Текст книги "Кости внутри (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Он рассмеялся и убрал мокрые волосы с ее лица.

– Нет. Что твоя магия крови даст тебе броню.

Она раскрыла рот.

– Как твоя броня?

– Да, но усиленная кровью, а не тенями, – он нашел для нее полотенце.

Галина вытерла воду с волос.

– Но я не некромант. Ты сказал, что броня – это живая тень. Разве ее не нужно призывать и управлять ею?

– Да и нет. Призыв – это просто. Иначе Валдрам не был бы такой угрозой. Но поддержание брони на теле требует магии, за которую должна уцепиться тень.

– Не понимаю.

Он задумался на миг.

– Это как твоя броня. Каждая часть соединена так, чтобы создать защиту вокруг твоего тела, и твой жилет все поддерживает. Да?

– Видимо, да.

– Магия для тени как твой жилет.

Она кивнула с пониманием в глазах.

– Ясно. И без магии облик брони не поддержать?

– Именно. Броня работает как живая тень, которую ты использовала в Древье Линне и Татлисе. Я создам тень, привязанную к твоей душе, ограничу ее независимость. Ты призовешь ее, когда нужно, уберешь, когда она не нужна.

– Это не может быть так просто.

Он рассмеялся.

– Это и не просто. По крайней мере, поначалу. Но потом это станет легко. Ты даже научишься применять ее как оружие.

Она посмотрела на него.

– Как твои кинжалы и веревки?

– Возможно.

Она поджала губы.

– Люди не посчитают меня боевым магом?

– Некоторые уже так думают, Красный клинок.

– О, – она пожевала губу. – Но почему ты надавил на меня?

– Чтобы увидеть, придает ли магия крови тебе сил в бою.

– Хорошо. Зачем?

– Потому что ты будешь защищать броню так же, как она – тебя. Это живое существо.

Она нахмурилась.

– Не понимаю.

Как он мог объяснить это просто.

– Тень-броня бросает трусов.

Понимание проступило на ее лице.

– Она будет защищать меня, только если мне хватит сил и воли ее использовать?

– Да, и нужен источник – твоя магия крови.

Она пошла за ним к маленькому столу у окон, где свет падал лучше всего. Он уже разложил вещи из сумки, ингредиенты стояли в контейнерах, ступа, пестик и котелок ждали на столе.

– Ты ожидал, что теория подтвердится, как погляжу.

Он посмотрел на нее исподлобья.

– Когда я ошибался?

– Пару раз помню, – она поежилась и сняла мокрую тунику через голову.

– Я пытаюсь сосредоточиться, – буркнул он, отвлекаясь.

– А я пытаюсь высохнуть, – она указала на стол. – Сдержи похоть и колдуй, – она вытащила платье и накидку из сундука у кровати, сняла остальную потную одежду. Гетен смотрел на нее, очарованный подтянутым телом жены в шрамах. Он встряхнулся и сосредоточился. – Одевай тунику и штаны.

– Зачем?

– В этом ты будешь под броней, – он опустил кусочек сурьмы в котелок, отнес его к камину и опустил на угли. Он собрал больше хвороста вокруг черного котелка, поджег бело-голубым волшебным огнем.

Галина оделась, налила медовухи из графина у кровати и опустилась на диван, глядя, как он работает.

– Твоя тень-броня обитает в твоей тени? – спросила она, и он кивнул. – Я всегда думала, что ты притягиваешь к себе тени.

– Не совсем. Когда я призываю тень, она собирает другие тени, сплетает из них броню, наделяя ее силой моей души. Она защищает меня, чтобы защитить себя. Если я умру, она пропадет.

Галина зевнула.

– Это будет долго? – в комнате было тепло, и камин еще сильнее ее нагревал.

– Пару часов, – он толок ингредиенты в ступе, добавляя их по одному – черная соль, селитра и пиролюзит. – Сурьма меняется медленно.

Она вытянулась на диване и закрыла глаза.

– Разбуди меня, когда буду нужна.

Гетен дал ей поспать. Он надавил на нее на ринге, и ей нужна была энергия, пока он завершал тень-броню. Ей нужно было сосредоточиться, сила нужна была, чтобы научиться управлять этим. Он растолок последние несколько ингредиентов и получил светло-серый порошок. Он добавил очищенную воду, пять капель желтой жидкой серы. Он проверил сурьму, сел перед камином и стал равномерно прогревать котелок. Он снял тунику, вытер пот с лица ею. Прошел еще час.

– Боги, тут жарко, – пробормотала Галина, садясь и потягиваясь.

– Нужно много жара, чтобы сурьма стала жидкой, – он проверил ее снова, погасил огонь и поднял котелок с углей и на камин. Он принес ступу и осторожно добавил содержимое в жидкую сурьму. Густой белый дым поднялся, как дух, над сосудом, ингредиенты бурлили и шипели.

Галина налила еще бокал медовухи себе, принесла один и ему. Она вернулась на диван, подогнула под себя ноги, смотрела на его работу. Дым растаял, Гетен вылил содержимое котелка в медную чашу. Он поманил ее пальцем.

– Теперь нужна ты.

Она встала, потянулась, вытерла лицо рукавом.

– Мы можем открыть окна и впустить ветер?

Он сделал это, холодный воздух наполнил комнату.

– Ты знаешь, как это. Повернись, чтобы твоя тень вытянулась на полу, – она сделала это, закрыла глаза от яркого солнца, падающего в открытые окна, Гетен отодвинул стул, свернул ковер, чтобы ничто не мешало видеть ее тень. Он присел у края, скользнул пальцами над полом, прошептал заклинание, зачерпывая тень, сжимая кулак и оттягивая руку к свету.

Галина поежилась.

– Идем, – он вернулся к чаше, поднял кулак над ней и произнес еще заклинание. Янтарный свет сиял между пальцев, но пропал, когда Гетен разжал кулак. Черная тень стала жидкой, но легкой. Она собралась в его ладони, сжалась, когда он повернул руку, и не х отела падать в чашу, пока он не сдул ее.

– Ты добавил и туда свою душу? – спросила она.

– Нет. Я не хочу, чтобы она запуталась, кого защищает, – он помешал остывающее зелье медной палочкой и протянул руку. – Ты знаешь, что мне нужно дальше, и тут потребуется больше пары капель, – он поменял палочку на кинжал.

– Главное, оставь мне хоть немного, – она вложила ладонь в его руку.

– Я сказал «больше», но не все, – он занес ее ладонь над чашкой, и Галина зашипела, когда он порезал ее мизинец от кончика до основания. Рана была неглубокой, но кровь текла сильно. Наполнив четверть чашки, Гетен отпустил ее руку, вылил содержимое в чашу и добавил больше воды. Он помешивал ее, не прекращая, произнося заклинание, пока Галина прижимала тряпку к ладони. Наконец, ему понравились консистенция и цвет, и Гетен процедил зелье сквозь ткань. Он кивнул на ее ладонь и спросил. – Кровотечение остановилось?

Она поправила ковер.

– Не совсем. А что?

– Кровь не должна течь из раны во время последнего шага.

– Почему?

– Это броня крови. Тень примет облик, потянет силу из твоей души и усилит броню кровью в бою.

– Моей кровью?

– Кровью твоих врагов.

Она приподняла брови.

– Это жутко.

– Для них – да.

– Так почему важно, чтобы не текла моя кровь?

– Потому что ее влечет к крови, даже к крови господина. Я не хочу, чтобы она поглотила тебя и себя.

– Ох.

– Покажи рану, – она протянула ладонь, и он зачаровал порез закрыться быстрее.

Она пригляделась к пальцу, когда он закончил.

– Я не знала, что ты так легко можешь закрывать раны. Почему ты не сделал так с моим лицом? – она коснулась пострадавшей щеки.

– Та рана была отравлена, ее нужно было обработать иначе, – он отвел Галину к окну, чтобы ее тень растянулась на полу. Произнося еще заклинание, он медленно влил жидкость по краю ее тени. Она растеклась и заполнила тень, стала частью тьмы и на миг придала ей алый оттенок, а потом потемнела до черноты.

Галина посмотрела на свою тень, а потом на него.

– Что теперь?

– Теперь ты научишься призывать ее.

– И она сразу станет броней вокруг меня?

Он кивнул.

– Сначала нужно произносить заклинание вслух, но вскоре хватит и мысли, а потом уже и одного желания, чтобы привлечь тень-броню.

Она повернулась к нему.

– Хорошо, учи меня.

– Gveed, enaith, a cysgud, amdivin vi ad vy engilenion.

– Это старый язык. Что он значит?

– Это изначальная версия современного бесеранского. Это значит: «Кровь, душа и тень, защитите меня от врагов».

Она закрыла глаза.

– Повторишь несколько раз? – он сделал это, и она двигала губами, пока он говорил. Наконец, Галина кивнула. – Хорошо. Я попробую, – Гетен отошел, Галина произнесла заклинание. – Gveed, enaith, a cysgud, amdivin vi ad vy engilenion, – она охнула, ее глаза расширились, когда тени закружились вокруг нее, потянулись из-под кровати, из углов комнаты и из-за дивана. Они обвили ее, создавая живую броню, какую носил в бою Гетен, но алого цвета. Ее символ солнца был на поверхности. Она смотрела на броню, вытянув руки, с восторгом на лице. Когда броня затвердела, Галина прошептала. – Хотырь меня побери, – она посмотрела в его глаза. – Это… вызывает желание защищенности… и я ощущаю себя сильной.

Он кивнул, медленно улыбнулся.

– Приятно, да?

– Легче и теплее, чем я ожидала, – она постучала костяшками по пластине на груди. Звук был как у обычной брони. – Невообразимая магия, – сказала она.

Гетен рассмеялся.

– Ты видела часто, как я призываю свою.

– Да, но не думала, что сама буду в таком. Это поразительно, – она ярко и красиво улыбалась, чуть криво из-за шрама, но это все равно очаровывало Гетена. Он тоже улыбнулся.

– Тебе нужно и идеально уметь убрать ее.

Галина обошла комнату, двигаясь, привыкая к ощущению брони.

– Какое заклинание?

– Esbryd, euk meyun tehveuk. Это значит: «Тень, иди с миром», – она заставила его повторить несколько раз, а потом сказала сама.

Броня стала тенями, и Галина расстроилась. Она бросила взгляд на Гетена, призвала броню снова, смеясь, как ребенок, получивший сладости в День Семел. Гетен покачал головой и упал на диван. Он не мешал ей радоваться силе брони. Он уже забыл эту радость. Когда он создал броню, его вело отчаянное желание защититься от Шемела. Теперь он мог порадоваться с ней.

Он зевнул. Бой и магия утомили его. Он использовал много энергии на создание брони, и магия, гудящая в нем, стала едва слышной.

Галина убрала броню и села напротив него, посмотрела в окно на синий залив. Она хмурилась, поджав губы, ее радость пропала.

– Что такое? – спросил он.

– Ха! С чего начать?

– С правды.

Она вздохнула.

– Таксин назвал меня королевой, – она медленно покачала головой. – Людей за такое убивают. Армии убивают лидеров. Родня отравляет друг друга. Я никогда не хотела короны, – она выпрямилась. – Никогда. Илькер – правильный король. Он – единственный живой ребенок Амброзины. Я – бастард, и мне повезло получить Кхару. Я знаю это, – она посмотрела на него. – Я никогда не хотела большего.

Он поманил ее сесть рядом, взял ее за левую ладонь, когда она сделала это. Он поцеловал ее пострадавшие пальцы.

– Тебе нужно решить, кто ты, Галина, – она открыла рот, но он продолжил. – Да, ты – моя жена, – он поцеловал ее ладонь. – И да, ты герцогиня, принцесса, бывшая маркграфиня. Ты – лидер, солдат, Красный клинок Ор-Хали. Жертва амбиций Валдрама. Женщина, которую я люблю, – он повернул ее ладонь и поцеловал внутри. – Но так тебя зовут другие люди, – он поймал ее взгляд и сказал. – Кто ты, когда это убирают? Только тебе решать.

ДЕВЯТЬ

Галина покачнулась, желудок сжался. На воде Великого Зеленого океана «Банриона» была постоянным звуком и движением. Паруса корабля хлопали, ветер постоянно менялся. Доски стонали, цепи гремели от волн. Волны бились об корабль, кричали чайки.

Гетена этот шум и качка не тревожили. Они покинули Остендру десять дней назад, и он часто забирался на мачту и смотрел на океан. Он висел на канате, смотрел на дельфинов, плывущих вдоль корабля. Он часами был на палубе ночью, изучал звезды, смотрел на зловещее сияние крохотных существ под волнами.

– Думаю, это еда для других существ, но не знаю, почему они сияют, – сказал он Галине, делая записи и рисунки. – Думаю, это тот же внутренний огонь, что у светлячков и мха.

Галина не хотела, чтобы ей мешали тошнота и дрожь ног, и она дважды в день билась с солдатами на борту.

Хотя, по совету Гетена, она скрывала свою новую броню.

– Прибережем этот козырь в тайне от врагов до последнего, – предложил он.

Этим утром, пока «Банриона» плыла на северо-восток, а вдали было видно темную линию Северных пустошей, Галина стояла в маленькой каюте, которую делили они с Гетеном, и она была в темно-красной броне. Она подумала о заклинании «Esbryd, euk meyun tehveuk», и броня утекла с нее тенями.

Гетен отдыхал на узкой кровати. Он проснулся хмурым, не полез на мачту, как обычно, а хмуро смотрел в окошко каюты, бурчал под нос.

Ритмичные крики моряков доносились с палубы. Галина смотрела, как они тянули канаты слаженно, чем она восхищалась. Требовались навыки и сотрудничество, чтобы управлять высоким кораблем.

– Это как маленькая армия, – отметила она капитану в первый день на воде. – Корабль – ваш отряд, а море – поле боя.

– Порой и враг, – ответил он.

Галина поежилась и повернулась к Гетену.

– Мне всегда холодно, когда я убираю тень. Это нормально?

Он пожал плечами.

– Я не обращал внимания. Обычно я просто рад, что выжил, после боя.

Она рассмеялась и склонилась, чтобы поцеловать его.

– Спасибо, что создал ее.

Несмотря на его настроение, он улыбнулся ей.

– Я рад, что ты это приняла. Я помню, когда ты считала мое предложение помощи оскорблением.

Она выпрямилась.

– Я с тех пор познала уязвимость.

– А силу?

– Это тоже, – она провела пальцами по его волосам. – Я считаю тебя своей силой.

Он встал и напрягся от качки корабля.

– Это льстит, – отметил он, поглядывая на окошко.

– И это правда.

Он притянул ее к себе.

– Я рад, что ты так думаешь.

– Я не сразу поняла, – она разглядывала его профиль – сильная челюсть, острые скулы, тяжелый лоб и серые внимательные глаза. – Ты всегда рядом, – она нежно поцеловала его, обвила руками его пояс, прильнула к нему. Если она не могла быть с броней, она насладится поддержкой его создателя. Он был лучше.

Он убрал волосы за ее плечи, нежность прогнала немного строгости с его лица.

– Спасибо, что позволяешь быть рядом. Только ты мне так доверяешь.

– А Магод и Нони?

Он покачал головой.

– Это другое.

Она посерьезнела.

– Почему ты не доверяешь мне?

– Что? Я доверяю тебе, – он снова посерьезнел.

– Не во всем. Не свою уязвимость, – он нахмурился. Он отодвинулся, но она удерживала его. – Я знаю, ты что-то скрываешь от меня, Гетен. Что-то о некромантии, что, по-твоему, прогонит меня, если ты признаешься.

Он стал камнем в ее руках.

– Некоторое лучше не знать.

– Почему? Ты знаешь все обо мне.

– И ты не хочешь знать все обо мне, – он вырвался из ее хватки. Он открыл дверь каюты, замер и добавил. – Я делюсь, чем могу, Галина. Доверяй мне, когда я ее хочу говорить.

Дверь закрылась, Галина вздохнула.

– Не получилось, – проворчала она.

Словно в ответ на настроение ее мужа, зазвучал гром, далекий, но четкий. Топот ног на палубе над головой напоминал ей, каким маленьким был корабль. Кто-то мог подслушать разговор. Не важно. Пары спорили, это все знали. Гетен боялся тайны. Или боялся ее реакции. Это было ближе к правде, и это задевало. Она любила ее. Он не мог сделать ничего, чтобы она стала любить его меньше. Разозлить – да. Он это делал много раз. Но ее любовь это не задело бы.

Молния вспыхнула в окошке, через миг раздался раскат грома, шипел дождь на море. Паруса хлопали, канаты натянулись, и крики экипажа стали напряженными.

Галина прошла по короткому коридору к лестнице. Дождь и соленые брызги били по ее лицу, пока она выбиралась на палубу. Моряки закрывали люки. Паруса хлопали и развевались.

– Лучше оставаться под палубой, ваша светлость, – крикнул один из мужчин. – Шторм приближается близко. Мы не сможем избежать его. Сверху будет тяжело.

– Внизу тоже! – она пошла к Гетену, стоящему рядом с капитаном, оба смотрели на стену черных туч и молнии. Она прошла по палубе, шатаясь, добралась до мужа, и он сказал:

– Я сделаю, что смогу, но погода – не мой конек.

– Любая помощь будет приятна, ваша светлость. Это не обычный шторм.

– Это точно, – согласился Гетен. – За ним магия погоды, и не от одного мага.

– Откуда ты знаешь? – спросила Галина.

– Он движется быстрее ветра, – ответил капитан.

Она хмыкнула от неприятной новости.

– Союзники Валдрама стоят за этим?

Гетен кивнул, хмуро глядя на бурю. Он начертил сияющие золотые символы в воздухе и прошептал заклинания.

– Откуда они узнали, где найти нас? – спросила она.

– Я не знаю, и я не могу сейчас думать об этом, – рявкнул Гетен. – Я постараюсь замедлить шторм.

– Что я могу? – спросила она.

Капитан ответил:

– Ступайте под палубу, ваша светлость.

Она не слушала его.

– Гетен, дай тебе помочь.

Он взял ее за руку, но все еще глядел на тучи. Она сжала его руку, скривилась от жара у ладони, покалывание побежало по ее руке.

– Борись с моим притяжением. Не дай забрать все, – процедил он и вернулся к заклинаниям.

Галина кивнула и сосредоточилась на их связи, поддерживая его, но и не давая забрать слишком много ее магии крови. Они никогда еще так не работали. Конечно, они бились с Ведьмой инея вместе, но тут они действовали не в панике. И он боялся, что осушит ее. Раньше он не переживал из-за этого. Она ощущала его напряжение через связь, знала, когда он ослабевал, и давала ему больше сил. Но его магия ощущалась соблазнительно, словно губы на ее голой коже. Она погрузилась в магию и трепетала. Она посмотрела на широкую грудь мужа, взгляд задержался на мышцах его предплечий. Жар наполнил ее, и она закрыла глаза от гула магии между ними.

– Галина! – Гетен вырвал руку из ее хватки. Она открыла глаза, он прорычал. – Я сказал, бороться со мной!

Она сглотнула и кивнула. Галина сжала его руку, сдавила их связь и огляделась, чтобы отвлечь разум от манящей магии.

Канаты корабля натянулись, как паутина. Солдаты забирались на них, закрепляли паруса, пока ветер грозил порвать моряков и оторвать паруса от мачт. Шум волн, грома и ветра заглушал крики. Дождь бил по морю, угольная завеса пропала от вспышки молнии. Гром грохотал следом.

Капли жалили, мелкий град стучал по коже. Галина смаргивала соленые брызги с глаз, одной рукой сжимала канат, другой – Гетена, пока корабль бросали в стороны волны.

Нос корабля накренился, волны ударяли по нему, белая пена летела на палубу, сбивая моряков с ног, затапливая все. Вода бурлила, текла по дереву. Она била по люкам, грозила затопить корабль и утянуть на дно.

Гетен продолжал колдовать, а шторм растекался по небу. Но он проигрывал. Серо-белые волны сменили спокойное море. Только молния среди туч и участки бирюзовой воды давали отличить темное небо от темного моря.

«Банриона» содрогнулась перед огромной волной, паруса чуть не попали в соленую воду. Гетен сжал поручень и руку Галины. Она держалась за канат, подавляя крик. Моряки вопили, сжимали канаты и перила, мачты и друг друга. Корабль быстро выпрямился, покачиваясь.

Гетен на миг потерял концентрацию, вспышка и треск раскололи небо. Молния ударила по грот-мачте, раскалывая ее до основания. Обломки полетели. Тела падали. Паруса рвались, канаты трещали. Доски летали по палубе, сталкивали моряков в воду. Галина заметила краем глаза движение. Инстинкт спас ее и Гетена от смерти, когда она дернулась в сторону, увлекая его за собой. Но доска задела его висок, сбила его за борт. Галина держалась. Они погрузились в бушующее море.

В ушах звенело, кожу покалывало от силы молнии. Галина всплыла. Она вдохнула и закашлялась, чудом удержала мужа, потерявшего сознание. Она обвила рукой его грудь, прижала его к себе, держала его голову над водой. Она искала в воде, схватила кусок доски, запутавшейся в канатах и парусе, чтобы это помогло удержать их на плаву.

Она ждала крики «Человек за бортом!», но слышала только визг и жуткий треск дерева. «Банриона» упала на бок, мачты и паруса были в воде, моряки и солдаты тонули, волны накрывали корабль и экипаж.

– Нет! – кричала Галина. – Нет! Нет! Нет!

Крики умирающих моряков было едва слышно среди воя ветра, грома и жутких звуков разваливающегося корабля.

– Сволочи! – она проклинала ведьм погоды, которые напали на «Банриону». – Когда я найду вас, я рассеку вас от глаз до зада!

Бывшая маркграфиня Кхары, дочь мертвого короля, жена некроманта кричала на серое небо, а потом давилась холодной водой моря, сжимая крепче мужа. Его кровь придавала зеленой воде неприятный оттенок, она была песней сирены для хищников моря. Но их общий жар поддерживал ее жизнь, пока моряки и солдаты тонули в ледяной воде вокруг нее, погружаясь в незримые могилы.

– Хотырь меня побери, – выругалась она. Она не могла удерживать Гетена в руках вечно, но к дереву была присоединена веревка, и она привязала мужа к себе, а левую руку – к доске. Обломки, тела, бочки и прочее с корабля плавало вокруг нее – все, что осталось от «Банрионы» и экипажа. Галина опустила голову на доску и глубоко вдохнула, стараясь не плакать.

Она видела то, что было хуже, но не намного.

Король Вернард давился своей кровью в главном зале Харатона.

– Это было хуже, – сказала она себе.

Ее старший брат Галион был пронзен в голову на поле Ор-Хали.

– Хуже.

Ее старший брат Тириус умер в муках, когда его облили смолой и подожгли. Она сжала Гетена и кивнула.

– Хуже. Намного хуже.

Шторм быстро утих, яростный вой сменился ритмичным звуком. Галина подняла голову. Вдали волны бились об берег Северных пустошей. Шторм принес корабль ближе к земле, чем она думала.

Она коснулась губами головы мужа, стала отбиваться ногами. На это уйдет пару часов, но земля была лучше моря в любой день, как думала Галина.

– Ну же, маг. Боги еще нас не бросили.

ДЕСЯТЬ

Гетен открыл глаза и увидел бесцветный пейзаж. Он лежал в неглубоком молочном озере. Сверху было черное небо без звезд.

Пустота.

– Кровь и кости.

Если он был тут, что-то пошло не так. Он сел и огляделся. Во все стороны тянулась Пустота.

– Кровь и кости Скирона, – он видел эту часть Пустоты лишь дважды, и он не хотел встречать того, кто обитал тут, снова. Скирон Разрушитель. Бог Смерти. Истинный повелитель Гетена.

Он поднял руки. Они были не серыми, а смуглыми, как обычно. Значит, его тело не умерло в мире смертных. Но почему он пересек границу Пустоты?

Что случилось с его женой и кораблем? Галина была в безопасности?

С тихим плеском Гетен встал. Он озирался, щурясь. Он заметил что-то вдали. Башню? Фигуру? Он не был уверен, но только это было среди пустого пейзажа, и он побежал туда, рябь бежала по белой воде.

Если он был в Пустоте не по своей воле, и его тело не было мертвым, то его вызвал сюда Скирон. Он увидится с богом, примет наказание или приказы и тут же вернется к Галине. Сопротивляться не было смысла, это только оттянет их воссоединение. Его жена нуждалась в нем. Сила ведьм погоды Валдрама дала это понять.

И их как-то выследили. Дело было не в везении. Это была измена? Или другой способ? Он должен был скорее разобраться в этом.

– Я смотрю, как ты падаешь.

Божественный голос раздался за ним. Гетен обернулся. Скирон был в облике Галины, скалился. Глаза бога были белыми, и Гетен напрягся от вида этих глаз на красивом лице жены.

– Я только начал сражаться, – ответил он.

– Не впечатляющее начало.

– Я стараюсь…

– Этого мало, – прорычал Скирон. Он выпятил бедро, это было удивительно женственно для Бога смерти. Разглядывая ногти Галины, он добавил. – Корабль утонул.

Гетен сглотнул страх.

– Моя жена?

– Жива и сохраняет тебя таким.

Бог фыркнул, покопался в ее зубах, посмотрел на находку и сбросил в белую воду. Гетен покачал головой, облик сбивал с толку. Бог Смерти ценил его не больше того, что застряло между ее – его – зубов.

– Я бы предпочел иной облик для вас, – сказал он.

Скирон поднял голову Галины, посмотрел на него свысока и снова фыркнул.

– Я думал, это была твоя любимая шкура.

Гетен показал зубы.

– Она – не «шкура».

Скирон снова оскалился.

– О, ясно. Ты думаешь, что я отношусь без уважения к твоей смертной возлюбленной.

– Вы так относитесь ко всем смертным.

Скирон пропал и заговорил снова из-за Гетена.

– Я не уважаю то, что создано, чтобы поклоняться мне, смертный. Я – Смерть, и твой мир не существовал бы без меня, – холодное дыхание задело его ухо, бог прошептал. – Помни это.

Гетен повернулся, Скирон теперь был в облике Шемела.

– Это не лучший выбор.

Бог рассмеялся, земля задрожала от звука. Рябь побежала по белому озеру вдаль.

– Хорошо. Мне нравятся твои страдания, маг солнца.

Гетен скрипнул зубами.

– Направьте меня. Покажите, как помешать Валдраму создавать крикунов. Скажите, как одолеть Шемела, пока он не перешел в мир смертных.

– Остановить безумного короля Налвики? Одолеть твоего бывшего наставника? – бог склонил голову. – Зачем? Они служат своей цели.

Гетен раскрыл рот.

– Какой? Создать войну и принести страдания? Они убивают невинных детей. Убивают людей ради наслаждения и власти. Шемел угрожает сбежать из Пустоты. Валдрам портит магию. Зачем позволять этому продолжаться?

– Слепой дурак! – бог ударил Гетена, и тот отлетел кубарем в воду. Когда он перестал кувыркаться, Скирон навис над ним, большая фигура из лиц демонов, когтей и зубов. – С силой, которую не понимаешь, и способностями, которые ты не используешь. Ты. Служишь. Смерти, – он снова принял облик Шемела, его тон был пренебрежительным, он оскалился. – Ты – разочарование, – Скирон направил на него палец с когтем. – Неси смерть, некромант. Неси страх. Заражай им. Иначе я найду других, кто сделает это, – он фыркнул и пропал.

Вода вокруг Гетена поднялась. Он встал и огляделся, но земли выше не было. Он выругался, белая жидкость затопила его до колен, поднималась к бедрам. Его господин не был приятным, и Гетен жалел, что не служил Семел, Хотырь, а то и никому. Но Гетен не выбирал сам, кому служить, и вряд ли его ждал выбор.

Он шел шумно по воде к точке вдали. Он видел одинокое тонкое дерево. Он не успеет добраться, вода захлестнет его с головой.

Корабль утонул. Гетен покачал головой от новости, гадая, была ли это ложь.

– Ты принес меня сюда, чтобы врать и дразнить? – спросил он, но бог оставил его, ответа не было.

Гетен плыл, вода доставала до груди. Дерево было впереди, рука скелета тянулась над озером, манила и угрожала. Он держал голову над белой теплой водой. Она была как жидкость, которая вытекла из Ведьмы инея много месяцев назад.

Добравшись до дерева, Гетен впился в ствол. Вода еще поднималась вокруг него. Как она еще прибывала, было не важно. Скирон играл с ним, как кот с мышью. Он напоминал ему о жизни под обучением Шемела.

Гетен держался за верхние ветки дерева, но что-то впилось в его ногу, а вода все прибывала. Он вдохнул, нырнул и тщетно пытался вырваться, но ветки обвили его ступню, поднялись по лодыжке, до колена. Он выпрямился, пытался дотянуться до поверхности, но не удавалось. Он запаниковал. Его легкие просили воздуха. Его голова затуманилась, мысли путались, инстинкт вел его. Гетен бил по ветке, пинал дерево, рвался, но ветки не поддавались. Пузырьки вылетали из него, ценный воздух, хрупкая жизнь.

Легкие дрожали. Разум бушевал.

– Гетен.

Он открыл глаза.

Он увидел над собой лицо Галины. Он повернулся на бок, его стошнило водой.

Она держала его, пока его тошнило.

– Ты не знаешь, какой ты тяжелый, когда пропитан водой.

Он попытался ответить, но вода все лилась. Он встал на четвереньки, из него вылилась половина океана. Голова гудела. Легкие горели. Соленая вода жалила нос и глаза.

– Теперь я легче, – прохрипел он.

Когда он перестал выплескивать морскую воду, он встал с ее помощью. Они были на пляже у ручья, вытекающего в океан. Она подвела его к свежей воде, и он выпил почти столько же, сколько из него вылилось. Шторм был лишь воспоминанием в ясный день, хотя солнце уже миновало зенит.

– Что случилось? – прохрипел он.

– Канаты порвались. Тебя сбило доской. Повезло, что твой череп уцелел.

– Долго я был без сознания? – он скривился, пальцы нашли порез на лбу, перевязанный обрывком туники Галины. Он не помнил, чтобы его ударило, но шишка намекала на удар.

Она посмотрела на солнце.

– Около шести часов, – она поджала губы, добавила напряженно. – Я боялась, что ты не вернешься.

Он поймал ее за руку, поцеловал ее обрубленные пальцы. Он коснулся своей головы, прошептал заклинание и закрыл рану, смягчил синяки и шишку.

– Скирон хотел отругать меня.

Ее глаза расширились.

– Он говорил с тобой?

– К сожалению. Утащил меня в Пустоту.

– Он злится на тебя? – она нахмурилась. – Это не честно.

Гетен фыркнул.

– Бога смерти справедливым не назовешь.

– Видимо, да. Он думает, что ты должен был уже остановить Валдрама?

Он покачал головой и скривился от боли в левой стороне шеи. Доска ударила его не шуточно.

– Скирон думает, что я должен подражать Валдраму и Шемелу.

– Что? – охнула она. – Скирон хочет войны? Но почему?

Гетен стал качать головой, а потом вспомнил о боли.

– Я не знаю точно, только то, что он – Бог смерти.

– А Семел и Хотырь? Они представляют жизнь. Они не хотят этой резни.

Он пожал плечами и снова скривился.

– Не знаю. Я не слышал богинь.

Она смотрела на него и дрожала.

– Это безумие.

– Безумие и хаос. И я не хочу радовать Скирона. Я не выбирал быть магом солнца. Боги сделали это. Я не буду подчиняться их требованием.

– Проше сказать, чем сделать, да?

Он скривился.

– Голова болит, думать пока сложно, – он огляделся. Она соорудила грубое убежище из досок, обрывка паруса и трав на пляже. Она собрала вещи, которые выглядели как обломки корабля – парус, обломки и веревки.

Галина спросила:

– Ты голоден?

– Живот говорит, что нет.

– Хорошо, потому что почти ничего не найти.

– Если есть водоросли, этого хватит. Свежая вода – счастье. Ты поела?

Она кивнула, но не сказала, что поела. Значит, это был какой-то зверь, и она не стала описывать детали, зная, что он не ел мясо. Он это ценил.

Она сказала:

– Ты не должен двигаться много несколько дней. Ты точно получил сотрясение.

– Точно. Но мы не можем оставаться тут. Нам нужно понять, где мы, и стоит ли добираться до Телеянска, или лучше вернуться в Айестру.

– Мы ближе к Телеянску. Когда появятся звезды, сможем понять точнее, – она зевнула. – А я пока посплю.

Он согласился, и она помогла ему забраться в палатку. Она опустила ткань на входе из паруса, укутала их в другой кусок паруса.

– Почему Скирон хочет такого? – прошептала она сонно.

Гетен зевнул. Ему не было уютно, но он и не замерзал. Трава была удивительно удобной кроватью, и жар, который он всегда делил с Галиной, согревал обоих.

– Выключи мозг, воительница. Мы еще успеем обдумать эту загадку.

Она кивнула, ее дыхание замедлилось.

Гетен сжал ее крепче. Все болело, но сердце – больше всего. Он подозревал, какими были мотивы Скирона, и если он был прав, Кворегну ожидала неприятная правда и жуткий выбор. Он окружил их убежище чарами, самыми опасными, а потом уснул.

* * *

Гетен проснулся от тусклого света утра, боль пронзила от головы до пят. Не весь дискомфорт был от гибели корабля. Его магия ослабела от боя со штормом. Похищение Скироном не помогало. Ему нужно было долго отдыхать или доступ к душам. Но это его не ждало.