Текст книги "Кости внутри (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Моника Эндерле Пирс

Кости внутри

(Воительница и маг – 3)

Перевод: Kuromiya Ren

ОДИН

Ночь была такой, когда воры и возлюбленные ускользали в открытые окна, беря не свое. Такой, когда короли ощущали свою смертность, планируя убийства, а волшебники варили зелья и поднимали мертвых. В такую ночь Галина проснулась, не зная, что ее разбудило, пытаясь сбежать от кошмара, который окутал ее худшими страхами.

Она смотрела на тени комнаты, сжимая кулаки, холодок растекался по ней, сон таял, как дым на ветру. Она встревоженно повернула голову. Гетен спал рядом с ней, его профиль озарял тусклый свет огня в камине. Преждевременная седина была на висках, и короткие пряди там мерцали от сияния пламени.

Он бормотал во сне, хмурился, повернулся к ней, двигая одеяла. Она прильнула к нему, отгоняя прохладу сна, ощущая жар, который они делили, когда соприкасались.

– Почему ты не спишь? – сон и тревога звучали в его голосе.

Она опустила ладонь на его грудь и спросила:

– С каких пор сон стал предзнаменованием?

Гетен открыл глаза.

– Снова?

Она повернулась на спину и провела ладонями по своим спутанным рыжим волосам.

– Если бы я помнила детали, может, разобралась бы в этом, и сон ушел бы, – она вздохнула. – От этого я ощущаю себя беспомощно. Словно я не могу ничем управлять.

– Может, это послание.

– Фу, не говори так. Это не помогает.

Он взял ее за правую руку, рассеянно потер черное кольцо на ее безымянном пальце.

– Давай я наложу на тебя еще тень.

Галина со стоном села и посмотрела на камин.

– Мне не нужна защита от сна, который возвращается, потому что я тревожу его как рану.

Он погладил ее спину. Его ладонь была теплой и успокаивающей сквозь ее белую ночную рубашку, и она опустила голову, наслаждаясь его прикосновением.

– Когда ты в прошлый раз дала мне защитить тебя, это оказалось мудро.

Она посмотрела на него. Сияние огня озаряло его лицо – сильный нос, полные губы, точеные скулы.

– Защищай меня от мечей и чар. Маг, а не от моего воображения.

– Я пытаюсь защитить тебя от Валдрама и твоего брата. Они не будут отсиживаться дома долго. Вскоре они соберут армию и отправятся на юг.

– Я в курсе.

– Я просто хочу, чтобы ты была живой.

Она щелкнула его по подбородку со щетиной.

– Ты слишком много переживаешь. Илькер не пойдет против меня на поле боя.

Он опустил голову, поцеловал ее обрубок мизинца и безымянный палец на левой ладони.

– Он не должен. Армии Урсинума и Налвики вместе с лесными ведьмами и магами и крикунами Валдрама объединятся, и эта сила будет направлена против нас обоих. Ты знаешь, что преимущество не на нашей стороне.

– Король Илькер только болтает. Он не любит сражаться. Его мир – комфорт его двора и тихий храм его Одного бога. Он не пойдет против меня на кровавом грязном поле. Вот увидишь.

Гетен сел.

– Ты читала послание Вики. Налвика собирает крестьян. Армия Скорвалы закрыла границы от вторжения. Армия Урсинума попадет под влияние Валдрама, Галина. Твои земли уже заняты.

– Потому что это уже не мои земли! – она плюхнулась на подушки, скрестив руки, хмурясь. – Спасибо, что напомнил.

Он убрал кудри с ее лица.

– Правда неприятна.

– Гетен… – Галина убрала его руку с лица, но сжала, хоть хватка была неровной из-за пострадавших от войн пальцев. Она поймала его взгляд. – Мы с тобой ничего не можем поделать посреди ночи.

– Я добавлю еще тень к тебе завтра перед тем, как ты поедешь в Гвинкардарнлей.

– Это сделает тебя счастливым?

– Счастливее, хоть ты и не даешь мне поехать в замок твоей матери с тобой.

– Мы уже обсуждали это, – она погладила его челюсть. – Не будем повторять. Фэдди и Элоф нуждается в защите тут больше, чем я в Сурквей. Гвинкардарнлей хорошо защищен. Я хочу увидеть маму и встретить младшего брата до того, как поеду против Валдрама. Мне нужно знать, кого они поддерживают, меня или Илькера.

– Не заставляй их выбирать между дочерью графини и сыном королевы.

– Конечно, не буду. Я надеюсь, что они нейтральны. Я не хочу, чтобы королева Амброзина и моя мать вмешивались в это. Они все еще горюют из-за смерти нашего отца от рук Валдрама.

Он склонился и нежно поцеловал ее.

– Ты решительная женщина, леди Риш.

– Да, – она зевнула. – И сонная, лорд Риш, – она закрыла глаза.

Его пальцы оставляли после себя жар, он вел ими по ее голым плечам, по серебристым шрамам, выпуклостям костей и мышц. Его пальцы задевали веснушки и шрамы.

– Обожаю силуэт твоего тела, – прошептал он. – Я вижу историю на твоей коже.

– Щекотно, – она заерзала. Его таз идеально прилегал к изгибу ее ягодиц.

– Прости.

– Ты не жалеешь.

В словах звучала улыбка, он ответил:

– Ты права.

Гетен и Галина разжигали силу друг в друге. Его первое прикосновение лишило ее разума и дыхания. Жар и похоть горели в ней, отражая пыл его реакции. И он спас ее, когда Валдрам украл почти всю ее магию крови, чуть не убив ее. Своей магией Гетен разжег магию крови в ее венах, послал ее по венам с силой их связи.

Магия соединяла их, хотя Галина не понимала, как.

Магия крови текла в венах Галины. Она защищала ее в бою, делала ее хорошим лидером, но она не могла колдовать или призывать тени, как мог ее муж. Она не понимала зверей, не брала силу из их духов, как он. Но когда Валдрам брал ту магию из нее, она ощущала, как ее жизненная сила угасала при этом. Ее магия крови и душа были переплетены.

Она поймала пальцы Гетена и поцеловала его ладонь.

– Вы, сэр, просто проблема.

– Тогда мы – идеальная пара.

Она рассмеялась и повернула голову. Он ответил поцелуем, которого она хотела, а потом прижал ладонь к ее бедру, притянул ее к себе и удовлетворенно вздохнул.

Галина вдохнула. Ее муж пах медом, воском, травами после варки зелий, а еще сексом, дымом и медовухой от их вечера вместе. Она снова закрыла глаза.

Цитадель Ранит была тихой летней ночью, и только шум волн вдали был голосом ночи.

Нежное движение тела Гетена убаюкивало ее, его дыхание стало медленнее и глубже. Но она не могла уснуть. Сон напоминал ей, что война была близко, и она не могла управлять своей судьбой. Или его. Как бы она ни боролась ради этого.

Галина была инструментом богов и ее народа. Она надеялась, что хорошо послужит обоим, восстанови мир в Кворегне и будет тихо жить рядом с Гетеном.

Поражение было немыслимым.

ДВА

– Что насчет этого, господин Гетен?

Гетен взял баночку у своего ученика, Элофа.

– Это целебная мазь, которую я попросил сделать? – он обмакнул мизинец в теплую желтоватую мазь, вытер его и кивнул, когда кожа с покалыванием похолодела, а потом онемела. Он понюхал баночку, сморщил нос и кашлянул. – Чуть перегнул с маслом белой розы, но все же эффективно. Как долго длится онемение?

– Как долго?

Гетен приподнял бровь, глядя на мальчика.

– Ты его не проверил.

Элоф поморщился и опустил плечи, выглядя как собака, ждущая удара.

– Я забыл, – сказал он слабым голосом. Он чуть подрос за четыре месяца с тех пор, как Гетен нашел девятилетнего слугу, прячущегося с принцессой-подростком Налвики в доме лесной ведьмы.

Гетен поднял палец, онемевший до первой фаланги.

– В идеале – шесть часов. Если дольше, я научу тебя другой формуле.

– Простите, господин.

– Не извиняйся. Будь умнее. Целитель всегда проверяет свои лекарства на себе, а потом дает их пациентам. Ты хочешь быть целителем или калечить?

– Целителем, как моя тетя Лаума. Больше всего.

– Тогда не пропускай этапы. Ты запомнил заклинание, которое я тебе дал?

– Да, ваша светлость.

– Хорошо, – Гетен вытащил маленький кинжал из-за пояса. – Докажи, – он подмигнул принцессе Фэдерике, сидящей на небольшом диване под единственным окном в мастерской, и провел клинком по ладони. После нескольких месяцев проверок Элоф оказался хорошим кандидатом на работу Магода в Раните, а потом он стал учиться и искусству исцелять у Гетена.

– Что вы делаете? – глаза мальчика были огромными от крови на ладони Гетена.

– Проверяю тебя, – он протянул руку. – Исцели это, – он кивнул, когда мальчик уставился на порез. – Представь рану в голове, пока будешь произносить заклинание.

– Я… – Элоф запнулся. – Вы уверены, что я смогу сделать это?

– Уверен, – кровь капала между его пальцев на камин, он отвел ладонь так, чтобы не запачкать рукав. – Сосредоточься на работе. Поверь, что исцелишь это, пока произносишь заклинание, – он посмотрел на встревоженного Элофа. – Я не дам тебе ошибиться.

Мальчик кивнул и смотрел на рану. Он нахмурился, посмотрел на Гетена и спросил:

– Можно коснуться вашей ладони, ваша светлость?

– Если это тебе поможет.

Элоф сосредоточенно прижал ладони к ладони Гетена, закрыл глаза и произнес заклинание. Зеленый свет замерцал вокруг его пальцев. Последовали тепло и покалывание. Мальчик посмотрел на свою работу, его голос дрогнул.

– Сосредоточься, – повторил Гетен.

Элоф кивнул, и чары усилились, сияние стало ярче, теплее. Кожу Гетена тянуло. Элоф открыл глаза и отпустил ладонь наставника.

– Получилось? – прошептал он.

Гетен вытер ладонь и показал ее ученику, там был розовый выпуклый след на месте свежей раны.

– Успех.

– Получилось? – Элоф радостно завопил. – Я это сделал! – он с улыбкой повернулся к остальным. – Видела, Фэдди? Я исцелил ладонь господина Гетена.

– Молодец, – отметила юная принцесса, стараясь звучать взрослее, чем в свои почти тринадцать лет, оторвав взгляд от вышивки.

Одруна сказала:

– Я говорила, что в тебе есть магия, – она отдыхала на диване рядом с ее подругой-воительницей, Марьей, точила кинжал, кольца в ее темных косах позвякивали, когда она двигала головой. С коричневой кожей, голубыми глазами и шрамами, скорваланка Одруна Склаар была заместителем в Ордене Красных клинков, небольшом собрании верных солдат и убийц, которое организовала Галина во время Войны ветров. Воительницы в Раните защищали принцессу Фэдерику Жанну Бурсук от ее безумного отца, короля Налвики Валдрама. Их пронзительные взгляды, острые клинки и дисциплина показывали, почему Галина доверила им жизнь девочки.

Элоф сжал ладонь Гетена и осмотрел свою работу, вертя ее, тыкая рану.

– Зажило не полностью, – сухо отметил Гетен, и мальчик отпустил, быстро извинившись. – Мазь? – он кивнул на баночку.

– О! Точно, – Элоф схватил ее со стола и зачерпнул хорошенько, но замер, когда Гетен покачал головой.

– Нужно немного, если ты все сделал по формуле.

Мальчик кивнул, вытер большую часть об внутреннюю сторону края баночки, а потом намазал тонким слоем вдоль раны. Он побежал на поиски бинта для ладони Гетена. Вернувшись и перевязав ладонь, он огляделся в маленькой библиотеке Ранита.

– Фэдди, дай я тебя порежу.

– Что? Нет! – она хмуро посмотрела на него, игла для вышивки замерла и блестела.

– Давай. Будет больно всего минуту. Обещаю, я быстро это исцелю.

Одруна и Марья рассмеялись. Гетен покачал головой.

– Это не повод ранить людей, – сказал он. – Целители исцеляют, помнишь?

Элоф опустил взгляд, смутившись.

– Простите. Я просто хотел потренироваться.

Фэдди фыркнула и величаво приподняла голову.

– Так тренируйся на себе.

Мальчик схватил кинжал со стола и провел им по пальцу.

Гетен издал неодобрительный звук, но новая способность очаровала Элофа.

Скорваланка ухмыльнулась.

– Думаю, вы делали так же, когда научились этому, лорд Риш.

Он посмотрел на нее невесело.

– Нет, за меня это делал теневой маг Шемел.

Элоф поднял взгляд, сделав еще порез на мизинце.

– Если ваш наставник исцелял ваши раны, как вы научились сами это делать?

– Он их не исцелял, – ответил Гетен. – Он их делал. И чем больше было крови, тем ему веселее.

– О, – Элоф посмотрел на свои раненые ладони.

Гетен стал успокаивать мальчика, что он не станет подражать мертвому наставнику, а потом что-то ощутил. Он повернулся и вышел и библиотеки, направился во дворик цитадели.

Дверь скрипнула, Одруна вышла за ним.

– Что там?

– Кто-то у края моих чар, – он прошел в конюшню и быстро прицепил седло к Ремигу.

– Друг или враг?

– И то, и другое. Я ощущаю раздражающее присутствие капитана Таксина.

Ее глаза расширились.

– Вы его ждали?

– Нет.

Бывший капитан Галины был ревнивцем, который не скрывал презрение к Гетену, но он хотел только добра Галине. Гетен презирал и восхищался им в равной мере.

– Оставайтесь с детьми, – он запрыгнул в седло, направил Ремига бежать, Одруна открыла для него калитку.

Густой туман окутал Серебряное море и забрался на сушу. От тумана Гетен помрачнел, влага липла к Хараяну, туман окутал высокие деревья леса, и густые заросли казались страшнее обычного. Даже цитадель Ранит на вершине холма не сбежала от покрова тумана.

Хотя Гетен не видел дальше носа Ремига, он и лошадь знали тропу по лесу. Они легко мчались по ней к линии черных камней, окружающей лес и отмечающей опасные чары Гетена и конец его гостеприимства для многих, кроме некоторых. Он был магом солнца, Хранителем границы Пустоты – Херра-томрума – некромант с плохой репутацией, заслуженной не его действиями, а чудовищными поступками его многочисленных предшественников. Но у такой репутации были преимущества для человека, который предпочитал общество зверей холма и пчел на своей пасеке большей части людей Кворегны.

Капитан Таксин был не из тех, кого Гетен принимал с радостью, но мужчина был верен Галине, и они сохраняли напряженный мир. Но она уехала к матери в Сурквей за Серебряным морем, и Гетен не мог представить повода для неожиданного визита Така.

Тьма туманного леса посветлела, деревьев у границы чар было меньше. Гетен замедлил Ремига до ходьбы. Фигуры двигались за камнями, становились четче, пока он приближался.

– Капитан Таксин, – позвал он. – Что привело вас в Ранит?

Капитан стражи замка Харатон с обветренным лицом в шрамах стоял за невидимыми чарами.

– Вы бы знали, если бы не проклятый туман, – ответил он.

Трое солдат в сине-серой форме Бесеры были с Таком. Гетен поразился, заметив золотой лиминт с четырьмя лепестками – символ королевской семьи Риш, его семьи – на их накидках. Он тут же посмотрел на других в их отряде – трех женщин и маленького ребенка. Все были в одежде слуг, но двое, которые стояли прямо, были темноволосой девушкой с темными веснушками и младенцем с черными волосами на ее руках.

– Церис? – Гетен поразился, увидев на пороге жену брата и его сына. Он убрал чары щелчком пальцев и заклинанием, махнул им проходить к нему. – Уже безопасно.

Все прошли в лес Хараян, и Гетен поднял чары, собрал группу и перенес их во двор цитадели заклинанием перемещения. Королева Бесеры побелела и пошатнулась, когда янтарный свет магии и туман открыли стены Ранита. Гетен поймал ее. Солдаты тихо ругались, молились от вида каменных рычащих демонов и черепов.

Принц Герезель поднял кудрявую голову с плеча мамы, огляделся большими глазами и сказал:

– Еще, дядь Геден.

Гетен забрал племянника у королевы Церис.

– Позже, когда ты поешь и поспишь. Будет много времени на магию и трюки, – он повел группу на кухню со двора.

Одруна встретила их там. Она поклонилась королеве, когда он представил их. Ее улыбка Таксину была хитрой – у них была приятная история – но она держала ладонь на рукояти меча, глядя на солдат в крови и саже.

Гетен устроил королеву и капитана за обеденным столом. Две женщины с королевой были фрейлиной и няней Герезеля. Элоф принес хлеб и сыр, фрукты и медовуху. Марья кормила солдат на кухне. Фэдди пряталась, как ей и сказали делать, когда прибывали незнакомцы.

Гетен сел с племянником на коленях. Мальчик радостно впился в еду.

– Иствит пал?

– Урсинум захватил его, – мрачно ответил Таксин.

Церис взяла кусок хлеба, протягивала кусочки сыну, но сама ела мало. Она поправила бежевое платье вокруг ног. Подол был в воде и грязи, в крови и пепле. Она была хрупкой и изящной, с темными глазами, узкой полоской коричневых веснушек на носу и щеках, тонкие бесеранские полоски огибали ее шею, ключицы и у выреза ее поношенного платья. Она была красивой, но плохо разбиралась в политике и войне.

Она выглядела храбро, но дрожь в голосе выдала ее, пока она рассказывала историю:

– Армия Урсинума появилась из тумана пять дней назад. Отряды Бесеры браво бились насмерть, но деревни вокруг были сожжены, и напавшие пробрались в цитадель, когда король приказал нам бежать.

Гетен накрыл ее ладонь своей.

– А мой брат?

Таксин ответил:

– Король Зелал забрал выживших стражей в горы Иствит. Он нападет на отряды Илькера и Этериаса, когда они пойдут дальше. Мы сожгли их корабли, так что отступать им придется долго по выжженной траве в окружении врагов.

– Налвика была вовлечена? – спросила Одруна.

– Они не участвовали в атаке, – ответил Таксин.

Гетен разглядывал капитана.

– Как ты оказался защитником королевы Церис?

– Мои люди и я отследили крикуна до Иствита. Мы не могли поверить глазам, когда войска Урсинума высадились на берег и подожгли рыбацкие деревни Бесеры. Мы поспешили к цитадели Иствит, чтобы предупредить короля Зелала.

– Они спасли многие жизни, – сказала Церис, благодарно глядя на Таксина.

– Если Зелал был предупрежден заранее, почему крепость пала? – спросил Гетен.

– Измена, – ответила она. – Кто-то открыл Восточные врата из цитадели.

Гетен резко вдохнул.

– Кто?

– Мертвец. Его товарищи убили его, но Урсинум успел пробраться, – объяснил Так.

Гетен встал.

– Я еду в Иствит. Если силы Илькера там, я прослежу, чтобы они уже не могли ступить на землю.

Это была не его роль. Херра-томрума должен был защищать всю Кворегну, а не одно королевство. Его наказывал Скирон, бог смерти, за его вмешательство. Но он не мог стоять в стороне и смотреть, как брат его жены уничтожает его родную землю и его семью. Особенно, когда атака последовала из-за лжи и манипуляций мертвого наставника Гетена.

Он прошел к комнатке возле комнат слуг, где он хранил вещи для путешествий. Он схватил короткий плащ с капюшоном с крючка на стене и накинул его на голову. Его ладони замерли.

Церис заставила его подумать о Галине.

Души питали магию Гетена – звериные и людские – хотя больше сил он получал от человека. Но жизненная сила человека быстро вызывала зависимость. И величайший источник этой силы был редкой душой с магией крови, как у его жены.

Гетен скучал по Галине. Он скучал по ее силе, остроумию, упрямству. Он скучал по ее красивому телу со шрамами.

И он скучал по магии крови в ней, связанной с ее душой.

Магия крови Галины очаровывала. Это пугало Гетена. Это заставляло его сомневаться в природе его любви к ней. Но он не собирался терять жену из-за желания некроманта. Он пожертвует собой, но не навредит ей.

От топота сапог Гетен повернулся. Одруна и Таксин вошли в комнату, когда он надевал кожаный жилет.

– Я с вами, – сказала скорваланка.

– Нет, вам нужно защищать двух королев и кронпринца, – он взглянул на Таксина и добавил. – Вам обоим.

Так протянул руку Гетену.

– Я снова рад, что знаю вас, ваша светлость.

– И я разделяю эту незавидную участь, – ответил Гетен и пожал ладонь мужчины.

Одруна сказала:

– Мы будем защищать их жизнями.

– Я знаю, – заклинание перемещения окружило Гетена, потянуло за капюшон его плаща. Он перенесся из небольшой кладовой Ранита в просторный двор Иствита.

Он знал, что ситуация в Бесере была мрачной, еще до того, как его ноги задели землю. Чары опустились вокруг него вихрем красных углей и черной сажи.

ТРИ

– Илькер лишил тебя титула, – сказала королева Амброзина, отложив вышивку и глядя на Галину со своего места на серебряном диване в Гвинкардарнлее.

Янтарный свет заката проникал в высокие окна замка, птицы пели на деревьях в саду, искали место получше для ночлега. Галина щурилась от ярких лучей солнца, разглядывая решетку на окне, украшенную бриллиантами. Она была клинком, ждущим особое горло. Лидером, которому нужна была армия, монстром, желающим отомстить.

– И он захватил мои земли, – добавила она. Аревик за ней вышивала, а их мать укачивала младенца-кронпринца.

Замок стоял на вершине утеса Сурквей, окруженного горными деревушками и золотыми каштанами. Из восточных окон замка обычно было видно реку Северную Сельгу, Кхару, заснеженные горы Валмериан, тянущиеся с севера на юг. Но сегодня тяжелый туман собрался у утеса, закрывая все, кроме вершин деревьев и высоких пиков. Туман бурлил, как эмоции Галины, и она отвернулась от мрачного вида.

Королева-вдова Урсинума, Амброзина, смотрела на дочь своего мужа, забыв о вышивке на коленях.

– На каком основании? – спросил она. Ее седые волосы были собраны на голове как корона, их удерживали шпильки с черными жемчужинами. Она была в сером шелке, хотя период скорби по убитому королю давно прошел.

Галина опустилась на диван рядом с Аревик. Она вытащила длинный меч из ножен и выудила точильный камень из сумки на полу. Она опустила тряпку на юбку бежевого платья и зеленую накидку, начала точить клинок. Он пел, пока она водила камнем по его длине.

– Он считает, что сила мага солнца помутила мой разум, заставляет меня действовать против интересов Урсинума.

Небольшая, но грозная, королева-вдова смотрела на Галину темно-зелеными глазами, твердыми, как нефрит Телеянска.

– Твой брат винит тебя в том, что тобой управляет твой новый муж.

Если отец Галины был Королем-медведем, его жена была змеей, ждущей в высокой траве, чтобы напасть на того, кто угрожает ее логову. Король Вернард управлял армией, казалось, и королевством. Но внутренний круг знал, что Амброзина управляла казной, а потому и Медведем. Вернард мало что делал без жены. Их сын, Илькер, недавно коронованный король, не выучил этот урок.

– Я еще не встречала мужчину, который может управлять Галиной против ее воли, – сказала Янте с презрением в мелодичном голосе. Она сидела слева от Галины, ее сын, принц Вернард, был у ее груди. С волосами, глазами и веснушками цвета земли на светлой коже, красота супруги короля Вернарда отвлекала дураков от ее ума. Если Амброзина управляла казной короля, но графиня Сурквей сжимала его за яйца, пока он жил. Она дала ему пятерых детей, включая Галину и Аревик.

– Илькер не должен был наказывать тебя за то, чего ты не делала, – твердо отметила Аревик.

– Верно, – отметила королева. – Это точно обидно, – добавила она, скрывая эмоции на лице.

– Да. Я билась сильнее него за землю и титул, – Галина перестала точить меч. – Но не это тревожит меня больше всего.

– Тогда что? – спросила ее мама. Графиня была светлее королевы при дворе Урсинума, но она не была мягче Амброзины.

– То, что мой брат сомневается в моей верности Урсинуму и нашему отцу.

Аревик кивнула.

– Нет слуги королевства вернее, чем Красный клинок, и Илькер знает это.

Амброзина сказала:

– Что нашло на моего глупого сына?

– Некромантия вскружила голову, – ответила Галина.

Амброзина пронзила ее взглядом.

– Твоего нового мужа?

– Нет, Валдрама, – ответила Аревик. Галина и ее сестра получили от отца рыжие волосы и светлую кожу, но младшая Персинна была с неземной красотой и мелодичным голосом их матери.

Янте вдохнула, воздух шипел сквозь зубы, они с пониманием переглянулись с королевой.

– Так Валдрам Бурсук унаследовал способности его дяди Шемела.

Галина сказала:

– Да, и его обучил этот мертвый теневой маг в тайне ото всех.

– Мальчишка скользкий, как слизняк, и ядовитый, как сорняк, – буркнула Амброзина. – Он никогда мне не нравился, – она перевела взгляд с Галины на Аревик. – Ты веришь истории твоей сестры о нападении Валдрама на нее в Древье Линне? Ты веришь, что он в ответе за смерть короля Вернарда?

– Абсолютно, – ответила младшая принцесса Урсинума. – Я не могу подтвердить то, что не видела лично, но Галина не стала бы врать о таком, как бы сильно она – мы – ни ненавидела бы Валдрама.

Янте и Амброзина кивнули.

– Я ценю поддержку сестры, ваше высочество, но мне нужно, чтобы вы и моя мать верили в мои обвинения в сторону выскочки из Налвики.

Амброзина продолжила вышивку.

– А мы могли не поверить?

Галина вздохнула.

– Редкие верят, но… – она запнулась.

– Что? – спросила Янте.

– Но мне сложно верить, что чье-то сочувствие искреннее, – она взяла сестру за руку и добавила. – Кроме Аревик и ее доброго мужа, – она продолжила точить меч. Свет сверкал на краю клинка.

Амброзина ответила:

– Я – не все, дитя, и Илькер был моим сыном, а потом стал королем. Я знаю его ограничения.

Янте добавила:

– Твоя репутация Красного клинка опережает тебя, дочь, как и ваша с Валдрамом история.

Галина опустила голову, ощущая благодарность.

– Потеря поддержки Илькера и его обвинения задели меня сильнее, чем вы знаете.

Янте вздохнула. Она рассеянно теребила круглую брошь, которую всегда носила. Символ любви короля Вернарда, там был золотой медведь с гранатовыми глазами, окруженный бежевыми соловьями.

– Твой брат всегда поддерживал тебя, защищал, особенно, от Валдрама. Так что он бросил бы тебя только из-за магии и манипуляции.

Галина кивнула.

Далеко от королевского двора в Татлисе и конфликта Валдрама, Гвинкардарнлей укрыл Янте и маленького принца Вернарда, мать и дитя успели сблизиться. Графиня ушла в свой замок после похорон короля, горевала из-за убийства единственного мужчины, которого она любила. Королева Амброзина присоединилась к ней, не хотела оставаться в Татлисе, где придворные старались привлечь внимание Илькера. В пустоте без королевы и супруги Вернарда король Валдрам повлиял на нового короля Урсинума, к недовольству Галины.

Слуги зажгли в комнате свечи и жаровни, и Галина провела тканью по мечу и стала разглядывать в поисках коррозии. Не обнаружив ее, она убрала оружие в ножны и вернула ткань и точильный камень в сумку. Ладони болели. Она размяла пальцы, похрустела костяшками. Ее ладони видели много войн, были в шрамах, мозолях, на левой ладони не все пальцы были целыми, на правой было черное кольцо. Бой придал облик ее ладоням, как и сделал ее тело подтянутым и мускулистым, а разум – острее меча. В этой комнате благородных дам Галина выделялась. Она снова была женщиной с веснушками при дворе Урсинума, где ее обзывали и не уважали, пока она не стала ломать кости и побеждать.

Может, она не должна была удивляться, что ее снова прогоняли.

– Валдрам создал новые шрамы на твоих ладонях? – спросила Амброзина.

Галина подняла взгляд, потрясенная своими темными мыслями. Она посмотрела на розовые шрамы проколов на ее ладонях.

– Да, ваше высочество. В Древье Линне.

– Чтобы забрать твою магию крови? – ее мать подвинула наевшегося принца к плечу и нежно похлопала по его спине. Галина кивнула, и графиня сказала. – У твоего отца была магия воина, как и у твоего деда. Она не передалась стороне Валдрама.

– Алчный наглец, – отметила Амброзина. – Валдрам хотел силу, но презирал то, что она появилась у бастарда.

Мать Галины и королева много раз поддерживали ее, когда ее отец недооценивал ее, потому что она была девушкой. Но Янте и Амброзина всегда верили в нее.

– Ты самая сильная из его детей, – сказала ей королева, когда она была юной, и ее братья снова бросили ее и уехали к приключениям, а король сказал, что так и должно быть, когда она пожаловалась.

– Девушкам место в покоях. Юношам – на поле боя, – сказал он.

– Еще чего, – сказала Галина и получила пощечину за грубый ответ.

Амброзина нашла ее, когда она баюкала распухшую губу.

– Мы с твоей матерью принимаем тяжелые решения, – сказала ей в тот день королева. – Твой отец – голос, который произносит их, но мы решаем, кто живет и умирает, кто достоин поддержки и золота Урсинума, а чье место в канаве. Однажды король Вернард признает силу своей старшей дочери. Однажды ты будешь в короне.

– Я не хочу корону, ваше высочество. Я просто хочу приключений, как у ребят.

Амброзина посмотрела на нее нефритовыми глазами.

– Это у тебя тоже будет, дитя.

Галина вздохнула. Она не просила о таком приключении, как конфликт с Валдрамом и Илькером. Опасность росла, давила на нее. Она посмотрела на ангельское лицо принца Вернарда во сне.

– Никто не в безопасности, пока у Валдрама корона Налвики, – сказала она, – особенно дети Кворегны. Но редкие предлагают помощь.

Амброзина оскалилась.

– Они трусы, – она вышивала черный шелковый платок, добавляя пять рыжих медведей, глядящих на большого рыжего медведя. Платок был подарком для маленького принца.

– А Айестра? – спросила Аревик. – Король Данас согласился предоставить отряды?

– Нет. Он только признал мой брак, – ответила Галина.

– Но Данас в долгу перед тобой, – Аревик нахмурилась и отложила вышивку. – Айестра в долгу перед тобой. И все четыре королевства!

– Он предложил несколько кораблей, – Галина погладила нежно янтарные волосы принца Вернарда, стараясь не будить его. Она завидовала спокойному сну брата.

– Тебе нужны солдаты, а не корабли, – заявила Аревик и вернулась к вышивке. – Несколько лодок не остановят Валдрама.

– Я не буду смотреть в зубы дареному коню.

– Конечно, если он стоит задом, – буркнула Амброзина, и Галина рассмеялась.

Сумерки наступили в мире за окнами. Слуги задвинули золотые бархатные шторы и сделали ярче огонь в камине. Дворецкий графини подал мульсум, напиток, который Гетен делал из меда, белого вина и воды. Галина взяла это с собой, зная, что мама любила напиток.

– И давно у тебя интрижка с этим магом солнца? – королева Амброзина смотрела на Галину, ее темно-зеленые глаза хитро блестели. – Надеюсь, годами.

Янте захихикала. На лице Аревик сменялись ужас и изумление.

Галина замерла, не сделав до конца глоток.

– Прошу прощения, ваше высочество, – она опустила бокал. – Интрижка?

Амброзина осушила бокал, вытерла мульсум с губ и сказала:

– Не веди себя потрясенно, Галина. Ты же не из робких. Маг вовремя спустился с темной башни Ранита и присоединился к остальной Кворегне. Он провел слишком много времени взаперти с зельями и магией. А мир в это время почти развалился, – она покачала пустым бокалом, и слуга поспешил наполнить его. Она осушила бокал залпом, проглотила и посмотрела на Галину, пока слуга наливал ей еще. – Ну?

– Мы встретились прошлой осенью, когда Его величество приказал мне провести переговоры с Гетеном, чтобы он не поддерживал Бесеру во время соляного кризиса.

Янте сказала:

– Дай угадаю, Вернард сказал принести ему верность лорда Риша или его голову.

– И ты растерялась, чью голову он имел в виду, – добавила Амброзина. Обе женщины рассмеялись, даже Аревик хихикала.

Галина посмотрела в глаза королевы и сказала:

– Я решила, что понравилось и то, и то.

– Молодец, Красный клинок, – сказала королева, ее изумление превратилось в удовлетворение. – Янте и я говорили твоему отцу, что тебе нужно выйти за Гетена Риша. Упрямый дурак игнорировал нас годами.

– Точно, – согласилась Янте. – Зарывал себя все глубже с каждым брачным контрактом, который хотел навязать тебе. Мы говорили ему, что мужчина, за которого ты выйдешь, должен быть опаснее тебя, и только Херра-томрума подходил.

– А змей Валдрам Бурсук – нет, – добавила королева, когда прозвучал гонг, зовя их на ужин. Она допила третий бокал и прошла по комнате, чеканя шаг. Как Галина, Амброзина славилась способностью спаивать солдат и важных лиц, побеждая их в кости и расслабляя их языки, чтобы узнать государственные тайны.