Текст книги "Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)"

Автор книги: Надежда Житникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– О, это всё детали, – отмахнулся Сатана. – Впрочем, я удивлён тому, что ты проинформирована о моём договоре с Творцом. Эта информация не должна была выйти за рамки нашего с ним соглашения. То ли мои шпионы слишком болтливые, то ли твои – хорошо обученные.

– Я знаю обо всём, что творится в Аду. Мои дети мне верно служат, и я ни в чём не нуждаюсь, – владычица говорила и размешивала трубочкой свой коктейль. – Дожила до момента, когда я наконец заскучала, вот и сижу здесь периодически. Иногда тут случаются драки, на которые не грех посмотреть. На прошлой неделе здесь один демон расквасил лицо другому из-за какой-то барышни низшего сословия. За что там драться, я вас умоляю, таких тысячи! – она взмахнула рукой, словно вспугнула невидимую муху. – Кто-то твердит об уникальности… Да здесь каждый уникален! Это-то и образует серую массу индивидуальностей.

Сатана поднял брови и кивнул, не ожидав такой тирады. Лилит определённо поумнела после их последней встречи. Или она всегда такой была? Сатана помнил только нескончаемый секс и огромное число беременностей у Лилит. На разговоры просто не было времени. Они наслаждались друг другом, застыв в одном-единственном мгновении оргазма.

«Приятные были деньки», – подумал Люцифер и вздохнул.

– Тогда ты наверняка знаешь, зачем я пришёл, моя прекрасная королева, – промурлыкал Сатана. – Я хочу, чтобы ты вновь присоединилась ко мне.

– К тебе? На Девятый круг? Ни за что. Я ненавижу холод, – резко отказалась Лилит. – Если ты сюда за этим пришёл, то забирай свой веник и проваливай.

– Ну что ты, милая, ни в коем случае, – Сатана положил ей ладонь на колено. – Я знаю, как тебе нравится этот тёплый край. Воссоединение необязательно должно как-то влиять на твою жизнь. Я просто хочу знать, что ты поддержишь меня, если вдруг станет горячо.

– Исходя из последних новостей, тебе всегда горячо. Я знаю, что ты пытался свергнуть нового главнокомандующего. Как его там? Не Люцифер ли тоже? – она с достоинством убрала руку Люцифера со своего колена.

– Люциан, – мрачно уточнил Сатана. – Жалкий отброс, пусть и высший демон. У него ещё сопли не высохли армией командовать.

– Так почему же ты ему проиграл в таком случае? – засмеялась Лилит и отпила немного коктейля.

– У него был неслабый туз в рукаве, о котором я и не подозревал, – поморщился Сатана, поскольку не любил оправдываться. – Молох выбрал себе в жёны очень сообразительную шлюшку. Мгновение – и его руки на моей шее. Этот идиот меня чуть не придушил.

– Какая душещипательная история, Люцифер, – издевательски пропела Лилит. – Ещё немного, и я заплачу.

– Не смешно, – грубо оборвал её Сатана.

– А по-моему, очень забавно, – повеселела Лилит. – Жалкий Люцифер прибыл к ногам адской матроны, чтобы заручиться настоящей силой. Как ты ничтожен, Люцифер. Как Творец вообще согласился сотрудничать с тобой? Или это по старой памяти, ещё со времён ваших с ним развлечений в райском саду?

– Что было в райском саду, остаётся в райском саду, – мрачно произнёс Люцифер. – Я сюда не помощи пришёл просить, а предложить вступить в своего рода коалицию. Содружество, которое способно дать отпор в случае появления агрессора.

– Под агрессором ты подразумеваешь Молоха? Вот он-то настоящий демон, не то что ты. Сколько раз ты ему проиграл? Раза три?

– Всё-то ты знаешь, – Сатана выглядел, как побитый пёс, и почти пожалел о своём решении завербовать Лилит.

– Конечно, знаю, – охотно согласилась владычица. – Ты умудрился проиграть ему, пока тот был вообще вне игры. Тебя тот Люцифер…

– Люциан, – с нажимом уточнил Сатана.

– Неважно, – отмахнулась Лилит. – Этот Люцифер надрал тебе зад. Уж извини, но я не ставлю на проигравших. И то, что у нас когда-то были отношения, этого не меняет. То, что я когда-то трогала твой член, совсем не залог того, что я теперь твоя пешка. Это было… весело. Не больше. Ты жалок, Люцифер, и все важные шишки об этом знают.

– Так ты теперь важная шишка, – ядовито отозвался Сатана.

– Не княгиня тьмы, но и не последняя фигура на шахматной доске, – улыбнулась Лилит и попросила бармена подлить ещё мартини. – Ты тоже к князьям тьмы не принадлежишь, кстати. Не забыл?

– Даст мне кто об этом забыть, – проворчал Люцифер.

– Молох вытеснил тебя оттуда и хорошенько обыграл, – проконстатировала Лилит. – Поэтому я с большим удовольствием поставлю на него, чем на тебя. Вот его бы я оседлала. Жаль, что он занят. Газеты до сих пор пестрят деталями его отношений с этим… ну как его…

– Люцианом, – пробурчал Сатана.

– Точно! – кивнула она. – Ты точишь зуб на весьма крепкий тандем. Поломаешь себе всю челюсть в попытках добиться своего.

– Поэтому я и создаю коалицию! – взмахнул руками Люцифер.

– Да? И как потом Ад делить? На троих? Четверых? Кого ты там уже успел завербовать?

– Ну, Вельзевул всегда со мной…

– Ему не нужно вступать в коалицию, чтобы бегать за тобой верной собачкой, Люцифер. Он твой по всем параметрам, да только ты не ценишь таких демонов совершенно. Где ты ещё найдёшь такого верного демона? Объединись с ним и заживёшь счастливо.

– Мы уже пытались, – вздохнул Люцифер. – Молох победил его.

– А, это когда Легион погиб… – пробормотала Лилит. – Помню-помню. Славный был демон, жаль только, что с потомством у него не заладилось. Мог ведь воспитать хороших солдат на благо Ада. Короче… Мне скоро уходить, у меня сериал дома начинается. Ты добился от меня, чего хотел?

– Если моей целью был отказ, что в корне не так, то да, я прямо в выигрыше, – проворчал Люцифер и всплеснул руками.

Лилит улыбнулась, прищурила глаза и положила ладони Сатане на щёки.

– Не грусти, милый, быть может, у меня будет хорошее настроение, и я найду, чем тебе помочь.

– О да, – саркастично отозвался Люцифер. – О да…

– Быть может, пришлю тебе гуманитарную помощь на Девятый круг, а может, не пришлю… Не знаю. Я такая переменчивая, ты же помнишь. Мой тебе совет: завязывай с войнами, это не твоё. На твоём месте я бы озадачилась лишь тем, как выполнить соглашение, заключённое с Творцом. Работёнка-то непыльная, с ней ты должен справиться. Как много душ стало прибывать после того, как ты заключил сделку? Твои ребята исправно работают?

– Ну, они выходят в Верхний мир и искушают людей, это правда, и душ стало больше, но я не могу так просто смириться с проигрышем!

– С чередой проигрышей ты имел в виду? – ядовито улыбнулась Лилит.

Сатана скорчил гримасу, и владычица засмеялась.

– Я полагаю, на этом всё? – всё ещё улыбаясь, уточнила Лилит.

– Полагаю, что да, – вздохнул Сатана, поднимаясь с табурета. – Тебя подвезти?

– Если я соглашусь в таком состоянии с тобой ехать, то следующей остановкой будет твоя постель, а я этого не хочу, так что… Доеду сама. Спасибо за предложение.

Вот так обворожительная Лилит мягко отказала Владыке на глазах у всего бара. Об этом, конечно же, тоже напишут в газетах, и Люцифер поймёт, что войной чего-то добиться у него не получится. Впрочем, может, бросить эту затею? Последняя операция с союзниками в виде Райваса и Газаля увенчалась полным провалом. В одиночку действовать точно не стоит – это Сатана знал наверняка. Тогда оставалось лишь смириться и окончательно решить обосноваться на Девятом круге. Оттуда, конечно, далековато до Верхнего мира, да что поделать.

Вельзевул ревниво осмотрел Сатану с головы до пят по его возвращении домой. Ему хотелось убедиться, что эта хитрая тварь Лилит не оставила на его любимом господине ни одного пятнышка от помады или засоса.

– Расслабься, Вельзевул, она не собирается вступать в игру, – утешил его Сатана.

Но если бы всё было так просто. Вельзевул крепко сжимал кулаки и глубоко дышал, чтобы не врезать Люциферу по гордой и строптивой морде. Неужели так сложно понять, что визит к бывшей – не лучший вариант? К тому же такой бывшей, которая может и оседлать под настроение. Вельзевул молчал, но всё выдавал его взгляд. Люцифер смотрел ему в глаза и усмехался: когда же этот скромный советник наконец осмелится взять своё?

========== Рене ==========

Молох шестой час сидел в коридоре родильного дома и вслушивался в крики своей супруги. Он подавлял желание ворваться туда без спроса и начать как-то ускорять процесс. Нет, пусть всё идёт своим чередом, как положено. Тут ничего не попишешь.

Нервный, Молох собрал непослушные рыжие волосы в хвостик, чтобы удобнее было утирать пот платком. Рубашка давно прилипла к его спине. Он сидел в костюме, поскольку сорвался с работы, как только Жанетт позвонила и сообщила, что у неё отошли воды.

Множество мыслей проносилось в голове Молоха. Всё от того, что его ребёнок родится уродом или хипстером, до того, что он родится мёртвым, и вся шумиха будет напрасной. Да, он родится мёртвым, его жена этого не выдержит и тоже покончит с собой, а сам Молох останется в гордом одиночестве. Мрачный поток мыслей прервал врач, краснокожий демон с рогами, растущими из верхней части лба, и короткой бородкой.

– Вы можете войти, господин главнокомандующий, – сообщил он и отошёл в сторону, зная, что Молох, как и любой другой новоиспечённый отец, рванётся вперёд, сшибая всё на своём пути.

Жанетт лежала в своём истинном облике, и это неудивительно: любая потеряет над собой контроль в такой ситуации. Демоница со змеиной головой неровно дышала, будучи в сознании лишь наполовину, и держала на руках плачущего ребёнка.

– Это девочка, – сообщил врач с улыбкой и отошёл отдавать команды медсёстрам.

– Девочка, – задумчиво повторил за ним Молох и нахмурился.

В его голове уже сейчас роились мысли на тему того, как её воспитывать. С мальчиком всё понятно: надо быть жёстким, но справедливым, натаскивать на то, что его ждёт череда непрерывных войн. Война везде – в жизни, в семье, на личном фронте. Девочки же были созданы для другого: охранять тыл. Что происходило в тылу, Молох слабо себе представлял. Скорее всего, воспитание дочери в большинстве своём ляжет на плечи уважаемой супруги.

– Хочешь подержать? – всё ещё неровно дыша, просипела Жанетт.

Как у ядовитой змеи, у неё был расправлен чешуйчатый капюшон, который в данный момент покоился на подушке. Вишнёвые глаза черноволосой Жанетт были полуоткрыты, изо рта торчали острые и тонкие клыки. Дочка, ещё не знающая о том, что можно менять облик на человеческий, выглядела примерно так же. Получилась очаровательная маленькая ящерка. Голова её была сплошь покрыта чешуёй, изо рта выглядывали небольшие клычки, золотые змеиные глаза сверкали от слёз.

Молох внимательно осмотрел новорожденную и аккуратно принял её на руки. Девочка ненадолго перестала плакать и тоже стала рассматривать его. Ручкой она дотянулась до его носа и всхохотнула, как будто нашла себе новое развлечение. Молох усмехнулся, поскольку нашёл её довольно милой, но поморщился, когда она снова начала плакать.

– Ну и плакса, – прокомментировал он.

– Покачай её, – посоветовала Жанетт.

Молох посмотрел на неё сумасшедшими глазами, но жена оказалась непреклонна. Главнокомандующий вздохнул и начал укачивать дочь, и та немного притихла.

– Как назовём?

– Как и планировали. Моя мама настаивает на «Рене».

– Замуж за меня тебе тоже посоветовала выйти мама? – ехидно поинтересовался Молох, но тихо, поскольку заметил, что девочка засыпает.

– Хорошее имя, между прочим, – настояла на своём Жанетт. – Давай не будем делать из этого повод для споров. Начнём с того, что ты вообще хотел сына.

– Хотел, – согласился Молох, – но, похоже, провидению виднее. Хорошо, пусть будет Рене. Звучит неплохо.

– Будь уверен: она будет пожирать мужские сердца, – улыбнулась Жанетт.

– Если ты демоница похоти, это ничего не значит, – ревностно выпалил Молох. – Пусть она сама выберет, кем станет. Я против того, чтобы моя дочь скакала с одного члена на другой.

Жанетт закатила глаза и вздохнула, мол, все мужчины одинаковы.

– По-твоему, до встречи с тобой я скакала с одного члена на другой? – с прищуром поинтересовалась она.

– Именно этим ты и занималась, и только попробуй это отрицать, – с жаром произнёс Молох и стал энергичнее укачивать Рене на нервной почве.

Девочка проснулась и вновь зарыдала. Пока Жанетт не начала возмущаться, он передал ребёнка ей и вышел из помещения покурить. В голове до сих пор не укладывалось: сегодня он стал отцом! Хотелось позвонить какому-нибудь лучшему другу и с гордостью об этом сообщить, и в этот момент Молох понял, насколько одинок. Его окружали сплошь знакомые и коллеги по работе. Главнокомандующий положил телефон в карман так же быстро, как и достал. Вместо увеселительного разговора по коридору раздавался лишь стук дождя о стекло окон. Капли стремительно стекали по стеклу вниз, как слёзы незримой небесной богини.

«Сегодня я стал отцом, так что погода могла бы быть менее паршивой», – заметил про себя главнокомандующий, затягиваясь «Капиталистом».

***

Рене росла на радость Молоху достаточно быстро. Пелёночно-памперсный период прекратился довольно скоро, и это хорошо, поскольку Молох иногда всерьёз подумывал придушить вечно плачущего по ночам ребёнка подушкой. Ему до смерти надоело вставать каждую ночь и идти на зов Рене. Не вставать не было вариантом, поэтому Молох восставал из постели после слов «твоя очередь» и шёл успокаивать новорожденную. Он шаманил как мог в попытках успокоить дочь. Доходило до того, что приходилось нагревать молоко и отпаивать им Рене, чтобы та наконец успокоилась. Когда она засыпала, Молох на цыпочках выходил из комнаты и возвращался на супружеское ложе. Жанетт благодарно гладила его по щетинистой щеке и награждала за это беглым поцелуем.

– В следующий раз я убью её, – говорил главком и сразу же засыпал.

Так повторялось каждую ночь, и о чудо, Рене до сих пор оставалась жива. Молох собирал в себе всю родительскую любовь, какая у него была.

Наступил период, когда Рене начала ходить и задавать множество вопросов. Всё ещё демонёнок в чешуе, в маленьком платьице, она иногда просилась с папой на работу вместо того, чтобы идти в детский сад. Рене делала большие и жалостливые змеиные глаза, чтобы воздействовать на непреклонного отца, терпела фиаско и плакала. Тогда Молох сажал её к себе на колени и начинал рассказывать историю про Фрэнка – маленького демона, который пошёл с папой на работу и в итоге погиб страшной смертью. В каждой истории конец был разный, и Рене с интересом слушала папу и кивала, когда Молох говорил:

– Поэтому ни в коем случае нельзя ходить с папой на работу: там опасно и совершенно неинтересно.

Жанетт, став невольным слушателем подобной истории, хмыкала, но молчала. Она работала, но очень редко: приходила на призывы смертных и иногда заполняла бумаги в офисе, управляла демонами помладше, однако в общем и целом сидела дома и заботилась о дочери.

Смерть матери Рене перенесла очень тяжело. На вопрос о том, куда подевалась мама, Молох отвечал: «Она заснула». На вопрос о том, когда она проснётся, тот отвечал: «Кто знает». Этот ответ девочку не устраивал и она плакала, топала ножкой и требовала привести к ней маму. Молох просто ждал, когда Рене надоест рыдать и она выбьется из сил. Это случалось нескоро, так что Молох вновь начинал бороться с желанием умертвить своё чадо вслед за женой.

Жанетт не сделала Молоху ничего плохого. Просто она не выдержала того ритма жизни, который выдерживал главнокомандующий, и их интересы в конечном счёте не сошлись. Будучи сильным демоном, Молох вытягивал из неё энергию, наблюдая, как та постепенно угасает. Первым признаком того, что им надо расстаться, стало нервное истощение. Жанетт стала ужасно нервной и слегка неадекватной. По её вине Рене чуть было не сорвалась из окна, и Молох с задумчивостью размышлял о том, чтобы избавиться от Жанетт. Это было сильное сознательное чувство, похожее на цель. К тому же постепенно Жанетт начала ему надоедать. Счастливой семьи у них не получилось хотя бы потому, что они не состояли в браке. Это делало Жанетт свободной демоницей, верность для которой была пустым звуком.

«Все демоницы изменяют своим избранникам, что тут такого?» – возмущалась она, когда Молох тыкал её в это лицом.

Главнокомандующий требовал верности, с чем Жанетт согласиться не могла. Она не скрывала, что якшается порой даже со смертными, и даже гордилась связями с другими демонами. Молох решил, что пора прощаться, и стал высасывать из неё жизненную энергию, что постепенно сводило Жанетт с ума.

Непонятно, чем руководствовалась демоница, понимала ли она, что находится в смертельной опасности. Скорее всего, нет, поскольку мама ей об этом не сказала. Молох почувствовал лёгкое сожаление, когда свёл её с ума и заставил покончить с собой, потому что не на кого было переложить обязанности родителя.

Рене взрослела, и рассказы про Фрэнка, маленького неразумного демонёнка, воздействовали всё хуже. Постепенно она достигла подросткового возраста, и это стало для Молоха адом. Вечные ссоры между отцом и дочерью стали чем-то привычным. Он не понимал её, она – его. Рене назло ему возвращалась поздно вечером с различных тусовок и хлопала дверью. Молох в бешенстве обещал её прикончить, но руки всё никак не дотягивались. Несмотря на всё это, Рене любила своего отца. По-своему. Как и он её.

У Рене было множество подруг, поэтому воспитание в плане женских мелочей она получила неплохое. Самое главное для Молоха было привить для неё сексуальное воспитание, чтобы она не родила, едва достигнув четырнадцати. В остальном – пусть занимается, чем хочет. Молох позволил ей выбрать учебное заведение и череду дополнительных кружков, обязательных для посещения. Рене выбрала верховую езду и стрельбу из лука. Видимо, в будущем она намеревалась это сочетать и стать кавалеристом, как шутил Молох.

Один раз Молох, когда не смог доверить Рене няньке, поскольку считал, что все они тайно издеваются над детьми, взял девочку на работу. Она с любопытством бродила по кабинету, рассматривая картины и корешки книг. Взгляду также предстали различного рода трофеи: несколько черепов диких созданий из Пустош, оружие и всякие мелочи вроде амулетов и талисманов демонических племён. Пока Молох заполнял бумаги и отдавал приказы, Рене сидела в женской военной форме, которую ей выдал отец то ли для маскировки, то ли для полноты ощущений. Девчушка была довольна до нельзя: столько раз Фрэнк оказывался на работе у отца и заканчивал плачевно, а тут она до сих пор жива и с папой!

Слайз, новый секретарь, подающий надежды, с улыбкой посматривал на ребёнка, находя умопомрачительное сходство во внешнем виде. Рене была маленькой копией Молоха в женском обличье. Очаровательная девочка с непослушными рыжими волосами и золотыми глазами, правда, немного полноватая. Молох готовил плохо в отличие от прислуги, поэтому кушала Рене хорошо только благодаря талантливой поварихе. Девочке требовалось много еды для нормального роста, как и любому подростку.

– После обеда погуляй с Рене в саду, ей будет полезно, – приказал Молох, не глядя на Слайза.

– Так точно, сэр, – ответил ящер. – Вот новые бумаги относительно снабжения армии оружием. На всех не хватает, поэтому мы ищем новых поставщиков.

– Найдутся, куда денутся. Сейчас много частников, торгующих оружием.

– Но не всем им можно доверять, – мягко возразил Слайз.

– Это правда, – согласился Молох. – Ничего, если понадобится, я знаю, как выбить из них дурь, – после чего повернулся к дочери. – Рене, солнце моё, тебе разве не надо делать уроки?

– Я уже сделала их, папа, – нахмурилась Рене, – пока ты сидел, уткнувшись в бумаги. Когда мы уже пойдём смотреть на солдат?!

– Скоро, совсем скоро, – со вздохом пообещал Молох. – Слайз, ты пока свободен.

– Так точно, сэр, – кивнул секретарь и вышел из комнаты.

Смотр солдат перед обедом показался Рене весьма интересным процессом. Она хвостиком следовала за отцом на умиление всем солдатам, которые тихо улюлюкали вслед главнокомандующему. Как только тот оборачивался, чтобы посмотреть в глаза наглецу, всё затихало.

– Девятая рота, сотню отжиманий, – приказывал Молох небрежным тоном.

Как бы он это ни сказал, тот, кто отказывается от отжиманий, вскоре оказывается мёртвым. Никто не хотел прощаться с жизнью, а потому повиновался, всё равно довольный собой после улюлюканья. Не было того, кому ни казалось бы милым прелестное создание, бегающее за главнокомандующим.

Рене с восхищением раскрывала рот, когда все повиновались приказу её отца, и хлопала в ладоши тому, как слаженно приказ выполняется. Молох самодовольно хмыкал и шёл дальше, навстречу следующей роте. Рене бежала за ним и ждала очередного чуда.

– Направо! – приказывал главнокомандующий. – Кругом!

Солдаты повиновались на потеху Рене, и та всё больше гордилась своим отцом, понимая, какая тот важная шишка. Молох чувствовал себя как никогда хорошо, осознавая, что его авторитет в глазах дочери растёт.

Выросла Рене, по мнению Молоха, очень быстро. Он и не заметил, как полненькая рыжая девчушка превратилась в очаровательную и фигуристую девушку, независимую и обаятельную. Рене съехала от отца, как только представилась возможность, чтобы поскорее начать самостоятельную жизнь. Молох ничего не имел против: Рене могла постоять за себя.

========== Долгожданная встреча ==========

Молох, он же Маркус, довольно быстро оклемался от Инферно. Он мог в мгновение ока вернуть себе прежний вид, отказавшись от временной молодости, но делать этого не стал. Вероятно, решил приятно удивить Люциана. Моргенштерн тоже приходил в норму. Разговор с Молохом по телефону придал ему сил. Когда же они встретились лицом к лицу, то обнялись так крепко, как никогда раньше. Моргенштерн прижал Молоха к груди и уткнулся носом в непослушные рыжие волосы.

Будучи юношей, Молох был ниже ростом, что позволяло Люциану почувствовать себя старшим. Генерал был рад такому раскладу, поскольку давно ждал повода для заботы о Молохе. Главнокомандующий давал слишком мало возможностей для проявления заботы, предпочитая заботиться о себе самому. Это правильно, конечно, но и Люциану требовалась разрядка.

– Мо… – прошептал Люциан в макушку Молоху и сделал глубокий вдох, чтобы опьянеть от аромата волос.

– Принцесса, – улыбнулся главнокомандующий и прищурил глаза, посмотрев на генерала.

– Я просил не называть меня так, – для порядка возмутился Моргенштерн.

– Я знаю, – выделил Молох и оскалился. – Наверное, в этом вся и прелесть.

– Дурак, – хмыкнув на выдохе, произнёс Люциан.

– Соскучился по мне? – Молох приветственно развёл руки, словно не был только что обнимаемым.

– Сколько себя помню за это время, я только и делал, что скучал по тебе, – вздохнул генерал и взял руки Молоха в свои, чтобы коснуться их губами.

Главнокомандующий покачал головой и положил руки на щёки Люциана, чтобы заключить в них его лицо для поцелуя. Он коснулся его губ своими, и по реальности прошла небольшая рябь. Всё окружающее будто ненадолго растворилось, и настоящим был лишь поцелуй – мягкий, влажный и головокружительный. Люциан почувствовал, что членом упирается Молоху в живот. Он бы хотел отвлечься на что-нибудь, чтобы сбросить с себя оковы возбуждения, но получалось туго. Уж слишком притягательным ему казался Молох-Маркус.

– Почему ты до сих пор в этом облике? – поинтересовался Люциан, с лаской глядя ему в глаза.

– Потому что хочу этого, – заухмылялся Маркус и блеснул здоровым глазом. – Тебе не нравится? Я слишком бельмастый?

– У меня от тебя крышу сносит, – хмыкнул Люциан и положил ладонь Маркуса на свой пах.

Юноша почувствовал, как сильно возбуждён генерал, и присвистнул.

– С этим нужно что-то сделать, – с хитростью во взгляде прошептал Маркус в губы генералу. – Я могу тебе помочь?

– Ещё как можешь, – Люциан прижал его к себе за талию сильнее. – Думаю, нам стоит удалиться в покои, не находишь?

– Стоит, – согласился Молох-Маркус и перенёс обоих из штаба на Восьмой круг, домой.

Целуясь, а вернее, вгрызаясь друг в друга, демоны добрались до спальни. Маркус толчком отправил Люциана на постель, а сам опустился на колени и расстегнул его ширинку. Поначалу генерал хотел остановить его.

– Ты не обязан этого делать, – мягко произнёс Люциан.

– Да что ты? – усмехнулся Маркус, кладя руку на пульсирующий член генерала и начиная его медленно растирать. – Ещё возражения будут?

Моргенштерн тихо ахнул и закусил губу, после чего помотал головой. Опустился на локти и закрыл глаза, отдавшись во власть Маркуса.

– Расстегнись, – приказал тот, и генерал повиновался.

Вскоре торс Люциана оказался обнажённым. Он резко вдохнул от движений руки юноши, и его грудь приподнялась. Затем тихо и медленно выдохнул, пытаясь контролировать себя. Всё в голове перемешалось, в висках стучало. Хотелось что-нибудь предпринять, но нега, расстилавшаяся по телу, мешала это сделать. Маркус ускорил движение руки и коснулся влажной головки языком, отчего Люциан громко вздохнул, когда увидел это. Молох в облике Маркуса, ласкающий его член, – что могло быть невероятнее и более завораживающе?

– Не пялься, принцесса, иначе я заставлю тебя поменяться местами, – заметил Маркус, после чего с жадностью и желанием провел языком по члену от яичек до головки.

Люциан посмотрел на это в последний раз и откинул голову, стиснув зубы и зажмурившись. Дальнейшее – полёт фантазии. Вот Моргенштерн чувствует, как Маркус вбирает головку члена в рот и ласкает её языком. Сердце бьётся в груди как сумасшедшее, хочется избавиться от томления в паху как можно скорее. Люциан борется с желанием взять Маркуса за волосы и заставить его взять ещё больше. Юноша иногда посматривает на генерала, словно ожидает как раз таки этого.

Маркус решил проверить, из чего сделан Моргенштерн на самом деле, и ввёл в колечко мышц пару влажных от слюны пальцев. Вместе с воздействием на член это дало головокружительный эффект. Люциан приподнял ноги и бёдрами сжал голову Маркуса. Руками он взялся за голову юноши и слегка надавил.

«Вот так… Неплохо…» – подумал Маркус и закрыл глаза, позволяя Моргенштерну вынуждать его брать глубже. Юноша также двигал пальцами, заставляя генерала выгибаться в спине и не находить себе места. Люциан затылком прижался к постели и стал громко выдыхать с каждым толчком пальцев. Руками он всё чаще надавливал на голову Маркуса, чтобы ускорить движение.

– Я сейчас… Кончу… – прошептал беспомощный Люциан в надежде, что Молох-Маркус обратит на это внимание и перестанет, но…

Нет. Маркус продолжал как ни в чём не бывало доводить любовника до оргазма. Он вытащил член изо рта, став ласкать его только руками, и вскоре почувствовал, как Люциан кончает. Семя брызнуло ему на лицо, чего юноша ожидал. Это не стало поводом к тому, чтобы с отвращением встать и уйти, о нет. Молох руками смазал сперму с лица и облизал пальцы.

– Какой ты у меня вкусный, – бросил он покрасневшему Люциану и опомниться не успел, как генерал прижал его к себе и утянул в продолжительный и страстный поцелуй.

Маркус не ожидал этого и потому очень удивился. Он рассчитывал, что омерзение в Люциане возьмёт верх. Генерал проник языком в его приоткрытый рот и воспользовался случаем, чтобы похозяйничать. Поцелуй вышел откровенным и диким, Моргенштерн не давал Маркусу продохнуть. Впрочем, это несильно требовалось. Маркус уж слишком увлёкся игрой, чтобы помнить о дыхании. Люциан разыгрался и начал срывать с юноши одежду. Она стремительно летела прочь, и желанное тело постепенно обнажалось на радость генералу.

– Ты такой соблазнительный сейчас… – на выдохе прошептал Люциан, одной рукой обнимая Маркуса, а другой проводя вдоль его тела.

Шрамированная кожа приятно ощупывалась ладонью, хотелось гладить и гладить, пока есть возможность. Генерал с обожанием коснулся губами шеи и груди Маркуса, отчего тот вздрогнул. Люциан понял, что нашёл чувствительное место, и начал целовать активнее. Юноша не выдержал и сел к нему на колени. Их члены соприкоснулись, и Маркус положил на них ладонь, начав растирать. Возбуждающее прикосновение заставило Моргенштерна вздрогнуть.

– Я готов тебя затрахать, – признался Моргенштерн, на что Молох-Маркус усмехнулся.

– Ну, попробуй, – дразняще кинул он и потерся членом о его член.

Генерал застонал от удовольствия и схватил Маркуса, чтобы подмять того под себя. Юноша лёг на живот и немного выпятил бёдра, однако он совершенно не ожидал того, что произошло дальше.

Люциан припал губами к колечку мышц и проник в юношу языком. Это заставило Маркуса замереть и собрать в кулаки простынь. Он напрягся всем телом и почувствовал, как твёрдый и влажный член врезался в кровать.

– Тш, лучше расслабься и подвигай бёдрами, – посоветовал Моргенштерн, отвлёкшись от своего занятия.

И Молох-Маркус расслабился. Это было похоже на ощущение полёта. Как дикий ангел, юноша был готов в любой момент вспорхнуть от наслаждения. Маркус то напрягался, то расслаблялся. Когда Люциан взял его за член и начал мастурбировать ему, Маркус и вовсе потерялся в пространстве. Не зная, куда себя деть, он ёрзал на кровати в нетерпении и истоме. Не помня себя, Маркус взял подушку и подмял её под живот – и Люциану стало удобнее ласкать его.

Моргенштерн с непривычной властностью перевернул Маркуса на спину и, обняв того за бёдра, продолжил иметь языком. Юноша стонал сквозь стиснутые зубы до тех пор, пока Люциан вдруг не остановился. Голова кружилась, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Никогда и никто не был с Молохом так обходителен и нежен, как Люциан.

– Что-то не так? – часто дыша, поинтересовался главнокомандующий.

– Наоборот, всё складывается как нельзя лучше, мой мальчик, – промурлыкал Моргенштерн и закинул ноги Маркуса себе на плечи.

– Не забывайся, – строго произнёс умилительно взлохмаченный Молох-Маркус, схвативший Люциана за подбородок.

Генерал языком провёл по местечку между большим и указательным пальцем, после чего Маркус убрал руку и смягчился. Что с него взять? Большой влюблённый дурак – не меньше, и ничего с этим не поделаешь.

Проникновение заставило Молоха забыться. Скользко и быстро до дрожи в коленях. Расчувствовавшийся, юноша схватился за простынь и едва не порвал её.

– Тише, тише… – мурлыкал ему Люциан, с обожанием целуя колени и голени.

Моргенштерн уверенно и быстро двигал бёдрами, ощущая, как яички раз за разом прижимаются к соблазнительной и упругой заднице Маркуса. Пошлые хлюпающие звуки заставляли последнего усмехаться, с прищуром смотреть на Моргенштерна и шире раздвигать ноги. Маркус отдавался Люциану со всем чувством, со всем желанием, ведь они так давно не были вместе.

Люциан наслаждался близостью, случившуюся между ними, и ощущал себя одним целым с Маркусом. Тот, в свою очередь, прижимался к генералу как мог: опускал ноги, чтобы обнять ими за пояс, тянул руки для объятий и призывно выдыхал, почти стонал, почти скулил – настолько хорошо ему было.