Текст книги "Тайна Орлиной сопки. Повести"

Автор книги: Минель Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

В министерстве внутренних дел его встретили поначалу настороженно: уж слишком гражданским человеком казался многим новый министр. Но он быстро разобрался в сложной обстановке, расположил к себе всех умением замечать и поддерживать новое, прогрессивное в трудной работе органов правопорядка.

Они повстречались в аэропорту. В огромном скоплении народа трудно было разыскать знакомых. Но раскаленная, шумная людская волна словно распорядилась сама бросить их навстречу друг другу.

– Привет!.. – удивился блондин в клетчатой рубашке.

Мужчина с обрюзглым лицом не слишком обрадовался этой встрече. Но делать нечего – протянул руку.

Вскоре они уже сидели в летнем ресторане за уставленным едой и выпивкой столом. Блондин был разговорчив.

– Я здесь с субботы. Фартит. А ты что здесь делаешь?

Губы собеседника медленно поползли вниз слева направо.

– На свои поминки торопишься? – тихо выдавил он.

Блондин уловил угрозу и сразу сменил тему.

– Может, съездим в одно местечко? – спросил блондин заискивающе.

– Пожалуй. А то с тобой расставаться не хочется.

Они взяли с собой две бутылки водки и почти сразу перехватили «левака».

– Куда ехать? – спросил водитель черной «Волги».

– На улицу Айни.

Расплачиваясь, как условились, блондин небрежно бросил на сиденье лишнюю пятерку.

– Спасибо. Нечасто такие клиенты попадаются.

– Дай бог, еще встретимся.

– Завсегда пожалуйста!

Весь день Зардодханов не находил покоя. Так оплошать! Он лежал на кровати. Сердце стучало с перебоями. Со страхом прислушиваясь к нему, он думал о том, что теперь все круто осложнилось.

Зардодханов вдруг вспомнил, что с утра ничего не еЛ. Возможно, потому так муторно на душе. Он встал и заковылял на кухню. Отломил кусочек черствой лепешки, пожевал, запивая холодным чаем.

Хорошо еще, что никто не видел, как он заходил к дочери. Иначе позора не оберешься.

Снова прилег и, несколько успокоившись, даже задремал.

Сон приснился тяжелый. Будто он пришел в сберкассу за выигрышем, а ему говорят: «Ваш а облигация фальшивая».

Старик испуганно открыл глаза. В комнате было темно. Некоторое время он лежал без движения, собираясь с мыслями.

В самом деле, почему вдруг незнакомый человек на таких невыгодных для себя условиях уступил ему облигацию?

Зардодханов встал и включил свет. Легче не стало.

«Почем ваши розы?» Нет, он сказал: «Почем ваши рожи?»

Купил три букета. Кого-то он там встречал. Ах, да, актрису. Не прилетела из Москвы. Тогда он решил лететь сам.

Зардодханов силился ухватить мысль, которая не давалась ему, ускользала.

«Почем ваши рожи?»

Он заплатил за них довольно большие деньги, а потом, когда выяснилось, что актриса не прилетела, легко уступил незнакомой девушке…

Вот, вот она, эта мысль!

Покупатель сказал, что самолет задерживается. Как же так? Теперь не зима. Небо чистое. Самолеты приходят точно по расписанию.

Еще на что-то надеясь, старик позвонил в справочное бюро аэропорта.

– Скажите, московские самолеты опаздывают?

– Какой рейс вас интересует?

– Я не знаю.

– Шестьсот двадцать седьмой прибывает вовремя.

– А другие?

– Приземлились по расписанию.

– А вчера?

– Ну вы бы еще спросили, что было в прошлом году.

– Извините, для меня это очень важно.

– Вчера опозданий тоже не было.

Тревога росла. Старик даже не знал, как зовут того кучерявого блондина. И уж, конечно, понятия не имел, где его можно теперь разыскать.

– А, мальчики! – открывая дверь, кокетливо изрекла полнотелая брюнетка с толстым обручальным кольцом на правой руке. Покачивая бедрами, повела их за собой.

– Моя комната в вашем распоряжении. Отдыхайте, а я пока займусь делами.

– Погоди, – сказал блондин. – Вначале познакомься с моим другом Семеном.

– Лола. Очень приятно, – игриво улыбнулась она.

– А Валя дома? – спросил блондин.

– Грустит в своей комнате. С хахалем поругалась.

– Давай ее сюда! – И блондин подмигнул приятелю.

Чуть раскосые глаза Валентины отливали изумрудным блеском. Все звонче стучали рюмки, громче смеялись женщины.

Лола требовала анекдоты.

– Еще, Толик!

Блондин был в ударе.

– А не пора ли нам смотаться? – шепнул Семен Валентине, видя, что содержимое в бутылках на исходе…

Утром он не сразу сообразил, где находится. Когда одевался, Валентина увидела на его руке след от пулевого ранения.

– Откуда это?

– Такая уж у меня профессия. Не каждому про нее скажешь.

– Засекреченная? – догадалась она.

– Вот именно, – усмехнулся Семен.

Три недели назад он бежал из-под стражи, и сейчас его повсюду разыскивали.

Задержаться на денек у Валентины, пожалуй, было неплохо. Прийти в себя. Отдохнуть перед решительным броском к цели.

Майор Тагаев навестил своего бывшего начальника. Полковник Мирзоев встретил приветливо.

– Не соскучились еще в дежурной части? – спросил он, хитро сощурившись.

Тагаев улыбнулся.

– Так ведь и уголовному розыску с нашей помощью дышать стало легче.

– Это верно, – согласился Мирзоев. – Но дел еще, как вы понимаете, предостаточно.

Позвонил капитан Успенский.

– Заходите, – разрешил Мирзоев.

Тагаев поднялся. Полковник остановил его жестом.

– Вам это будет интересно, – сказал он, повесив трубку.

– В хищении облигаций можно подозревать любого члена семьи, – сразу приступил к делу Успенский. – Однако прямых улик нет. Даже не знаю, на кого и подумать.

– Может, виктимология подскажет? – спросил Мирзоев.

– А почему бы и нет? – сразу отозвался Тагаев. – Иногда в одном и том же лице уживаются и преступник и жертва. Попробуйте с этой точки зрения взглянуть на каждого члена семьи. Возможно, найдете для себя кое-что полезное.

– Рациональное зерно в этом определенно есть, – задумчиво произнес полковник.

В двух шагах от цели

Вызов поступил в двадцать два часа семнадцать минут от гражданки Маджидовой. Улица Дилсузи, третий проезд, дом двести четыре «Г». Драка.

Карпенко хорошо ориентировался в хитросплетении старых улиц.

– Дом сто шестьдесят шестой, – прочел Набиев табличку на воротах.

Водитель прибавил газ.

– Сто восемьдесят Два… Сто восемьдесят четыре, – читал старшина. – Теперь не торопись. Сейчас пойдут двухсотые номера.

На высоком дувале сразу за кибиткой под номером сто девяносто бросились в глаза выведенные углем цифры: 210.

– Вот это здорово! – удивился Набиев. – Куда же подевались остальные кибитки?

Остановились. Рахимов отправился на поиски нужного дома. Вернувшись, сразу вскочил на крыло машины:

– Давай прямо до водопроводной колонки, а там свернешь вправо.

– Приехали! – сказал Карпенко, останавливая «уазик» у кибитки под номером двести четыре.

Рахимов постучал в ворота. Сердито залаяла собака.

– Кто там? – недовольно спросил мужской голос.

– Откройте! Милиция.

За воротами послышалась возня.

– Чего надо? – спросила, высовываясь, бритая голова.

– Кто вызывал милицию?

– Милицию?!

– Это дом двести четыре «Г»? – спросил старшина, с досадой думая, что вызов может оказаться ложным.

– Нет, это двести четыре «В». А вам кого надо?

– Маджидовых.

– Так бы сразу и сказали. От колонки сверните влево.

Дверь отворила немолодая грузная женщина.

– А, пожаловали наконец!

– Могли бы и встретить.

– Не «Скорая помощь», чтобы встречать.

– Зачем же вы в таком случае вызывали? – посуровел Набиев.

– Так ведь родной кровью умываются! – вдруг по-бабьи запричитала Маджидова.

Старшина вошел в кибитку. В небольшой квадратной комнате с низким фанерным потолком были опрокинуты стулья, с единственного окна сорвана штора. Рядом валялись черепки цветочного горшка. У стены на обитой ситцем кушетке сидел мужчина лет сорока пяти в окровавленной рубашке. Из-под стола торчали худые ноги в расшнурованных ботинках.

Набиев бросился к столу. На полу в неестественной позе лежал подросток с разбитым лицом. Старшина схватил его руку, быстро нащупал пульс.

– Принесите воды, хозяйка!

Маджидова бросилась за ведром.

Вода привела подростка в чувство. Он сел на пол и беспомощно затряс головой.

– Гляди, как родное дитя изувечил! – заголосила мать.

Набиев достал из планшета чистый лист бумаги.

– Расскажите, что здесь произошло?

Маджидова насторожилась:

– А бумага зачем?

– Протокол составлять будем.

– Ну и потом что?

– За нарушение общественного порядка привлечем кого надо к ответственности.

– Они же дома.

– А зачем нас вызывали?

– Ох! – застонала женщина. – Даже не знаю, что сказать… Муж у меня шофер. Все служба да служба. А я одна с сыном не справляюсь. На днях клетку с перепелкой принес, оказалась ворованная. Из школы теперь грозят выгнать. Вот муж и принял стаканчик для храбрости, чтобы вразумить сына.

– Не помрет он своей смертью! – вдруг всхлипнул подросток.

Женщина продолжала, сцепив пальцы:

– И старший у нас непутевый. Отбыл положенный срок за тяжкое преступление, да все норовит снова безобразничать: то в драку ввяжется, то еще куда-нибудь. Теперь этого, младшего, сбивает с пути.

Подросток сделал попытку подняться.

– Мам, а мам, дай нож!

– Что ты, что ты, Хаким! – всполошилась она.

– От вашего сына тоже водкой несет, – определил Набиев.

– Я замминистра Глухова вожу, – неожиданно заявил Маджидов.

– Ну и как прикажете это понимать? – спросил старшина.

– Мам, а, мам, дай нож! – настаивал Хаким.

– О, господи! – всплеснула руками женщина.

– Придется забрать его с собой, – распорядился Набиев, – чтобы вам и в самом деле не пришлось встречать «Скорую помощь»…

Зардодханов кое-как скоротал ночь. Центральная сберегательная касса начинала работать в восемь часов утра. Он был первым клиентом.

На контроле старика еще раз поздравили. Предъявленная им облигация действительно выиграла пять тысяч рублей.

– Я могу уже их получить? – спросил Зардодханов.

– Извините, но придется повременить.

– А в чем теперь дело?

– Заполните сначала эту форму.

Дрожащими руками старик стал вписывать в бланк свою фамилию, адрес, паспортные данные.

Получая взамен облигации квитанцию, Зардодханов спросил, когда можно наведаться.

– Не беспокойтесь. Мы вас сразу известим.

Первичная экспертиза дала неожиданный результат: кто-то искусно переправил девятку на ноль.

– Что вы на это скажете? – спросил полковник Мирзоев, когда ему сообщили о подделке.

Капитан Успенский был удивлен.

– Откуда у Зардодханова поддельная облигация?

– Это-то вам и предстоит выяснить.

– Уж не появился ли алма-атинский гастролер?

– В ориентировке сказано, что он подделывает лотерейные билеты, – напомнил Мирзоев.

– А не все ли равно?

– В таком случае версия Тагаева может подтвердиться, – заметил полковник.

– Неужели это Зардодханов выкрал облигации у родной дочери?!

Узнав, что предъявил к оплате фальшивую облигацию, Зардодханов стал биться головой об стол.

– Ах, я старый дурак!..

– Откуда у вас эта облигация? – спросил капитан.

Старик стал торопливо рассказывать.

– Вы говорите, блондин? – переспросил Успенский.

– Ну да!

– А что вы еще запомнили?

– Он шепелявил.

– Не картавил, случаем? – спросил Успенский, вспоминая ориентировку.

– Он говорил «рожи» вместо «розы».

– Вы уверены?

– Уверен.

– Ну допустим… Вы рассчитались с ним наличными?

Старик подтвердил.

– Откуда у вас такие деньги?

– Так ведь я не только деньгами рассчитывался. Часть суммы погасил облигациями.

– Где вы их храните?

– В сберкассе.

Капитан поймал старика на слове.

– Значит, для того, чтобы рассчитаться, вы взяли свои облигации из сберкассы?

– Да… То есть нет, – смешался Зардодханов.

«Пора смываться!» – решил блондин.

Если бы не случайная встреча в аэропорту, он бы сейчас был далеко отсюда.

Вернувшись с работы, Лола застала Анатолия в своей комнате.

– Ты так никуда и не выходил?

– Да вот решил отдохнуть.

Бывая в Душанбе, он останавливался у нее. Знакомясь в первый раз, представился москвичом. С тех пор так и пошло: «Я тут, понимаешь, снова в командировке…»

При встречах щедро одаривал. Лола к этому уже привыкла.

Заглянула Валентина.

– У вас какие планы на вечер?

– Есть кое-что, – неопределенно ответил Анатолий.

– Для нас тоже?

– Пожалуй, мы и вдвоем управимся.

– В таком случае я поведу Семена к своим. У Игорька, племяша моего, сегодня день рождения.

– А мы что с тобой будем делать? – спросила Лола.

Анатолий потрепал ее по щеке.

– Мы с тобой, крошка, прошвырнемся до ювелирного и обратно.

Он достал из бумажника облигацию трехпроцентного займа и вырезку из газеты.

– Ну-ка погляди.

Лола ахнула от удивления.

– Это же надо, пятьсот рублей!

– Вот что, – сказал Анатолий, доставая бритву. – Я пока наведу красоту, а ты сходи, сама получи деньги.

Она нежно поцеловала его.

Ничего не подозревая, Лола предъявила контролеру выигравшую облигацию. Откуда ей было знать, что все сберкассы предупреждены об этом номере?

Женщина за окошком включила сигнализацию.

Пока Лола расписывалась то на одном бланке, то на другом, в дверях показался капитан Успенский. Он был в легком джинсовом костюме. Но здесь его уже хорошо знали и сразу выдали Лоле деньги. Она тщательно пересчитала их, спрятала в сумочку. Потом, ничего не подозревая, «довела» Успенского до своего дома.

Капитан зашел в телефонную будку, связался с Мирзоевым.

– Хорошо, – одобрил полковник. – Мы все об этой женщине узнаем.

Успенскому повезло. Едва он повесил трубку, как из подъезда вышла Лола в сопровождении кучерявого блондина. Именно таким и представлял его Успенский по описанию старика Зардодханова.

Блондин взял свою даму под руку и повел в сторону проспекта Ленина.

Не выходя из телефонной будки, Успенский вновь позвонил Мирзоеву.

– Сейчас выезжаю! – ответил полковник.

Служебная «Волга» Мирзоева догнала капитана Успенского, следовавшего за своими подопечными, у телеателье «Голубой экран».

В это время блондин остановил такси.

«Волга» подрулила к тротуару.

– Они? – спросил полковник, подвигаясь, чтобы уступить место капитану Успенскому.

– Они самые.

Вслед за такси «Волга» помчалась к центру города.

Пассажиры расплатились с таксистом у ювелирного магазина на проспекте Ленина.

«Волга» остановилась рядом.

Вскоре Лола вышла из магазина довольная, сжимая в руках подарок.

Капитан Успенский распахнул перед нею дверцу «Волги».

– Вы шутите? – кокетливо улыбнулась она. – Но я не одна.

– И для вашего кавалера место найдется.

– Что это значит? – спросил блондин настороженно.

Капитан показал удостоверение. В машине сидел полковник в милицейской форме.

Блондин затравленно оглянулся. Только теперь он заметил впереди «Волги» милицейский «уазик» и рядом наряд.

В магазине «Сказка» было много разных игрушек. Стос даже растерялся. Он не помнил, когда в последний раз был в таком магазине.

– Ну, что выберем? – спросила Валентина.

Стос облюбовал пистолет.

– Для сына? – спросила курносая продавщица с глазами-пуговками. Стосу она тоже показалась игрушечной.

– Допустим.

Затем они купили торт, и Валентина была довольна: не с пустыми руками придут.

Катя вышла встречать гостей.

– Знакомьтесь, – сказала Валентина. – Это наш новый мастер.

Она сама не знала, почему вдруг представила Стоса мастером. Впрочем, не хотелось выслушивать очередную нотацию: опять случайная встреча?

– Семен! – отрекомендовался Стос.

Павел Афанасьевич поздоровался сухо. Разговор не клеился.

Катя пригласила гостей к столу.

– А где Ира? – спросила Валентина.

– У нее сегодня дежурство.

Павел Афанасьевич поправил очки.

– Ну что ж, выпьем, раз собрались.

– Вам мое общество не нравится? – спросил Стос.

– Я вас слишком мало знаю для того, чтобы отвечать на подобный вопрос.

Стос выпил не чокаясь. Стал мысленно прицениваться к вещам в квартире. Пожалуй, стоит нанести сюда еще один визит. Разумеется, в отсутствие хозяев.

– Так вы действительно мастер? – небрежно обронил Павел Афанасьевич.

– Допустим.

– Что-то я вас не припомню.

– Вот и хорошо.

– Как это понимать?

– Буквально! – Стос скривил рот. Валентина старалась незаметно успокоить его легким пожатием руки.

– Сейчас подам горячее, – пытаясь разрядить обстановку, сообщила Катя.

– Извините, – холодно произнес Павел Афанасьевич. – Я должен позвонить в одно место.

Он кого-то распекал. Громко, чтобы все слышали. Особенно Стос, не проявивший к нему почтения.

– Да вы хоть знаете, что я могу сделать?

«Давит на психику, – ухмыльнулся про себя Стос. – Ну так ведь и я могу постоять за свой авторитет».

Игорек забавлялся пистолетом.

– Бах-бах-бах…

Стос лучше владел ножом…

«Вор, словчивший перед вором, есть наипервейший подлец». Шер-хан бросил нож. Стос поймал его на лету. Фатер закричал.

Участники сходки зарыли труп старика в землю и разошлись. Стос в тот день напился. Хмелея, решил, что со временем займет место главаря шайки.

«Идеальный вор, – наставлял Шер-хан, – всегда должен быть на шаг впереди милиции».

Стос это запомнил. Но сам Шер-хан свой шаг не рассчитал и вскоре угодил в умело расставленные уголовным розыском сети.

Стос бежал на Урал. Некоторое время удача сопутствовала ему. Но и здесь напали на след. Все труднее становилось быть «на шаг впереди». Наконец пробил и его час. За групповую кражу суд приговорил Стоса к пяти годам лишения свободы. Отправили в исправительно-трудовую колонию. Там он сблизился с Тузом, вором в законе, известным своей жестокостью. Вместе готовили побег. Стос ударил доверчивого солдата ножом в спину, Туз подхватил выпавший из его рук автомат, а потом прошил из него длинной очередью женщину на железнодорожном переезде.

Они глупо влипли – дал маху Туз. Не рассчитал, укрывшись в чьей-то избе. Слегавил сын старика. Ну кто бы мог подумать, что, обещая раздобыть водку, он кинется стучать в уголовку и вместо него в избу ворвется майор Аркадьев. Что это был именно он, Стос узнал потом в суде и навсегда запомнил эту фамилию…

Игорек наставил дуло пистолета на Стоса:

– Руки вверх, дядя!

Стос побледнел.

– Ты что делаешь, Игорек? – засмеялась Валентина. – В дядю и так уже стреляли.

– Значит, вы к тому же еще и герой! – Губы Павла Афанасьевича тронула саркастическая усмешка.

«Пришить бы тебя!» – подумал Стос.

Зазвонил телефон.

– Это Иришка поздравляет, – сказала, вешая трубку, Катя. – Не повезло. В такой день – дежурство. Могла бы с кем-нибудь поменяться, да у них строго.

– Милиция, – подсказала Валентина.

– Что?! – опешил Стос.

– Наша Ирина – сотрудник милиции.

«Только этого не хватало!» – скривился Стос.

Павел Афанасьевич вдруг вспомнил: в городе разыскивается опасный преступник, его фотографию недавно показывали по телевизору.

Стос заметил едва уловимый испуг в глазах хозяина дома.

«С чего бы это?»

– Нам, пожалуй, пора, – сказал он.

– В самом деле, – подхватила Валентина.

– Посидите еще, – стала уговаривать Катя.

– Нет, нет! – Стос поднялся.

– Ну что ж. Проводи гостей, Паша.

– Сейчас, сейчас, – неожиданно залебезил Павел Афанасьевич.

– Что с тобой? – спросила Катя, когда он вернулся в комнату. – На тебе лица нет.

– Я, кажется, заболел. – И прилег на диван.

«Конечно, это Дереев-Стос!» – У Павла Афанасьевича была цепкая память на фамилии.

Телефон стоял рядом. Стоило только протянуть руку: «Алло, милиция?.. Сейчас у меня был преступник».

Подумал: наверняка у него был с собой нож! Подленькое чувство страха сковало все его тело.

«Никуда он не денется и без моего звонка!» – пытался успокоить себя Павел Афанасьевич.

– Тут мне в одно место надо заглянуть, – сказал Стос Валентине.

– Как знаешь.

Они не были связаны обязательствами.

Пусть гнездышко на улице Айни греет другого. Стос итак позволил себе непростительно расслабиться. Разумеется, он устал, и сутки, проведенные в обществе Валентины, были хорошей наградой за нервное напряжение последних дней.

Пока все шло удачно. Но он, кажется, потерял бдительность. Теперь возьмет себя в руки.

Ночи стояли теплые. Стос облюбовал место на берегу Душанбинки. Подстелив газеты, лег на траву.

Подмигивая красным огоньком, над аэродромом заходил на посадку Ту-154.

До смешного легко удалось выбраться из Новосибирска. В аэропорту уже объявили посадку, когда один чем-то расстроенный пассажир решил сдать билет на самолет, вылетающий в Душанбе. Стос купил у него этот билет с рук, а заодно выудил «лопатник» с паспортом и деньгами.

С удовольствием прислушиваясь к стрекотанию цикад, Стос стал перебирать в памяти давно забытые дни.

…Отбыв срок заключения, он взял курс на Псковщину, в родные края, где войной смело его дом. Покрутился в совершенно незнакомом городке, выросшем на пепелище. Заночевал на заброшенной мельнице, пьянея от забытого, острого запаха скошенных трав. Ополоснулся утром в Шелони. В какой-то избе напился сладкого парного молока – и подался на юг…

Стос долго ворочался, не мог уснуть. Теперь воспоминания пошли тяжелые.

…Под Ташкентом неожиданно встретил кое-кого из своих прежних дружков. Они приняли его в свою изрядно поредевшую компанию, и он быстро подтвердил свой воровской авторитет.

Стос метил в главари шайки. Не считаясь с тем, что времена изменились, он рассчитывал поставить дело на широкую ногу. Во всяком случае, воры перед ним уже трепетали.

Как некогда Шер-хана, никто не мог обыграть его в «стос». А уж он постарался возвести эту игру в культ.

Но всему, оказывается, есть предел, и однажды на его пути тоже встал молодой вор искусней его.

Они стали разыгрывать пять золотых монет старинной чеканки, бог весть какими путями оказавшиеся в их широких карманах. Новичок уже выиграл четыре монеты.

– Ставлю еще на пол-монеты! – недобро усмехнулся Стос и проиграл.

– На том баста! – пренебрежительно обронил он. – Забирай свой выигрыш, а мне отдай неразыгранную пол-монету.

– Как же я тебе ее отдам? – растерялся новичок. – Давай лучше еще сыграем.

– Нет, – сказал Стос, – больше не хочу.

– Ладно, – решил новичок. – Тогда будем рубить монету.

– Попробуй, – скривил губы Стос. – Но, может быть, ты хочешь меня надуть и взять себе больше золота?

– Сам выберешь любую половину! – предложил молодой вор.

– Ты что же, хочешь сказать, что я возьму себе больше? – Глаза у Стоса стали узкими, злыми.

Когда в конфликте «кристальный» вор, на сходку приходят все.

– Он присвоил себе пол-монеты! – сказал Стос, уверенный, что своим авторитетом заставит остальных безоговорочно принять его сторону. Но дела в шайке шли из рук вон плохо, и мнения разделились. Конфликт не был решен, и Стос, которого считали вором в законе, вдруг оказался вором в «волнах» – вне закона.

Безусловно, проще всего было разыграть злополучною пол-монету, но Стос этого не хотел. Он назначил новую сходку на следующее утро. А ночью трусливо сбежал.

Случай улыбнулся ему. Раздобыв пистолет, Стос махнул в Душанбе. Здесь решил до поры до времени спрятать оружие в надежном месте. Затем совершил увеселительную поездку в Самарканд. А влип глупо – опять какой-то шаг в работе уголовного розыска не рассчитал. По совокупности преступлений приговорили его к пятнадцати годам лишения свободы.

– И это будет твой последний отстойник! – сказали Стосу в колонии.

Но такой вариант его не устраивал…

Теперь снова нужен был пистолет – обрести силу. Для того и приехал в Таджикистан. Блондин не вовремя встрял в игру. С ним три года спали на одних нарах. Не устоял Стос, принял заманчивое предложение переночевать на пуховых подушках. Вот и упустил время.

Забрезжил рассвет.

Стос решительно поднялся, отряхнул брюки.

– Фамилия?

– Сергеев.

– Имя, отчество?

– Анатолий Степанович.

– Повторите, пожалуйста, еще раз.

– Сергеев…

– Достаточно. И букву «р» вы прекрасно выговариваете, и букву «с».

– А почему я должен их не выговаривать?

– Вот в этом мы сейчас и разберемся.

– Вы меня с кем-то путаете.

– Нет, гражданин Сергеев. В Алма-Ате вы оставили отпечатки пальцев на одном из лотерейных билетов. Вот дактилокарта и раскрыла, кто вы есть на самом деле.

– Дело шьете, гражданин начальник?

Полковник Мирзоев возразил:

– Отчего же? Сами нечисто сработали. К тому же никакой вы не Сергеев, а Петренко Степан Александрович. В последний раз отбывали наказание за мошенничество в ИТК усиленного режима.

– Во даете! – сказал Сергеев-Петренко.

– Еще могу свести вас со старым знакомым, – предложил Мирзоев.

– Кто же это?

– Майор Тагаев.

– Спасибо, что напомнили. А пушечку мою для копирования денег куда дели?

– Стоит на почетном месте в нашем музее.

– Вон как меня вознесли!

– Не вас, Степан Александрович, а майора Тагаева.

– Очень приятно.

– Вы – хороший график, Петренко, а так себя разменяли.

– Это верно. Мне бы в лауреатах ходить. Бородка, знаете ли, такая – клинышком, галстук-бабочка…

– Ну, хватит лирики, – оборвал полковник. – Пора давать показания. Тем более что ваша дама не стала скрывать, откуда у нее выигрышная облигация.

– Поздравляю, гражданин начальник. Отлично сработали. Надеюсь, мне зачтется чистосердечное признание?

– Суд решит. А пока вот бумага и ручка. Не забудьте написать, где остальные облигации, которые вам передал Зардодханов.

– Будет сделано, гражданин начальник. Зачем они мне теперь?

Лолу допрашивал капитан Успенский. Она была напугана:

– Это ворованная облигация?

– Да. И вам лучше говорить правду.

Лола подробно рассказала, как познакомилась с Анатолием, сколько раз он у нее бывал, какие делал подарки.

– Можете идти, – сказал Успенский после того, как она подписала протокол допроса. – Если понадобитесь, мы вас вызовем.

Стараясь успокоиться, она долго бродила по городу. Вернулась домой, когда у Валентины уже погас свет в комнате.

Лола сняла туфли в прихожей и, шумно вздохнув, легонько постучала к соседке в дверь.

– Валюша, ты спишь?

Ответа не последовало.

Лола опять вздохнула и осторожно, на цыпочках прошла к себе.