Текст книги "Цветик (СИ)"

Автор книги: Надежда Михайловна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Витек первым заметил высокую девушку:

–О, Вань, какие тут водят... – он замолк под бешеным взглядом Чертова. Потом ухмыльнулся. – Даже так?.. Витек повернулся к Миньке:   -Минь, пойдем польешь мне!

–Да, дядь Вить!

А Чертов, неожиданно сам для себя, сказал:   -Далеко ли, красотка?

Красотка, застигнутая врасплох, как-то без обычного ехидства ответила:   -Да с ребятами пробежаться хотим до Колпаков, полазим там.

–Я с вами, Вить, ты как?

–За!

–Натах, десять минут подождете?

–Только десять, время пошло, – ответила пришедшая в себя девчонка.

–Ха, мы служивые, засекай.

–Вань, – громким шепотом спросил Витек в доме, – это то, что я думаю?

–Отвали, я сам не знаю!.

До Колпаков дошли-добежали быстро. Иван с Витей всю дорогу рассказывали и давали дельные советы, как выдерживать длительные марш-броски. Колпаки – это название горы получили из-за своей формы, а отдельно высилась самая высокая скала, напоминающая палец и имевшая название "Чертов палец".   – Родня, Вань! – съехидничал Витёк. Осмотрелись, полюбовались на открывающуюся внизу картину – море осеннего леса. Полазили по всем скалам, просто так и на время. И понесло Натаху на дальнюю горушку, хотя верный Валёк ворчал:

–Тама же камень наверху шатается, вот-вот вниз рухнет полгорушки.

–Ой, сколько лет он уже шатается? – отмахнулась Натаха. – Я ща быстро, там спуск такой классный, надо разочек пробежаться.

Все расположились на недалекой полянке, а Ванька потихоньку наблюдал за козой-дерезой, "вот ведь как точно назвал, чисто коза скачет!" – подумалось ему, и тут в глаза бросилось, что верхний камень как бы шевельнулся.

–Коза-дереза, давай назад! – заорал он, побежав к горушке.

–Да, не боись, дяденька. Он давно так шатается! – весело отозвалась Натаха.

Ванька наддал, он видел то, что не видела девчонка – сбоку появилась большая трещина... ещё чуток и свалится эта безбашенная, а внизу небольшие, но камни.

Ребята замерли, Витек рванул за Чертовым, а Чертов чувствуя, что не успевает, и упадет Натаха на камни, прыгнул...

Наташка не успела испугаться, как камень ухнул вниз...   -Ну всё! – успела проскочить мысль у неё, и она, зажмурившись, приготовилась к страшному...

–Где-то у самой земли её поймали большие руки дяденьки, он как-то согнувшись, не выпуская её из рук, умудрился перекатом уйти из под падающего большого камня, и падая вместе с ней на небольшой островок травы, чувствительно приложился.

Удар вышиб из него дух, пришел в себя от далекого крика Витька:– Ванька, Ванька! – и совсем близкого девчачьего причитающего голоса:

–Дяденька, дяденька же, приди в себя!

–А-а-а, коза, вот и пожалей меня теперь! – ехидненько подумал Ванька.

–Дядь, – уже плачущим голосом молила Наташка. – Ввваня, Ввванечка, – она заревела, и на Ванькино лицо закапали слезы.

Он приоткрыл глаза: Наташка, всхлипывая, гладила его лицо руками. -"Вот, так бы всегда!" – удовлетворенно помечтал Ванька, слыша недалекие шаги Витька, полностью открыл глаза:

–Выдрать тебя ремнем, – слабым голосом выговорил он.

–Вваня, ты живой?

–Живой, живой, только вот не знаю, может, инвалидом останусь по твоей милости, – пробурчал он.

–А Наташка заплакала навзрыд:   -Я... Я не хотела..!

–Не плачь! – легонько обнимая её, Чертов тащился, и хотел бы так лежать вечно. – Ох, давай, попробую встать!

С помощью Наташки, бессовестно пользуясь своим положением, опираясь на неё, обнял, поднялся, начал ощупывать себя, дотронувшись бедра зашипел.

–Что?

–Да, синячище будет с месяц поди, полбедра болит.

Девчонка опять шмыгнула носом: зареванная, с распухшим носом, она была "такой... такой – вот прямо сейчас бы утащил в берлогу и не выпустил больше" – пронеслось у него в голове.

Пробрался по камням Витек.   -Вот что бывает... – начал он наезжать на Наташку.

Но увидев её зареванную мордаху и показанный исподтишка кулак Ваньки, с тревогой спросил:

–Ничё не сломано? Идти можешь?

–Да, потихоньку дохромаю. Выше нос, атаман, не показывай слезы своей шайке. Авторитет -штука хрупкая.

Ванька аккуратно, едва касаясь её лица, стирал слезинки.

Витек, как-то странно всхлипнув, быстро отвернулся.

–Ну все, не плачь. Куклу тебе куплю, самую красивую и большую.

–Ага, – вздохнула совсем по-детски Натаха, – все вы только обещаете.

–И много нас таких? – посмурнел Ванька.

–Да вон, Санёк, ещё перед армией обещал, а потом сказал: "Не фиг, большая уже".

–Ну и болван! – обрадовался непонятно чему Ванька, – сказал, значит, так и будет! А может тебе чё-нить типа духов, украшений, там?

–Не, – помотала головой Натаха, – куклу!

И так нестерпимо захотелось Чертову зацеловать эту такую высокую, хулиганистую, но в сущности, совсем юную девчушку, что протянув руку... он дернул её за выбившуюся прядку и, вздохнув, сказал:

–Пошли, коза-дереза. Ребята, вон, заждались!

На поляне, отправив Наташку за водой, Чертов снял штаны, надо было осмотреть боевые раны. Бедро было синюшное, рука поцарапана, но все цело. Валек шумно лазивший в кустах, принес какие-то широкие листья:

–Ну-ка, привяжи вот это, моя бабка всегда меня ими пользовала. Я ж с детства Наташкин верный паж, а синяков у нас было... меряно-немеряно.

Наташка принесла воду, Валек ловко протер бедро и обмотал ногу листьями, закрепив их Наташкиной косынкой.

Потихоньку пошли к дому. Наташка поминутно оглядывалась на него, а он, радуясь такому вниманию, догнал её и шепнул:

–Слышь, коза-дереза, нечестно, ты мои труселя в огурцы увидела, а я твои, в поцелуйчиках, нет.

–Пошляк ты, дяденька! – фыркнула успокоившаяся Наташка. – Я тебе это, мазь притащу. У меня хорошая есть, синяки быстро проходят.

–А намажешь сама?

–Ага, размечтался!

–Ну вот, я весь такой поранетый. А меня и не жалеют...

Дома полным ходом шли сборы Евсееича, он собрался завтра уезжать, Ванька, оглядев все коробки, какие-то пластмассовые аккуратно завязанные ведра, сумки с чем-то, присвистнул:

–Ну ты даешь, Анатолий Евсеич, в Москве, поди, фуру здоровую надо подгонять?

–Смейся, деточка, а я всю зиму буду кайфовать с такими вареньями-соленьями. Ты когда домой? Что Олюшке сказать?

Ванька прикинул:

–Жаль, не дождусь, кого Аверы родят, может, ещё и в крестные возьмут. Рванем с Витьком домой числа двадцатого.

–Хорошо, поди-ка на два слова.

–Чё, дядь?

–Как ты понимаешь, тут все всё знают. Я прошу тебя, не пакости здесь, не обижай девочку!

–Ты чё, дядь, я и не собирался! – ошарашенно проговорил Ванька.

–Зная твои похождения, просто обязан предупредить, родители у девочки хорошие люди, брат, тем более, не позорь мои седины, я намерен летом ещё приехать сюда.

–Евсееич, а мысль в голову не пришла, что я, может, женюсь на ней? – неожиданно для самого себя выдал Ванька.

–Да ладно, где ты и где женитьба?

–Не, я серьёзно, только вот коза-дереза меня старым обзывает, совсем не воспринимает как потенциального мужа.

–Даже так? Рад буду, если остепенишься, а про девочку... нет таких крепостей, чтобы не сдались на милость Чертова, но без пакостей. Я тебя предупредил!

–Есть, товарищ генерал!

–То-то!

Прибежал посыльный – Валёк. -Иван, тут Натаха мазь передала, велела почаще мазать.

–А самой слабо было?

–Да там телеграмма пришла – Санька все экзамены сдал, поступил в институт, прыгает и визжит, девчонка, что с неё взять?

–А скажи-ка мне Валёк, что у неё и кавалеров нет?

–Не, ща нету... был тут один, теплогорский, наезжал несколько раз...

–И что?

–А ничего, руки начал распускать, ну, Натаха его и приголубила, нежненько так. Ну, может, вот в Свердловске баскетболиста какого найдет, я б сам не ней женился, да куда мне, до плеча только и дорос. Она меня задохликом зовет, а девка, что ни на есть хорошая. И чё я не вырос? – сокрушался Валёк, – ладно, я почапал. У нас сегодня танцы в клубу, надо марафет навести.

–Витёк, на танцы пойдем? Аль, ты с нами?

–Посидеть, пообсуждать кто, куда, зачем?

–Не, ну Авера попасешь, пусть мальчик протрясется...

–Зачем Аверу трястись, когда он возле своих посидит, – в кухню зашел Авер. – Вить, здорово!

–Ох, – скривилась Алька, – как хулиганит, вот, наверное, кому на танцы хочется.

Ванька осторожно прижал свои большие ладони к животу:

–Ух, ты, похоже, типа меня, шпана там сидит, глянь, как пинанул, наш человек!

Сидевший рядом с папой Минька вздохнул:

–Так долго не родится, мама я тоже в животике столько был?

–Да, сынок, а что?

–Ну там же скучно, никого нет, все здесь.

Все заулыбались:

–Точно, Мишук, сколько времени зря теряем, сидя в животе! Аль, как тебе мой прикид? – спросил Ванька.

–Жених хоть куда, – полюбовалась на него, принаряженного, Алька.

–Да ладно, я за весь отпуск первый раз рубаху с джинсами нацепил, а то все любимые штаны, да босиком.

Голубая, с коротким рукавом рубашка, изумительно подходила к его глазам.

–Вань, честно, не будь Авера, влюбилась бы!

–Во! Понял? Будет, Аль, обижать – отобью!

–Опоздал, я год назад такое озвучил, – хмыкнул Витёк.

Авер закатил глаза:

–Вот так и познается истинная дружба женатого с холостыми!

–Ладно, мы погнали, – взъерошил свой ежик Ванька и запел: – "В городском саду играет духовой оркестр!"

–Хорошие они у нас, – растроганно проговорила Алька, – знаешь, у меня такое чувство, что я всю жизнь их знаю!

А Минька загорюнился:

–Завтра дед Толя и баба Тоня уедут, потом Ваня с Витей – Витёк обиделся, что его называют 'дядя' и долго бурчал по этому поводу – потом опять надо одеваться много, – подумал немного, а затем встрепенулся: – а зато снег будет и Новый год. А Дед Мороз придет ко мне?

– А как же, только надо будет ему письмо написать.

–Когда?

–Как снег появится.

–Я умею писать 'папа и мама', папа, а другие буквовки научишь про деда Мороза?

–Да.

Минька умел писать три слова кривыми печатными буквами, ещё 'дед', а теперь у ребенка стимул появился, "много буквов написать".

–Папа, а давай имя нашему маленькому придумаем?

–Ты, хитрюшка, уже точно подумал, говори.

–Не, это мальчиковый секрет, пошли, папа...

Папа секреты ребенка хранил, мамочка про них, конечно, знала, но никогда не пользовалась этим, вот и сейчас Минька увлеченно говорил внимательно слушавшему его Аверу имена для братика или сестрички.

Ночью, поглаживая Алькины ножки, поясницу, животик, про секрет сына не сказал:

–Алюнь, ну слово настоящее-пренастоящее сыну дал.

–Все вы, мужики, такие! – тая в руках мужа, пробурчала Алька. – Где-то наши женихи загулялись?

–Наверняка Витёк с пацанами что-то обсуждает, а Чертов крепость осаждает, по двадцать девять деточкам, не волнуйся, это не город с его всякими ситуациями.

–Алюня уснула, Авер вышел на крылечко, покурить... Было тихо-тихо, не взбрёхивали многочисленные собаки, казалось, спали все, даже ветер угомонился. Откинувшись на перила, Саша загляделся на звезды, мысли текли лениво, "огонь, вода, и звездное небо – никогда не надоедает на них любоваться, – подумалось ему, – да пожалуй и вся природа успокаивает и дарит положительные эмоции". Послышались голоса, далеко слышные в тихой ночи.

–Витька, – определил Авер.

Подошедшие пацаны ещё немного постояли, поговорили и ушли.

Витек плюхнулся рядом. -Слышь, Саш, похоже горит наш Чертов синим огнём! Я думал, до такого мы не доживем, чтобы Ванька и влюбился. У него же всегда было: наскок-победа-расставание. А ща... я днем в осадок выпал, наш мальчуган девчушке слезы вытирал, вон, как Минька, не дыша. И ещё... куклу сказал ей купит. Видел бы ты, как она обрадовалась, а Ванька... у него же всегда "джентльменский набор" на девок срабатывал -колечко-духи, а тут кукла... А девчонка славная. Оторва, Ваньке спуску не дает, вот будет семейка...

–Ты думаешь, женится?

–Сто пудов. Я его таким никогда не видел, похоже, закончились его гульки. Моя бабка всегда говорила "Судьба придет – на печке найдет". А у вас с Ванькой – в Медведке. Он же покусывает её, а сам тащится, ей-то невдомек, что он влип... Я угораю, как она его -"дяденька", а дяденька злится, привык быть Ванечкой.

Послышался топот бегущего человека:

–О,несется!

–Меня что ли обсуждаете, кумушки? – подбежавший Ванька даже и не запыхался.

–А чё нам ещё делать?

–Ну Аверу спать давно пора возле женушки... допустим.

–Да ночь такая великолепная – тихо, спокойно, вышел покурить и завис...

Ванька сел, поерзал, устраиваясь поудобнее, чтобы не беспокоить синяк, вздохнул, закинул голову посмотрел на звезды, опять вздохнул:

–И чё, сидите, молчите?

–Да и так все ясно! – пожал плечами Авер.

–Это тебе, мудрый ты наш, разумный, все ясно, а мне... Да ни фига мне не ясно, – взорвался он. – Я как осел за морковкой за ней тащусь... злюсь, думаю, ну, все, хорош, на кой мне салага, а увижу... гадство... Авер, как ты столько лет выдерживал, у меня вон за неделю... кароче, попал я по самые яйца. И пропал... Ребят, а как подумаю, что она не захочет меня такого раздолбая... разнести всё в пыль хочется... Я всегда тебя, Саш, не мог понять, чё упираться в одну, когда, вон, их, пруд пруди... Вот ща хотел поцеловать, а она как кошка – шипит и локти выставляет, думает – преграда для меня, ха, как же, а ведь дотронуться боюсь, испугать, обидеть – Боже упаси. Хреново как-то всё. Сашк, это и есть любовь?

–Похоже, что да.

–Не, я всегда ухмылялся, как это 'не могу без кого-то'? А ща с содроганием думаю – далековато я буду, вот найдет себе баскетболиста в этом Свердловске, и гуляй, Ваня. А ведь не отдам, – подвел черту Чертов. – Фига с два она от меня куда денется. Ухх, какой я собственник, оказывается. Точно, Авер, в глазах темнеет... Вот на танцах, всех задохликов готов был прибить, а они возле неё так и вьются. А моя длиннючая, вреднючая, наивняк, думает, друзья, ага, а то друзья откажутся от такой... Короче, ну вас... раздрай у меня полнейший, во попал и где. В глухом медвежьем углу, Москвы оказалось мало.

–А ещё и Рязани, и Мамедии, и всех прочих мест, где ступала нога Ивана, свет Георгиевича, Чертова, -добавил Витек.

ГЛАВА 19.

А коза-дереза была в смятении... Нахальный, едучий, приставучий дяденька как-то умудрился залезть в её голову. Скорее не как-то, а по-наглому. Он и раздражал до зубовного скрежета, и интриговал, а ещё когда он лихо поймал её там, на Колпаках, что-то сдвинулось у неё внутри, когда он лежал под ней недвижимый... Испугалась она до заикания, даже Ванечкой вот назвала, потом, правда, злилась на себя, ну какой он Ванечка, громила чикагская! Это, вон, у Альки Мишук, маленький, а тут гора Араратская, амбал старый.

–Ой не ври себе Наташка, когда он твои слезы своей ручищей вытирал, у тебя внутри что-то таяло. А и не фиг, у таких вот нахалюг в каждом населенном пункте по даме сердца, ну его.

И тут же вспоминала жуткий синячище на его ноге. Другой бы с неделю лежал охал, а этому хоть бы хны, вон, на танцы приперся. И, гад-гадский, как-то ловко всех её мелкорослых поклонников оттер. И танцует хорошо, и так надежно в его руках было.

–Ага, – ехидно шепнул внутренний голосок, – а когда поцеловать захотел, испугалась. Боевая, тут же локти выставила, но он, молоток. Не стал нагличать, как этот, теплогорский ухажер...

Как он вопил, когда Натаха засветила ему и в лоб и между ног:

–Да кому ты вообще куда упала, жердина? Радовалась бы, что на тебя внимание обратили! Страшилка местная!

Никто ж не знал, что боевая Натаха потом долго плакала от обиды, а к утру решила, что на фиг всех ухажеров, не родился, похоже, её половинка ещё на свет.

–А этот, столичный, такой же... – ну не верила Наташка, что этот видный -чего уж греха таить? – и весь такой жилистый, мускулистый мужик с такой обалденной фигурой, может всерьез ей заинтересоваться... как говорится, рылом не вышла.

Вот и старалась Натаха дяденьку укусить посильнее, а тому амбалу, похоже, наоборот, нравилось её дразнить. Опять же, он Алькиного мужа первейший друг, а у неё вон какой хороший мужик, серьезный, внимательный. А Санька с ним служил, знает, да и так заметно, что не бабник и приставала, а уж как он к Альке относится...

Натаха горестно вздохнула:

–Ладно, скоро уедет дяденька-раздражитель, и будет каждый из них жить как и жил... И не видать тебе куклы, жердина, – горько усмехнулась она.

А раздражитель, посадив в поезд дядьку и мамку Авера, прикинув, что осталось у него всего четыре дня – на пятый уезжать, помрачнел.

–Аль, скажи, что во мне не так?

Алька оглядела его:

–Да вроде ничего не вымазано и не порвано..

–Да ты не поняла, что во мне не так, раз коза-дереза от меня шарахается, я вроде дамам всегда нравился?

–А-а-а, вот ты о чём? Вань, ну ты как маленький, девчонка всегда комплексовала из-за своего роста. Думаешь, приятно, когда тебя по-дружески, вместо цветочков и свиданий, оглоблей величают? Она даже сутулиться начала. Я знаешь как её ругала? Видная, высокая, ноги длинные, ладная такая, не пустая. Вань, знаешь какая из неё жена будет?

–Аль, у меня четыре дня всего, я всю голову сломал, как ей сказать, что я... что я на неё круто запал, не интрижка и не на неделю. Я вон Сашке сказал, что побуду вдалеке от нее и, если пойму, что это то, что у вас с Авером, увезу. Два дня назад. А сегодня... вот прям щас схватил бы и утащил. Знаю, что рано, что не поймет, кароче, мозги кипят. Аль, помоги, а?

Он с мольбой взглянул на неё, а Алька ошарашенно молчала. Ванька, полностью соответствовавший своей фамилии, отчаянный, бесшабашный, сидел перед ней со взглядом Миньки, смотрел на неё с надеждой и каким-то отчаянием...

–Вань, ты с ней поговори, вот так, как сейчас. Я почему-то уверена, что она поймет, и, думаю, что ты, дяденька, ей тоже не безразличен. Мало она внимания видела со стороны мужеского пола, вот и не верит, только не вспугни.

–Хотелось бы, чтобы это было так, моя б воля, на руках только и таскал по вашей Медведке. Во, Чертов, до чего дошел, мозги кипят. Я, Аль, дурак, ей куклу пообещал, она вроде обрадовалась, а про себя небось подумала – жадный, старый мудак?

–Вот если не привезешь куклу ей, тогда таким и будешь!

–Аль, да я ей пол Детского мира скуплю, лишь бы... хоть понравиться!!

Появился дед.

Алька спросила:

–Ты где хоть окопался? Ну ладно, Евсееич здесь был, а теперь-то где тебя носит?.

–Да я этта... – замялся дед.

–Мы с дедой к бабе Нине Мочаловой ходим в гости, – продал Минька.

Алька выпала в осадок...

–Еще скажи, что ты жениться собрался? -Не, чаго уж тяперя, а говОрить усе же интяресно, жизня была не сахар у яё, от и общением узялись время коротать!

–Чё-т в Медведке какой-то воздух не такой стал, химия, что ли, и не весна вроде, вон, осень на пороге... – задумчиво протянула Алька. – Дед, ты меня убил. Ещё скажи, что зимовать здесь будешь.

–Не, як жеж вы без мяне, у сентябре рОдим, не, я нямного, до сырой погоды, Ритка согласная.

–Фигассе!

–Не, як ты за мяне... – его перебил радостный вопль Мишука: – Сееерый!

Как-то резко повзрослевший, возмужавший за лето Сережка легко подхватил племяшку, закружил его, а тот захлебываясь от радости вываливал ему много новостей. Серый улыбался и вместе с ним обходил всех по кругу: обнял одной рукой просиявшего деда, чмокнул выскочившую на крыльцо мамку, пожал руку Витьку, познакомился с Иваном и плюхнулся возле Альки, обнял:

–Карапузик, все пыхтишь? Че теть Паня сказала, кто у нас родится?.

–У нас сказала, будет, кого папа хочет, а эти два хитрых Авера мне даже имен выбранных ими для малыша не говорят.

–Мамочка, это секретный секрет, а мужчины секреты не выдают!.

–От, правильно, Минька. Мужуки, они завсягда мужуки!

Серега со вздохом вытянул ноги:

–Ух, что-то запарился я, дед баньку бы, а? -А затопил уже давно, можавелу запариваю с утра, заждался тябе, Сяргей.

– Ну, рассказывайте, як без мяне?

–А чаго ж, усё у порядке, унучку ждем вскоре. – Дед упорно утверждал, что родится унучка, Минька по секрету сказал, что дед у магазине купил красивейшее китайское платье, про запас. – Хай будя! Усё одно, если пацан родится буду унучку добиваться!

–Занятная история, Ритк, – говорил он снохе, – я як усягда тута жив, у Бряньск и не тяне, этта ж надо! Сродственники усе пугали, што я у тоске загнуся...

–Ага, загнется он, вон, домой не появляется. Старый кот, блин, – ворчала Алька.

–Пяреживая, значить, любить! – довольно ухмылялся дед, – а чаго мне ешчё надо у этой жизни? Ничаго!Унуки, зять, праунук – усе мяне уважають, а и я при них греюся.

Он не говорил, но в разговорах с Евсеичем хитренько так нахваливал зятя – "усе для пользы дела, ён у нас уж дюже хороший мужик, глядишь, и стрельнеть кагда у нашу пользу..."

Сяргей пошел в дом, дед потрусил у баню.

Ванька же собрался до козы-дерезы.

–Волнуюсь, Аль, как желторотый юнец. Ща я в одно место сгоняю. Минь, айда со мной, ненадолго, но по делу.

. А разве Миня такую возможность упустит?

Пошли в сторону леса, через часок Алька и смеялась, и сдерживала слезы умиления: её невозможный сынок важно сидел у Чертова на руках, держа в своих ручках огромный букет полевых цветочков.

–Мамочка, мы с Ваней для девочек цветочки собирали, – он с достоинством отдал Альке приличный, собственноручно собранный букет.

–Ну вы и рыцари, какие молодцы! Спасибо, сладкий мой, это самый лучший букет в моей жизни!

–Я теперь знаю, где цветочки растут. С папой опять сходим! Я так много сорвал, что не мог идти, цветики глазки загородили, и Ваня меня понес, а я букетики держал.

–Ага, – процитировал Витёк. – "Гена, тебе не тяжело? А то давай я понесу торт, а ты понесешь меня!"

–Знаю, знаю, – запрыгал сынок, – это Чебурашка так говорит.

–Аль, глянь, все в порядке? Я как-то букеты только покупные дарил, а тут, фиг его знает, может, по роже получу.

–Не, Вань, цветы, они самые простенькие, все равно цветы, и так приятно их получать, такое внимание радует. Иди уже, рыцарь!

–Минь, ты мне обещал, для поддержки штанов сходить со мной.

–Мама, можно?

–Можно, только назад...

– А я по тротуарчику, никуда не сверну, деда, ты меня увидишь?

–А як же, идитя, женихи.

Ванька прикинул, что если принесут цветы с Мишуком, Наташка не выбросит их, ребенок же дарит. А Натаха растерялась... она с удивлением и неверием смотрела то на Миньку с букетом, то на странно выглядевшего дяденьку:

–Это мне?

–Да, мы с Ваней собрали для мамы и для тебя, вот, их надо в водичку поставить!

–Спасибо! – Натаха расцеловала мужичка, а дяденька аж зажмурился, так ему хотелось быть на месте Миньки.

И пока он жмурился, Наташа едва касаясь, чмокнула и его в щеку:

–Спасибо, дяденька!

–Тот прокашлялся:

–Слышь, ко... ээ... Наташ, пойдем, прогуляемся, надо поговорить немного...

–Ой, ну мне надо переодеться! – она как всегда была в свих стареньких шортах и майке.

–Да мне ты и такая... нравишься, – бормотнул чудные слова дяденька-амбал.

–Я быстро!..

Натянула джинсы, надела футболку с длинным рукавом, шустро переплела косу, глянула на себя в зеркало.

–Ох, Натаха, ни подкраситься, ни подушиться... а, пусть с такой вот прогуливается. Наверняка ведь кусать начнет. Да и вообще...

Она шустро выскочила из дома и наткнулась на странный взгляд дяденьки.

–Что-то не так? – растерянно спросила Натаха.

–Что? – как-то заторможено спросил амбал, не отрывая от неё глаз. – А? Нет, все так! – он тяжело вздохнул и опять повторил. – Все так!

– Куда пойдем?

–А, по вашему Бродвею, местному прошвырнемся.

Молодежь поселка каждый вечер выходила гулять на дорогу ведущую в сторону Колпаков, где-то с километр от поселка рос первый кедр -'первая кедрушка' и обычно все, доходя до него, поворачивали назад и шли до клуба, вот так и гуляли вечерами, узнавая новости и встречаясь со всеми. -Давай сразу договоримся, не будем ругаться и ехидничать, просто поговорим, ну, вот хоть про то, как ты тут живешь, чем занимаешься, кто тебя учил борьбе?

–А почему про меня? Давай про тебя?

–Не проблема, двадцать девять в январе будет, москвич, вся семья потомственные москвичи, есть четыре сестры, закончил Рязанское десантное, служил в Азербайджане, потом перевели в Москву, там вот и служу. Правда, в столице бываю редко, командировки постоянно, холостым, сама понимаешь, легче собраться.

–А командировки в какие места?

–Да, так, по Союзу, то туда, то сюда.

– Ааа, военная тайна?

–Да нет, просто иногда в такие дыры приходится летать, что даже и названия не помню, – врал на голубом глазу Ванька, ну не говорить же девочке про афганские дыры, куда иной раз заносило его.

–А как Сашу у Альки, в Афган не пошлют?

– Не, что ты!

Натаху интересовало многое, она спрашивала, а Ванька, тихо радуясь, что девочка спокойно идет рядом и не вредничает, разливался соловьем. Незаметно, этаким спортивным шагом, они за разговорами учесали километра за три от посёлка.

–Ва... Ваня, давай назад повернем? – как-то затрудненно сказал Натаха, а у Вани на лице расплылась широкая улыбка,впервые ведь назвала не дяденькой.

Стемнело уже прилично, Натаха запнулась раз, потом второй, Ванька взял свою девочку за руку, она как-то испуганно сжалась.

–О, я – дубина. Ты ж совсем замерзла!! – он рывком снял с себя рубашку с длинным рукавом, оставшись в одной десантной майке и не слушая возражений, накинул Наташке на плечи.

–Дяденька, да она мне как платье, а уж рукава, – Наташка смеясь помахала ими, – чисто крылья.

Он же аккуратно стал заворачивать рукава, ворча, что у некоторых ручки короткие. Взяв её крепко за руку повел назад.

Выглянувшая луна явно усмехалась над его неловкими попытками, а Ванька, опасаясь, что взбрыкнет его такая непредсказуемая спутница, больше всего боялся, вот заберет она у него руку, и станет ему холодно и одиноко, и болтал он обо всем, смеша козу-дерезу до слез.

Ладошка в его руке – холодная и напряженная вначале – потихоньку расслабилась, и это было высшей наградой для такого обычно нагловато-шустрого, а сейчас ведущего себя необычно Чертова.

–Не замерз? – с тревогой спросила Натаха.

–Нет, что ты, я привычный! – Он подхватил её на руки, перенося через большую ямину, выбитую лесовозами на дороге.

–Эээ... я и сама могу! – попыталась вырваться коза-дереза.

–Видели вчера, как ты можешь, не вертись, уроню! – пробурчал Ванька, жалея, что яма заканчивается. Его коза (в мыслях она точно была уже его), оказалась легкой как перышко.

–Или это от радости? Пропал ты, дядь Ваня, полностью, но назад хода нет! – четко уяснил он.

Довел Наташку до дома, поцеловал ей руку, а заодно и все пальчики, невесомо касаясь их губами.

–Все, договорились, завтра на тренировку своих тащи! Спокойной ночи! Спасибо, Наташа, за такую чудесную прогулку.

–И тебе, дя... ой,.. Ваня!

И оба долго не могли уснуть. Наташка верила и не верила, что вот такая стропила может заинтересовать, понравиться столичному... нет не хлыщу, наоборот, настоящему мужику. Куда делось его ехидство и вредность, сегодня это был совсем другой человек, внимательный, веселый, такой, такой... "Стоп, Натах, может, это с его стороны просто интерес, спортивный?"

Засыпая, она пообещала себе внимательнее приглядеться к... Ване? – О, блин, Натаха, когда он успел из амбала в Ваню превратиться?

А Ваня долго сидел на крылечке и бездумно улыбаясь смотрел на звезды. Вспомнил вдруг, как орала одна из его пассий ему вслед при расставании, уверенная почему-то, что он от неё никуда не денется, хотя он сразу предупредил, серьезных отношений, а тем более женитьбы быть не может. И орала она, взбешенная, чтобы ему точно так же отлились её слезы, чтобы он влюбился без взаимности, чтобы встретилась ему стерва, и не знал он покоя.

–А вот, шиш угадала, и не стерва, и взаимности я добьюсь, одно правда сошлось – покоя теперь точно знать не буду, пока не будет всю оставшуюся жизнь рядом эта мелкая заноза.

Приехавший Авер расстроил Альку:

–Подсолнушек, на неделю в командировку с понедельника, в Пермь, учеба. Ты сильно не переживай, я буду звонить каждый день.

–Знаю, что вроде не далеко, а все равно волнуюсь.

–Милая, на то ты и офицерская жена, – Авер чмокнул её в нос, – нам с тобой ещё не выпала такая 'радость' как переезд с одного места службы на другое, а переезд, сама знаешь, сродни пожару. Это, вон Витьку "везет": Омск – четвертое место, пока один, налегке, не сложно, а женится, совсем 'весело' будет. Нам с тобой повезло.

–Ага, всем бы так 'везло' – вся левая сторона груди в шрамах, – бурчала Алька.

–Но твои любимые же, – улыбнулся Саша, – или уже нет?

–Не говори ерунду, я твои шрамы вечно буду жалеть!

–Чёт мне кажется, что и Минькины ушибы-синяки и мои шрамы жалеются одинаково? – прищурился Авер.

–Ниччё от тебя не скроешь, внимательный ты мой!!

–Плохо?

–Ещё как, – блестя глазами, отозвалась Алька. – Вот рожу, перестану быть бегемотиком и пожалею...

–Бегемотик-то мой любимый, хоть и большой, и грузный, но, как Карлсон, симпатишшшный! Что тут наш Иван? За день продвинулся в ухаживании?

–Тсс, – Алька приложила палец к его губам, который Авер тут же прихватил, – Ванька такой смешной, что-то говорит и вдруг зависает... А Витек издевается, орет ему: "Проснись, нас обокрали!" А наш шпион мелкий заливается. Продвинулся, продвинулся, Натаха его Ваней стала звать! А Ваня цветет при одном только взгляде на неё, хорошо!! Саш, а Чертовы против не будут, ну, девочка из глуши, мало ли?

–Аль, ты что Ваньку не изучила? Да ему хоть весь мир будь против сейчас, он свое не упустит и не отдаст, а Чертовы... они будут рады, что он набродяжничался, а увидев Наташку, только ещё больше порадуются. Тёть Оля однозначно её сразу примет, она ж все время боялась, что Ванька на какой-нибудь стервозе жениться соберется.

Пришла такая же круглая и грузная, как Алька, жена Васьки.

– Аверы, у нас сегодня праздник, семь лет как женаты, вечером ждем на шашлыки, форма одежды-спортивная, орлы твои, Аль, в курсе – Дрюня точно приедет! Да ещё Сашку Плешкова с, – она хитро взглянула на Альку, – сестричкой позвали, они там уже шуршат, мясо маринуют. Мы с тобой, Аль, теперь как почетные гости, в сторонке посидим, а эти, деловые, пусть без нас справляются.

Чертов, насторожившийся при упоминании Плешковых, тут же, забрав Миньку, свинтил к Ваське-помогать.

–Сын наш постоянно занят, – посетовал Саша, – то цветы собирает, то букеты дарит, то с дедом на посиделках, шашлыки вон готовить убежал, это в четыре года?

–Да он Ваньке слово дал, что будет с ним ходить "для поддержки штанов", спрашивал: "это как ремень, да, мама?"

–Чудно, Чертову и поддержка требуется! -Он просто опасается, что коза-дереза взбрыкнет, а Миньку она обожает, он как бы сглаживает их колючки, на радость обоим.

Бабур приехал радостный – получили квартиру, Анька, младшенькая сестричка, поступила в Пермский пед:

–Жизнь, Аль, налаживается, доченька вон топает вовсю, а шпана, не знаю и в кого?

–Ну да, ну да папа-то сама скромность! – подтвердила Алька и оба засмеялись – не было ни одного собрания в школе, чтобы Бабуров и Цветкова не фигурировали в проделках или происшествиях.