Текст книги "Мертвый город. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)

Глава 4

Из квартиры, которая нас приютила, мы выбрались только через полтора часа, к полудню. Перекусив, дозарядив магазины, и даже посетив туалет. Это был самый настоящий унитаз, все лучше, чем срать в лесу, подтираясь лопухами, в нем даже вода была. Хотя насчет воды я, конечно, слукавил, влажные салфетки у нас у всех в наличии имелись.

Через подъезд выходить не стали, открыли окна, отстреляли пару зомби, которые бродили вокруг дома, сбросили вниз веревку, которую на ведерный узел привязали к радиатору отопления. Веревку, конечно, забрали, не бросать же ее, так что о том, что кто-то покидал здание через окно, можно было догадаться только по открытой створке. Но мало ли в городе может быть открытых окон, верно?

Двинулись дальше. Мертвецов на улицах стало больше, так что стрелять нам пришлось гораздо чаще. Видимо, повылезали на шум взрыва из подъездов, а потом пошли на стрельбу, да остановились по дороге, когда она прекратилась. Так что, пока дошли до проспекта, мы уничтожили как минимум две группы по восемь-десять тварей. Был бы с нами Скиф, так с хорошей позиции могли бы весь бульвар зачистить, но увы.

Вышли на проспект. Здесь тоже была целая куча брошенных машин, но все больше по обочинам, и большинство тачек имели повреждения: тут царапины, там фары побиты, кое-где пластиковые бампера поломаны. Проезжала тут крупная техника, и все тачки растолкала в стороны, видимо, для того, чтобы проезд освободить. Вопрос только в том, что это за техника была.

Я не преминул озвучить свой вопрос.

– БТР здесь проехал, – поделился своей мыслью Михалыч. – БТРом все машины и растолкали, чтобы можно было гонять. Ну или экскаватор, как вариант. Только я все-таки склоняюсь, что это что-то военное было. Другим-то зачем дорогу себе расчищать?

– А, думаешь, тут и другие выжили, не только военные? – спросил Алик.

– А почему нет? – удивился наш пулеметчик. – Менты те же самые выжить могли, они-то при оружии все. Да и из цивилов тоже могли, те, кто поумнее, и кто при оружии жил. Зомби тупые, можно и из помповика отстреляться, особенно поначалу, когда их немного было.

– Я думаю, что такие скорее из города свалить попытались бы, – проговорил я. – Из охотников, из тех, кто оружие держал. Их переход через леса напугать не должен был. Да и откуда у них тут оружие-то, город ведь закрытый?

– Ну и что, что закрытый? – удивился Михалыч. – Думаешь, тут охотников не было? Да наоборот, полно их. И законы оружейные никак от обычных не отличаются. У меня брат троюродный сам из закрытого города, из Озерска. И ничего, двустволку себе купил, ездит иногда, уток бьет.

– Кыштымских уток, – кивнул я. – Потом, наверное, запекает и с радиоактивным цезием в прикуску ест.

– Да иди ты, – махнул пулеметчик рукой.

Две небольшие кучки зомби были у дома чуть поодаль. Похоже, что вывалили из подъездов, да так и остались. Нас они не заметили, а мы внимание обратили, конечно, но стрелять не стали. Наша задача не город от зомби зачистить, наша задача – до места дойти, да с документами по вакцине обратно выбраться.

А идти не так уж и далеко. И в этом плюс того, что город маленький. Миновать два квартала, выйти на проспект, а потом чуть по нему пройти. Так и дойдем. Нумерация домов тут странная, конечно, на табличках по два номера написано, один по улице, как во всех нормальных городах, а второй из двух чисел состоит. Спросить бы у кого, что это означает, но мои точно не знают, а местных. Их не спросишь, да, все местные по улицам живыми трупами бродят и скорее закусить тобой предпочтут.

Через загородку посреди проспекта пришлось перебираться. Могли, конечно, подземным переходом пройти, но там ведь темно сейчас, а если твари в темных местах собираются, то в таких может самое настоящее логово оказаться. Лучше мы уж поверху, тем более, что машина теперь точно нас не собьет.

Так и получилось. Мы пересекли проспект, и двинулись дальше, по продолжению того же самого бульвара. Деревьев тут уже не было, да и дорога была пешеходная, но все равно широкая, так что мы двинулись по ней.

Карту города я видел, показывали нам и где находится та самая лаборатория, куда нам нужно было попасть. Забавная, надо сказать, карта, город на решетку похож, все улицы параллельно-перпендикулярно построены. И в этом квартале уже не девятиэтажки, как в том, который мы миновали, а пятиэтажные панельные дома. Не серые-унылые, а раскрашенные в бело-голубой, будто под цвет неба. Надо же, не поскупились власти, на это деньги выделили.

Да, иначе бы тут все совсем уныло выглядело бы.

Из-за невысокой постройки, в которой когда-то располагался магазин разливного пива, вывалилось трое зомби. Естественно, заметили нас, повернулись и довольно резво пошли в нашу сторону. Снова пришлось стрелять.

Я повертел головой. Хлопки глушеных выстрелов на открытой местности расходились гораздо дальше, чем в подъезде, так что мы вполне могли привлечь внимание других тварей. Ну или кого-то из людей, что тоже было нежелательно. Встречаться с местными нам не хотелось от слова совсем, неважно, с военными или с цивилами. Те ведь могут и рассказать кому надо, что тут группа круто экипированных бойцов прошла, а нам еще из города уходить своим ходом.

Двинулись дальше. На улице зомби больше не было, видимо, все они ушли, привлеченные взрывом. Может быть, шум в какой-то мере и сыграл нам на руку, хотя черт его знает.

Слева было здание, надпись над входом в которое гордо гласила "Городской дворец детского творчества". Само по себе оно показалось мне достаточно уродливым, длинное, будто распластанное по земле, обшитое коричневой плиткой. Снова подумалось о детях-зомби, но вспомнилось, что вряд ли кто-то отправлял своих детей учиться играть на гитаре, вышивать крестиком, или чем там еще занимались в таких местах, в начале эпидемии зомби-вируса.

Справа поднималось еще одно пятиэтажное здание, но подъезды выходили в другую сторону, во двор, а сквозных тут не было. Ну, оно и хорошо, меньше тварей будет.

Этот участок бульвара выходил на другой проспект. Тут мы и должны были свернуть, а потом пройти еще немного, чтобы добраться до лаборатории. И на этом проспекте тоже были машины, и имелись следы того, что их расталкивали тяжелой техникой. Разумно, если хочешь обеспечить себе оперативный простор, то расчисти улицы настолько, чтобы хотя бы одна машина могла по ним проехать.

Нам бы сейчас тоже погрузиться в одну из тачек, завести мотор, да добраться до нужного места, наслаждаясь относительной безопасностью салона. Да только увы, аккумуляторы у всего, чего можно, уже сели. Особенно если учесть, что им пришлось пережить зиму. А завести современную машину, да еще и на автоматической коробке передач с толкача… Лучше и не пытаться.

– Движение спереди, – вдруг отрапортовал Михалыч. – Люди.

Мы тут же рассредоточились, заняли позиции за машинами. Я прижался боком к переднему крылу старого “Хёндэ” с логотипом агрегатора такси, рассчитывая на то, что двигатель в случае чего защитит меня от обстрела.

Это действительно оказалась группа людей. Их было пятеро, и единой формы у них не было: двое были одеты в джинсовые куртки, еще двое – спортивные костюмы, а последний щеголял майкой. Этому, видимо, было жарко.

Двое в спортивках тащили какой-то ящик, остальные прикрывали их. Вооружены были все, но то ли автомат, то ли карабин, был только у одного, того, что шел спереди. У остальных в руках и на ремнях за спинами были помповые дробовики.

Не военные, это точно. Вот только враги ли они нам?

Впрочем, выяснять это нам не сильно и хотелось. Лучше уж дать им пройти мимо, а потом двинуться по своим делам. Но получалось так, что Михалыч прав, и цивилы тоже выжили, по крайней мере, кто-то.

Шли они достаточно бодро, и должны были быстро пересечь достаточно широкий проспект. Разве что задержатся, чтобы перетащить ящик через заграждение. Подземный переход здесь тоже был, но лезть в него они не стали. Осмотрительно.

– Пусть валят, – проговорил Араб. – Мимо пропустим, не к чему стрельбу поднимать.

Скоро носильщики добрались до заграждения, и тут один из них заметил нас. К их чести, перекрикиваться они не стали, а быстро и четко заняли укрытия за машинами, бросив свою ношу на дороге. Только после этого с той стороны раздались возбужденные голоса.

А вот то, что произошло дальше, мне совсем не понравилось. Ну да, еще бы, мало кому понравится, когда вместо того чтобы представиться и поговорить, в тебя сразу же начинают стрелять.

Раздалось несколько выстрелов из карабина. Нет, это все-таки был не автомат, это что-то гражданское, но под тот же калибр. Пули с визгом прошивали двери машин и рикошетили от асфальта.

Громко, как из пушки, грохнул выстрел двенадцатого калибра. Дробь просвистела над моей головой, впилась в машину, которая стояла дальше. С сухим треском посыпалось разбитое стекло. Второй выстрел пришелся уже точнее, в машину, за которой прятался уже я, теперь и меня осыпало осколками, но толстая ткань экипировки позволяла не обращать на это внимания.

Я высунулся, навел точку коллиматорного прицела на укрытие стрелка, который спрятался за одной из машин. Ох, дурак, надо было не у заднего колеса прятаться, а у переднего, там-то хоть двигатель защитить может. Впрочем, не факт, что он сдержит автоматную пулю. А вот через багажник она пролетит насквозь. Броник после этого ее, может быть, и остановит, да только ни на ком из напавших на нас цивилов броников не было.

Указательным пальцем переключив режим огня на автоматический, я нажал на спуск, выпустив по машине две короткие очереди одну за другой. Из-за машины выпал человек, попытался отползти назад, но я выстрелил по нему несколько раз, и он затих.

– Минус один, – крикнул я, прячась в своем укрытии.

– Еще одного зацепил, – крикнул Алик. – Но не наглушняк. За тачкой на два часа. Осторожнее будьте.

Минус помпового ружья в том, что вслепую из укрытия из него не постреляешь. Тебе придется дергать цевье после каждого выстрела и так или иначе придется высовываться. Вот из карабина можно пострелять, правда толку от этого большого не будет. Плотность огня не та.

Раздалась длинная очередь из пулемета, с противоположной стороны послышался крик, полный боли. Михалыч укрылся за машиной, и в нашу сторону снова стали палить из дробовиков. Но на этот раз всего из двух. Остальных стрелков мы по-видимому заставили замолчать.

Над головой снова свистнуло, дробь застучала по машине, словно капли дождя. Потом еще и еще, стрелки палили уже не переставая, впрочем, надолго патронов им не хватило. Дробовик – это не автомат, его перезарядить за пару секунд, сменив магазин, не выйдет, там надо каждый патрон вручную заталкивать, а это дело долгое.

Хуже было бы, если б у кого-то из врагов “Сайга” оказалась, да еще и с каким-нибудь модным барабанным магазином. Хотя откуда здесь, в городе посреди Урала такие приблуды? Да и незаконно это, на минуточку.

Воспользовавшись короткой передышкой, я высунулся и увидел, как оба стрелка улепетывают прочь по улице. Бежали они грамотно, прикрываясь от обстрела за корпусами машин. Расстояние между нами увеличивалось с каждой секундой.

Но отпускать их было нельзя. Во-первых, они сами первыми напали. Нет, я не могу сказать, что у нас и мыслей не было о том, чтобы по ним стрелять, мысли такие естественно имелись, ведь все понимали, что в городе у нас друзей нет. Но конкретно сейчас перестрелки мы не хотели, потому что поднимать шум нам было не нужно.

А во-вторых, мало ли кого они могут привести? Сейчас дойдут до укрытия, или что у них там, возьмут с собой двадцать рыл с дробовиками и автоматами, и хрен мы отобьемся, честно говоря.

Тогда я вскинул автомат, прицелился в одного из них, и высадил несколько коротких очередей. Через мой коллиматор стрелять можно было от силы метров на сто, оптики же ни у кого из нас не было. У Скифа была, но его винтовку мы оставили, чтобы не таскать лишнюю тяжесть, только “Витязя” забрали.

Третьей очередью все-таки зацепил одного из бегунов. Он опрокинулся на машину стоявшую рядом, и медленно сполз по ней на землю. По второму стреляли уже всей толпой, не знаю кто именно, но кто-то зацепил его, и тот рухнул, как подкошенный.

Я принялся оглядываться по сторонам. Меня волновало, что кто-то мог явиться на звуки перестрелки. Вариантов было несколько: друзья тех, кого мы сейчас постреляли, неизвестные военные, сбившие вертолет, и конечно же, зомби. Все они меня не устраивали, так что валить нам надо было как можно скорее.

– Все целы? – спросил Араб, нарушив установившуюся после перестрелки тишину.

– Свят цел, – отрапортовал я и сменил магазин в автомате. – Стеклом осыпало битым, но это херня.

– Михалыч жив, цел, – проговорил пулеметчик.

– Меня цепануло, – проговорил Алик. – Дробь в плитник прилетела. Ничего, жить буду, больно только, сука.

– Тим цел, – сухо и коротко доложился последний.

Ну что ж, не так уж и плохо. Хотя, конечно, было понятно, что пятеро местных, вооруженных охотничьими дробовиками, нам не соперники. Но мне все еще не давало покоя, почему они вообще стали по нас палить.

– Валить надо, – проговорил Араб – Сейчас на выстрелы из дробовиков набежит народу. Алик, идти сможешь?

– Смогу, все херня, не пробило же. Так, долбануло немного.

– Пуля прилетела бы, хуже б было, – ответил я. – Надо этих проверить, мало ли, кого-то не загасили. Сейчас станем валить, а они нам в спину из тех же дробашей.

– Все равно в ту сторону идти. Пошли.

Мы поднялись из-за укрытий, и двинулись вперед. Шли, естественно грамотно, то, что никто по нас пока не стрелял, не значило, что это может начаться в любой момент. Мало ли, может там один раненый лежит сейчас, сжимая тот самый дробовик в руках, да готовится свою жизнь подороже продать.

Воображение очень ярко нарисовало эту картину. Воображение у меня вообще, мать его, развитое, иногда даже поражаюсь, как я на этой работе оказался, а не пошел куда-нибудь книжки писать или сценарии к мультикам для взрослых.

По дороге мы разделились на привычные двойки, я снова оказался в паре с Михалычем. Подошли к машине, за которой должен был находиться один из раненых, я резко выскочил из-за угла, вскидывая автомат, и тут же опустил его. Нет, все было нормально, мужик лежал лицом вниз, а вся его спортивная куртка была порвана там, куда попали автоматные пули, и белая ткань уже успела напитаться кровью. Да и на асфальте уже была целая лужа.

Я прислонил ствол глушителя к голове и выстрелил. Парень даже не дернулся, но проконтролировать все равно надо. Один патрон за душевное спокойствие – невысокая цена.

За следующей машиной лежал совсем молодой парень, одетый в джинсовку. Этот валялся на спине, лицом вверх, раскинув руки в стороны, из уголка рта у него текла струйка крови. Судя по всему, он был все еще жив, но вряд ли сможет нам что-то рассказать, грудь у него была прострелена аж в трех местах, ткань топорщилась там, где прошли пули. Одним выстрелом я прервал его мучения, и двинулся дальше.

Третий оказался жив, и даже пытался ползти к своему карабину, лежавшему на земле чуть дальше. Я подошел ближе, поставил ногу на оружие. Этот был в майке, за ним на асфальте оставался кровавый след, но ее было не так много, как можно было ожидать.

– Араб! – крикнул я. – Тут живой. Допросим.

– Сейчас, – ответил командир. – Тим, Алик, проконтролируйте беглецов. А мы поговорить попробуем, пока твари не набежали.

Михалыч, недолго думая, наклонился, и перевернул парня в футболке на спину, оттащил его на пару шагов назад, усадил, прислонив к пробитой выстрелами тачке. Тот застонал и, кажется, пришел в себя. Выглядел он хреново, честно говоря, был на последнем издыхании. Крови наружу вытекло совсем немного, но живот был прострелен в трех местах. Скоро он умрет, причем умирать будет очень плохо и очень больно.

У него сейчас в животе фарш из внутренних органов, приправленный внутренним кровотечением. Даже самый лучший хирург вряд ли смог что-нибудь сделать. А если и сумел бы, то парень все равно остался бы инвалидом. Примерно половину кишок ему вырезали бы.

На парне были подсумки под автоматные магазины, только надел он их не на разгрузку, которой, видимо, не разжился, а на пояс. Неудобно, но если ничего больше нет, то вполне нормально.

Только сейчас, увы, нет в окрестностях хорошего хирурга, а есть только пятеро злых ЧВКшников, которым нужны ответы.

Я подобрал с земли карабин, осмотрел. Ну да, “Сайга” под 5,45, модный со складным пластиковым прикладом и таким же цевьем от сотой серии, с направляющими. Отомкнул магазин, заглянул внутрь, патроны были охотничьи. Такие наши броники точно не пробили бы, сердечника у них нет, но вот если в руку или ногу… Плохо это закончилось бы.

Из интереса взвесил магазин на руке. Тяжелый, там точно больше, чем положенные по закону десять патронов. Значит, магазинами они где-то разжились, а вот стволами с автоматическим режимом стрельбы, нет? Хотя, магазины и так продавали, главное было не попадаться полиции с таким к оружию примкнутым, а как ты патроны хранишь, никому дела нет.

Дважды хлопнули глушеные выстрелы. Это Алик и Тим проконтролировали беглецов, после чего они двинулись к нам. Я снова огляделся. Зомби пока не было. Может быть, и успеем переговорить с раненым, а потом точно валить придется.

Я огляделся, и не придумал ничего, кроме как сунуть найденный карабин на заднее сиденье машины с выбитым выстрелами стеклом. Так, может быть, не найдут, а потом он может и пригодиться. А просто тащить с собой лишний ствол, да еще и не глушеный, в этом смысла нет, лишняя тяжесть.

Мы и дробовики собирать не станем, от них толку для нас совсем чуть будет. Да и, если из города свалим, все равно бросить придется.

Михалыч усмехнулся, увидев, как я заныкал карабин. Ну а что поделать, когда один раз оказался в окружении без ствола, начинаешь относиться к оружию совсем иначе. Хорошо хоть выбраться тогда удалось, живой вышел и то нормально.

– Падлы, сука, – простонал парень. – Всех вас уроем.

– Ты уже вряд ли, – ответил ему Араб. – Ты сдохнешь через минут пятнадцать. Или раньше, если до тебя зомби доберутся. Но, если на наши вопросы ответишь, я тебя просто пристрелю. Будет тебе больно или нет, не знаю, но это, по крайней мере, будет быстро. А вот так загибаться ты будешь долго и больно. А если тебя твари рвать начнут, то и того хуже.

– Да пошел ты на хер, – выкрикнул тот. – Стреляй сразу или валите отсюда. Имел я вас, военных, и дел с вами никаких иметь не стану.

– А с чего ты вообще взял, что мы военные? – таким же спокойным тоном проговорил командир. – Мы шли, никого из вас не трогали, даже и в мыслях не имели по вас стрелять. На груз ваш мы не претендовали, а пальбу вы первыми открыли.

– Как не военные-то? – раненый явно заинтересовался. – У вас по рожам видно, что вы из этих. И по одежде только. Да у кого еще броники и разгрузки могут быть? Да и в камуфле вы все, причем, не из охотничьего магазина.

– Ошибся ты, не военные мы, – качнул головой Араб. – И не из этого города вообще, а снаружи. Может быть, взрыв слышал? Это наш вертолет был, и его военные как раз подбили.

– Не слышал, – покачал головой парень. – Так вы что, реально не военные? Это что, пацаны зазря полегли все, получается? Вот ведь херня, а.

– Точно, херня, – кивнул Араб.

– Блин, печет-то как, – раненый выпустил изо рта струйку крови, с трудом поднял руку, вытер губу и посмотрел на окровавленную ладонь. – Конец мне, правду ты говоришь.

– Свят, кольни его, – попросил у меня Араб.

Помимо индивидуального аптечного подсумка у каждого из бойцов нашей группы, у нас была и большая аптечка, в которую входил набор оказания экстренной медицинской помощи. Как человек, закончивший аж полтора курса медвуза, нес ее я. Помощь оказать умел и, что самое главное, уже оказывал ее своим товарищам не один раз. Руки у меня не тряслись.

– Уверен? – спросил я. Мне не хотелось переводить дорогостоящие препараты на безнадежного раненого.

– Кольни, – кивнул командир. – С нас не убудет, а он хоть уйдет легко.

– Без проблем, – пожал я плечами и стащил со спины рюкзак.

Вскрыл аптечку, достал из нее шприц-ручку с обезболивающим, стащил колпачок, подошел ближе по резко стукнул кончиком шприца ему в бедро. Парень дернулся, когда игла вошла ему в ногу, но тут же расслабился. Минут через пять наркотик подействует, и ему станет легче. Если он, конечно, доживет до этого времени.

– Ладно, что узнать хотели? – спросил парень. Похоже, решил, что раз мы потратили на него драгоценные лекарства, то с нами можно и поговорить.

– Да про военных как раз, – ответил командир.

– Зомби вижу, – проговорил Михалыч. – С соседней улицы идут. Много.

Я посмотрел в сторону, куда он указал, и действительно увидел толпу, человек в двадцать, зомби. Но шли они медленно, и были еще далеко, хоть и явно были привлечены выстрелами. Переговорить мы в любом случае успеем, правда потом бежать придется. Но ничего, пробежимся, почему бы и нет.

– Про военных, – кивнул Араб. – Кто они такие, откуда взялись, сколько их, и почему херачат по всем, кто в город пытается проникнуть. Ну и опять же, на какой хрен вы по ним первыми стреляете.

– Уроды они, – ответил раненый и закашлялся, брызгая во все стороны кровью. – Часть их за городом была, в увалы в город ходили, все нормально было. А как срань эта с зомби началась, так их на блокпосты поставили. И они херачили всех, кто пытался из города выбраться.

– Прямо так и херачили? – не совсем поверил я.

– Сперва заворачивали, – кивнул парень. – Потом стали убивать. И менты рассказывали, из тех, кто уцелел, что их в усиление придали воякам. А когда приказ пришел по мирняку стрелять, Росгвардия и менты отказались, бунт начался. А вояки уже по ним огонь открыли. Кто уцелел в город сбежать смог.

– Зашибись, – проговорил Алик. – Значит, мало того, что мы с вояками закусились уже, так нас еще и цивилы местные будут стрелять, за военных же приняв. Нормальная такая прогулочка получается.

Ему никто ничего не сказал. В общем-то наш товарищ озвучил если не общие, то мои мысли, так точно.

– А сами они как в городе оказались, если держались снаружи, на блокпостах? – не понял Михалыч.

– А потому что им той же меркой досталось. Когда войска снаружи подошли, много стрельбы было на блокпостах. Что там было, не знаю, но военные после этого в город и вошли. И стреляют по ним первыми, потому что они сами херачат по всем, кого увидят.

Жесть какая-то. Рассказ спутанный, конечно, но получалось интересно. Местные войска использовали до прихода “чистых” войск, а потом попытались исполнить самих. А у них были зараженные? Да наверняка были, если твари идут на выстрелы, то могли и к блокпостам двинуться, а уж чего-чего, а стрельбы там в первые дни эпидемии было достаточно.

Исполнить всех не удалось, гоблины отошли в город, и в погоню за ними никто не пошел. Ну да, дураков в замертвяченное место соваться нет, да и не хотел этого никто, очевидно. А сами войска стали всех кошмарить. Ну да, у них и другого выхода-то не было, если они сами до этого мирняк стреляли, да и ментов местных покрошили, получается, что народ и армия в Волкове ни хуя не едины.

И после такого Араб говорит, что если кого-то из нас укусят, то вывезут из города и будут колоть супрессантом до тех пор, пока не изобретут лекарство? Он сам-то в это верит? Зеленкой его намажут, причем сразу же, на блокпосту. И как бы нас всех за компанию бриллиантовым зеленым не пометили.

– Теперь военные в городе главная сила, хоть их и уцелело немного, – сказал парень. – Но у них БТРы есть, еще броневики эти, хрен знает, как называются. Мы, честно говоря, стремаемся их. Чаще всего прячемся, а если видим, то первыми стараемся стрелять, когда сбежать нельзя.

Парень расслабился, перестал вздрагивать, лицо его, хоть и бледно-синее, с запавшими глазами и острым носом, тоже перестало корчиться в маске боли. Похоже, что наркотик подействовал. Ну да, это же не промедол, который только через десять минут работать начинает, это кое-что более современное, уже через две-три минуты начинается приход. Самое то для срочных операций. Ну или для того, чтобы дать кому-то безболезненно уйти.

А про военных он прав. Тут ведь не срочники сидели, такой объект духам охранять никто не позволит. Контрактники, как мы почти, только официальные. И, думаю, сантиментов они не разводили особых, иначе бы их тут не боялись бы так. Хотя с какой стати им вообще сантименты разводить, они все через одного повоевали, мало что ли было конфликтов, в которых наша Родина за последние двадцать лет поучаствовать успела?

У них БТРы, броневики это, “Тигры”, наверное, хоть и старые, но кто сюда новье пришлет. У них сплоченность действий, выучка, боевой опыт, связь в конце концов. Это кучу местных мы перещелкали, особо не напрягаясь, а вот если бы с военными связались, боюсь все плохо бы кончилось, с обоюдными потерями, и хрен его знает, кто из этой свалки победителем вышел бы.

– Где военные сидят, знаешь? – спросил Араб. Ну да, знать о дислокации врага всегда полезно.

– Пятый комплекс они заняли, это на окраине самой, недалеко от моста через реку. Там ментовка и пожарная часть, вот они там и засели. Люди говорят, базу строят, проходы загораживают.

– А кто работает-то? – спросил я. – Не сами же они все делают, ты ж говоришь, их немного осталось.

– Да хер его знает, кто там работает, – парень, забывшись, пожал плечами и дернулся от боли, зашипел. – Я сам там не был.

– Командир, зомби через минуту тут будут, – снова напомнил об угрозе Михалыч. – Плюс минус десять секунд.

Стрелять в них мы не можем, их слишком много, а вот убежать, пожалуй, вполне. Жаль только нельзя с собой взять местного, да допросить его. Только не переживет он транспортировки, да и вообще вряд ли что-то рассказать успеет. Вон, уже глаза закатываются, на бок клонится.

– Ладно, парень, спасибо, что рассказал все, – сказал Араб, вскидывая автомат. – За то что так получилось и товарищей своих прости, вы первые начали, так что не обессудь.

Коротко щелкнул выстрел, и парень сполз вдоль машины, предварительно щедро украсив ее кровью, мозговым веществом и костной крошкой. Во лбу у него появилось аккуратное входное отверстие.

– Пошли, – приказал Араб. – Бегом. – Оторвемся от зомби, затеряемся где-нибудь.

Бегом приказали, бегом мы и пошли. Все были парни крепкие, тренированные, от марш-бросков в полной выкладке никто не отлынивал, а обычный кросс в нашей компании вообще считался легкой прогулкой. Ну а как иначе, физических нормативов в “Волке” никто не отменял.

И только когда мы отбежали от места перестрелки на сотню метров, Михалыч громко выматерился.

– Что такое? – спросил я, стараясь не сбивать дыхания.

– Да ящик, – ответил он. – Не посмотрели, что за ящик они тащили.

– Да и хер с ним, – пожал я плечами, и мы побежали дальше.