Текст книги "Цветик (СИ)"
Автор книги: Надежда Михайловна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Мишка очень любил и уважал деда, но в этот раз решил заехать к нему ненадолго. Зная старого, он был больше чем уверен, что его там ждет большой скандал и мордобитие.
А при раздрае, творившемся сейчас в его душе, он боялся сорваться, вот и приехал успокаиваться.
Алька прыгала от восторга – Серега поступил. Братик радовался даже меньше, чем она. Отец прислал телеграмму, что рад, и затем по сто рублей и Сереге, и Альке. Альке за то, что внука назвала в его честь, Михаилом. Как раз на покупку зимних вещей для малыша получился подарок от деда.
–С паршивой овцы хоть шерсти клок, – прокомментировала мамка, – за столько-то лет осилить сто рублей!!
Август случился на удивление спокойный, кроме одной неприятной ситуации – приехав на фолкфорум домой, она столкнулась с Гешкиной матерью.
–Аль, что ж ты такая неблагодарная, зачем тебе мой Гешка понадобился?
–Не поняла, тёть Нина, о чем Вы?
–Ах, не поняла? Весь посёлок знает, что ты на него вешаешься. А он, дурак, собирается жениться на тебе!
–Гешка? – вытаращила глаза Алька. – На мне? Теть Нин, Вы откуда взяли?
Васяжиха сбавила тон:
– Ну, так, это... Броня всем раззвонила...
–Теть Нина, ну, Вы даете, нашли кому верить!
–Аль, точно, не собираешься? – она сморщилась. – Ведь совсем ещё и на ноги не встал, куда уж жениться, да и хочется своего внука.
–Честное пионерское, зачем мне это?
Васяжиха тут же повернулась и полетела искать трепушку Броню. Алька, гася в душе обиду, поправляла на уснувшем сыночке покрывальце. Подлетел Гешка: -Чё тут мать боронила?
–Ты, Геш, совсем того, зачем болтаешь, что не надо?
–Про чё?
–Жениться на мне собрался, как бы?
–Я? На тебе? Ах, ё... Ну всё, Стасян, ты попал!! Аль, не волнуйся. Разберусь!
Пожав плечами, Алька пошла к дому, а Стасяна зажали ребята.
–Слышь, Кухта, тебе чё, язык отрезать, а? Ты чё как баба сплетни распускаешь, ущербный ты наш? Морду тебе били? Били! Осталось язык отрезать, ведь только Петька и ты были, когда я в шутку, дебил, в шутку сказал, что на Альке женюсь. А с утра по поселку уже сплетни ползли, – Гешка обернулся на крики – к сыночку на всех парах бежала мамашка.
–Кароче, обходи нас седьмой дорогой, а то ещё ущербнее станешь!
Стасян долго ругался с матерью, и озаботилась Броня женить сыночка на Галинке – дочери Селезневых, живущих весьма зажиточно. И началось восхваление Галы – и умная, и хозяйственная, и честна в отличие от шалавых девок Цветковых, – с языка Брони лился мёд.
Альке, занятой на производстве и сыночком, было совсем не до Брониной грязи, да и осень началась какая-то гнилая, постоянно шли дожди, гулять приходилось немного, урывками, только когда ненадолго выглядывало солнышко. Мишутка начал слюнявиться, немного посопливился, Алька панически боялась его болезней, но пока все было неплохо.
Часто писала Валюха, письма приходили толстенные, она так и не решилась поехать жить в Германию, Витман её уехал и тоже не удосужился хоть раз написать. Валюха малость погоревала, поступила в университет на вечернее отделение факультета экономики, там, естественно, появились поклонники, но она больше всего скучала по Цветику, ворча, что та редко пишет, а у Цветика не хватало времени.
Елена Борисовна дохаживала последние дни – Славины очень волновались, Алька, как могла, ободряла Борисовну.
Зоя Петровна ещё в самом начале Алькиной работы сказала:
–Выхода, девочка, нет только, когда человек уходит навсегда, там ты бессильна что-то изменить. А в твоем случае, кто знает, может, ты больше приобрела, чем потеряла. А приобрела ты самую сильную и бескорыстную любовь в мире – любовь своего ребенка. Какие бы мы ни были, дети всегда любят нас, не "за" что, а "потому"! Мужья, друзья, подружки – они все могут потеряться, уйти, сбежать в конце-концов, а эти, – она сглотнула, – солнышки, всегда будут любить нас. Это ли не счастье? Относись ко всему философски: не сложилось здесь и сейчас – значит, так надо!
Иногда в выходной, она забегала к Антоновне и с видимым удовольствием возилась с Мишуткой.
В октябре распогодилось, стало солнечно, приехала мамка, разделавшаяся с уборкой и заготовками, обе бабки, несмотря на участившиеся по утрам заморозки, постоянно гуляли с малышом. Отремонтировали пряничный цех, начался ремонт кондитерского, – в городе, а Пашию переименовали в город Горнозаводск и появился на карте Пермской области новый район, ждали весны, надеясь, что пряники и торты не придется возить из Перми или Чусового.
Наконец-то выписался Андрюха, худющий, казалось, дунь посильнее ветер, и его унесёт, но вполне бодренький, он заскочил проездом:
–Аль, соскучился по тебе, да и мужик, смотри, какой большой стал!
Мужик что-то объяснял на непонятном младенческом языке и не выпускал кулачок изо рта. -Ну, чё Валерика пропивать будем?
–Да. Андрюх, Мишутку по весне крестить будем. Сейчас холодновато его везти в Верхотурье, сам знаешь, до Нижнего Тагила, а там опять пересадка, не застудить бы сыночка, да и ты пока полудохлый, согласен?
–Да, живем как отшельники, ни одной церкви в округе. Мы ж с тобой, Алька, активные комсомольцы, а ты крестить?
–Не знаю, откуда, но знаю, что надо так.
–Я не против, мне, наоборот, приятно, что меня хочешь крёстным!
На 7 ноября, когда уже выпал снег, справляли в Медведке аж три свадьбы сразу: Валерика, Кухтинского и ещё одного парнишки, постарше – Витьки Зорина. По случаю стольких свадеб расписывали всех в клубе, народу набралось много – всегда набегали любопытные, поглазеть.
– Успел приехать на дембель ещё один одноклашка – Вовик Вохмянин, и трое девчонок из Перми. Алька попала сразу в клуб, и тихонько пробиралась к своим, Броня же, заметив её, громогласно выступила:
–Вот, у нас сегодня праздник, сыночек женится на честной, скромной девушке!
Тетка Настя Ефимова не выдержала: -Бронь, ты завтра простынь-то не забудь вывесить и повыше, вон, как флаг, на крышу!
–Это зачем? – не поняла Броня.
–Ну, как в старые времена, если честная – простынь вывешивали, чтобы все видели!
Броня заткнулась, все же знали, что Гала уже с месяц живет у них. Народ посмеивался, а Алька с восторгом смотрела на возмужавшего, подросшего и ставшего совсем взрослым – Вовика.
Свадьба получилась шумная, веселая, озорная. Одноклашки были в ударе, лихо плясали, пели частушки, особенно много восторга вызвали матерные частушки Бабура, который умудрялся плясать, петь частушки да ещё посвистывать.
Алька с девчонками не отставали от ребят: сперли у невесты туфлю, налили туда браги и Валерику пришлось и выкупать туфлю, и выпивать бражку. Потом бедному Валерику завязали глаза и, покрутив вокруг оси, отправили искать свою невесту. Долго смеялись, когда Валерик, облапив свою соседку по дому, такой же примерно комплекции как жена, Лизавета, твердо признал в ней свою жену. Заставили невесту плясать на одной ножке, потом станцевать танец с мужем на газетках, поочередно убирая их из под ног танцующих, захлопали, когда невеста, увидев, что остался маленький кусочек газеты, и ей встать на неё не удастся, встала мужу на ступни, вот так и дотанцовывали.
Гуляли долго, а во втором часу ночи попёрлись к Вовику – посидеть, поговорить за жизнь и отметить приезд. Теть Маша, мамка Вовика, совсем не удивилась компании, ввалившейся в дом:
–Я так и знала! Все готово, орите только потише!
Все родители их класса знали, что у ребят никогда не бывает скандалов и потасовок, класс на самом деле был дружный и дорожащий этой дружбой. Здесь, среди своих можно было расслабиться полностью, говорить все без прикрас, не опасаясь, что тебя превратно поймут, вот и сидели все радостно переглядываясь и вели неспешные разговоры, иногда смеясь, иногда печалясь, что беззаботные годы так быстро проскочили.
ГЛАВА 5.
Очень тепло и с любовью вспоминали школьную машину – 'полуторку', Бог весть, каким чудом сохранившуюся до конца шестидесятых годов. Машина была старенькая, больше находилась в ремонте, чем ездила, но сколько гордости и восторга было, когда по окончании очередного учебного года всех отличников и хорошистов возили на этой раритетной машине на 'Колпаки' – невысокие горы за семь километров от поселка. Машинка, поднимаясь даже на небольшую высоту, натужно, как надоедливый комар, зудела, а школьники вопили от восторга. Едущие на встречных машинах водители (это были почти всегда лесовозы, везущие огромные спиленные деревья), улыбались и приветствовали полуторку гудками.
Бутузов посмеялся: -Ха, вы год ждали, когда прокатитесь, а я на ней постоянно выезжал, класса с четвертого!
Руки у Васьки были золотые, он мог, наверное, с закрытыми глазами собрать и разобрать мотор в машине, натянуть цепь на велик – дело пяти минут, починить насос, качающий воду – тоже, одноклашки постоянно подлазили к нему с просьбами что-то наладить.
–Вась, тебя дома не потеряют?
–Не, Валюшка знает, что я с вами, а одноклашки – это не обсуждаемо, это праздник! Ребят, а помните, как мы по весне на льдинах по Койве сплавлялись, а Алька на берегу вопила и обкладывала нас, дураков?
И все, оживившись, долго смеялись. Весной, в восьмом классе ребята дружно, сразу после уроков, моментом собравшись, пошли в сторону Койвы. Небольшая речка с холоднющей даже летом водой протекала в трех километрах от посёлка. Алька же, предчувствуя, что они что-то задумали, пошла в отдалении за ними. К спешащим ребятам присоединились еще бывшие одноклашки, которые, оставшись на второй год, все равно считались нашими, а Васька был вожаком для всех.
Пока Алька дошла, послышался ор и свист – эти шустрики уже плыли на льдинах по быстрой воде речки – ребята в трусах и сапогах, плясали на качающихся льдинах, Андрюха и Петька свистели, Васька, с его "медведь наступил на ухо" выкрикивал-распевал почему-то "Валенки, валенки", не удержавшийся на льдине, полный Моров, испуганно орал, что тонет, хотя воды оказалось по колено... А Алька, сначала метавшаяся по берегу и орущая, что все дураки, стояла и угорала от смеха.
Алька и на трудах постоянно была с ними – девочки занимались домоводством, шили, там, вязали, а Алька с ребятами нарезала на зажатых в тисках заготовках резьбу, крутила какие-то гайки, стучала молотком, помогая делать табуретки... На домоводстве присутствовала целый урок, только если было приготовление пищи. Учительница говорила ей: "Ты объявись в начале урока, чтобы я тебе 'нб' в журнале не ставила".
Так, все давно связали и носили носки, а у Альки где-то валялись начатые, связанные только до пятки, недошитое платьишко тоже ждало своего часа.
Потом уже, лет через десять, приехавшая к Альке в гости Галя Латынова, с недоверием смотрела на Альку, довязывавшую джемпер:
–Если б своими глазами не видела, не поверила бы!
Ещё посмеиваясь, вспоминали про морозы: когда температура падала до минус сорока пяти, отменялись все работы – не ездили в лес лесорубы и, конечно же, прекращались школьные занятия. В десятом, морозы держались три дня, потом спали до минус тридцати пяти, все пошли в школу, а в их десятом, появились только три человека, остальным было холодно.
Директриса долго позорила их:
–Вот, ты, Васяжин, почему в школу не пришел?
–Холодно же было, я, допустим, замерз – послюнил палец, выйдя на улицу, и все, понял, что холодища, не дойду, замерзну на лету, мм... на ходу! – с серьезной миной отвечал Гешка.
–Ох, что-то из вашего шебутного выпуска выйдет? – вздохнула директриса. – Хотя, положив руку на сердце, вы много ленитесь, поспать любите, а так с вами в разы меньше проблем, исключая только некоторых!
Она в упор смотрела на Ружгову, которая давно и прочно завоевала популярность у многих мужиков поселка, ну, безотказная была девица, в смысле перепиха. Директриса умаялась проводить с ней профилактические беседы, а ребята, узнав, что она не отказала будущему мужу их любимой учительницы по литературе, просто перестали с ней общаться.
К слову сказать, через тридцать лет, будучи на их встрече, директриса призналась, что выпуск славный – из ребят получились достойные люди, и что она их дружбу приводит в пример всем выпускникам.
А дома Альку ждала радость – у Мишутки полезли зубки, сразу два снизу, это маленькое чудо забавно морщился и смеялся, и пытался грызть все, что попадало в руки.
–Альк, а ведь ты правильно сделала, что оставила его, смотри, как нам всем он радость доставляет! – выдала мамка.
Из Перми позвонил счастливый Славин – родилась дочка, роды были сложные, но сейчас все хорошо!
Леночка, теперь уже Славина, тяжело дохаживала последние дни, ноги из-за живота не видела, наклоняться было тяжело, и Аркаша расстегивал и застегивал сапоги. Он так трогательно ухаживал за своей беременной женой, старался предугадать любое её желание, не отставала и мамулька, простецкая и добрая женщина. Они наперебой выводили её погулять, бережно поддерживая и тщательно следя, чтобы Леночка не замерзла. По вечерам Аркадий укладывался головой к Леночке на колени и, замерев, слушал, как пинается его ребенок, постоянно говоря ему, как его все ждут.
И десятого, на День милиции, с утра Елене было как-то некомфортно, но она не стала говорить мужу -срок-то поставили пятнадцатого ноября, значит, еще есть время. Пообедав, поднялась со стула и из неё полилось. Растерявшись, она стояла и не знала что делать.
Инна Анатольевна, в момент сообразив, тут же вызвала такси -"Пока эту скорую дождешься!",– одела Леночку, и через двадцать минут они были в роддоме.
Елену увезли, мамулька позвонила Аркадию, тот прилетел весь взъерошенный, испуганный и побледневший. Пять часов они слышали один и тот же ответ: "Рожает!" На Аркашу было жалко смотреть, всегда наглаженный, выглядевший образцом аккуратности, сейчас он не походил на самого себя – с полудиким взглядом, растрепанный, он как маятник ходил из угла в угол, ненадолго присаживался, опять вскакивал и снова начиналось хождение. Инна Анатольевна устала его уговаривать, он дергался, пил воду из стоящего недалеко бачка и опять наматывал круги.
Полседьмого вечера к ним вышла усталая, посеревшая фельдшерица: -Славин – это Вы?
Помертвевший Аркаша только кивнул. -Ну что, папочка, поздравляю вас с дочкой!!
–А Леночка? – еле шевеля губами, спросил он.
–А Леночка Ваша – редкая умница, помучилась, но не согласилась на кесарево сечение, и родила сама. -Тяжеловато ей пришлось, первые роды в таком возрасте всегда сложные, но молодцом, сейчас она отдыхает, придется с месяц ей не садиться – много швов, но все будет хорошо, не переживайте! Дочка ваша крупненькая, три восемьсот, 50 сантиметров, горластенькая, хороший, здоровый ребенок. Ещё раз поздравляю! – она посмотрела на утирающую слезы мамульку. – А вы бабушка? Да? Значит, завтра надо принести, – она перечислила, что требуется и улыбнулась. – Сын ваш сейчас едва ли, что запомнит, постарайтесь все принести.
–Обязательно!! Спасибо Вам! Аркаша, пойдем, сынок!
Он как-то встрепенулся: -Мама, правда, все хорошо?
–Да, у нас девочка, слышишь, доченька у тебя!!
–И тут его прорвало – подхватив мамульку, он закружил её по коридору: -Я так счастлив, у меня доченька!!
Фельдшерица улыбнулась: -Наконец-то отошел!
Дома разрывался телефон, звонили коллеги, друзья, все радовались и поздравляли с рождением дочки.
Он достал записную книжку Леночки и прозвонился в Свердловск её подругам, а потом набрал Заславского – тот долго и цветисто поздравлял их с Леночкой, громогласно радуясь за них.
Утром Славин позвонил Альке на работу, а та послала телеграмму Валюхе. Валька же сочинила поздравление в стихах, и полученную от неё телеграмму читали все женщины в палате, многие переписали такое великолепное поздравление.
Через неделю Леночку с Полиночкой выписали. По приезде домой, Славин дрожащими руками распеленал свою спящую принцессу и восторженно замер, разглядывая крошечное, нахмуренное личико спящей крошки.
– Леночка, а ведь я боюсь её на руки брать, вдруг что-нибудь сломаю?
Бледноватенькая Елена улыбнулась: -Я тоже, но привыкнем.
И через десять дней Аркадий с огромным удовольствием купал дочурку, вставал по ночам на её писк, подолгу гулял в выходные и ещё сильнее обожал свою жену.
–Леночка, если бы не Алька Цветик, я бы не узнал такого счастья, у меня три самые любимые женщины!! Я богач!! Вот, подрастет дочурка, и сыночка родим, да, Леночка?
–Дай мне в себя прийти, ты как говорил, что одного и достаточно?
–Не, я жадный, я один рос, так пусть хоть у дочки будет ещё кто-то!!
–Аркашка, негодник, дай Леночке передыху, вот, будет Полиночке годика два-три, тогда и рожайте, если не передумаете! – ворчала мамуля.
–Нет, ни за что не передумаю, сын нужен!!
У Мишутки Цветкова появился третий зубик, малыш вовсю ползал, тащил все в рот, пытался встать -стал настоящим непоседой. Первое слово получилось "ба-ба-ба-ба", потом и "ма-ма-ма", приехавший на Новый год Сережка не спускал его с рук, и, похоже, и дядька, и племяш души не чаяли друг в дружке. Тридцать первого Алька с братиком съездили на лыжах в лес, выбрали небольшую, пушистую елочку, и в доме запахло новым годом – запах, знакомый всем с детства – ёлкой и мандаринами. Мишук тянул ручки к блестящим игрушкам и обиженно сопел, уколовшись о иголки. Новый год встретили дома, в семейном кругу, и было так уютно и тепло встречать его. Уложив уснувшего малыша, Алька с братиком в час ночи пошли в клуб, к которому отовсюду стекались люди – издавна так было, до часу ночи в кубе были только работники клуба – часа же в два ночи в клубе было не протолкнуться – приходили почти все жители, приезжали все студенты и молодежь, уехавшая в большие города. Было весело, танцевали без передыху, в толпе обнимались, радовались встрече с друзьями и знакомыми, а знали здесь всех, где-то около тысячи жителей и проживало в Медведке. – Ребятня помоложе постоянно взрывали хлопушки, кидали серпантин и конфетти. Альку тут же утащили свои, Серегу тоже окружили одноклашки, и Алька только иногда замечала высокого братика, все шумело и бурлило, Алька от души наплясалась и насмеялась. Часов в пять, утомленная, пошла домой – надо было хоть немного поспать, мужичок просыпался рано и требовательно просил молока.
Тонков напросился в караул на Новый год, что-то не радовал его наступающий год, домой идти не хотелось совсем, и он подумывал просить у комполка разрешения перебраться опять в общагу. Перевели служить в Литву Аверченко, уехал учиться в академию капитан Ковшов, у Завиновского родился сын, только у него все наперекосяк шло, вот и отмечал он наступление нового года в карауле, с солдатиками.
Перед Новым годом пришло письмо от Анны на его имя... Покрутив его, вскрыл, прочитал, поморщился и, не раздумывая, сжег в топившейся печке.
–Муть какая-то!! – подумалось ему, она писала, что полюбила его с первого взгляда, что брак с Драчёвым был ошибкой, и что, если он её позовет, она будет преданной ему как собака.
– "Ага, редкой породы собачка, "любовь" её наблюдала вся часть, не к нему, а ко всем, у кого в штанах шевелилось. Зачем пишет, вроде, с женой подруги..." – подумал он, осадок, как вонючая копоть, остался неприятный, он весь день ходил сплёвывал. Обидно было за Игоря.
.
В феврале на день рождения Альки ребята расстарались и устроили ей праздник. День рождения пришелся на субботу, и часов в одиннадцать ввалились к Антоновне ребята с большим букетом гвоздик, тортом и шампанским!
–Алюха, с днем рождения!! – с порога заорали Петя с Гешкой, напугав Антоновну. Мишук же радостно задрыгался в кроватке, загукал и стал тянуть ручки к ним.
Петька подхватил мужичка, и тот тут же потянулся к его носу. -Слышь, мужик, ты, похоже, нашего полку будешь, такой же деловой! – смеясь, уворачивался Петька.
Подружка наша, самая центровая, поздравляем с днем рождения! Будь здорова и удачлива! Мы в тебя верили, верим и будем верить!
– Спасибо, – растерянно сказала Алька, – я как-то и не планировала день рождения отмечать!
–А мы как будто не знаем, вот и приехали, ща ещё Андрюха подойдёт. Мы тут подарочки тебе припасли, небольшие, но от души.
Заскочил Андрюха, покружил свою подружку, расцеловал в обе щёки и тут же ухватил Мишутку, через пять минут оба заливались веселым смехом. В две руки собрали на стол немудрящую закуску, дружно уселись, Мишутка не слазил с колен Андрюхи.
–Андрей, похоже, тебе своего сыночка надо, смотри, как Минька наш от тебя не отходит, – Антоновна звала его Минькой, и малыш постоянно шумел:
–Ми-ми-ми! – пытался потихоньку ходить, подползая к кровати или дивану и перебирая ручками, шел на некрепко держащих его ногах. Малышок тянулся именно к мужчинам, обожал сидеть на шее у дядьки, в такие минуты ему даже мамка не нужна была, вот и сейчас, задрёмывая, не хотел уходить от Андрюхи.
–Чувствует родственную душу, – посмеивался Андрюха, – а вообще, Аль, он такой классный, я Натахе уже сказал, что сразу же будем рожать, тянуть не стану. Вот защищается она, и тут же распишемся, свадьбу делать не будем, я ж не Кухтинский. Кстати, Гала беременная, а Броня носится с ней, как с писаной торбой, поясняя всем, что надо честными замуж выходить. Мы, вот, прикинули, на фига нам показуха, лучше съездим с Натахой в Скадовск, к армейскому другану, зовет постоянно. Покупаемся, позагораем, фруктиков поедим от пуза. У нас-то, кроме китайки, другие яблоки не растут, черемуха -вместо вишни. А там посмотрим, может на Качканар свалим, там горнообогатительный комбинат расширяется, и квартиру можно быстро заработать. В Медведке-то, сама знаешь, кроме леспромхоза, куда? Я-то водила, а Натахе с институтом куда? В магазин и то не устроишься. Как, Аль, думаешь, нормально будет?
–А то, ты всегда зришь в корень!
Опять смеялись, Алька наехала на Петьку с Гешкой, которые зачастили за пивом. -Вот, как была ты кровожадная, такой и осталась! – пробурчал Петька, – но я тебя всякую обожаю, ты ж всю мою сознательную жизнь рядом, только вот на два года и расставались, а без присмотра ты и лопухнулась...
–Но зато у нас такой мужик растет! – всунулся Гешка.
. В марте Мишутка подцепил ветрянку и болел первые пять дней довольно сильно – температурил, пищал и бросил грудь, не слезал с мамкиных рук. Алька спала урывками, и Мишутка, и она были в зеленке. Ветрянка пошла на убыль, а у Альки перегорало молоко, и она охала сцепив зубы. Но всё проходит, выздоровел сынок, перестала болеть грудь, и к концу марта Зоя Петровна велела готовиться в командировку в Пермь.
–Давай на недельку, за мужичком присмотрим всем миром!
Алька созвонилась со Славиными, там сразу же ответили, что с радостью будут её ждать, кому-кому, а Цветику всегда рады. Уезжала Алька с тяжелым сердцем – сыночка оставлять было очень тяжко, Зоя Петровна успокаивала, что будет звонить каждый день и сообщать все новости.
В Перми, на вокзале попала в объятия Борисовны, выглядевшей моложе, улыбающейся и с сияющими глазами. -Альбина, я так рада видеть тебя, как хорошо, что ты приехала!
Алька про себя удивилась: Елена воспринималась уже не как препод, а как подружка.
Стоящий рядом Славин тоже улыбался во все тридцать два зуба:
–Девочки, пойдемте скорее домой, доченька заждалась!!
Четырехмесячная малышка Полина, вылитый папа Аркаша, гукала и пускала пузыри на руках у бабули.
–Наконец-то я тебя вижу, Аля, так давно хочу с тобой познакомиться! Какая ж ты худенькая! Надо бы тебя откормить, вон, Леночка у нас какая кругленькая стала!
–Ну, Леночку есть кому откармливать, а меня, как в поговорке, – "волка ноги кормят", – смеясь, сказала Алька.
– Неделька-то у нас есть, так что подкормим.
Весь вечер разговаривали, Алька, как более опытная мамочка, рассказывала про своего Мишутку, её мужичок уже с аппетитом ел супчики, прорезались уже восемь зубов. Славины внимательно слушали, Аркаша многое записывал,
–Пригодится для сына! – лукаво поглядывая на Леночку, улыбался счастливый папочка.
С утра Алька отправилась на кондитерскую фабрику, там было много интересного, она старалась запомнить и записать все нюансы.
Каждый вечер звонила Зоя Петровна, рассказывала про Мишутку – он вел себя неплохо, но чаще пищал и перед сном куксился и звал маму. Алька с долей зависти смотрела на Полиночку, сердцем будучи рядом с сыночком.
Славины сделали им с сыночком по так нужному им обоим подарку – для Мишука комбинезон, а маме красивую куртку. Алька расплакалась, Славины же пояснили, что если бы не она, они бы никогда не смогли быть вместе.
– Алечка, ты с сыночком нам не чужая! – подвела итог Инна Анатольевна. – Подрастет наш женишок, приезжайте в гости, всегда будем рады!!
В Горнозаводске с вокзала Алька бежала бегом, быстро скинув пальто, она заскочила в комнату, и радостный вопль сына был ей наградой:
–Ма-ма, ма-ма, ма-ма! – сыночек рванулся к ней, а Алька глотала радостные слёзы и, обмирая от счастья, прижимала свое солнышко к груди.
Антоновна и баба Рита тоже прослезились от радости – мама и сыночек не отлипали друг от друга.
Апрель выдался теплый и в средине месяца позвонил Андрюха: -Аль, поедем в Верхотурье, на выходные? У нас тут для своих работников организовывается поездка, я нас всех записал, как, пойдет?
–Да! Андрюха, ты умничка!!
В субботу ехать в Верхотурье собрались баба Рита, Петька с Гешкой – куда же без них, и Васька с женой, надумавшие тоже окрестить своих двух деток.
Храм произвел впечатление на всех, ребята притихли, во все глаза рассматривая единственную действующую в городе – Успенскую церковь. На крещении, несмотря на плачущих рядом малышей, Мишутка крутил головой с интересом рассматривая незнакомую обстановку, улыбался, когда его поливали теплой водичкой, ловил ручками проходящие через цветные стекла окон солнечные лучики...Заслужил одобрение батюшки – тот погладил его по немного вьющимся, ставшими совсем темными, волосам:
–Славный растет у вас малыш!
Алька с бабкой расцвели, а Мишук уютно устроившись на руках теперь уже своего крестного, Андрюхи, мирно засопел.
Неугомонные ребята потащили всех посмотреть Верхотурский кремль, – это потом, в 90-х он станет местом паломничества, но и сейчас умение древних выбирать места и строить величественные храмы вызывало восхищение.
–Да, если восстановить все – будет здорово! Красотища! Петька потихоньку взял у Андрюхи спящего мужичка:
–Давай уже, небось, руки затекли.
–Немного есть, но, ребят, я только сейчас понял, как это классно – держать на руках такое сопящее чудо!
– Может, на следующий год и своего так будешь держать, – улыбнулась Алька, – вот, смотрите какая у вас практика, родите своих, а сами уже с опытом!
–Только вот крестная у нас далековато, в Караганде, одногруппница моя самая центровая. Я батюшку спросила, можно ли так, заочно, иначе будет смертельная обида, он поулыбался и разрешил.
В воскресенье собрались своей компанией, сходили на Койву, полюбовались на плывущие льдины, надышались вкусным весенним воздухом, набрали огромные букеты местных подснежников, которые распускались, едва появлялись проталины, а по теплу устилали землю в лесу белыми коврами.
–Это мы их так называем, вообще-то, по научному это – ветреница какая-то, – блеснул эрудицией Гешка.
–Ага, ты, похоже, из всей ботаники только это название и запомнил, – тут же съехидничал Петька.
–Не, ну, я ещё знаю все травы, что в чай идут, особенно, Иван-чай, – на покосе нужные, не будешь же в лес со своим чаем ходить.
–У-у-у, не напоминай про покос, скоро начнется: "а снится нам трава, трава у дома, зеленая-зеленая трава", – запел Петька.
Покосы у всех, имеющих коров, были в лесу на дальних полянах, и приходилось неделями пластаться, заготавливая сено, появляясь домой на немного – помыться в бане и взять продуктов. Тяжкий труд этот был знаком всем с детства, сейчас некоторые семьи уже не держали коров, а в ребячьем детстве ещё приходилось по очереди пасти стадо.
Алькина Маргарита корову не держала, но на покосы к родственникам приходилось приходить – ворошить и сгребать сено, навыки имелись. А братик с двенадцати лет умел косить, как заправский мужик.
С понедельника начали запускать пряничный цех, Алька упахивалась до изнеможения, приползала домой еле-еле, и к пятнице была готова первая партия.
Приехавшая из Перми комиссия долго и тщательно проверяла пряники по всем показателям. Вывод был один: "Пряники Комсомольские и Пряники Воронежские, изготовленные Горнозаводским хлебокомбинатом – по всем показателям соответствуют требованиям ГОСТа!"
Радовались все, а Алька только и мечтала – отдышаться, – впереди, после Первого Мая и Дня Победы маячила кондитерка. Но зато съездившая в Пермь Зоя Петровна привезла два радостных для Альки приказа, – один на премию в размере двух окладов, а второй о назначении её зав лабораторий с повышением оклада в половину больше.
За два дня да Первомая Алька отпросилась на денёк и смоталась в Свердловск, навестила класснуху, пробежалась по магазинам, купила своим нянькам подарочки: Антоновне красивый халат, мамке блузку, а Зое Петровне шифоновый шарф, пару летних костюмчиков, сандалики, кепку для Мишутки. Своим обожаемым ребятам тоже выбрала по недорогой футболке, продавец на рынке, по случаю оптовой покупки сбросил немного в цене, чему Алька была рада. Встретившись с братиком, сходили в пельменную, братец ел, аж за ушами пищало, а Алька все подкладывала ему пельмешек.
–Сережка, ты совсем отощал, так нельзя!
–Аль, да, я тут малость поэкономил, зато джинсы себе купил, первые нормальные, и вам с мамкой и племяшке по небольшому подарочку.
–Совсем сдурел, подарочки какие-то, унесет, вот, ветром...
–Не, папашка исправно к концу месяца пятьдесят рублей посылает, в каждом квитке напоминая, что деньги – на учёбу и, если брошу учиться, то ни шиша не пришлет.
–А ты что? – насторожилась Алька.
–Не, я дурак, что ли? Ща, вот, в конце июня записался в стройотряд, до середины августа будем где-то на севере области свинарники строить, все подзаработаю. Племяшку вот потискаю немного, а потом -труба зовет. Аль, я с тобой поеду в Горнозаводск, домой завтра к вечеру, очень хочу Миньку зубастого увидеть.
Приехали в четыре утра, братец долго стоял и разглядывал сопящего мужичка:
–Слышь, Аль, он так подрос заметно!
–Иди, спи, завтра он тебе покою не даст совсем.
В семь часов у Мишука был подъем, сначала кряхтенье, потом шебуршание и вопль на весь дом:-Мамма! Умывались, одевались, кушали и начинали хулиганить.
А сегодня, после кормежки, видя, что кто-то спит на диванчике, он ужом вывернулся из мамкиных рук и пополз туда. Встав на ножки, с любопытством разглядывал притворявшегося спящим Сережку, потом пальчиком потрогал нос, дядька клацнул зубами и открыл глаза.
Малыш заливисто засмеялся и запрыгал: – Дя!
–О, ты уже меня дядькой называешь? Иди сюда!
