Текст книги "Кости внутри (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Он улыбнулся. Он хотел бы видеть ту встречу. Лица королей точно было бы приятно запомнить.

Пара древних слов, жест, и янтарный свет с серой пылью поднялись и унесли его заклинанием путешествия, он устремился в большой деревянный дом, который возвели на землях замка Татлис, дом Персинн, где пока жила его жена, принцесса Галина Аверния Садия Персинна Риш, Красный клинок Ор-Хали, графиня Валмера, герцогиня Риш.

* * *

– Оставьте нас, – сказала Галина, когда магия растаяла вокруг Гетена. Он прибыл в ее гостиную в доме в Татлисе. Ее крохотные покои были отделены от комнат короля Илькера прихожей и дверью. Временный дом королевской семьи Персинна напоминал дом Кенбиш и прошлое Кворегны, когда короли не были так далеко от подданных.

Две придворные дамы сидели напротив Галины, вышивали и болтали о бреде, который ее не веселил, судя по кислому виду. Она встала. Они двигались недостаточно быстро, и она рявкнула:

– Я сказала: вон.

Женщины сделали реверансы ей и поспешили обойти Гетена и скрыться за дубовой дверью, закрыв ее со стуком.

– Меч короля сегодня с острым языком, – сказал он, обходя жену.

– У меня всегда был острый язык, – ответила она, – для всех, кроме тебя, – она коснулась его, задела пальцами щеку, челюсть, опустила ладонь на его грудь.

Она не хотела роскоши придворной жизни. Раздражение только росло, пока зима приближалась, стройка замка замедлялась, и холодные темные дни собирали придворных внутри, и они чаще попадались на ее пути. Илькер вернул ее земли и титул, сделал ее графиней Валмера, отдав под ее защиту земли на востоке от гор Валмериан и озера Селт. Она сделала Таксина управляющим Кхары и приказала ему быстрее отстроить замок Харатон. А пока что она оставалась в Татлисе, приглядывала за восстановлением замка Татлис и напоминала аристократам, что король Илькер не уязвим, и что он не один.

Она вернется в Харатон, но только когда Татлис будет завершен, и советники Илькера докажут, что они верные и надежные. На это уйдет еще лет десять. Она никому не доверяла, ее брату – меньше всего. Гетен приходил и уходил, хмуро глядя на аристократов, которые смели ловить его взгляд, забирал жену с искрами магии, когда хотел.

Галина сказала:

– Я рада, что ты тут.

– Почему это? – он поймал ее пальцы, поднес к губам и поцеловал каждый.

Она улыбнулась, но улыбка не задела глаза. Ее улыбки редко затрагивали глаза в последнее время.

– Я хочу в Эссендру.

– Аревик родила?

Она покачала.

– Нет, но вот-вот родит.

– Хорошо. Но сначала мне нужна кое в чем твоя помощь.

Она переплела пальцы с его.

– Пустота?

– Пора поставить наглецов на место. Если Скирон хочет защиту границы Пустоты, пусть справляется сам.

– Ты боишься?

– Скирона? Может, должен, но нет. Он не может навредить мне, пока я не дам ему эту власть, – он убрал прядь волос за ее ухо. – Ты научила меня этому, – его пальцы задели ее щеку со шрамом. – Ты напомнила мне, что моя сила из жизни, а не смерти. Из мира, а не из богов.

– Хорошо, – сказала Галина. Она поцеловала его ладонь, отошла и сбросила платье. – Я посторожу тебя, – она натянула штаны и тунику, закрыла глаза и призвала кровавую броню. Как только доспех появился, Галина заняла место перед дверью, и Гетен опустился на колени на шерстяном ковре посреди комнаты. Он закрыл глаза и отпустил душу к границе Пустоты, в бесцветную Пустоту.

Он открыл глаза. Он стоял у края молочного озера, которое Скирон звал домом. Вдали у Дерева Смерти оставался черный скелет, остатки души его бывшего наставника. Он игнорировал Шемела, который кричал невнятные ругательства и барахтался. Гетен отвернулся и пошел по широкой долине. Вдаль тянулась серая пыль, сколько ему было видно.

– Зачем ты пришел? – голос был и в его голове, и вокруг него.

– Чтобы сообщить, что я – последний Херра-Томрума.

– Правда? – Скирон появился перед ним в облике Шемела.

Гетен отмахнулся.

– Если думаешь, что это меня запугает, то ошибаешься. Меня уже не впечатляют ты или твоя сила.

Скирон смотрел на него пустыми глазами, и раньше Гетен дрожал от этого. Но теперь он просто глядел в ответ и ждал, что сделает Бог смерти.

– Мы подвели тебя? – это был не голос Скирона. Он повернулся на женский голос, и его губы дрогнули от изумления. Две женщины стояли за ним. У одной были белые волосы, собранные в косы воительницы, ее одежда была доспехом с кожаными вставками. Другая была с длинными черными волосами. На ней было платье, будто стекающее по телу, движущееся без ветра.

Гетен поклонился.

– Какая честь встретить, наконец, Хотырь и Семел, – сказал он. – Мне нужно отвечать? Вы знаете, что мне приказывали нести смерть и разрушения. Вы знаете, что я был против такого долга. Вы молчали, пока мир горел и истекал кровью, желая лишь остаться живыми.

Скирон вдруг появился за его женой и дочерью, скрестил руки на груди с мрачным видом.

– Твои возражения бессмысленны, Херра-Томрума. Твой долг важнее всего. Наше выживание важнее всего. Я говорил тебе, если ты не исполнишь обязанности, я прослежу, чтобы их выполнили другие. Сделаешь, как сказано, и твой мир обновится. Что до нового Хранителя, мы знаем, что ты взял ученика. Зачем врать? Думаешь, мы не видим все?

– Мне плевать, видите вы это или нет, – Гетен скрестил руки на груди, подражая Богу смерти. – Я – не ваша марионетка. Если хотите, чтобы границу Пустоты охраняли, и создавался хаос, сами выполняйте грязную работу. Я с вами закончил.

Хотырь и Семел переглянулись, Скирон скалился, глядя на него, рос, становясь демоном.

– Ты смеешь перечить своим богам?

– Да, потому что вы только управляли мною и врали мне. Что за боги насылают такие ужасы на людей, которые поклоняются им? Чудовища. Я не буду больше потакать вашей жестокости и эгоизму. Меня презирали в Кворегне и боялись не из-за того, что я ужасный человек, а потому что я – символ чудовищных богов. Но женщина, которую ты направил на мой путь, которой хотел столкнуть меня в безумие, поступила наоборот. Она показала мне, что мое сердце не черное и пустое. Она напомнила мне, что моя магия была даром мира, а не богов.

Скирон зарычал и поднял ладонь, словно хотел ударом рассечь Гетена надвое.

Гетен поднял ладонь, глядя в гневные глаза бога, и сказал:

– Ты – не мой бог.

Кулак Скирона прошел сквозь него, ветер лишь растрепал его волосы. Хотырь и Семел охнули. Гетен стоял на месте. Бог смерти глядел на него со смесью потрясения, гнева и смирения на лице.

– Я уже в тебя не верю. Пустота – твое место. Души в ней – твоя ответственность. Сам охраняй границу, – он повернулся, замер и посмотрел на них снова. – Может, вам стоит подумать о другом подходе к существованию в мире смертных, – он ухмыльнулся и добавил. – Если только вы не хотите стать просто суеверием, сказками и надписями на старых могилах.

Гетен отвернулся от Триумвирата и закрыл глаза.

Когда он открыл их, Галина все еще стояла на страже. Она оттолкнулась от двери и размяла шею и плечи.

– Я уже хотела идти за стулом.

– Долго меня не было? – спросил он, встав. Его спина и колени ныли. Мир за двумя узкими окошками ее комнаты был темным.

– У меня успело затечь тело.

Гетен потер ноющие плечи, разминая мышцы.

– Меч короля сторожит мелкого мага. До чего дошел мир?

– Безумие, – ответила она и взяла его за руку. – Получилось?

– Да, – он улыбнулся, ощущая, как огромное бремя пропало с плеч. – И они не смогли меня тронуть! – он подхватил ее в объятия. – Не смогли коснуться.

– Ты свободен, – улыбка озарила все ее лицо.

– Свободен, – он рассмеялся, кружа ее, и целовал, пока они не стали задыхаться.

* * *

Инстинкты Галины были быстрее гонцов Эссендры. Сын Аревик родился за два дня до срока. Их отвели в спальню маркграфини по прибытию.

Солнце поднималось над цитаделью Эссен, Церис уже была там с Герезелем.

Гетен протянул руки, и сонный малыш улыбнулся и повторил жест.

– Дайте злому дяде подержать племянника, или я превращу его в лягушку в наказание родителям.

Королева Бесеры рассмеялась и передала кудрявого сына в его руки. Церис и кронпринц оставались с Аревик и Магодом, пока король Зелал следил за восстановлением Иствита. Гетен пощекотал щеки малыша и улыбнулся от смеха мальчика.

Галина забралась на кровать сестры и нежно взяла из ее рук спящего племянника.

– Как ты его назвала?

– Галитен Риан, – Аревик сжала ладонь Галины. – Мы назвали его в честь самых важных людей в наших жизнях.

Гетен улыбнулся.

– Это честь.

Галина поцеловала сестру в щеку и нежно погладила каштановые волосы мальчика.

– Похоже, Галитен будет первым прямым потомком короля Вернарда без рыжих волос.

– Но у него будут голубые глаза Персинны, – отметил Гетен. – Он будет красивым и сильным.

– Усладой глаз для женщин Айестры, – сказала Церис, и они все рассмеялись.

Аревик печально улыбнулась и коснулась шрама на щеке Галины.

– Ты всегда будешь нести бремя ошибок нашей семьи.

– Глупости. Так я выгляжу грозно, – Галина поцеловала своего спящего племянника в лоб.

– Будто тебе нужна в этом помощь, – сухо отметила Церис.

Гетен рассмеялся. У жены его брата был острый язык, а ум – еще острее. Ему нравилось, что она их использовала. Война Валдрама закалила ее. Хоть что-то хорошее эта война принесла.

Галина удобнее обняла спящего малыша.

Королева Бесеры сказала:

– Не пускайте лорда Риша к тому ребенку. Он заберет его и испортит любовью. Он в этом не знает границ.

Аревик приподняла брови.

– Правда?

Церис рассмеялась.

– О, да. От детей его каменное сердце становится мягче быстрее, чем лед от солнца.

Аревик посмотрела на Гетена и сладко улыбнулась.

– Я это вспомню, когда Галитен будет шуметь. Может, тогда ты его очаруешь.

Гетен склонил голову.

– Постараюсь, ваша светлость, – он опустил ерзающего Герезеля.

Мальчик схватил юбку матери и заскулил:

– Кушать.

Церис подняла его.

– Кому-то нужно позавтракать, – сказала она и ушла искать его няню.

Магод появился на пороге, жуя яблоко.

– Слышал, у нас гости, – он бросил яблоко Гетену. – Из сада. Попробуйте свою работу.

Гетен поймал яблоко и откусил. Он одобрительно кивнул от хруста и терпкой сладости. Плод был хорошим, с удивительной ноткой меда и пряностей.

– Это новый вид?

Магод кивнул.

Галина отметила:

– Мы пришли восхищаться вашим творением, лорд Эссенда, а не плодами вашего сада.

Магод широко улыбнулся.

– Я играл меньшую роль в создании идеала. Все заслуги у вашей прекрасной сестры.

Аревик шепнула благодарности.

Магод сунул яблоко в рот, забрал спящего сына у Галины. Он сел на диван, разглядывал лицо малыша и тихо ел, любуясь ребенком.

– Вы останетесь на пару дней? – спросила Аревик у Галины и Гетена.

Галина кивнула.

– Два дня, а потом у меня дела в Ор-Хали.

– Хорошо. Я скучала по старшей сестре, – кривясь, Аревик приподнялась у подушек и проворчала. – Рожать детей сложнее, чем казалось, когда я смотрела, как это делали собаки и лошади.

Галина взбила подушки сестры.

– Я могу тебе что-нибудь принести?

Аревик посмотрела на Гетена.

– У твоего мужа не найдется чего-нибудь от задержавшейся боли?

Он кивнул.

– Я могу сварить настой, который поможет тебе и не навредит ребенку.

Магод встал и передал сына Аревик.

– Какие ингредиенты нужны?

– Калина, тысячелистник и пустырник. Чистый медный котелок и уксус из черных яблок.

Аревик вздохнула.

– Некромант с золотым сердцем.

Он поджал губы.

– Я не знаю, почему твоя повитуха не оставила этот настой. Это основное лекарство.

– Магод принимал роды, – ответила она. – Не было времени звать повитуху.

Галина ухмыльнулась от удивленного вида Гетена.

– Дети Персинна рождаются быстро и яростно, муж.

Аревик рассмеялась.

– А некоторые не перестают быть такими, да, сестра?

Галина усмехнулась.

– Точно.

ЭПИЛОГ

Солнце грело голое плечо Галины. Она лежала на той же кровати, которую они с Гетеном разделили впервые, кровати в каменной комнате далеко от политики Кворегны.

Смех и песня доносились в открытое окно, сопровождая солнце. Ветерок трепал ее волосы. Он приносил запахи с кухни аммы Заны, дым и еда. Специи ощущались в нем, смесь пряного и сладкого. Кожаная подошва шлепала по камню в коридоре за их дверью, люди спешили по своим делам.

Голос аппы Унегана звучал с площади снаружи. Он учил праправнуков молиться в песне, благодаря солнце за восход, а ночь за сон. В этой песне была история о жадности и зависти.

Это тихое время с мужем было «делом» Галины в Ор-Хали. Побег от требований и ограничений королевской жизни стал ежемесячным ритуалом, который они начали, когда она переехала в Татлис с Илькером. Порой они навещали Гурван-Сум, иногда – Хоно-Хот или гостевые покои верного графа в Сокосе.

Когда-нибудь у них будет личная спальня в Раните.

Пальцы Гетена обвели шрамы на ее плече. Его тело грело ее, обнаженное и прижатое к ней от пальцев ног до подбородка, ее спина была у его груди.

– Что это за песня? – спросил он, словно читая ее мысли.

– Это история солнца и его тени, – ее глаза были закрытыми. Солнце грело ее лицо. Его тело добавляло ей жара. Она улыбнулась. Голоса и смех детей были полны невинности. – Все почитали солнце, и ночь заметила и стала завидовать. Она устала прятаться в тени и подкупила облака закрыть лицо солнца. Но это не принесло ночи желанную похвалу. Вместо этого стал расти страх, люди оставались в домах и плакали. Их посевы увядали, скот умирал. Они проклинали тьму, жгли свечи и костры, подражая солнцу, прогоняя ночь. Наконец, солнце устало от зависти ночи. Оно становилось все горячее, пока облака не убежали от его огня, а тени не растаяли. Люди появлялись из их домов, но солнце сжигало их кожу и высушивало землю. Люди закричали облакам вернуться и принести дождь, пока они не умерли от засухи. Поняв, что их ссора причинила все эти страдания, солнце остыло, а ночь приняла их цикл. Облака принесли дождь. Они смыли ужасы, и жизнь вернулась.

– Ого, – пробормотал Гетен. – Зависть – причина многих проблем мира.

Галина открыла глаза и перевернулась.

– Я не хочу сейчас думать о проблемах мира.

– Что ты хочешь делать?

– Лежать под своим мужем и наслаждаться его телом.

– Тогда я должен найти волю исполнить требования жены, – Гетен медленно поцеловал ее, его губы ласкали ее, его ладони скользили по ее коже.

От стука их дверь задрожала.

Гетен остановил поцелуй.

– Игнорируй это, – сказала она, прильнув к нему.

Стук продолжился, Байчу позвала:

– Открывайте, лежебоки. Я принесла еду. Утро почти прошло.

– Уходи, – сказала Галина. Она вслепую полезла за край кровати, нашла сапог и бросила его в дверь. Он попал с грохотом.

– Что это было? – осведомилась Байчу.

– Предупреждение, – ответила Галина, Гетен рассмеялся. – Уходи.

– Нет. Я несла этот проклятый поднос от кухни. Плечо болит, и я не видела тебя три месяца. Впусти.

Галина выбралась из кровати и прошла по комнате. Она открыла дверь, на ней были только черное кольцо и свет солнца.

– Нет, я не закончила с мужем.

Щеки Байчу покраснели. Она сунула полный поднос в руки Галины, повернулась и поспешила по коридору. Хриплый смех леди Риш гнал ее до поворота.

Галина закрыла ногой дверь и повернулась с подносом. Гетен сел, когда она опустила его на кровать и устроилась рядом, закрыв одеялом колени.

Его желудок заурчал. Она рассмеялась и сказала:

– Байчу сказала, что утро почти прошло.

Он взял хлеб и сыр. Она налила эль в две чашки.

– Мне нужен был сон, – сказал он, проглотив. – Я все еще плохо сплю, когда ты не в моей постели.

Галина осушила чашку.

– Как и я, но Раниту и Элофу нужен их хозяин. Король Илькер требует свой Меч и Глаза. И ты все еще пугаешь всех в Татлисе.

Он пожал плечами.

– Они привыкнут.

– Им лучше поспешить. Зима близко, и моя кровать холодная. Я разозлюсь сильнее, если выпадет первый снег, а мой муж останется в Раните из-за их паранойи.

Он опустил еду на поднос и прижал ладонь к ее щеке.

– Я ценю каждый украденный миг с тобой. Если расстояние между нами сохраняет покой в Татлисе и Кворегне, я сделаю эту жертву и приму бессонные ночи. Солнце вернется ко мне с тобой.

Она закрыла глаза и повернула голову, поцеловала его ладонь.

– Мы вместе, Галина.

Она кивнула и посмотрела в его глаза.

– Я ищу тебя в каждой тени.

– Порой я там, – прошептал он и добавил с ухмылкой, – смотрю, как ты раздеваешься.

Она шлепнула его по плечу, пока он хохотал.

– У тебя все еще манеры свиньи.

– Но ты все равно меня любишь, – смеясь, он притянул ее ближе.

– Верно, – Галина запустила пальцы в его густые черные волосы и удерживала, глядя в его серые глаза. – Я люблю тебя больше жизни. Ты пробрался под мою кожу и в кости.

Он поцеловал ее и шепнул:

– Где я собираюсь оставаться до конца моих дней.

– Оберегать меня от себя?

– Именно так, – он сжал ее крепче. – Потому что от тебя только беды.

Она рассмеялась.

– Тогда мы – идеальная пара, маг.

– Это точно, воительница. Это так.

КОНЕЦ