Текст книги "Истинная для Ворона (СИ)"
Автор книги: Мирослава Адьяр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
63. Флоренс
Верила ли я в то, что сказала Ши?
Не знаю. Это не тот вопрос, на который я могла бы ответить громко и четко, стоя на площади и глядя на толпу своих демонов, медленно поднявших головы и глазевших на меня из темных уголков души.
Я бы тихо прошептала: «Может быть».
Гильдия выглядела как точка отсчета самых больших моих ошибок; где-то на краю сознания постоянно вертелись мысли, мрачные и тревожные, и я с трудом могла отмахнуться от одних, но только для того, чтобы на их место сразу же пришли другие. Они разрывали мне голову, нашептывали в уши и орали, как сумасшедшие, дергались, толкались и дрались между собой.
«Не окажись ты там полгода назад, и…» – прошипел особенно настойчивый голос.
И что? Сошла бы с ума. Превратилась бы в очередное безумное чудовище, которому одна дорога – пуля в висок.
Но попытка приблизиться к магистру лишь отсрочила неизбежное, и я не могла не понимать этого. Я все еще болталась над бездонной пропастью безумия, и веревка, что держала меня, с каждым днем истончалась все больше.
Этот мир коробил меня, выворачивал наизнанку, перетряхивал самые давние страхи и играючи поднимал их на поверхность, подталкивал к выводам, что были мне совершенно несвойственны. Медленно, но верно пробирался липкими пальцами в самое сокровенное, действуя через вторую душу.
Канарейка взволнованно металась внутри, чирикала и требовала чего-то, но каждый раз, стоило только обратить на нее внимание, отодвигалась все дальше, пряталась в самых темных уголках, расползалась желтой дымкой, будто боялась кого-то или чего-то извне.
Усталость и странное поведение птицы давили, как может давить земля на случайно закопанного «покойника» – и выход искать поздно.
А тут еще и Буря…
Явился – не запылился, долбаный ублюдок. Скалился, будто уже победил, а его обезображенное ожогом лицо постоянно подергивалось и менялось, как пластилин, если сжать его слишком сильно.
Ши почему-то медлила, хотя я бы с радостью всадила в него пулю, будь у меня пистолет.
– Готова к расплате?
О нет, сукин ты сын, я тебе сейчас сама устрою расплату. За все!
Канарейка рванулась вперед, со всей дури влепилась в самодовольную физиономию Бури, а я уже неслась следом за ней, не слыша его криков и не чувствуя земли под ногами. Удар вышел – что надо. Мощный, с хрустом, и я искренне надеялась, что это треснули не мои ребра, а каждая проклятая кость в теле ублюдка.
Слава всем богам, что Ши все поняла правильно, и уже через секунду от нового удара Буря потерял равновесие и отклонился назад. Его руки еще пытались за что-то ухватиться – но тщетно, а в глазах мелькнул самый настоящий страх: тягучий, темный, затопивший радужки.
И мне нравилось то, что я видела. Я хотела чувствовать больше, пропитаться ощущением беспомощности мрази, втянувшей нас в свои игры.
Мы вылетели в дыру в стене все втроем, и я успела заметить и обрадоваться, что под нами была рыхлая поверхность дюн.
Извернувшись, я ухватила Бурю за горло, и уже через мгновение парень пронзительно верещал, влепившись лицом в песок.
Больно, наверное. Так тебе и надо!
Не успела я вдоволь позлорадствовать, как мощный удар в бок согнул меня пополам и повалил на землю рядом с Бурей. Что-то просвистело над ухом, и клинок Ши прочертил полосу, взметнув песок вверх, аккурат между нами, заставив парня откатиться в сторону и вскочить на ноги.
Меч оказался в его руке быстрее, чем я успела это заметить.
– Двое на одного, – из горла Бури вырвался сдавленный кашель вперемешку со смехом. – Что, Ши, боишься не справиться без подружки?
– Ты на Кулган тоже не один прилетел, – презрительно бросила в ответ девушка. – От большой смелости, наверное.
– Если бы вы добровольно отдали то, что мы хотели, то никто бы не пострадал!
Ши склонила голову набок, будто вообще не ожидала услышать такую чушь. Я встала с ней плечом к плечу, с оружием в руке, готовая к бою. Быстро окинув взглядом пояс Бури, я не заметила мешочков с бомбами. Он, конечно, мог держать их в кармане, и стоило поостеречься, потому что второго взрыва мы бы не пережили.
– «Добровольно отдали»? Ты рехнулся! Ты понимаешь, что можешь обречь человечество на вымирание?!
– Это ты не понимаешь, – Буря вытянулся в полный рост и гордо вскинул голову. – Камкери никогда не собирались захватывать вселенную.
– О, у нас тут нашелся знаток психологии сбрендившего народа! – Ши сплюнула на землю кровавый сгусток. Ее нижняя губа кровоточила, а некоторые слова сминались и коверкались. Видать, она не слабо прикусила язык. – Они уничтожали наши города. Колонии! Годами вели войну против людей и других рас, разнося повсюду свою заразу, а ты хочешь подарить им способ беспрепятственно путешествовать! Отдай мне Ключ!
Она рванулась вперед и рассекла воздух снизу вверх. На мгновение мне показалось, что слой пространства вокруг клинка заискрил, и следом за острием протянулась дуговая зеленоватая полоса.
Буря легко ушел от удара, но сбился с шага. Нога подвела, и, припав на правое колено в вязком песке, парень едва отвел новый выпад, нацеленный прямо в лицо. Меч должен был расколоть его голову, как спелый плод, но вместо этого едва задел обожженную щеку.
Пригоршня песка полетела в лицо Ши, запорошив глаза, но ударить Буря не успел. Нарвался на мой клинок. Сталь звякнула о сталь, высекая искры и призрачную зелень.
Отведя удар в сторону, я от души впечатала сапог в грудь парня, валя его на спину.
Пригвоздила бы его с радостью, будто сушеную бабочку, но Буря оказался быстрее: откатился в сторону и вскочил как ошпаренный, клинок перед собой выставил и переводил взгляд с меня на Ши и обратно.
– Услышь меня! – Буря скалился как одичавшая собака, почуявшая запах свежей крови. – Тот, кто управляет ими, никогда не хотел завоеваний. Он искал ключ от врат не для этого!
Протерев глаза, Ши посмотрела на парня так, что захотелось сквозь землю провалиться.
– А для чего же?
– Чтобы уйти, – Буря резко мотнул головой и нервно облизнулся.
Ши замерла, задумалась о чем-то.
Неужели она ему поверит?!
Мало он горя причинил?
Но канарейка затаилась в груди, прислушиваясь к его словам, будто они и правда имели смысл.
– Что такое несколько сотен планет в сравнении с оставшейся галактикой? – парень говорил так уверенно, что стало не по себе. – Мы не отдадим им Ключ, как ты не понимаешь?! Просто позволим питаться.
– И сколько?
– Что «сколько»? – Буря удивленно моргнул.
– Сколько систем вы собрались им скормить, сукин ты выродок?
Буря вскинул голову и широко ухмыльнулся.
Да он поехавший! Он даже не понимает, что это значит – отдать на растерзание целую систему. И даже не одну, а…
– Сколько потребуется! Может сотня, – он качнул головой, отбрасывая со лба прилипшую прядь. – Может пара сотен. Пойми, Ши, жертвы необходимы! Потом камкери просто отправятся следом за повелителем, который очень хочет вернуться домой. Он нас больше не побеспокоит.
– Сотня или две систем? – Ши перекатила слова на языке и гадливо поморщилась, будто попробовала одного из жуков Эрты, а потом посмотрела на меня. – Валим его. Только сильно не калечь – он еще должен дойти до города.
Ши двинулась прямо на Бурю, а вокруг нее жар пустыни колебался кроваво-красным маревом, тянулся хвостом за волосами и острием клинка.
Буря потянулся к карману, но в этот момент девушка просто растворилась в воздухе, растаяла как туман под палящим солнцем, чтобы через секунду оказаться на два шага ближе, встать с врагом почти грудь в грудь.
Он принял первый удар и уже поднял меч, чтобы атаковать в ответ, но моя подсечка опрокинула Бурю на землю, а Ши села сверху, приставив острие клинка к напряженной шее.
– С двумя соперниками ты уже не такой уверенный, да? – придавив лезвие к коже, она завороженно наблюдала, как под сталью набухают капли крови.
Было бы так просто все закончить здесь…
Отведя свободную руку назад, Ши сжала ее в кулак.
– Спокойной ночи, – прошипела она злорадно.
64. Ворон
Каифа шла первой, вела нас по узким коридорам и иногда останавливалась, чтобы прислушаться к голосу корабля. Если этот голос и правда был, потому что слишком уж подозрительно выглядело ее сотрудничество. Такая дикая кошка ничего бы не стала делать без причины.
Иногда я ловил взгляды девушки, брошенные в сторону Фэда, но магистр оставался совершенно бесстрастным и холодным, как какая-нибудь ледяная глыба, а любое слово Каифы пресекалось на середине выразительным поглаживанием рукоятки клинка.
У меня не было ни малейшего сомнения, что Фэд без зазрения совести отрубил бы ей голову. Я, конечно, раньше подозревал, что магистр не страдает сентиментальными привязанностями к бывшим любовницам, но тут так остро пахло неприязнью, что воздух искрил и мог взорваться в любую минуту.
У меня не было привычки верить первым встречным, особенно если эти самые первые встречные таскали за собой одурманенных и обезумевших двоедушников. От одной только мысли, что девка могла быть причиной такого состояния волка, внутри все переворачивалось от отвращения.
Разумеется, есть ситуации, когда человек просто отказывается вступать в связь, никто от этого не защищен. Саджа запрещает двоедушникам насилие: мы можем лишь добиваться, но не принуждать.
Мало какой человек при первом же заявлении, что вы его «избранная» или «избранный» начнет верещать от счастья и прыгать на одной ножке, но вот такое я видел впервые. Волк шел за Каифой как дворовая собака, которая выпрашивала милости у господина. Тыкался носом в ее плечо, пытался коснуться, на что получал только пинки и раздраженное шипение.
Обращенных убивали, потому что процесс нельзя остановить.
И к лучшему. Никто из них не заслуживал такого скотства.
Каифе же было все равно. Она нашла для себя развлечение и всласть им пользовалась, иногда бросая в волчью морду какой-то порошок, отчего двоедушник становился еще покладистее.
Девчонка остановилась на развилке и прислушалась, а через секунду уверенно свернула в правый коридор.
– Оно того стоило? – вопрос повис в воздухе, но я точно знал, с кем Каифа разговаривает.
– Что именно? – Фэд глубоко вздохнул, а на влажном виске мелко запульсировала жилка.
– Предательство Совета, бегство? Вы вообще в курсе, сколько пообещали за ваши головы? Похоже, я была первой, но потом явятся и другие.
– Таких ловцов-телепатов, как ты, Каифа, – единицы. Разумеется, если ты никого не наведешь на наш след, то отследить «Цикуту» будет уже невозможно.
Фэд давал ей последний шанс поступить благоразумно, и видит Саджа, на месте Каифы я бы завалил варежку и дождался возможности сбежать.
Повернув голову, я присмотрелся: впереди маячили две фигуры Падальщиков, стоявших точно перед высокой стальной дверью, перекрывавшей весь коридор.
– Ангар, – прошептала Каифа одними губами и поморщилась, прижимая ладони к вискам. Хлопнув волка по плечу, она дала тихую отрывистую команду, и зверь сорвался с места, почти растворился в тенях.
Двоедушник подкрался к Падальщикам совершенно бесшумно – они даже не прекратили болтать, когда за их спинами вырос оголодавший хищник. Изогнутые когти прочертили в воздухе широкую дугу, вырвав по дороге затылок одному охраннику и задев другого, оставив на спине широкие рваные полосы.
Он даже на помощь позвать не успел: мощная лапа вдавила его лицом в землю, и я явственно услышал сухой хруст, будто об колено высохшую ветку переломили.
Каифа выпрямилась и спокойно двинулась вперед.
Застыв над трупами охранников, она рассматривала их так пристально, словно оценивала работу, а потом нежно потрепала волка по загривку, отчего зверь натурально заурчал и принялся тереться об ногу хозяйки. Сцена выглядела настолько дикой и неестественной, что меня передернуло, а Фэд с каждый минутой все больше мрачнел.
Может, мысленно пытался все это натянуть на собственную шкуру? Ведь от безумия не защищен ни один двоедушник, не связанный меткой.
Каифа осмотрела замок у двери и осторожно коснулась панели. Никаких датчиков или сканеров, никаких сигналов тревоги. Видимо, Падальщики даже не думали, что у кого-то хватит наглости так свободно разгуливать по их владениям, да еще и лезть в отсек с кораблями.
Массивная стальная плита медленно поднялась вверх, открыв нам просторный зал, вымощенный все тем же желтоватым камнем и под самый потолок загруженный контейнерами и коробками. В центре было достаточно места, чтобы выстроить в ряд десяток кораблей. Все – разведчики старого образца, пригодные для работ вблизи планеты или на поверхности. У них был достаточный запас топлива, чтобы долететь до станции по сбору пыльцы и обратно, так что не оставалось сомнений, что все жертвоприношения и выпотрошенные тела – дело рук Падальщиков.
Во имя кого они все это делали? Во имя того белого существа, что сожрало мальчишку?
Безумие, полное безумие!
– «Цикута», – пробормотал Фэд и указал на крайний из кораблей, стоящий в тени.
Даже если ты никогда не видел ее, то ошибиться просто не мог. Вытянутое, похожее на наконечник стрелы судно кислотно-красного цвета казалось таким же чужеродным среди кораблей-разведчиков, как и обращенный волк среди людей. «Цикута» казалась не просто массивной и мощной – она будто дышала и излучала опасность, распространяя вокруг волны-предупреждения.
В голову некстати пришли мысли, что корабль наблюдал за нами и оценивал новых пилотов.
– Сможешь поднять ее в воздух?
Фэд бросил на меня испепеляющий взгляд.
– Если Падальщики смогли, то и я смогу.
– Тогда я открою грузовые ворота, – я предупреждающе ткнул пальцем в Каифу, – не спускай с нее глаз. Нам нельзя потерять этот корабль.
– Не учи ученого, умник.
Скрывшись за ящиками, я добрался до панели управления грузовыми машинами и воротами. Все еще никого вокруг, и, судя по последним дням, – этот можно считать самым удачным во всем этом долбаном приключении.
Набрав команду разблокировки, я поспешил вернуться к «Цикуте» и на несколько секунд подвис у открытого люка, больше похожего на беззубую пасть, чем на вход в корабль.
На душе было совсем неспокойно: не доверял я этой «птичке». Ворон тоже нервно ворочался и каркал, предупреждая, что все совсем не так сахарно и просто, как могло показаться на первый взгляд, и у меня не было причин не верить второй душе.
– Я все понимаю, приятель, но выбора у нас нет. Ши ждет.
Шагнув внутрь, я с дрожью наблюдал, как проход за мной зарастает, будто живой. Весь корпус корабля был сделан из незнакомого мне материала, теплого и мягкого на ощупь, как человеческая кожа. Внутри же «Цикута» оказалась даже больше, чем я предполагал.
Куда больше нашего корабля.
– Садись, вольный, – бросил Фэд, устроившись в кресле пилота. – Свяжись с Бардо и передай, где нас встретить.
***
– Так вот кто в моей голове копался.
Друг недовольно скрестил руки на груди и нервно постукивал пальцами по предплечью. Светлые волосы растрепались и скрывали часть лица, а густые брови сошлись к переносице, отчего лоб прорезали несколько морщинок.
Бардо переводил взгляд с Каифы на ее волка, а затем на меня и Фэда.
– Не хочу ничего знать, – отчеканил он и вернулся обратно в корабль, чтобы забрать остаток вещей.
При взгляде на «Цикуту» его пробрала крупная нервная дрожь, но друг быстро взял себя в руки. Лучший пилот, как-никак. Его не остановить какими-то там волнами ярости, пусть даже исходящими от очень древней железяки.
– И куда мы летим дальше? – Каифа только повернулась к магистру, как над пустыней грохнул выстрел. Сжавшись и отскочив в сторону, девушка сдавленно выругалась и даже пошарила по телу руками, но поняв, что стреляли не в нее, повернулась к волку.
Зверь даже не рыкнул. Повалился как подрубленное дерево, а большую часть черепа разметало по песку красным сцилом.
Обломки костей и кусочки мозга обуглились и слабо дымились, а ветер подхватывал черный жирный пепел и уносил в небо, подбрасывая и играя им на лету.
– Ты что творишь, ублюдок?! – завизжала Каифа и бросилась в атаку, которую оборвал еще один выстрел – ей под ноги.
– Я даю тебе последний шанс, Каифа, – холодно ответил Фэд. – Бардо!
Мужчина выглянул из корабля.
– Дай ей коды управления. Топливо еще есть?
– Достаточно для одного прыжка, – Бардо старался не смотреть на распростертое на песке тело.
– Вот и прекрасно.
Каифа опустилась на колени рядом с мертвым волком и положила руки на широкую грудь. Ее пальцы мелко дрожали, и я успел увидеть слезы на бледных щеках.
– Забирай корабль и проваливай на все четыре стороны, – Фэд убрал пистолет, но я знал, что он успеет его выхватить, если девке хватит ума броситься мстить. – Это мое первое и последнее предупреждение. В следующий раз я без раздумий пристрелю и тебя.
Каифа запрокинула голову и истерично расхохоталась. Было в этом смехе что-то от сумасшествия, дикого, необузданного безумия, которое уже невозможно остановить.
– Придут другие! Ты слышишь?! Они придут за тобой, больная мразь!
Вскочив на ноги, она выглядела совершенно обезумевшей.
Больной, разбитой на куски.
На скривившихся в злобной усмешке губах пузырилась пена, а в глубине глаз застыла дикая, необузданная ярость.
– Слабак! Ты просто не можешь убить меня. Не можешь, не можешь убить, сукин ты сын!
Прозвучавший выстрел был оглушительным и неожиданным. Я вздрогнул, в горле булькнуло, а тело девки упало на песок, как подрезанный косой стебель.
– Я не предлагаю дважды, – процедил магистр и, убрав пистолет, отвернулся и зашагал к «Цикуте».
***
– Я думаю, ты поступил правильно.
Бардо аккуратно поставил куб на небольшое возвышение у приборной панели и остервенело вытер руки об штаны, точно притронулся к ядовитой лягушке.
– Может быть, – Фэд устроился в кресле за пилотом и сцепил руки под подбородком. – Но я виноват в том, что с ней стало.
– То, что Каифа сделала с двоедушником – омерзительно, – проговорил я. – Возможно, ты поступил слишком мягко. Его она не жалела и мучала.
– А ты жесток, двоедушник, – усмешка магистра была холодной, но не осуждающей.
Он, возможно и жалел, что убил больную суку.
Но не потому, что она была когда-то ему не чужим, близким человеком, а потому, что не страдала за свои поступки.
Фэд о чем-то крепко задумался, а Бардо устроился за штурвалом и активировал основные системы. По красной глади корпуса прошла рябь, воздух вокруг слабо замерцал, а через секунду корабль подал голос.
– Приветствую, старый друг, – сказал он.
Точнее, она.
Голос был женским.
Но вот чего определенно никто не ожидал, так это ответа, раздавшегося с того места, где лежал куб.
– Здравствуй, вольная птица.
65. Шиповник
Меня колотило от ненависти, выворачивало наизнанку от черного разъедающего негодования, а внутренности горели огнем, расплескивая по венам кислоту и пламя, которое никак не получалось унять.
Сотня систем, а может быть две. Какая разница, если Совет будет жить? Им нет дела до людей и их миров, до загубленных семей, искалеченных жизней!
И, что самое страшное, Буре тоже не было дела.
Он забыл. Совершенно забыл, как мы покинули родной дом, как камкери изувечили нашу планету, убили его отца.
Север, наверное, насмешливо бы заявил, что я не политик и не понимаю очевидных вещей. Он был куда ближе ко всей этой системе, к интригам, склокам и закулисным играм. Может быть, он бы даже поддержал план Бури, ведь это шанс избежать полномасштабной войны, которая еще неизвестно чем закончится.
Кормежка – как возможность отделаться «малой» кровью и спровадить врага прочь; и даже если камкери и их хозяин вернутся позже, то у Совета будет время подготовиться и дать отпор, но чувство неправильности происходящего не отпускало ни на минуту.
В памяти все еще были слишком свежи воспоминания о родном доме – растоптанном, уничтоженным камкери. Разве Буря забыл отца? Разве он забыл, что Север был заражен и убит? Неужели после всего пережитого, после бегства, одиночества и испепеляющего гнева, он может даже задумываться о том, чтобы скормить планеты врагу, отнявшему у нас все? Разве ему не страшно? Не гадко, не противно? Разве не разъедает его бесконечная жажда мести и уничтожения, которую хочется обрушить на головы камкери?
И где гарантии, что тварь сдержит слово и уйдет?
Эрта была уверена, что то существо не сможет остановиться. Оно будет жрать, и открыть ему дверь – все равно что впустить лису в курятник.
И как потом жить с осознанием, что ты – именно ты – повинен в истреблении целых систем? Ведь там есть люди, которые совсем-совсем ничего не знают о планах Совета. И дети там так и не успеют пожить, если только не покинут насиженные места. И сколько таких успеет улететь до истребления? И предупредят ли их вообще?
Неужели борьба за собственное будущее хуже, чем банальный прогиб под ситуацию?
– То, что очевидно для политика, неприемлемо для воина, – говорил Север. – Кажется, что стоит сражаться до последнего, и как воин я полностью с этим согласен. Но как политик я буду искать компромиссы. «Малую кровь», если так тебе понятнее.
– Смерть одних ради спасения других?
– Я не говорю, что это самое правильное решение, но иногда у людей нет выхода. Спасти всех – утопия, – Север любил расхаживать по кабинету во время разговора, но в тот раз он сидел за столом и пристально меня рассматривал, положив голову на сцепленные под подбородком пальцы. – Красивая, благородная сказка о настоящем героизме, но суть в том, что героизм часто губит больше людей, чем спасает.
И я не могла это принять. Ни тогда, ни сейчас.
И не приму никогда. Эрта показала нам, где скрывается «правитель» камкери – уже что-то. И если потребуется, то мы сами найдем это место. Если, конечно, Фэд и Герант не решат, что план Бури – лучший выход.
Нет, они не могут так решить!
Но вдруг…
Отогнав непрошенные сомнения, я посмотрела на Бурю.
Очухался он быстро, но мы с Флоренс времени зря не теряли: крепко стянули ему руки за спиной, обезоружили, Ключ я устроила в самодельной петле на поясе.
Палящее солнце немилосердно било по голове раскаленным молотком, и мне казалось, что ночи в этом мире нет вовсе. Благо, что до города рукой подать, и скоро можно будет укрыться в тени домов и защитных стен.
Подняв Бурю на ноги, мы толкнули его вперед. Споткнувшись на первом же шаге, парень получил от Флоренс чувствительный тычок под ребра и сдавленно выругался. Выглядел он предельно жалко, но я не обманывалась – в Буре достаточно силы и упрямства, чтобы при первой удобной возможности попытаться сбежать.
Сплюнув кровь и слюну на землю, он обжег меня ненавидящим взглядом.
– Ты пожалеешь.
Я пропустила реплику мимо ушей. У меня не было ни сил, ни желания говорить о «гениальных» планах Совета, о предательстве или о своей жизни.
Флоренс хранила упорное молчание, но я кожей чувствовала, что она осуждает это решение. Осуждает, что я не перерезала Буре глотку и не бросила подыхать в пустыне. В девчонке кипело негодование и неутоленная ярость. Она бы сама, без промедления, вцепилась в парня, но я не могла допустить бессмысленной грызни.
Не хватало еще, чтобы Буря так легко отделался. Смерть от одного точного удара казалась мне слишком простой, хотя я никогда не была жестоким человеком или любителем кровавой расправы.
Первая защитная стена оказалась дальше, чем я подумала. Высоченная каменная лента опоясывала весь город и была высотой не меньше пятидесяти ярдов. Такое препятствие можно только перелететь или пройти через центральный вход.
Ворота в город были распахнуты настежь. Массивные металлические створки почти скрылись в каменной кладке стены, открыв нашим взглядам городское светлое нутро и переплетение широких улиц. Вблизи оказалось, что дома сложены из тяжелых полупрозрачных блоков неизвестного мне материала. Ни окон, ни дверей не видно. Скорее всего, где-то была кнопка, чтобы попасть внутрь.
Арка врат возвышалась над городом, заслоняя собой часть небосклона. На таком расстоянии сооружение казалось огромным, созданным гигантами для гигантов. По спине пробежал холодок от чувства собственной ничтожности перед лицом древней цивилизации, когда-то жившей здесь.
Рядом с вратами в небо тянуло ветки черное дерево. Его корни изрыли улицы вдоль и поперек, кое-где они проросли сквозь дома, разрушили часть стен. На дереве не было ни одного листочка, из-за чего оно казалось мертвым.
– Нужно найти место для отдыха, – сказала Флоренс. – Если честно, я уже ног не чувствую.
– Смотри, – я указала на ближайший дом, где отсутствовала часть стены. Внутри было темно – свет будто избегал заглядывать внутрь, но я могла думать только о том, что смогу хотя бы на час закрыть глаза. – Но надолго не будем задерживаться. Нужно подать сигнал, иначе нас никогда не найдут.
Флоренс кивнула и двинулась к вратам. Я заметила, что девушка чуть-чуть прихрамывает на правую ногу и постоянно хватается за куртку на груди, будто под одеждой что-то ее беспокоило.
Я подтолкнула Бурю вперед и лихорадочно пыталась придумать способ подать этот самый сигнал. Можно попробовать активировать врата, но куда они ведут? И стоит ли связываться с технологиями, в которых я ничего не смыслю? И никто из нас не смыслит.
Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться.
Даже если это закрытый город – он не мог быть полностью автономным. Должен был существовать хоть какой-то механизм предупреждения об опасности, возможность позвать на помощь извне.
Вот только я мерила человеческими мерками. Город-то этот не людьми построен – он выглядел слишком древним. Место это окружено силовым полем, которого я никогда не видела раньше. И как сказала Эрта: «Этот мир – шкатулка, которая ждет свое сокровище».
Шкатулки с сокровищами обычно прячут так, чтобы никто их не нашел.
Что, если мы никогда отсюда не выберемся?
Горькое, черное отчаяние накатило с такой силой, что закружилась голова. От жары и усталости к горлу подступила невыносимая тошнота, захотелось забиться в самый темный угол города, свернуться калачиком и проспать трое суток кряду.
От мощного удара в грудь потемнело в глазах. Потеряв бдительность всего на секунду, я выпустила из виду Бурю, и он тотчас этим воспользовался, врезавшись в меня на полном ходу и выбив оружие из рук.
Въехав лицом в песок, я рванулась в сторону, но Буря взгромоздился сверху, вдавив колено чуть выше лопаток.
Одно движение – и он просто свернет мне шею! Судорожно схватившись за пояс, я вытащила из петли Ключ и ударила наугад.
Пронзительный визг подсказал, что импровизированный клинок угодил в цель.
Ключ в руке завибрировал и нагрелся, попавшая на него кровь жадно впиталась в поверхность, как в губку, а вверх рванул красноватый луч и растворился в разноцветных переливах силового поля.
Воздух вокруг заискрил, раскалился, и я уловила странное болезненное гудение, которого никогда не слышала раньше. Буря ошарашенно мотнул головой – чем я и воспользовалась: оттолкнула его, опрокинула на песок и впечатала ботинок в живот. Почти с наслаждением я наблюдала, как он хватает ртом воздух, и ощущала какое-то глубинное, темное злорадство.
Я открыла рот, чтобы позвать Флоренс, но она уже заметила возню и спешила назад.
Буря закашлялся и попытался подняться, но, поймав мой взгляд, застыл на месте.
– Еще один такой фокус – горло перережу.
– Попробовать стоило, – вздернув подбородок, он облизнул разбитую губу, из которой снова сочилась кровь. Ключ угодил парню в бедро: рана была неглубокой, но болезненной, на ткани медленно расползалось бордовое пятно.
Глянув вниз, на зажатый в кулаке артефакт, я поняла, что гудение исходит от него.
Глотнув человеческой крови, Ключ «запел».
