Текст книги "Владимир, сын Волка (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Директор долго думал о том, что даёт успех этой операции.

Краткосрочно – хаос в рядах арабских добровольцев и шейхов-спонсоров, паранойя в ISI и ЦРУ, потому что без вести пропал «бухгалтер» их партнёров по «Циклону», а это хуже, чем просто его смерть, ведь неизвестно, куда именно он пропал без вести.

Среднесрочно – скорее всего, после недолгой остановки, финансирование продолжится, но уже не всеми шейхами, а ещё это плохо скажется на потоке добровольцев из арабских стран, потому что если даже целый миллионер пропал, то об остальных даже задумываться не хочется. Ну и, само собой, больше не будет какого-то одного «финансиста джихада», который будет фокусировать на себе все потоки денег.

Долгосрочно – всё вернётся на круги своя, потому что свято место пусто не бывает, но Аль-Каида не возникнет в том виде, в каком она возникла в 1989 году, что уже хорошо.

Но что-то обязательно возникнет, потому что тенденцию одним похищением не остановить. Исламисты будут радикализироваться, ведь у них очень много теоретиков разной степени радикальности.

«Талибы сейчас – это просто мальчишки в лагерях для беженцев в приграничье Пакистана», – подумал Директор. – «Но они ещё скажут своё слово, лет через десять».

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, здание ХАД , 3 декабря 198 4 года*

– Суетится, да? – поинтересовался Директор.

– Да, – сдержанно улыбнулся Саид. – Волнуется и пытается понять, что значит эта смена руководителя Представительства.

– И правильно делает, – произнёс Директор, прикурив сигарету «Lucky Strike». – Ничего хорошего, для него, это не значит…

Прослушку из его кабинета убрали – по приказу нового руководителя Представительства КГБ в Афганистане, генерал-майора Гаськова.

Наверху решили, что с Воскобойникова хватит – похищение сверхценного араба и так очень хорошо скажется на его послужном списке, поэтому операцию «Кишмиш» должен закончить генерал-майор Гаськов.

По итогам допросов бен Ладена, Бориса Николаевича собираются представлять к Ордену Ленина, потому что Усама поведал информацию стратегической ценности. Оказалось, что он знает некоторые подробности операции «Циклон», а также хорошо помнит имена и лица ряда очень интересных командиров движения моджахедов, о которых КГБ было не известно почти ничего.

Но ценнее были сведения об арабских шейхах и подробностях набора добровольцев в странах Ближнего Востока…

А переполох, поднявшийся по ту сторону южной границы, сложно описать, потому что там начался хаос – прилетел представитель арабов и требовал выяснить, куда делся Усама, Файзулла позвал Директора на внеочередную встречу и потребовал выяснить всё, что он знает о произошедшем, обещая взамен поставку в 2000 видеомагнитофонов.

То есть, как минимум, созданы разногласия между арабами и душманами, а ещё руководство ISI надрало хвост подчинённым, чтобы шевелились быстрее.

– Скажи своим ребятам, чтобы не отсвечивали и не проявляли активности, – попросил Директор. – Не нужно привлекать его внимания, а то возможны инциденты. Чует моё сердце, что скоро в ХАД произойдут большие изменения…

– А когда я полечу в Москву? – спросил Саид.

– Как только решится вопрос с Наджибуллой, – ответил Директор. – И как только ты удостоверишься, что Мансур, действительно, соответствует нашим высоким стандартам. Если он сможет заменять тебя полгода, то ты без лишних тревог окончишь ускоренный курс и вернёшься, а он поедет в Москву.

Мансур Хуссаини – это новый перспективный кадр, найденный в ходе тщательного отбора кандидатов на службу в ХАД. В отличие от Саида, он не так молод – ему тридцать четыре года, он армейский капитан, решивший попытать удачу. Родом он из хазарейцев, на лицо – выглядит как обычный выходец из Центральной Азии.

Несмотря на возраст, он сдал тесты на «отлично», а также показал неплохой потенциал в финальном тесте – выявлены склонность к гуманитарным наукам и некоторые успехи в точных науках. Такое не берётся с пустого места, поэтому Директор направил его в существующий в подвешенном состоянии отдел Саида.

Люди, которые нужны Директору, те 2–3%, согласно нормальному распределению, как правило, и так неплохо устраиваются в жизни. И это необязательно какие-то высокие и значимые посты, потому что далеко не все люди амбициозны.

Пока что, таких талантов у него всего два, но он уверен, что, со временем, их станет больше.

И такие люди открывают большие возможности: Саид великолепно выполняет свою работу и собирает досье на каждого сотрудника ХАД. Официального разрешения ему никто не давал, поэтому он делает это негласно и уже адаптировался к этому.

Он уже разоблачил троих офицеров, получающих деньги от душманов – сведения о них были переданы КГБ и ими занимаются.

На взгляд Директора, в ХАД слишком много шпионов и предателей, аномально много – так быть не должно, речь ведь, всё-таки, о спецслужбе…

Но факты говорят о том, что тут офицеры дают взятки даже друг другу и продают сведения, полученные за деньги, душманам. Причём не очень дорого, даже если мерить местными мерками.

А кадровая политика Наджибуллы лишь усугубляет положение, потому что он упорно расширяет штат, чтобы получить больше влияния. До Наджибуллы в ХАД числилось до 5000 человек, а сейчас общая численность – около 40 000 человек.

Внедрение тестирования кандидатов лишь замедлило процесс наращивания личного состава ХАД, потому что охватывает только офицеров, а так, Наджибулла активно набирает штат в других подразделениях.

И если его снимут, а на его место поставят кого-то более внимательно прислушивающегося к советам КГБ, перед Директором, Саидом и Мансуром будет стоять большая и амбициозная работа. Нужно будет наладить кадровую службу и заняться тщательной чисткой рядов.

Директору не нужен покорный орган государственной безопасности ДРА – ему нужен эффективный ХАД.

С этого всё и начнётся.

ХАД, а через него армия и Царандой.

«Надеюсь, Эдуардыч не подведёт и дожмёт Наджибуллу», – подумал Директор, туша окурок в пепельнице.

Примечания:

1 – Об убийстве Тараки Амином – в нашем полночном эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» – тут нужна небольшая историческая справка. Изначально Народно-демократическую партию Афганистана возглавлял Нур Мохаммад Тараки, который её и основал 1 января 1965 года, на учредительном съезде. Важным моментом является то, что Тараки ездил в СССР, много общался с членами КПСС, консультировался и напитывался вдохновением, чтобы совершить в Афганистане революцию. Следовательно, КПСС видела в нём лицензионного амбассадора марксизма-ленинизма. Но затем случилась ерунда – оказалось, что в НДПА собрались люди с различающимися взглядами на то, как должен строиться социализм в Афганистане, поэтому Бабрак Кармаль собрал сторонников своих взглядов и осенью 1966 года вышел из состава партии, сформировав фракцию Парчам (переводится как «Знамя»), а Мохаммад Тараки, собрав оставшихся, сформировал фракцию Хальк (переводится как «Народ»). По сути, произошёл раскол на «большевиков» и «меньшевиков». Так и жили. А потом Мухаммед Дауд – мистер Твистер, бывший премьер-министр, решил, что надо избавляться от монархии и устроил небольшую революцию, при ограниченном участии НДПА, преимущественно фракции Хальк. Дауд был большим другом СССР, поэтому пользовался его поддержкой – советские специалисты начали многие инфраструктурные проекты именно тогда. На радостях и осознавая свою неспособность объединить массы под одним стягом, он даже дал посты членам НДПА, преимущественно Хальку. Но потом эта большая дружба начала проходить, потому что Дауд принял новую конституцию, в которой провозглашалась однопартийность, с главенством Национально-революционной партии Дауда, а все остальные партии отныне запрещены. Это вызвало сильную нестабильность, начались заговоры, попытки убийства, репрессии и так далее. Но хуже всего то, что Дауд начал смотреть на запад, налаживать отношения с Пакистаном и даже сотрудничать со спецслужбами иранского шахиншаха, чтобы покончить с коммунистами. И тут очень кстати пришлась НДПА, которая и устроила Саурскую революцию против Дауда. Локомотивом революции была партия Хальк, которая и заняла подавляющее большинство постов во власти. Возглавил всё Мохаммад Тараки, который поставил своим замом Хафизуллу Амина. Фракция Хальк начала радикальные реформы, но Тараки пользовался расположением СССР, поэтому считалось, что всё нормально. По сути, эти реформы и вызвали гражданскую войну в Афганистане, а затем Амин, которому стало мало поста вечного зама, устроил микропереворот, в ходе которого Мохаммад Тараки был свергнут, арестован, а затем загадочно убит. Заслуживает внимания то, как именно это произошло. Противоречия между Тараки и Амином нарастали, поэтому первый решил встретиться, чтобы обсудить ситуацию. Амин пришёл с вооружёнными телохранителями – добром это не закончилось. Началась перестрелка, как у настоящих гэнгста, из которой победителем вышел Амин – фактическая власть к тому моменту была в его руках, поэтому он использовал эту перестрелку как благовидный повод для смещения Тараки. Обстоятельства перестрелки неоднозначны – разные источники дают разную оценку. Кто-то говорит, что это Тараки пытался взять Амина под арест, кто-то говорит, что Амин устроил этот замес, чтобы получить формальный предлог. Мы уже не узнаем правды, к сожалению. В итоге, Тараки арестовали и, по одной из версий, задушили подушкой. Тут тоже непонятно. Но одно точно – Брежнев был в ярости, потому что Тараки был его человеком, которому он давал гарантии безопасности. Это стало ещё одним фактором, способствовавшим принятию уже обдумываемого решения о вводе войск. Теперь о слухах о том, что Амин сотрудничал с ЦРУ – подтверждений этому, спустя столько лет, так и не нашлось, но факт того, что Амин начал активно общаться с США и Пакистаном, задокументирован. Амина быстро грохнули, Хальк оттащили от кормила власти и поставили альтернативного, всего такого скромного и красивого, Бабрака Кармаля, который всё так же возглавлял Парчам. Собственно, так всё и привело к тому, что ты, уважаемый читатель, видишь на страницах этого произведения – изначально дерьмовый расклад, выхода из которого не видно и, скорее всего, просто нет. Куда ни кинь – всюду клин. И Саурскую революцию делать надо было, потому что Дауд двигал Афганистан на очень скользкую дорожку. И Хальк поддерживать было нельзя, потому что это бы только усугубило кризис и обострило гражданскую войну. И Парчам – это несмешные клоуны, которые ничего не смогли, а потом их режим рухнул, через пару дней после того, как кончился авиационный керосин. В общем-то, изначально это было неочевидно для советского руководства, поэтому оно влезло в эту историю и поплатилось. Впрочем, настоящее недоумение у меня вызывает тот факт, что потом, в 2001 году, в ответ на 11 сентября, туда влезли США – неужели они не поняли, что там просто место проклято? Что это было? Слепая вера в американскую исключительность? Я тебе так скажу, уважаемый читатель: в нынешней околорецессионной ситуации (вообще, это называется технической рецессией, ведь два квартала подряд идёт отрицательный рост ВВП), вокруг которой сейчас лихорадочно крутится экономика США, есть заметный вклад Афганистана.

Глава двадцать третья

Кандагарские вечера

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, ул. Вазир Акбар Хан, дом 65 , 14 декабря 198 4 года*

– Что у тебя, Вольфыч? – спросил генерал-майор Гаськов.

– Да так, Эдуардыч, зашёл поговорить, – пожал плечами Директор.

– Рабочий день почти закончился, – посмотрел Гаськов на часы. – Ладно, поговорим. Садись.

– Насчёт Наджибуллы… – начал Директор, сев на стул.

– Ох… – вздохнул, закатив глаза, Константин Эдуардович. – Руководство ещё решает, это вопрос уровня Политбюро – туда даже подать его не так просто, как кажется. Со своей стороны я всё сделал, я не хуже тебя понимаю, что его надо убирать.

Директор часто захаживает к нему и беседует о всяком.

Он сумел убедить его, что успешные операции – это хорошо, но помнят о них недолго и случаются успехи не так часто, как хочется, а вот чётко налаженный механизм работы ХАД – это надолго и приносит результаты постоянно, без существенных усилий со стороны Гаськова.

Константин Эдуардович и до этого был настроен снести Наджибуллу, но Директор усилил этот настрой аргументированным обоснованием, почему именно с Наджибуллой они никогда не смогут полноценно реформировать и оптимизировать ХАД.

Поэтому он может быть уверен, что Гаськов хочет убрать Наджибуллу не меньше, чем он, но решаются такие задачи небыстро, поэтому нужно ждать и держать руку на пульсе.

– Хорошо, – кивнул Директор. – А как наш московский сиделец поживает?

– Веселится, наверное, – пожал плечами генерал-майор. – Весело ему там, в одиночной камере без окон… А ты к чему это спрашиваешь?

– Интересно просто, – ответил Директор. – Всё-таки, чувствую ответственность за дело – мы с Орловым допросили того душмана, который поведал нам о бен Ладене и с этого всё началось…

– Да будут вам награды, – поморщился Гаськов. – Вы, конечно, заслужили, но не надо ко мне приходить и намекать каждую неделю!

Это Орлов попросил Директора сделать намёк, чтобы долгожданные награды «не зажевало в безжалостных шестерёнках комитетской бюрократии».

– А насчёт денег… – завёл Директор интересующую его тему.

– Рано пришёл, – прервал его Гаськов. – Операция ещё не завершилась, поэтому нечего обсуждать. Как только «А»-шники посчитают, что надо заканчивать операцию, тогда и будет разбор полётов.

– Понимаю, – кивнул Директор.

А операция «Кишмиш» в самом разгаре: двое суток назад Директор передал Файзулле пакет с «очень достоверными» данными о том, что знает о пропаже бен Ладена ХАД. Эти данные частично бьются с тем, что КГБ сливает ISI через двойных агентов, поэтому подлога замечено быть не должно.

В глазах Файзуллы, Директор исправно выполняет свою работу и иногда даже делится сведениями о настроениях в Представительстве.

Он даже восхитился тем, как красиво действует Первое главное управление: когда ISI начала активно искать бен Ладена, КГБ отреагировал и начал лихорадочно выяснять, кто это вообще такой и почему его ищут. Ради этого даже ненавязчиво слили пару малозначимых завербованных агентов, подозреваемых в двойной игре.

Это опасная игра разумов, в которой надо не просто думать за противника, но и всегда держать в голове, что он тоже думает за тебя.

«Одно имя, вписанное в блокнот…» – подумал Директор.

– В отпуск съездить не хочешь? – вдруг спросил генерал-майор.

– Не думал об этом, – покачал головой Директор. – Да и работы непочатый край – не время сейчас отдыхать.

– Как хочешь, – кивнул Гаськов. – Ладно, пора собираться.

– До встречи, Эдуардыч, – улыбнулся ему Директор.

– До встречи, – кивнул генерал-майор.

Рабочий день окончен, поэтому Директор направился домой, чтобы поужинать, поупражняться, а затем заняться рапортом о лекциях, прочитанных им за прошлый месяц.

Гарнизон Кабула охвачен уже полностью – он читал лекции, буквально, в каждой части, перед многими сотнями офицеров и сержантов.

Это работает на его репутацию в 40-й армии, потому что он выкладывается на все 100% каждый раз, применяя харизму Жириновского и свой немного иной, более прагматичный, взгляд на то, что происходит на Западе.

Из-за этого приходится много читать самому, поэтому он часто посещает библиотеку и выписывает все газеты.

На ужин он решил приготовить гречку с куриным филе. Простое блюдо, дешёвое и сытное. Ещё и полезное.

Поужинав, он приступил к упражнениям – в рембате для него сварили стойку для штанги, со скамьёй. Из-за этого в гостиной стало меньше места, но когда приходят гости, он перетаскивает всё это на балкон.

Размявшись и поупражнявшись с пустым грифом, Директор начал ступенчатый переход к рабочему весу – сначала добавил двадцать килограмм, затем ещё двадцать и ещё двадцать. Выполнив пять подходов, он снял с грифа сорок килограмм, поставил штангу на пол и начал упражняться в становой тяге.

Он занимается практически с самого начала командировки – изначально он просто не хотел потерять форму, наработанную во время подготовки, а затем как-то втянулся и купил себе набор гантелей и гирь. Но этого стало мало, поэтому он озаботился штангой.

Директор отчётливо помнил, что Жириновский умер 6 апреля 2022 года, в возрасте 75 лет. Это неплохо, выше ожидаемой продолжительности жизни, но можно лучше.

Ему известно мало способов увеличения продолжительности жизни, но все они надёжные: питаться нормальной едой, не пить, не курить, не подвергаться стрессу и умеренно заниматься спортом.

С курением он ничего поделать не может – старается курить не более трёх сигарет в день, а вот с остальным что-то поделать вполне в его силах.

Жириновского убил коронавирус, наложившийся на диабет. С первым ничего не поделать, а вот со вторым поделать можно много чего – сформировался он у Владимира Вольфовича с возрастом, из-за малоподвижного образа жизни и неправильного питания.

На этот счёт у Директора есть долгосрочный план – он должен дожить до будущего. Прожить дольше, чем смог Жириновский и смог он сам.

«Для этого требуется малость – силовые упражнения три раза в неделю, а также ежедневные пробежки», – подумал Директор, сидя на скамье и восстанавливаясь. – «Осилим».

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, ул. Вазир Акбар Хан, дом 65 , 17 января 198 5 года*

– Говоришь, не пришёл на назначенную встречу? – переспросил генерал-майор Гаськов. – Оно и не удивительно – вчера нам стало известно, что ISI раскрыла подлог и начала обрубать концы.

– О, вот оно как… – удивился Директор. – Значит, всё?

– Да, всё, – кивнул Константин Эдуардович. – Работа была проделана огромная, результаты впечатляют, но обидно, что закончилось всё внепланово.

– Так Файзулла ушёл? – поинтересовался Директор.

– Да, ушёл, – с сожалением ответил Гаськов. – Но зато Шамсуддина взяли на выезде из города. И многих других – для ISI скомпрометирована вся сеть.

– Теперь мы можем поговорить о деньгах? – спросил Директор.

– Да, теперь можем, – поморщился Константин Эдуардович. – Их у тебя изымут, но за траты отчитываться не нужно – всё объяснено оперативной необходимостью. Но только на этот раз.

– Значит, заканчиваем трафик? – уточнил Директор.

– Нет, – покачал головой руководитель Представительства. – Сокращаем объёмы до 150 видеомагнитофонов в месяц. С этих средств будете продолжать свою деятельность с кишлаками и прочим. Председателя устраивают результаты, поэтому он готов закрыть глаза на небольшой объём видеомагнитофонов. Но впредь будете подробно писать о трате каждого рубля – что и когда купили, кому и зачем подарили… Это неудобно, но зато вопросов никаких не будет. Орлов уже уведомлён, он объяснит, как вы будете работать.

– Я всё понял, – кивнул Директор.

– Да и совесть имей – зачем тебе эти полтора миллиона рублей? – усмехнулся Гаськов. – Как Кощей, чахнуть над ними?

– Вообще-то, у меня есть мысли, как их потратить, – сказал Директор. – На общую пользу.

– И на какую же? – поинтересовался генерал-майор. – Душманов подкупать, чтобы они сами отступали из провинций?

– Нет, не совсем то, – покачал головой Директор. – Вернее, совсем не то. Есть время обсудить?

– Есть, – кивнул Гаськов и вытащил сигарету из пачки. – Выкладывай.

– Я много общаюсь с офицерами, сержантами и рядовыми бойцами, – заговорил Директор. – Не так давно мне удалось получить ряд журналов по теме того, что на западе называют посттравматическим стрессовым расстройством, а у нас, как я понимаю, никак не называют, потому что явление такое не признают. И я вижу некоторые из описанных симптомов у некоторых людей, с которыми имею дело. И это очень плохо, потому что последствия могут быть крайне негативными…

– И что это такое? – нахмурился Гаськов.

– Это расстройство, возникающее в результате длительного и тяжёлого стресса, травмирующих событий, например, потери друзей, родных, то есть, небезразличных людей, или перенесения ранений, – объяснил Директор. – В одном из иностранных медицинских журналов я прочитал, что особенно часто такое расстройство встречается среди ветеранов войны во Вьетнаме, но также оно замечено среди ветеранов Корейской войны – то есть, связь между боевыми действиями и ПТСР установлена явная. И среди ветеранов этих войн часто наблюдаются панические атаки, склонность к зависимости от наркотических веществ или алкоголя, агрессивность и суицидальные наклонности.

– Ты как-то слишком издалека зашёл, – сказал на это генерал-майор. – Причём здесь деньги?

– Нам нужно исследовать это явление, – сказал Директор. – Нужно разобраться, почему оно возникает, а также как его устранять. Нужны психиатры, психологи, а ещё нужны средства на содержание и лечение страдающих от ПТСР. Эдуардыч, тебе же нетрудно запросить данные – сколько случаев суицида среди вернувшихся из Афгана, сколько ведущих асоциальный образ жизни или находящихся в психдиспансерах из-за психических отклонений неустановленной формы. Пошли запрос и удостоверься лично – случаев уже должно быть много.

– Хорошо, я запрошу – это нетрудно, – сказал Гаськов. – Если твои слова подтвердятся – ладно, подумаем. Но тебе с этого какой прок?

– Это проблема, которую нужно попытаться решить, – ответил Директор.

– Знаешь, что… – нахмурился генерал-майор. – Принеси-ка мне эти журналы – хочу посмотреть, что ты там вычитал.

– Принесу завтра утром, – кивнул Директор.

Медицинские журналы были заказаны через Ахмеда – контрабандисты, судя по косвенным признакам, купили их в Исламабаде. Всего было восемь поставок, но большая часть журналов оказались по не интересным ему медицинским темам, поэтому он передал их в 650-й военный госпиталь.

В ценных ему журналах есть всего пять статей по теме ПТСР – в США уже давно проводятся исследования, потому что проблема с ветеранами Вьетнама остра, как никогда. Уровень жизни из-за двух энергетических кризисов упал, что обнажило в том числе и вьетнамскую проблему.

То есть, вопрос ПТСР находится в фокусе внимания психиатров США, поэтому в медицинских журналах часто попадаются тематические статьи с результатами исследований или новыми открытиями в этой сфере.

По сути, это почти бесплатные знания, которые в СССР, почему-то, не используют – то ли всем плевать, то ли это такое предубеждение перед всем западным.

– Но они на английском, – предупредил Директор.

– Уж как-нибудь разберусь, – усмехнулся Гаськов.

* Демократическая республика Афганистан, провинция Кандагар, город Кандагар, дислокация 70-й ОМСБр , 24 января 198 5 года*

– Там будет очень небезопасно, – предупредил Геннадий. – Будь готов, что начнётся стрельба.

– Конечно, – кивнул Директор и чуть подтянул ремень своего АК-74.

Передовая БМП-2Д тронулась с места и поехала, а остальные бронемашины последовали за ней.

Директора порадовало то, что все машины оснащены решётчатыми экранами с противоосколочными демпферами, в точности повторяющими те, что были разработаны в 762-м отдельном ремонтно-восстановительном батальоне.

Всё-таки, опыт массового применения экранов в Панджшерском ущелье изменил мнение командования 40-й армии, и теперь весь ОКСВА планово оборудует бронемашины под новый стандарт.

Пробуют также ставить решётки и демпферы на топливозаправщики, лакомые цели для душманов – Директор слышал, что кого-то это уже спасало от верной смерти.

Но в ответ на это душманы начали всё чаще применять минирование дорог самодельными фугасными зарядами. Они и раньше взрывали колонны, но теперь у них нет уверенности в более простом и дешёвом средстве, то есть, РПГ – приходится адаптироваться.

Ходят слухи, что китайские РПГ-2 якобы лучше преодолевают решётки, но это солдатские байки, потому что у этих противотанковых гранат механический донный взрыватель, чуть более склонный не срабатывать при контакте с решёткой. Испытания с трофеями проводились неоднократно – РПГ-2 не срабатывал либо с той же частотой, что и РПГ-7, либо даже чуть чаще.

Кандагар сильно отличается от Кабула, тут пески, а ещё здесь дышится чуточку легче, потому что провинция находится ближе к уровню моря. Ещё здесь ниже влажность, потому что климат не горный, а пустынный, но расплачиваться приходится сравнительно частыми песчаными бурями.

И зимой здесь теплее, чем в Кабуле – можно сказать, что зимой здесь относительно комфортно.

– Мы надолго туда⁈ – спросил Директор.

– Поговорим со стариком и обратно! – ответил Орлов.

– А что за старик-то⁈ – поинтересовался Директор.

– Важный связной! – ответил Геннадий. – Надо узнать у него кое-что! Если в кишлаке нет душманов – считай повезло! А вообще, мы едем в очень паршивое местечко! У кишлака Хакрез дурная репутация!

– А зачем мы тогда туда едем⁈ – спросил напрягшийся Директор. – Ты бы предупреждал заранее! Я думал, надо просто перевести разговор!

Он начал слегка расслаблять усики шплинта предохранительных чек на гранатах РГО. У него их четыре – на две меньше, чем хотелось, но больше не выдали.

– Да ты не переживай, Вольфыч! – усмехнулся Орлов. – Вряд ли что-то будет!

Директор планировал провести эту неделю совсем не так – насчёт Наджибуллы вопрос практически решён. Гаськов сказал, что идёт обсуждение в Политбюро, КГБ настаивает на его снятии и замене кем-то менее амбициозным и более лояльным.

Собранные доказательства возымели решающее действие – он брал деньги, пользуясь служебными полномочиями, препятствовал проведению секретной операции, продвигал своих людей в ХАД, и в целом, вёл порочащую репутацию ХАД политику…

По отдельности – ничего страшного, но в совокупности получилась картина очень нехорошего человека, который занимается понятно чем.

Но Гаськов предупредил, что сажать Наджибуллу никто не будет, потому что Политбюро не хочет портить отношения с Парчам.

А Директору всё равно, что будет с Наджибуллой, лишь бы больше не мешал. Всё-таки, врагом своим он его не считал, пусть и испытывал к нему неприязнь. Да и неприязнь эта – продукт «синтеза».

Вот кто испытывает к Наджибулле стойкую и нестерпимую неприязнь – это Жириновский. Он его ненавидит, потому что «Наджибулла – вор, подлец, подонок, мразь и коррупционер»…

«Но у каждого ведь есть свои недостатки», – подумал Директор. – «Наджибулла не идеален, но он бы что-то мог – как минимум, его режим продержался до полного исчерпания советских запасов в 1992 году».

Только вот это совсем не то, что можно считать удовлетворительным результатом. Сразу после падения Республики Афганистан, на территорию бывшего Союза бурным потоком хлынули героин, опиум и прочие наркотики. 90-е годы – это не только период экономического коллапса, но и беспрецедентная эпидемия наркотиков.

– Что мне здесь нравится – открытые пространства! – сообщил улыбающийся Орлов.

– А мне не нравится местный песок! – пожаловался Директор.

– Ну, это же Кандагар! – развёл руками Геннадий.

Ехали они всего около сорока-пятидесяти километров, а затем показался кишлак Хакрез и мотострелки спешились.

Местность считается условно-враждебной, поэтому тактика захода в кишлак всегда предусматривает готовность к отражению атаки.

Директор, следующий за подполковником Орловым, взвёл АК-74 и открыл два подсумка с гранатами.

Дехкан, обитающих в кишлаке, нигде не видно, что есть нехороший знак.

– Не вижу гражданских… – поделился Директор с Орловым.

– Да, это нехорошо… – ответил тот.

Когда они зашли в пустой кишлак, напряжение достигло предела – не видно ни гражданских, ни врагов, а так быть не должно.

Из дома в центре кишлака вышел старик, опирающийся на трость.

– О, это вы… – произнёс он. – Кто из вас главный?..

– Где все люди, почтенный? – спросил его Директор.

– Прячутся по домам, – ответил старик. – Когда приходят шурави, это всегда может закончиться бедой. Ты старший?

– Нет, – покачал головой Директор. – Но говорить ты будешь со мной.

– Хорошо… – кивнул старик и прошёл к лавке у дома.

Мотострелки заняли круговую оборону в центре кишлака, а бронемашины подъехали чуть ближе, чтобы поддержать их огнём, в случае нападения.

– Спроси его, что правда ли, что он знает какую-то информацию об арабах, что приходили сюда несколько недель назад, – сказал Геннадий.

Директор перевёл вопрос.

– Да, мы видели арабов, – кивнул старик. – Они приходили сюда – их было четыре десятка человек.

Директор перевёл его ответ.

– М-хм… – хмыкнул Орлов. – Что они делали?

– Они пытались подговорить нас выступить против шурави, – ответил старик, выслушав вопрос. – Но мы же не глупцы – вы узнали даже о том, что они приходили. И мы не хотим принимать ничью сторону. Дайте нам просто жить.

– Куда они пошли? – спросил Орлов, когда Директор перевёл.

– Они ушли в горы на западе, – ответил старик. – У них там есть убежище.

– Сможете показать это убежище? – спросил Орлов.

– Мы не знаем, где оно… – покачал головой старик.

– Хорошо подумай, – попросил его Геннадий. – Вы не можете не знать, где укрылись арабы – вы слишком хорошо знаете свою землю.

После того, как Директор перевёл его слова, старик опустил взгляд в землю и молчал почти полминуты.

– В полуденном переходе на северо-запад, – ответил старик. – Козлиное ущелье – там есть ветвистая пещера, в которой они прячутся.

Директор перевёл.

Орлов посмотрел на старшего лейтенанта мотострелков.

– Слышал когда-нибудь, тут есть какое-то Ваз дара? – спросил он.

– Место известное, приблизительно двенадцать километров отсюда, – ответил тот. – Пешком туда пройти очень тяжело, дорог практически нет. Только козьими тропами можно добраться.

– Но такое место точно есть и там можно спрятать небольшой отряд? – уточнил Геннадий.

– Да, конечно, – кивнул старший лейтенант. – Там есть пещеры.

– Отлично, – улыбнулся Орлов.

– А что за отряд арабов? – спросил Директор.

– Большая часть тех арабов не очень важна, но нам нужен Али Амин ар-Рашиди, – ответил Геннадий. – Это очень хороший друг нашего Бени, поэтому нужно захватить его.

Беня – так в среде причастных лиц в КГБ принято называть Усаму бен Ладена.

– Он может навести нас на Абдуллу Аззама, по словам Бени, главного идеолога арабов, прибывающих в Афган, – продолжил Орлов. – Будет замечательно, если Али Амина захватим именно мы, не думаешь?

– Наверное, – пожал плечами Директор.

– Сложите сладости и игрушки у колодца, – приказал Орлов.

Мотострелки начали вытаскивать из своих РДшек пакеты с конфетами и детскими игрушками. Местные пуштуны вряд ли будут в восторге от этого, но это лишь начало.

– Это подарок от нашего командования, – сообщил Директор старику, наблюдающему за складыванием пакетов у колодца. – Сами решайте, что с ним делать.