Текст книги "Истинная для Ворона (СИ)"
Автор книги: Мирослава Адьяр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)
53. Шиповник
Душно и темно – те два слова, какими можно было бы описать мой бесконечный спуск вниз. Все, на что я могла рассчитывать – ловкость рук, крепость хватки и благословение Саджи, которая направит мой шаг туда, где хватит опоры и камень не будет похож на хрупкую губку.
Я замерла на мгновение – не могла понять, есть ли дно под ногами или я повисла между двумя бесконечностями. Наверху слабо мерцал дневной свет. С каждым разом, как я поднимала голову, его становилось все меньше, а внутри бурным потоком растекалась паника. Если я не успею спуститься до наступления полной темноты, то это гарантированный провал. Никакой площадки поблизости нет, я даже не смогу дождаться утра.
Вдруг здесь вообще нет дна? Вдруг Флоренс уже…
Я тряхнула головой – не могла думать о том, что девчонка так бездарно и глупо погибнет, спасая меня. Это я должна была стоять на том месте. Я! Не она. Хотелось ругаться, кричать и отвесить дурочке затрещину – что я и сделаю, как только доберусь до этого проклятого дна!
Рука влипла во что-то, похожее на патоку, а в нос ударил тошнотворный запах гнилой тыквы. Откуда здесь тыква взялась? Стряхнув липкую гадость, я осторожно отыскала ногой углубление чуть ниже, соскользнула и нащупала крепкий выступ, в который впилась пальцами, как в последнее спасение.
На самом деле последнее. Стоит только сорваться – и все, приключение закончится, а Герант найдет только мои переломанные кости, торчащие из груды плоти.
Если вообще найдет…
– Не думай об этом. Не думай!
Я скучала. Невыносимо, отчаянно скучала. Знаки на спине ныли, выкручивали меня, раздирали душу тянущей болью и не стихали ни на мгновение. Казалось, что меня оторвали от живительного источника и бросили умирать без подпитки, и я ничего не могла сделать. В теории я должна была чувствовать его, но в груди образовалась ледяная пустота. Нитка связи тянулась в никуда, и я не ощущала ничего, кроме болезненного разрыва, невидимой раны.
И она не затягивалась.
– Мы выберемся. Обязательно выберемся, все вместе.
Еще один шаг, руки оглаживали шероховатости, ощупывали выпуклости и выбоины в губчатом камне, кончики пальцев покалывало, будто я гладила крохотные иголки.
Опустив голову, я несколько раз моргнула. Глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы начать различать отдельные очертания, острые выступы, которые цеплялись за одежду и норовили вырвать целые куски, и округлые наросты, слишком гладкие, чтобы за них хвататься.
Немного ниже, буквально на расстоянии трех-четырех соскоков по уступам, в воздухе разлилось тусклое голубоватое свечение. Едва различимое, призрачное, оно больше походило на обман зрения. Кто знает, как сильно меня приложило взрывом? Вдруг это все галлюцинация?
Соскользнув по камням вниз, я нещадно порезала пальцы об один из острых выступов.
Боли уже не чувствовала, будто и не со мной это все.
Кто-то другой сейчас карабкается к темноте, кто-то другой утонул в черной грязи и оказался в неизвестном мире, кто-то другой думал о том, как выбраться.
Не я.
Сцепив зубы, я ухватилась за очередную выемку и отметила, что свечение стало ярче.
Саджа всемогущая, на моих ладонях не осталось ни одного живого места! Если в ближайшее время мы не найдем воду, то руки можно будет отрезать и выбросить – толку не будет никакого.
Рывок!
Повиснув, уцепившись пальцами за широкую трещину, я снова посмотрела вниз.
Площадка! Да не абы какая, а полноценный выступ, тянущийся почти от стены до стены, и коридор, уходящий куда-то вглубь скалы. Свечение исходило от массивных круглых камней, прилипших к губчатой поверхности.
Разжав пальцы, я пролетела добрых четыре ярда и хорошенько приложилась боком о рваный край коридора.
Несколько долгих секунд я боялась пошевелиться, даже не дышала, чтобы твердая опора под ногами не распалась пылью, не растворилась, оставшись только в моем воображении. Наконец я осмелилась оторвать взгляд от земли, осмотрела круглые наросты и с удивлением поняла, что это жуки.
Жирные, неповоротливые твари, которые вообще не реагировали на прикосновения. Только таращились на незваного гостя белесыми слепыми глазами и разгорались ярче.
Оторвав от майки широкую полосу ткани, я помедлила всего мгновение, но нужда пересилила опасение. Сняв со стены крупного жука, я перевязала его тканью и получившуюся петлю повесила на пояс. На всякий случай оторвала еще полосу и привязала жука к бедру пузом наружу, так, чтобы он не вцепился в мясо. Кто знает эту хреновину – чем оно вообще цепляется за камень. Не хватало еще инопланетную дрянь от тела отдирать.
Чем дальше я продвигалась по коридору, тем светлее становилось. Жуки облепили стены толстым, плотным ковром и тихонько шуршали, точно переговаривались между собой. Под ногами похрустывали остатки хитиновых панцирей и какая-то затвердевшая белесая паутинка.
Никаких следов Флоренс или Бури, но я не теряла надежды и старалась не думать о самом плохом.
Девчонка Фэда начинала мне нравиться, и я не могла смириться с тем, что хороший человек погибнет в этом странном мире, в одиночестве, сожранный неизвестной тварью.
Было заметно, что пыль и панцири на полу давно не трогали, но я упорно двигалась вперед, потому что возвращаться в темноту было худшим из возможных решений.
Постепенно коридор расширился, а в нос ударил такой коктейль запахов, что закружилась голова.
Тут намешались и подвальная сырость, и соль, и полынная горечь, и приторная сладость жженого сахара и яблочной карамели. И над всем этим главенствовал острый рыбный дух.
Яркий свет на мгновение меня ослепил, а когда глаза привыкли, то я застыла на краю крохотной площадки, повисшей над густыми черными зарослями неизвестного мне растения.
Я не сразу поняла, что смотрю на крону дерева, чей ствол уходил куда-то вниз, в белесую дымку. И таких деревьев было множество, они создавали целые ярусы, а некоторые стволы соединялись друг с другом «мостиками».
«Лес» тянулся вперед на мили – я не могла рассмотреть, где заканчивались эти заросли.
И как, вашу мать, можно найти здесь человека?!
– Саджа, ты издеваешься, – выдохнула я и села на карниз, свесив ноги вниз.
Спуск будет долгим.
54. Флоренс
Когда открыла глаза, то подумала, что ударилась головой и потеряла зрение. Первым чувством была всепоглощающая паника, но заметив, что у тьмы есть оттенки и не вся она – непроглядно черная и густая, я потихоньку успокоилась.
Шевелиться было страшно. Над головой – ни единого лучика света, я могла пролететь какое угодно расстояние, сломать себе хребет или что-нибудь еще, но, прислушавшись к телу, я не почувствовала ничего странного.
Сильно ныло между лопаток, там, где я умудрилась от души приложиться об стену при падении.
Глубоко вздохнув, я поморщилась от колющей боли под ребрами.
Нужно встать, разлеживаться некогда.
Собравшись с духом, я осторожно приподнялась на локте и ощупала голову свободной рукой. Вроде целая, только слева выросла здоровенная шишка и в ушах гудело и звенело, а в висках плескалась тягучая раскаленная боль.
Правильно магистр говорил – голова у меня крепкая.
Я начала медленно вставать, с опаской прислушиваясь к ощущениям в ногах и руках, – и не могла поверить, что ничего не сломала и не вывихнула. Удача, просто невероятная удача!
Или что-то смягчило падение.
В горле пересохло от мысли, что Бурю кто-то утянул вниз, и этот «кто-то» мог утянуть и меня. Бросить здесь, а через время вернуться, чтобы поживиться свежим мясом.
Тьма вокруг не была однородной. Она колебалась, как кисель, расходилась в стороны, стоило только провести перед собой раскрытой ладонью, светлела и отливала тусклой синевой. Под ногами что-то тихо похрустывало, а я изо всех сил напрягала глаза, чтобы рассмотреть хотя бы очертания предметов и понять, где оказалась и куда иду.
Я вела рукой по стене, осторожно шла вперед и через минуту поняла, что синее свечение мне не померещилось – оно было более чем реальным.
Коридор резко изогнулся и ушел вглубь скалы, а света стало достаточно, чтобы я увидела потолок, нависший прямо над головой. Я лежала не на дне ущелья, а в каком-то из коридоров.
Никаких сомнений – что-то притащило меня сюда.
Тяжело сглотнув, я бросила взгляд на стены и заметила, что круглые наросты, источники голубоватого свечения, слабо шевелятся. Внутри все содрогнулось от отвращения, когда я увидела тонкие лапки и острый хоботок, похожий на буравчик, впивающийся в губчатый камень. Может, он поэтому и губчатый? Эти твари – жуки – точат его изо дня в день!
Ненавижу жуков.
Просто не переношу.
Стараясь держаться точно в центре коридора и не касаться стен, я осторожно двигалась вперед. Из-за частых и резких поворотов оказаться в засаде было проще простого, так что каждый шаг давался с трудом, через стягивающее мускулы нервное напряжение. Все, что я слышала – это пульс, отдававшийся в висках. Сердце колотилось с такой силой, что вот-вот должно было разорваться в груди и разлететься в стороны кровавыми ошметками.
Под подошвами сапог скрипела пыль и старые жучиные панцири, каждый скрип и треск пробегал по коже крупной холодной дрожью.
Поворот – и рывок вниз.
Коридор пошел под уклон, а ноги заскользили по гладкому камню.
Может, стоит вернуться и осмотреть другие коридоры?
Закусив губу, я с сомнением рассматривала уходящий в неизвестность путь. Меня пугало то, что может ждать впереди, и этот страх был мне в новинку. Он отдавал какой-то застарелой горечью сожаления – будто я могла сгинуть в бесконечном мраке и не успеть сделать так много.
Необходим один только шаг, чтобы пропасть, раствориться и исчезнуть… Перестать быть.
Но я ведь еще столько всего не успела…
Все еще не стала счастливой, не заполучила того, кого хотела, не сказала ему столько всего, главного, самого важного.
Не помогла Ши, не спасла мир, в конце концов.
Спасение мира у меня в списке тех дел, что стоит сделать до двадцати пяти.
Я усмехнулась и уперлась рукой в стену, прикрыла глаза, попыталась отогнать непрошеные мысли и опасения.
Ведь если остаться на месте, то смерти не избежать, как ни крути. Неизвестная тварь может вернуться в любой момент!
Идти вперед.
Нужно просто сделать шаг и идти вперед.
Что-то мелькнуло в слоях тьмы. Неясный, размытый силуэт нырнул за поворот и скрылся из виду. На таком расстоянии понять, что это было, – невозможно.
Вдруг это Буря? Нельзя упустить его!
Взяв в руку клинок, я выдохнула и двинулась вперед. Часть коридора была погружена в кромешный мрак, но за поворотом светились вездесущие жуки. Не успев подойти к изгибу стены, я услышала тонкий детский голосок.
– Хорошие жучки! Хорошие…
Какого хрена?
Я осторожно выглянула из-за угла и увидела низенькую женщину, едва ли достававшую мне до плеча.
Тонкая фигурка была затянута в черную ткань, ноги охватывали ремешки самодельных сандалий, а золотисто-каштановые волосы были заплетены в толстую косу, конец которой почти волочился по земле.
Из широких рукавов показалась рука, больше похожая на высушенную ветку дерева. Цепкие пальцы схватили ближайшего жука, сдавили его так, что на землю упало несколько хитиновых пластинок, а «светляк» протяжно запищал. Под острыми ногтями выступили тягучие желтоватые капли жучиной крови. Еще чуть-чуть, и несчастное насекомое вывалит на узкую ладонь внутренности.
Женщина поднесла добычу ко рту, и от раздавшегося хруста мне стало дурно.
Острые, иглоподобные зубы вгрызались в панцирь и крошили его в пыль. Уцелевшие кусочки падали под ноги, а я внезапно осознала, откуда в коридорах столько останков насекомых…
Женщина медленно повернулась, посмотрела на меня совершенно черными миндалевидными глазами и растянула губы в жуткой улыбке. В зубах у нее застряла пара подрагивающих лапок.
– Хочешь? – спросила она на чистейшем всеобщем и протянула мне половинку жука.
55. Ворон
Сосредоточиться выходило с трудом, перед глазами так и стояли эти прикрученные к потолку тела членов команды и органы, разбросанные по полу.
«Не разбросанные, – поправил я себя, – а аккуратно разложенные». Будто кто-то вломился на станцию, чтобы провести здесь какой-то долбаный оккультный ритуал! Где это видано вообще, чтобы в наше время людей в жертву приносили, да еще так изощренно? В носу все еще стоял запах химии и подгнившей плоти, от которого хотелось окунуть голову в раствор кислоты, только бы избавиться от удушливого воспоминания.
Передернув плечами, я всматривался в пляшущие перед глазами столбики данных и изо всех сил пытался выискать знакомое название. Оставалось только молиться Садже, что «Цикута» на самом деле побывала здесь, потому что иначе я не знал, где еще можно ее искать.
Зеленоватые буквы мелькали перед глазами, складывались в слова, отметались в сторону, когда я понимал, что это все не то, а на экран выпрыгивали новые и новые строчки стыковочных записей. Бардо подключился к станции напрямую, но и у него успех был нулевой, если судить по ругани в наушнике.
Минута, вторая… двадцать минут, тридцать.
Можно просидеть перед монитором целые сутки напролет и ничего не найти!
Какого хрена в эти навороченные компы не встроили поиск по названию?!
– Есть! – крикнул я, чуть не рассмеявшись от облегчения.
– Не ори, твою мать, – прошипел Фэд. – Если кто-то и перебил всю команду, то это не значит, что здесь никого нет.
Я послушно понизил голос до шепота, потому что понимал, что магистр прав: не стоило так глупо рисковать.
– Они пристыковались как раз перед тем, как начались неполадки с энергоснабжением. Вот запись о стыковке, запись о загрузке и – бум! – пустота.
– Может это произошло как раз перед нападением?
– Думаешь «Цикуту» забрали? Как трофей?
– Пораскинь мозгами, вольный, – Фэд запустил пятерню в растрепанные волосы и посмотрел в сторону панорамных окон, за которыми была хорошо видна ближайшая планета – серо-синее пятно на фоне бесконечной космической черноты. – Корабль, древний и уникальный, под завязку нагруженный пыльцой. Может сам корабль и не нужен никому, но груза там на миллионы. Или…
– Падальщиков так и не вычистили, и они за три года умудрились выйти в космос.
– Сказочное предположение, – хмыкнул магистр, – но отметать его я не буду. Потому что у Падальщиков был транспорт и все, что держало их на планете – обилие пыльцы прямо под боком.
– Господа! – гаркнул Бардо. – У нас появилась компания.
– А я надеялся, что времени будет побольше, – Фэд досадливо поморщился и, пристегнув к поясу клинок, двинулся к лифту. – Твоя Госпожа Лир могла донести, что к ней двоедушник за информацией заглядывал?
– Я ее слову верю, – отчеканил я. – Она бы не стала продавать меня. Мог кто-то из ее девиц, но тоже сомневаюсь. Многие там мне жизнью обязаны.
– Такие деньги помогли бы несчастной душе вырваться из борделя.
Я только отмахнулся.
– Ты не понимаешь. Они – кровопийцы и все, что отделяет их от уничтожения – обширные связи Госпожи и ее договоренности. Можно быть баснословно богатым, но никто не будет закрывать глаза, когда начнут находить обескровленные тела.
– Допустим, – Фэд о чем-то глубоко задумался.
– Сколько Совет предложил за возвращение Посредника?
– Слишком много. Так много, что все отребье галактики будет охотиться за нами.
Я не мог сдержать смешок. Все это совершенно не смешно, но нервы были на пределе.
– Я восхищен их щедростью.
Да уж, вот тебе и приключение. Так все хорошо начиналось. Просто сказали груз привезти, Ши бы получила работу в гильдии, мы бы как-то наладили контакт, приспособились друг к другу, прижились, метка вошла бы в полную силу.
Везет нам как утопленникам.
– Сколько назначали за твою голову, вольный? – Фэд нажал на панель вызова платформы и отошел в сторону. Полумрак и красноватый свет аварийных огней делали его похожим на какого-то демона, готового броситься на любого, кто подойдет слишком близко.
– Уточни когда, а то этих наград было слишком много.
– Прожженный преступник, да?
Я неопределенно пожал плечами.
– Плохо запоминаю законы. От колонии к колонии они разнятся, и все в голове не удержишь.
– Думаю, что ты будешь горд, узнав, что тебя в нашей шайке поставили на второе место по опасности.
– А ты, конечно, на первом?
– Конечно, – самодовольно ответил Фэд.
Магистр выглядел слишком спокойным. Неестественно умиротворенным.
Будто уже заранее смирился с поражением и обдумывал, как проведет вечность в забвении.
– Тебе не страшно? Ты не думаешь о том, что все это может быть зря?
– Страшно, – ответил он и повернулся так, чтобы смотреть мне в глаза. – Я не дурак, Герант. И не псих. Страх мне не чужд, я боюсь сотен вещей, но не ждешь же ты, что я буду стоять и заламывать руки? Может, по щеке еще должна скатиться скупая слеза разочарования?
– Я не это имел в виду…
Фэд раздраженно взмахнул рукой, обрывая меня на полуслове.
– Я знаю, но задумываться не хочу, понятно тебе? Если я начну об этом думать, то могу утратить трезвость, а она мне сейчас очень нужна. Ни Флоренс, ни Ши не нуждаются в наших метаниях и истерике. Им нужны два трезвомыслящих мужика, способных держать себя в руках, а не наматывать на кулак милю соплей, уяснил?
– Вы только посмотрите, как он разгорячился, – голос Бардо в наушнике звучал встревоженно. – Двигайте задницами быстрее, пожалуйста, потому что наши «друзья» всего в семи минутах лета.
– Ждем лифт, – коротко бросил Фэд и надолго замолчал.
В уголках глаз магистра разбежались острые лучики морщинок, а весь его облик стал каким-то острым, хищным, точно он сам себя – мысленно – раскачивал и злил. Так обычно раззадоривают бойцовских собак: лишают их пищи и сна, бьют, а затем спускают с поводка.
Видит Саджа, я бы не хотел знать, что творится в голове у этого человека. Мне казалось, что под бледной кожей клокочет самое настоящее безумие, а карие глаза потемнели от ярости, которая вот-вот должна была найти выход или испепелить Фэда изнутри.
– Мы медленно продвигаемся, – я не сразу понял, говорит ли магистр со мной или хочет убедить самого себя. – Но это лучше, чем ничего. «Цикута» может «почувствовать» Ключ, и мы его найдем. Чего бы это ни стоило.
Двери лифта разъехались в стороны, и, войдя внутрь, Фэд ударил по кнопке с пометкой «Грузовой отсек».
***
– Я уж думал, вас там крысы сожрали, – недовольно проворчал Бардо.
Он готовил корабль к расстыковке, а енот Фэда терся у его ног и все время норовил забраться на колени посмотреть, что такое тут без него творится. То же мне, мохнатый приключенец.
– И куда дальше?
– Туда, – магистр ткнул в сторону той самой серо-синей планеты, что мы видели раньше. – Если Падальщиков не истребили и они уперли наш корабль, то сидят они там. Где наши «друзья»?
– В трех минутах, – Бардо пристегнул ремень и потянул штурвал на себя.
Мягко отведя корабль назад, он бросил последний взгляд на станцию.
– Не слишком от них отрывайся, пусть узнают, куда мы летим.
– Не проще ли стряхнуть их с хвоста?
– Проще, – Фэд кивнул, а его губы растянулись в знакомой усмешке, – но куда веселее дать Падальщикам с ними разобраться. Стравим их друг с другом, а сами найдем «Цикуту» и свалим подальше.
– Звучит, как сумасшествие, – простонал Бардо.
– Звучит, как план, – парировал я и хлопнул друга по плечу. – Убираемся отсюда, меня от вида этой станции уже тошнит.
56. Шиповник
– И-и раз!
Оттолкнувшись от пружинистой черной «шапки», я не без труда перемахнула на соседнее дерево и покачнулась, когда опора расползлась под ногами, как подтаявшее желе. В воздух взметнулось облачко темной пыли, забилось в нос и ворвалось в горло, вызвав жгучий раздирающий кашель.
Согнувшись пополам, я сплюнула под ноги комок вязкой мокроты и еле удержала равновесие, когда крона чуть накренилась в сторону – будто собиралась стряхнуть незваного гостя.
– Тихо-тихо! – взмахнув руками, я присела на корточки и вцепилась в бархатистую листву, больше похожую на какую-то разновидность мха – плотную и сухую. Под пальцами перекатывались тугие мелкие шарики, точно наполнитель в мягких игрушках.
Я обернулась и глянула на выступ, откуда совершила первый прыжок. Он угрожающе торчал за спиной, на высоте не меньше пятидесяти футов, и теперь был едва различим на фоне стены. Никаких других коридоров поблизости я не заметила и приготовилась спускаться до самого дна – сколько бы времени это не заняло – но с каждым новым рывком в груди все больше крепла уверенность, что Флоренс либо осталась позади, либо вообще не пережила падения.
Что я скажу Фэду?
Простите, я не сберегла вашего помощника. Она спасла мне жизнь, а сама свалилась в пропасть.
От одной только мысли, как я буду говорить это, глядя в глаза магистру, моя спина взмокла от холодного пота, а остатки майки плотно прилипли к телу.
Я ее не спасла. Погубила женщину самого опасного человека в долбаной галактике!
Более того – его, возможно, единственный шанс на счастливую жизнь.
Это жестоко и нелепо, ужасно, если представить, что Флоренс не ошиблась и выбор зверя действительно был.
Подойдя к краю кроны, я прикинула расстояние до следующего дерева и взяла разбег. Места было как раз достаточно для хорошего рывка.
– И-и раз! – поверхность прогнулась и подбросила меня вверх, как пружина, но приземлиться на ноги не вышло – слишком хлипкой оказалась новая опора. Ветки разошлись в стороны, и я чуть не провалилась в образовавшуюся брешь. Только рефлексы помогли вовремя откатиться вбок и замереть на несколько секунд.
Сердце колотилось где-то под горлом, кровь пульсировала в висках, а я жадно вдыхала горьковато-соленый воздух, пытаясь перевести дух.
Деревья кончались. Либо скоро появится новый коридор в стене, либо какой-нибудь спуск в самый низ, на дно.
Или ничего вообще.
Почему бы и нет? Удача мне в последнее время не сопутствует.
Перекатившись на живот, я уставилась в крохотный просвет, где переплетались мелкие тонкие веточки, поддерживавшие черный купол.
Может и не придется дальше прыгать?
Если раздвинуть ветки и добраться до основного ствола…
Вот только мои руки могли не выдержать путешествия в неизвестность. Хоть я и перемотала их полосками ткани, которыми ранее покрывала голову, но ладони все еще слабо кровоточили. Полукровки вроде меня восстанавливались быстрее обычных людей, но не мгновенно. Будь у меня тюбик регенгеля – и можно было бы подумать, а так нечего даже мечтать.
Разве что я захочу закончить путешествие ампутацией.
Прищурившись, я заметила, что между стволами натянута самая настоящая паутина. При прыжке было не разглядеть, как тусклый свет поблескивает на упругих нитях, но сейчас я отчетливо видела мутные капельки влаги, скопившиеся на паучьем шелке, сплетенном в причудливые узоры только для одной цели – поймать добычу.
Напрягая глаза до боли, я приметила еще несколько ярусов паутины, постепенно терявшейся в белесой дымке.
Медленно переведя взгляд на стену, до которой оставалось не больше тридцати ярдов, я пристально рассматривала острые выступы и узкие карнизы, но нигде не видела ни единого намека на хоть какой-нибудь проход.
Будет обидно допрыгать туда и ничего не найти…
Герант бы сказал, что я рехнулась.
Фэд бы только вызывающе усмехнулся, будто одним только взглядом бросая вызов моей смелости.
Бардо, наверное, сделал бы ставку, долечу ли я вообще.
– Смерть будет быстрой. Хоть это радует, – пробормотала я себе под нос и встала на самый край кроны.
Паутинка плелась плотно, ячейка к ячейке, и на таком расстоянии они казались мелкими, едва ли больше ладони, но я знала, как обманчиво первое впечатление.
Полет был коротким, а приземление – резким и болезненным. Ухватившись руками за паутину, я с удивлением отметила, что нить чуть толще мизинца и такая плотная, что я бы не перерубила ее мечом.
Разжав пальцы, я полетела вниз и снова умудрилась ухватиться за ячейку.
Падение. Еще одно.
И еще.
И так до тех пор, пока мир вокруг не смазался и не растворился в густом тумане.
– Да где же тут дно, твою мать?!
– Прямо под тобой.
Вскрикнув от неожиданности, я отпустила паутину и, ухнув вниз на несколько футов, от души впечаталась в землю, щедро усыпанную мелкими колкими камешками.
– Ай-яй! – обхватив голову руками, я бережно растерла ушибленный затылок и только после этого решила открыть глаза.
Надо мной склонилась взволнованная Флоренс.
– Сколько пальцев? – спросила она, подняв руку. На лице девушки промелькнуло отвращение. – Да ты в жучиных панцирях!
– Три с половиной, – я вяло отмахнулась, подивившись тому, что бесстрашный личный секретарь магистра боится насекомых, и встала на ноги, но только для того, чтобы снова чуть не сесть на задницу от удивления, когда из-за спины девчонки показалось сухонькое нелепое создание, чем-то похожее на человека. В иссохшей руке оно сжимало светящегося жука.
Наполовину съеденного.
Рот, похожий на разрез в тонком листе бумаги, постоянно двигался, растягиваясь в жуткой улыбке.
– Хочешь? – спросило создание, протягивая мне насекомое.
– Нет, спасибо, я не настолько голодна. – Наклонившись к уху Флоренс, я тихо прошептала: – Кто это?
– Без понятия, – так же тихо ответила девушка, – я встретила ее в туннелях. И выяснила, что Буря был здесь. Его быстренько спровадили по глубоким проходам в сторону города.
– Спровадили? Кто?
Глаза Флоренс беспокойно сверкнули.
– Ты сказала, что Бурю утащили вниз. Так вот, все, что здесь цветет, движется, охотится и дышит – подчиняется ей, – выразительный кивок в сторону «женщины».
– Шутишь?
– Если бы, – Флоренс повела плечом и поежилась, – она совершенно точно не человек. И не думай, что она знает всеобщий – это искусная имитация. Думаю, что она читает мысли и знает, что и когда нужно сказать. Она копается в голове и выуживает слова из нашей памяти. Я видела…
Девушка замялась, а женщина в этот момент ухватила ее за руку и потянула вперед.
– Идем! Небезопасно стоять.
При этом ее рот не двигался так, как двигался у людей, когда они говорили.
Не был заметен язык или зубы – существо просто размыкало губы, позволяя звукам вылетать из горла.
– Она пыталась общаться телепатически, – Флоренс заговорила снова, когда мы обе подстроились под шаг незнакомки. – Не словами, как люди-телепаты, а образами. Я не смогла ответить, и она заговорила.
– Не нравится мне все это.
– Мне тоже, но пока что это – наш единственный проводник. Не агрессивный и готовый помочь.
– Пока не агрессивный, – поправила я.
Женщина шустро шла вперед, огибая толстые стволы. Она будто прожила здесь тысячу лет и прекрасно знала все короткие тропки. Через десять минут мы свернули направо и остановились у особенно крупного дерева, обхватить которое не смогли бы и пять человек.
Хрупкий кулачок стукнул по коре, и прямоугольный участок отъехал в сторону, открывая нам узкую витую лестницу, уходящую еще глубже под землю.
Засеменив вниз по ступенькам, женщина махнула рукой, призывая следовать за ней.
– У меня давно не было… эм…
– …Гостей, – подсказала Флоренс.
– Да! – Из-за энергичных кивков мне показалось, что ее голова сейчас отломится и покатится вниз. – Гостей. Тут был еще один. Испугалась. Отправила его прочь.
Лестница закончилась, а впереди был короткий широкий коридор и совершенно круглый зал, где все стены облепили знакомые светящиеся жуки. Ни входов, ни выходов, кроме того, откуда мы явились. Лишь в потолке зияла небольшая дыра, заменявшая воздуховод.
Стоило только подойти к залу, как я заметила, что весь пол покрыт причудливой вязью. На светло-голубом камне отчетливо проступали тонкие черные линии искусного рисунка. Звезды, отдельные планеты, системы, созвездия, схема кораблей, изображения неизвестных мне существ, растений и животных, эскизы городов, отдельных домов и улиц.
И чудовищные образы, маячившие где-то подо всем этим великолепием, в уголках комнаты, в рваных тенях, в грубых набросках.
Рисунки вызывали беспокойство, будто я смотрю на часть, но не вижу целого.
– Давно ты здесь? – спросила я, усаживаясь прямо на пол. Ладони коснулись камня, впитывая его тепло, пальцы очерчивали каждый изгиб и линию.
– Была всегда, – просто ответила женщина.
– Всегда – это очень долго.
– Очень-очень, – она закивала и ткнула пальцем в один из рисунков. – Еще до них. До всего.
Там, куда она указала, было схематичное изображение огромной клыкастой рыбы, проглатывающей солнце.
– Кто они?
Женщина посмотрела на меня с неодобрением и снова ткнула пальцем в «рыбу».
– До них. До юлад-канай. До всего!
Я подумала, что ослышалась, но взгляд черных глаз был таким пристальным и умоляющим, что я невольно проглотила новый вопрос.
Она была здесь до Пожирателей звезд? Как такое возможно?
– Мы пришли первыми. – Женщина точно умела читать мысли, как и сказала Флоренс. – И нас было много.
– Вас?
Флоренс примостилась рядом со мной и привалилась к плечу. Я чувствовала ее невыносимую усталость, боль и желание заснуть здесь и сейчас, но из головы не шла мысль, что Буря сейчас уже может быть в городе, возле врат. Некогда нам здесь рассиживаться!
– Он не выйдет, пока я не позволю, – самодовольно хмыкнула женщина и протянула мне сухонькую руку. – Эрта. Зови так. Другого подходящего не могу придумать.
– Ши, – сказала я, аккуратно обхватив протянутую ладонь.
– Я знаю, – Эрта пожала плечами и снова указала на рисунки. – Мы были первыми. Братья и сестры. Мы родились не здесь. Далеко-далеко, куда не летают ваши корабли.
– Почему ты рассказываешь это нам?
Эрта как-то совсем по-человечески смутилась, замялась и сжала в кулачках край черной ткани, обтянувшей ее тщедушное тело.
– Нравитесь. Хочу предупредить. Я не смогу уйти, навсегда здесь. – Эрта присела на корточки, прямо напротив меня. – Мы болеем, как и вы. Но не умираем, нет. Сходим с ума. И нас осталось так мало. Но никто не болел. Отгородились, спрятались, хотели тишины. Мы жили в покое. Спали. Существовали. Растили сады. Пока самый одинокий не подхватил недуг. Он хороший, правда! – выпалила Эрта, и я могла поклясться, что она сейчас заплачет. – Но он не может остановиться. Он голоден, – она понизила голос до шепота. – И он будет есть. Пока не проглотит всех нас.
– От кого он подхватил недуг?
Эрта нахмурилась.
– Ты знаешь. В тебе их кровь.
