Текст книги "Мертвый город. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 45 страниц)

– Ладно, – сказал я. – Расскажешь, что там случилось – отпустим. Даже ствол вернем.

– Но... – сказал Павел.

– Отпустим, – надавил я. – У вас полковника убили. Я в курсе. Да уже весь город в курсе. Ну и что, какие настроения?

– Да хреновые настроения, – попытался пожать плечами солдат. – Старший теперь Чуркин. Вот только его не так уважают, как батю. Так что старших сейчас, почитай, уже трое. Семак, сержант наш. Он под себя несколько верных людей собрал. Под него пойдут, если что. И Гайнутдинов, земляк мой. Этот вообще прапор, прижимистый мужик очень. Он, если что, сможет навести порядок, ну и голодать под ним не будут.

– То есть из офицеров никого больше? – озадаченно спросил я.

– Из офицеров все за Чуркина стоят, потому что понимают, чем это все закончиться может. Да и немного их осталось. Из солдат – дело другое. Сам же понимаешь, какие у них авторитеты.

Ну да. Семак, очевидно, просто нормальный пацан. Крепкий рукопахарь там или стрелок хороший, ну и дрочил их раньше наверное хорошо, учил всему, что знает. А второй, татарин, если прапор... Да подворовывал наверняка, а с солдатиками делился. У армии‑то воровать – милое дело, особенно если кто‑то наверху на откатах сидит.

Присказки даже ходили про прапорское многоборье. Пить, воровать и попадаться. После того, как мы хорошенько повоевали в двадцатых, этого, конечно, меньше стало, но тем не менее.

– И чем это кончится? – спросил я. – Вот, изнутри скажи.

– Кровью это кончится, – ответил Татарин. – Сам понимаешь, есть, что делить. Хоть бы и базу ту же, сколько трудов на нее угроблено было. Три группы там не уживутся, так что, если начнется резня, то придется убегать. Вот мы и решили не дожидаться, и свалили.

– Мудрое решение, – кивнул я.

– Ага, – кивнул он. – Было бы, если бы на вас не наткнулись.

Я задумался. Значит, среди армейцев оказалось три центра силы, к которым стягиваются остальные. И в результате они разделятся на три группы. Победители, останутся на базе, а остальные свалят. Вот только куда? Новое место попытаются основать?

Что‑то я не верю. Скорее всего, просто попробуют подмять под себя уже существующую общину. Тридцать уверенных в себе пацанов с автоматами, умеющих и готовых воевать – это уже сама по себе сила. А если они ещё и БТР с базы уволокут, скажем?

Рад никто не будет, это точно.

Впрочем, есть ещё один вариант. Если между собой сцепятся две группы а третья останется выжидать. Чуркин с Семаком, Семак с Гайнутдиновым, это не важно. А потом попробуют добить обескровленных выживших.

Хрен его знает. Может, что и так выйдет.

Вопрос в том, как я могу на эту ситуацию повлиять... Убрать кого‑то из них? Так это усилит две другие группы. А вот если всех троих, да так, чтобы друг на друга подумали...

Но это маловыполнимо уже, если честно.

Да и куда лезу‑то я? Один раз уже местную политику перекроил, снова собираюсь? И для чего мне это? Мое дело – импортных найти, с ними поквитаться, а потом попытаться разыскать выход наружу. Все.

– Ладно, – сказал я, доставая из ножен клинок.

Татарин дернулся, попытался отползти, но не смог. Я же только перехватил веревки на его ногах, а потом и на руках. Он неверяще посмотрел на меня, а потом стал разминать затёкшие кисти. Туговато я его перевязал, как ни крути.

Нет, раздевать я его не стану, и новый бронежилет мне придется искать в другом месте. Да и ствол оставим.

Я взял из рук Павла автомат. Магазина в нем и так не было, но я на всякий случай дёрнул затвор и нажал на спуск, направив ствол в сторону окна. Потом повесил оружие на плечо.

– За нами не иди, – сказал я. – Выжди немного, потом спускайся. Автомат я внизу оставлю, как мы уйдем, спустишься, заберёшь.

– Э, – проговорил он, вдруг как‑то растерявшись. – А куда я один?

– Так ты ж до этого шел куда‑то, – сказал Павел.

– Так я с пацанами был, – ответил он. – А тут один. Тут, как бы зомби бродят. А меня не примет никто, я ж солдат. Спалят очень быстро. Вот если бы за меня поручился кто‑нибудь.

– Ты, типа, тебя с собой взять просишь что ли? – спросил я.

– Да, – кивнул солдат.

Павел фыркнул от неожиданности и такой непосредственности. Я тоже улыбнулся.

– И как ты себе это представляешь? – спросил я. – Ты, типа, за пацанов рассчитаться не захочешь? Положишь нас обоих, как только мы отвернемся.

– А мне это зачем? – спросил он. – Я к нормальным людям прибиться хочу. Ну положу я вас, и куда дальше? А вы нормальные. Убивать не стали, развязали, ствол тоже вернули. Ты вот, хоть и в горке, сразу видно, что тоже из служивых.

– В смысле, куда пойдешь? – спросил Павел. – Обратно к своим, в пятый комплекс.

– Они мне не свои больше, – угрюмо проговорил Татарин. – Ты думаешь, мы с ними нормально распрощались что ли? Ага, сейчас. Патрон забрали, стволы. Так бы нам это и отдали бы. Со стрельбой уходить пришлось.

– А чего за вами не послали никого?

– А кому это надо? – удивился он. – Патронов чуть, да шесть автоматов. А на базе и так все друг на друга волками смотрят, со дня на день начнется все. Кому нужно за нами гнаться? Но обратно уже не примут.

Дезертир. Причем, не просто «пятисотый», который отказался выполнять приказ и свалил, а потом вернулся в часть с «уважительной» причиной своего отсутствия. Именно, что дезертир.

Впрочем...

– Слушай, я Аллахом поклянусь, не буду я в вас стрелять. Вы мне в любом случае нужнее, чем я вам.

– Хорошо, – сказал я. – Иди, пройдись по квартире, подбери себе чего‑нибудь по размеру вместо формы, ее тут оставишь. Иначе уже нас положат. И пойдем.

Парень кивнул, поднялся и двинул в соседнюю комнату. Оттуда послышался звук открывающегося шкафа.

– Ты спятил? – спросил Павел. – На хрен он нам нужен?

– Пусть пока идёт, – ответил я. – Но палить за ним надо, это точно. Посмотрим, чем оно обернется.

Глава 4

До проспекта Маршала Жукова мы добрались быстро, благо больше никто нас не задержал, да и идти было недалеко. Останавливались пару раз: один, чтобы переждать миграцию здоровенной, голов в триста, толпы, а во второй, когда мимо нас шли трое вооруженных человек, которые тащили какой‑то ящик. Одеты они были в гражданку, но я уже помнил, чем такие встречи обычно заканчивались, вот и настоял на том, чтобы мы подождали.

Татарин, кстати, шел грамотно, прикрывал нас и не тормозил. Я все ещё опасался подляны с его стороны, поэтому смотрел за ним во все глаза. Но ничего такого не происходило. Так что мне подумалось, что он, может быть, и действительно был искренен в своих словах.

А потом спустились в подземку. Через кабельный коллектор, благо они тут все были связаны между собой. Целые катакомбы были у города. И нам предстояло лазать по ним, обыскивая район, до тех пор, пока не найдем логово хакера. Благо, у нас был проводник, и он знал несколько мест, где была возможность его обустроить.

– Главное, ведь, что? – сказал он, когда мы только влезли под землю. – Электричество. Оно в городе есть.

– Откуда? – удивился Татарин.

– Питание лабораторий работало, – сказал я. – Их обесточили, но когда мы внутрь влезли, только щитки попереключали, и все открылось.

Услышав про лаборатории дезертир напрягся. Они ведь тоже в этом участвовали, перестреляв одну из групп.

– Именно, – кивнул бывший учитель ОБЖ. – Питание идет издалека. К линии в принципе можно врезаться. Хакер твой, Свят, в технике знал, и вполне это проделать мог. Так что будем искать, где электричество есть.

На том и порешили, тем более, что эти места Павел знал. Он вообще был на удивление в курсе всего. Но, думаю, если бы я у него спросил напрямую, то парень ответил бы, что его прадед сюда водил, который все это строил. Или ещё что‑нибудь подобное.

У меня же возникало ощущение, что он служил, да и Александр проговорился, что Павел воевал. Только вот это, как по мне, тоже было легендой.

Как боец он был так себе. Стрелял метко, но действовал не очень, я ему сто очков форы давал вперёд. Не удивлюсь, если Павел на самом деле «гебист». ФСБшник или ГРУшник.

Хотя молодой. Может быть, за грехи какие‑то сюда сослали? Черт знает.

– Слышь, Свят, – проговорил Татарин. Я уже успел представиться. – А чего мы тут ищем‑то? Что за хакер? Тебе взломать что‑то надо?

– Ищем мы не его, он – только промежуточная цель, – ответил я. – А нам нужна группа операторов «Whiteground».

– Охренеть, «Белая земля»? – спросил Татарин. – А они‑то здесь откуда?

– Прибыли документацию из лабораторий забрать, – ответил я. – А что, слышал про них?

– Слышал, но сталкиваться не сталкивался. Они ведь отморозки. Столько лет поток героина из Афгана в Албанию крышевали. Военными самолётами, считай, возили. Хотя некоторые из наших сталкивались. И зачем ты их ищешь?

– Чтобы из города выбраться, – ответил я. – Если их сюда отправили, то у них наверняка и лазейка наружу есть. Вот ей‑то и хочу воспользоваться.

– Не выгорит ничего, – сказал Павел. – Я об этом думал долго. Не получится. Лазейка, я подозреваю, только для них.

Вот как. Думал он. А чего тогда со мной пошел? Долг жизни отдает? Так его за ним не числится, он ведь меня до этого из застенков вытащил, потом я его. Или это потому что я Ленку отверг? Черт его знает.

– Есть и другие варианты, – сказал я.

– Какие? – заинтересовался Татарин. – Наши же пробовали связаться с внешним миром. Глушат весь эфир. И делают вид, что нас нет. Только по городу рации работают, да и то на короткие дистанции относительно.

Сказать ему или нет? С одной стороны, если расскажу часть, то остальное потом вскроется. Все ведь в курсе, что я – ЧВКшник из «Волка», хоть кто‑нибудь, но расскажет ему.

Но возможность выбраться из города – это шанс. Которого он однозначно просрать не захочет. Да, это уж точно. Так что лучше скажу.

– Я снаружи, Татарин.

– Снаружи? Как это? – спросил он, а потом хлопнул себя по лбу и сказал. – Можешь не говорить. Я все понял. Из «Волков», так?

– Ага, – кивнул я. – И вы наш вертолет сбили. Кстати, какого хрена вообще?

– Я‑то почём знаю? – удивился бывший солдат. – Я ж приказа не отдавал. Онорчук приказал сбить, мы и сбили.

– То есть, с внешним миром вы связаться не так уж и хотели? На контакт не шли?

– А вы, типа, не в курсе были, что тут полно народа?

Слова, хоть и шепотом, но все равно отдавались от сводов тоннеля, который вел нас вперёд. Павел уверенно шел по нему, периодически осматриваясь, и приглядываясь к знакам на стенах, которые оставили строители и смотрители.

Впрочем, не только они. Были и другие надписи, которые явно вышли из‑под пера, а точнее из‑под маркеров и баллончиков диггеров. Теги, и все такое какие‑то указания. Не удивлюсь, если и их бывший учитель умеет читать.

– Неа, – я покачал головой. – Если бы знали, что тут люди есть, то по‑другому готовились бы. Нас самих втемную сыграли, заявили, что в городе никого живого. Только зомби.

– Втемную сыграли? – удивился Татарин. – Это вас‑то? Спецуру по сути?

– Да сам офигел, – ответил я. – По‑видимому, они очень боятся, что наружу зараза вылезет. Думаю, что если бы мы до кордона донесли данные из лаборатории, нас все равно не выпустили бы. Положили бы из пулеметов.

А ведь практически так и вышло. Что мне сказали, когда я добрался до места? Что протух мой пароль, и все такое. Но это военные, центральное управление. А я ведь собираюсь со Старшим связываться.

Его уважают. Он с президентом дружит лично, может до него мысль донести напрямую. Только вот разрешат ли нам город покинуть?

А ещё вывозить надо всех. Сколько прожил тут, понял, что людей бросить не смогу. Точно не смогу, потом совесть заест. Ладно, и с этим что‑нибудь придумаем.

Так, а пока.

– У нас были данные из лаборатории, – сказал Татарин. – Такой вот жёлтый контейнер. Его с одного из «Волков» сняли, что под землю лазали. Только потом кто‑то его украл. Ещё и полковника замочил. И ещё одного офицера и солдата.

Сказать? Лучше сразу, все равно потом выяснит. О том, что Полковника убили, и о том, что контейнер с данными принес именно я, знают почти все.

– Это я был, – ответил я.

– В смысле? – Татарин аж остановился от неожиданности и развернулся в мою сторону. За оружие он при этом не хватался, и я это заметил.

Если бы схватился, то я бы застрелил его первым. У меня‑то ладонь уже была на рукоятке автомата.

– В прямом, – ответил я. – Это я на базе был. И Онорчука завалил тоже я.

В темноте я увидел, как он пожевал челюстями. С фонарем шел только Павел, который освещал нам путь, мы были без ничего. Но я прекрасно видел все благодаря обострившемуся ночному зрению.

– Так это из‑за тебя все? – спросил он.

– Да, – спокойно кивнул я.

– И ты реально на базу один залез? Никто тебя не страховал? И сбежал потом тоже?

– Да. Ты знаешь, больше самоубийц к вам лезть не нашлось. Хотя я очень старался таких отыскать.

– Охренеть. А мы‑то думали, кто это.

– Это будет проблемой? – спросил я, чуть надавив.

– Нет, – тут же заверил он меня. – Не будет. Ты ведь, считай, за своих расчелся с нашими. Так что, все понимаю.

– Ну вот и все. Пошли дальше.

И мы двинулись дальше по коридору. Скоро Павел свернул. Потом ещё раз и ещё. В конечном итоге, дорога привела нас к чему‑то, светящемуся в темноте красным огоньком. Мы подошли ближе, и тогда я понял, что это распределительный щиток.

Похоже, что свет шел не только в лаборатории, но и куда‑то ещё. И к одному из этих щитков как раз и нужно было врезаться. Не напрямую же к кабелю под напряжением.

Лампочка горела, так что свет был. Снаружи до сих пор поддерживали питание в лабораториях, его до сих пор не отрубили. По‑видимому, опасались за культуру.

Тогда почему до сих пор не отправили ещё одной группы? Впрочем, от начала заражения, до того момента, как послали нас, прошло три месяца. Срочно такие операции не согласовываются.

И подозреваю, что тот момент, когда эта лампочка погаснет, будет концом для города. В этот‑то момент сюда сбросят пару ядерных снарядов. Или отправят группу для того, чтобы они принесли уже ядерный фугас.

– Следов подключения нет, – сказал Павел, внимательно осмотрев щиток. – Он вообще на пломбе.

– Есть ещё в окрестностях? – спросил я.

– Есть, – бывший учитель кивнул. – Недалеко ещё один. Но этот – самый близкий к адресу, который ты назвал.

– Давай всё‑таки проверим, – сказал я. – Убежище этого парня должно быть где‑то неподалеку. Правда, хрен его знает, что он там делал. Сети‑то нет.

– Спутник функционирует, ты сам сказал.

– Попробуй к нему ещё подключись, – фыркнул я. – Это далеко не каждое устройство может. Да и пропускная способность. Ладно, идём.

Мы двинулись дальше, Павел вывел нас к коридору, по которому мы только что шли, а потом свернул ещё раз. Так что теперь направление было тем же.

Нет, всё‑таки странный он парень. Знает много, ориентируется без карты, вот, к тому же щитку нас вывел. Уж слишком это все любопытно и подозрительно, ничего не скажешь.

Почему бы не выяснить, кто он такой на самом деле?

– Слышь, Паш, – сказал я. – А ты, говоришь, в мотострелках служил раньше?

– В ЖД войсках, – ответил он. – Зрение и остеохондроз. Не взяли в другие.

– А чего очков не носишь?

– Лазерную коррекцию сделал.

– А если не врать? Директор‑то ваш оговорился о том, что ты воевал.

– У тебя какие‑то претензии ко мне есть? – он вдруг резко развернулся. За оружие не взялся, что хорошо. Увидел, что я по‑прежнему держу ладонь на рукоятке автомата, прищурился.

– Эй, пацаны, вы чего? – сказал вдруг Татарин.

– А того, – ответил я. – За эту неделю я уже встретился с агентом западных спецслужб. А потом, тут импортные из «Белой земли» бродят. Паш, если ты из этих, сразу скажи лучше.

– Я не из этих, – ответил он. – Тебя это устроит?

– А из каких? Давай начистоту. Если ты России служишь, то забудь. Родина и меня, и тебя, и его, – я махнул рукой в сторону Татарина. – Предала. Нас здесь бросили, и шансов выбраться немного. Так что лучше уж говори.

– Про третье управление слышал?

Слышал. Много чего слышал. Настолько, что других вопросов мне задавать не хочется. Они обеспечивали безопасность на секретных объектах. Настоящие наследники КГБ, можно сказать. К федеральной службе безопасности относятся.

– А про войну, типа, легенда?

– Да, – кивнул он. – Раньше служил в другом управлении, но так уж получилось, что скомпрометировал себя. Вырвался, вернулся в Россию. Полгода проверяли, не завербован ли. Потом отправили сюда, на отшиб. Работать в других странах мне нельзя, а тут вроде и при деле и под присмотром.

– Понял, – кивнул я. – Вопросов больше не имею.

– Тогда пошли, – ответил он.

Ну, теперь‑то все ясно. Глубоко замаскированный разведчик. Наверняка с боевым опытом, хоть и небольшим. Вот его и устроили в школу, как ветерана. Где он учил детей ходить строем, надевать противогазы и разбирать автоматы, а сам инспектировал объекты и прочее. Всё‑таки секретность здесь лютая.

Татарин молчал. Видимо, охренел от того, что узнал. Я тоже шел вперёд и думал. Нет, всё‑таки, твою мать.

Школьный учитель оказался не тем, кем представлялся. Может быть, и Лена тоже на самом деле разведчица? Или радистка какая‑нибудь? А что, красивая история получилась бы.

Нет, понятно, почему этот доморощенный Штирлиц играл в секретность. Она у них вообще в крови, там на это жёстко проверяют. Наши особисты им и в подмётки не годятся. Но всё‑таки спиной оборачиваться я ему больше не буду. И вообще, теперь думаю, что зря про выход из города рассказал. Он, конечно, все понял, но блин...

Мы снова свернули, и пошли к ещё одному месту. И снова светящаяся лампочка в темноте. Прямо на стене. Очередной щиток. И опять никаких следов подключения.

– А ты уверен, что подключение не отследили бы? – спросил я. – Может, он все‑таки где‑то в другом месте? Увидели бы лишний расход электричества, проверили бы.

– Так он логово себе на всякий случай оборудовал же, так получается? – спросил Павел. – Ну, по крайней мере, ты так говорил.

– Ну да, – кивнул я.

– Значит, держать аппаратуру включенной ему смысла не было. Да и сам подумай, какое энергопотребление у лабораторий. Холодильники, анализаторы, термостаты, компьютеры мощные? Что такое пара‑тройка киловатт? Да даже не заметили бы.

– Логично, – кивнул я.

Действительно сходится. Только вот нет здесь этого логова, и никто к щитку не подключался.

– Есть ещё одно место, пошли туда, – сказал Павел. – Там в свое место было кое‑что, так что подсобок подходящих с крепкими дверями уйма. Может быть, он там и расположился.

– А что там было‑то? – полюбопытствовать дезертир.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответил ФСБшник.

В этот раз мы не возвращались к основному туннелю, а двинулись куда‑то по боковым ответвлениям. Черт, если бы не Павел, я бы никогда не понял, что здесь и где. И как он вообще ориентируется, карта у него в голове что ли с навигатором?

Шутка, конечно, спутники здесь не ловят. Заучил, наверное, когда ходит тут к инспекциями.

А ведь, если с ним что‑нибудь случится, то выбраться сами мы уже не сможем. Так и остаёмся здесь блуждать. Пока я в зомби не превращусь. Кстати, а когда это случиться‑то должно?

Я прислушался к своим ощущениям. Туннели давят, сыро, воздух спертый, но вроде нормально. Странно даже. В прошлый раз меня на вторые сутки стало накрывать, а сейчас вроде столько же времени прошло после укола, а нормально себя чувствую.

Может быть, чем сильнее отожрался монстр, тем дольше действует сыворотка? Или это от количества уколов зависит? К несчастью, узнать это можно только экспериментальным путем. Пока не начну снова обращаться, не выясню. Ну и нужно задуматься о том, чтобы голову добыть чью‑нибудь ещё. Только вот выбор небольшой остаётся, только морф. Сталкивался с ним один раз, и больше мне как‑то не хочется, честно говоря.

Боюсь я их. Вот честно, положа руку на сердце, боюсь. И есть за что.

– Слышите? – спросил вдруг Татарин.

Из туннеля впереди отчётливо послышался плач. Не детский, рыдала явно взрослая женщина, причем навзрыд. Самозабвенно, я бы даже сказал.

Очень странно для такого места. Я бы лучше отошёл, но похоже, что кратчайший путь до цели был именно в том направлении. Бывший учитель, а как выяснилось, ФСБшник, двинулся вперёд.

Мы прошли ещё немного, потом Павел остановился, посветил вперёд. Я встал рядом с ним и увидел сидевшую на коленях девушку. Со спины она выглядела достаточно красивой, у нее была узкая талия, большая задница и длинные гладкие волосы. Правда, одета она была совсем не по погоде. В джинсовую куртку с меховым воротникам, и такие же брюки. Сейчас, летом, так ходить будет жарко.

– Это ещё что такое? – пробормотал Татарин за моей спиной.

Встретить живого человека здесь, в туннелях... Ну возможно. Но на грани фантастики. Один раз мы уже наткнулись на парней, что в старом убежище ГО жили.

Но это явно не из них.

Я медленно двинулся вперёд. Девушка на наше присутствие никак не отреагировала. Рыдает так громко, что даже не слышит шаги? Это как‑то странно.

– Эй! – крикнул я. – Эй, ты кто? Что с тобой?

И снова никакой реакции. Я сделал ещё несколько шагов, остановившись на расстоянии метров трёх. До носа донёсся резкий запах уксуса, рефлекс сработал сам собой, и я вскинул автомат.

А тварь, которая притворялась красивой девушкой, резко развернулась, рванулась ко мне, и в мою сторону метнулось острое жало, выпрыгнувшее у нее из груди.