Текст книги "Тайна Орлиной сопки. Повести"

Автор книги: Минель Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Вагон-ресторан

Старший лейтенант Ульянов сиял:

– Разыскиваемый вами вагон-ресторан путешествует с поездом тридцать три – тридцать четыре и сегодня в девятнадцать часов шестнадцать минут отправится из Симферополя. Предлагаю выехать навстречу завтра в одиннадцать пятьдесят пять. Через три часа будете в Туле. Поезд тридцать четвертый прибывает в Тулу чуть раньше, но стоянка у него семнадцать минут, и, стало быть, вы вполне успеете пересесть.

– Прекрасная мысль, – согласился Колчин.

– Тогда записывайте. Директор ресторана – Константин Андреевич Хромов, или просто дядя Костя. Скажите, что от Ульянова. Он меня хорошо знает и окажет всяческое содействие. Заведующая производством Надежда Львовна Бессонова – женщина строгая, внимательная, с поразительной памятью. Официантки: Клавдия Михайловна Петрова – заносчивая, капризная, мнительная; Мария Владимировна Гладкова – пенсионного возраста, обходительная, словоохотливая. Еще есть повар, кухонный рабочий, разносчик.

Но они вряд ли вас заинтересуют.

Свинцовый туман и колючие песчинки угля, хлеставшие по лицу. Вот, пожалуй, и все, что запомнил Колчин в Туле, перебираясь с одного пути на другой.

Через несколько минут скорый поезд уже мчал его в обратном направлении, к Москве. Старший лейтенант Ульянов все рассчитал точно.

Колчин сел в десятый вагон, рядом с рестораном, и когда Тула осталась позади, решил, что самое время идти обедать.

Дядя Костя оказался невысоким человеком с иконописным лицом. Сухими быстрыми пальцами он что-то прикидывал на счетах.

Заведующая производством Бессонова сидела рядом, оценивающе приглядываясь к посетителям. Вошедший Колчин сразу привлек ее внимание.

– Будете обедать? – спросила она хорошо поставленным, сильным голосом. – Или хотите что-нибудь из буфета?

– Буду обедать.

Она показала на свободное место.

– Клавочка, обслужи товарища.

Официантка – высокая, худая женщина – не заставила себя долго ждать.

– Здравствуйте, – сказала она и, не дожидаясь ответа, стала перечислять: – На первое – солянка мясная и борщ…

– Солянка, – сразу выбрал Колчин.

– На второе – гуляш. Есть шампанское.

– Гуляш, – подтвердил он. – А от шампанского, пожалуй, воздержусь.

– Как знаете. – Она не стала уговаривать.

«И одна бутылка шампанского может перевернуть мир!» – вдруг вспомнил Колчин загадочные слова Решетова, чувствуя, что разгадка где-то совсем близко.

Мимо продефилировала другая официантка, и Колчин сразу понял, что это Гладкова. Майор посмотрел в окно. День быстро угасал. В домах наплывавшего города зажигались огни.

В Серпухове Колчин попросил лимонаду. Клавочка недовольно поджала губы.

– Вас что-то не устраивает? – спросил Колчин.

– Да, – сказала она, – потому что мы закрываемся.

– Тогда обойдусь без лимонада, – не стал настаивать майор и, уже рассчитавшись, громким голосом попросил книгу жалоб и предложений.

– Я вас плохо обслужила? – обиделась Клавочка.

– Наоборот, я хочу написать благодарность, – заверил ее майор.

Она не поверила.

– Зачем вам книга? – Бессонова незамедлительно подплыла к столику, за которым сидел Колчин. – В чем дело, товарищ? – учтиво переспросила она.

Колчин объяснил.

– В таком случае, пожалуйста. Сейчас принесу, – любезно улыбнулась заведующая производством.

Колчин неторопливо открыл толстый журнал: а что, если Решетов и здесь оставил свой след?

Но его ждало разочарование. В новой книге была всего одна запись, датированная январем.

– Мы в самом деле закрываемся, товарищ, – мягко сказала Бессонова, видя, что Колчин не собирается уходить.

– Садитесь рядом, Надежда Львовна, – предложил майор.

Она удивленно вскинула тонкие брови.

– Не понимаю…

Колчин представился. Теперь он был единственным посетителем в ресторане, и можно было приступить к делу, которое его интересовало.

– Разрешите ваше удостоверение? – попросил подошедший Хромов.

– Пожалуйста, Константин Андреевич, – ответил Колчин. – Кстати, вам большой привет от нашего общего знакомого – старшего лейтенанта Ульянова.

Директор ресторана расцвел:

– Что же вы сразу не сказали?

– Начнем с официанток, – предложил Хромов. – Клавочка, подойди сюда.

Колчин протянул ей фотографию Решетова.

– Не помните ли вы этого человека?

– Нет, что вы!

Другая официантка сразу полезла в карман за очками.

– А вот я помню, – сказала она, вглядываясь в снимок. – На прошлой неделе мы ехали из Кисловодска скорым поездом номер четыре. В Минеральных Водах села компания и заняла столик до Армавира…

– Не торопитесь, Мария Владимировна, – попросил Колчин. – Я ведь предупреждал, что дело было в конце сентября.

– Да, конечно, – смешалась она. – В сентябре… Это каким же поездом мы тогда ехали?

– Сорок восьмым, – подсказал Колчин. – А этот человек сел в Курске и ехал до Москвы.

– Мы открыли ресторан в Орле, – стал вспоминать Хромов, – в девять часов утра.

– А закрыли, как всегда, в Серпухове, – подсказала заведующая производством.

– То есть около четырнадцати, – подхватил Хромов.

– И всего-то пять часов, которые меня интересуют, – настаивал Колчин. – Ну пожалуйста, напрягите память.

Фотография Решетова опять пошла по рукам.

– Не помню, – призналась Клавочка.

– Не помню, – развела руками Мария Владимировна.

– Не помню, – виновато сказал директор ресторана.

– Постойте, – задержала снимок Бессонова. – Хотя нет… Извините, товарищ, но мы вряд ли сможем помочь.

– Очень жаль, – сказал Колчин, не скрывая своего разочарования.

– Давайте, девочки, проверим, что у нас осталось, – деловитым тоном произнесла заведующая производством.

– Почему-то яблоки не пошли, – сказала Клавочка.

– Яблоки! – воскликнул Колчин, испытывая острое волнение. – Он должен был что-то говорить про яблоки.

– Минуточку, – оживилась Бессонова. – Был случай… Вы обслуживали, Мария Владимировна.

– Да, что-то припоминаю.

– Однажды одного нашего клиента не устроила антоновка. Помните?

– Да, было что-то такое.

– Ну как же, он у вас еще потребовал дилишес?

– Может быть.

– А когда я подошла выяснять, в чем дело, стал перечислять такие сорта яблок, о которых я и понятия не имела. Постойте-ка! – прервала она себя. – Сейчас загляну в записную книжку… Ну вот, конечно: «кандиль-синап», «старкинг», «пярнус», «гольден грайма», «розмарин белый»… Он сидел с женщиной и, по-моему, хотел больше поразить ее воображение, чем мое.

– Вы уверены, что он сидел с женщиной? – напряженно спросил Колчин.

– Абсолютно. Он ее угощал яблоками, а она что-то сказала про виноград. Тогда он потребовал виноград.

– Вы можете описать эту женщину? – с вновь вспыхнувшей надеждой задал вопрос Колчин.

– Пожалуй… Решительная, гордая, очень привлекательная.

– Брюнетка, блондинка, шатенка?

– Извините, – с сожалением развела руками Бессонова, – но я и так уже вывернула наизнанку всю свою память.

В Москве Колчин связался с поселком Заснеженным:

– Попробуйте еще раз опросить людей, близко знавших Решетова. Возможно, они были со мной не до конца откровенны?

– Вас понял, – ответил подполковник Сомов. – Перезвоните вечером.

Да, все так и оказалось, как предполагал майор. Директор районной заготовительной конторы Дементьев подтвердил, что Решетов встретился с женщиной.

– Он назвал ее имя?

– К сожалению, нет.

– Значит, все мои старания напрасны?

– Что вы! – возразил Сомов. – Именно теперь все станет на свои места. У нас, кстати, опять полярное сияние. А это – добрая примета.

Перекрестки дорог

Полковник Дианинов внимательно выслушал Колчина по телефону.

– Хорошо, Максим Петрович, можете возвращаться в Душанбе, а мы тут поразмыслим над вашим открытием.

Он снял и протер очки.

«Ну и Колчин! Все карты нам перепутал. Ладно, будем искать женщину. Возможно, это многое прояснит».

Дианинов принялся листать свой блокнот. Завод «Таджиктекстильмаш»: инженер-конструктор Свешникова. Завод «Таджикгидроагрегат»: экономист Власова.

Он-то учитывал всех – и мужчин и женщин. А вот Саидов, похоже, занимаясь путевками, вовсе не обращал внимания на представителей «слабого пола».

Так или иначе, но в розыскные мероприятия необходимо было внести определенные коррективы.

– Назовите ее фамилию и адрес.

Фазылов некоторое время сидел неподвижно, обхватив голову руками, потом решительно поднялся.

– Хорошо, я поеду с вами.

Капитан Рахимбаев вышел из проходной завода «Таджикгидроагрегат» и остановился, соображая, каким транспортом лучше добраться до министерства внутренних дел.

– Подвезти, товарищ капитан? – Глаза Гулчехры лукаво смеялись.

– Вот так встреча! – удивился Рахимбаев. – Вы просто непостижимо как находите меня.

– Простая случайность, – улыбнулась она.

– Что же, – сказал Рахимбаев, – не возражаю против такой игры случая.

– Куда же мы поедем на этот раз? – спросила Гулчехра.

– В мое ведомство.

Иссиня-черные волосы красиво обрамляли смуглое, яркое лицо Гулчехры. Капитан живо представил себе колхоз «Ватан», неожиданно возникшее зеленое такси, казан с пловом в багажнике.

«А что, если Гулчехра встречалась с Решетовым?» – вдруг обожгла мысль. Рахимбаев знал, что водителями занимались другие сотрудники отдела.

Но ведь на нее могли еще и не выйти.

– Послушайте, Гулчехра, – сказал он, – вас никто не расспрашивал про человека, убитого в колхозе «Ватан»?

– Нет, – ответила она заинтересованно. – А что?..

– Ничего, я просто так спросил про это.

Желтые «Жигули» превышали скорость. Чтобы не отстать, подполковник Саидов тоже выжал газ. В районе Кызыл-Калы над машинами нависла нечеткая, продолговатая тень патрульного вертолета.

– Водитель «Жигулей», сбавьте скорость! Водитель, «Волги», к вам это тоже относится! Будьте осторожны, впереди крутой поворот!

Дорога вдавилась в скалы. Вертолет отстал. Саидов взглянул на спидометр: скорость опять увеличивалась.

В поселке Уялы дорогу им преградил автоинспектор. Фазылов резко затормозил.

– Ваши документы!

Фазылов протянул техпаспорт и водительское удостоверение.

– Делаю вам просечку за превышение скорости.

Фазылов молча спрятал документы в карман и сразу выжал газ.

Пока автоинспектор разбирался с подполковником Саидовым, желтые «Жигули» значительно отдалились.

Быстро стемнело, и Саидов включил фары. Он настиг «Жигули» уже перед въездом в Оби-Киик, возле ресторана.

Справка:

«Интересующие вас топоры первого октября поступили в продажу в хозяйственные магазины города Душанбе, Курган-Тюбинской области, а также в Потребсоюзы Ленинского, Орджоникидзеабадского, Мехнатабадского, Турсунзадевского районов».

Полковник Дианинов подошел к карте. Многие из этих районов подступали к бустонабадским землям. Да и в Душанбе из колхоза «Ватан» вела прямая дорога.

– Могу предложить лагман и шашлык, – сказала официантка с заученной улыбкой на белом лице.

– Очень хорошо, – согласился Фазылов.

– Мне только шашлык, – заметил Саидов.

– И триста граммов водки, – добавил инженер.

– Мы за рулем, – напомнил подполковник.

– Извините, – обронил инженер, – но мне сейчас просто необходимо снять напряжение.

– Ничего, обойдетесь. А вообще-то вам лучше пересесть в мою машину, – сказал Саидов. – Вам в таком состоянии не стоит вести автомобиль.

– Пусть так, – согласился Фазылов и улыбнулся официантке.

– Ну а что это за гонки вы мне устроили? – недовольно спросил подполковник.

– Извините, – повторил инженер. – Я просто в таком состоянии, что хотелось убежать от самого себя.

Официантка принесла заказ.

Саидов ел молча. Затея с рестораном ему тоже не нравилась.

– Пожалуйста, счет, – сказала официантка.

– Сколько стоит порция шашлыка? – поинтересовался Саидов.

– Девяносто копеек.

Подполковник протянул рубль и пошел к выходу.

– Садитесь в мою машину, – сказал он, когда замешкавшийся Фазылов показался на улице.

Рядом с желтыми «Жигулями» оказался автоинспектор.

– Завтра получите автомобиль в целости и сохранности, – пообещал он, внимательно выслушав подполковника Саидова.

Огромное красное солнце слепило глаза.

– Прямо как летом, – зажмурился старший лейтенант Юсупов.

– А в Москве сейчас минус двадцать, – сообщил юноша с черными вьющимися волосами.

– Послушай, Ахмед, – спросил у него Юсупов, – зачем тебе бакенбарды?

– Сам не знаю.

– Вот это напрасно. В жизни все надо делать с умом.

Ахмед смущенно опустил голову.

– А учишься как? – поинтересовался Юсупов.

– В этой сессии одни пятерки.

– Тогда хоть бороду отпускай!

– Вы прямо сговорились с отцом, – засмеялся юноша.

– Я все хочу спросить: что же ты не пошел по его стопам? – улыбнулся участковый инспектор. – Агроном – самый уважаемый человек в колхозе.

– Но разве плохо, если в нашей семье будет инженер-нефтяник? – Молодой человек незаметно поглядел на часы. – Извините, муаллим,[13]13
  Учитель (тадж.)


[Закрыть] меня ждут дома.

– Передай отцу мой привет, – сказал старший лейтенант.

Юноша поблагодарил, собираясь идти.

– Эй, Ахмед! – окликнул Юсупов. – Ну-ка покажи часы.

– Что случилось?

– Покажи, покажи!

Часы были овальной формы, в желтом корпусе с черным циферблатом.

– Откуда у тебя эти часы? – подозрительно спросил участковый.

– Так мне их дядя подарил.

– Что еще за дядя?

– Да тракторист Вахидов, он работает в соседнем колхозе.

– Когда это было?

– В ноябрьские праздники, – не задумываясь, ответил Ахмед – Я прилетел на свадьбу его дочери, вот он меня и наделил подарком.

За перевалом Фахрабад близость города стала ощутимой, хотя на этот раз яркие электрические созвездия растворились в дождевой завесе. Ринувшийся навстречу поток автомобилей, рекламные щиты, строгая последовательность светофоров изменили обстановку на шоссе.

– Куда едем? – спросил Саидов.

– В тридцать третий микрорайон, – глухо отозвался Фазылов.

Дом был четырехэтажный, длинный, с однообразными застекленными верандами.

– Может, не надо? – сделал последнюю попытку инженер.

– Для вас главное – алиби, – напомнил Саидов. – Кстати, как зовут эту женщину?

– Лидия Борисовна.

Дверь открыла миловидная женщина в белом, с красными астрами махровом халате.

Саидов представился:

– Извините за вторжение, Лидия Борисовна, но служба обязывает.

– Лидочка, такое дело… – заговорил Фазылов растерянно. – Ты, пожалуйста, извини.

– Что за фамильярность? – свела она тонкие брови.

– Лидочка, – окончательно смешался Фазылов, – ты должна подтвердить, что наши отношения…

– Да вы с ума сошли, Якуб Назарович! – решительно перебила хозяйка дома.

– Лидочка!

– Как вы смеете? – с негодованием воскликнула женщина.

Саидов понял, что пришла пора вмешаться…

Из рапорта капитана Рахимбаева:

«Доцент Каландаров, 46 лет. Женат. Имеет пятерых детей. Характеризуется как человек с крутым, неуживчивым характером. Высокомерен. Расчетлив. Находится в интимной связи со старшим преподавателем кафедры Галиной Дмитриевной… В сентябре прошлого года вместе с ней выезжал в Ростов-на-Дону. Проездные документы в Ростовском университете. Соответствующий запрос сделан.

Галина Дмитриевна, 38 лет. Умная, себялюбивая. Четыре года назад расторгла брак. Детей нет. Близкие отношения с Каландаровым практически не скрывает».

– Что можете добавить? – спросил полковник Дианинов.

– У меня сложилось впечатление, что Галина Дмитриевна обходится доценту в копеечку, – ответил Рахимбаев.

Диаминов ненадолго задумался.

– Интересные сведения, – сказал он наконец. – Однако события не форсируйте до ответа из Ростова.

Полковник радостно встретил Колчина:

– А вы посвежели, Максим Петрович. Прямо не узнать.

– Это все Север. У вас-то как?

– Не теряем надежды.

– И мне работа найдется?

– Конечно. Для начала запишите фамилии: Урунов – киномеханик, Пименов – шофер. Проверьте, что за люди. Могли возвращаться с курорта в конце сентября.

– Но с Решетовым была женщина, – напомнил майор. – Я в этом совершенно уверен.

– Не спорю, – согласился полковник. – Однако ведь на нее еще надо выйти.

Урунов пригласил Колчина в комнату и принялся угощать.

– А в Гаграх мне больше всего понравился домик, где Леонид Утесов и Любовь Орлова снимались в «Веселых ребятах». Я эту картину сто раз крутил. – Он прищурил добрые глаза. – Теперь, что касается вашего вопроса. Я прилетел самолетом из Сочи. Можно проверить. Мой младший сын увлекается путешествиями и собирает авиабилеты. Вот смотрите, в этом конверте целая коллекция. Разумеется, здесь не только мои билеты. Еще он смотрит все фильмы о чужих странах… А вот и мой билет из Сочи.

– У вас большой сад, – заметил майор. – Продаете виноград, гранаты?

– Совсем немного. У меня самого семья – десять душ, – ответил Урунов.

– Тогда понятно.

– Однажды встретился оптовый покупатель, – вспомнил Урунов. – Хотел весь урожай закупить, да, видно, раздумал.

– Зачем же ему так много понадобилось?

– Кто его знает.

– А с этим человеком вы случайно не встречались? – Майор протянул снимок Решетова.

– Боюсь ошибиться.

– Может быть, он похож на того покупателя?

– Так ведь я его один раз всего и видел.

– А про яблоки разговор не заходил?

– Что-то, пожалуй, было…

– Ну-ка, постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

– Было, вспомнил, – вздохнул с облегчением Урунов. – Он их вагонами отправлял на Север. А тут решил завезти гранаты и виноград.

– Правильно, – подхватил майор. – Это тот самый человек.

– Он что же, мошенник?

– Нет, жертва тяжкого преступления. Давайте уточним, когда вы его встретили? – спросил Колчин.

– В октябре, на Зеленом базаре. Я ведь только тогда и торговал.

– Он был один?

– Не помню. Все ходил, приценивался.

– А женщины с ним рядом не было?

Урунов задумался.

– Не могу ручаться.

– Я не тороплю, – сказал Колчин. – Но если что-нибудь всплывет в памяти, дайте знать.

Дианинов предложил Саидову кофе.

– Не откажусь. – Вид у подполковника был усталый. – Что касается Фазылова, – сказал он, опуская в чашечку кусочек рафинада, – так это скорее всего амурная история. Его пассия никуда не выезжала в октябре. Я проверил. К тому же она ярко выраженная горожанка, и вести с ней разговор на сельскохозяйственные темы бесполезно.

– В таком случае завтра разберитесь с Темировым, – сказал полковник.

– Но Рахимбаев высказался о нем предельно ясно.

– И тем не менее главное в нашей работе – подвергать сомнению даже очевидные факты.

– Хорошо, Владимир Сергеевич, я этим займусь. – Саидов с удовольствием сделал глоток. Кофе был крепким, горячим.

Пименов включил освещение внутри автобуса.

– Так мы хоть разглядим друг друга, – сказал он Колчину.

Широкая, слегка угловатая фигура водителя дышала здоровьем. Майор уже знал, что Пименова в сентябре прошлого года буквально заставили в порядке поощрения поехать на Черное море.

– Хорошо отдохнули? – спросил капитан.

– Да как вам сказать. Море, конечно, шикарное. Только я через две недели сбежал.

– Прямо домой?

– Не совсем. У меня родня в Николаеве. Вот уж где я отвел душу! – Он вдруг смешался. – Обещал им писать часто, но только одну телеграмму и отбил за это время.

Пименов достал из кармана автоматическую ручку «Ленинград».

– Вот если бы она сама писала.

– Позвольте вашу ручку, – сказал Колчин.

– Пожалуйста.

Майор сделал какую-то запись в своем блокноте.

Чернила оказались фиолетовые.

Он вернул ручку Пименову.

– Хорошо пишет. Кстати, где вы приобрели эту ручку?

– Не знаю, – чистосердечно признался шофер. – По-моему, я ее вообще не покупал.

– Как так?

– Да очень просто, – улыбнулся Пименов. – Однажды полез в карман – гляжу, ручка.

– Может, кто оставил в автобусе?

– Нет, – решительно сказал Пименов. – Просто она вдруг сама появилась в кармане.

– Фантастика! – заметил Колчин.

– Вот именно.

– А не связано ли это как-то с яблоками?

– Чего, чего?

– Ну шел разговор о яблоках, и вы решили записать неизвестные сорта или что-то в этом роде, случайно взяли чужую ручку.

– Нет!

– Хорошо, – сказал Колчин. – На всякий случай запишите мой номер телефона.

– С удовольствием. Мне самому интересно знать, откуда взялась ручка, и теперь я опять буду думать об этом.

– Еще один вопрос, – сказал майор. – Вы не помните, какими чернилами была заправлена ручка в тот момент, когда появилась у вас?

– Голубыми. Я потом везде искал такие чернила, уж очень они мне понравились. Но во всех магазинах были только фиолетовые.

Майор Колчин даже усомнился:

– Удивительное везение. И Урунов, судя по всему, сталкивался с Решетовым, и Пименов.

– Удача здесь ни при чем, – обронил Дианинов. – А вот закономерность вполне объяснима, потому что мы правильно наметили пути поиска. – Он усмехнулся. – Да у вас еще, как я понял, есть волшебное яблочко: катится по золотой тарелочке, показывает, что на свете делалось.

– Пожалуй, – согласился Колчин.

– Может, поделитесь этим чудом с товарищами?

– Несомненно, – заверил майор, подыгрывая полковнику. – От моего яблочка не убудет.

Саидов поздоровался с Темировым и вынул из кожаной куртки служебное удостоверение.

– Прошу, муаллим, – заискивающе произнес Темиров.

Саидов осмотрелся. Неказистая канцелярская мебель: однотумбовый стол и несколько стульев, обитых дешевой тканью. На столе лежали бумаги, прижатые к стеклу пузатым чайником с лиловыми разводами.

Темиров налил остывший чай в узорчатые пиалы и протянул одну из них гостю.

– Чем могу служить, муаллим?

Саидов не торопился с ответом. Темиров поправил воротник голубой трикотажной рубашки, застегнутой на все пуговицы. Серый двубортный костюм мешковато сидел на его долговязой фигуре. Обвислые, редкие усы придавали лицу меланхолическое выражение.

– В сентябре вам выдали путевку в Сочи, – сказал подполковник.

– Да, муаллим, – с готовностью подтвердил Темиров.

– А не помните, какого числа вы выехали с курорта? – поинтересовался Саидов.

Темиров неожиданно растерялся.

– Д-дело в том, – запинаясь, произнес он, – что я вообще никуда не выезжал.

– Как это понимать?

– Д-дело в том, – повторил Темиров, еще больше заикаясь, – что эту путевку оформили потом на мою жену Г-гулчехру Абдусаломову.