Текст книги "Владимир, сын Волка (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Основа оснащена молнией, делящей её пополам, что должно облегчать быстрое снятие разгрузки.

Из восьми подсумков четыре вмещают в себя по два магазина от АК-74, а оставшиеся четыре подсумка предназначены для гранат размером не более РГН или РГО.

Левая наплечная лямка оборудована подсумком для индивидуального перевязочного пакета, а на правой предусмотрено крепление для штык-ножа. Над последним Директор раздумывает с утра – ему кажется, что он там вообще не нужен и лучше ничего, чем он.

Для того, чтобы регулировать лямки по мере надобности, он предусмотрел по две трёхщелевые пряжки на каждую лямку, а для того, чтобы молния не порвалась, оборудовал разгрузку двумя фастексами и проушинами для поясного ремня.

В жертву пришлось принести остатки туристического рюкзака, с которого он и снял всю фурнитуру.

На данный момент, разгрузка завершена примерно на 70% – нужно пришить гранатные подсумки и неотъёмный рюкзак.

– Выглядит очень серьёзно, – произнёс Геннадий, со всех сторон рассмотрев почти готовое изделие. – Сам придумал?

– Сам, – ответил Директор. – Вдохновлялся, как видишь, Чи-комом.

Он постарался максимально упростить свою разгрузку, чтобы не таскать на себе ничего лишнего. Только магазины, гранаты, ИПП и ещё что-нибудь, в зависимости от ситуации, в неотъёмном рюкзаке.

И насчёт последнего он тоже сомневался – он не особо-то и нужен, ведь РД-54 гораздо вместительнее и полезнее…

– И когда он будет готов? – поинтересовался Орлов.

– Тут работы часа на три осталось, – пожал плечами Директор. – Может, на четыре.

– Ну так за работу, Вольфыч! – улыбнулся Геннадий.

– Нет, сначала я чай попью… – усмехнулся Директор.

Времени на доведение шитья разгрузки до логического завершения ушло больше, чем он рассчитывал – несмотря на посильную помощь Орлова, провозиться пришлось до самого вечера, то есть, ушло около пяти часов.

От крепления для штык-ножа он отказался, но неотъёмный рюкзак оставил – в конце концов, в пустом состоянии он почти не создаёт объёма.

Директор облачился в свой модернизированный 6Б2, а затем надел поверх него разгрузку. Подойдя к напольному зеркалу, одолженному соседями, он увидел Жириновского, очень довольного тем, как он выглядит.

А вид, и вправду, очень серьёзный: он не ошибся с эргономикой и разгрузка смотрелась на бронежилете очень уместно и ощущалась весьма удобной. Но удобство эксплуатации ещё нужно проверить.

– Да уж… – произнёс Орлов. – Мечта…

– Получилось ровно то, что я и хотел, – улыбнулся Директор.

– Омеговцы позеленеют от зависти, – произнёс Орлов и тоже улыбнулся. – У них-то Чи-комы сплошь да самоделки…

– Это тоже самоделка, – сказал на это Директор.

– Но зато какая! – воскликнул Геннадий. – Сюда же влезает восемь магазинов, четыре гранаты и ИПП, а в рюкзак вообще что угодно можно запихать! Мечта…

– Завтра сошью пояс для гранат, – сообщил ему Директор. – Но фастексов не осталось, поэтому придётся ждать ахмедовского каравана…

Пояс с кармашками для десятка гранат он решил сделать опциональным – это, действительно, будет пояс, но, в отличие от обычных гранатных поясов, он будет крепиться к разгрузке на четыре фастекса.

– А ведь, если с бронежилетом, разгрузка может и пулю выдержать… – посмотрел Орлов на подсумки для магазинов. – Два магазина-то пуля пробьёт, скорее всего, но ослабнет и бронежилет пробить уже не сможет.

Директор об этом ещё не задумывался, но резоны в этом есть, поэтому он согласно кивнул.

– Да, скорее всего, – сказал он.

– А можешь мне такой сшить? – решился спросить Геннадий. – С меня магарыч, разумеется!

– Хм… – задумчиво погладил подбородок Директор. – А что у тебя есть?

– Сертификаты Внешпосылторга, – заулыбался Орлов.

– Вот иди ты… – поморщился Директор.

– Шучу, ха-ха-ха! – рассмеялся Геннадий. – Могу подогнать тебе новый «Шарп» или видеомагнитофон. Но видик бывший в употреблении.

– Видик? – заинтересовался Директор. – А откуда?

– От верблюда, – усмехнулся Орлов.

В «Берёзке» видеомагнитофоны есть, но они стоят, как шасси от Ми-24, поэтому не по карману обычному офицеру. Причём торгуют ими там исключительно за чеки Внешпосылторга, то есть, практически за доллары – за видеомагнитофон JVC требуют 1600 рублей чеками, что практически неподъёмная сумма.

– С рынка? – предположил Директор.

– А откуда же ещё? – саркастическим тоном спросил Геннадий. – Но одна беда – домой его ты не вывезешь. На таможне отберут.

– А тот, что в «Берёзке» если купить? – уточнил Директор.

– С этим никаких проблем, – ответил Орлов. – Но где ты столько денег возьмёшь?

– Это решаемая проблема, – улыбнулся Директор. – Есть варианты…

– Мы с тобой об этом ещё поговорим, – улыбнулся ему в ответ Геннадий. – Но дай-ка разгрузку примерить!

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак , дворец Арг, 28 декабря 1983 года*

– … поэтому теперь можешь быть уверен – «Красное Знамя» мимо тебя не пройдёт, – похлопал полковник Гаськов Директора по плечу. – Если Кармаль решил наградить тебя «Красным Знаменем» от Афганистана, то значит, с нормальным «Красным Знаменем» наверху всё уже решено.

– А почему? – нахмурил брови Директор.

– А потому, что Бабрак, без санкции Москвы, даже голову не поворачивает, – усмехнулся полковник. – Не переживай – наградной лист движется, как надо, поэтому будет тебе «Красное Знамя».

Директор не особо-то переживал по этому поводу, потому что орден будет приятным дополнением, но решающую роль в его плане не сыграет…

Наконец, они с полковником вошли в зал заседаний, где уже собрались десятки представителей местной власти, а также советские офицеры, специалисты и партийные деятели, которым не повезло командироваться в Афганистан.

Из по-настоящему значимых чинов здесь присутствуют командующий 40-й общевойсковой армией, генерал-лейтенант Генералов, министр обороны Афганистана, генерал-полковник Абдул Кадыр Дагарваль, а также начальник ХАД, генерал-лейтенант Мохаммад Наджибулла.

Последний – это тот самый Наджибулла, который должен стать следующим председателем Президиума Революционного Совета, а также президентом Афганистана.

Директору он очень сильно не нравится, потому что ведёт себя, как типичный чинуша, обстряпывающий какие-то дела.

«Скользкий тип», – подумал он.

Наджибулла уже понял, кто именно автор его проблем с кадрами – раньше он мог беспрепятственно протаскивать в ХАД своих, соратников по партийной фракции и родственников, но теперь они, раз за разом, не проходят проверку…

Это наглядно показало порочность системы назначения по критерию верности – ни один из его друзей и родственников не прошёл тесты выше «удовлетворительно».

Казалось бы, «удовлетворительно» – это неплохой результат, но в ХАД берут только с результатами «хорошо» и «отлично». Причём последних сразу же берут на особый учёт, чтобы способствовать их продвижению.

Директор, своими инициативами, сломал Наджибулле долгую игру – он ведь третий год подряд «разбавлял» ряды своей организации «надёжными людьми», а теперь этот процесс остановлен.

Но хуже для него будет то, что на февраль 1984 года назначена переаттестация офицеров ХАД – к этому моменту Директор должен разработать новую методику, более подробно исследующую интересующие КГБ качества. Получится, конечно же, ерунда, потому что «точный тест на лояльность идеям марксизма-ленинизма», который затребован Представительством КГБ, сделать невозможно, потому что лояльность – это абстрактное понятие…

Только вот задача была поставлена, поэтому Директор напряжённо соображает, как её решить, даже сейчас, сидя в зале заседаний. Нужно ведь не просто разработать тест, а ещё и как-то обосновать, что он работает.

Впрочем, даже с этим тестом, в основе своей, комплекс испытаний будет исправно и очень точно отсеивать когнитивно отстающих кандидатов, а это главное.

«Единственное, что из моей методики помогает по профилю КГБ – она даёт косвенное представление об интеллекте человека», – подумал Директор, глядя на то, как Бабрак Кармаль становится за кафедру. – «Нужно быть конченым тупицей, чтобы сотрудничать с душманами. Или крайне алчным. С тупицами я уже помогаю, а алчность – это уже пусть госбезопасность решает».

Наджибулла, на взгляд Директора, филигранно сочетает в себе оба этих человеческих качества – он алчен настолько же, насколько и туп. Но он очень хитёр и умеет быть осторожным, поэтому, не считая пары актов ненавязчивого прощупывания почвы, ещё не предлагал Директору взяток.

Если он, всё же, решится, то ему конец – полковнику Гаськову он тоже не очень-то нравится, потому что начальство до сих пор крайне недовольно низким качеством работы ХАД. И если представить, что ХАД – это мёртвая рыба, то Наджибулла – это её голова…

– Дорогие товарищи, глубокоуважаемые друзья из великого Советского Союза, представители нашей революционной армии и народа! – заговорил Кармаль. – Сегодня, 28 декабря 1983 года, мы собрались в этом зале, чтобы отдать дань уважения героизму и мужеству тех, кто защищает нашу Саурскую революцию и дружбу с Советским Союзом. В трудный час, когда враги народа, наймиты империализма и их гнусные приспешники, пытаются сломить волю героического афганского народа…

«Ходит устойчивый слух, что он запойный алкаш», – подумал Директор. – «Говорят, что в трезвом состоянии у него стойкая грустинка в глазах».

Сейчас же Бабрак Кармаль выглядит весёлым, а это значит, что он уже «подзаправился».

Речь его была изумительно красноречива и максимально бессодержательна – красивые слова, цитаты Ленина, благоглупости о скорой победе и прочее, прочее…

Когда многословное вступление было закончено, выступил генерал-лейтенант Генералов, который был краток, но тоже высказал очень общие слова, в том же духе, но без цитат из сочинений Ленина.

Генералова за кафедрой сменил генерал-полковник Абдул Кадыр.

– Товарищи офицеры! – обратился он к награждаемым. – Проходите к кафедре!

Этот известен тем, что стал исполняющим обязанности министра обороны потому, что генерал-майор Мохаммед Рафи, предыдущий министр, слишком активно ставил своих друзей на посты в армии. Это было замечено Москвой, поэтому его поставили зампредом Совета Министров, что-то вроде Совета Безопасности в прошлой жизни Директора.

Полковник Гаськов, в ходе вчерашнего разговора, объяснил, что всё это значит.

Единственная разрешённая в стране партия – Народно-демократическая партия Афганистана. Но в ней есть фракции – Хальк и Парчам. Это Директор и так знал, потому что об этом много раз говорилось в учебке.

А вот чего он не знал в подробностях, так это того, что две фракции ведут ожесточённую подковёрную борьбу и ставят своих людей всюду, где получится. То есть, это не просто конкуренция за «место под советским солнцем», а настоящая борьба за власть, в ходе которой кто-то садится в тюрьму, а кто-то умирает.

Кармаль, например, из фракции Парчам, как и ушедший в Совмин генерал-майор Рафи, а также как нынешний начальник ХАД, генерал-лейтенант Наджибулла.

Генерал-полковник Абдул Кадыр же из фракции Хальк, и поставлен он ради «баланса» – Москве выгодно, чтобы Парчам не усиливалась, потому что Кармаль должен опираться только на помощь извне, чтобы не возомнил о себе ничего лишнего и оставался управляемым.

С одной стороны, этот «баланс» позволяет оградить фракции от взаимного кровопролития, но с другой, этот «баланс» не ведёт ни к чему – фракции имеют практически противоположные взгляды на методы строительства социализма в феодальной стране, поэтому непримиримы и договариваться не будут.

«Это не „баланс“, а „подвешенное состояние“ – только своевременное снятие „нарушителей баланса“ смягчает давно тлеющий кризис», – подумал Директор, стоя у кафедры и ожидая своей очереди. – «Москва не хочет рисковать, поэтому стоит на распутье и не делает никаких шагов».

Тут перед ним появился улыбающийся Бабрак Кармаль.

– Поздравляю, товарищ старший лейтенант! – поздравил он Директора.

Далее он повесил на китель орден «Красного Знамени» ДРА и пожал ему руку.

– Ташаккур, товарищ Кармаль! – козырнул Директор. – Слава Саурской революции! Надеюсь на дальнейшее сотрудничество!

Кармаль заулыбался ещё шире, кивнул и прошёл к следующему офицеру.

После вручения орденов и медалей, Бабрак снова взял слово, озвучив всё то же, что и во вступительной речи, но другими словами…

На этом мероприятие закончилось и их, наконец-то, отпустили.

«Через три дня Новый год…» – подумал Директор. – «Надо будет позвонить Гале, поздравить».

Письмо с поздравлением он уже написал и отправил – если его расчёты верны, то оно должно прибыть по адресу 31 декабря.

– Пойдём, покурим, – позвал его полковник Гаськов. – Знаю, что не куришь – посидишь со мной.

Директор последовал за ним в курилку, расположенную во внутреннем дворе дворца Арг. В ней уже заседали какие-то офицеры, к которым они и присоединились.

Константин Эдуардович закурил и выждал, пока посторонние офицеры не уйдут.

– Что на Новый год будешь делать, Вольфыч? – спросил он.

– Схожу на мероприятие в штабе, а потом домой, – пожал плечами Директор.

– Гостей зовёшь? – предположил полковник.

– Нет, спать буду, – покачал головой Директор.

– На Новый год? – удивился Гаськов.

– Да, – кивнул Директор.

Он уже отмечал когда-то 1984 год, вдвоём с Ульяной…

– Это нехорошо, – сказал полковник. – Михаила Афанасьевича знаешь?

– Который полковник Бровко? – уточнил Директор.

– Знаешь, – кивнул Гаськов. – Он собирает всех из Представительства у себя. Тоже приходи – не по-людски как-то, если ты проспишь Новый год. Ну?

– Да, приду, – согласился Директор.

– Вот и отлично, – заулыбался полковник. – Кстати, по поводу решёток – есть положительный отзыв от «Омеги». Вчера вечером группа возвращалась с боевого задания и словила гранату в правый борт коробочки. У гранаты отломился взрыватель, а потом все духи сдохли.

– Из-за отломленного взрывателя? – спросил Директор.

– Ты дурак, что ли, Вольфыч? – нахмурился Константин Эдуардович. – Омеговцы их всех положили! Я это к тому, что это первое боевое испытание твоей решётки – Иваныч, после праздника, будет писать рапорт. Говорит, что будет головой биться об стену, но добьётся, чтобы твои решётки порекомендовали армии по нашей линии. Сейчас-то только слухи ходят, что «Омега» ездит с наваренными на коробочки железяками, но если удастся обязать всех наваривать решётки – это сохранит не одну сотню жизней.

– Если… – вздохнул Директор.

– Нескольких омеговцев уже спасло, так что не унывай, – улыбнулся Гаськов. – Даже если сверху будут буксовать и тянуть, слухи уже разлетелись и кто-то наварит решётки в рамках колхозной самодеятельности.

– Будем надеяться, – кивнул Директор.

– Ты домой? – спросил полковник, встав с лавки. – Подкинуть?

– Нет, я сам доберусь, – покачал головой Директор. – С наступающим, Константин Эдуардович.

– С наступающим, Вольфыч, – кивнул ему полковник.

Примечания:

1 – Чи-ком – от англ. chinese communist – «китайский коммунист» – это разгрузочный жилет Тип 56, разработанный для НОАК в 1950-е годы. В стандартной версии вмещает в себя три магазина для АК, а также четыре гранаты Ф-1 или РГД-5. Американцам он стал известен во времена Вьетнама, когда китайские, на тот момент, товарищи начали поставлять их северовьетнамской армии, которая использовала их сама и пересылала Вьетконгу. Чи-ком является простым и примитивным решением, но был удобнее, чем ременно-плечевые системы СССР, оборудованные подсумками на четыре магазина, сильно смещающими нагрузку на поясном ремне. Этим обусловлено то, что воины-интернационалисты либо трофеили душманские разгрузки, либо самостоятельно шили что-то по мотивам. В конце концов, к 1983 году командование раздуплилось и в ОКСВА начали поставлять боевые выкладки десантника, чем-то отдалённо напоминающие жилет Вассермана, а с 1985 начали поставлять разгрузочные жилеты Пояс А. Последние часто путают с «Чи-комами», поэтому на многих ресурсах на фото Пояса А находится «Чи-ком», хотя это ни разу не одно и то же. Чтобы расставить все точки над «ё», где-то там, чуть ниже, есть фотографии.

Чи-ком a . k . a тип 56:

Пояс А (на бойце в центре):

Боевая выкладка десантника:

А вот, до кучи, чек Внешторгпосыла:

Глава пятнадцатая

Лафеты

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак , здание ХАД, 17 января 198 4 года*

– … лучше не доводить до этого, да? – спросил Директор. – Или ты хочешь отведать плоти грязного животного? Хочешь? Сейчас это полностью в твоей власти. Только от тебя зависит, что будет дальше.

Душман молчал, глядя на него с ненавистью и страхом.

Как и ожидалось, он не обладает даже минимальными познаниями из священного писания – Директор цитировал перед ним Коран и даже Библию, которые очень внимательно изучил, чем произвёл на него неизгладимое впечатление.

Он, несомненно, слышал что-то подобное от мулл, зачитывающих перед моджахедами нужные суры, поэтому не усомнился в том, что этот шурави владеет материалом не хуже, чем его духовный наставник.

Библию, переведённую на дари, он изучал для того, чтобы дополнительно удостовериться, что очень многие душманы тупо не владеют материалом – трёх-четырёх цитат достаточно, чтобы понять это.

– Пойми главное – для меня нет ничего святого, я – безбожник, – предупредил Директор душмана. – Но у тебя, как и у каждого воина Аль-Халика, есть шанс на спасение и избавление. И если ты будешь сотрудничать с нами, я даю тебе своё слово, что с нашей стороны не будет угрозы твоему посмертию. Если же нет, то пеняй только на себя… Ты будешь сотрудничать?

Душман молчал.

– Я жду ответа, – твёрдо произнёс Директор, слегка ожесточившись лицом.

– Да… – тихо ответил он.

– Как тебя зовут? – спросил Директор.

– Анварул Закир, – представился душман.

– К какому роду ты принадлежишь? – задал Директор следующий «протокольный» вопрос.

– Баракзаи, – ответил душман.

Опрос продолжился – Директор вызнал у пленного всё, что требовал Орлов.

Этого мальчишку, который не знает, сколько ему лет, но выглядит максимум на двадцать, взяли в плен во время боевой операции «Омеги» – КГБ сейчас «отрабатывает» бен Ладена, сведения о котором, судя по всему, попали к нужным людям.

В КГБ работают далеко не дураки, поэтому персону Усамы бен Ладена изучают со всей серьёзностью – идёт просев пленных, из них выпытывают любые сведения о бен Ладене, причём не без результатов.

Оказалось, что он частенько наведывается в Пакистан, где беседует с добровольцами, которых тренируют ISI и ЦРУ. У бен Ладена и двух этих спецслужб полное взаимопонимание и они помогают друг другу с различными задачами.

Орлов, как добытчик сведений о бен Ладене, вошёл в состав оперативной группы КГБ при Представительстве в ДРА, созданной специально под перспективную задачу. Ну и он, по-дружески, привлекает Директора в роли переводчика при допросах, а также делится некоторыми сведениями о ходе операции «Сфинкс».

Цель операции – поиск и уничтожение или захват Усамы бен Ладена. КГБ бы очень хотел захватить его живьём, но он будет доволен даже просто уничтожением, потому что нарытой информации достаточно, чтобы бен Ладен стал очень важной целью.

Выяснилось, что он, действительно, имеет связи с арабскими шейхами, сердечно сочувствующими моджахедам – от одного из захваченных моджахедов удалось узнать, что он даже привозил в тренировочные лагеря каких-то важного вида арабов и проводил экскурсии. Очевидно, что он показывал им, на что именно расходуются их деньги.

Просто раньше бен Ладеном никто из КГБ не интересовался, потому что его деятельность, пока что, имеет организационно-экономический, то есть, закулисный, характер, но Директор знает, что скоро всё изменится.

«Всё», – подписал он свой перевод. – «Теперь можно возвращаться к работе».

Наблюдатели со стороны ХАД и КГБ почти синхронно кивнули, когда он поднял на них вопросительный взгляд, и он покинул допросную.

Для Анварула Закира эта история с пленением ещё не закончилась, потому что его дополнительно допросят на основе данных из перевода беседы, то есть, раскроют дополнительные подробности его ответов на вопросы из списка, переданного Директору, а потом этого несчастного ждёт тюрьма Пули-Чархи, в которой он исчезнет бесследно.

«Скорее всего, расстреляют и прикопают в общей могиле», – подумал Директор, заходя в свой кабинет. – «Но то, что не отпустят – это гарантированно».

– Танцуй, Вольфыч! – ворвался вслед за ним Орлов.

– Зачем? – развернулся к нему Директор.

– Апробация пошла! – сообщил ему Геннадий.

– Не понял, – честно ответил Директор.

– Методику полковника Гаськова, в некоем «доработанном формате» собираются апробировать в высшей школе КГБ! – пояснил ему Орлов. – Это всё! Можешь уже начинать осторожно высверливать отверстия в погонах!

– А как так? – нахмурился Директор. – Неужели они успели её испытать? Времени же прошло всего…

– Так это и есть испытание! – ещё шире заулыбался Орлов. – Они увидели результаты – качество прибывающих в Балашиху офицеров из ХАД резко возросло и показывает стабильность! Там же не эти… как ты говоришь?

Он защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить.

– Дебилы, имбецилы, дегенераты, идиоты? – предположил Директор.

– Имбецилы! – ткнул в его сторону пальцем Геннадий. – Там же не имбецилы работают – пусть это ещё не исследовано, пусть ещё не совсем понятно, почему это работает, но это работает. А это веский повод, чтобы провести апробацию – если методика докажет свою эффективность на наших, советских, людях, то её обязательно внедрят!

По мнению Директора, это не будет иметь особого эффекта, потому что костенеть система начала уже давно, что подразумевает постепенное укоренение непотизма, то есть, кумовства. Чьи-то родственники будут приниматься в ряды КГБ без каких-либо экзаменов или, что ещё хуже, ради них будут фальсифицироваться результаты экзаменов.

Но своим мнением он делиться не собирался, потому что времена нынче такие, что лучше держать любое своё мнение при себе, в любой ситуации с любыми людьми.

«Зато ХАД – это другое», – подумал он. – «Резидентура и Представительство КГБ заинтересованы, чтобы качество офицеров ХАД было высоким, так как нынешняя их некомпетентность и ненадёжность влечёт последствия в виде смертей».

Именно этот серьёзный настрой изменить сложившееся в ХАД положение вещей, проявленный руководством Представительства, внушал определённые надежды – ситуацию изменить реально, и ключевые шаги уже сделаны.

Более умные люди, проходящие обучение в учебных заведениях КГБ, ранее феноменально точно отсеиваемые Наджибуллой и его командой, покажут лучшие результаты. А уже это позволит снять часть нагрузки с КГБ – в этом заинтересованы все, включая Гаськова, Орлова и Директора…

– Я рад, что у вас всё получилось, – улыбнулся Директор. – Это хорошо, что методику, хотя бы, начали всерьёз рассматривать.

– А я как рад! – довольно улыбнулся Орлов. – Это же карьерный взлёт! Однокашники обзавидуются! Подполковник в тридцать четыре года!

– Так тебе только тридцать четыре… – произнёс Директор. – Молодой ещё…

– Ох, куда уж мне до тебя, почтенного старца тридцати семи лет от роду, ха-ха-ха! – саркастически рассмеялся Геннадий. – Но, спасибо тебе, Вольфыч – без тебя мы бы так не отметились!

– Сочтёмся ещё, – улыбнулся Директор. – А это точно, что нам ниспошлют дополнительные звёзды на погоны?

– Не сомневайся даже! – заверил его Орлов. – Ты не понимаешь масштаба – без санкции генерала армии Чебрикова ничего этого бы не было! Значит, он заинтересовался, а это, будь уверен, значит так много, что ты даже представить себе не можешь!

Виктор Михайлович Чебриков – это председатель КГБ СССР, поставленный Андроповым взамен ныне генерала армии и министра Внутренних Дел Федорчука. Федорчук был компромиссной фигурой, которую Андропов поставил вместо себя, чтобы выиграть время для подбора подходящей кандидатуры и потрафить Украине.

Но просто так освободить от должности Федорчука было нельзя, поэтому его назначили руководить МВД, чтобы украинские партийцы не сильно обижались.

«По большому счёту, в СССР уже происходит ровно то, что и в Афганистане – генсекам приходится балансировать между национальными партийными фракциями, которых официально нет, но фактически они уже давно есть», – пришла к Директору интересная мысль. – «Коммунистическая партия Украины – это одна из сильнейших фракций, поэтому Андропов вынужден с ней считаться. И Черненко будет считаться, и Горбачёв».

В прошлой жизни он часто слышал о всяких «Днепропетровских кланах», но он всегда знал, что это бред, путающий причину со следствием. Реальная власть находилась у республиканских коммунистических партий, а не у каких-то невнятных «земляков».

Например, Щербицкий, первый секретарь КПУ, продвигался на высшие посты Брежневым, уроженцем Украины, и обрёл колоссальное влияние, что прямо-таки предполагало продвижение лояльных кадров на все значимые посты в Украинской ССР и на некоторые посты в Союзе, что и сформировало так называемый «Днепропетровский клан».

«Но журналисты-имбецилы, как всегда, всё напутали – у них следствие назначается причиной», – подумал Директор.

– О чём задумался? – поинтересовался Орлов.

– Да так, о международной политике… – ответил Директор.

– Рановато ты начал, – усмехнулся Геннадий.

– Я бы сказал, что поздновато… – с огорчением покачал головой Директор.

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, 1-й микрорайон, квартира Жириновского, 10 февраля 198 4 года*

– Да, недолго руководил… – посетовал полковник Бровко.

Сегодня были назначены посиделки в квартире у Директора – собрался целый десяток офицеров КГБ и штаба 40-й армии. Естественно, с целью распития спиртных напитков и бесед о всяком.

Директор всегда умел и до сих пор прекрасно умеет организовывать ненавязчивые и лёгкие мероприятия, несмотря на то, что сам не пьёт, поэтому было нетрудно превратить несколько будто бы спонтанных собраний в систематическое явление.

Вчера, в 16:00 по московскому времени, умер генеральный секретарь Юрий Андропов, но ТАСС сообщил об этом только сегодня, в 15:00.

Дата и время сообщения о смерти Андропова Директору хорошо известна – в прошлой жизни тот день ему запомнился тем, что он стоял в длинной очереди за мандаринами. На Новый год он их купить не смог, что очень расстроило Ульяну, поэтому он потратил кучу времени, чтобы, в конце концов, купить те злосчастные полкило…

– Зато сделал за этот короткий срок очень много, – сказал майор Мажуга. – Страна не забудет.

Черненко, насколько известно Директору, уже в больнице и, несомненно, уже неофициально назначен генсеком. Он траванулся копчёной рыбой, которую ему прислал Федорчук, от чего так и не оправится – ходили слухи, что это было сделано специально, партийная интрига и прочее, но Директор знал, что это бред сумасшедших.

Чтобы провести такую многоступенчатую интригу, Федорчуку нужно точно знать, что Андропов умрёт в ближайшее время, а также то, что Черненко будет назначен следующим генсеком. Только вот проблема этой теории в том, что Черненко назначили генсеком именно потому, что он давно и тяжело болеет и вряд ли сможет, даже если вдруг захочет, «сеять смуту», как покойный Андропов…

То есть, это череда случайностей, а не какая-то долгоиграющая интрига, приведшая к какому-то желаемому кем-то результату. Но факт – от того отравления копчёной рыбой Черненко так и не оправится.

– Товарищи офицеры, – произнёс Директор. – Тост за товарища генерального секретаря, Юрия Владимировича!

Ему пришлось опрокинуть в себя рюмку водки, потому что никто не поймёт, если он не выпьет «по такому-то поводу» – а это лишние подозрения. Но это единственная рюмка водки, которую он сегодня выпил.

– А теперь предлагаю вернуться к просмотру фильма, – предложил он.

Нажав на «Play», он вернулся на стул.

Сегодня они смотрят фильм «Рэмбо: Первая кровь», с Сильвестром Сталлоне. Синхронный перевод фильма выполнил уже набирающий известность Андрей Гаврилов.

На экране шла сцена, в которой Сталлоне спасается на мопеде от машины американских полицейских.

«У американских ментов, видимо, в порядке вещей в ходе погони исполнить несколько трюков, противоречащих законам физики…» – подумал Директор, глядя на фантастическое приземление взлетевшей примерно на метр полицейской машины.

Фильм полностью завладел вниманием офицеров. В Кабуле плохо с развлечениями, поэтому посмотреть фильм двухгодичной давности не отказался никто – некоторые видят его впервые, а некоторые смотрят далеко не в первый раз.

Директор же смотрел этот фильм только в прошлой жизни, поэтому с удивлением отметил для себя, что многие эпизоды уже просто забыл.

«Говядина», – вспомнил он.

Встав со стула, он направился на кухню и занялся извлечением горшков с говядиной в горчично-медовом соусе.

На прошлой неделе он угощал своих приятелей куриными крылышками по фирменному рецепту – ему стоило больших усилий найти именно крылышки. Вернее, достаточное количество куриных крыльев он не нашёл, и пришлось обжаривать ещё и ножки, в чём он не очень хорош.

Тем не менее, всем, без исключения, понравились панированные куриные крылышки и ножки, поэтому сегодня пришли офицеры постарше рангом – полковник Бровко и полковник Новожилов.

Последний, Новожилов Александр Васильевич, является заместителем руководителя Представительства КГБ по военной контрразведке – он прибыл в Афганистан чуть меньше месяца назад.

Со всеми этими людьми Директор налаживает контакт – особо много это, поначалу, не даст, но вот в будущем…

Он поместил всю говядину из глиняных горшков в одно общее блюдо и принёс в гостиную, где поставил его на стол.

– Угощайтесь, товарищи офицеры, – сказал он, вернувшись с вилками.

Просмотр фильма пришлось вновь прервать – всё-таки, люди пришли сюда не ради кино, а чтобы выпить и поесть в хорошей компании. Обычно, армейцы и госбезопасники отдыхают по отдельности, всё-таки, это два разных мира, но Директор решил объединить их, потому что это соответствует его плану.

«Время пройдёт – война закончится», – подумал он, прожёвывая кусочек нежного мяса. – «И тогда все эти люди больше не будут чужими друг другу – все они станут ветеранами-афганцами».

Настала череда тостов – она прошла под вкусную закуску. Полковник Новожилов высказался в угодном Директору нарративе, то есть, упомянул важность поддержания связи между Советской армией и КГБ, потому что «одно дело делаем», а майор Мажуга похвалил Директора за то, что сделал всё это возможным.

После очередного этапа застолья, был устроен перекур. Директор предусмотрел на балконе банку из-под тушёнки, которая начала наполняться окурками.

– Как думаешь, кого выберут следующим генсеком? – спросил у него Орлов, курящий вторую сигарету.