Текст книги "Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)"

Автор книги: Надежда Житникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Главнокомандующий подумал, что всё можно быстро закончить, никто об этом не узнает. Он начал оглядываться по сторонам, но девушка сердито посмотрела на него.

– Можешь не искать камень, чтобы размозжить мне голову, – проворчала она. – Немедленно помоги мне, иначе я поднимусь и сломаю тебе что-нибудь.

– Какая ты дерзкая, – Молох присел рядом на корточки и осмотрел Дейн. – Тебя совсем не воспитывали?

– Сейчас не время и не место для чтения моралей! Помоги мне сейчас же-е! – кричала она, закидывая голову и раздвигая ноги.

Главнокомандующий вздохнул, удручённо посмотрев на «якобы»-дочь. У демона имелось всякого опыта, но вот повитухой он никогда не был.

– Руководи, – бросил он, сев напротив неё на коленях.

Вместо логичного ответа Дейн закричала. Молоха раздражали крики, поэтому он снял ремень и дал ей его закусить. Мычания, по крайней мере, не такие громкие. Дейн рвала траву вокруг себя и извивалась в мучениях. Молох ничего не понимал – наблюдал и ждал. Чем интенсивнее содрогался живот девушки, тем сильнее хмурился главнокомандующий. Не то что бы ему было неловко – просто непонятно. Ощущал себя колесом, прибитым к лодке. Нелепо и даже не красиво.

Молох повидал много мерзкого в жизни и роды, пожалуй, займут не последнее место в его личном рейтинге. Несколько раз он по велению Дейн (полусонному от усталости кряхтению) ходил к ручью в нескольких метрах поодаль – и протирал ей лицо. Демон слышал, что демоницы могли умирать во время родов, когда рождался очень сильный наследник. Он забирал силы своей матери – и прогрызал себе путь в этот мир. Обычно после этого следовали несколько лет жёсткого политического режима, так что за умирающими роженицами следили.

Пятками Дейн зарывалась в землю и отталкивалась, будто это могло ей помочь. Молох брызгал прохладной водой ей на лицо и ждал появления ребёнка. Когда это случилось, демоница испустила крик и отключилась. Главнокомандующий остался наедине с кричащим окровавленным комком жизни. Размышлял, можно ли его швырнуть следом за обувью. Наверное, нет, потому что Дейн расстроится, а после – и Люциан тоже. Убивать внука – расстраивать Люциана. Нет, плохая схема.

Он положил ребёнка поближе к матери и, немного опустошённый, отошёл в сторону, чтобы умыться самому. Молох обернулся, когда новорожденный замолчал – проснулась Дейн и успокоила его. Главнокомандующий закрыл глаза и насладился тишиной. Приятно, когда вокруг никто не вопит. Блаженство.

– Наверное, тебе нужны ответы, – произнесла Дейн, лежа на земле в эйфории.

Молох кивнул.

– Но я расскажу тебе это позже… – она вздохнула. – Чтобы ты не убил меня, пока я слаба.

Главнокомандующий оценил расчётливость девушки. С другой стороны, он мог убить её и раньше.

– Люцифер снова пал? – ненавязчиво поинтересовался Молох.

Дейн кивнула, прижимая к себе ребёнка и щурясь от света.

– Пал… Ещё хуже, чем тогда.

Молох сел рядом с ней на траву.

– Без ножа тебе не попасть обратно. Сомневаюсь, что здесь много ангелов, владеющих такой редкостью, как твоя заточка.

– Думаю, да, – неохотно согласилась девушка. – Тебе выгоднее убить меня, а ты до сих пор этого не делаешь.

– Не ради тебя, – холодно ответил Молох. – Тебе сложно говорить, поэтому просто отвечай на вопросы. Как я понял, Люцифер как-то нашёл тебя с твоим трофеем, который ты украла у Газаля, и решил, что сможет открыть ворота от Рая?

Дейн кивнула.

– Ты позволила схватить себя, жалкая самка, – подытожил главком.

– Не зли меня, – по-волчьи оскалилась она.

Молох почему-то счёл это милым.

Он бы сказал ей что-нибудь не очень грубое, если бы кольцо на пальце вдруг резко не раскалилось. Запахло жареным мясом, кожа зашипела, поэтому главнокомандующий торопливо сорвал его с пальца и бросил в траву, которая тут же сгорела до тла.

Дейн вопросительно посмотрела на «якобы»-отца и стала рвать юбку, чтобы завернуть в неё младенца.

– Как отсюда выбраться? – задумчиво спросил Молох, ожидая, когда кольцо остынет. – И чем быстрее, тем лучше.

– Я не знаю, – пожала плечами она. – У меня нет крыльев. Ничем не могу помочь. Я могу так же тупо посмотреть на тебя и так же спросить.

Главнокомандующий вздохнул, поборов желание размозжить ей голову камнем, а младенца – принести себе в жертву.

– Кольцо раскалилось, потому что Люциан по уши в неприятностях и, возможно, получает моральную травму, – Молох почувствовал себя бессильным, и это его взбесило. Он ударил по дереву, и оно треснуло.

Дейн почти оправилась от родов и поднялась на ноги с ребёнком на руках. Терпеливо вздохнула.

– Ты наверняка кого-нибудь с ним оставил, зная твой характер. Но уверена, несмотря на это, Люциану и в этой реальности достаётся. Мне кажется, единственный способ его защитить – удалить его как можно подальше от себя, – резонно произнесла она.

Молох посмотрел на неё, будто она всецело не понимала ситуации.

– Думай, что говоришь. Нельзя так просто взять и оторвать от себя приросший кусок, женщина.

Дейн фыркнула.

– Я разбираюсь в чувствах гораздо лучше тебя, папаша, и тебе стоит прислушаться. Пока вы вместе, Люциан всегда будет слабым звеном. В сравнении с тобой он крохотный росточек. Крохотным росткам не по зубам огромные дубы.

– С ним Слайз и Гросс, – заупрямился Молох. – Покатятся головы.

– Никто не идеален, – покачала головой женщина. – Если ты хочешь ему помочь, успокойся и начни искать выход. По деревьям дубасить любой дурак может.

Молоху показалось это здравой мыслью, но признавать себя дураком он не захотел.

Следующие несколько недель состояли из бесцельного брожения по пустому Эдему. Главнокомандующий до сих пор недоумевал, куда делись все ангелы и почему так сложно найти выход. Его терзали мрачные мысли о судьбе Люциана. Чтобы как-то успокоиться, демон сел посередине поляны и закрыл глаза. Под лёгкими порывами ветра цветы склонялись к его рукам, и он чувствовал их нежные, бархатистые лепестки. Тогда в голову Молоху пришла странная и несвойственная ему идея: попробовать сплести венок. Дейн расхохоталась, когда услышала просьбу «научить неадекватного маньяка плести веночки», но всё же решила помочь.

– Смотри, это не так сложно, как кажется, – сказала она, и всё превратилось в небольшую и сложноватую для Молоха схему. Демон почувствовал, что его пальцы не приспособлены для такой тонкой работы. Но желание сплести венок становилось всё сильнее. Он проводил дни за тем, чтобы сплести венок, который его устроит. Молох мог сидеть весь день и сосредоточенно пытаться соединить цветы между собой.

Дейн наблюдала за ним и поражалась сочетанию упрямства и перфекционизма. Главком терял терпение – а с ним и облик. Дейн увидела то, чего никогда не видел за свою жизнь обычный демон или человек: здоровенный минотавроподобный зверь сидел среди травы и пытался сделать венок. Чертыхался, швырял неудачные версии в стороны, пока однажды его не посетило странное медитативное состояние.

Пальцы побежали сами по отработанной схеме. Разум мог не стопориться на ошибках, а плыть по реке размышлений. Молох вспоминал Люциана, которого не видел слишком долго с тех пор, как раскалилось кольцо. Он не хотел думать, что его мальчик страдает. Опять. Из-за него. Его Люциан, который после лет мучений и жертв называет его «тёплым великаном».

Молоху попадались только синие, фиолетовые цветы, которые никогда бы не подошли к цвету глаз Люциана, поэтому он убивал мелких птичек и красил нежные лепестки их кровью. Она застывала, заставляя цветы затвердевать. Когда венок приобретал нужный оттенок, Молох вспоминал глаза генерала – всегда смотрящие с надеждой, верой и упованием. Самый верный и красивый взгляд, полный искреннего восхищения и уважения. Уютный и податливый Люциан, иногда становящийся колючим и забавным.

Однако все венки быстро вяли, и Молох ломал голову, как сделать их долговечнее, чтобы однажды принести его любимому мальчику. Вопрос решился, когда демон попробовал собственную кровь. Совсем немного, чтобы венок не разъело. Он смешивал её с птичьей – и цветы застывали в вечности. Правда, венок становился очень похожим на терновый, будто Молох повенчал себя с Христом.

Молох делал венки и смотрел вдаль. Так, Дейн стало его жаль.

– Его не убили, это точно, – тихо прошептала она.

– Люциану незачем бояться физической смерти, – хмыкнул главком. – Я воскрешу его, чего бы мне это ни стоило. Единственное, что я не смогу воскресить – его существо. Если сломать демона, ему и физическая оболочка будет незачем.

Дейн задумчиво посмотрела на мужчину и улыбнулась ему.

– Думаю, он оценит твой подарок.

– Если ещё будет жив, – криво усмехнулся Молох и погладил венок.

========== Сатана ==========

Люцифер взмыл вверх светозарным лучом света и, как лезвие острого ножа, распорол брюхо старому, истлевшему Аду. Вознёсся, окрыленный тоской и обидой. За ним последовали морально изуродованные и брошенные в зловонной бездне демоны, влекомые неведомой связью. Вельзевул поздно понял, почему Люцифер вёл себя так развязно: он собирал себе сторонников, через секс завладевал их разумом. Денница думал, что принуждение станет отличным средством для сбора верного войска.

Вельзевул также был наслышан о том, что Люцифер делал попытку совершить то же самое с Молохом. Лучше союзника было не придумать. Могущественный сам по себе, он и в одиночку представлял угрозу для подавляющего большинства. Правда, принципиальности в нём оказалось больше, чем жажды крови или мужского тела.

Также советник был наслышан об отношениях главнокомандующего с Люцианом и втайне мечтал, чтобы Люцифер возжелал его в той же степени. Кому не хочется стать для кого-то персональным богом? Правда, Вельзевул всё лучше понимал, какой это глупый самообман. Впрочем, учитывая цели Денницы, стоит ли ему злиться, что тот не одарил его лаской? Может, это такой способ подарить свободу выбора или проверка на верность? Люцифер не сомневался в Вельзевуле: тот пойдёт за ним сам как миленький. Советнику стало паршиво от этой мысли. Он почувствовал желание предать Люцифера: что бы он тогда сделал? Остался бы он таким могущественным, как сейчас?

Люцифер оказался взбешён отказом Молоха. Это напомнило ему, как от него отвернулся сам Творец после того, как показал всю прелесть своей благодати. Прекрасное масло для всепожирающего пламени давно вынашиваемой мести. Люцифер проснулся с ясной мыслью, что хочет свергнуть Творца-тирана. Вельзевул вежливо улыбнулся ему на такое заявление вместо ворчливого «доброго утра».

План казался идеальным. Поймать беременную девчонку, прыгающую с артефактом между мирами, и заставить её последовать за собой. Люциферу даже спать с ней не пришлось: он просто пообещал ей мирную жизнь. Под нажимом Дейн согласилась сотрудничать с Денницей, предполагая обхитрить его мгновениями позже. Беременную девушку самым грубым образом доставили наверх и заставили открывать ворота Рая. Сам Денница не мог этого сделать, поскольку уже считался падшим и этот ключ мог его серьёзно обжечь.

На небесах произошла вторая грандиозная битва. Ангелы с прошлого раза укрепились в вере и силе. Михаил без сожалений отправил Люцифера туда, откуда он прибыл.

– Ключ не твой, Люцифер, и даже не её, – произнёс он, вонзая лучезарное копье глубже в плечо Денницы. – Ты не знал, что мы стали лучше защищаться, не так ли?

– Я должен поговорить с Творцом! – упрямо заявил Люцифер.

План пошёл прахом, потому что уже сейчас должны были прибыть демонические легионы, которыми управлял Вельзевул. Что, чёрт возьми, с ним приключилось? Денница подумал о невозможном доселе предательстве, и подавил в себе обиду. Боль раздираемого плеча заставила его завыть. Ненависть хлынула вместе с кровью, и он завязал с Михаилом драку. Архангел, конечно же, справился с Люцифером. Творец ни на секунду не показался, словно вовсе не интересовался боем.

Вельзевул с удовольствием помог бы Люциферу, если бы не Самаэль, застеливший его глаза прахом. Советник немало удивился, встретив лукавого ангела смерти, а когда проснулся от могущественных чар, стало уже слишком поздно. Самаэль, ангел с холодной и отталкивающей внешностью, ядовито улыбался ему в лицо, словно прокручивал в его животе нож. Лучше бы так в самом деле было, потому что Люцифер не простит советнику оплошности. Доказать что-то Деннице ещё сложнее, чем богу – сотворить камень, который тот не сможет поднять.

– Неужели тебе стало мало его жены, Самаэль? – зло прокричал Вельзевул, потеряв самообладание.

– Видеть чужую агонию – моя слабость, – улыбался Самаэль. – А скорбь самого Денницы – для меня самый замечательный десерт.

– Ублюдок, – процедил сквозь зубы Вельзевул и ринулся, чтобы задушить противника, но не смог ступить и шагу – на ногах расцветал некроз стараниями ангела смерти, и они отказывались двигаться.

– Сегодня удивительно ясное небо, – приветливо вещал тот. – Смотри наверх повнимательнее, и, быть может, увидишь красивейший росчерк. Уверен, сам Творец это оценит. Или, что более вероятно, Люцифера просто сотрут в порошок.

Вельзевул призвал рой жирных, мерзких мух, но те не долетали до Самаэля – и падали замертво.

– Прости, – демонстративно развел руками ангел смерти, – но мне дали разрешение на то, чтобы я забрал у тебя жизненную энергию. Второй круг в юрисдикции Молоха, и так сложилось, что у нас с ним полнейшая гармония, – из складок мантии Самаэль достал гримуар Вельзевула, о котором главнокомандующий, разумеется, не говорил ни слова. Маленький, зловонный, чёрный фолиант.

Стоит ли говорить, что Люцифер потерпел колоссальное поражение. Некоторая часть его мобилизованной армии погибла во время закрытия портала. Они просто не успели достичь небес. Большинство, всё же успевшее попасть туда, погибло от рук ангелов. Небеса очень быстро обагрились демонической кровью, и не осталось никого, кто смог бы о ней рассказать. Из рядовых демонов – точно.

Люцифер падал с неба с упоительным чувством дежавю, ощущая божественный огонь по всему телу. Сам вид небес причинял боль его глазам. Творец обратился к нему, когда Деннице стало уже абсолютно всё равно на происходящее. Божий глас причинял ужасную боль слуху Люцифера, но тот внимал. Отныне между ними установился договор, ставший для ангела и блаженством, и наказанием.

Творец пообещал уделять внимание Люциферу, если тот выполнит его условия: демоны станут искушать людей, чтобы предусмотренная им свобода выбора для людей работала как часы. Демиург поделился с Денницей сокровенной тайной: ему совершенно скучно. Чтобы Денница точно согласился, Творец подарил ему немного своей благодати. Совсем как тогда в Эдеме. Люцифер заплакал от ненависти к себе – и согласился.

Тогда Творец позволил Люциферу снова рухнуть вниз, в самое пекло. Жар от падения растопил снега на Девятом кругу Ада. В Люцифере скопилось достаточно ненависти, чтобы стать Сатаной – уродливым рогатым демоном, подобным своим собратьям.

«Я люблю и ненавижу тебя», – всё, что тот мог сказать Творцу.

Сатана захотел стать равным Демиургу и решил подмять под себя весь Ад. Если понадобится, он уничтожит каждого, кто станет на его пути. Круг за кругом он будет захватывать огненные владения, чтобы назвать Демиургом самого себя. Получить все души, когда-либо сотворенные Творцом, и упиться ими до пьяна. Обставить Демиурга в его собственной игре. Милая задумка нисколько не мешала их с ним договору: по-своему честность соблюдена.

Сатана расхохотался и почувствовал всю мощь Ада. Инферно текло по жилам, будто давно ожидало его одного. Существа погибших и нерождённых демонов – всё сконцентрировалось и буквально искрилось на кончиках пальцев. Он чувствовал себя могущественным, смелым и готовым на всё.

Но кто-то небезосновательно смог бы назвать его одиноким.

Самым одиноким падшим ангелом во Вселенной.

========== Оказия 20: Воскресение ==========

Люциан тоже отравился ненавистью. И к себе, и к тем, кто пользовался его слабостью.

Проснувшись после афродизиака, генерал всем телом прочувствовал остатки энергии Ваала в себе. Мерзкая и смердящая, совсем не похожая на то, что оставалось в существе Моргенштерна после занятий любовью с Молохом, энергия Ваала отравляла его тело.

Генерал лежал на постели и двигал только руками: рассматривал чернеющие пальцы. Он ощущал пустоту в груди и голове, чувствовал, что должен совершить возмездие. Слайз обеспокоенно рассматривал почерневшие участки и качал головой. Энергия Ваала не предназначалась для слабого тела высшего демона. Если Люциан – городская электростанция, то Ваал – всей страны, а Молох – континента.

Несколько дней Моргенштерн лежал в глубоких раздумьях. Первой мыслью возникло желание размазать Молоха по стене за то, что тот позволил произошедшему случиться. Он древний демон, и его многолетний опыт должен был сыграть свою роль, но вместо этого привёл к худшему из результатов. Второй мыслью стала цель – вернуть Ваалу то, что он ему дал. Моргенштерн решил не избавляться от его энергии до тех пор, пока сторицей не возместит совершённое над ним насилие.

Пусть это может стоить ему материальной оболочки – и привести к смерти, но Люциан сможет в таком случае умереть, отстояв свою честь. Всё равно за неимением Молоха других желающих защищать его честь не нашлось. Генералу было плевать, что в таком случае он станет легитимным главнокомандующим: власть не интересовала его совсем.

– Ты умрёшь, когда повергнешь Ваала и заберёшь его энергию, так что одумайся, – назидательно произнёс Слайз. – А если ты умрёшь, Молох меня не то что прикончит, но воскресит, чтобы опять размазать. Давай без глупостей.

– Ты струсил? – криво улыбнулся Люциан.

Секретарю совсем не понравился цвет глаз Моргенштерна. Белок глаз стал чёрным, и это значило, что разум тоже поражён. Слайз смотрел генералу в глаза и сильнее корил себя за опоздание. Он просто мог прийти раньше, и этого бы не случилось. Хотя как – мог? Его обвели вокруг пальцев и лишили возможности двигаться. Как всегда, всё пошло не по плану. Кто вообще придумал планы? Они хоть когда-нибудь, чёрт побери, работают?

– Я лишь предупреждаю о последствиях, – холодно ответил секретарь. – Ты летишь прямо на огонь, и моя работа – предупредить об этом. Сейчас я – твои глаза, потому что тебя ослепила ярость.

– По-твоему, было бы лучше, если бы я снова поджал хвост? Мне надоело, – Люциан отсутствующим взглядом обвёл комнату и вернулся к своим рукам. – У меня есть шанс постоять за себя. Я слишком привык к тому, что меня кто-то защищает.

– Повторяю: ты умрёшь, – с нажимом произнёс Слайз.

– Подумаешь, – Люциан повёл плечами, – Молоху ничего не стоит вернуть меня к жизни. Он играет мной, как хочет. Мы все пешки в его политической борьбе за власть – вот и всё, – он вздохнул. – И самое паршивое, что я никогда добровольно не покину поле битвы.

– Как и мы все, – кивнул секретарь. – Сам понимаешь, ты Молоху не ровня. Что ему хорошо, тебе – смерть. И вряд ли ради тебя он бы снял полномочия и решил жить в домике неподалёку от моря. Он бог войны.

– А я – паршивенький демон похоти, – усмехнулся Люциан. – Я понял, к чему ты клонишь, Слайз. До сих пор я жил надеясь, что жизнь никогда даже не задумается ставить Молоха перед выбором: платить мной или нет. Я уверен, что сам он это не раз обмозговал.

– Тебе не стоит обижаться на него, – Слайз сел рядом на постели и потрогал холодный лоб Люциана. – Его план был безупречен. Нам помешали. Сожалею, но Ваал не по плечу даже мне. Его друзей я раскидал, но он сам… Прости.

– Простить? Как будто это что-то исправит, – тихо проговорил Моргенштерн. – К тому же зачем обижаться? Ваал сделал ход и, я уверен, ждёт ответа. Я не разочарую его. Но меня волнует другое… Почему ты до сих пор служишь Молоху?

Слайз провёл рукой по чешуйчатой голове и немного помолчал – подумал.

– Его цели благородны. По сути, просто отстаивает своё право на величие. Я не знаю другого демона, достойного такого поста, как главнокомандующий.

– Тогда почему он сделал меня подсадной уткой? – Люциан поднялся и, поморщившись, сел рядом с секретарём. – Разве не было очевидно, что Ваал нападёт?

– Я повторяю, что мы этого ждали, чтобы не получить удара исподтишка, – раздражённо ответил советник. – Но его команда оказалась сильнее, вот и всё. Ты переоцениваешь Молоха и его роль в происходящем.

– Принеси мне что-нибудь закрытое и чёрное, – устало ответил Моргенштерн, подперев голову рукой. – Не хочу сверкать трупными пятнами.

– Чуть не забыл, – озарился Слайз. – Молох оставил тебе кое-что.

Генерал с иронией посмотрел на коричневый плащ главнокомандующего.

– Ты сейчас серьёзно, Слайз? Это должно мне помочь? Это должно как-то облегчить мою участь? Чёртов плащ?

– Он приказал передать – я исполняю приказ, – равнодушно отозвался секретарь и накинул плащ Люциану на плечи.

Моргенштерн почувствовал родной запах, на секунду окутавший его. На контрасте сыграли вонь Ваала и аромат Молоха. Лицо генерала исказила гримаса, и он спрятал его в ладонях. Слайз погладил его по вздрогнувшим плечам.

– Он скоро вернётся, – секретарь попытался утешить его.

– И всё вернётся на круги своя? – издевательски спросил генерал. – Он-то, может, и вернётся, но то, что сделал Ваал, уже не отменить. Я так понял, это работа, которую он мне оставил, чтобы я не соскучился.

– Прекрати, – одёрнул его Слайз. – Мы оба знаем, что это не так.

Люциану было мало.

– Я даже могу очиститься, убив Ваала, но голова, понимаешь, механизм сложный – по щелчку не работает.

Ящер обнял генерала, уткнувшегося ему в плечо.

– Я знаю, – прошептал Слайз. – Делай, что считаешь нужным. Я не буду тебе мешать. Всё равно я уже обречён, – грустно прибавил он.

– Молох действительно убьёт тебя? – поднял голову генерал.

– Думаешь, он простит мне случившееся? Он и за меньшее сносил головы, – вяло улыбнулся ящер. – Может, произойдёт какое-нибудь чудо, но мы оба знаем, что чудес не существует.

Моргенштерн согласно кивнул и вышел в ванную, чтобы умыться. Он не помнил, когда в последний раз так паршиво себя чувствовал. Позволить Ваалу овладеть собой и лишить звания – это ли не жалкое упущение дарованных возможностей? Глаза Люциана не просыхали. Внутри бушевали то обида, то ярость. Хотелось изо всех сил врезать по зеркалу, рисующему ему образ ничтожного и грязного демона.

Люциан перенял энергию Ваала, поскольку являлся демоном похоти, но не приспособленным для такой мощи. Перспектива быть разорванным исполинской силой казалась ему ужасной. Неужели не существовало никакого другого выхода?

И даже если всё получится, то что потом? Захочет ли Молох трогать его после случившегося? А если да, то не будет ли это жалостью или подавленным омерзением?

Сейчас Моргештерн имел подобие связи с Ваалом. Чувствовал, где он находится. Конечно, голова отзывалась страшной болью, когда генерал пытался вычислить, где демон находится, но ещё сильнее ему хотелось отплатить. Заставить Ваала почувствовать себя таким же униженным и грязным, втоптать его в землю и расхохотаться в лицо.

И, пожалуй, доказать себе, что он не хуже Молоха способен расправляться с врагами.

Ваал наслаждался креслом главнокомандующего и дивным видом из окна, когда в кабинет зашёл Люциан Моргенштерн, окутанный тенями. Демон с кривой усмешкой повернулся в сторону двери, раскуривая сигару. Новая униформа главнокомандующего огромного размера ещё пахла стиральным порошком и крахмалом.

– Пришёл поприветствовать нового начальника, крысёныш?

Генерал спокойно улыбнулся Ваалу и подошёл к его столу.

– Мне нравится твой наряд. Чем больше одежды, тем дольше раздевать жертву и слушать её крики, – с вызовом произнёс Ваал и посмотрел на мужчину, чтобы насладиться его реакцией.

Но Люциан не порадовал его нужной реакцией. Он холодно посмотрел на противника и постучал когтями по столу.

– Я не люблю воевать, но не отвечать тебе – глупо, – генерал усмехнулся. – Вдруг ты подумаешь, что можно обо всех безнаказанно вытирать ноги? Я бы этого не хотел. Ненавижу самодуров.

– Кем ты себя возомнил? Ещё члена захотел? – раздражённо отозвался Ваал и поднялся с кресла. – Так я поставлю тебя на место, сучка, – и поднёс к Люциану руку, чтобы потушить об него сигарету.

Моргенштерн сорвал с руки перчатку и коснулся почерневшей ладонью кожи Ваала. Она зашипела, и Люциан тихо посмеялся, когда увидел, как больно демону.

– Тебе не нравится? Я думал, тебе нравится боль, Ваал. Я думал, ты ей наслаждаешься, – с нажимом проговорил Люциан и зубами снял вторую перчатку, чтобы вцепиться другой ладонью демону в лицо.

Ваал отбросил его от себя с грязной руганью и схватился за поражённый заразой участок тела.

– Что за дерьмо ты подцепил?! – трусливо закричал Ваал. – Эта херня смертельна?!

Люциан поднялся с пола и прищурился, победно улыбаясь.

– Мне жаль, что она пугает тебя всё ещё больше, чем я, – тихо ответил генерал.

Ваал не то что бы испугался, но вскоре вызвал охрану. Люциан стиснул зубы, когда в дверь вошли.

«Очередная ненужная помеха», – с отвращением подумал он. Нужно было поторопиться.

– Начнём с той части, где я рассказываю, что я сын Легиона, – недовольно и быстро произнёс генерал, и из окутавшей его тени возникло четыре фигуры, каждая из которых приняла очертания самого Моргенштерна. Силуэты, сформировавшиеся в двойников, схватили Ваала. Генерал же ринулся к охранникам, чтобы оказать им достойный приём. Они оказались лёгкой добычей, поскольку быстро скончались от прикосновения заражёнными ладонями к голове.

Моргенштерн выиграл время, чтобы вырезать на Ваале печать, блокирующую способности. Вырезать глубокую, кровоточащую рану себе на радость. Тихие завывания и яростные проклятия придавали генералу сил. Он почти закончил, но в дверь вломился сам Йенс Гросс.

– Вызывали, господин главнокомандующий? – отчеканил он и присвистнул, когда понял, что происходит.

Люциан обрёл надежду.

– Йенс, помоги! – кинул он, обернувшись в сторону начальника по безопасности.

Гросс с сожалением посмотрел на происходящее и поднял руки.

– Я бы с радостью, но если ты умрёшь, меня казнят как изменника.

Моргенштерн зло зарычал, поняв, что его только что лицемерно предали, и брызнул кровью Ваала в сторону Йенса.

– Ты чёртов трус! – вспылил демон. – Тебя казнят как изменника, когда Молох вновь сюда вернётся!

Ваал улыбнулся кровавыми зубами.

– Бог мёртв, малышка, – с силой рванулся он, и руки почти схлопнулись на голове Люциана.

Но генерал остановился на месте, позволив злости овладеть собой. Ваал увидел перед собой две маленькие чёрные бездны с сияющим кровавым пламенем на дне – глаза Моргенштерна. Тёмные подтёки на раскрасневшихся веках придали генералу устрашающий вид. Заражение пошло стремительнее, и пальцы генерала приобрели длинные когти. Ваал чувствовал головокружение – Люциан с жадностью пил его энергию, и кожа его с каждой секундой становилась всё черней.

– Ты сдохнешь раньше, чем заберёшь всё, – с ненавистью прошипел Ваал и вновь попытался вырваться, но и двойники Люциана становились сильнее.

Йенс Гросс наблюдал за происходящим, решив соблюдать суверенитет и стать свидетелем возможного появления нового начальника.

– Ты сдохнешь раньше, чем я умру, – с издёвкой передразнил его Люциан, лицо которого исказилось презрением, и он запустил когтистые руки в лицо Ваалу. Он взвыл от невероятного жжения и закричал от боли. Волна силы отбросила Люциана, но это не умалило его жажды мести.

Моргенштерн зашипел, и двойники начали раздирать могущественного демона когтями, сдирая с него кожу. Ваал разъярился и начал стремительно атаковать, пытаясь оттолкнуть их, – до сих пор он недооценивал генерала и лишь теперь понял серьёзность ситуации. Однако ему уже не хватало силы – перевес воцарился на стороне Люциана, кожа которого почти вся потемнела.

Ваал неистово орал, истекая кровью, но Моргенштерну и этого было мало – он заставил Гросса отдать фляжку с виски – и стал поливать оголённые от кожи участки тела Ваала алкоголем. Звериный рёв демона служил для Люциана усладой. Страдания наполняли сердце генерала упоением. Ваал зубами цеплялся за двойников – и зубы плавились. Он выл как раненый зверь.

На демоне почти не осталось одежды, и Люциан схватил его за член. Ваал вздёрнул голову с зародившимся в глазах животным страхом, и Моргенштерн оскалился. Он когтями вырвал детородный орган и стал заталкивать Ваалу в рот, чтобы тот наконец заткнулся.

– Могущественный демон, а скулишь, как собака, – шипел Люциан, упиваясь победой. – Хочешь члена? Хочешь?

Йенс Гросс с пониманием смотрел на происходящее. Кто знал, что простой генерал способен превратиться в такого монстра. Знал ли Молох о таком потенциале, когда принимал его к себе в мужья? Кто знает. Вполне вероятно, что это было частью большой игры. Но начальник по безопасности никогда не слышал, чтобы такие демоны, как Ваал, так скулили. Судя по всему, Люциану оставалось недолго. Если он умрёт, что, скорее всего, так и произойдёт, то уйдёт он красиво и с достоинством.

Йенс ушёл раньше, чем всё закончилось. Надо было готовиться к присяге новому военачальнику.

========== Оказия 21: Миг счастья – жизнь в муках ==========

Молох не помнил, сколько времени прошло с момента его прибытия. Думал, что сойдёт с ума от скуки, обострявшейся из-за отсутствия возможности броситься к Люциану на выручку. Главнокомандующий воспринял раскалившееся кольцо как нечто естественное: на войне без неприятностей не бывает, но, когда его ладонь начала темнеть, он всерьёз забеспокоился. На его памяти подобного никогда не случалось.

Он помогал Дейн ухаживать за ребёнком. Приносил воду, разводил костры, пытался что-то вырезать из дерева. Единственное, что не смог, – объяснить потемнение кожи.

– У вас об этом что-нибудь знают? – хмуро спрашивал он «якобы»-дочь, кивая на ладонь.

Демоница качала головой и занималась кормлением младенца.

– На твоём месте я бы беспокоилась об ангелах, которые ждут удобного момента, чтобы напасть, – проворчала она. – Они знают, кто мы и на что способны. Умирать вот только не хотят, – Дейн враждебно обвела глазами округу. – Вон тот за нами наблюдает уже долго.

Главком мигом оглянулся. Неужели он мог не замечать ангела такое долгое время? Если так, то он явно теряет сноровку.

Чужак таился в зарослях, ничем себя не выдавая. Но Дейн остро чувствовала его и была готова напасть. Молох взял в руку самодельный топор из палки и заострённого камня. Подошёл к заросли, приготовился ударить. Ангел выскочил из кустов, только на него замахнулись, и отряхнулся от листьев. Когда главнокомандующий узнал его, то захотел приложить с удвоенной силой.

– Когда-нибудь я порву тебя на мелкие кусочки, Газаль, – прорычал демон, бросил топор ему под ноги и, ворча, ушёл к кострищу.