Текст книги "Цветик (СИ)"

Автор книги: Надежда Михайловна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

–Аля, дедушка уже два раза звонил, волнуется. Санька, может, сходите до Мани, а я пока с Минечкой пообщаюсь.

Пошли до соседки, позвонили деду, который сильно обрадовался, сказали, что все хорошо, Минька здоров и весел. Общается с новой бабушкой, объяснять, что и как, не стали – да он и не настаивал,' усё у порядке и ладно, через няделю жду'

И стал Минька 'гвоздь программы' для бабы Тони, всю неделю она не могла наглядеться и нарадоваться на внука, мужичок платил ей тем же. Бабуля чуть ли не бегом бежала из школы, и они отпралялись на прогулки: собирали красивые листья, знакомились с новыми для Миньки друзьями, ходили на речку, где Мишук с удивлением узнал, что она называется как вон те птицы большие, что плавают – Гусь.

–Баб, а им что, не холодно, ведь купаются только летом?

Баба расплывалась от любознательности внука и говорила, поясняла и восхищалась:

–Санька, у вас с сыном даже вопросы одинаковые, надо ж так постараться!

–Санька расцветал и ухмылялся:-Толи ещё будет!

А Минька познакомился с гусями накоротке: побежал вперед бабы Тони под горку к речке и увидел стаю гусей, один вытянув шею и зашипев направился в его сторону, Минька же схватив, валявшуюся неподалеку ветку, замахнулся на того:

–Как дам!

И гусь зашипев отступил, подбежавшая баба загнала гусей в воду:

–Минечка, родненький, ты испугался?

И услышала так давно знакомое сыново ворчание:

–Ещё чего! Папа сказал – я мужик и не должен бояться, я вот как дам!

Санька с Алюней, проводив неугомонного Чертова, – и здесь успел обаять девчонку, две ночи пропадал с ней, – тоже много гуляли, сходили на болото за клюквой. Очень интересно было увидеть на зеленом мхе красные россыпи ягод, набрали прилично, причем, Авер набрал гораздо больше .

Алька надулась:

–Не честно, я такие ягоды впервые собираю.

–Не, а на Урале будет честно, я чернику и жимолость вашу тоже ни разу не собирал! – смеялся Авер, нацеловывая своего подсолнушка, объятья затянулись, – Ох, Аля, как ты на меня действуешь! – с трудом заставил себя Сашка оторваться от жены, – я шалею, пошли скорее домой, а?

–Невтерпеж? – хитренько улыбаясь, спросила тоже тяжело дышащая Алька.

–А то, ещё какой нетерпёж! – Авер в последние дни почти не спал, крепко обнимая заснувшую жену, думал, перебирал всякие варианты, и все больше убеждался, что будет ему служиться теперь тяжко, так тоскливо становилось на душе при мысли о расставании, хоть вой. Он зарывался лицом в Алькины волосы и заставлял себя думать о чём-нибудь хорошем, например, о том, что может быть уже зародилась новая жизнь от их такой крышесносной близости.

Но вспоминались слова лечащего врача, предупредившего его перед выпиской: -Может и такое быть, под воздействием стресса, Ваша, э-э-э... а, чего уж там, из-за стресса и перенесенной травмы, некоторое время не будут получаться дети, но, судя по тому, что Вы холостой, это не страшно. Постепенно все войдет в норму, просто организм как бы взял передышку. Нет-нет, с остальным все будет замечательно, женщин иметь сможете всегда, но перебор устраивать тоже не рекомендую, пореже, поберегите свой организм, ну хотя бы полгодика. Я уверен, годика через два у вас будут бегать детки, всего Вам доброго, и берегите своё, такое хрупкое сейчас, здоровье. Никаких перегрузок в физическом плане, никаких тяжестей, хотя бы год дайте себе на восстановление.

–Годик, – улыбнулся Авер, месяц и Саньке крышу снесло, да и дитенок уже не только бегает, а, вон, гусей не испугался.

Расставались тяжело, но зная, что Минька, как губка, впитывает все эмоции, держали себя в руках, Санька до последней минуты отправления поезда не уходил из вагона:

–Авер, иди уже! Не надо прыгать на ходу, я же не переживу, если даже ногу подвернешь!

Санька спрыгнул с подножки уже тронувшегося поезда:

–Я вас очень люблю!

–Мы тоже!

В Москве задерживаться не стали – работа ждала.

Чертов успокаивал унылую Альку:

–Алюнь, ну что ты, если будешь киснуть, Сашке будет тяжелее. Ты, пожалуйста, взбодрись, он же теперь никуда от вас, да и в Литве служить спокойно, я бы сказал, престижно. Не грусти, лучше деньков поднакопи и к нему на Новый год мотани. Аль, я так тебе благодарен за него! Он же про все свои болячки-шрамы забыл, так хорошо, что вы нашлись с ним! Витёк тебе сказал и я повторю – ты нам с ним истинно что сестра! А Мишук... это ваще, нет слов, чистый Авер, только помельче. Всё, счастливо доехать! Аль звони в любое время, мамулька от вас в восторге!

Ближе к родине пошел снег.

–Мама, на лыжах кататься буду! – запрыгал Мишук.

В Перми к поезду приехал Аркадий:

–Павлушка засопливился, как вы?

– Нормально, только тоскливо!

–Ну, Аля, это же ненадолго, и он не за границей, все будет хорошо. Мы с Леночкой твердо в этом уверены – твой Саша, он такой настоящий, надежный.

–Спасибо, – заулыбалась Алька. – Мы тоже его очень любим.

А в Горнозаводске на станции, уже хорошо присыпанной снегом, выстроился 'почетный караул' во главе с дедом – Петька со своей Еленой, Стоядиновичи всей семьей, обе бабки...

–Можно подумать, нас год не было, – ворчала повеселевшая Алька.

–А и как на хронте, день за год оказався! – дед и Минька, забыв про все, уже увлеченно делились впечатлениями. На следующий день Алька с головой ушла в работу, а Минька с дедом пошли брать справку для садика.

Через день, вечером прозвонился их ненаглядный папочка. -Алечка, я на месте, все нормально, здоров, только очень не хватает вас!

Сашка не стал расстраивать свою Алюню разговором с комполка. А тот посетовал, что не может в ближайшее время помочь с жильем.

– Выпуск Рязанский оказался поголовно женатым, а жены очень деловые. Из восьми женатиков, к пятерым сразу приехали жены, и все с грудными или двух-трехлетними детьми, живут пока в красном уголке, как цыгане, а мне вот ломать голову, как их всех разместить, уезжать-то будут только трое. Поэтому и прошу, если это возможно, повремени, капитан, с вызовом семьи.

На следующий день на него налетел вернувшийся с учений Сашка Музыченко. -Авер, здорово! Живой! Ох и замутим мы с тобой. Тут такие девочки в Ионаве появились... – он аж зажмурился и тут увидел кольцо на руке Авера, они с Алькой еще по приезду в Горнозаводск выбрали одинаковые узенькие колечки. – Э, Авер, ты чё, женился?

–Да, и сын есть, три с половиной года уже.

–Ни фига себе? Сына-то когда успел родить?

Авер, аккуратно подбирая слова – Музыченко тоже служил вместе с ними в те годы в их ДШБ – выдал уже привычную версию: понравилась девочка, потом поругались, в Афгане узнал про сына, женился.

–Ну ты даешь, а все вроде на виду был, по девочкам с текстилки вместе бегали.

–Не, ну тебе так все и расскажи в подробностях?

–Ну да, ну да, и чё ты теперь, не?

–Не, Саш, я ими слишком сильно дорожу.

–Уважаю, эх, я все каких-то не таких нахожу, что ни баба, то давалка. И где судьбинушка моя бродит?

– Мимо прошла какая-то молодая женщина и Музыка плотоядно облизнулся:

–Эх, а вот эту бы я...

–Чё ты, как юнец прыщавый, озабоченный стал?

–Да, тут другое... помнишь Кольку Сафронова? Ну, майор, такой важный, выделывался всегда.

–И чего?

– А того, стал вот капитаном из-за этой, – он мотнул головой в сторону ушедшей, – там столько грязи было, он на понижение пошел, из-за неё. Ленка-то его такую волну подняла, там же двое детей, Кольке и в звании, и по партийной линии не хило прилетело и вместо академии в горячую точку... С молодой женой и пробыл-то месяца три-четыре, она вот ща в общаге на первом этаже обитается, где женатики, а я все клинья к ней подбиваю, наверное, профи в постели, раз уж такой зануда пошел на такие жертвы. Ох, попробую!

–Саш, а кто ещё из наших тут обитается? – сменил Авер неинтересную и неприятную ему тему. -Ну, был Ясень, теперь вот ты и я! А наши кто где, про Ваньку Черта наверняка знаешь, а так, Ермолаич, прапор наш, уволился, Завиновский тоже свалил, Игорёк Драчев сильно побитый, на группе теперь, где-то в Сибири, Ковшов академию закончил, под Киевом, там же и Тонков, этому тоже не повезло, – трещал Музыченко, не замечая, как поморщился Авер при упоминании этой фамилии, – он же тоже оттрубил в Афгане. Не, ранен не был, а почки застудил, по госпиталям мотается, и комиссоваться не хочет, и с женитьбой лажа вышла – лоханулся крупно, женился-то, ты же помнишь, по залету. А там, вишь, Светка детей иметь не может после бурной молодости. Ха-ха, такой мачо и так вляпался, вот почему я почти не пью, ну его на хрен... жениться – так на королеве, а по залету... – он скривился. Ладно, я побежал, увидимся!

Авер кивнул, раздумывая над новостями и радуясь про себя, что Мишук теперь его сын, и пошли все эти Тонковы...

А новая жена Сафронова небрежно так поинтересовалась у подруги, Светки Петровой, вахтерши в общежитии:

–А что это за брутальный самец со шрамом объявился у нас?

–Со шрамом? А, это Саша Аверченко после ранения приехал, но там тебе ничего не светит, он и 'в девках' был серьезным, а сейчас женился недавно.

–Посмотрим, он от жены далеко, я от мужа, почему бы не скрасить одинокие вечера?

–Ой, Танька, доиграешься!

А Саша абсолютно не обращал внимания на эту даму. Постоянно зависал в казарме, вечерами летел на переговорный, стараясь поговорить с подсолнушком перед сном, а потом вырубиться. Он не говорил Альке, но стали опять возвращаться кошмары, – он опять ехал в БМД, и все его солдатики были пока ещё живы... Он лихорадочно придумывал, как бы их уберечь и постоянно не успевал, просыпаясь в холодном поту... Музыченко как-то заметил:

–Сашк, ты чё бабу мучаешь, давно бы уже уважил, жены-то рядом нет. Саша взял его за грудки:

–Слышь, Музыка! Ты язык-то утяни в одно место, я ведь и в зубы дам.

–Ты чё, Саш, я же ничё против твоей жены не имею, просто эта Сафроновская жена возле тебя как течная сучка крутится? -Её дело, – равнодушно сказал Авер, стараясь после этого подольше оставаться в казарме, а завидев эту даму, сворачивал в сторону, или здоровался сквозь зубы, по необходимости. Его раздражало в ней все: какая-то неестественная, дурацкая улыбка, приторный запах духов, и чем больше старалась эта дама, тем больше Сашка скучал и рвался к своей Алюне.

Вот эти приторные духи и спасли Авера от неприятностей. Задержавшись как всегда с солдатами, у них случилось бурное и затяжное комсомольское собрание, Авер послал своего старшину Меркулова к себе в комнату, вручив ему ключ и пояснив, где в тумбочке лежит папка, забрать вырезки и наброски для стенгазеты.

Меркулов вернулся быстро и без всего:

–Товарищ капитан, а вы точно закрывали комнату?    -Да, а что?

–Так у вас дверь немного приоткрыта, я не стал заходить, мало ли чего?

–Странно, почему может быть открыто, ключ-то только у меня.

–Мне навстречу старший лейтенант Музыченко попался, я ему сказал, он пошел проверить, чё и как.

– Ладно, давайте на сегодня закруглимся. Скоро отбой, а завтра доделаем все, Меркулов, со мной!

–Есть, товарищ капитан!

Меркулов нравился Аверу своей надежностью. Внимательный к мелочам, он не давал обижать салабонов, следил, чтобы у ребят всегда было сменное постельное белье, вникал во все мелочи, знал кому и что пишут из дома, многие завидовали такому старшине.

Вот и сейчас Авер, подходя к общаге, негромко говорил ему:

–Проследи за Иванченко, он что-то кислый в последние дни.

–Там очередная трагедия, – ухмыльнулся старшина, – очередная подруга по переписке с месяц молчит. Мы задолбались этому наивному объяснять, что по переписке вряд ли может вспыхнуть любовь. Товарищ капитан, я при всех не стал говорить, но из вашей комнаты сильно несло духами...

– Ду...хами? – Саша аж споткнулся, – какими ещё духами?

– Хрен её знает, какими, ну, запах такой очень приторный, тяжелый какой-то. – Занятно, комната открыта, духами пахнет... ну-ка пошли. Поднимаясь на третий этаж, услышали, как впереди поднимаются несколько человек, и слышится возмущенный фальцет вахтерши Светки Петровой:

–Совсем обнаглели, ни стыда, ни совести нет у них, товарищ дежурный.

Саша придержал Меркулова:

–Постой! Дежурный по части, вахтерша и ещё два летёхи, не стуча, вошли в открытую дверь Сашкиной комнаты, оттуда послышался визг, сочный мат и возмущенные вопли.

–Вот теперь пошли, – предвкущающе улыбнулся Авер. – Здравствуйте! Что в моей комнате происходит, почему здесь столько народу?

–Да вот, пригласила вахтер Петрова посмотреть на непотребство, творимое капитаном Аверченко.

Дежурный старлей Вихрев кивнул вперед, а там было на что посмотреть. На Сашкиной кровати, съежившись и закрывая лицо руками, лежала под простынкой жена Сафронова, а возле кровати стоял, прикрывая причинное место подушкой, довольный Музыченко.

–Товарищ капитан, вы давали кому-то из этой парочки ключ?

–Нет, вот он, – Саша вытащил из кармана свой ключ.

–Так, – дежурный сообразил мгновенно, – вахтер Петрова, где запасные ключи хранятся?

–В шкафу! – мгновенно бледнея и заикаясь, проговорила Светка. – Я, я принесу.

–Стоять! Старшина и вы, лейтенант, мухой к шкафчику и принести сюда ключики.

Петрова не выдержала и с визгом подлетела к кровати, пытаясь вцепиться Сафроновой в волосы:

–Сучка похотливая. Говорила я тебе!

Дежурный небрежно оттащил Петрову.

–Тихо, ждем ключи.

Вошли ребята, протянули связку дежурному, тот внимательно осмотрел всю снизку – все ключи с приклеенными на них номерами комнат были на месте. Не хватало только ключа от комнаты Аверченко.

–Старший лейтенант, оденьтесь уже, хватит сверкать голым задом, – приказал Вихров. – Музыченко! Что конкретно тут произошло? -А ничего, Сашка, то есть, капитан Аверченко постоянно зависает в казарме, иду я по коридору, а навстречу его старшина с диким глазами несется. Капитан послал его за папкой с вырезками, а у него дверь не закрыта. Ну я пошел проверить, что за хх... ерня такая. Авер у нас пунктуальный, никогда не уйдет, не проверив все ли в порядке и закрыта ли дверь, это я не понаслышке знаю, жил с ним, походили. Ну, толкнул дверь, темнота, а из темноты: "Сашенька, миленький, заждалась уже тебя, иди скорее ко мне..." Ну, а раз дама меня зовет, разве можно её разочаровать, вот я и старался... я б ещё пару раз постарался, да вы вот ввалились не вовремя! – неспешно одевался Музыченко.

–Так, выйдите все из комнаты, пусть женщина оденется!

Музыка заржал:

–Женщине надо вещички принести, у неё же только пеньюар прозрачный,здесь.

Вызвали коменданта общежития, тот с разбегу заорал на Петрову:

–Я тебя предупреждал, чтобы сводничеством не занималась? Мало тебе было исковерканной жизни Вовки Мельника? Все притихли, была у них в свое время темная мутная история женитьбы Мельника на девице весьма щедрой на любовь:

–Ты клялась детьми, что ни при чем? Сссука!

–Отставить! Завтра будем разбираться! Капитан, вы куда?

–В казарму, – ответил Авер, – не думаете же вы, что я буду спать в этой... комнате свиданий.   Утром был разбор полётов у комполка, он шипел, едва сдерживаясь, чтобы не разораться на всю часть:

–Бордели, значит, втихую разводим, да? Не удивлюсь, если ещё и деньги капают за сводничество. Майор Петров! Вы что, не знали, что ваша жена подрабатывает сводничеством?

Петров сидел малиновый, сжимая пудовые кулаки, едва сказал:

–Не знал, товарищ полковник!

– Вам, госпожа Сафронова, мало было понижения в звании мужа, не Вы ли меня убеждали вот здесь, в этом кабинете, что безумно любите майора Сафронова. Жить без него не можете?

Госпожа сидела не шевелясь.

–Музыченко, я буду усиленно хлопотать о переводе Вас в другую часть, может быть, даже в горячую точку.

–А нам, что хрен, что редька, – начал, явно бахвалясь, Сашка.

–Молчать! – заорал, не удержавшись, полковник – Я вас... – и дальше пошел непечатный текст. Минут пять все слушали виртуозные обороты речи командира полка. Наконец тот успокоился.

–Капитан Аверченко, у Вас есть что сказать?

–Да, товарищ полковник! Разрешите мне поменять комнату!!

–Разрешаю, Игошин за полчаса перевести капитана в другую комнату, а потом я вам оглашу свое решение.

И полетела новая жена Сафронова из части со свистом, её с вещами выдворили за территорию части за два часа. Через два дня уезжал и матерился комендант, незыблемо сидевший на этом теплом местечке и твердо уверовавший в свою незаменимость. Петрову муж в тот же день отправил домой к маме, оставив детей старшеклассников при себе, один Музыка ходил похахатывая.

И как-то в разговоре сказал Аверу:

–А, Сашка, ниче в ней особенного и нету, только если стонала погромче, да царапалась посильнее, в экстазе, знать была, а так... Дурак Сафрон, шило на мыло менять, Ленка хоть верная была. А тут ..

А Аверченки каждый его звонок усиленно ждали, дед пошел к Редькину и попросил,'штоба до Альки телефон перевяли, усе одно я же вечером у их зависаю'. Деду пошли навстречу, и вечерами все ждали звонка, или же, по уговору с папой, звонили сами. Первым, конечно же, с папой разговаривал сын, рассказывал все новости, много раз говоря, как он соскучился и любит папочку, вызывая у папочки спазм в горле от нежности. Потом вступал дед, а последней уже разговаривала Алька. Дед с Минькой уходили в Минькину комнату, поиграть, сказки послушать. Там Минька, запоминавший сказки наизусть, доставал книжки и по картинкам рассказывал деду, а тот с униманием слушал, иногда громко и с наслаждением спорили, чего-нибудь не подялив, и не важно было, что одному почти чатыри, а другому всего на восемьдесят годков поболе.

Саша колебался, рассказать или нет Альке про комнату свиданий. Как бы и не надо ей такую муть знать, но не исключал варианта "доброжелателей" – не успеет Алька приехать, ей тут же, по "доброте душевной" расскажут приукрашенную домыслами историю.

Но помог дед. Саша позвонил на полчаса раньше назначенного времени, предупредить, что в ночь уезжают на небольшую проверку. Его дорогие ещё не пришли, и дед узял трубку, накоротке поговорив, дед сказал, что "Алька копя этти, як яго, отгулы, во, если всё сойдеться, то на Новый год на няделю приедеть к няму".

–Дед, правда?

–Ну а як же?

–Ух, какой мне будет на Новый год праздник!!

–Ты, Сашк, не проболтайся, этта суприз будеть.

–Дед, я вот постоянно удивлюсь – как я без вас жил?

– А мы без тябе! О, идуть твои дорогия,

Саша услышал стук двери, топот ножек и громкое счастливое:

–Папочка!! Я так соскучился!!

–Сыночек, я тебя очень люблю, у меня совсем мало времени, мне надо уезжать ненадолго, дай маме трубочку?

–Милая, я пару дней буду на проверке – как приеду, сам прозвонюсь, не скучайте, я вас очень-очень люблю. Целую всех, побежал!!

А дома не было ни дня, чтобы Минька не говорил: "А вот папочка, я как папа, а папа сказал..."

Алька иногда даже обижалась, а дед посмеивался:

–Альк, ён мужик, и тянется к мужику, а Сашка у нас мужик какой надо.

У Альки на работе появилась лаборантка. Приехал инженер на цемзавод с женой. У жены имелось ПТУшное образование, вот и пристроили её на хлебозавод, с неделю повозившись с ней, Алька полностью устранилась от анализов, опять высвободилось немного времени, стала успевать заполнять многочисленные журналы – кому они и нужны были, так это проверяющим, но геморрою из-за их неаккуратного ведения было много, замечаний из-за такой ерунды не хотелось, вот и таскала раньше домой их Алька, дотошно заполняя и дописывая пропуски. Сейчас же все успевала сделать на работе.

Спокойно оставляя своих двух орлов, выходила в ночь, или в выходной, зарабатывала отгулы, чтобы не тратить дни отпуска,"пригодятся летом отдохнуть с Авером – куда-нибудь поедем, -втихую мечтала она,-может, на море получится, Андрюха вон с каким восторгом про него рассказывает".

Приехавший с проверки Авер, сначала поговорил с мужиками, а потом выдал своей Алюне:

–Подсолнушек, я вот подумал, негоже от тебя что-то скрывать, неприятно, конечно, но лучше я тебе расскажу, чем кто-то просветит...

–ЧТО? – обмирая спросила Алька. В голове пронеслись тысячи предположений, а самое главное высветилось метровыми буквами: жалеет, что женился, не нужны.

. -Подсолнушек, – словно услышав её, нежно проговорил Авер, – не накручивай себя раньше времени, просто послушай меня! – он сжато рассказал про 'комнату свиданий'– так её окрестили в части. -Уфф, Аль, я слишком дорожу вами, чтобы повестись на такое, но, боюсь, всегда найдутся желанники и могут поведать тебе в совсем другой интерпретации. Прости, что напоминаю, но примерно такое же у меня чувство, как было у тебя в Перми, когда этот козел пытался... гадко и противно. Аль, может, я не прав? – тревожно спросил он.

–Да нет, лучше ты скажешь, чем узнавать от других, и раз уж получился такой разговор, то, Саш, мало ли, найдешь свою судьбу... только не хитри, скажи сам.

И тут Авер, её выдержанный и спокойный Авер заорал в трубку:

–Какую, на хер, судьбу я найду, когда я без тебя дышу с трудом, сплю с кошмарами?

–Сашенька, – тут же встрепенулась Алька, – миленький, я точно приеду на Новый год, потерпи немного, солнышко.

–То-то, – проворчал Авер, остывая, – я НИКОГДА, НИКУДА, НИ ЗА ЧТО ВАС НЕ ОТПУЩУ!! Мне без вас сейчас-то тошно, я вас слушаю, а сам мысленно рядом сижу, вас до безумия хочу обнять. Значит, я тебя скоро увижу?

–Надеюсь, да!

–Ох, милая, как я буду тебя ждать... впрочем, сама ощутишь, – засмеялся Авер.

Поехав в небольшой городок Ионаву, зашел в канцелярский магазин и накупил несколько коробок пластилина, краски и лак.

–Зачем Вам пластилин, товарищ капитан? – удивился бывший с ним старшина.

–А вот увидишь. У нас кто рисует хорошо?

–Так Петрик.

–Вот и займу я вас полезным делом. – И показал ребяткам, как позже стали говорить, "мастер-класс". Из под его рук выходили чудесные солдатики Петровских, Екатерининских времен.

Петрик, жадно облизываясь, тянул к ним руки:

–Вот этот, точно, в красном с зеленым мундире должен быть, этот больше Наполеоновский...

Занятие нашлось даже тем, кто не умел рисовать или лепить, пошли в библиотеку нашли толстый том с рисунками формы воинов различных эпох, спорили и доказывали друг другу, кто и как должен быть раскрашен. А молчун Иванов, посмеиваясь, что-то строгал, через неделю удивив всех набором из пяти солдат современной армии.

– Васька, ты талант! – Меркулов облапил худенького Иванова, – Петрик, тщательно и с любовью раскрась, это для капитанова сына, жена вот на Новый год приедет, и мы подарим.

–Сколько лет сыну у капитана?

–Четыре будет.

–О, мужик! Ребя, а давайте ему всяких поделок приготовим, пацан будет рад и нам приятно.

Нашлись народные умельцы и в других ротах, и пошел Авер к комполка с идеей:

–Товарищ полковник, разрешите обратиться?

–Разрешаю, небось, с идеей выставки пришел?

–Да!

–Доброе дело, наслышан, что все роты из кожи вон лезут, стараясь щегольнуть. Хорошо, возьмите на себя организацию этой выставки, ремонтники сделают стенды, столы, что там ещё надо... Хорошее дело, самому интересно, что там будет.

–Скажу по секрету, – улыбнулся Саша, – будет даже вышивка.

–Да ты что? – полковник оживился. – А ведь давно бы надо было такое нужное дело организовать, молодец, капитан, хвалю!

И завертелась карусель, солдаты Авера не вылазили по вечерам из Дома офицеров. Споря и ругаясь, смеясь и восторгаясь, они с огромным энтузиазмом оформляли большой зал. Перед новым годом, за четыре дня до него, все роты начали приносить свои поделки. Каждой роте был выделен отдельный участок и началось оформление. Чего тут только не было – вырезанные из дерева всякие поделки, сплетенные из прутьев и соломы лешие и домовые, сделанные фигурки из гипса и глины, всякие машинки, вездеходы, фигурки из коряг, букеты из шишек и ягод рябины, – одним словом, глаза разбегались.

–А чего это у тебя, капитан, место свободное на стене осталось, портрет Ленина что ли повесишь?-интересовались другие комроты, глядя на пустой квадрат, резко выделяющийся своей белизной на фоне заставленных фигурками солдатиков и всяким другими поделками стендов.

Авер загадочно усмехался:

–Так задумано!

Выставку решили открыть двадцать девятого декабря .

–Ребята, – собрал своих активистов Меркулов, тридцатого к капитану жена приезжает с сыном, надо подготовиться.

У-у-у, – загудели ребята, – мужика Авера-младшего увидим.

И посыпались идеи...

Выставка вызвала фурор, первые посетители – комполка и его замы, долго и внимательно разглядывали все экспонаты, охали, ахали, а у стенда Аверовской роты застыли надолго. Всех зацепила и заставила замолчать вышитая крестиком картина – небольшой домик на бугре с наклонившейся к окну березкой, а вокруг начинающие желтеть кусты и рябинки с краснеющими ягодами, и бежит к извилистому берегу реки петляющая тропинка...

И вспомнилось, похоже, каждому из этих, битых жизнью мужиков, что-то свое, родное, родом из детства... и стояли долго, любуясь таким казалось бы бесхитростным пейзажем.

– Да, капитан, удивил, – отмер начштаба Луньков, – вот это да, кто же у тебя такой умелец, или это из дому кому прислали?

–Никак нет, товарищ майор, автор и исполнитель наш, рядовой Иванченко.

Смущенный общим вниманием, худенький, конопатый Иванченко покраснел до корней волос. Командиры уважительно жали ему руку, восхищаясь таким умением.

Целый день в зале было полно народу. И маленькие, и большие подолгу зависали у каждого стенда, а вышивка... Иванченко к вечеру стал жутко знаменитым, уже не так смущаясь пояснял, что у них в далекой архангельской деревушке, занесенной снегом, долгими зимними вечерами вышивали все, вот и он пристрастился.

Авер же тщательно, до блеска отмыл и прибрал свое временное жилье, договорился с прапорщиком Козловым, свободным от дежурства, поехать в Каунас, встретить его дорогих.

ГЛАВА 15.

Алька сначала хотела ехать одна, но Мишук... Её всегда спокойный и разумный сын молча плакал, узнав, что к папе его не возьмут, потому что ехать далеко. Не помогали и дедовы уговоры, он просто сидел и всхлипывал.

И одновременно не выдержали и Алька, и дед:

–Не ной,поедешь со мной!

–Аля, надо Миньку узять,он жеж за няделю слезьми изойдеть.

И надо было видеть изумленно-счастливое лицо сыночка:

–Мамочка!! Я буду хороший-прехороший! Деда, я к папе поеду!! Деда!

–Дед, а ты как же, ведь Новый год без нас?

Ну як же, вона, Васька ешчё месяц назад казав, што мяне ждуть усе тама.

И поехали Аверы в далёкую Литву, в Москве их, шумно горланя, встретил Чертов. Алька опять передала для мамульки 'усякую полезную вешчь' на Новый год. Чертов попыхтел, взвалил на плечо сумищу, повел их к машине, переехали на Белорусский вокзал, там через полчаса началась посадка на Каунас.

Ванька потискал Мишука, облапил Альку, сказав на прощание:

–Мало ли кого увидишь из сослуживцев по Мамедии, не зажимайся, а морду ящиком – я не я, не была ты там и усё. А с Авером? Да хоть в Москве тогда пересеклась, у нас вот, сестры знакомая... А что похожа на кого-то, ну, мало ли кто на кого помахивает. Да и в тебе теперь мало от той пухленькой девочки осталось.

–Сильно пухленькая была?

–Не, ну все при всем, сейчас худовата, э-э, на мой вкус. Ладно, Аверу сама знаешь чё сказать, вот вам мои собрали на Новый год, я было заикнулся, что в Литве много чего имеется, кто б меня, маленького, услышал?

Посадил их в вагон, помахал ручищей отправлявшемуся поезду, и поехали Аверы дальше.

Проезжая по Белоруссии, на станциях слышали очень знакомую речь – дед почти так же говорил, а Минька удивленно увидел голую без снега землю:

–Мама, почему зимой нет снега? Или тут не зима и Нового года нет?

–Зима, просто здесь намного теплее, вот снег и не держится, тает.

Сын подумал чуток и вздохнул:

–Значит папа на лыжах совсем не катается?

–Да, не катается.

–Не нравится мне здесь, со снегом лучше.

Сынок долго не мог заснуть, вертелся и ждал, когда же приедет к папочке.

–Надо поспать, приедем рано-рано, а ты вот и не проснешься, будешь спать и спать до обеда.

Поезд прибывал в шесть утра, и едва Алька коснулась спящего сыночка со словами: -Минь, просыпайся, скоро приедем! – он тут же вскочил. – А одеться успеем?

– Успеем, успеем.

Подъезжали к вокзалу, ребенок не отлипал от окна, и, конечно же, первым заметил своего папу, торопливо идущего за проплывающим вагоном. -Мама, там папа, давай скорее комбинезон оденем, а он нас подождет, не уйдет никуда?

–Нет!

Минька, как-то ловко уворачиваясь от узлов и чемоданов, проскочил вперед, и слышно было, как ребенок кричит во весь голос:

–Папочка!! Я приехал!

Пока вышла Алька, папа с сыном в волю наобнимались-нацеловались, и Авер, рвано вздохнув, прижал к себе свою Алюню.

–Дождался!! Девочка моя, подсолнушек, самый любимый, как же я по вам соскучился! Пошли скорее в машину, поедем. Было бы лето, по Каунасу бы походили, а сейчас темно, неинтересно!

–Здравствуйте, Аля, с приездом! – сказал крупный мужчина, стоящий возле Алькиных сумок. – А тебя как зовут, мужичок, давай знакомиться?

–Мишук! – протянул сыночек ручку

–Очень красивое у тебя имя: Михаил – значит могучий, умный, прекрасный, у меня папка Михаил, а я дядя Гена, вот и познакомились! – он осторожно пожал Миньке руку своей огромной лапищей.

– Дядя Гена, какая у вас ручка большая! – восхитился ребенок, – Вы как дядя Ваня Чертов – огромный!

– Я, знаешь, почему такой вырос? Много каши геркулесовой ел.

– Я её тоже ем, – ребенок вздохнул, – но не всегда.

Выехали с вокзала и поехали по Каунасу. Алька с Мишуком замерли в восхищении: украшенный к Новому году город сиял и сверкал, мимо проносились наряженные елки, везде мигали разноцветные гирлянды.

–Папочка, какой Новый год красивый!!

Папочка как всегда одной рукой держа сына на коленях, а второй крепко обнимая Альку, сказал: -Обязательно приедем сюда днем, посмотрим праздничный город.

За городом понеслись поля и небольшие деревеньки, сыночек уснул, задремала прислонившись к плечу и Алька, а Авер понял, что снова дышит полной грудью.

–Да, Авер, ты подсел на них всеми фибрами, два с половиной месяца оказались почти веком, скорее бы март... Саша никому не говорил, но чувствовал он себя неважно, и думалось ему, что зарубит его ВВК, как-то не очень хорошо вело себя его сердце, а может, это из-за того, что рядом нет вот этих самых любимых человечков? Вон как легко стало и на душе, и на сердце. Он повернул голову и зарылся носом в волосы жены: – Хорошо!!

На подъезде к Рукле Саша разбудил Альку:

–Алечка, мы подъезжаем,просыпайся!

Остановились на КПП, Саша вылез, отдал дежурному Алькин паспорт и Мишуково свидетельство, тот, сделав пометку в журнале, быстро отдал документы назад, и через десять минут зашли в общежитие. Сидевшая за стойкой вахтера женщина с любопытством уставилась на Альку:

–С приездом семьи, товарищ капитан!

Товарищ капитан только сухо кивнул. После происшествия с Сафроновской женой он не доверял ни одной женщине, дежурившей в общаге.