать, сестры, братья улетели со стаей диких гусей. Влюбленные тоже превратились в гусей, сели на одном озеро и миловались там все лето.

Неподалеку жил один охотник. Он часто видел эту пару гусей, и как-то раз ему пришло в голову застрелить одну из птиц на жаркое. Он выстрелил и попал в гусыню, которая перевернулась в воздухе и повисла на кусте. Подплыл к ней охотник на челне и увидел, что только оглушил птицу, а не убил. Он взял ее с собой, посадил под печь и решил хорошо откормить.

Охотник был холост, жил в бедности и сам вел домашнее хозяйство. Вернувшись на следующий день рано утром домой, он немало удивился: кто-то во время его отсутствия все прибрал, хотя дверь была заперта. Кровать застлана, комната подметена, пыль и паутина из углов сняты, посуда перемыта, на столе даже приготовлена еда.

На следующий день он влез на чердак и сделал в потолке дыру, чтобы понаблюдать, что же произойдет в комнате. Смотрит, гусыня вышла из-под печи, отряхнула перья, превратилась в панну необыкновенной красоты и принялась варить, хлопотать по хозяйству, подметать. Другой раз он сделал вид, что идет в лес, а сам встал за дверьми и, едва гусыня отряхнула перья, вбежал в комнату, обнял девушку и, хотя она вырывалась изо всех сил, держал ее и не отпускал, а потом собрал перья и спрятал их в чулане, в шкафу.

Спустя некоторое время панна стала его женой. Однажды, когда гуси потянулись в теплые края, она сидела на пороге дома, а охотник, склонив голову на ее плечо, заснул. Мимо летело двое гусей – это были ее сестры – и гоготали:

– Наша сестричка сидит с охотничком, лети с нами!

Она им ответила:

– Летите с богом! Не полечу я с вами!

За ними летела другая пара – два ее брата – и гоготали:

– Наша сестричка обнимается с охотничком, лети с нами!

Она им опять ответила:

– Летите с богом! Не полечу я с вами!

За ними еще двое гусей – отец и мать – и снова прогоготали ей:

– Наша доченька льнет к охотничку, лети с нами!

Она им в ответ:

– Летите с богом! Не полечу я с вами!

Наконец пролетел один гусь (это был ее возлюбленный) и так ей жалостно прогоготал:

– Дорогая моя голубит охотничка, лети со мной!

Тогда она осторожно сняла голову спящего с плеча, побежала за перьями, снова превратилась в гусыню и улетела со своим любимым. Этого бы не случилось, если бы охотник в свое время сжег перья.

56. О том, как панна полюбила чудище

Жил когда-то богатый купец, торговал он материей для дамских нарядов. И было у него три дочери: две – неродные, потому что он женился на вдове, и третья, самая младшая, – родная. Собрался как-то купец за море купить модного товару для своего магазина и спрашивает сначала старшую дочь, чего ей купить за морем. А та отвечает: «Купи мне платье, шитое золотом». Купец обещал привезти ей платье, какое она пожелала. Потом спрашивает среднюю дочь, чего ей купить за морем. А та отвечает: «Мне купи материи на платья, да смотри – самой модной и красивой». Купец и ей обещал. Наконец спрашивает свою самую любимую, младшую дочку, чего ей привезти из-за моря. А она отвечает: «Привези мне, батюшка, такую розу, которая никогда не вянет и аромата своего не теряет». Купец обещал ей привезти такую чудесную розу.

Простился он со своей женой и со своими милыми дочерьми и отправился в путь. Благополучно переплыл море, набрал всякого товару и двум старшим дочерям купил, что обещал. Только вот для младшей дочери не мог найти то, чего она пожелала. Тогда пошел купец к золотых дел мастеру и велел ему сделать прекрасную розу из одних алмазов. Надушил он эту розу нежными розовыми духами и очень довольный пустился в обратную дорогу.

Сел купец на корабль, но не успел еще корабль достичь середины моря, как вдруг покатились огромные валы, разыгралась буря и корабль потонул. Купец все потерял, едва самому удалось спастись. Добрался он до какого-то острова, осмотрелся вокруг – нет, не знает, куда попал и где теперь все его покупки. Сильней всего горевал он о прекрасной розе, которую вез для любимой дочери. И вдруг словно что-то подтолкнуло его: пошел дальше. Пошел купец, а сам думает: «Что же делать? С чем мне домой возвращаться? Неужели с пустыми руками?» Наконец видит: на пригорке раскинулся сад за бронзовой оградой и калитка настежь распахнута. Вошел он, огляделся, и все ему очень понравилось. Думает купец: «Боже мой, боже! Какая красота кругом, а я такой мокрый и голодный».

Взглянул он тут налево и увидел чудесный замок, а двери замка тоже были распахнуты настежь. Вошел купец в замок, поднялся наверх и очутился в одном из покоев. Здесь, как и во всем замке, никого не было. Сел купец отдохнуть, а про себя думает: «Хм! В таком замке – и пусто! Совсем как у меня в желудке… Пожалуй, я здесь и умру с голоду».

Тут приходит к нему какой-то человек (самого-то его не видно, а слышно только голос). И человек тот говорит купцу:

– Нечего тебе сидеть и голову ломать впустую. Ступай лучше в соседнюю комнату да поешь. Я принес туда завтрак, сухую одежду, воду для умывания и все твои пожитки, что ты потерял в море.

Купец на это отзывается:

– А моя чудная роза тоже там?

Голос отвечает:

– Роза? Нет, розы нету.

– Почему же ее нету?

– А такие розы ты в нашем саду найдешь живые!

Купец не стал возражать и пошел в соседнюю комнату. Там было все, что ему обещали. Он умылся, переоделся, позавтракал и думает: «Ох, и наелся же я. Видно, бог ко мне милостив! И люди тут добрые какие! А ведь я так и не видел никого… Кто бы это мог быть?»

Вышел он в сад пройтись после хорошего завтрака. Идет себе по дорожке, цветами любуется и вдруг видит – на клумбе розы растут, как раз такие, как дочка просила. Приблизился он к клумбе и протянул руку, чтобы сорвать одну розу для дочери. Но в тот же миг что-то схватило его за руку страшными когтями и сказало хриплым голосом:

– Не ты посадил, не тебе и рвать.

Купец взмолился:

– Смилуйся надо мной, такую розу моя дочь просила.

Едва вымолвил он эти слова, когти разжались, обернулся купец и оказался лицом к лицу с таким чудищем, какого еще свет не видывал да никогда, пожалуй, и не увидит. И чудище это говорит купцу:

– Я отдам тебе все розы, какие у меня есть, но за это обещай мне через год привезти сюда свою прекрасную дочь, ту самую, которую ты любишь больше жизни.

Испугался купец.

– Боже мой! Чего захотел! – воскликнул он. – Чтобы я привез ему на съедение свое любимое дитя!

А чудище говорит:

– Если бы я людей поедал, так и ты бы не уцелел!

Тогда купец спрашивает:

– Зачем же тебе мое дитя понадобилось?

– Раз нужно, значит, нужно, и нечего об этом спрашивать. Но знай, ее тут никто не обидит! Привези мне ее через год, год она побудет у меня, а потом я на целым год отпущу ее опять домой.

Купец дал свое согласие и получил взамен прекрасный букет роз, тех самых, что просила его дочь; розы эти никогда не вянут и не теряют своего аромата. Обрадованным таким подарком купец стал прощаться с чудищем. А чудище было с ним так ласково, называло его батюшкой и говорило, что через два года станет его зятем: пусть только купец им не побрезгует и обещает ему руку дочери. Купец все обещал, лишь бы умилостивить страшилище.

Чудище, очень довольное, что купец им не погнушался, посадило его себе на спину и перенесло со всеми пожитками через море. И при этом так стучало когтищами, словно это была мощеная дорога; там, где для людей была морская пучина, оно шло как посуху, где людям – вода, ему – гладкий камень. Купца даже смех разобрал. Он спрашивает:

– По какой же дороге мы едем?

– А по царской![2]2
  Царская дорога – так в Галиции называли гравийные тракты высшего класса.


[Закрыть]

Перевезло чудище купца на другую сторону, ссадило на землю и говорит:

– А теперь поцелуй на прощанье своего будущего зятя.

Противно было купцу целовать такую образину, но поцеловал все-таки, будто и впрямь от всей души, и, простившись с чудищем, приехал домой. Всем дочерям роздал подарки, только вот жене забыл привезти нитку крупного жемчуга. Хотел сделать сюрприз, да и забыл!

Прошел месяц, другой… Стал купец печалиться, ничто его уже не радует; тут и год кончается, купец совсем затужил. Раз подходит к нему младшая дочь и спрашивает:

– Папенька, все-то у тебя есть, почему же ты так печален? Слезы глаза тебе застилают, ничего тебя не веселит, словно и меня уж нет на свете.

Отвечает купец:

– С чего же мне веселиться? Уедешь ты, и кто знает – что с тобой станет? Может, ты пропадешь… Может, не вернешься больше ко мне. А без тебя и мне не жить на свете.

Она говорит отцу:

– Не горюй, папенька, мне и там будет хорошо, ведь я, – говорит, – не на погибель еду.

Но не верит отец:

– Откуда ты знаешь, что едешь не на погибель?

– Папенька, родимый мой, для кого человек предназначен, для того он и умрет.

Тут уж отец рассердился:

– И ты согласна умереть ради этого мерзкого чудища?

Но дочка отвечает ему:

– А хоть бы и так, отец! Что же гневаться, сам ведь обещал чудищу, что примешь его в зятья.

Отец вспомнил свое обещание и крепко обнял дочь. Велел ей собираться и проводил к ужасному чудищу. Всю дорогу панна была печальна, приехала в замок, а там никого не видно, не слышно, даже птицы, и те не поют (в том замке на всем лежало заклятие, даже на птицах). Пошла она во дворец, смотрит: покои кругом открыты, и устроено все так, как ей нравится. И все там есть, чего бы она ни пожелала.

«Ах боже мой, как тут славно! – подумала она. – У отца я такого не видывала. Сестры завистливые, мачеха злая. Они, бывало, у меня все отберут, да еще побьют вдобавок».

Недолго думая, уселась она в самом красивом зале, обставленном по ее вкусу. Там же лежали для нее всякие игрушки: куклы, цветы… И чего бы она ни пожелала, все тут же появлялось. Наигралась она и думает: «Игрушек-то мне дали, а есть не дают!»

В ту же минуту невидимые слуги принесли обед, да такой, какого она дома и не едала. Вот наелась она, прилегла на диван отдохнуть и притворилась, будто спит. Приоткрыла тихонько глаза – опять никого не видно. Тогда панна говорит нарочно:

– А, это ты пришел! Хорошо, что ты на глаза мне не показываешься, я бы тебя испугалась!

Так и начала с чудищем разговаривать. Видеть она его не видела, а только слышала голос и чувствовала, как он своей лапой ее руки касается. Разговаривали оба несмело: панна сильно боялась, а чудище хотело ее приучить к себе. Оно говорило:

– Ты меня не бойся! Послушай лучше, что я скажу: пусть я страшный, но речи-то мои нежные, ласковые, и худого я тебе не сделаю.

А панне уж наскучило разговор вести с невидимым чудищем. Она и говорит:

– Ну хорошо, а теперь ступай прочь, наскучило мне с тобой разговаривать, я хочу в куклы поиграть, не привыкла я к таким долгим речам.

Чудище в ответ поцеловало ей руку и ушло. А она занялась немного с куклами, поиграла на фортепьянах и вышла в сад погулять. Ходит по саду, цветами любуется, рвет их, букет собирает, а сама думает: «Всякие розы здесь есть, а таких, что мне отец привез, нету!»

Ходила она по саду, ходила и нашла те розы. Только стала их рвать, как вдруг увидела в двух шагах от клумбы что-то черное и страшное. Присмотрелась панна поближе и со страху упала в обморок. А было это то самое чудище. Панна лишилась чувств, но чудище и само лежало без памяти от тоски с тех пор, как она его прогнала. Не знало оно, что та, по которой оно так тосковало, тоже лежит без памяти от страху.

Через некоторое время пришла она в чувство, открыла глаза, приблизилась осторожно к чудищу и потрогала его рукой.

Присмотрелась к нему получше и видит, что глаза у него закрыты и не чувствует он, как панна к нему прикасается. Присела она рядом, погладила чудище, а потом из озорства, расшалившись как маленькая, дунула ему в ухо. Чудище чуть шевельнулось, панна тотчас отскочила, испугавшись, но после вернулась к своим проказам и дунула в ухо другой раз. На этот раз чудище лениво приоткрыло глаза. Она перепугалась и крикнула:

– Ой-ой! Какие гадкие глаза!

Чудище засмеялось в ответ, и она увидела его страшные клыки.

– Ах, какие гадкие зубы!

Но все же не убежала, а взглянула на него повнимательней и видит, что не такой уж он гадкий, каким сначала показался.

Говорит ему панна:

– Что же ты, бедняга, тут лежишь весь мокрый, и муравьи по тебе бегают, лежишь – не шевелишься, разве тебя кто обидел?

– Будешь со мной поласковей, тогда недолго мне придется так лежать. Коли не будешь гнать, и муравьи кусать меня не будут.

Вот и начали они разговаривать каждый день, панна привыкла к чудищу и перестала его бояться. Так и год прошел, а панна ни о родителях, ни о доме даже и не вспомнила, так хорошо ей было в замке с этим безобразным чудищем.

Прошел год и еще шесть недель. Чудище спрашивает ее, не хочет ли она поехать к отцу, на что дочь купца отвечает:

– Можно и съездить, но, правду сказать, не очень мне хочется.

А чудище говорит:

– Нет, поезжай! Отец по тебе скучает, а как захочешь, обратно вернуться недолго.

– Ну ладно, поеду.

Чудище дало ей колокольчик и красное яблочко и сказало:

– Если яблочко наполовину побелеет – значит, я больной лежу, а если целиком побелеет, то уж меня и в живых нет. Тогда позвони в колокольчик – и в ту минуту около меня окажешься.

Распрощалась панна со своим чудищем, оно позвало невидимых слуг и велело доставить ее к отцу. Перенесли ее невидимые слуги домой, отец очень обрадовался и говорит дочке:

– Видно, плохо тебе было, раз ко мне пришла.

– Нет, – говорит дочь, – просто знала, что тебе скучно без меня, вот и пришла. Но если хочешь, я могу тотчас вернуться.

Отцу обидно было это слушать, и он вгорячах поклялся, что обратно ее не пустит:

– Как ты ни просись, не пущу, да и только!

Дочь лишь усмехнулась в ответ, подумав, что отцовское слово теперь ничего не значит:

«Ведь у меня есть колокольчик, стоит мне позвонить – и я там!»

Спрятала она яблоко вместе с колокольчиком в комод, да и позабыла, хотя бы изредка, туда заглядывать. А яблоко тем временем побелело слегка, потом еще немного, потом еще – и совсем белым стало!

Вот как-то мачеха, обозлившись, прикрикнула на падчерицу:

– Убиралась бы ты восвояси!

Обидно стало панне, и вспомнила она про яблоко. Заглянула в комод, а яблоко все белехонько! Зазвонила она в колокольчик и в тот же миг очутилась в своем любимом дворце, по которому так соскучилась.

Побежала панна искать чудище. Ищет по всему дворцу, по всему саду и нашла его лежащим под кустом малины, прикрытое соломой. Разрыла панна солому, a on лежит, вытянувшись, зубы оскалил и уже немного смердит. Кинулась она к нему, стала плакать, слезами его омывать, целовать и воскресила мертвого зверя. Протянуло чудище к ней лапу и начало ее корить:

– Хорошо же ты обо мне помнишь! Только тогда вернулась, когда тебя мачеха совсем заела.

А панна его целует и все умоляет простыть за то, что забыла о нем. Тогда чудище говорит ей:

– Ступай теперь в замок, а сюда возвращайся через полчаса.

Поцеловала его панна и ушла. Приходит в замок, а там слуги в ливреях, и все горячо благодарят ее за избавление от чар. Повели ее слуги по замку, показали все, что в нем было, а там и прекрасно обставленные залы и все, чего только человек пожелать может. Ну, прямо всего полнехонько!

Через полчаса она вернулась к своему чудищу и видит: вместо него стоит прекрасный королевич в окружении воинов. Едва она подошла к ним, как заиграла веселая музыка, и все стали ее благодарить за избавление. Мужики тоже приходили ее благодарить, она и их спасла: ведь вместе с замком была заколдована целая деревня (когда-то королевич вместе со всей деревней попал под чары злого князя). Королевич тоже благодарил свою панну. Тотчас велел он снарядить корабль, сели они вместе с ватагой музыкантов и поплыли к ее родителям. Всю дорогу музыка играла, а они плыли и радовались близкой свадьбе. Королевич был так красив, что панна не могла на него насмотреться. Говорит ему:

– Какой ты сначала был гадкий да вонючий!

А он в ответ смеется:

– Зато теперь я душистый!

Приплыли они к родителям, отец ее не нарадуется, что дочь будет королевой. Зато сестры от зависти готовы были утопить ее в ложке воды. Она все это видела, но не обращала внимания, знала, что, как только отец свадьбу справит, они вернутся обратно.

Сыграли свадьбу, все славно гуляли, веселились и ее поздравляли, а после свадьбы отправились они в свой королевский замок и жили там долго и счастливо; жили-жили, жили-жили, потом умерли да сгнили.