Текст книги "Кости внутри (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

И вот они прошли в тронный зал Древьи Линны с высоким потолком. В последний раз Галина видела там крикунов и смерть, рисунки кровью. И она думала, что умрет тут.

Голоса отражались по комнате, стали тише, когда толпа лордов и леди заметила слепого короля Урсинума, его сестру и ее мужа-мага. На них смотрели с открытым любопытством и плохо скрытым подозрением. Галина не винила Гетена в недоверии. Шелк шуршал, туфли топали по мраморному полу. Камни всех цветов мерцали на шеях и пальцах богачей Кворегны. Они были в долгу перед ней. А еще больше – перед магом солнца. Но они не признались бы в этом.

Она скалилась мысленно. Трусы.

– Что думаешь, Галина? Мы делаем правильный выбор?

– В чем? – она забыла, что обсуждал Илькер.

– Что Совет Королей станет Советом Кворегны, и там будет больше голосов.

– О, конечно, – она взяла его за руку и помогла сесть в первом ряду. – Айестра и Скорвала долго не могли говорить, они были унижены. Они заслужили место за тем столом. Как и даргани.

Она села рядом с братом. Гетен опустился с другой стороны от нее. Его ладонь нашла ее, хотя его взгляд все еще блуждал.

Голоса стали громче вокруг них, обрывки разговоров, обсуждающих, как воры смогли унести так много вещей из замка, как хорошо было иметь женщину на троне Налвики. И как они надеялись, что королева Фэдерика окажется мудрее ее предков.

Юджин оставил их и прошел по дорожке. Он поднялся по ступеням к трону и занял место за ним справа.

– Грядет еще больше перемен, – шепнул Илькер на ухо Галине. Он был необычно общительным, словно хотел поделиться с ней информацией перед расставанием на долгое время. Он стал чаще говорить о смерти и конце всего после войны.

В тронном зале стало тихо, люди поспешили на места, другие заметили Юджина, лорда-регента, у трона.

– Что за перемены? – шепнула она.

– Фундаментальные.

– Что это значит? – ее голос звучал в тишине, она хмуро смотрела на брата.

– Я ощущаю твой мрачный взгляд, – прошептал он.

– Радуйся, что не мой кинжал.

Илькер рассмеялся. Он хотя бы нашел чувство юмора. Ему не хватало этого, сколько она помнила.

– Кто вложил бред в твою голову в этот раз? – шепнула она и ткнула его в ребра.

Он игнорировал ее, фанфары сообщили о прибытии принцессы Фэдерики. Все встали и поклонились, кроме нескольких присутствующих королей.

Фэдди в серебристом и голубом прошла по ковровой дорожке, высоко держа голову, глядя на трон или Юджина. Он учил ее месяцами. Она двигалась уверенно, не спешила и не медлила.

Галина кивнула. Это было шоу уверенности и силы. Подданные увидят королеву в девочке, в каждом шаге Фэдди, в каждом жесте, в каждом слове и решении. Она несла на плечах вес всего королевства, и мир смотрел на нее. Галина не завидовала девочке. Вес короны был бесконечным бременем. Каждый рот, каждая жизнь, каждый выбор был в той короне. Став правителем, ты прекращал править собой. Ты принадлежал всем.

Он вздохнула. Было не справедливо опускать этот вес в ладошки Фэдди. Может, стоило дать девочке жить анонимно, умереть простолюдинкой, делать то, что она хотела, без требований и ожиданий.

Гетен сжал ее пальцы. Она ответила тем же. Он знал бремя короны. Он долго переживал из-за судеб душ всего мира. Даже короли и королевы не держали такой вес, с каким жил он.

– Это правильно, – шепнул он ей на ухо.

Галина кивнула. Так и было, но это не означало, что ей это нравится, или что она не пожалеет.

Юджин шагнул вперед, принцесса Фэдерика опустилась на колени на ступень ниже трона.

– Кто вы и почему пришли к подданным Кворегны? – спросил он, голос гудел с традиционным вызовом, доносился до углов комнаты с высоким потолком.

– Я – принцесса Фэдерика Жанна Бурсук, единственный выживший член королевского рода Бурсук, первая в очереди на трон Налвики. Я пришла служить как королева. Я пришла защищать своих подданных. Я понесу корону, подниму меч и поведу подданных. Я тут, чтобы вернуть мир в Налвику. Я тут, чтобы кормить народ, давать королевству союзников, защищать его от зла и тирании. Я тут, чтобы стать первой королевой Налвики. Я буду править справедливо и по воле народа.

Только первое предложение было традиционным ответом. Галина улыбнулась и подумала:

«Так они притихнут», – Гетен кивал рядом с ней. Юджин постарался. Он будет хорошим регентом для королевы Налвики.

Головы кивали вокруг. Аристократы с одобрением шептались. Она вдохновила их.

Юджин посмотрел на собравшихся.

– Среди нас есть те, кто может претендовать на трон Налвики?

– Нет, – сказал кто-то за Галиной.

– Никто, – ответил кто-то еще.

– Нет! – громче, и многие голоса подхватили вопль, и в комнате загремело это слово.

Юджин поднял ладони, и тишина вернулась.

– Встаньте и займите свой трон, принцесса Фэдерика Жанна Бурсук.

Фэдди встала, миновала последнюю ступеньку, повернулась и села на новый трон. Она повернулась к комнате подданных, взгляд был уверенным, лицо выражало решительность.

Юджин убрал ткань с древнего меча и короны Налвики, серебряные и золотые рога переплелись с сапфирами и бриллиантами. Они стояли на столе за троном. Он поднял меч и прижал край к горлу Фэдди. Она не моргнула, не вздрогнула.

– Клянетесь вести народ к миру и процветанию? – спросил он.

– Клянусь.

– Клянетесь править всеми подданными справедливо, богатыми и бедными, аристократами и простолюдинами?

– Клянусь.

– Клянетесь быть голосом и мечом Налвики с этого дня?

– Клянусь.

– Тогда берите Меч Бурсуков как защитница королевства и его народа, – Юджин опустил меч на ладони Фэдди. Она подняла его, ее руки дрожали от его веса. Оружие было длиннее ее роста.

Одобрение волной прошло по тронному залу.

Фэдди опустила меч на свои колени.

Юджин поднял корону Налвики и занес над ее головой.

– Принцесса Фэдерика Жанна Бурсук, сегодня вы перерождаетесь. Отныне вас будут звать королева Фэдерика Жанна Налвикская, первая королева Налвики. Сегодня род Бурсуков прекращает существовать. Сегодня начинается род Налвикский, – он опустил корону на ее голову и отступил на шаг.

Фэдерика встала, и вся толпа встала и опустилась на колено, когда это сделал Юджин. Он заявил:

– Слава королеве Фэдерике, первой королеве Налвики!

В тронном зале загремели слова: «Слава королеве Налвики! Слава!».

Новая королева повернулась к Юджину.

– Юджин Акселос, управляющий Кхары, – сказала она, – вам дали задание править как регент Налвики и его королевы, но вы не из Налвики, не аристократ. Вы клянетесь выполнять обязанности регента, быть верным своим взглядам, действовать благородно, судить справедливо, даже когда обстоятельства заставят вас идти против родного королевства?

Юджин повернулся к королеве Фэдерике.

– Клянусь быть честным и благородным во всем, и помогать Ее величеству принимать мирные решения во всем, даже если они касаются моего королевства.

– И вы клянетесь отдать всю власть и свое место, когда мне исполнится двадцать, когда я достигну возраста, в котором позволяется править без регента?

– Клянусь, что отступлю, Ваше величество.

Фэдди кивнула.

– Тогда поднимитесь и примите обязанности, регент Акелос из Налвики.

Он встал.

– Благодарю, Ваше величество.

* * *

Галина смотрела, как Элоф поправлял рукава зеленой туники.

Гетен сидел напротив нее, сказал, глядя на своего ученика:

– Почему ты дергаешься?

Их пригласили поговорить наедине с королевой Фэдерикой после церемонии коронации, и они ждали ее в комнатке за тронным залом.

– Эта одежда забавная, – ответил мальчик. – Когда мы отправимся домой?

Он помогал Гетену отстраивать Ранит. Гетен жил в башне, но она не была домом. Цитадель была унаследованная, с жутким прошлым, была по-разному проклята. Гетен говорил, что ее разрушение было подарком богов. Они строили Ранит, чтобы создать убежище для Галины и будущее для Элофа.

Она смотрела на них. Ее муж вел себя чуть лучше ученика. Помогало то, что они были вдали от толпы, где на них смотрели с подозрением, презрением, и лишь иногда с благодарностью. Многие подозрения падали на Гетена. Вокруг них звучали обрывки тихих упреков, пока он шел по толпе, рассекая толпу аристократов как корабль – лед.

– Что этот тут делает?

– Я думал, короли решили не пускать магов ко двору.

– Кто-то сказал, что он убил короля Вернарда.

– Я слышала, он убил короля Хьялмера и королеву Эктрину.

– У него нет тут дел. Он пытается управлять другим королевством?

Галина хотела ударить по их ртам. Но она сжимала его руку и шагала рядом с ним, подняв высоко голову, бросая вызов взглядом, ладонь лежала на кинжале на ее талии.

«Скажите мне это в лицо. Давайте».

Никто не говорил. Аристократы Налвики были трусами.

– Хватит ерзать, – рявкнула она на Элофа.

Юноша был обучен реагировать на приказ, тут же опустил ладони на колени и сел прямо, лицо было пустым, взгляд – опущен.

Она вздохнула.

– Ты не ждешь пира?

Он растерянно посмотрел на нее.

– А с чего мне его ждать, ваша светлость?

Галина поджала губы.

– Потому что еда будет из запасов всей Кворегны. Это шанс попробовать блюда из Ор-Хали.

Глаза Элофа расширились.

– Я пойду на пир?

Гетен закатил глаза.

– Конечно. Ты – мой ученик. Тебе нужно учиться общению и этикету.

– Что это?

– Как есть в обществе людей, не выглядя так, словно тебе место стойле со свиньями, – ответила Галина.

Элоф усмехнулся.

Дверь открылась, и королева Фэдерика вошла со своими Мечом и Щитом – Одруной и Марьей в бело-голубых накидках, новых цветах Налвики.

– Фэдди! – Элоф вскочил на ноги, сделал два шага, замер и покраснел. – Простите. Ваше величество.

Фэдди отмахнулась, словно отгоняла его колебания.

– Хватит, Элоф. Я всегда буду Фэдди для тебя. Теперь обними меня.

Широко улыбаясь, мальчик обнял подругу, чуть не сбив ее с ног. Ее спасли ладони стражниц на плечах.

Она была уже без тяжелой мантии, двигалась проще, прошла к Галине и села рядом.

– Как я справилась? – спросила она.

– Хорошо, Ваше величество.

Фэдди сморщила нос.

– И вы будете так меня звать? Юджин зовет, но я не могу его остановить. Он не согласится даже на Фэдерику.

Юджин сказал:

– Никогда, Ваше величество.

– Ты предпочла бы, чтобы мы звали тебя Фэдерика? – спросил Гетен.

– Фэдди, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы оба звали меня Фэдди.

– Хорошо, – сказала Галина, – но не на публике. Там бы будешь Ваше величество.

Гетен добавил:

– Нам уже хватает подозрений вокруг нас.

Фэдди закатила глаза и вздохнула.

– Они – дураки. Не знают, кому доверять, и доверяют потом не тем людям. Им лучше стать мудрее.

– Недоверие сопровождает мага солнца, – сказал Гетен и пожал плечами. – Я бы переживал, если бы было не так.

– Почему?

Одруна ответила:

– Потому что это намекнет на самодовольство, а так Кворегна и попала в этот конфликт.

Фэдди кивнула.

– Верно, – она скривила губы, хмурясь, и повернулась к Элофу. – Потому завтра собирается Совет Кворегны?

– Да? – спросила Галина. Юджин сглотнул, кашлянув при этом, но звук не был веселым. – Илькер говорил об изменении основ, – сказала она. – О чем он говорил?

Юджин провел ладонью по лысой голове. Он взглянул на нее, а потом выпрямился и взял себя в руки.

– Есть вопросы о том, может ли править ваш брат.

Галина приподняла бровь.

– Уже поздно думать об этом.

Гетен нашел ее ладонь.

– Нет смысла переживать из-за этого сегодня ночью.

Юджин кивнул.

– Лорд Риш прав.

Галина фыркнула.

– Конечно. Этой ночью мы празднуем появление новой королевы и возрождение Налвики. Элоф, наливай всем вина.

Мальчик послушался. Он знал, когда напиток был для спокойствия, ведь власть часто вызывала конфликты.

Гетен чудом добыл пять бочек своего вина, привез их в Налвику для празднования Фэдди. Элоф открыл одну, и они насладились отличным напитком. Галина назвала его жидкой радостью, смаковала медовуху в обществе чудесного мужчины. Она уже не думала о политике, которая превращала ее жизнь в навозную кучу.

– Как дела в королевстве? – спросил Гетен у Юджина.

– Стабильно, ваша светлость. Выжившие аристократы Налвики хотят уверенности. Они поддерживают члена королевской семьи, даже если это двенадцатилетняя девочка. Ее величество восхитительно показала себя и завоевала доброжелателей.

– С мудрыми советами моего регента, – сказала Фэдди.

Юджин склонил голову.

– Я хочу мира и процветания Налвики, Ваше величество. Только так в Кворегне будет гармония. Если у нас не будет стабильности, ее не будет ни у кого.

– Вернее слов еще не говорили, – сказала Галина и подняла кубок в честь своего бывшего управляющего.

– А Урсинум и Татлис? – спросила Фэдди. – А Ранит? Правда, что цитадель разрушена?

– Рухнула, – сказал Элоф, – но мы с мастером Гетеном ее отстраиваем.

– Вдвоем? – поразилась Фэдди.

– Нет, нам помогают.

Юджин спросил:

– Бесеранцы? – и Галина не знала, шутил он или был серьезен.

Гетен посмотрел на него исподлобья и ухмыльнулся, решив, что мужчина шутил.

– Телеянск.

Юджин кивнул, но слабо улыбнулся. Было приятно видеть, что ее муж и ее бывший управляющий шутили по-своему.

Юджин коснулся локтя Фэдди.

– Нам нужно идти на пир, Ваше величество.

Она кивнула и вздохнула.

– Мое время больше не будет только моим, да? – она посмотрела на Галину.

– Мне жаль, – ответила Галина.

– Не стоит. Это сделал мой отец, а не вы. Вы истекали кровью за меня и четыре королевства. Теперь я должна сделать эти жертвы не напрасными. Мне нужно убрать часть ущерба, нанесенного моим отцом.

– Нет, – ответила Галина. – Валдрам был твоим отцом, а не ответственностью, Фэдди.

– Может быть, – сказала она, – но я делаю это моим делом. Мы все должны нести свои шрамы, – она указала на Галину, на себя и добавила, – некоторые на коже, другие – под.

Галина кивнула.

– Но раны укрепили нас, как и шрамы. Они могут выглядеть и ощущаться неприятно, но они делают нас сильнее, чем мы были.

Фэдди встала и удерживала ее взгляд.

– И они защищают хрупкие кости внутри, – ее лицо стало решительной маской, какой было и на коронации, и она подобрала юбки. Юджин открыл дверь. Солдаты стояли снаружи, тут же выпрямились, их доспехи загремели в коридоре. Звучали смех и музыка. Фэдди подняла голову и расправила плечи. Корона была убрана в хранилище, сменилась диадемой с голубыми кристаллами. Королева Фэдерика Жанна Налвикская устремилась на первое празднование как Первая королева. Ее регент шел в шаге за ней, справа от нее, где всегда будет следить за теми, кто хотел Налвике проблем, кинжал за спиной был для врагов королевы, открытая ладонь была для союзников. За ним шагали Меч и Щит королевы, две угрозы недоброжелателям Фэдди.

– Иди, Элоф, – сказал Гетен. – Будь с королевой. Покажи им, что ты для нее важен, а не просто невидимый слуга.

Элоф улыбнулся и поспешил за подругой.

Галина и Гетен шли за ними, она сказала:

– Я поговорю с братом.

– Знаю, – он направил ее в пустой коридор. – И мы справимся с любым исходом, – сказал он.

– Решенное еще можно изменить, – возразила она.

– Нет, если так лучше для Кворегны.

– Если Илькера уберут с трона, ты знаешь, что это будет значить для меня. Для нас, – она прижала ладонь к его груди. – Я буду королевой, Гетен. А ты магом. Совету будет плевать, что мы – муж и жена.

– Мы найдем способ.

– Нет, я покажу им, что они не могут дальше вешать на меня свои ошибки. Корона останется с Илькером, нравится им это или нет.

– Придется многим перечить.

Она пожала плечами.

– Они меня не пугают.

– Тебя редкое пугает, жена. Прошу, мудро выбирай сражения.

– Я так и сделала, – она склонила голову. – Я выбрала тебя.

Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

– И я благодарен.

– Выходите из укрытия, – позвал знакомый женский голос из главного коридора. Церис и Зелал были там с принцем Герезелем.

Гетен потянул Галину за собой, пожимая руку брата.

– Как твое исцеление?

– Неплохо, – ответил король Зелал и коснулся пустого левого рукава. – Я стал медленнее со щитом, но все еще быстр с мечом, – он напряг правую руку. Жуткая рана не раздавила короля Бесеры, не сделало тусклой улыбку королевы, когда она смотрела на него.

Герезель появился из-за мамы, одна ладонь была во рту, другой он сжимал ее бархатную юбку.

Гетен присел на корточки и взял его за руки.

– Иди сюда, племянник. Я слышал, у тебя режется зуб. Покажи-ка.

Мальчик улыбнулся почти беззубой слюнявой улыбкой и прошел к дяде.

Гетен подхватил принца на руки и поцеловал его черные кудри.

– У меня есть то, что поможет с зубами.

– Это уменьшит его боль? – спросила Церис. – Он плохо спит, – в ее голосе звучала нотка отчаяния.

– Да, – Гетен передал ей ребенка и вытащил пакетик и ложку для сахара из кармана. Он смазал ложку каплей янтарной пасты из пакетика и вручил ее племяннику. Герезель покрутил ложку, стукнул ею Гетена по подбородку, захихикал и сунул ее в рот. Он жевал ложку с сосредоточенным видом.

Галина рассмеялась и вытерла подбородок мужа.

– Бей, а потом спрашивай. В его венах точно нет крови Персинна?

– Жаль, но нет, – ответил Зелал, а Церис добавила:

– Было бы хорошо, если бы была, леди Риш. Я бы с радостью сообщила всем о родстве.

* * *

Следующим утром Галина скрывалась в узком коридоре за тронным залом. Он вел в комнаты совета Древьи Линны, и она ждала брата. Илькер вышел из главного зала в обществе четырех стражей. Она вышла из теней и преградила дорогу.

– Илькер, на два слова.

– Леди Риш, ваше величество, – сказал один из стражей.

Илькер рявкнул:

– Я не глухой, Ваникс. Я знаю голос сестры.

– Хорошо, сир.

Галина забрала ладонь брата у Ваникса и опустила на свою руку.

– Возьми меня на встречу.

Илькер покачал головой.

– Ты знаешь, что я не могу.

– Я знаю, что ты можешь. Как Меч и Глаза короля, я могу стоять у твоего плеча и выражать мнение.

– Но…

– Илькер, – их отец говорил с таким упреком все их жизни.

Он вздохнул.

– Хорошо. Но другим это не понравится.

– С каких пор мне есть до этого дело?

Он рассмеялся и сжал ее руку.

– Ни с каких. Мне повезло с такой яростной сестрой.

– Да, – она потянула его к двери комнаты совета королевы Фэдерики. – Идемте, Ваше величество, покажем лидерам Кворегны, как много еще запала в крови Персинна.

Илькер поравнялся с ней.

– Думаю, они знают.

Солдаты у двери посмотрели на Галину, но пропустили ее и брата в комнатку.

Серебро и позолота, комнату совета занимал круглый стол с шестью стульями. Королева Фэдерика, Арик-бок, король Данас, король Зелал и канцлер Скорвалы, Самик Склаар, сидели за ним, болтали и спорили, решая судьбу Кворегны. Несколько советников и управляющих стояли у их плеч или сидели неподалеку, включая амму Зану, которая криво улыбнулась от вида Галины.

– Король Илькер, рада, что вы присоединились к нам, еще и в такой славной компании, – Фэдди указала на пустой стул справа от себя. Юджин, как всегда, стоял у ее плеча, его брови приподнялись при виде своей бывшей маркграфини, ведущей ее брата.

В комнате стало тихо, Ор-Хали, Бесера, Айестра и Скорвала заметили прибытие короля Урсинума и его сестры.

– Красный клинок – ваша управляющая, Илькер? – спросила Самик, ее хриплый голос звучал осторожно.

– Галина – мой Меч и Глаза, – он сел рядом с Фэдди. – Я доверяю ей жизнь и королевство.

– Это новое, – сказал Арик.

Галина прищурилась, глядя на давнего друга, и провела пальцем по своей щеке со шрамом, остановила его у губ, словно говоря: «Тихо, старик. Ты у меня в долгу».

Он закатил взгляд и шумно выдохнул.

Илькер устроился на стул, Галина встала за ним, широко расставив ноги, хмуро глядя на собравшихся.

Фэдди постучала рукоятью кинжала по столу.

– Это собрание Совета Кворегны считается открытым, – она повернулась к Арику. – Арик-бок, вы попросили об этой встрече. Прошу, объясните причины.

Король Ор-Хали, старший из собравшихся, медленно посмотрел на остальных.

– Кворегне нужны сильные лидеры, – его взгляд остановился на Илькере, а потом он посмотрел в глаза Галине. – Лидеры, которые не боятся конфликта, которые не прячутся, когда начинается бой.

– Это очевидно, – сказал Данас.

– Потому я предлагаю забрать корону Урсинума у короля Илькера и передать правление в королевстве его старшей сестре, принцесса Галине Авернии, Садии Персинне Риш.

Зелал сказал:

– Поддерживаю…

– Нет! – Галина ударила кулаком по столу.

Лидеры Кворегны отреагировали, некоторые вскочили со стульев, другие смотрели на нее, щурясь.

– Думаю, вы этого не ожидали, – тихо пошутил Илькер.

– Я не хочу корону, – она выдерживала взгляд Арика. – Ты это знаешь.

– Тогда принцесса Аревик будет королевой, – он пожал плечами, словно решение было простым.

Галина выпрямилась и скрестила руки.

– Нет, наша сестра слишком юна, и она вот-вот станет матерью. Не бросайте это бремя совета на ее плечи или мои. Ты отводил взгляд, когда Валдрам терзал свою семью и королевство. Илькер игнорировал мои предупреждения после того, как наш кузен убил нашего отца и чуть не убил меня. Теперь Кворегна в ужасном состоянии, и ты хочешь, чтобы я это исправляла?

Илькер вздохнула.

– Будь реалистичной, Галина. Я слепой и без мозгов. Я не смог увидеть меч, даже когда у меня были глаза. Я не верю, что смогу это исправить, как не верит и Совета. Но они верят, что ты можешь. Люди поддерживают тебя. Армия идет за тобой. Я лишь фигура, бремя, тело, об которое ты спотыкаешься.

– Ладно. Будь фигурой. И я еще не спотыкалась. Корона останется на твоей голове, Илькер. Ты не привяжешь меня к этому бремени.

Зелал возразил:

– Но…

– Но ничего, – рявкнула она. – Это бремя Илькера, и ему разбираться с советом.

Илькер покачал головой.

– Бесера и Урсинум сожжены из-за меня, Галина. Десятки тысяч мертвы или страдают из-за меня, – он опустил голову. – Наши матери и брат мертвы из-за меня.

Она сжала его плечо.

– Я помогу. Ты знаешь. Но я устала бороться, потому что короли за этим столом напортачили в Кворегне.

Арик-бок сказал:

– Ты – лидер, в котором нуждается Урсинум, Галина. Сильная королева.

– Мне было семнадцать, когда я чуть не умерла ради мужчин за этим столом. Я не смогу родить из-за ваших войн, – она опустила ладонь на подлокотник стула Фэдди. – Королева Налвики потеряла всю семью из-за вашей апатии, – кости под ее шрамами ощущались хрупко. – Сотни невинных детей и жителей умерли из-за вашего бездействия. И я боролась месяцами, чтобы покончить с войной, которую вы могли предотвратить, – она уперлась в стол, ладони лежали на прохладной поверхности. – Я сделала более чем достаточно, чтобы исправить ваши провалы, Ваши величества. Больше вы ничего от меня не получите.

– Совет не просил твоего мнения по теме, Галина, – сказал Арик. – Мы повелеваем тобой.

Она вытащила кинжал из левого щитка на руке и вонзила его в центр стола. Кинжал раскачивался, она склонилась к старому другу и ответил:

– Хочешь проверить это, Арик?

Он моргнул.

Зелал рядом с ним потирал свою челюсть.

– Я знаю, что это значит для тебя и Гетена.

– Нет, не знаете, – рявкнула она. – Держите банальности за зубами, Ваше величество. Они мне не нужны, я не ваш охотничий пес, – она выпрямилась, вытащила кинжал и сжала плечо брата. – Я поддержу своего короля. Но я не заменю его.

Королева Фэдерика постучала рукоятью по столу. Все посмотрели на юную правительницу Налвики.

– Я убираю пункт с обсуждения.

– На каком основании? – недовольно прогудел Арик.

– Замена правителя Урсинума несогласным лидером пошатнет уже хрупкое состояние королевства и станет угрозой для зарождающегося мира в Кворегне.

Самик Склаар постучала костяшками по столу.

– Поддерживаю.

– И я, – сказала амма Зана с места за Ариком.

Фэдди постучала по столу снова.

– Решено. Король Илькер Амброз Персинна останется правителем Урсинума с полной поддержкой его Меча и Глаз, воительницы Галины Персинны Риш.

ТРИДЦАТЬ ТРИ

– Стоп, – крикнул Гетен с открытого второго этажа растущей башни цитадели. Элоф перестал идти в большом деревянном колесе, с помощью которого они поднимали и опускали груз, и закрепил его.

– Готово, мастер Гетен, – крикнул он и остался ждать внутри. Гетен подвинул крепеж веревки, чтобы следующий камень был в паре дюймов от растущей стены Ранита.

– Опускай его. Медленно.

– Хорошо, – Элоф убрал крепеж и пошел спиной вперед.

Колесо скрипело, веревка стонала, но со скрежетом большой кусок серого камня встал на место, Гетен направлял его. Он убрал веревку и перебросил ее через балку крепежа, спустил конец с края стены. Пока он закрывал бреши цементом, Элоф закрепил колесо и спустился по деревянным лесам, которые они возвели вокруг растущей новой башни цитадели Ранит.

Мальчик крикнул с земли:

– Еще камень, мастер?

Гетен встал, отряхнул руки о грязные штаны и посмотрел на опускающееся солнце.

– Нет, думаю, на сегодня хватит.

– Мы хорошо продвинулись, – сказал Элоф, глядя на башню и своего наставника.

– Ты хорошо трудишься, – ответил Гетен, и его одарили широкой улыбкой. – Убирай и разводи огонь в камине.

– Там остались рагу и хлеб, – сказал мальчик и пропал в маленькой кухне, примыкающей к башне.

Они завершили кухню и главный зал с помощью людей из Телеянска – экипаж Масорина, который приплыл по Южной Сельге так, что пропустил последний бой. Локшин счастливо оставил своих солдат помогать в строительстве того, что нечаянно помог уничтожить. Как только кухня и зал были завершены, Гетен отправил рабочих чинить замок Харатон и его деревню. Он и Элоф взялись за оставшуюся часть башни вдвоем.

Он посмотрел на север, где отстраивали замок. Древние балки из дуба горели днями. Крыши и полы обвалились. Остались почерневшие стены. Камень пришлось разбирать до фундамента.

Он покачал головой, забрался на леса и спустился. Его тело болело от труда, но эта боль была приятной, ощущалась как достижение. Он замер у бочки с дождевой водой у двери кухни и умылся. Пыль была на шее, во рту и носу. Казалось, на него высыпали гору пыли. Он снял грязную тунику и оставил ее висеть рядом с туникой Элофа на крючке у двери, а потом сбросил рабочие ботинки и вошел на кухню.

Мальчик был в чистой одежде и суетился у камина. Его энергия казалась безграничной. Гетен не помнил, чтобы был таким оживленным в его возрасте.

Он пошел в главный зал, где они с Элофом спали, ели и жили, когда не строили башню, не планировали размещение балок в дневнике и не месили цемент или точили камни во дворе.

– Не оживленный, – буркнул он. Он учился у Шемела, и это было постоянными мучениями. Те уроки по жестокости он точно не будет преподавать своему ученику.

Элоф учился строить, вести ферму, ухаживать за пчелами и делать медовуху. Он продолжал уроки в магии, но только исцеляющей. Гетен не стал бы создавать еще одного некроманта, и точно не еще одного Хранителя Пустоты. Он замер, оглядел пустой зал. Его ждало столкновение, и он не мог оттягивать.

«Этой ночью, – подумал он. – Если Галина сможет уйти со двора».

Он правильно делал, лишая Скирона еще одной смертной пешки. Иначе быть не могло. Боги отдалились от верующих в них, и это расстояние породило безразличие по обе стороны границы Пустоты. Кворегне не нужны боги, которым нравятся страдания народа. Души мертвых могли найти новые тела без помощи богов. Сторонники Одного бога доказывали ошибку, какой был Херра-Томрума. Хранитель был роскошью Скирона, а не необходимостью мира смертных.

Гетен сменил грязные штаны чистыми синими, добавил коричневую тунику и теплые домашние сапоги.

Он вернулся на кухню, Элоф уже наливал овощное рагу из котелка на огне в миску. Ржаной хлеб уже ждал на столе с маслом и остатками летних фруктов.

Гетен откупорил бутылку медовухи и налил им обоим.

Мальчик подал миску ему, потом налил рагу себе. Они ели в уютном молчании.

Гетену нравился Элоф, что удивляло его. Он не ожидал, что сможет легко заметить Магода, но мальчик, как и его предшественник, говорил, только когда нужно было, быстро учился, и, может, из-за общения с принцессой годами, он не преклонялся перед Гетеном. Он был достаточно едким, но кривился, когда не соглашался с наставником. И все же он был умным и обычно оказывался прав. И Гетен не наказывал. Они поладили, и он был рад передать знания Элофу, был рад еще больше, что ему помогали отстраивать Ранит. Он мог оставить рабочих, но с законченными залом и кухней у них было укрытие на зиму. Он разместил мастерскую и кладовую в зале. У них было все, что требовалось, чтобы пережить снежные месяцы.

Честно говоря, Гетен не хотел больше человек вокруг. Их недоверие душило его. Кворегна считала его чудовищем, что бы ни говорила Галина, как бы она ни напоминала тем, кто слушал, что его магия спасла их от худшего тирана. Это не помогало. Мнения не менялись. Подозрения были тяжелым мокрым одеялом, удушающим и холодным.

Он взглянул на Элофа. Он пытался отговорить мальчика от изучения магии, но это было в крови Элофа. Даже сейчас Гетен гадал, могла ли Лаума быть его матерью, а не тетей, и мог ли он быть отцом Элофа. На руках и грудной клетке мальчика были тусклые узоры на коже, и это было сильным аргументом в сторону той правды. Но она оставила тайну, умерла с ней в темной деревне, истекла кровью под старой телегой. Не важно. Он принял мальчика как ученика, потому что Элоф мог стать хорошим целителем, и у него не было семьи, почти не было перспектив. Да и Гетен хотел передать лучшую часть его знаний.

– Я отправлюсь в Татлис после ужина. Меня может не быть несколько дней. Обточи еще несколько камней и закончи ряд ульев, пока меня нет.

Элоф кивнул, жуя. Он привык к отсутствию Гетена.

– Если что-нибудь понадобится, езжай на Педране к деревне.

Элоф проглотил.

– Я сделаю еще свеч.

– Воска хватит? – спросил Гетен. Мальчик кивнул, рот был полон хлеба. – Хорошо.

После ужина Гетен оставил ученика делать свечи у камина. Он прошел во двор и посмотрел на проступившие звезды. Солнце село, оставив лиловый синяк на горизонте. Звезды мерцали на чистом небе, поднялся полумесяц, тонкая полоска серебряного света переливалась, как бриллианты в Серебряном море.

Он должен был дать Галине что-то сияющее и дорогое, кольцо или ожерелье. Хотя ей хватало драгоценных камней. Драгоценные камни короны Урсинума анонимно вернули через ночь после того, как Гетен сообщил округе, что искал их, и что тому, у кого они обнаружатся, поджарят кишки.

Галина отметила:

– А ты гадаешь, почему они тебя боятся, – когда услышала об его угрозе.

Он пожал плечами.

– Это сработало.

Галина. Он сделал вдох и почти ощутил ее – пряности и цветы лиминта, лошадь и пот, капля похоти. Он улыбнулся. Ему хватило бы и капли. Он любил жену, любил всей душой. И ему не нравилось делиться ею с Урсинумом, но он не подвел бы ее, хоть на него и смотрели мрачно при дворе. Она была его. Его женой, его вдохновением, его совестью, его душой, его причиной жить. Она делала жизнь не напрасной, достойной того, чтобы за нее сражаться и умирать.

И никому не хватило бы смелости обвинить ее в нарушении закона, не пускающего магов в замок. Особенно, когда она напомнила Совету Кворегны, что технически закон касался только двора Бурсука в Налвике, которого уже не существовало.