Текст книги "Мертвый город. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 45 страниц)

Так, ну фаза активных действий закончилась. Теперь остаётся только ждать, пока работники разберутся с транспортом. Ну и охранять их, разумеется. Без этого никуда.

Глава 12

На все про все мы потратили часов семь, может быть, чуть больше. И хорошо, что всего столько, потому что если бы дело потребовало бы больше времени, то нам пришлось бы ночевать в автобусном парке. Без освещения, что немаловажно. В то время, когда по городу бродят морфы.

Но нет, успели засветло. В итоге завести удалось несколько автобусов, но выбрали мы самые вместительные и большие из них. Пожалуй, вывезти удалось бы не только беженцев, собравшихся в санатории, но и «школьников», если бы они решились присоединиться к нам.

Колонной из четырех автобусов и грузовика мы выехали с территории парка. Нам предстояло снова объехать старый город по краю, а потом через промзону выехать на окружную дорогу, для того, чтобы уже потом через проселок попасть в санаторий. Я немного опасался того, что мы можем застрять в пути. Не сейчас, конечно, а потом.

Сейчас лето. Дожди были, но сегодня сухо, так что проедем. Да, эти автобусы для городских асфальтированных дорог, но пару поездок по грунтовке выдержат. Да и раньше ведь ПАЗы вполне себе ездили там, где дорог вообще не было, одни направления. Справлялись. А эти, пусть и большие, но с двигателями от КамАЗовских грузовиков. Крутящего момента у них должно быть достаточно, да и в целом дури много.

А вот, если до осени не успеем разобраться с вакциной, то могут быть проблемы. Пойдут дожди, дорогу развезет, и уже тогда ехать будет сложнее. С другой стороны, без вакцины до осени я не дотяну однозначно, либо обращусь, и меня пристрелят, либо сдохну по какой‑нибудь другой причине. Так что будущие проблемы меня не особо волнуют.

Проблема в том, что к вечеру меня постепенно стало колбасить. Снова. Такой жуткой дереализации и деперсонализации, как в прошлый раз, пока не было, но я чувствовал, что у меня начинается жар. Меня бросало то в холод, то в пот, по спине под горкой катились настоящие градины. Ситуация становится хуже.

И забить на охрану и отдохнуть было нельзя, потому что я твердо решил не подавать виду, что со мной что‑то происходит. Поэтому стоял в карауле наравне со всеми, все семь часов. Иначе мог бы пойти в ту же контору и завалиться на диван.

А ещё нам не удалось забрать с собой головы недоморфа и крушителя. Дело в том , что там от голов‑то не очень много чего осталось. Если ту же ведьму, или как там ее, я застрелил аккуратно, одиночным в голову, то этим двум тварям буквально снёс бошки. Мозгов в их черепушках практически не осталось, так что и брать было нечего.

Успокаивало только то, что наготове была очередная доза сыворотке. Как только доберемся до санатория, нужно будет отправиться к Профессору, и пусть колет. Я знаю, что любая из сывороток может вызвать моментальное обращение, но также понимаю и то, что без нее я определенно превращусь в зомби ещё быстрее. Так что остаётся только рисковать.

Сейчас же я сидел на пассажирском сиденье «Тигра», откинувшись на него и смотрел на дорогу. Мы ехали в голове колонны. Если что‑то начнется, то мы первая цель.

За рулём сидел Лешак, а сзади занял место Татарин, чтобы в случае чего прикрыть нашу колонну из пулемета. Стрелять он из него умел, а я, наверное, не смог бы. Хреновое состояние не способствует точной стрельбе.

Двигатель мерно урчал, под колесами шуршал асфальт, летели мелкие камушки. Дорога была не самой лучшей, зато расчищена, и уже это было хорошо.

– Неплохо скатались, – сказал Лешак.

– Ага, – кивнул я. – Правда, крушила этот меня напрягает. Как он гаражную дверь выбил. А если бы он не один там был?

– Меня больше удивило то, что его пули не брали, – сказал Татарин. – Это что получается, эта кость она как плиты четвертого класса что ли?

– Наверное, – ответил я.

Честно говоря, может быть, и к лучшему, что сыворотки из его головы мы не получим. Просто по той причине, что я без того покрываюсь чешуей. Пока что она мелкая и хорошо отходит. Местами отваливается. А если я начну покрываться такой же броней, как и он? Да меня попросту пристрелят. Свои же. Из привычного человеческого страха перед всем непонятным.

Жаль, что так получилось. Я ведь надеялся, что очищающаяся кожа – это признак того, что мне лучше становится. Но очередной приступ лихорадки это перекрыл. Ни хрена мне не лучше.

Я поднял руку и посмотрел на наладонник. Соединение с сетью работает, данные уходят на базу. Значит, они там уже знают, что у меня лихорадка. Но пока ничего не пишут. Да и что они могут мне посоветовать? Выпить парацетамол, принять холодный душ и не перенапрягаться? Как‑то смешно даже.

– А у тебя что за патрон? – спросил Лешак.

– Бронебойно‑трассирующий, – ответил я. – Удалось разжиться немного. По грабительскому курсу, но обменял на базаре.

– Может быть, нам туда заехать? – спросил он. – Тоже купить чего?

– Не думаю, что нам стоит в город есть, – я покачал головой. – Сейчас доедем, а потом надо сидеть – не высовываться, тише воды, ниже травы.

– Разумно это, – согласился Татарин. – В городе бардак начнется.

– Он тут все это время шел, – ответил я. – Уж чего‑чего, а порядка тут никогда не было, это точно. В отдельно взятых поселениях, может быть, и да. А вот в целом по городу. Честно говоря, в Африке в некоторых местах порядка было гораздо больше.

– Да ладно тебе, – сказал Лешак.

– Да не ладно, – я покачал головой. – Если бы с умом подходили бы, то и выжило бы народа гораздо больше, и город закрывать не пришлось бы. Зачистили бы под корень всех зомби, да и все.

– Не решились, – выдохнул Татарин.

Ну, пусть думает так. На самом деле, чего‑чего, а решимости у нашей власти достаточно, У той, что сейчас, не у предыдущей. Списали они всех, вот и вся. Хотя и это может быть от недостатка решимости, конечно.

Я посмотрел в окно. Несколько зомби, что стояли на обочине, двинулись нам навстречу, а когда мы проехали мимо, обернулись и пошли следом. Как бы так не получилось, что мы в конечном итоге толпу к санаторию за собой приведем. Едем‑то мы медленнее.

Впрочем, потом они отстанут, когда на окружное выберемся. Там расчищено, можно разогнаться, побыстрее поехать. Не должны привезти.

С улицы послышались выстрелы. Все встрепенулись, Татарин вообще чуть сразу в люк за пулемет не полез, но я жестом остановил его. Не по нам работают, да и вообще далеко где‑то, не через один дом, и не через два.

Сперва две длинные автоматные очереди, несколько коротких в ответ. А потом застучал пулемет. Гораздо громче. Такие штуки встречаются очень редко, и в основном у военных. Так это что, получается, опять они шалят? А на кого напали?

– Кто тут вообще живет? – спросил я. – В старом городе.

– Так ты ж сам гостей приводил из ДК. Вот он‑то здесь и располагается.

Точно. Что‑то я запамятовать успел. Ну, спишем это все на лихорадку и прочее. Нормально.

Лешак включил рацию, что‑то покрутил, и из динамиков раздался чистый, практически без помех голос. Да, похоже, это действительно близко.

– Всем вокруг! Всем вокруг! – человек говорил напряженно, похоже, что он был близок к панике. – Говорит община Дома Культуры. На нас напали военные. Просим помощи! Повторяем, на нас напали военные, нужна помощь! Их много!

– Да не голоси ты, – перебил его другой военный, и принялся говорить на русском армейском, с нецензурными через слово. – Никто, мля, не приедет, мля. Лучше сами, мля, ворота откройте, иначе здание сложим, мля.

– ДК штурмовать, – хмыкнул Лешак. – Ну удачи им, что тут скажешь.

– А что, трудно будет? – не понял я.

– А, ну да, ты ж там не был, – с готовностью пояснил он. – Здание еще при Сталине строили, все лучшее для рабочих, чтобы ты понимал. Стены там чуть ли не с метр толщиной, окна больше, да, но на первом этаже все решеткой забрано. Если они его хоть немного прикрыли, мешками там с песком, заграждения поставили, то до роты туда соваться смысла нет.

– Да уж, – кивнул я.

Одновременно с этими словами раздался взрыв. Гулкий и очень громкий. И я прекрасно узнал в нем выстрел танка. Приходилось слышать, а те, у кого над ухом танк долбанет, потому об этом уже никогда не забудут. И будут стараться этого избегать, потому что уж очень уши жалко.

У нашей ЧВК танки были, их передавало министерство обороны. А что‑то закупали на местах у местных. Они, конечно, были похуже, и экипажи на них приходилось обучать, но когда ты на танке, а против тебя воюют голожопые повстанцы, у которых ничего кроме противопехотных мин, да советских РПГ‑7 нет... Честно говоря, если бы я был таким повстанцем, то очень пожалел бы, что занял не ту сторону.

– Похоже, что здание они действительно сложат, – проговорил Татарин.

– Дверь выбили. Сейчас там охеревают все. Вломятся, займут плацдарм, а потом зачистят потихоньку. И надеюсь, что под корень всех, никто не сдастся.

– Ты чего это? – спросил Лешак.

– А того, – ответил я. – Эти, что в ДК сидят, про санаторий знают. Надо нам, чтобы военные и туда приехали? Мне их тоже жалко, да и не виноваты они ни в чем, но лучше уж их, чем нас, верно?

Да, прагматично. И возможно, что слишком жестко, Однако это правда. На чужих мне наплевать, я ответственность брал только за тех, что в санатории остались. Мне и на школьников наплевать, честно говоря.

– И много у вас танков? – повернулся я к Татарину.

– Три штуки оставалось, – ответил он. – Зато снарядов много. Очень.

– Классно, – я выдохнул, снова посмотрел в окно.

– Откуда они вообще у вас? – спросил Лешак. – Вы ж пехтура обычная. БМП – понимаю, броневики эти. Но танки?

– Их в самом начале пригнали, – сказал дезертир. – Когда все только начиналось, на усиление прислали шесть танков. По железке, естественно, в промзоне тогда все спокойно было, и забрали мы их без проблем. Только вот один сдох сразу. Не знаю, почему, что‑то в движке клинануло. Его мы бросили. А потом еще два потеряли, когда пытались на них через Периметр прорваться.

– Однако, – я хмыкнул.

Против своих же граждан танки прислали. Впрочем, в первый раз что ли? У нас было такое, что из танков и по одному из главных зданий в стране работали. Да на русской земле всякое случалось.

– То есть одно из трех. Либо какая‑то небольшая группа увела танк и свалила из пятого комплекса. Либо они мирно договорились и решили развестись с разделом имущества. Либо эту группу выбили с базы, и там уже случилась резня.

Других вариантов я не видел. Объединиться военные, ведомые разными лидерами, не могли. Это слишком сложно для них.

– Второе вряд ли, – проговорил сзади Татарин. – Чуркин не даст добра. Он офицер, причем боевой, просто не такой авторитетный, как батя был. И будет на своем стоять до последнего.

– Чуркина могли и грохнуть тайком, – сказал я. – Башку проломить или задушить ночью.

– Не, – качнул головой дезертир. – Такого не простят, вообще забей. Так только раньше резня начнется.

Я снова погрузился в свои мысли. Началось, значит. И гораздо раньше, чем я думал. Сколько дней‑то прошло с того момента, как я Онорчука убил? Да недели еще нет. Да, похоже у них и раньше разлад был, а все скреплялось только железной воли полковника.

Может быть, не валить его надо было, а договориться попробовать? А смысл? Местные все равно военных не простят, проще армян с азерами заставить договориться или грузин с абхазами. Кровь тут, причем много ее, а когда счет на кровь открывается, закрыться он уже не может. Только расти.

Общий враг мог бы объединить. И он даже есть – зомби, Да только, как я успел понять, они тут за врагов не считаются особо. Просто за фон. Вот если бы орда собралась какая‑то крупная, да поперла на них, может быть, чего и сделали. А так.

С другой стороны. Это недалеко. Сходить, посмотреть что ли? Геройствовать смысла нет, а вот просто глянуть, прикинуть. Попросить Лешака остановить машину.

Снова грохнул танк. И следом очереди. Что‑то крупное типа КПВТ или НСПТ херачит, а ему пулемет поменьше вторит. Да уж, не завидую я сейчас тем, что в ДК сидят. Зачистят их, да и дело с концом. И сядут на их месте. Дыры залатают, быт наладят, да будут жить.

– А это получается, что в старый город соваться больше нельзя, – сказал я.

– Почему? – спросил Лешак.

– А ты думаешь они просто так сюда приехали что ли? – ответил вместо меня Татарин. – Сядут они здесь. И всю округу под себя попытаются подмять, это однозначно. По крайней мере, лапу наложить на богатства. Ну и патрули по округе распихать, без этого уж совсем никуда.

– Точно, – кивнул я. – Так что эта часть старого города скоро под вояками будет. Их поменьше, конечно, и если бы не танк, я бы подговорил вас сюда поехать, да попытаться прояснить им, что такого делать не нужно. Но танк – это аргумент, конечно. Это тот самый лом, против которого нет приема.

– А зачем? – не понял Лешак.

– Взять с них можно много, вот зачем, – ответил я. – Представь, если колонну нашу не один броневик будет сопровождать, а несколько? То‑то и оно. И если с умом к этому подойти, то можно малыми силами их оттуда выбить.

– Ты слышал, что я тебе вообще про ДК говорил? – уточнил наш водитель.

– Ну и что? – спросил я. – Когда вы в «свечке» на Фрунзе сидели, кто думал, что так получится? Просто действовать не совсем стандартно надо. Но вообще ты прав. Сидеть надо тише воды и ниже травы.

Меня снова затрясло. Я снял с пояса флягу и сделал несколько больших глотков. Вода казалась ледяной, хотя на самом деле она успела порядком нагреться за то время, что мы провели на солнце. А остывает медленно.

Вояка, мать твою. Собрался куда‑то. Ага, сейчас. Не сдохнуть бы еще, не обратиться.

– Ну, вроде нам в городе больше нечего делать? – спросил Татарин.

– Вроде нечего, – кивнул я. – Если только остальных вытаскивать не потащат. Это уж как Стас с Игорем решат. Может быть, они пока школу не тронули, черт его знает. А чего они вообще в ДК поперлись, далеко ведь? Вы знали, что тут творится?

– Знали, – кивнул дезертир. – Мы ведь по всему городу катались. И с теми, что в ДК сидят, зацепиться успели пару раз. Разное случалось. Да и в лабораторию приезжали. Какие‑то дела были, гонял на Онорчук по городу.

– Лучше б вы зомби отстреливали, – ответил я .‑ Всем лучше было бы.

– Мы отстреливали, но только когда они в большие толпы сбиваться начинали. Сам ведь знаешь, опасно это. Глушителей у нас нет, кроме тех, что в паре охотничьих нашли, да и те не особо хороши. А начнешь отстреливать – попрут. Толпа соберется еще больше, со всего района на пальбу придут.

– А чего вам будет‑то, если на броне?

– Ну, будет, – ответил он. – Как минимум, зажмут, выехать не сможем. А как бы, сам знаешь, если до ночи на базу не вернуться, что начинается. Морфы. А они, знаешь ли, не такие, как остальные. Если встречал, то знаешь.

Встречал, да. Один раз чудом жив остался, а во второй. Да вот сегодня, это даже не морф был, а просто рвач, который чуть больше отожрался. И если бы я чуть промедлил, то он меня завалил бы. И сожрал. А это, кстати, стоит помнить, что у меня опыт боевой, который не у каждого военного есть. Ну а про рефлексы ускоренные, которые я получил благодаря сыворотке, я вообще молчу.

Пальба постепенно затихла, мы уехали далеко. Колонна стала набирать скорость, потому что машин сразу стало меньше. Промзона же, как ни крути, это другое совсем. Тут пробок не бывает, вот и дороги чистые. Так что ускорились километров до шестидесяти, сильнее автобусы лучше не разгонять. Все‑таки аварию можно устроил, тормозят они совсем медленно.

Но вроде все, дальше должны доехать.

Я сделал еще глоток из фляги и завернул крышечку. Поежился. Трясет.

Черт, хреново‑то как.

Глава 13

Подъехали к санаторию мы, когда уже смеркалось. Охранники увидели нас издалека, запросили по рации. Мы подтвердили, что это свои, после чего они бросились открывать ворота.

Броневик пришлось отогнать в сторону, чтобы дождаться, пока въедут автобусы. К счастью у санатория была своя, достаточно просторная стоянка на территории, и пусть сейчас большая ее часть и оказалась занята теплицами и парниками, разместить машины там удалось. Только потом задом въехали мы. Так, чтобы пулемет смотрел в сторону ворот. Это всё‑таки ещё один рубеж обороны, да чтобы его пройти, придется изрядно попотеть. Там ведь и гнездо оборудовано более‑менее, да и вообще плотность огня он даёт хорошую. В общем, тоже неплохо.

Когда Лешак заглушил двигатель, я открыл дверь и выпрыгнул на землю. На самом деле, это мне показалось, что выпрыгнул, а по факту мои ноги подогнулись, и я чуть не рухнул на колени. Чувствовал я себя, откровенно говоря, хреново.

Поежился. Воздух уже успел остыть, солнце скрылось за горизонтом. Одно хорошо: ветра не было, деревья прикрывали от него. Всё‑таки хорошая база – этот санаторий, жить здесь можно. А уж за электростанцию и котельную вообще отдельное спасибо.

Нас снова вышли встречать Игорь и Стас. Неразлучная пара.

– Ну, как все прошло? – спросил начальник охраны.

– Нормально, – ответил я. – Несколько зомби было, но мы их постреляли. Потом ещё с одним мутантом столкнулись, но повезло, тоже завалили. А вот тем, что в ДК сидят, не повезло. Крупно не повезло, я бы сказал. На связь из города никто не выходил?

– Нет, – покачал головой Стас.

– Свяжитесь со «школьниками», если они вообще ещё там. Спросите, не было ли этой ночью стрельбы в стороне пятого комплекса. И советую настоять на том, что им надо валить. Желательно в нашу сторону. Пусть выйдут на точку, и мы заберём их автобусами.

– А что случилось‑то? – спросил Игорь.

– Военные ДК взяли, – сказал Лешак, за моей спиной, что уже успел выбраться из машины.

Начальники переглянулись между собой. Похоже, что такого они не ожидали.

– Прямо так и взяли? – спросил Игорь.

– Даже если и не взяли ещё, то сегодня возьмут. Не знаю, сколько их там рыл, но стреляли много. И они ещё и танк с собой притащили.

– Танк? – не сразу поверил мне Стас. – Ты уверен?

– Уж поверь, я выстрел танка услышу. И различу. Не знаю, что именно за танк, конечно, но они пару раз из него по зданию долбанули. А это, чаще всего, означает, что все, конец войне. А если у них ещё и «шмели» были, то там сейчас одни кишки по потолку.

– Дальше не полезут? – спросил Игорь.

– Откуда я знаю‑то? – хмыкнул я. – Думаю, что нет. Этих, скорее всего, из пятого, с базы выбили. Но они танк с собой забрать умудрились. Вот и поехали туда, где люди уже укрепиться успели, где засесть можно. Сперва по рации слышал, они миром сдаться предлагали. Потом, когда их послали, долбанули из танка. Но мы не видели ничего, в паре кварталов оттуда проезжали.

– В трёх. По Ленинской.

– Дела, – протянул Игорь. – Да уж, прав ты был. Так что теперь, сидим тихо и не высовываемся?

– Толпой нам в город соваться точно нельзя. Если что‑нибудь случится, то группу отправить можно.

У меня‑то как раз дела есть. Нужно импортных найти, мне это Сам приказал. Только вот, увы, я понятия не имею, как это делать. Они наладонник взломали, и наверняка от системы геолокации его отвязали, иначе можно было бы попробовать. А так...

Да черт его знает. Шарятся где‑то по городу, что‑то делают. В лаборатории не лазают больше, наверняка, делать им там нечего.

В этом и вопрос. Знал бы я, что им сделать нужно, какую задачу перед ними поставили, давно пошел бы туда и нашел. А так, увы.

Так что лучше тоже на базе посидеть. Спокойнее будет. Но сперва – укольчик. Без укольчика сейчас в нашем деле никуда, где‑то полсуток я, может быть, и продержусь, а потом все. Останется только за другими гоняться начинать, и жрать их.

– Я к Профессору, – сказал я. – Пару мутантов видели, рассказать ему надо. Может, для исследований поможет чем.

Стас, кажется, пропустил мои слова мимо ушей. А вот Игорь заметил все: и бледное лицо с мешками под глазами, и капли пота на лбу. И наверняка все понял. Но провожать меня, как в прошлый раз, не стал.

– Он в лаборатории, – сказал он. – Он теперь там ночует даже, говорит, рабочая обстановка продуктивно на ход мыслей влияет.

Ну, он фанатик, этого у него не отнимешь. Ради своих исследований готов на все. Вот и пойду, расскажу ему, что и как.

По уму сперва переодеться нужно, одежду лишнюю скинуть, оружие опять же оставить в комнате, но нет. Плохо мне. И так чуть не упал, а если ещё хуже станет, то вопросы возникнут. Но я им теперь нужен. Я – единственный шанс на эвакуацию. Так что, постараются сберечь.

Я поднялся на крыльцо, прошел до лестницы и поднялся на второй этаж, в ту часть крыла, что стала лабораторией. Вошёл без стука и сразу же увидел несколько лаборантов, которые тащили баки с реактивами. И Профессора, что читал какие‑то данные с распечаток формата А4. Они были аккуратно вставлены в планшет.

– Свят? – спросил он, подняв глаза от своего чтива. – Вы уже вернулись?

– Вернулись, – кивнул я. – Колите мне новую сыворотку, Профессор. Опять начинается.

– Уже? – спросит он. – По моим подсчетам эффект должен был продлиться дольше.

– Значит, рассветы неверны, – сказал я. – Давайте, а заодно расскажите, что узнали об это твари.

– Узнали много, причем, странного, – сказал он. – Ложитесь, а я пока расскажу.

Я стащил с себя автомат, поставил его к стене. Рядом бросил рюкзак. Разгрузку и бронежилет тоже снял, так что гора моего имущества стала ещё больше. А потом улёгся на уже знакомую кушетку. Дотронулся до нее шеей, и почувствовал, что она обжигающе холодная. Будто бы ледяная.

– Надо сперва измерить температуру, – сказал он, отошёл к столику, а потом вернулся с градусником.

Включил я его сам, после чего засунул подмышку. Под язык было бы точнее, но мне было стрёмно засовывать себе в рот общий градусник. Ясное дело, что его обрабатывали после каждого пациента, но все равно.

– В общем, очень любопытный образец. Доли мозга оказались изменены, морфированы. Появились новые извилины. Не знаю точно, за какие функции они отвечают, но вы говорили, что тварь была способна к чему‑то вроде гипноза?

– Точно, Проф, – кивнул я. – Она притворялась девушкой, со спины выглядела достаточно красивой. А когда я подошёл ближе, ударила меня жалом. Попыталась. В итоге я его отрезал и притащил.

– Интересный образец, – кивнул он. – Оно ядовитое. Мы исследовали его на крысах, которых удалось поймать. Судя по всему, это яд нервно‑паралитического действия. Причем, с большой летальностью. Не знаю, какая летальная доза для человека, но для крысы получилось очень мало.

– Ну вы оружие делали, вот оно и получилось, – хмыкнул я. – Суперсолдаты, ничего не скажешь.

Он тревожно огляделся вокруг. Ну да, я лишнего сболтнул. Посторонним уж точно не нужно знать о том, что тут оружие разрабатывали. Им скормили версию о том, что вирус должен был повышать регенеративные функции организма и служить лекарством. Ну да. Кто бы сомневался.

Хотя да, регенеративные функции он действительно повышает. Причем до такой степени, что даже поднимает из мертвых.

– Не обижайтесь, Профессор, – сказал я. – Давайте лучше ещё одну интересную штуку расскажу. В депо автобусном было несколько объеденных трупов. И судя по всему, они достались всего двум зомби. Хотя, может быть, и больше, остальные сбежали. Так вот, один был полурвачом‑полуморфом. То есть выглядел он так, ходил уже на четвереньках, но солнечного света пока не боялся. Сидел‑то в темной будке, а когда я вошёл на территорию, бросился меня.

– Вы взяли какие‑нибудь образцы? – тут же заинтересовался учёный.

– Если вы про мозги, то нечего было брать, – пожал я плечами. – Я ему башку начисто снёс из автомата. Аккуратнее сработать не получилось бы, да и испугался. Он меня чуть не завалил. Но это просто отожравшийся мертвец. Вот второе было гораздо интереснее.

Я сделал паузу для интриги, посмотрел на Профессора. Он явно очень заинтересовался.

– Короче, я не знаю, что это, в городе они редкость, и их называли Крушилами. Думаю, следующая стадия бугая. Так вот, он вырос ещё сильнее, ростом был с полтора меня примерно. В плечах шире раза в три. Весь был покрыт костяной броней, причем, толстой, особенно на голове. От нее автоматные патроны рикошетили, Проф, только бронебойные взяли.

Профессор продолжал слушать.

– Так вот, самое интересное: ему хватило сил выбить дверь гаража. Буквально разбежался и ударил всем телом. Не с первого раза, но выбил. Можете что‑то об этом сказать?

– Есть образцы?

– Профессор, – сказал я. – Там опять такая же ситуация. Башку ему пришлось разнести в клочья, пока он не успокоился. Да и честно сказать, гораздо больше, чем ваши научные изыскания, меня интересуют сыворотки. И вот, сыворотку из этой твари я бы применять на себе не хотел.

– Почему? – спросил Профессор.

Градусник запищал. Я достал его, хмыкнул. Тридцать девять с половиной. Ну, для такой температуры я чувствую себя ещё сносно. Обычно с ней пластом лежат. Хотя мне, конечно точно хреново.

– Потому что я меняюсь, Профессор. Вы разве не замечаете?

– Что такое?

– Да я в плечах раздался. Да и вообще, – я согнул руку в локте, продемонстрировав ему надувшуюся банку. – Раньше не мелкий был, а теперь. И это не дутое мясо, я сильнее стал. А ещё.

Я осмотрелся по сторонам, проверяя, стоит ли это демонстрировать, а потом стащил футболку.

Красных пятен стало больше, чешуя местами отваливалась. Но и открытых участков стало меньше. Постепенно я весь покрывался этой дрянью.

– И это не лишай, – сказал я. – Это началось после второй сыворотки. А после первой я почувствовал себя быстрее. Рефлексы стали лучше. И видеть стал в темноте. Так что боюсь, после сыворотки из крушилы, я стану покрываться броней. Вот тут‑то меня и прихлопнут свои же. Просто из страха. И даже на то, что я могу помочь в эвакуации, не посмотрят.

– Мне нужно взять ещё анализов, – сказал Профессор.

– Берите, не жалко, – пожал я плечами и протянул ему градусник. – Только сыворотку мне уколите.

– Позже.

Он отошёл к столику со всякими медицинскими принадлежностями, а я задумался. Уж очень он много думает о том, как действуют эти сыворотки из зомби. Может быть, собирается продолжить исследования, после того, как мы свалим из города? Если получится.

Черт, а ведь верно. Никто не бросит такой перспективный проект, просто перенесут в другое место. И старшим поставят его же. Так, может быть, лучше не эвакуировать его? Прикопать по‑тихому, как закончит с вакциной?

Хотя, без данных и Профа нас вряд ли выпустят наружу. Да и, что самое главное, я уже передал в штаб инфу, в том числе и координаты. Так что по его душу могут просто отправить другую группу.

Зараза.

Хотя... Вирус уже наверняка есть снаружи. Не верю, что операторы «Белой земли» ещё не вывезли культуру за Периметр. А это значит только то, что он есть у американцев. И если он будет у них, но его не будет у нас...

Могут возникнуть проблемы. Так что, наверное, оно и к лучшему. У нас к тому же будет вакцина. Прививки всем подряд, как от кори или коклюша ставить точно не станут, потому что непонятно, как эта вакцина будет работать, но в случае чего можно будет спешно развернуть производство и привить всех, кого надо.

Да. Решено. Помогаю с эвакуацией из города, не в свои дела не лезу. Пусть вывозят свой сраный вирус, пусть дальше делают суперсолдат. Я сам – просто парень, мне не до таких важных дел. Мое дело вообще маленькое.

Профессор вернулся и принялся накладывать на плечо жгут. Протер локтевой сгиб парой спиртовых салфеток, и после этого вставил иглу. Надел на вакутейнер пробирку, и в нее весело, чуть ли не струёй, побежала кровь.

– Тебе ни в коем случае нельзя умереть, Свят, – проговорил он.

Я отметил то, что он в первый раз обратился ко мне на «ты». Обычно мы придерживались делового стиля общения.

– Это почему ещё, Проф? – спросил я.

– Потому что такого случая может больше не подвернуться. Тебя нужно изучать. Да, какое‑то время, возможно, что несколько лет, тебе придется провести в исследовательском центре. Но это не так уж и плохо.

Да уж. Прекрасно. Всю жизнь мечтал о том, чтобы из меня сделали подопытного кролика. Впрочем, сам ведь добровольно согласился на то, чтобы мне первую сыворотку вкололи. А мог бы просто пулю себе в башку пустить, и не париться.

А все от упрямства. Мать говорила, что это у меня в отца. Понятия не имею, так оно или нет, из детства я его почти не помню, а умер он, когда мне исполнилось четырнадцать. Причем нисколько не героически, не в бою, а банально захлебнувшись собственной рвотой после очередной попойки.

– Так, я думаю, это же все пройдет, Профессор? – спросил я. – Вы изготовите вакцину, сделаете мне укол. Чешуя отвалится, мышцы сдуются, рефлексы станут, как раньше? Все откатится. Нет?

– Это ретровирус, Свят, – профессор набрал четыре пробирки, отложил их в сторону и приложил к месту укола вату, смоченную в спирте. – Он...

– Я в курсе, что такое ретровирус, Профессор.

Старая музыка и автомобили тут совсем не причем. Ретровирус это тот, что проникая в клетки встраивается в ДНК, меняя его под себя. Меняется ДНК – меняются и синтезируемые белки. А белки – это вообще все. Элементы клеточной стенки, рецепторы на ее поверхности, каналы и прочее. Короче говоря, ДНК – это матрица, по которой печатается наш организм. И если она переписана, то уже ничего не сделать.

А помимо того, что меняется синтез белков, клетка начинает ещё и создавать новые вирусы. Которые заражают все новые и новые клетки.

На полное заражение организма нужно два часа. Тело сопротивляется, оттуда, собственно говоря, и лихорадка. Но справиться само оно не может.

– Ладно, – сказал я. – Значит, назад уже не откатить. И против него точно можно сделать вакцину?

– Иммунный ответ у всех людей одинаково работает, – он улыбнулся. – Если человек не болеет иммунодефицитом, то вакцина поможет. Как минимум увеличит необходимую вирусную нагрузку.

– А уже зараженному, Проф? – спросил я.

– Новый вирус не будет попадать в кровь. Точнее будет, но его сразу уничтожат антитела. Заражённые клетки останутся заражёнными. Возможно, что тебе придется колоть вакцину несколько раз. Или даже до конца своих дней. Но ты не обратишься. А все твои способности останутся при тебе.

Да уж, мать твою. Даже жаль, что я образования не закончил. Хотя все равно мало, что понял бы. Иммунный ответ нормально изучают только на старших курсах, до этого так, основы.

– И как идут дела с вакциной? – спросил я. – Сколько ещё осталось?

– Я не знаю, – развел он руками. – Месяц, может быть, больше. А потом нужно будет ее протестировать.

– Я готов, Профессор.

– Нет, ты не понимаешь. Твой случай уникален, поэтому тестировать ее нужно на здоровом человеке. Нужно уколоть кого‑нибудь вакциной, а потом ввести ему вирус. Может быть, чистую культуру, но лучше, чтобы его укусил зомби.