Текст книги "Сказания о Хиль-де-Винтере (СИ)"

Автор книги: Моранн Каддат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Глава 19. Падение Хиль-де-Винтера

За день до этих событий Рокберн не мог усидеть на месте, сложа руки и ожидая, пока ему поднесут ключи от Хиль-де-Винтера. Той же ночью, когда конное войско было еще только на подходе к замку, он бросил все дела и примчался к острову, на котором высилась эритринская твердыня. Было далеко за полночь, ночное небо не освещала ни звездочка, даже луна и малиновая планеты войны скрылись за облаками, но то, что происходило на подходе к острову, видно было и с суши.

Тысячи факелов горели вокруг Хиль-де-Винтера, как звезды, упавшие с небес в соленое море. Их свет покачивался в такт боевых кораблей, на которых они были закреплены. Повсюду сновали вооруженные до зубов воины, они кричали что-то друг другу с кораблей, бесчисленных шлюпок и с берега. Наконец, все было готово, несколько кораблей выстроилось в цепочку от суши до острова, между ними настелили доски, защитили их сверху стальным навесом, дабы укрывшиеся в Хиле не смогли поджечь все это огненными стрелами – и по этому коридору-помосту на остров начала переправляться многотысячная конница под руководством Ноктурнуса.

Рокберн остановил коня на вершине утеса, высившегося над расположившейся на берегу армией, ожидающей своей очереди переправиться к Хиль-де-Винтеру. Насколько мог различить во тьме Рокберн, в Хиль-де-Винтере лучники заняли свои места по башням, над воротами горели сигнальные огни тревоги, но в целом в замке осаду, видимо, предвидели, и потому восприняли начало переправы королевского войска на остров без паники и довольно спокойно.

– Признаться честно, план и сейчас кажется мне безумным, – услышал мэр голос командующего конницей позади себя. Он восседал на грузном рыжеватом жеребце под стать ему самому, такому же уставшему за долгий путь из первопрестольной, и в дорожной пыли.

– Это почему же? – Рокберн как-раз-таки не сомневался в том, что они возьмут замок, и удивился словам командующего.

– Хиль, сколько он стоит, никто еще не смог взять, – Ноктурнус достал табак и трубку, закурил сам и предложил Рокберну, но того охватил мандраж, у него даже тряслись руки, и граф отказался, чтобы скрыть это.

– Они не смогут противопоставить нам нужное количество воинов. – Заметил Рокберн, наблюдая, как переправившаяся конница, закованная в непробиваемые доспехи, выстраивается перед замковыми воротами для штурма.

– От этого места всегда веяло чертовщиной, – философски заключил Ноктурнус, попыхивая трубкой.

– Вот заладил, как старая бабка! – Рассердился Рокберн. – Единственное, что было связано с чертовщиной в этом месте – это герцог, и сейчас он, к твоему сведению, сидит за решеткой, где ему и положено быть.

– Много лет назад я имел несчастье повстречаться с герцогом, – начал Ноктурнус резко изменившимся голосом. – Это демон, которого не остановят ни копье, ни людские слезы, ни, уж тем более, каменные стены в его мерзких делах.

Рокберн повернулся в седле к воину и внимательно всмотрелся в его обветренное лицо, изборожденное преждевременными морщинами. Командир конницы смутился, он вовсе не хотел сейчас разводить сентиментальных откровенных разговоров, тем более с Рокберном, слова как-то сами слетели с его губ. Он пришпорил коня, птицей слетевшего с мыса к кромке воды. На полном скаку преодолел помост, соединивший сушу и остров, рискуя вместе с конем упасть в разыгравшееся море. На скаку он построил гигантскую конницу в шеренги и повел в атаку на замковые ворота. Это был человек, которому нечего было терять и бояться.

Защитники крепости, не многим больше сотни конных, пеших и лучников, с замиранием сердца следили за тем, как на ворота нацелили обитый железом таран из цельного ствола дуба. «Еще поднажмем!» – слышался внизу голос Ноктурнуса, мечущегося вокруг тарана. Капеллан Хиль-де-Винтера, отец Иоанн, в кои-то веки покинул свою часовенку и наблюдал за штурмом с одной из башен, окружавших ворота. Он был немолод, седой, как лунь, и маленького роста, но, пожалуй, никого в замке не уважали больше него. За исключением, может, только самого хозяина замка – Матея. Капеллан, кстати, единственный, наверное, во всей Сеймурии отказывался верить слухам о причастности герцога к черной магии. А может, причина его теплых чувств к хозяину замка была другая – его, как еретика, учившего, что спасет не Вера, а Любовь, отлучили от церкви. Но Матей приютил его и оставил капелланом замка, защитив от преследователей.

– Смола в котлах уже закипела? – Спросил он командующего Северной Башней, теперь окруженной вражеской конницей. Капеллан понимал, что в случае захвата замка его как минимум ждет тюремное заключение, а может, и казнь, и потому взял на себя командование обороной.

– Не думал я, отче, что услышу эти слова от вас, – хихикнул один из вояк, готовясь вылить кипящую смолу на головы осаждавших крепость.

– Я тоже не думал, что твердыня Хиль-де-Винтер когда-нибудь будет осаждаться такими мерзкими двуличными демонами, что сейчас ломают наши ворота. По моей команде… Выливай!

Снизу послышались дикие вопли штурмующих, на которых попал этот адский душ из обжигающей смолы.

– Отче, а как же ваши призывы любить всех и все в этом мире? – Не унимался воин, наполняя котел новой порцией смолы.

– Подумай лучше о ваших семьях, что сейчас сидят в своих домах в Хиль-де-Винтере и опасаются, что с минуты на минуту их могут проткнуть копьем. – Капеллан вышел из башни на внешнюю стену замка и лично зажигал оперение стрел у лучников, которыми они стреляли в нападавших. – Если они возьмут замок, нам всем здесь конец… – прошептал он самому себе.

– А что, если они проломят ворота? – испуганно спросил юноша в кольчуге, оказавшийся Дэзом, метавший во врагов камни из пращи.

– Не проломят, – уверенно заявил капеллан, вслушиваясь в ободрительные возгласы военачальников под стенами замка. – Ворота сделаны так, что скорее им удастся снести стену, чем проломить их.

– Кажется, это они сейчас и сделают!

У восточной части замковой стены, обращенной к суше, нападавшие сделали подкоп. Чтобы на них не попадала смола и стрелы, они укрылись железными листами, составленными в виде навеса. И действительно, как ни старались защитники замка помешать этому, воины зарывались все глубже и глубже под стену. А затем они вдруг вышли из вырытой ямы, протянули намасленный шнур и подожгли его. И это был конец Хиль-де-Винтера. Грянул чудовищный взрыв, стены замка содрогнулись, так что капеллан еле устоял на ногах. Половина восточной стены пала, и путь нападавшим в замок был открыт. Они восприняли это как победу, их командир первым ринулся в образовавшийся проем, чудом увернувшись от арбалетной стрелы. Чудом… Почему чудо существует для таких, как он? Почему чудеса случаются для тех, кто пришел разрушить то, что строили тысячи рук не один век? Капеллан не вернулся в часовню. Он не остался с защитниками на стене поджидать противника. Он быстро спустился со стены, на ходу стаскивая свое священнослужительское облачение, добрался до конюшни и оседлал коня. Но как только Иоанн выехал из конюшни, подоспевший Ноктурнус проткнул его копьем, приняв за дезертира. Ноктурнус терпеть не мог тех, кто бежал от собственной судьбы.

* * *

– Куда ты, Ноктурнус, стой! – Кричали ему командиры отрядов, пытаясь угнаться за ним и на скаку расправляясь с защитниками замка.

Но Ноктурнус словно не слышал их. Может, его оглушило, когда подрывали стену замка, а может, из-за чего-то другого. Не замечая ничего вокруг, он мчался к красивому зданию, высившемуся на краю базарной площади Хиль-де-Винтера, ко дворцу. Один арбалетчик попытался преградить ему путь, но командующий конницей даже не обратил на того внимания, и конь его сбил нападавшего на скаку, и тут же взвился, перемахнув через ограду дворца. Ноктурнус, не теряя времени, направился прямо к парадной лестнице, преодолел несколько пролетов прямо на коне, и очутился в тронном зале, в котором раньше принимали самого короля.

И только тут Ноктурнус спешился.

Тронный зал Хиль-де-Винтера был великолепен. Стены и пол украшала сизая, в разводах, мраморная плитка. Вдоль стены с высокими стрельчатыми окнами тянулся бесконечный дубовый стол с двумя скамьями, видимо, служивший для званых пиров. А в самом конце зала на красочном ковре тонкой работы находился такой же богато украшенный трон. Над ним висело полотнище с гербом герцога и Хиль-де-Винтера – лиловый с золотом рисунок цветка на белом фоне. Герб окружали доспехи и оружие всадника – копье и топор на длинной рукояти, а по краям его были пришиты шкурки горностаев, указывающие на законность притязаний Матея Эритринского на трон всего Сеймурианского королевства.

По всему периметру комнаты располагались большие камины, а над ними – подставки для факелов и свечей. Но зал уже не требовал их света – темное небо становилось все светлее и светлее, словно кто-то добавлял к его тону белил, а на востоке мягко золотились облака, предвещая появление солнца. Все больше робких утренних лучей пробивались сквозь узкие окна в зал, воздух наполнялся криками чаек, ласточек и солоноватым запахом моря.

Ноктурнус услышал цокот своего коня позади себя и вдруг вспомнил ужасы прошедшей ночи. Он осмотрел свое облачение и только сейчас понял, что весь испачкан кровью, наполовину своей, наполовину чужой. В тронном зале кроме него не было ни души, но Ноктурнусу все еще чудились предсмертные крики его жертв. Его взгляд упал на золотой ключ от Хиль-де-Винтера, висевший над центральным камином, и он тихо прошептал: «Так вот, значит, какова твоя цена, власть».

– Ноктурнус, Рокберн сейчас будет здесь, – молодой воин, вбежав в зал, тут же осекся, увидев своего начальника в совсем не победоносном настроении.

Гонец стремительно вышел, Ноктурнус только успел вытереть с лица пот и кровь, как на его месте словно из-под земли вырос Рокберн.

– Правду говорят, Ноктурнус, что ты знаешь свое дело, – глава Совитабра, а теперь и Хиль-де-Винтера, светился так, что походил на солнечный диск, взошедший, наконец, над линией горизонта. – Только зря, конечно, ты разделался с капелланом.

В голосе Рокберна не звучало ни упрека, ни недовольства, он был таким же холодным и безразличным, как всегда, однако в этот момент Ноктурнус резко обернулся к пришедшему.

– Что это значит? – Встревожено спросил он.

– Тот всадник в белом подряснике у конюшни, которого ты пронзил копьем, это был замковый капеллан. Или ты не знал? – Рокберн изучающее уставился на воина.

Ноктурнус помотал головой.

– Я думал, что это воин в ночной сорочке, бегущий с поля боя, – честно признался полководец.

– Это создаст проблемы не только для тебя, но и для меня, – процедил сквозь зубы Рокберн, разглядывая ключ от замка над камином.

– Ты хочешь отвертеться от награды, что обещал мне за взятие замка, – догадался Ноктурнус.

Рокберн рассмеялся, и его стальной звонкий смех эхом разнесся по огромному залу.

– А с какой это стати мы с тобой на ты, Ноктурнус? – Прошипел он, двинувшись к ключу, на пути грациозно огибая стол и лавки.

– Это подло, Рокберн. Настолько подло, что ни в какое сравнение не идет с моим преступлением против капеллана, – глаза Ноктурнуса сузились от неприязни, и он двинулся к выходу. – Я не знал, что делаю, а ты идешь на подлость сознательно.

– Я смотрю, ты взялся проповедовать вместо капеллана, – хохотнул Рокберн, сдергивая ключ со стены. – Ты поосторожнее, а то на твое место командующего тоже могут подыскать кого-нибудь другого.

Ноктурнус плюнул себе под ноги и поспешно вышел из тронного зала.

* * *

Рокберн, сняв ключ со стены, не стал задерживаться. Сунув трофей в тот же карман, в каком покоилась дарственная на замок, он принялся обшаривать комнаты дворца. Он заходил во все подряд, без разбора, заглядывал за шторы, обыскивал комоды и секретеры, простукивал стены. Рокберн наведался даже в ванную комнату, где спустил воду из бассейна и внимательно изучил его дно.

– Я доберусь, Матей, до твоих секретов, – сказал он самому себе, наугад открывая книги в личной библиотеке герцога. – Справочник о болезнях… выездка лошадей, нет, не то…учетные записи…. трактат Анабуса об огне… ну ничего, мне нужно немного времени, только и всего.

Рокберн захлопнул последнюю книгу с пожелтевшими от времени страницами и, высунувшись на анфиладу, опоясавшую весь этаж, крикнул толпившимся внизу конным воинам:

– Ключницу и всю прислугу ко мне!

– Вряд ли кто-то еще остался, – ответили ему снизу.

– Я сказал найти и привести! – Заорал Рокберн, и трактат Анабуса, разорванный на две части, со стуком упал на пол.

Воины не ослушались его приказа и нашли, наконец, ключницу, пару кухарок и горничных. Рокберн, не мешкая, ворвался к ним в кладовку за кухней, где женщины пытались переждать осаду.

– Почему так долго искали, лоботрясы? – Напустился он на воинов. Но конные воины не привыкли к такому обращению, и просто молча вышли из каморки, оставив Рокберна один на один с прислугой.

– Мы ничего не знаем, – дрожащим голосом произнесла одна из кухарок, жавшаяся у большого горшка с солониной.

– Конечно, ВЫ ничего не знаете, – зло гримасничая, ответил ей граф. – А вот эта знает! – Он схватил за локоть ключницу, с пояса которой свисало по меньшей мере несколько десятков разномастных ключей, и выпихал ее в помещение кухни.

Рокберн захлопнул за собой дверь в каморку, оставив прислугу там в полной темноте, и обернулся к ключнице.

– Ну? – Только и смог выдавить он, издерганный собственной беспомощностью. Рокберн не ожидал, что докопаться до тайн Матея, спрятанных в стенах замка, будет так нелегко.

– Ваша светлость, – осторожно начала ключница, теребя пояс дрожащими руками. – Хочет, чтобы я показала вам замок?

– Да не хочет ничего такого наша светлость! – Вспылил Рокберн. – Где герцог Эритринский держит все свои причиндалы, где?

– Я не понимаю, о чем вы, – ключница робко улыбнулась. Ее ровные зубы казались ослепительно-белыми на загорелом обветрившем лице.

Накопившийся гнев переполнил Рокберна, как вода рано или поздно переполняет любой сосуд, и он, схватив ключницу за плечи, потряс ее.

– Я спрашиваю, где Матей занимается магией?

Ключница, вскрикнула, испуганная поступком мэра, отступила на шаг назад, высвободившись из его цепких рук, по пути задев посуду, разбившуюся от падения.

– Чертова неряха! – Рыкнул на нее Рокберн.

– Наш капеллан говорит, что магией заниматься грешно. А его превосходительство герцог…

– Все уже! Договорился ваш капеллан! Больше не будет никого наставлять на путь истинный! – Рвал и метал Рокберн.

Женщина испуганно прижала руку ко рту.

– Говори, где Матей это делает, иначе…

Он замахнулся на ключницу, и та испустила отчаянный вопль, едва увернувшись от удара.

– Я ничего не знаю, ваша светлость, – давясь слезами, проговорила ключница в попытке убежать от Рокберна.

– Не знаешь, так узнай! Иначе к вечеру твоя голова окрасит кровью древко моего копья, и твои жалкие волосенки будут развеваться на ветру вместо флага над Хиль-де-Винтером! – Не унимался Рокберн, закрывая перед ней дверь из кухни. – У меня мало времени… возиться тут еще с вами, чертовы кухонные потаскухи.

Рокберн превратился в пышущий огнем вулкан. За все то время, пока он шел к конюшне, он успел обругать каждого, кто попадался ему на пути. Все еще плохо владея собой, он, наконец, взобрался в седло и приказал переправить себя на сушу. И лишь когда он очутился на пароме, мало-помалу ему удалось-таки обуздать свой гнев. Да, они захватили Хиль-де-Винтер всего лишь за ночь. Его карман вместе с дарственной теперь оттягивал ключ от замка. Но кто говорил, что все в этой жизни дастся ему так легко? Матей – хитрый лис, не зря он был одним из самых богатых и влиятельных людей Сеймурии, конечно, пока Рокберн не провернул все это дельце с лишением его прав на замок. Так с какой это стати секрет Матея должен был быть где-то на виду?

Когда волна гнева и безрассудства улеглась, Рокберн уже был на подъезде к Совитабру. До каземата было рукой подать, и только тогда он сообразил, что Матей и в темнице не станет ему просто так рассказывать, где спрятаны его магические секреты. Ну ничего. В этот раз он не будет брать с собой на допрос святого отца. И, если герцог не сломается под пытками, он применит к нему одно из заклинаний, которое развяжет бывшему владельцу Хиль-де-Винтера язык.

Глава 20. Взятие замка

Они привязали Дыма на утесе под деревом, а сами подползли к самой его кромке и легли, чтобы их не заметили часовые из Хиль-де-Винтера.

Ночь поглотила и небо, и землю, и море Кэтлей, тихое и спокойное, гладким черным шелком расстелившееся перед ними. В лесу у них за спиной все время что-то шумело, протяжно вскрикивал филин, но ничто не могло отвлечь Энсету и Матея от созерцания Хиль-де-Винтера.

– Мне всегда нравился этот замок, – тихо сказала она, поддавшись захлестнувшим ее воспоминаниям.

Хиль-де-Винтер весь пылал сигнальными огнями, словно один большой маяк посреди бескрайнего простора моря и неба. Матей знал, что там, дальше, есть еще острова, которые хорошо просматриваются с башен замка в ясную погоду, но они были не заселены людьми и ничем не выдавали себя под покровом ночи.

– Это она? – Спросила Энсета, костлявым пальцем показывая на маленькую башенку, торчавшую прямо из воды чуть в стороне от Хиль-де-Винтера.

– Это маяк. – Пояснил герцог. – Раньше суда, подходившие в гавань перед замком, часто натыкались на подводную скалу, на которой он стоит. Это продолжалось, пока мой прадед не построил этот маячек-башенку.

– Красиво, – протянула Энсета, глядя на мерцание сигнального огня сквозь витражные окна башенки, делая ее похожей на огромную свечу, словно поднявшуюся из морских глубин. – Вот туда-то нам и нужно.

– Но как? – Матей посмотрел на ведьму, словно на ума лишенную. Отсветы огней замка плясали на ее лице, глаза старой колдуньи искрились, от чего она, казалось, даже помолодела на вид.

– Шевели мозгами, герцог, – посмеялась Энсета.

– Неужели, – у Матея мелькнула безумная догадка. – Ты собираешься превратить нас в птиц?

– Конечно, нет. Ведь тогда нам сначала пришлось бы научиться летать. А у нас на все про все не так уж и много времени. Я собираюсь вызвать Их, Матей.

Герцог молчал с минуту, уставившись на свою спутницу с широко открытым ртом.

– Но стоит ли?

– А почему бы и нет? Ведь они просто созданы для таких задач, которые кажутся на первый взгляд невыполнимыми.

Энсета отошла подальше к лесу, чтобы ее не было видно часовым на башнях.

– Я думаю, небольшая гроза им не повредит, – Сказала она, оглядываясь на замок.

Энсета, сжав в руке посох, резко вскинула руки в каком-то экзальтированном жесте и громко выкрикнула какое-то незнакомое Матею слово, от чего птицы, мерно дремавшие на верхушках деревьев, с шумом и криками поднялись в воздух. Буквально на глазах у герцога темное ночное небо, до того ясное и усыпанное звездами, словно бриллиантами, стало затягиваться белесыми тучами. Тучи слетались на зов колдуньи, набухали и сталкивались, словно дикие звери в схватке. Они закрыли уже и месяц, так похожий на тот, что был нарисован на обороте гадальных карт Матея. И вот, озарив на мгновенье все, блеснула ослепительно яркая вспышка молнии, ударив где-то в море близи Хиль-де-Винтера. Матею даже показалось, что он на миг различил огромные кипарисы, росшие дальше, на Мраморных островах, такой яркой была вспышка. Сразу же за ней последовал ревущий раскат грома, оглушивший его и колдунью, все еще не менявшей своего положения с высоко поднятыми к небу руками. Налетевший порыв ветра поднял в воздух сухие ветви и листья, содранные с деревьев, но тут же затих, потому что с небес на землю хлынули потоки дождя.

Дождь хлестал немилосердно, проносясь серебрящимися потоками над седоволным морем и почерневшей намокшей землей. Он захлестывал на лету, как бич, и Матей с Энсетой были вынуждены спрятаться под большой разлапистой елью, окруженной лиственными деревьями. Очутившись под защитой дерева, Энсета откинула со лба мокрые седые пряди волос и прислонила к стволу узловатый посох.

– Я, конечно, хотела наслать на Хиль-де-Винтер дождик, чтобы он затушил их факелы и сигнальные огни, но я не думала, что это будет такой сильный ливень, – усмехнулась она, явно довольная собой, выжимая промокший подол своего черного платья.

– Может, займемся, наконец, вызовом? – Поторопил ее Матей, глядя, как она движением рук разводит костер и пытается согреться.

– Не торопись, а то кто знает, чем все это кончится, – осадила его ведьма, доставая из карманов плаща необходимое для работы. – Вызвать их – это тебе не дождик наслать.

Матей не стал перечить колдунье.

Энсета магически заставила костер разгореться еще ярче, несмотря на то, что время от времени под ель попадали брызги дождя и пытались затушить пламя. Затем она заставила Матея снять его извечную мантию и повторять за ней. Они долго ходили вокруг костра, пригнувшись, потому что им мешали низко растущие ветви ели. Энсета подбрасывала в пламя пучки душицы, любистока и дикой мальвы.

– У тебя осталось мое любимое зелье, герцог? – Спросила она шепотом в перерыве между двумя заклинаниями. – Я много раз покупала его, пыталась вырастить, но такой, как у тебя никогда не видела. Правы были злые языки, пустившие россказни о том, что у тебя в Хиле растет Смерть-трава.

– Я всю ее израсходовал, – небрежно кинул герцог, чертя вокруг костра пентаграмму прутиком. – И не смерть-, а всего лишь сон-трава.

– Не велика разница, – ответила старая ведьма, внезапно помрачнев. – Мы идем на риск, помни об этом.

* * *

В замке без Рокберна было неспокойно. Войско, которому не было равных, пожалуй, на всем континенте, сгрудилось во внутреннем дворике дворца и на базарной площади Хиль-де-Винтера, боясь подходить близко к разрушенной восточной стене. Им казалось, что какая-то неведомая сила, по слухам, обитавшая в замке, отомстит им за это. Люди и кони жались поближе к огню костров, с замиранием сердца озираясь по сторонам. Пленные торговцы и невольники в кандалах находились тут же, но они не принимали никакого участия в этой всеобщей возне, спокойно ожидая, когда Рокберн вернется и отпустит их восвояси.

Не спали и часовые в башне-маяке. Они заняли ее сразу после взятия замка, добравшись до нее на лодке, и теперь мечтали о том, чтобы кто-нибудь сменил их. Два воина зажгли сигнальный огонь в чаше, и его отсветы заплясали на стеклянных витражах башенки. Сквозь цветные стеклышки на темное ночное море лился свет, то желтый, то зеленоватый, проходя через витраж, и это радовало глаз и веселило душу, но не избавляло от тревоги. Часовые с прошлой ночи не снимали доспехов и крепко сжимали гвардейские копья.

– Как ты думаешь, Эйл, замок нам слишком легко достался, а? – Спросил один второго, грея руки у огня в чаше.

– Почему легко? Сколько наших ходит в ожогах от того огненного душа, который они устроили нам со стен. А говорят еще, что во втором отряде есть убитые. Так что не просто так. Замок – это тебе не девка, так просто не возьмешь.

Они вместе хохотнули. Но тут же умолкли, заслышав крик филина из леса на берегу.

– Я схожу посмотрю, что там в замке творится, – сказал воин, что стоял дальше от костра. – Чует мое сердце, это еще не все.

– Посмотри с лестницы, и будет! У нас ведь одна лодка, так что нечего плавать туда-сюда по одиночке. – Второй воин прислонил копье к стене и поближе придвинулся к чаше.

– Боишься остаться один в этой чертовой башне, – улыбнулся первый, и видно было, что у него во рту не хватает нескольких зубов.

Он двинулся к выходу и, закрыв за собой дверь в башенку, спустился к самой кромке воды, на которой покачивалась лодка. На стенах замка горели сигнальные огни, изредка прохаживались часовые, и в общем все выглядело спокойно.

Эйл вздрогнул и резко обернулся, услышав крик своего напарника из башни. То, что он увидел, заставило его остолбенеть от ужаса.

В башне кроме воина были кое-кто еще. Пришельцы одним махом выбросили воина во всем облачении в открытое море, разбив при этом искусный витраж. В образовавшейся дыре в свете сигнального костра маячили два всадника. Вот только оседлали они вовсе не лошадей. Под ними были гигантские чудища черного, как ночное море, цвета, длинные, похожие одновременно на коней и сказочных драконов. Чудовища метались по комнатке маяка, их выпученные глаза без зрачков бешено вращались, и вдыхали они пламя из сигнального костра, словно бы питаясь им. Одно из чудищ остановилось у образовавшегося проема, как ему показалось, разглядывая его. Оно выдохнуло язычки пламени вперемежку с едким дымом, копотью осевшим на прекрасном витраже. Эйл зажмурился в надежде, что, когда он откроет глаза, ничего этого он не увидит, и из башни ему помашет рукой его напарник. И вдруг он почувствовал сильный толчок в грудь, полетел на камни, наполовину скрытые под водой, и ощутил обжигающую, горячую боль в плече. Когда он открыл глаза, то последнее, что он увидел, был черный полуконь-полудракон, словно какое-то порождение сна, скачущее к замку, едва касаясь блестящими копытами поверхности моря Кэтлей.

Часовые на стенах Хиль-де-Винтера переполошились, увидев двух всадников на черных демонах, быстро приближавшихся к главному входу в замок. Они скакали прямо по воде, а затем вихрем пронеслись по небольшой полоске суши, отделявшей замковые ворота от морской пучины.

– Обстреляйте их! – Кричал молодой командир одного из отрядов, пытаясь привести в чувство остолбеневших от удивления воинов. – Закрыть замковые врата!

Его приказ выполнили четко и быстро. В нежданных пришельцев полетели градом стрелы, но, странное дело, ни одна из тучи стрел не задела их. Замковые ворота закрыли на засов из цельного дуба, но и это не остановило всадников. Один из них, в мантии, что-то крикнул, засов вдруг лопнул и разлетелся на части, а ворота сами собой открылись, впустив эту странную пару в замок. Они пронеслись по паркану, свернули на базарную площадь и поскакали ко дворцу. Тысячи воинов остолбенели от страха при виде черных чудищ, на которых они ехали, но тут же, пересилив себя, бросились в атаку. Один из всадников оказался старухой в черном, с убеленными сединой волосами. Гвардейцы окружили ее, отделив от второго всадника, и приготовились сбить ее со странного коня.

И тут, к их удивлению, черное чудище, на котором она восседала, с шумом втянуло воздух и резко выдохнуло, причем из его пасти вырвался самый настоящий столп огня. Он достиг нескольких воинов, близко подошедших к всаднице, и охватил их целиком. Остальные бросились сбивать с них пламя, но не забыли отойти подальше от опасного чудовища, гневно сверкавшего глазами в поисках новой жертвы. Гвардейцы не растерялись и осыпали его копьями и стрелами из арбалетов. Но те лишь отскакивали от его чешуйчатой шкуры и от всадницы, конь закружился на месте, как юла, а потом вдруг исчез вместе с оседлавшей его старухой, словно их и не было.

А тем временем всадник в мантии прорвался ко дворцу. Каким-то чудом он оказался в одном из закрытых коридоров дворца, ведущих к тронному залу, и нос к носу столкнулся со стражниками. Матей, пользуясь внезапностью своего появления, один за другим проткнул их отнятым у кого-то мечом, и понесся дальше, к внутреннему дворику, придерживая чудище под собой на повороте.

Когда он оказался во внутреннем дворике, в той части, где горничная обычно развешивала белье, его окружило не меньше полудюжины человек. На секунду Матею подумалось, что он пропал, но чудище под ним, почуяв беззащитность хозяина, само вышло из положения. Черный конь завертелся, разбрызгивая вместо пены искры, и через миг появился из Ниоткуда совсем в другом месте.

Матей Эритринский оказался перед входом в одно из подсобных помещений. С его черного коня стекал на землю огненный пот, он хрипел, но вовремя отпрыгнул, когда мимо пронеслось копье, украшенное пурпурным конским хвостом. А выпустил его в нескольких шагах от него восседавший на своем рыжем коне Ноктурнус, с мечом наперевес.

– Это ты, демон! – Сорвалось с его губ. Командующий королевской конницей выглядел растерянным, но не испуганным. К луке его седла было привязано еще одно копье, и Ноктурнус взял его левой рукой. В правой он по-прежнему держал меч. Это трудно представить, но его загорелое лицо вдруг стало бледным, как у мертвеца. И все же главнокомандующий конницей подстегнул коня шпорами и помчался прямо на герцога.

– Я не дам тебе уйти, – крикнул он Матею.

Когда рыжий конь и Ноктурнус оказались в одном скаку от Матея, герцог дернул за поводья – и его черный абисский конь грациозным прыжком оказался за пределами досягаемости копья и меча полководца. Тот развернул коня, но снова нападать не решился, краем сознания понимая, что ему не по силам достать чудовище, на котором восседал Матей.

– А я и не собирался уходить из своего же замка, – ответил ему Матей, развернув черного коня-дракона, чтобы лучше видеть своего противника.

– Замок занят королевской гвардией, тебе, демон, здесь делать больше нечего. – Ноктурнус достал из-за пазухи остро заточенный деревянный дрот, предварительно опустив копье на землю, и, прицелившись, метнул в герцога.

Черный абисский конь взвился на дыбы и, выдохнув пламя, в полете испепелил копье.

Ноктурнус растерялся, и решил больше не нападать, ограничившись тем, что перекрыл герцогу выезд из двора.

– Хиль-де-Винтер – это мои владения, мои по закону, – спокойно ответил Матей. С трудом удерживая на месте буйное создание под собой. – И не стоит становиться у меня на пути, полководец. Лучше уводи отсюда свои войска, пока от них еще что-то осталось.

Матей заторопил свое чудовище к выходу из дворика, но Ноктурнус смело преградил ему путь.

– Мало ты вершил черных мерзких делишек, колдун, ты не уйдешь отсюда живым! – Ноктурнус занес меч, но не решался нанести удар.

– Неужели? Что это у нас здесь? Священный поход против нечисти на замок Хиль-де-Винтер, обитель вселенского зла? – Матей похоже изобразил интонации Рокберна и сам расхохотался своей шутке.

– Это мой поход против тебя… – Ноктурнус выругался. – Одному богу известно, сколько мне пришлось ждать, прежде чем я получил возможность сравнять тебя и твой замок, герцог, с землей.

– Это твой личный план? Похвально. Начальство любит инициативу подчиненных, – произнес Матей, снова подражая голосу мэра Совитабра.

– Я убью тебя за моих братьев и отца, если не сейчас, то позже, – рявкнул Ноктурнус, косясь на клубы дыма, выдыхаемые демоническим конем своего противника.

– Я не знаю ни тебя, ни твою семью, так что можешь вызвать на дуэль кого-то другого, – ответил Матей, разглядывая бледное, незнакомое ему лицо Ноктурнуса.