Текст книги "Кости внутри (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Галина спала рядом с ним, медленно дышала. Ее присутствие было манящим, магия крови гудела, доступная. Он мог утолить этим жажду. Но он не осмеливался трогать ее даже в отчаянии. Если он станет забирать ее магию крови сейчас, Гетен не остановится. Как Валдрам, он заберет не свое и уничтожит ее душу в процессе.

Он подавил ругательство, попытался встать, не разбудив жену.

– Что такое? – спросила она, ладонь лежала на нем, другая – на кинжале.

– Мне нужно в туалет, – шепнул он и выполз из убежища. Он пошел по пляжу, глубоко дыша, надеясь, что она не пойдет за ним. Его ладони дрожали. Пальцы немели. Но даже так он ощущал магию крови Галины. – Боги! Хватит! – он резко сел. Его подбородок лег на колени, он смотрел на волны и гадал, мог ли как-то взять силу у океана. Он впился пальцами в песок и невесело рассмеялся. – Шемел был прав, ты слаб, Гетен Риш, – если бы он взял немного ее сил и остановился, не осушим ее. Но Гетен не доверял себе, как и ей после того, что случилось между ними на корабле. Его жена была готова дать больше магии, чем стоило.

Он вздохнул. Его растущая слабость была опасной.

Он нашел пальцами плоскую и круглую ракушку с узором, похожим на лист с одной стороны и извилистыми краями. Что за существо звало ее домом? Он оглядел пляж.

– Что за существа зовут этот берег домом? – может, он найдет зверя, который одолжит ему свою душу. Он фыркнул. – У крабов мало силы.

Чайки летали сверху, зуйки носились у края воды, гонялись за волнами. Они вряд ли отдадут свободу, чтобы помочь ему. Птицы редко делали это, он давно понял это.

– Почему ты сидишь хмуро на пляже? – Галина прошла к нему, ее рыжие волосы трепал ветер, рана на щеке была красной.

Он смотрел на море. Он должен был заставить ее держаться подальше, но не мог. Он хотел, чтобы она была ближе. Всегда. И это было опасно для обоих.

– Я ощущаю себя пустым, как этот пляж, – сказал он, когда она остановилась рядом.

Галина посмотрела на океан, а потом ткнулась носком в его бедро.

– Хватит жалеть нас, помоги собрать водоросли. Я сделаю суп тебе на завтрак, – она бросила рядом с ним мешок и пошла по песку за ним.

Гетен покачал головой и встал, стряхнул песок с ладоней и штанов. Ничто не могло задержать ее надолго. Он собрал пару горстей водорослей, потом стал искать жену. Он нашел ее выше среди дюн, она поднимала обломки досок, которые принесли сюда штормы.

– Как ты это делаешь? – спросил он.

– Что? – она посмотрела на кусок, похожий на маску, поднесла к лицу и посмотрела в дырки, демон из дерева и плоти с дикими рыжими волосами.

– Продолжаешь, – он потянул сухую траву из травы и бросил в мешок для костра. – Как бы плохо ни было, ты продолжаешь. Ты злишься, но не сдаешься.

Она оскалилась, сильнее напоминая демона.

– Я – дочь Короля-медведя. Я не могу сдаваться, – она указала на северо-восток. – В той стороне Ясан Хот. Мы отдохнем, восстановим силы пару дней и пойдем, – она посерьезнела, выдерживая его взгляд, и добавила. – Кворегна рассчитывает на нас. Все те дети – Фэдди, Элоф, принц Герезель, принц Вернард, все дети четырех королевств нуждаются в том, чтобы мы покончили с тиранией Валдрама, – она опустила кусок дерева и добавила к своей коллекции. – Я не подведу их, Гетен. Мы не подведем.

ОДИННАДЦАТЬ

Галине показалось, что Гетен выглядел больше похожим на себя после двух дней отдыха, хотя шишка на его голове не пропала, левая сторона лица и глаз были в черно-синих синяках.

– Так Скирон вредничает, – сказала она, пока они собирали обломки досок и сухую траву, как делали каждый день. – Не удивительно.

– Да. Не удивительно. Шемел научился всему, что знает о жестокости, от нашего бога.

– Но почему он хочет столько страданий? Я знаю, что он отправляет мертвых в живые тела, но зачем искать столько разрушения? Разве в Пустоте мало душ? Его приказ оскорбляет Семел и Хотырь.

Гетен долго не отвечал, и она повернулась к нему. Он выдернул охапку траву из песка и сказал:

– У меня есть неприятная теория.

Она ждала, а он снова долго не говорил.

– Богам нужны наши молитвы, – наконец, сказал он.

– Нужны? – это звучало странно. – Они – боги. Зачем им что-то от нас?

– Молитвы равны вере, – он посмотрел на вечернее солнце и закрыл глаза. – И без веры смертных, по-твоему, боги будут существовать?

Галина смотрела на него. Она никогда не думала о существовании богов. Они всегда просто были. Она молилась им, проклинала их, почитала их и праздновала в их честь. Хотырь, Семел и Скирон всегда присутствовали на фоне в ее жизни.

Гетен посмотрел на нее.

– Почему ты в них веришь? Почему думаешь, что они существуют?

– Я… – она нахмурилась и склонила голову. – Я и не думала об этом.

– Редкие думают. Они просто принимают существование богов и дают им власть над своими жизнями, – он потянул больше травы. – Я часто думал, почему. И теперь я гадаю, что было бы, если бы все о них забыли, – он склонился к ней. – Боги пропали бы?

Она огляделась, ожидая, что Скирон вдруг появится и ударит по ее мужу. Но ничего не изменилось. Ветер дул над морем, поднимая пену на изумрудных волнах. Чайки летали с потоками, оскорбляли друг друга. Волны набегали ритмично.

– Не знаю. Что было бы, если бы они пропали?

– Тоже хороший вопрос, – он указал на мертвую рыбу, ее труп высох до тонкости бумаги. – Эта рыба не верила в Хотырь, но она родилась. Она не верила в Семел, но она жила, делала свои дела. Она не поклонялась Скирону, но все равно умерла, – он развел руками. – Весь мир не молится им троим. Не вешает кости, черепа и ленты. Не умоляет о помощи, когда дети болеют, не хвалят их, когда живот полный, когда выжил в бою, – он опустил руки. – Мир, звери, растения существуют, живут и умирают, не нуждаясь в богах, – он ткнул носком песок у мертвой рыбы и добавил. – Порой я думаю, что трио богов стали оправданием.

– Для чего?

– Поражения. Войны, – он пожал плечами.

Галина смотрела на пустынный пейзаж.

– Я не думала об этом, – она сунула в мешок обломок дерева. – Люди в Телеянске не поклоняются нашим богам. Они верят в Одного бога, – она не думала толком о религии брата. – Илькер тоже, как и жители Айестрии. Многие в Эскисе тоже. Ничто плохого от их выбора не случилось, – она подняла тяжелый мешок выше на плечо. – Так почему вера важна для существования Триумвирата?

Гетен отряхнул руки об штаны, оставляя песок.

– Во время Войны ветров люди Кворегны молили о пощаде. Многие это не получили. Боги не слушали их отчаяние. После войны появилось много храмов Одного бога. Его последователи говорили о порядке, а не хаосе, о мире, а не конфликте. Это привлекало людей, которые только пережили одну из самых жестоких войн в истории Кворегны, где маги и короли мучили людей и терзали королевства.

Она кивнула.

– Тогда Илькер выбрал эту веру. Мой отец не думал много о его выборе, но он не запрещал. Король Вернард не переживал из-за богов и религии. Он не ходил на церемонии, не молился. Он говорил, что молитвы были тратой дыхания, – она рассмеялась. – Это было одно из немногих, в чем мы соглашались. Я чаще проклинала богов. Но я считала, что Хотырь придавала мне сил в сражениях. Она была на моей стороне.

Он коснулся ее ладони в шрамах.

– Если так, она плохо старалась.

Галина рассмеялась и сказала:

– Ладно, – она села на бревно и опустила мешок у ног. – Думаешь, боги заметили уменьшение верующих и хотят вернуть… власть?

– Да.

– Плохой план. Так можно толкнуть верующих в руки Одного бога, если они поверят, что Триумвират бросил их.

– Да, но Хотырь и Семел стали посещать своих жриц, – он сел рядом с ней. – В Айестре я слышал о слугах богини, которые видели Мать и Дочь.

Галина хмыкнула.

– И я слышала. Я думала, это были выдумки. Но теперь? – она покачала головой. – Дружно они напали: Скирон продвигает войну и смерть, а богини – веру в их существование, чтобы убедить людей, что их не бросили. Он толкает людей в руки Хотырь и Семел.

– И ждет, что я буду запугивать людей. Он ясно выразил недовольство мной.

– Ты в опасности? – от мысли, что Скирон навредил бы Гетену, чтобы тот слушался, она злилась. Она была беспомощна. Как она могла защитить его от Бога смерти?

Он слабо улыбнулся.

– Пока Скирон получает достаточно веры для существования, будет угроза для меня от его силы. Он может притянуть меня в Пустоту и наказать там, но не может тронуть меня тут.

– Хм. Я не думала, что они так вмешаются в дела смертных.

– Они действуют через видения верующих и мое существование, – он взял камешек и бросил в воду. – Мои предшественники постарались, разнося ужас Скирона.

– Но ты – маг солнца.

– Да, один из двух в истории. Скирон, как и Шемел, точно считает меня ошибкой.

Она взяла его за руку и прислонилась к его боку.

– Моя любимая ошибка.

Он повернул голову и поцеловал ее в висок.

– А ты – моя любимая бастардка.

– И что мы будем делать с этими разбушевавшимися богами?

– Пока не знаю. Сначала мы позаботимся о том, что они устроили в мире смертных. Я думаю, что стоит уменьшить их власть.

Она кивнула.

– Придется подавить их влияние. И постараться не погибнуть в процессе, – она выпрямилась и уперлась пятками в песок. – Люди злятся, когда их религии угрожают. Мой отец узнал это, когда хотел запретить храмы Одного бога в Урсинуме. Тогда Илькер искренне возмутился. Я думала, семья расколется, – она пнула камень в воду. – Она все равно разбилась из-за Валдрама и богов, – вся ситуация наполняла ее горечью.

Гетен обвил рукой ее плечи.

– Мы отыщем способ решить это и воссоединить твою семью.

– Нам нужно сначала спасти твоего брата.

– Нам нужно сначала покинуть эту пустошь.

Галина оседлала бревно.

– Как твоя шея?

– Затекает и болит.

Она указала ему опустить мешок и повернуться к ней спиной. Она массировала ему мышцы шеи и плеча регулярно после крушения. Он вздохнул под ее прикосновением, его благодарность приободрила ее.

– Есть одно хорошее в том, что боги стоят за всем этим, – отметила она.

– О?

– Это доказывает, что мой отец не просто так вдруг стал воинственным королем. Он был, пожалуй, козлом и ужасным отцом, но он был хорошим правителем, достойным того, чтобы я жертвовала ради него шкурой.

– И это доказывает, что Илькер не сам пошел против тебя.

Она кивнула и сказала:

– Тоже радует.

Гетен опустил голову к груди, Галина мяла его шею и плечи.

– Нам нужно прогнать силы Валдрама обратно к Налвике, – сказала она. – Если король Наглый Пудинг думает, что он испугает меня, убивая людей вокруг меня, то он глупый, как я всегда и думала.

Гетен рассмеялся.

– Король Наглый Пудинг? Это официальный титул?

– Должен быть, – она посмотрела на небо, а потом на сухую землю вокруг них. – Судя по звездам прошлой ночью и последним координатам капитана, мы в двух неделях от столицы Телеянска пешком. Может, больше.

Гетен сунул кусочек водоросли между зубов и проследил за ее взглядом.

– Звучит правильно, – он повел плечами и шеей. Уже не затекало, он благодарно вздохнул. – Уверена насчет похода в крепость Локшина? Я могу легко вернуть нас в Ранит или Остендру, да и в другие теплые и безопасные места.

– Уверена. Нам нужны союзники, в Кворегне варианты кончились. Локшин – последняя надежда. Я не хочу, чтобы «Банриона» утонула зря. Столько хороших моряков и солдат утонуло, – она поежилась. Она еще слышала их крики. Еще ужас в ее растущую коллекцию. – Я договорюсь о союзе и приведу армию. Валдрам будет обречен и мертв. Я не дам ему остаться без наказания за убийство такого количества людей. Будут последствия, – она слабо улыбнулась ему и добавила. – Хотя я признаюсь, что, если я сильно проголодаюсь, я отправлю тебя домой за припасами. И лошадьми. Это уже возможно, ведь ты знаешь, куда вернуться.

– Только скажи слово, и я исчезну.

Галина потерла свою шею.

– Ты справишься?

– Да. И я смогу взять мази и медовуху. В Ранит и обратно за пару часов, и у нас будут припасы и даже карта, чтобы добраться до врат Локшина в Ясан Хот.

– Хорошо. Потому что, когда я соберу армию, я собираюсь нанизать голову Валдрама на меч и держать ее там, пока все мясо не отвалится. А потом я превращу его череп в пыль и скормлю свиньям на кухне Ранита.

– Прошу, не надо так травить свиней. Они такое не заслужили.

– Ты прав. Я высыплю это в туалете, а потом еще пописаю сверху, чтобы наверняка.

Он ухмыльнулся.

– Я в очереди сделать это.

Галина рассмеялась, и это было приятно. У них было мало причин для веселья, но они не любили жалеть себя. Гетен и Галина видели проблему и искали решение.

– Хорошо. Когда ты перенесешься?

– Сейчас, – он кивнул на их самодельный лагерь. – Давай соберем хворост для костра, а потом оба отправимся.

Она покачала головой.

– Я останусь, – он открыл рот, чтобы возразить, и она сказала. – Оглядись. Тут почти ничего нет. Этот маленький лагерь и я – единственные твои якоря в пустоши.

Это было правдой, и она знала, что он знал это. Они стояли у океана, смотрели на пейзаж, где было почти так же бесцветно, как в Пустоте. Земля постепенно поднималась от пляжа, и все было цвета овсяной каши. Песок, сухая трава, долины вдали, и все одного цвета. Большой Зеленый океан был бесконечным изумрудным простором с барашками белой пены. Несколько деревьев торчали из земли тут и там, все были кривыми и неприметными. Траву примял ветер, она почти не отличалась цветом от земли. Северные пустоши были сухими и лишенными выдающихся черт.

– Ручей уникален.

– Да? Откуда ты знаешь?

Гетен нахмурился, не мог спорить. Ничто на пляже не выделялось так, чтобы он отыскал потом это место, кроме их лагеря и Галины.

– Иди, – сказала она и пошла к их убежищу. – Чем раньше уйдешь, тем скорее вернешься, – она махнула рукой на пустошь вокруг них. – Ничто меня не поймает и не спасет, пока тебя нет.

Он вздохнул и последовал за ней.

– Мне не нравится, когда ты права, особенно, когда мои инстинкты говорят, что ты ошибаешься.

Она оглянулась.

– Я сегодня выбираю логику, а не инстинкты.

Он опустил хворост возле убежища, притянул ее в свои объятия. Гетен обвел рану на ее щеке.

– Заражена. Тут нужна забота лучше, чем я предоставил, – рана была красной от соли и песка. – Я вернусь как можно скорее.

– Я знаю. И я буду в порядке.

– Надеюсь, ты права.

Она поцеловала его.

– Не будь пессимистом. Это на тебя не похоже.

Он нежно поцеловал ее в лоб, крепко обнял ее, а потом отошел и сплел заклинание перемещения, чтобы попасть в цитадель Ранит.

Галина смотрела, как он уходил, с уверенной маской, хотя не ощущала себя так.

После того, как сияние чар Гетена растаяло, пустоши снова стали блеклыми.

– Стоило пойти с ним, – она жалела, что решила остаться. Пейзаж напоминал Пустоту в мире смертных. Она побывала в бесцветном мире мертвых и хотела избегать его так долго, как только могла.

Она встряхнулась и собрала хворост в кучу. Они останутся на пляже еще на день, планируя путь по картам, которые принесет Гетен. Нужны были дрова и трава. Даже с их общим жаром и построенным шалашом ночи были холодными. Она надеялась, что он принесет мазь для ее губ. Они ощущались как сухая рыба, которую он нашел у воды.

Собрав весь хворост, отделив длинную траву от короткой, Галина выстелила пол их шалаша травами тяжелее, заткнула остальное в угол, чтобы ветер не украл. Она попила из ручья, холодная вода жалила ладони, от нее болели зубы. Она воняла, хотела помыться, но пока не была готова окунуться в такую воду целиком.

Ветер свистел возле ушей, настойчивый и раздражающий. С ней остались чайки и зуйки, и первые докучали ей, пока последние просто летали вместе.

– Грубые звери, – крикнула она им. Она жевала сухие водоросли, вкус ей не нравился, но это было лучше пустого желудка. – Четырнадцать дней до Телеянска, – пробормотала она. Сколько разрушений случится в это время в Кворегне? Бесера могла пасть. Илькер мог умереть, и Урсинум попасть под тиранию Валдрама. Отсутствие Гетена могло позволить Шемелу вернуться в мир смертных и выпустить все демонические души из Пустоты. – Проклятье.

Она прищурилась от света северного солнца. Гетена не было уже два часа. Не будет еще два или три, особенно, если его задержит Церис. Бедняжка, наверное, мучилась от тревоги и нетерпения.

– Я не могу винить ее за это, – отметила Галина птицам. – Я сама не люблю сидеть на месте, – она фыркнула и нашла плоскую острую ракушку, заточила длинную палку в копье. Она не знала, было это орудие для охоты или сражения. Скорее всего, для охоты на земле, где мало жизни и угроз. Хотя тут должно было хватать еды для морских птиц. Она съела пару маленьких крабов в первый день на пляже, пока нервничала, что Гетен не проснется.

Галина кусала губу. Ей не нравилась его история о жестокости Скирона. Она поежилась, зная прекрасно страх, что утонет.

– Зараза, – если она сможет поговорить с Богом смерти, она сдерживаться не будет. А зачем? К тому времени она уже будет жить в Пустоте. Если ей придется полагаться на его сомнительное гостеприимство, она сможет и выразить свое отношение. Он подавал ужасный пример для теневых магов и некромантов. Она предпочитала подход мужа к темным искусствам. Гетен использовал опасную магию, чтобы уничтожать существ, которые обитали в ранах и приводили к страданиям и смерти. Он был хорошим. Она не даст никому, даже Скирону, лишить Гетена человечности. Она покупала и продавала это всю жизнь, пока не встретила мужчину, пока не увидела, каким человечным он был. Каким красивым и умным он был. И он был хорошим любовником. Это было важно.

Галина рассмеялась от своей похоти. Она повернула копье, продолжила точить наконечник, погрузилась в простое задание. Она не слышала волков, пока птицы не разлетелись, крича предупреждения. Она вскинула голову. Галина огляделась и заметила их. Ее дыхание застряло в горле.

Два худых коричневых волка стояли в дюжине футов от шалаша, желтые глаза смотрели на нее. Это были не спутники ее мужа. Дуэш и Гвин были черного и белого цвета. Они были местными, и она казалась хорошим обедом.

Галина медленно встала с копьем в руке.

– Никогда не беги от волков, – повторила она детский урок. – Они живут ради погони. Стой. Не показывай страха.

Она широко расставила ноги, подняла перед собой копье горизонтально зверям.

– Я не хочу вам вредить, но я не сдамся без боя, так что лучше подумаете, стою ли я усилий.

Один из зверей прижал уши. Другой опустил голову и сунул ее под челюсть товарища, прося защиты.

Галина стояла. Она не будет нападать или отступать. Может, их привлекло присутствие Гетена.

– Если вы пришли к магу солнца, можете подождать, пока не пытаетесь съесть меня.

Они заворчали.

– И вы мне неприятны, – прорычала она, скаля зубы и готовясь к бою.

ДВЕНАДЦАТЬ

– Демон! – завизжала фрейлина королевы Церис, когда Гетен появился вдруг в мастерской Ранита. Если бы он не спешил и не злился, он поразился бы от вида женщины с факелом со стены в руке, будто оружием.

– Я не демон, – прорычал он и потушил ее факел взмахом ладони.

Она пискнула и отпрянула к стене.

– Это вы, лорд Риш? – крикнула королева с лестницы, ее голос дрожал.

– Да, ваше высочество. Я во плоти, крови и раздражении.

– Я хочу, чтобы вы сообщали о своем прибытии, – сказала она.

Гетен подавил едкий ответ.

– Я обычно не объявляю о своем появлении в своем доме.

– Но ваше прибытие пугает, – возразила она, спускаясь по лестнице. Она посмотрела на него, ее глаза расширились. – Что случилось с вашим лицом?

– Кусок мачты попал по нему в шторм. Мне сказали, что корабль утонул, хотя я был без сознания и не заметил. Моя жена спасла меня, не дала утонуть.

– Утонуть? – она посмотрела на мастерскую за ним. – Где ее светлость?

– На пляже в Северных пустошах, где настояла оставить ее. Я уже жалею об этом, – он обошел жену брата и пошел к библиотеке на первом этаже за картой. Он уже пополнил мешок мазями, травами и зельями из мастерской.

– Не понимаю, – Церис пошла следом. – Я думала, вы отправлялись в Телеянск, чтобы заключить союз и императором Локшином.

– Так и есть. Но корабль потонул на южном берегу Северных пустошей, – они вошли в библиотеку. – Я вернулся за припасами, картой и лошадью. Мы поедем в Ясан Хот, – он прошел по библиотеке к полке, полной свитков, вытащил несколько листов, пока не нашел то, что хотел. Он сунул карту в кожаный чехол и повесил его на плечо с мешком.

– Как я могу помочь?

Вопрос удивил его. Он повернулся и посмотрел на юную королеву.

– Еда, – ответил он. – Хлеб, вафли, сухофрукты и твердый белый сыр. И несколько бутылок медовухи.

Церис позвала служанку и пошла с ней на кухню. Гетен последовал за ними, потирая задумчиво подбородок, глядя, как королева и ее леди собирают припасы. Он нашел для них мешки, а потом пересек двор, направился за калитку в лес.

– Ремиг! – позвал он и свистнул. – Где ты? – он пошел по тропе, пока не услышал вопль, хруст листьев и веток.

Педран, конь Гетена, остался в Остендре, а боевой конь Галины, Абелард, был в Татлисе. В Раните остался только темный боевой конь Ремиг, которого он отпустил в Хараян. Конь пришел из леса и встретил его еще одним воплем.

– И я тебе рад, – сказал он и погладил бархатный нос коня. Тот выглядел здоровым, даже хищным. – Мне нужна твоя сильная спина в Северных пустошах. Там будет холодно, еды будет меньше, чем в лесу, но ты будешь не один.

Ремиг фыркнул и тряхнул головой. Гетен рассмеялся.

– Ты прав, это неблагодарный труд. Идем, старый друг. Галина ждет на холодном пляже посреди пустоши. Не будем оставлять ее надолго.

Конь последовал за ним к конюшне, где Одруна и Таксин ждали с медовухой, которую просил Гетен.

– Галина осталась в Северных пустошах? – Так стоял, широко раздвинув ноги, подняв голову, гневно раздувая ноздри.

– Она настояла. Я спорил. Она победила, – Гетен оставил Ремига пастись во дворе, пока вернулся на кухню за остальными припасами.

Так пошел за ним.

– Я бы не проиграл в этом споре.

Гетен не слушал его.

Одруна фыркнула.

– Не льсти себе. Ты никогда не побеждал в споре с Красным клинком. Никто из нас.

– Все, что вы просили, собрано, – сказала Церис, – а еще запасная одежда для вас и леди Риш.

Гетен склонил голову.

– Вы заботливы, ваше высочество. Спасибо, – он поднял мешки, но замер у порога. – Есть новости от Зелала?

Она прикусила губу и покачала головой. Она успела забрать Герезеля оттуда, где он был, и теперь он сосал ее палец.

Гетен погладил черные кудри мальчика.

– Мне жаль. Мы с Галиной приведем помощь как можно скорее.

Слезы вдруг заблестели в ее глазах.

– Знаю, – прошептала она.

– Потерпите, верьте в силу своего короля.

– Буду, брат, – она прижала ладонь к его руке. – Безопасного пути и удачи с императором Локшином.

Гетен склонил голову над ее ладонью.

– Спасибо, ваше высочество.

Во дворе Фэдди и Элоф закрепляли сумки к седлу Ремига, работали вместе в тишине, пока Одруна и Таксин спорили о том, кто поедет с Гетеном, хотя он не собирался брать никого.

Он думал о Галине, обходя стену башни, следуя за солнцем в поисках волков Ранита. Он задержался, ругал себя за то, что не зачаровал пляж.

– Тот удар задел мозг, – буркнул он. Он заметил Дуэша и Гвин в высокой траве рядом с открытой стеной базилики.

– Волки, идемте.

Они подняли головы, зевнули и встали, подошли и потерлись об него мордами.

– И я рад вас видеть. Надеюсь, вы в настроении для приключений. Я возьму вас с собой в Телеянск, – он потянул силу из душ зверей, ощутил их тепло, но не дал себе утомить их.

Фэдди и Элоф появились с Ремигом.

– Если не хотите присоединиться к спору во дворе, – сказала принцесса Налвики, – уходите скорее, ваша светлость.

– Вы могли бы взять нас с собой, – с надеждой сказал Элоф.

Гетен покачал головой и забрал у Фэдди поводья.

– Вам все еще безопаснее всего тут, даже если вы слышите только споры. Чары сильны, и вас могут тут защитить.

Дети кивнули с мрачным видом.

Гетен сказал Фэдди:

– Надеюсь, ты учишься сражаться мечом. Галина проверит, когда вернется.

Она кивнула.

– Учусь. Одруна и Марья не дадут мне отлынивать.

– И я прочел почти половину вашей книги, господин Гетен, – сказал Элоф. – Фэдди – хороший учитель.

– Отлично, – ответил Гетен. – Выбери заклинание и формулу, отточи их до идеала. Покажешь, когда я вернусь домой.

– Хорошо, – мальчик подпрыгнул и улыбнулся.

Сжимая поводья Ремига, ощущая прижавшихся к ногам волков, Гетен сплел еще заклинание перемещения, думая о Галине на пустом пляже, кривых деревьях, узком ручье и шалаше.

Его янтарная магия унесла его, показала Северные пустоши, шалаш, зеленую воду, маленький ручей и тощие деревья. Гетен выругался. Он не видел самого важного. Он не видел жены.

– Галина? – он огляделся, поворачиваясь. – Галина! – боги, где она был? Почему он ее оставил? Почему не окружил лагерь чарами? Почему снова подвел жену?

– Я тут, – последовал ответ.

Почему он не заглянул в шалаш перед тем, как думать о худшем?

– Они еще там? – спросила она, отодвигая кусок паруса на входе. От ее вопроса он перестал сомневаться в инстинктах. Она с опаской огляделась, заметила Дуэша и Гвин.

Он окинул пляж взглядом.

– Кто?

– Волки, – она выползла из шалаша. – Они появились пару часов назад. Мы смотрели друг на друга, а потом они легли, и я решила, что они были любопытными, а не голодными. Они не подбирались ближе ручья, а я замерзла, так что перестала следить за ними, – она пожала плечами. – Видимо, и им надоело смотреть на меня, – она сняла сумки с седла, провела ладонями по шее Ремига, почесала Дуэша и Гвин за ушами.

Гетен тут же создал убийственные чары, оставив достаточно простора для пасущейся лошади.

Она поставила сумки на землю у шалаша, проверила содержимое, отметила сыр и хлеб. Она повеселела при виде медовухи, сделала большой глоток из бутылки.

Он опустился на песок рядом с ней, притянул ее к себе.

Галина рассмеялась.

– Ты переживал за меня?

– Да, и я глупо не оставил чары защиты, еще глупее поступил, оставив тебя, особенно, с волками поблизости, – он почесал челюсть и оглядел пляж. Почему он не ощутил их?

Она провела пальцами по его виску, поцеловала уголок глаза, где еще был темный синяк.

– Я в порядке, да и не интересна. И я так воняю, что даже дикие волки не стали есть.

Он уткнулся лицом в ее грязные волосы и вдохнул.

– Ты пахнешь идеально, – сказал он.

Галина отодвинулась и с опаской посмотрела на него.

– Ты влюблен или безумен.

– Все сразу, – он отклонил ее голову и поймал ее губы своими. Галина прильнула к нему. Жар вспыхнул между ними, и он перестал переживать за волков. Он оградил лагерь чарами, и тело его жены ощущалось приятно. Магия текла между ними, гудела, как улей, его магия солнца сочеталась с ее магией крови.

– Идем в шалаш, – прошептала она в его рот. Его дыхание было сладким. Оно дрогнуло, когда его ладони погладили ее челюсть.

– Отличное предложение, – ответил он.

Ремиг щипал траву, волки сторожили, урчали подозрения, ощущая запахи нежданных гостей.

Гетен разгадает эту загадку… позже. Сейчас он интересовался только сильным телом Галины и ее талантливым языком.

В шалаше она разглядывала его лицо, гладила пальцами его брови и щеки.

– Если бы боги уничтожили бы меня сейчас, я была бы рада уйти в Пустоту, если бы могла провести вечность с тобой, Гетен Риш, – она смотрела на его губы.

Он притянул ее ближе, радуясь запаху ее кожи и щекотке от ее дыхания на его губах.

– Надеюсь, они этого не сделают. Пустота – неприятное место. Я предпочитаю оставаться тут и живым, наслаждаться теплом твоего тела.

Галина прижалась к его губам в медленном нежном поцелуе.

Но требования магии нельзя было игнорировать, и, хоть Гетен желал ее, он не мог дать больше. Она отодвинулась, он прижался лбом к ее лбу, усталость замедляла мысли.

– Ты. Истощен, – сказала она и села.

Он утомленно покачал головой.

– Я брал силу у душ волков.

– Я не все знаю о твоих нуждах, но точно мало знаю о магии волков, – она убрала его волосы со лба. – Ты всегда заботишься обо мне. Моя очередь, – она не ждала его ответа, стянула с него сапоги.

Гетен смотрел с утомленным изумлением.

– Что, по-твоему, мне нужно, жена?

От ее взгляда его сердце дрогнуло, желание разгорелось.

Галина выпрямилась и провела пальцами по жилету Гетена, расстегивая его. Она сунула ладони под накидку, сняла с его плеч и отбросила. Следом полетела его туника с капюшоном, без колебаний стянутая через голову. Легкая туника под ней присоединилась к куче одежды. Галина легла на него, и его желание к ней перестало вызывать сомнения.

– Похоже, я привлекла твое внимание, – сказала она.

Гетен ответил хриплым голосом:

– Я сосредоточен только на тебе, ваша светлость.

Ее смех был чудесным. Он дрожал, ее пальцы пробежали по его коже по завиткам его бесеранских полосок, оставляя жаркий след – жар, который они делили, касаясь друг друга.

Она посмотрела на его грудь, на его губы.

– Мне нравится твой вид, – она прижалась лицом к его шее, глубоко вдохнула, а потом выдохнула с жаром. – Я люблю твой запах, – ее ладони опустились на его пояс. Она расстегнула его пояс, потянула за шнурки штанов, спустила их до его лодыжек. Ее ладони двигались ниже. Она сжала его, провела пальцами по его члену, и Гетен охнул. – Больше всего, – сказала она, – мне нравится ощущать тебя, – она нашла его рот. Ее губы и ладони восхищали его.

Магия трепетала в груди Гетена, где она всегда горела, ждала, чтобы взорваться, когда была нужна ему больше всего. Она стала огоньком, теплым гулом после заклинаний перемещения. Но Галина разводила тот огонь сильнее. Он снял с нее одежду. Но она не дала ему власть, толкнула его на спину. Она оседлала его и впустила в свое тело.

Он застонала. Не было ничего лучше ощущения ее вокруг него. Он любил ее звериные звуки. Он словно сражался с ней, и это восхищало, занимало его сердце, разум и тело. Была только Галина, магия между ними, пока она медленно и уверенно двигалась на нем.

Она шептала о любви, просила взять силу ее магии крови, восстановить свои силы.

– Бери, что нужно, – шептала она. – Бери мою силу, тело, сердце. Бери меня, Гетен.

– Ты даешь и даешь, – сказал он, выдыхая слова в ритме ее движений на нем. – Откуда ты знаешь, что мне нужно? – его ладони запутались в ее растрепанных рыжих волосах, он удерживал ее, смотрел в ее голубые глаза, пытался понять, как она так хорошо знала его. – Ты не знаешь, как отчаянна эта необходимость.

– Да, – выдыхала она. – Знаю.

Она не знала. Не могла. Если бы она знала монстра, запертого в нем, и как близко он был к потере контроля каждый раз, когда он притягивал еще душу, она ушла бы. Если бы она знала, с каким кошмарным чудищем он бился, ужас того, чем стал Шемел, чем пытался не стать он, она убила бы его. Должна была.

– Я знаю тебя, Гетен, и я не боюсь тебя. Я хочу узнать все, что есть в тебе, – она смотрела в его глаза. – Доверься мне. Я могу тебе помочь, – она сжала его лицо ладонями. – Позволь помочь тебе.