Текст книги "Мертвый город. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 45 страниц)

Глава 5

Если бы не ускорившиеся после первой инъекции рефлексы, я бы не успел. А так время как будто замедлилось, и я умудрился на долю мгновения уклониться чуть в сторону так, что жало пролетело мимо меня. При этом я рефлекторно чуть не поймал его рукой, но от мысли об этом меня прошибло. Оно ведь наверняка тоже заражено. И не исключено, что такая тварь научилась вырабатывать яд. Да, я в тактических перчатках, но пальцы‑то у меня все равно открыты.

Палец заклинило на спусковом крючке, автомат выдал длинную очередь на весь магазин, глушитель захлопал, из окошка роем полетели гильзы со звоном падая на пол.

Тварь рванулась вперёд, вцепилась в глушитель и вздернула его вверх. Эта сука уже понимала, что такое огнестрельное оружие, наверняка сталкивалась с его владельцами. И знала, что если ствол направить в другую сторону, то в нее ничего не попадет.

Нет, первые‑то пули угодили ей в грудь, но никакого видимого урона это мертвой девушке не нанесло. Действовала она вполне себе активно.

Второй рукой она полоснула меня по шее, я вжал ее в бронежилет, и когти пришлись в воротник. Я с размаху пнул ее ногой, отправив в полет, девушка рухнула на пол, тут же подобралась, а я уже тянул из кобуры пистолет.

С щелчком скинул предохранитель, и мы атаковали одновременно. Я – выстрелил, а она выбросила вперёд жало.

Голова твари дернулась назад, во лбу появилась аккуратная дырочка. А летящее я мою сторону жало вдруг обмякло, будто потеряло точку опоры, и упало на пол туннеля.

Я привалился к стене, посмотрел на своих товарищей, которые вскинули автоматы, но стрелять не решились, чтобы не задеть меня. Посмотрел на них, покачал головой.

– И часто здесь такие твари встречаются? – спросил я у Павла.

– Откуда я знаю? – в голосе ФСБшника была слышна озадаченность. – Я в первый раз такую вижу. Как собака та. Хозяин, я и сама офигела.

– Вижу. А ваши не сталкивались? – обратился я к дезертиру.

– Наших много без вести пропало, так что, может быть, и сталкивались. Вот ведь сука такая, привлекает внимание, а потом жалом этим. А ты уклониться успел. Как это вообще?

– Повезло, наверное, – пожал я плечами.

Не буду же я рассказывать им историю о том, что вирус на самом деле разрабатывали для создания суперсолдат. И что сам я постепенно мутирую под его воздействием, в этого самого суперсолдата превращаясь. Правда, с риском обратиться в банального и тупого голодного зомби. Надо каску достать что ли, чтобы голову не так просто было пробить.

Хотя я, вроде, об этом уже думал.

Убрал пистолет обратно в кобуру, поставив не предохранитель. Сменил магазин в автомате, достал патрон.

– Посвети, – попросил я у Павла. – внимательнее посмотрим.

Вблизи эта тварь уже не выглядела такой уж красивой. Совсем даже наоборот, очень уродлива. Волосы на самом деле не гладкие и шелковистые, а спутанные и грязные, хоть и очень длинные. На морде огромная пасть от ушей до ушей, с торчащими острыми зубами. То ли как у акулы, то ли как у Милены из «Смертельной битвы». Черт его знает.

Груди как таковой нет, зато из самой середины торчит длинный отросток, который будто может втягиваться внутрь, в полость грудной клетки и живота. На конце жало.

Да уж, не хотел бы я себе такую сексуальную партнёршу. Но мутация явно зашла далеко, это не банальный рвач или бугай, и уж тем более не кусач, как называли рядовых зомби. Скорее, что‑то больше похожее на морфов, только ушедшее в немного другую ипостась.

Я стащил со спины рюкзак и вытащил заранее заготовленный комплект. Перчатки, остро заточенный нож и целая куча полиэтилена. Причем не того, из которого упаковочные пакеты делают, а высокоплотного, что на теплицы идёт. Добыл заранее в санатории, у них оставалось от теплиц. А мне в самый раз. Стал натягивать перчатки. Они плотные, хозяйственные, но я бы лучше хирургические предпочел бы, из тех, с которыми положено с больными СПИДом и гепатитом работать.

– Это ты чего делать собираешься? – удивился Татарин.

– Башку ей отрежу, что ещё, – ответил я, взявшись за нож и внимательно прицелившись к нее. Ну, она вроде человеческая, значит, тут больших проблем не будет. Хотя саперная лопатка была бы гораздо больше впору.

– Это ещё зачем? – солдат не понял.

– Чучело сделаю, на стену повешу, – ответил я, сделав первый надрез.

Тут главное – не порезаться самому. Тогда точно вирус занесу. Он у них не только в слюне, но и в этом жёлтом дерьме, что тварям заменяет кровь. А мне нужна именно сыворотка из мозгов, которую Профессор готовит.

Ну, тут мозг поврежден, конечно, но он ничего по этому поводу не говорил. Да и как ещё, им наживую башку резать что ли? А как такое проделать, скажем, с морфом?

– Ты серьезно? Она ж человеком была, – возмутился дезертир. – Ещё и женщиной.

– Да успокойся ты, – ответил я. – Не нужны мне трофеи такие. У нас учёный есть, изучает этих тварей. Вот для него‑то я головы и таскаю.

Кости оказались достаточно хрупкими, межпозвоночные диски и связки прекрасно поддались ножу, хоть мне и мерзко было скрежетать им по самим позвонкам. Скоро я с головой закончил, и принялся упаковывать ее в полиэтилен.

– Так это, – вдруг подал голос Татарин. – Может и жало возьмёшь?

– Зачем? – не понял я.

– Ну, тварь чуть ли не уникальная. Мало ли, что у нее на жале есть. Яд какой. А так изучат. Боюсь, чем дальше пойдет, тем больше их будет попадаться. Она ведь явно из рвача переродилась, сам видишь, когти такие. Вон, слой кевлара вскрыла у тебя на воротнике.

Я, недолго думая отрезал и жало. Хвост или отросток, хрен знает, как его назвать, оказался мягким, костей там не было. Тоже упаковал в полиэтилен. И засунул на самое дно рюкзака. Залить не должно, я в несколько слоев завернул. Правда, мне, получается, надо как можно быстрее попасть в санаторий, чтобы это все передать учёным.

Впрочем, какой‑то консервирующий раствор, уксус – не уксус, они вырабатывают, и будем надеяться, что его хватит. По крайней мере, твари начинают гнить далеко не сразу. А чаще всего их сжирают раньше, да и все.

– Далеко ещё? – спросил я у Павла.

– Нет, немного осталось. Если бы тварь не встретили, уже дошли бы.

Я забросил рюкзак за спину, и мы двинулись дальше. С одной стороны, вроде бы в туннелях и спокойнее, потому что идёшь по прямой, и не надо прятаться от зомби, но с другой... Если тут такие твари сидят, то безопасность эта обманчива. Да и морфы ведь должны где‑то пережидать день. А я так и не встретил ни одного логова. Боюсь, что в катакомбах они и живут.

Надо будет порасспрашивать об этом у местных. Хотя меня, скорее всего за сумасшедшего примут. Никто с морфами встречаться не хочет, а мне они вдруг понадобились.

Хотя голова морфа мне рано или поздно понадобится, это очевидно. Правда, для этого вовсе не обязательно искать их логово. Достаточно на улицу выйти ночью в городе. А уж дальше, как повезет. Посмотреть ещё надо, кто кого добудет.

Скоро мы добрались до третьего щитка, огонек здесь так же работал. Только вот пломбы были сорваны и из‑под открытой дверцы выходил кабель. Толстый, многожильный, такой дорого стоит. Хотя, наверняка можно купить у рабочих на стройке, и особо не потратиться. Воруют, куда деваться.

– Бинго, – проговорил я. – Ну что, дальше по кабелю идём?

– Так и получается, – кивнул Павел.

На этот раз далеко идти не пришлось. Хакер понимал, что кабель демаскирует его убежище в любом случае, поэтому расположился в одном из подсобных помещений буквально в соседнем коридоре. Дверь была открыта, а внутри было тихо. Мы переглянулись.

Я снова достал из кобуры пистолет, скинул предохранитель, и медленно, ступая с пятки на носок, чтобы не производить лишнего шума, двинулся к двери. Навёл на нее ствол, заглянул внутрь, но там никого не было.

Никого живого, по крайней мере. Потому что на небольшой кушетке лежало тело, голова которого оказалась накрыта подушкой. Можно было подумать, что его задушили через нее, но в подушке было несколько пулевых отверстий, а вокруг был разбросан пух.

Я подошёл ближе, посмотрел. Ага, вот и нагар есть, и местами пух вообще загорелся. Теперь все ясно. Накрыли подушкой и выстрелили. Зачем? У импортных наверняка глушаки на оружии. Или не они?

Хотя да, так выстрел получится ещё тише. А ещё подушкой можно приглушить крики хакера. Ему‑то наверняка не понравилось то, что в него стреляют.

На плече, торчащем из‑под футболки, было видно следы пальцев. Кровоподтёк, который уже никогда не сойдёт. Сжимали крепко. Скорее всего, работал тут не одиночка. Один завалил на кровать и накрыл подушкой, а второй выстрелил.

Вопрос только в том, успел ли он им помочь. Вариантов несколько. Он открыл дверь, значит, они о чем‑то договорились. А потом либо заартачился, либо сделал работу и стал не нужен.

Если заартачился, то зачем его убирать? Логичнее под стволом заставить сделать работу. Так что, подозреваю, что коммуникатор он всё‑таки взломал, и тогда его убрали, как ненужного свидетеля. Парни из «Белой земли» вообще сантиментами не страдают, валят того, на кого им укажут, и тех, кто при этом случайно подвернётся под руку.

Впрочем, мы тут с ними не сильно отличаемся, чего греха таить.

Я поднял подушку, посмотрел на лицо, застывшее в выражении ужаса, на приоткрытый рот и аккуратную дырочку во лбу. Матрас за головой, естественно, оказался пропитан кровью. Вот так вот, ясно.

И давно его убили? Есть возможность проверить. До курса судебной медицины я, естественно, не доучлся, его на шестом проходят. Но кое‑что по верхам нахватал.

Я попытался отвести челюсть убитого, но не смог. Мышцы закоченели.

– Ты думаешь ему в рот что‑то положили? – не понял моих действий Татарин.

– Он трупное окоченение проверяет, – пояснил Павел. – Хочет выяснить, когда его убили.

– Ааа... – протянул дезертир.

Ну да, раз Павел в ФСБ работал, то наверняка эти правила знает. Может быть, даже на юриста учился, они тоже судмед проходят.

А вот руки оказались свободными, двигались нормально. Это что же у нас получается...

– Часа два три, – сказал я. – Вряд ли больше. Совсем чуть‑чуть опоздали.

– Может быть, часов пять, – ответил Павел. – Здесь холодно и сыро. Труп не так быстро коченеет. Но мы опоздали, в этом ты прав.

Твою мать. Особой злости я не чувствовал, так, разочарование. Очень уж хотелось встретиться с импортными, узнать, чего им надо, ну и за пацанов расквитаться, естественно.

– Обидно, – проговорил я. – Догнать не успеем?

– Тут целый город под землёй, – ответил Павел. – Кто его вообще знает, куда они пошли?

– Думаю, что к выходу ближайшему, – сказал Татарин. – Они ведь не дураки тут бродить.

– А откуда они знают, где он? – спросил ФСБшник.

– Подозреваю, что знают, – сказал я. – Они знали, где находится лаборатория. Причем, вошли в нее не через основной выход, а через запасной. У них были ключи‑карты. Думаешь, у них нет схемы подземелий местных? Да их, я подозреваю, даже в открытых источниках можно найти, пусть и неполные.

– Суки, прошляпили всё‑таки, – сквозь зубы процедил Павел. – Как могли. Как они вообще сюда вошли?

Этим вопросом я и сам задавался с первой нашей встречи. И каких‑то конкретных ответов дать не мог. Ну вошли и вошли, ладно. Сейчас надо более насущные вопросы решать.

Оторвавшись, наконец, от трупа, я осмотрелся. Да, обустроил себе логово хакер на славу, правда, подозреваю, что и в деньгах он не нуждался. Вентиляции тут имелась и без того, а он её ещё и модифицировал с помощью пары мощных вентиляторов. Я включил, услышал гул. Громко. Но если включать на пару часов в день, то ничего. Надышал, включил, все выдуло. Снова надышал, снова включил.

Имелось у него и отопление: пара масляных радиаторов. Я бы скорее использовал тепловентилятор, тем более, что у него потребление тока гораздо меньше, но с другой стороны... Он ведь кислород выжигает своей спиралью. А масляные радиаторы такого недостатка лишены, пусть и жрут больше. Впрочем, он ведь за электричество не платил.

Имелась тут и микроволновая печь, в которой он, очевидно, разогревал еду. И хитроумная система для фильтрации и очистки воды. Все было. Вопрос только в том, где он брал воду.

Видимо, выбирался наружу. А может быть, где‑то тут внизу резервуар был?

Черт его знает.

Электроники было достаточно, а главное место занимал компьютер сразу с четырьмя мониторами. Две на столе стоят, ещё два повешены на стенах. Я нажал на клавиатуру, но он никак не отреагировал. Подумал несколько секунд, надавил уже на кнопку включения.

Зашумели кулера, загорелась подсветка. Самая обычная, белая, такую можно как ночник использовать. А спать с таким уже все давным‑давно привыкли.

Загрузился биос буквально за несколько секунд, но заставки операционной системы не появилось. Вместо этого на черном фоне белыми буквами было написано:

NO PROPER BOOT DEVICE.

Я заглянул вниз, под стол, и увидел, что крышка держится на соплях. Сдвинул ее, но ни одного жёсткого диска внутри не оказалось. Унесли. Впрочем, правильно, там помимо гигабайтов порно и фильмов, с которыми хакер собирался коротать время, наверняка были ещё жуткие секреты, которые он до этого успел похитить.

– А зачем они крышку‑то закрыли? – спросил Павел, который со своей стороны видел, что слоты для накопителей пусты.

– Не знаю, – ответил я. – Может быть, у кого‑нибудь из них ОКР? И им обязательно надо все на место вернуть?

ФСБшник усмехнулся, дезертир смеяться не стал. Похоже, что не понял, о чем я говорю. Ладно.

Этот след обрывается. Ну и где мне теперь их искать? Что они дальше‑то будут делать со сведениями из наладонника? Нарыть там можно много, это факт, особенно если им каким‑то чудом удалось обмануть систему защиты. Но вот ведь ублюдки...

С кого ж они его сняли? С кого‑то из моей группы? Из тех, кого военные положили? Так военные сами коммы забрали наверняка, хоть они им и без надобности. Кстати, надо спросить.

– А вместе с жёлтым контейнером коммуникаторы не привозили? – повернулся я к Татарину. Продемонстрировал один из своих и спросил. – Вот такие вот?

– Привозили, – кивнул тот. – Пытались в них копаться, да ничего не смогли выяснить. Запаролены. И никто у нас взломом не промышлял, так что так и валяются где‑то.

Ну да, в чужих руках, если это, конечно, не руки матёрого хакера, наши девайсы – всего лишь бесполезные штуковины. Даже как в зеркало не посмотришься, потому что экраны матовые. И как фонарик не используешь тоже, потому что экран достаточно тусклый, но специально подобран так, чтобы и не демаскировать своего владельца, и чтобы видно было все при любом освещении. Специальная разработка.

Была ещё наверняка третья группа. Лаборатории три, значит и группы тоже три. Ну и что с ней случилось?

А я не знаю. Могут знать Росгвардейцы, если они туда всё‑таки съездили, но не факт. Должны были, конечно да только вот скорее всего, двери закрыли, и без ключей‑карт вниз не попасть. Так что, если пацанов перебили внизу, то ничего они не узнают.

– Куда дальше‑то? – спросил Павел.

– Да в школу обратно пойдем, – ответил я. – А там уже со своими в санаторий двину. У нас там тоже дела, да и голову надо отнести, пока не протухла.

– Ну, двинули тогда, – сказал он. – Далеко забрались, идти неблизко.

Можно было настоять и на том, чтобы мы добрались до школы по туннелям. Там, так или иначе, недалеко находился вход. Или выход, смотря как глядеть. Но что‑то после встреченной тут твари обычные зомби казались мне простыми и понятными.

Ага, они уж совсем милашки. Сожрут и не поморщатся.

Глава 6

До выхода на поверхность оказалось не очень далеко. Это был подвал одного из пятиэтажных домов, когда‑то закрытый на крепкую дверь. Сейчас она была выломана, причем, насколько я мог судить, взрывом. Мне даже показалось, что я почувствовал запах С4, но на самом деле взрывчатка давно должна была выветриться, так что, скорее всего, только показалось.

Хотя, кто его знает. Зарядик‑то заложили плевый, чисто замок расковырять. Наши бы, не мудрствуя лукаво, вынесли бы всю створку направленным взрывом, а тут кто‑то сверлил, мучался, что тоже было заметно. Похоже, что был у них эксперт‑взрывник. Впрочем, они ведь наверняка рассчитывали и на то, что им сейфы придется вскрывать в лабораториях, так что прихватили спеца.

Да у них разных профилей народа хватает.

Место я, естественно, не узнал, потому что все здешние дворы были похожи друг на друга, как две капли воды. Зомби были, но в большинстве своем мертвые, хотя имелись и те, что прибыли позже и отжирались на трупах. Я отстрелял их одиночными, а потом посмотрел на тех, что валялись тут раньше.

Упокоены аккуратными выстрелами в голову. Калибр, конечно, так просто не разберешь, поэтому я потратил немного времени на то, чтобы пошарить в траве в поисках гильз. И нашел, не зря.

Наши это патроны, пять‑сорок пять на тридцать девять. Так что стрелками могли быть, кто угодно, но я был практически на сто процентов уверен, что это именно импортные. Во‑первых, работали явно сплоченной группой и уверенно, во‑вторых, русское оружие они могли добыть уже в Волкове. А могли и привезти с собой. Логично рассчитывать на то, что носимый боезапас может кончиться, и добывать патрон придется из местных источников. Не в смысле как воду и руду, разумеется, а отбирать или покупать. Ну и у самих американцев достаточно конверсионных систем под русский промежуточный патрон. Да их в целом в мире полно, есть даже быстросъемные стволы на штифтах, которые можно поменять чуть ли не посреди боя.

Особо мы там все не рассматривали, а двинулись дальше, в сторону школы. И когда до нее оставалась пара кварталов, услышали выстрелы. Громкие очереди чего‑то очень похожего на ручной пулемет.

Переглянувшись, мы, не сговариваясь, рванули в ту сторону. Естественно, при этом прикрывая друг друга и не забывая о зомби. А они были, и, услышав выстрелы, двинули на них. Естественно, по пути замечая нас и тут же переключаясь на гораздо более близкую цель.

Отстреливать из пришлось мне, потому что только у меня в наличии имелось оружие с глушителем. Работал на бегу, из‑за чего часто мазал, потому что в такую маленькую цель, как человеческая голова попасть не очень‑то и просто. Но убивал.

Павел отреагировал правильно, он не пошел напрямую к школе, а решил выйти на позицию чуть поодаль. И мы бежали со всех ног для того, чтобы успеть, до того, как все закончится.

Мы успели, и нашему взгляду открылась интересная картина. Сказать, красивой она была или нет, не могу, потому что происходил стрелковый бой. Самый обычный.

У ворот, ведущих на территорию школы стояло два «Тигра» в стандартной армейской комплектации. На крыше одного из них был смонтирован пулемет, который работал по одной из построенных на крыше вышек. Вокруг бегали люди, и судя по мультикаму, это были солдаты.

– Началось, – пробормотал Павел.

– Это ещё не началось, это только предтечи, – ответил я. – Первой ласточкой был Татарин и его товарищи. Сейчас, видимо, ещё побежали, забрав с собой два внедорожника. Скоро резня будет.

– Нужно действовать, – сказал ФСБшник. – Там же наши. Зайдём в спину, поможем.

– Ты готов? – повернулся я к Татарину.

– Я? – не понял он.

– Да, – я чуть надавил на него голосом. – Ты готов стрелять в спины своих сослуживцев.

Руку чуть довернуть, чтобы в случае чего быстро автомат вскинуть. Он и не поймет, опыта не хватит, а я расстреляю его в упор. Потому что вот он – момент истины.

Он сейчас отказывается, и тогда я его кончаю. Он идёт с нами, и тогда он наш до самого конца. Назад дороги уже не будет.

– Готов, – выдохнул он.

– Пошли, пацаны, – сказал я, отсоединил от автомата магазин с охотничьими патронами, и вставил другой, уже с бронебойно‑трассирующими.

Мы рванулись вперёд под прикрытием одного из домов. Кусты здесь росли часто, а так как их никто не подстригал, успели вырости ещё выше. От пули это не препятствие, но зато нас не спалят раньше времени.

Я забежал наверх по горке.

– Вы туда идите, – сказал я. – Я чуть сбоку зайду.

Оставлять Павла наедине с дезертиром мне не хотелось. Но выбора не было. Я побежал чуть в сторону с таким расчетом, чтобы зайти сбоку.

Одна из вышек хрустнула и переломилась, послышались крики. Кого‑то, очевидно, придавило. Пулеметчик перевел огонь на вторую. Я вскинул автомат, навёл треугольник привела в спину пулемётчика, задержал дыхание и потянул спусковой крючок. Автомат коротко прохлопал, стрелка толкнуло вперёд.

По трассеру меня вычислили тут же, развернулись и открыли огонь. Мне не оставалось ничего другого, кроме как упасть на землю и перекатиться в сторону, под укрытие одной из припаркованных на обочине машин. Несколько пуль пробили кузов, ударив в него, словно крупные градины, стекло хрустнуло и осыпалось.

Секунда, другая, послышались выстрелы с другой стороны. Ага, Павел и Татарин вступили в бой. И судя по тому, что работают сразу два ствола, дезертир сделал свой выбор, и пути назад у него уже нет.

Я перекатился в сторону и пополз под машиной. По мне уже не стреляли, перевели огонь на моих товарищей, но высовываться мне пока не хотелось. Я прополз ещё немного, выбрался, прицелился, выжал спусковой крючок. И ещё один из солдат завалился на асфальт, заливая его кровью.

«Школьники» похоже поняли, что подошла подмога. Стрельба с их стороны, практически затихшая, послышалась с новой силой.

Я перебежал через дорогу, оказавшись у школьного забора, заваленного всяким хламом, пополз вдоль него. Вскинулся, прицелился, зажал спуск, но солдата срезали длинной очередью с одной из вышек, так что мои пули ушли впустую.

Военные оказались деморализованы. Они, очевидно, не ожидали, что кто‑то зайдет к ним со спины. Более того, подозреваю, что они вообще не думали, что придется стрелять. Считали, что приедут на двух «Тиграх», побыкуют немного и возьмут все, что хотели. Кому в голову придет сопротивляться людям на броневике, да ещё и при пулемет?

Первый не выдержал, побежал прочь по улице, словил длинную очередь в спину и упал. Однако пополз вперёд. Либо не был уж так сильно ранен, либо пока ещё не понял, что умирает.

Главное – не дать свалить. Не дать свалить. Если уж так, то один броневик я в любом случае себе заберу. А что это значит? А это значит то, что мы сможем ездить на нем по нашим вопросам. Не топтать больше ноги, подставляясь под зомби. Да они больше и не страшны будут, если, конечно, в самую толпу не заехать случайно.

Вот один метнулся к водительской дверце, но его срезали в спину. Либо Павел, либо Татарин. До них тоже дошло, какое богатство попало в наши руки, и они не собирались дать его забрать. Другое дело, что Павел, может быть, считал, что броневики нужно будет отдать «школьникам». Ладно.

Стрельба продолжалась. Я поднялся, двинулся туда, перебежал за машину. Увидел как ещё один солдат рванулся к двери, срезал его. А потом добил того, что продолжал ползти, пулей в голову. Нечего тебе, никуда ты не уйдешь.

И тут бойцы не выдержали. Есть такая вещь – предел психологической устойчивости. Это определенное количество потерь, после которого мысль о сопротивлении уже покидает твою голову, и тебе хочется только спасти свою жизнь. Работает он у каждого по‑разному. Одни бегут, другие дерутся, как бешеные. Вот солдаты побежали, рванулись в рассыпную.

Я успел убить двоих, расстрелять их в спины. Ещё троих срезали другие стрелки, либо со стен, либо мои товарищи. Скрыться удалось только одному, который лихо забежал за угол, да рванул куда‑то туда. Ну удачи ему.

Несколько секунд спустя, оттуда послышался дикий крик, а потом длинная очередь. Вот и все. Попался.

Я поднялся на ноги и двинулся в сторону входа, демонстративно убрав левую руку с рукоятки автомата. Правой продолжал держаться, мало ли, какой недобиток окажется, попытается пальнуть в меня.

Как всегда после интенсивного огневого контакта, в ушах гудело. Причем не потому, что оглушило, а просто потому что внезапно стало слишком тихо. Такая это тишина, оглушающая, я бы сказал.

С противоположной стороны я увидел Павла и Татарина. Второй шел, морщился, держался за бок. Попали в него? Но, судя по тому, что идёт резво, броник спас. Что уже само по себе неплохо, потому что товарищ, умеющий воевать, мне сам по себе был нужен.

Один из «трупов» вдруг дернулся. Павел отреагировал первым и всадил ему пулю в голову. Солдат дернулся, да так и остался лежать.

Ворота открылись, и наружу высыпали люди. Вперемешку наши и «школьники», все вооружены. Оружие направили на нас, но тут же опустили, узнали. Только Татарина продолжали держать под прицелом.

– Это свой, – сказал я.

– Да? – спросил один из «школьников». – А почему он одет как солдат?

– Это свой, – подтвердил Павел. – Пушкой в него не тычь.

Послушали, отпустили. Наружу вышел и Александр. Сразу же выставили охранение и принялись мародерствовать. Трофеи забирать. Ну ладно, там часть наши, но хрен с ними, я готов отдать их, если один из «Тигров» заберу. Причем, уже даже знаю, какой. Именно тот, что с пулеметом.

Я подошёл к машине, открыл водительскую дверь, заглянул внутрь. Пахло текстилем, машинным маслом, оружием. Чисто, красиво. Автопарк они явно содержали в порядке.

– Мы его берём, – повернулся я к Александру, для того, чтобы сразу обозначить свою позицию.

– С чего бы это? – спросил он.

– А с того, что если бы не мы, они бы сейчас внутри были бы. И покрошили бы всех ваших. Это солдаты – они воевать умеют. И пулемётчика загасил я.

– Я не думаю, что ты тут должен решать, – проговорил Александр, и я заметил, как его рука легка на автомат на груди.

Вот и проявилась твоя гнилая натура. Только вот продавлю я тебя, никуда не денешься. Жаль, убить нельзя, руки чешутся с первого знакомства ещё. Как только ты меня Шилу сдал.

– Что, жадность глаза застит? – я сделал шаг в его сторону, и он вздернул автомат.

Секунду спустя, все вокруг уже целились друг в друга. «Санаторские» в «школьников», я в директора, он в меня. В прямом бою я ставил на своих. У них кто? Гражданские, которые впервые оружие взяли в руки полгода назад. А у нас всё‑таки ЧОПовцы, да ещё и из бывших ЧВКшников в большинстве своем. Только вот потери будут. Крови прольётся море, нас ведь никто просто так не отпустит, если стрельба начнется.

Единственными, кто не взялся за оружие, оказались Павел и Татарин. Дезертир вообще выглядел порядком ошалевшим и, кажется, просто не понимал, что происходит. Впрочем, он ещё от шока не отошёл, ему ведь в своих пришлось стрелять. А чего ФСБшник медлит?

– Он прав, – Павел подал голос. – Если бы мы не подошли, они бы не выдержали. Мы имеем право забрать один «Тигр».

– Мы? – спросил Александр. – Типа, вы теперь заодно?

– Не переобулся, а переосмыслил ситуацию, ознакомившись с новыми данными о вопросе. Я ухожу, Саш. В санаторий.

Что ж, Татарин – не единственный, кто сегодня сделал свой выбор. Павел тоже думал и, очевидно, пришел к тому же выводу, что и я.

– Не понял, – сказал Александр. Но целиться в меня не перестал.

– Да в прямом смысле, Саш, – ответил он. – Вон, Айдар нам рассказал, что у них на базе сейчас происходит. Они между собой грызутся. А что это значит? Что скоро резня будет, а потом выжившие в разные стороны разойдутся. На технике, при патроне все, при стволах. И ты думаешь, они новое что‑то городить станут? Да ни хрена. Попытаются уже готовое что‑то занять. Тут их сколько было? Полтора десятка на двух «Тиграх». А приедут полсотни с танком. Просто ворота высадят. И что делать будете?

– Вам всем валить надо в санаторий, – сказал я. – Иначе жопа вам. Или идти к Росгвардии в управу, и к ним проситься. Иначе раскатают тут все, а школу себе заберут.

– То есть, вы ещё и солдата сюда привели? – он как будто бы отказывался слышать. – Паш, ладно этот, но ты же в курсе, что они на блокпосту творили, ты ж там был.

– Какая уже сейчас разница? – устало спросил ФСБшник. – Важно то, что они сейчас делать будут. Валить надо. Причем, как можно скорее.

По лицу Александра прекрасно читалось все, о чем он думал. Не хочет он валить. Просто по одной причине. Он здесь, в школе, все под себя сделал. Сразу главным стал. Причем, не из‑за заслуг каких‑то, хотя их отрицать я не хочу, а просто потому что и без того им был. Директором. Да, они людей спасли и позволили им полгода прожить нормально. Под его руководством.

А теперь его власть под угрозой. Там ведь ему никто командовать не даст, и авторитетом он останется исключительно среди своей кучки людей. Такая же история, как с Шилом, в общем‑то.

Он опустил автомат. Больше никто этого не сделал, в том числе и я. Просто отвёл ствол чуть в сторону. Напряжение не рассеивалось.

– Я подумаю, – сказал Александр.

– Ты хоть посоветуйся, – сказал Павел. – Пусть все решение принимают. Честно расскажи им, что дальше будет.

– Я подумаю, – повторил Александр.

– Тогда послушай совета, – сказал я. – Заранее укрытие приготовь для женщин и детей. Как только со стороны пятого комплекса пальбу услышите... Лучше валите. Потому что сегодня‑завтра приедут. Лешак, подойди. Мы уходим.

Александр развернулся и двинулся обратно на территорию школы. С его уходом остальные опустили стволы. «Школьники» снова продолжили потрошить добычу, один даже полез во второй «Тигр». «Санаторские» же окружили меня. К ним присоединились Павел и Татарин.

– Это Татарин, – представил я его. – Он бывший солдат. Но теперь на нашей стороне.

– Ты уверен? – спросит Степан, выпятив вперёд подбородок.

Да уж, не любят тут военных. Не любят. Но ничего не поделать, на растерзание им я Айдара точно не отдам. Уж слишком он мне помог. Причем больше тем, что свежую информацию с базы принес. Если бы не так, то мы бы и не подозревали бы, что вот‑вот начаться должно.

– Уверен, – сказал он. – Он только что в военных стрелял. А наших двух стволов могло не хватить. Короче, валить нужно из города. По дороге на фабрику заехать, там у меня дела. Но на машине должны до вечера управиться. Топлива ж на базе хватит?

– Есть топливо, – кивнул Лешак. – Думаю, и того, что в баке до базы хватит. Только я предлагаю сперва до свечки на Фрунзе смотаться и забрать то, что отложили. В санатории пригодиться может. Да и жрем ведь одну рыбу, сколько можно уже.

– Разумно, – кивнул я. – Тогда тащите все, что есть сюда. Отвариваем сразу. Сами видите, нас здесь не любят.

Не любили тут конкретно меня, на других ненависть директора не распространялось. Парни двинулись в сторону школы. Они ведь стволы похватали и наружу рванулись, ничего удивительного. Павел остался. Я посмотрел на него.

– Рад, что ты с нами.

– Они обречены, – ответил тот. – Если даже им правду расскажет, не станут они переезжать. Боятся, привыкли. Да и через весь город пешком идти, к тому же забирать только самое необходимое.