Текст книги "Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)"

Автор книги: Надежда Житникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– И я тебя люблю, – генерал сделал вид, что ослышался, и это показалось ему забавным. – Правда, мне кажется, что ты действительно близок к тому, чтобы меня убить.

В Молохе силился диссонанс. С одной стороны, он – завоеватель, могучий полководец, гроза почти всего Ада. С другой стороны – демон, которому хотелось расслабиться хотя бы на секунду. Для него было невыносимо такое положение и одновременно – необходимо. Он никак не мог позволить любить себя, всегда – первый.

Когда они ненадолго прервались, чтобы надышаться, насладиться друг другом, Маркус выпалил:

– Даже когда в Греции… Все со всеми… Я ни под кого не ложился. Никогда.

– Понимаю, – кивнул Люциан и прижал его ладонь к своей щеке.

– Разве? – насмешливо и пренебрежительно бросил Молох.

Для него было невозможно понять, что позиция снизу – это не унижение, не знак победы над кем-то, а просто – часть процесса, который называют «любовью». Моргенштерн беспрестанно желал его не потому, что хотел овладеть и победить. Нет, это совершенно не в его характере. Но потому, что Молох занял в его жизни первое место. И Моргенштерн хотел это выразить, пока была возможность. Он бы не осмелился предложить это главнокомандующему где-то ещё даже месяц назад, но сейчас… Сейчас-то всё иначе. Не так страшно, пусть силы у Молоха прежние, но чисто визуально не так пугающе. Люциан ощущал эту позицию «на равных» – и хотел равенства.

«Я такой же, как и ты», – говорил своим видом Моргенштерн. – «И тоже на кое-что способен».

Молоху нравилось, что Люциан поднимается к нему на эту огромную и многим недоступную гору под названием «величие». Ведь оно, на самом деле, часто оттесняет от общей массы. Единицы поднимаются туда. Моргенштерн прошёл достаточно, чтобы попытаться стать равным Молоху. Показать, что он достоин. Правда, генерала всё равно пугали попытки Маркуса прикончить его – так он воспринимал царапины в районе сонной артерии и подобное. Но на самом деле это была заточённая глубоко в теле страсть по любимому демону. По тому, кому можно довериться. И Молох понимал, что так он подвергает Люциана огромной опасности. Одна ошибка – и ему придётся убить его, тем самым убив и часть себя. Рискуя Люцианом, Молох рисковал собой.

И азарт туманил разум.

– Обними меня, – с улыбкой попросил Люциан.

– Зачем? Что за ерунда? – нахмурился Молох.

Моргенштерн шутливо вздохнул и просто вынудил главнокомандующего обнять себя. Во-первых, так меньше вероятность, что он все же вспорет ему горло, а во-вторых – так появлялись лучшие минуты близости. Когда Люциан чувствовал, как часто Молох дышит, как влажно между тел, какое горячее у демона дыхание. И какой он трепетный и непокорный любовник. К тому же существовало поверье, что лицом к лицу занимаются любовью только очень близкие друг другу демоны.

========== Оказия 11: Супергеройское кафе ==========

Люциан сидел и который час допивал холодный кофе с молоком. Из круглосуточного кафе можно было бы пойти развлечься в стриптиз, однако денег у него недоставало даже на вторую порцию картошки.

Напротив сидел Молох, или Маркус, отдавший последние деньги Маммоне, чтобы погасить кредит. Остальные средства на банковском счёте оказались замороженными. Главнокомандующий предполагал, кто бы это мог быть, однако не называл имён. Он молча сломал пластиковую карту, разбил камеру на банкомате и ему же хорошенько напинал.

Рядом с ним, ближе к проходу, сидел Слайз, денег которого хватило на то, чтобы обеспечить себе временную крышу над головой в виде круглосуточного кафе. Применив обаяние, о котором до этого никто не подозревал, секретарь обеспечил себе доступ к розетке – а значит, и к ноутбуку, Интернету – возможностям.

– Поверить не могу, что мы здесь, – вполголоса произнёс Люциан, осматривая присутствующих. – Дерьмо.

– Бывало и хуже, – равнодушно пожал плечами Маркус и стал от нечего делать рассматривать солонку.

Слайз покачал головой. Он походил на офисный планктон, второпях дописывающий отчёт. Секретарь поднял голову и смерил обоих пренебрежительным взглядом.

– Разве? По-моему, быть гладким кожаным мешком с мясом – последняя стадия дерьма, – проворчал Слайз и продолжил клацать по кнопкам.

– Не ворчи, разберёмся, – Молох поставил солонку на стол. – Я разберусь.

– До сих пор ты так и говорил, – хмыкнул Люциан, ехидно глядя ему в глаза. – И вот мы здесь. Вельзевул заморозил наши банковские счета, а Ваал нагрянул с шайкой побольше, чем в прошлый раз, и здорово нам навалял. Класс, – он всплеснул руками, – вот это разборка.

– Перед нами запертая дверь, – с раздражением ответил главнокомандующий. – Если дверь заперта, значит, был ключ, которым её закрыли. Наша задача: вырвать его с мясом и открыть её, – Молох посмотрел на Моргенштерна не менее красноречиво.

– У нас нет даже рисунка ключа, – возразил генерал и отхлебнул надоевшего кофе. – Можно было бы вселиться в кого-нибудь и провести время гора-аздо веселее!

– В них? – Молох ухмыльнулся и презрением оглядел людей, рассеянных по кафе. – Нет уж. Какие-нибудь отбросы этим, может быть, и занимаются, но я предпочитаю контингент посолиднее. Пусть вселяются бесы или ведьмы, а я ещё способен выжить не прибегая к раскопкам на помойке. А это именно оно, – главнокомандующий опустил голову, глядя более укоризненно на Люциана, будто он предлагал что-то из ряда вон выходящее.

Моргенштерн вздохнул и покачал головой.

– Вообще-то, это не такая плохая мысль, как ты подумал. Вообще-то, – демон подчеркнул, – это помогло бы нам раствориться в толпе, обеспечить себе место для сна и лучше обосноваться в мире людей. А я чувствую, что мы здесь надолго.

– Просто закажи новый кофе, – отмахнулся Молох. – Или горячего чего. Тебе вредно голодать – ты сразу недовольный. Посмотри на Слайза – он мертвенно спокоен и совсем не отличается от людей.

– При всём уважении, босс, я король среди нищих, – хмыкнул секретарь и снял очки, став протирать их.

– Ты уже придумал, как нам вернуться? – поинтересовался главком. – Люциашке уже не терпится вновь нырнуть с головой в роскошь.

– Заткнись, – поморщился генерал. – Просто человеческое тело меня раздражает. У меня всё болит, я хочу жрать и всё мне кажется каким-то дерьмовым!

– Это нормальное человеческое состояние, Люциан, – усмехнулся Слайз. – Они с этим живут большую часть своей жизни.

– Дьявол! – всплеснул руками Моргенштерн и отвернулся к окну.

Молох накрыл его ладонь своей и мягко её погладил.

– Расслабься. Мы найдём способ вернуть себе имя.

Слайз нехотя встрял в эту романтическую сцену. У него был выбор: доесть фисташковый пирог или всё-таки изложить назревший в голове план. Секретарь взял в рот кусочек, быстро прожевал и стал говорить, иногда глотая вместе с пирогом согласные.

– Бофф… – начал ящер, но Молох даже слушать его не стал.

– Глотай и говори, – настоял главнокомандующий.

Секретарь вздохнул, поскольку не раз слышал эту же фразу из кабинета Молоха, но уже по другому поводу. Ассоциации взыграли самые нелестные, ему стало неловко. Впрочем, Слайз всё же запил пирог чаем и приготовился говорить.

– Босс, – снова начал Слайз со вздохом, – чтобы так решительно заявлять о том, что вы возьмёте своё, нужен хоть какой-то первичный капитал. При всём уважении, но единственное, чем вы сможете быстро заработать денег – работа охранником в супермаркете или вышибалой в клубе, – после этого секретарь перевёл взгляд на Люциана. – А Люциан… Думаю, ему бы удалась роль разве что альфонса при какой-нибудь богатой сорокалетней женщине.

– Эй! – возмутился генерал. – Я вообще-то тоже не лыком шит!

– Харизмы в тебе больше, чем прямой силы, – пожал плечами секретарь. – И я сказал это не для того, чтобы мы перессорились и разгромили это заведение. Я объективно прикидываю, кто на что способен.

Молох насмешливо хмыкнул, глядя, как они препираются. А действительно, такие, как Люциан, хорошо идут у великовозрастных богачей. Взять хотя бы его самого – он же клюнул. Так почему остальным бы и нет? Правда, случись такое взаправду, возжелай кто-нибудь тронуть Моргенштерна своими престарелыми подагрическими пальцами – Молох бы и мокрого места от этого камикадзе не оставил. Но факт оставался фактом – Моргенштерн по сути своей был альфонсом. Это маленькое открытие повеселило главнокомандующего.

– Вы оба меня недооцениваете, – оскорблённо произнёс Люциан. – Если я, как Мо, не заставляю людей отдавать мне деньги в тёмной подворотне, это не значит, что мне недостаёт силы! И вообще, Слайз, чем в таком случае планируешь зарабатывать ты?!

Секретарь хитро улыбнулся. Так Моргенштерн понял, что этот хладнокровный уже приспособился, и у него как минимум десять способов сделать деньги из ничего.

– Где ты его откопал? – риторически вопросил Люциан и всплеснул руками, посмотрев на Молоха.

Главком усмехнулся, мол, не беру в советники всякий мусор и ожидаю от них как раз того, чем блещет Слайз.

– К слову, я уже подыскал нам скромную однокомнатную квартиру, – улыбнулся секретарь, поочерёдно посмотрев на собеседников и развернув к ним ноутбук. – Оплата маленькая, хозяйка – скромная милая старушка, район далеко от центра.

Молох изучающе смотрел на фото. Переглянулся с генералом.

– В чём подвох? – озвучил Моргенштерн вопрос главнокомандующего.

Секретарь хмыкнул, развернув ноутбук к себе.

– Мне нравится, когда сразу переходят к главному. Проблема в том, что район опасный, старушка явно что-то толкает и падка на молодых симпатичных мужчин и квартире нужен срочный ремонт. На фото незаметно, но кое-что подлатать не помешает. Я договорился с ней – будет иногда нас навещать, просить что-нибудь приколотить. Это несложно, уверяю. Вот только вам, – Слайз поднял брови, – нужно быть осторожнее. В Аду к этому относятся нормально, но здесь… На вас будут смотреть косо. Геям не дают работать во многих сферах, не позволяют снимать квартиры. Даже драки бывают на этой почве. На улице не выражайте своих чувств, босс, – секретарь наклонил голову и многозначительно посмотрел на то, как держались за руку Молох и Люциан, – слишком бурно. Я знаю, драки вам по душе, – он перевёл взгляд на главнокомандующего. – Но без денег и достаточного количества сил вы не имеете здесь власти. Людской мир раздавит вас.

– Паршивое место заслушивает паршивого отношения, – ворчливо возразил Молох. – Я не буду жить по правилам мира, запрещающего мне трогать Люциана, когда мне того захочется.

– Я предупредил, – вздохнул секретарь. – А что делать с моим советом – воля ваша.

***

Вельзевул прервал Люцифера на самом интересном. Денница как раз хотел погрузиться в атмосферу грязнейшей оргии, утонуть в удовольствии, раствориться в разврате. Это было заметно по терпкому запаху, исходящему от него. Парень стоял напротив Вельзевула, прислонившись плечом к стене, и фокусировал на советнике мутный взгляд. Вельзевул рассматривал Люцифера, каждый засос, каждую царапину, и спрашивал себя, почему на его теле до сих пор нет и его засоса? Мужчина ненавидел себя за нерешительность. Может, давно стоило просто наброситься на него? Как все эти голодные и похотливые твари, ждущие, когда Денница к ним вернётся.

– Ох, Вельзевул, политика не так интересна, как я предполагал, – вздохнул падший. – Ты приносишь мне вроде бы хорошие новости, а мне даже слушать не хочется.

– Это важно, потому что без власти у тебя не будет всего этого, – нахмурился советник. – Ничего из этого тебе не светит, если ты лишишься денег и престижа.

Люцифер прижался спиной к стене, будто ложась на неё, и погладил себя по шее.

– Иногда я думаю, что тебе это нужнее, чем мне.

– Я забочусь о тебе, – холодно ответил Вельзевул. – Только и всего.

– Алчный до власти Вель, – усмехнулся Денница и взял демона за галстук, притянул к себе. – Зверь бежит на ловца гораздо реже, чем об этом говорят.

– Редко не значит «никогда», – мягко возразил советник. – И ловить при помощи приманки гораздо разумнее, чем просто оголтело гнаться за целью.

Люцифер хмыкнул и провёл рукой по груди.

– Может, не стоило выживать отсюда Молоха? Он был довольно приятным мужчиной.

– Стоило, – резко и с ноткой ревности возразил Вельзевул. – Будь он здесь, ты бы не смог так широко развернуться. К тому же тебе надо думать о мести. Разве ты не планировал отомстить Творцу?

– Планировал, – уклончиво ответил Люцифер, разворачиваясь и отходя от советника, – но я чувствую, что за мной, как и в прошлый раз, пойдёт лишь малая часть. Я здесь не только потому, что хочу наверстать упущенное. Я слушаю, о чём говорят эти черви. Прошло слишком много времени с тех пор, как я пал. Поднимать стоило старую гвардию, а эти… Песок в глаза Демиургу – не больше. И это никак не исправить.

– Неужели ты… сдался? – отрешённо спросил Вельзевул, чувствуя нарастающую злость – Люцифер не сможет отплатить так за свои годы одиночества.

– Не совсем, – улыбнулся Денница, доставая из вазы цветок и устраивая его себе за ухом. Вельзевул заметил, как замечательно тот подчёркивает глаза.

– Тогда как это понимать? – нахмурился советник.

Ангел пожевал губу. Близко подошёл к Вельзевулу, поправил его воротник.

– Просто я, – Люцифер выделил последнее слово, – понимаю, когда что-то делать бесполезно. Я понимаю твои благородные чувства, Вель, но революция мне не нужна. Последняя война привела меня к краху, в результате которого я был лишён стольких удовольствий, стольких впечатлений… Ты был на свободе, так что ещё можешь думать о восстании. В отличие от меня. Может, я и захочу мстить Творцу, но точно не сейчас, когда меня ожидают четверо горячих партнёров, – он подмигнул Вельзевулу и отошёл, прижался к двери, готовый открыть её. – Урви свой кусок, если хочешь, а мне пока достаточно этих мелких радостей. Я слишком долго сидел на скамье запасных.

Люцифер удалился, оставив свой сладкий запах для одного вдоха Вельзевула. Демон потерял контроль над собой и ударил кулаком по стене. После этого советник мог поклясться, что слышал звонкий смех Денницы. Это он должен был наслаждаться его молодым и податливым телом. Касаться нежной кожи, наслаждаться хитрой улыбкой и умными глазами. Дышать волосами. Слышать стоны и ругательства. Чувствовать его дрожь. Но вместо этого Люцифер оставил после себя шлейф умопомрачительного запаха, заставившего Вельзевула ощутить тяжесть ниже живота. Советник думал о том, что происходит за дверью, и хотел уничтожить их всех. Забрать Люцифера из их цепких лап и любить его часами.

«Это Я был тебе верен! Это Я достоин касаться тебя!» – выражал взгляд Вельзевула, обращенный к двери. Демон покачал головой и стремительно ушёл. Злость придавала ему сил.

***

Молох проснулся и увидел перед собой Слайза. Не то что бы он не любил советника, но просыпаться с ним в одной постели он никогда не стремился. К слову, главнокомандующий вновь обрёл свой старый облик – крепкого, высокого и довольно волосатого мужчины. Главком обнаружил это, когда почесал грудь. Демон хмыкнул и понял, что сил у него явно стало поменьше.

Поразмышляв об этом и посмотрев на Слайза, он нахмурился и поднялся. Да, спать втроём на одном диване – не самая лучшая идея. Впрочем, всё равно лучше, чем на улице. О том, что секретарь мог прижиматься к Люциану, спавшему посередине, главком предпочитал не думать. Мужчина поднялся, похрустел костями и вдруг обнаружил, что с кухни очень вкусно пахнет. Молох улыбнулся и встал в дверном проёме.

На кухне стоял Люциан в трусах и в рубашке главнокомандующего, не слишком-то прикрывающей ягодицы. Молох жевал губу, любуясь крепкими бёдрами генерала и его подтянутой задницей. Чёрт возьми, да мимо такого невозможно было пройти мимо! С самого начала главком знал, что этот парень не промах. Молодое вино со временем станет лишь крепче. Во всех местах.

– О! – генерал улыбнулся, увидев Молоха, выглядящего как прежде. – Завтрак? – он кивнул на сковородку, где шкворчал хлеб с вырезанным мякишем, на место которого Люциан разбил яйцо. Эдакая птичка в клетке.

– Не откажусь, – хмыкнул главнокомандующий и подошёл к генералу сзади. – Я снова могу касаться твоей макушки и прижиматься членом к твоему заду. Божественно, – он обнял Люциана, вдохнул запах волос, а потом уткнулся в шею и засосал кожу.

Генерал вздрогнул.

– Да ладно, я не торопил тебя с возвращением. Ты был… довольно милым.

– И доступным, – иронично хмыкнул Молох. – И низким, и податливым. Нет, я ни о чём не жалею, но в этом виде выживать здесь будет проще. Найди дурака, который полезет на такой рожон.

– Это точно, – со смехом согласился Моргенштерн. – Сделать тебе кофе?

– Ты прямо заботливая жёнушка, – произнёс главком, всё ещё дыша запахом кожи мужчины. – Может, инициатива пройдёт спустя какое-то время. Будешь говорить, как тебе наскучил брак, как хочется приключений, ни одно из вечерних платьев не ношено…

Люциан повернулся и щёлкнул Молоха по носу. Генералу это показалось самым красноречивым ответом.

– Эта рубашка не выглядела так сексуально до тех пор, пока ты её не надел, – заметил главнокомандующий и переместил руки на ягодицы улыбнувшегося Моргенштерна. – Мы справимся. Вернём своё.

– Я знаю, – кивнул генерал. – Я не сомневаюсь в тебе. И никогда не сомневался.

– Почему ты такой? – недоумённо нахмурился Молох. – Готовишь завтрак, веришь в меня, отдаёшься в сексе, как в последний раз, прижимаешься ночью, будто я в любой момент уйду. Почему? Я принёс тебе больше боли, чем все остальные в твоей жизни вместе взятые.

– Счастья тоже, – Люциан погладил главкома по щекам, а потом поднялся на мыски и поцеловал его. – Завтрак стынет.

– Хорошо, – примирительно улыбнулся главнокомандующий. – Но потом я прижму тебя вот к этой стенке, – он кивнул на кафельное покрытие возле раковины. – И хорошенько отымею.

– Ну, попробуй, – нагло сверкнув глазами, ухмыльнулся Моргенштерн.

Слайз не выходил на кухню ровно до того момента, пока ритмичные вздохи не прекратились. Проснувшись, он понял, что если этих двоих нет здесь, значит, лучше не выходить не осмотревшись. Звуков стало достаточно, чтобы секретарь неторопливо достал ноутбук, подумал о жизни. Пока никого не было, он закрыл глаза и скинул с себя образ человека. Приятно было каждой чешуйкой почувствовать окружающий мир.

Ящер встрепенулся и стал искать газеты, выходящие в мире демонов, чтобы оценить политическую обстановку. Люцифера действительно встретили без особого энтузиазма. Вельзевул брал власть в собственные руки, надеясь построить новую и эффективную диктатуру. Жаль только, что его познаний не хватало, чтобы управлять армией. Как стало ясно из статей, с этим справлялся из рук вон плохо и Ваал. Агрессивный и твердолобый, он не понимал всей хитрости военной стратегии. Для многих война – дисциплина, мундиры, кровь. Однако это ещё и умение быстрой войны, и маневры, и хитрость. Война не ограничивается полем битвы. Войной пропитана вся жизнь, состоящая из маленьких побед и поражений.

========== Оказия 12-1: Если ты сможешь – возьми, если боишься – убей ==========

Молох встретил Люциана с работы, поскольку заканчивали они в одно и то же время. Набитый вагон метро покачивался из стороны в сторону, на полной скорости рассекая непроглядную черноту тоннеля. Мелькали редкие огни фонарей, призраками исчезая позади. Освещение в вагоне делало пассажиров мертвенно бледными, что хорошо подходило к безжизненным выражениям лица. Моргенштерн стоял в углу, зажатый Молохом. Он уткнулся лицом ему в плечо и изо всех сил молчал. Руке между ног было невозможно сопротивляться.

Двойственное чувство унижения и возбуждения. Впервые Молох приставал к нему на людях. От мужчины пахло потом, выстиранной рубашкой и одеколоном. От куртки – кожей. День у главкома выдался тяжёлый, но силы на Люциана, конечно же, нашлись. Генерал вцепился в его предплечья, притворившись спящим. На них смотрели, только когда Моргенштерн начинал подозрительно дёргаться.

– Откуда у тебя только силы берутся, – полусонно, но с активно бьющимся сердцем выпалил генерал, борясь с желанием наброситься на главнокомандующего прямо в вагоне. – Я ушатан до невозможности…

– И это прекрасно, – фыркнул Молох, чувствуя пульсирующий член Люциана.

Как удачно, что сегодня генерал не заправил рубашку. Как хорошо она всё скрывает. Кончиками пальцев мужчина поглаживал яички, основанием ладони лаская член. На руку давил пояс брюк, но это было терпимо. Маленькая цена за смутившегося Люциашку. Постепенно генерал приноровился и громко прижался к стене, потянув за собой Молоха. На них оглянулись. Молох оскалился в сторону окружающих. Взгляды потухли.

Всё бы хорошо, если бы не зазвонивший телефон. Молох чертыхнулся. Люциан начал шариться по карманам главнокомандующего в попытках достать его.

– Задний карман? Серьёзно? Ты будто знал, – на выдохе улыбнулся Моргенштерн, удивлённый возможностью полапать главнокомандующего.

Молох кивнул, призвав генерала отвечать быстрее. Генерал хмыкнул и поднёс телефон к уху мужчины.

– Ты как обычно вовремя, Слайз, – усмехнулся главком, параллельно продолжив дразнить и ласкать Люциана рукой.

– Простите, босс, – донеслось из трубки. – Дело срочное. Помните, когда вы получили бельмо в Тартаре? Я связался с… друзьями. Думаю, они смогут нам помочь. Не безвозмездно.

– В этом мире нет ничего бесплатного, – пренебрежительно отреагировал Молох, ловя губами тихие вздохи Люциана. Волосы скрывали их лица.

– Они помогут нам с условием установления дипломатических отношений.

– О-о-о, – издевательски протянул главнокомандующий. – Ящерки погреться хотят?

– Босс, это элитная армия, нужно соглашаться на любые условия. Если я один могу заменить вам десяток телохранителей, то на что способны сотни таких?

– Дай подумать… – притворно произнёс Молох. – На гражданскую войну? Саботаж? Диверсия? Повстанческие движения? Кружков по интересам уйма.

Слайз вздохнул.

– Положитесь на меня. Я передам ваше согласие.

– Хорошо, – согласился главком. – Но почему так поздно? Ещё чуть-чуть, и я заподозрю в тебе предателя.

– Простите, босс, – мягко произнёс Слайз. – Но они сами предложили помощь.

– Стервятники, – рыкнул демон.

– Сегодня ночью всё решится, – заявил секретарь. – Приедете – я соединю вас с князьями тьмы, и вопрос о наступлении решится.

Молох умолк, поскольку почувствовал, как ладонь стала влажной. Люциан грязно ругнулся и больно схватил главнокомандующего за руку. Мужчина усмехнулся и позволил Моргенштерну вытереть себе руку.

– Ну, посмотрим, – уклончиво ответил Молох. – До встречи.

Люциан пока не знал, что до кровати сегодня так и не доберётся.

***

Моргенштерн ушёл в душ, когда Молох поудобнее устроился на диване с ноутбуком Слайза. Секретарь сидел рядом, чтобы в случае чего давать боссу рекомендации. Программа с видео-чатом открывалась медленно, вай-фай поначалу зависал. Постепенно стали появляться князья тьмы.

Первым появился Бафомет. Демон, никогда не принимавший человеческого облика и не прятавший своего уродства. Слайз за это в какой-то степени даже уважал его. Бафомет – ужасная фигура с козлиной головой и ногами, которую часто путают с Сатаной. Он обладал и женской грудью, и мужским членом, так что о половой принадлежности разговор всегда был спорным. Демон лежал на низеньком диване, подперев голову рукой.

Следующим был Маммона. Он тоже не стал скрывать жуткого облика. Видимо, монитор был слишком маленьким для него, так что отображался только золотой фон. Иногда слышалось, как вздыхает бесёнок, которому тяжело держать ноутбук. Иногда он кряхтел и постукивал копытцами.

После него появился Левиафан. Стоило радоваться, что связь была плохая и изображение – тоже, поскольку виделись только его горящие глаза и чернота, полная щупалец. Слышалось пение китов из глубины океана. Голос Левиафана притуплял гул воды. На заднем фоне мелькали изуродованные отсутствием солнца на дне сирены и рыбоподобные существа.

Азазель не появился, поскольку решил соблюдать суверенитет, ведь Люцифер принёс в его гарем значительную сумму из адской казны.

Астарот явился наполовину, потому что из-за книг его было почти не видно. Во мраке блестели его очки, виднелся бархат халата. Лицо из-за фолиантов так и не показывалось. Иногда было видно, как слуга то и дело наполняет его чашку чаем.

Бафомет. Моё почтение, братья по несчастью. Я думал, вы уже давно сгнили в своих норах.

Маммона. Золото не гниёт, так что оставь свои надежды.

Астарот вздохнул, поскольку многие его фолианты со временем испортились, и ему стало немного грустно.

Левиафан презрительно фыркнул.

– Доброй ночи, господа, – бодро поприветствовал их главнокомандующий. – Чья была идея созвониться при помощи этой электронной коробки?

Бафомет. Думаю, это идея Маммоны, который боится выйти из своих владений. Когда он в последний раз был на верховном заседании? То-то же.

Левиафан. Я не покидаю своих владений. Одно твоё слово – и я сожру тебя.

– Спокойно, – примирительно произнёс Молох, посмотрев на одобрительно кивнувшего Слайза. – Мы встретились не для этого. Я хочу оповестить вас о том, что мне в подмогу придёт Тартар. Что вы думаете об этом? Одобряете ли вы это?

Астарот. Наш ответ что-то изменит?

Маммона. Я не против. Не придётся финансировать обмундирование армии. Если хотят оказывать помощь, так пусть делают это как подобает.

Бафомет. Жадный кусок дерьма. Но он прав. Это дорогая операция. Уверен, взамен они захотят что-то стоящее. Они уже поставили условия?

– Дипломатические отношения, – сообщил главнокомандующий. – Наверняка захотят себе львиную долю пирога.

Левиафан. Вы же знаете, как работать, братья. Просто утопите Люцифера наконец, и мы избавимся хотя бы от одной проблемы. Когда власть вернётся в руки Молоха, адские легионы будут достаточно сильны, чтобы загнать тартарианцев обратно в ледяную бездну, откуда они вылезли.

Слайз поджал губы, поскольку его немного зацепило такое замечание.

– Поосторожнее, Лев, ты обижаешь моего секретаря, – усмехнулся Молох. – Они первоклассные убийцы, и чтобы каждого загнать обратно, понадобится немало сил.

Маммона. И средств…

Бафомет. Вшивый о бане.

Астарот. В древних книгах должно быть что-то и об их слабом месте. Но Левиафан прав: будем решать проблемы по мере их поступления.

– То есть вы одобряете союз с нашими давними соперниками во имя победы? Не потому ли, что мне одному придётся разгребать это дерьмо? – с ухмылкой поинтересовался Молох. – И одному любоваться ножом в спине?

Бафомет злобно рассмеялся и хлопнул себя по колену.

Астарот. Брат, ты опытный в этих делах. У тебя на руках уже есть козырь.

Маммона. Я вознагражу тебя, как и обещал.

Левиафан. Недаром ты был выбран в наш круг вместо Люцифера. Оправдай своё место. Или уступи его.

– Поэтому мы и не семья, – хмыкнул Молох. – Верну себе власть – изменю этикет, чтобы никакого упоминания о «братьях» и подобном. Эгоистичные ублюдки.

Бафомет. Арфу себе заведи, соплежуй.

Астарот. Я бы не советовал менять древние традиции. Впрочем, у кого мощь, тот и заказывает музыку.

Маммона. Меркантильность – плод разумного эгоизма.

Левиафан. Если бы ты умирал в мучениях, я бы тебя добил, брат.

– Другого ответа я ни от кого и не ждал, – оскалился Молох. – До встречи в зале инициации, мрази, – и закрыл ноутбук.

Слайз вздохнул и покачал головой, с удручающим взглядом посмотрев на босса, мол, ну и разборки. Примерно в это время из душа вышел Люциан, приготовившийся спать. Он уставился на секретаря и главнокомандующего, подозревая неладное.

Молох хлопнул в ладоши.

– На что уставились? Выдвигаемся из этой дыры.

– Наконец-то! – обрадовался Слайз возможности больше не притворяться человеком.

– Твою мать… – заворчал Люциан и развернулся, возвращаясь в ванную за одеждой. Кровать… Она была так близко.

========== Оказия 12-2: Все, что я взял от любви – право на то, что больней ==========

Слайз сразу заявил о желании быть мозгом операции, так что предпочёл бороться на расстоянии. Люциан же не смог покинуть Молоха в ответственный момент, поэтому всегда был по правое плечо, облачённый в доспехи из грубого чёрного металла.

Главнокомандующий заявил о себе громче всех. Он не закричал о себе в рупор – о нём прогремел гром. Перед штабом, оккупированным Вельзевулом, Молох приземлился подобно комете, оставив после себя огромный огненный кратер. Это создало суматоху, положившую началу массовой резне. Ящеры не обманули – они появились в срок. Толпа талантливых и безжалостных убийц, умеющих исчезать прямо на глазах и появляться за спиной, когда сопротивляться уже поздно. Похожие на Слайза как две капли воды, они забавляли Молоха. Набрать бы себе элитный отрядец.

Люциан никогда не видел Молоха таким довольным и воодушевлённым. Облачённый в огромные доспехи из кровавого металла, очень похожего на камень, с белыми крыльями за спиной, он пышел силой. Крылья большие, поражающие воображение. Одно движение – и демон мгновенно взмывает в воздух. Несомненно, если бы Люциан умер и попал в рай, где обитал такой ангел, он бы не слезал с него. В глубине души Моргенштерн понимал, что это мишура, но какой лоск и пафос это придаёт битве. Вдруг здесь есть кто-то, кто записывает? Занятная получится легенда!

Молох появился как бог-громовержец. Он взвился ввысь, окутанный чёрным облаком – мощью Инферно. Достаточно было поднять тяжёлый топор, которым тот был вооружён, чтобы с бордового неба раздался оглушающий гром. Здание штаба дало трещину, началось землетрясение. Казалось, весь Второй круг заплясал от боли и затрещал по швам. Увлеченный разрушением, изредка главнокомандующий наблюдал, чтобы Люциан случайно не помер.

Было забавно крушить армию, когда-то служившую ему самому. Демоны, дававшие присягу, атаковали ящеров и умиляли Молоха.

«Жалкие предатели», – думал Молох, наслаждаясь силой, и наблюдал, как их крошат в фарш. Все эти офицеришки, генералишки, сержантишки, оказавшиеся лживыми и продажными тварями. Теми, кем их и считал главнокомандующий. Ситуация осложнилась, когда появился Легион. Он выбрался на крышу штаба и поднял меч, призывая Молоха к битве.

– Нашёл себе хозяина под стать? – рассмеялся главнокомандующий, приземляясь на хрупкую, покрытую сетью трещин каменную крышу.

– По крайней мере, он не трахает моего сына, – с ненавистью выпалил Легион, придерживая развевающийся по ветру длинный чёрный плащ. Волосы лезли ему в лицо.

– Ты уверен? Ты теперь за всеми следишь, кто кого трахает? Достойное тебя занятие, – фыркнул Молох. – Я не хочу тебя убивать. Люциан огорчится.

– Надо же. Давно тебя интересует его мнение? – презрительно отозвался Легион. – Мнение твоей игрушки.

– Ты глуп, – покачал головой главнокомандующий. – И тебя убью не я, а твоя тупость. Странно, что ты вообще ещё жив.