Текст книги "Тайна «Libri di Luca»"

Автор книги: Миккель Биркегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Катерина неоднократно бывала здесь и прежде, но ночевать на веранде ей приходилось впервые. Она даже не помнила, как уснула.

Когда она вышла из такси, была еще ночь, и дом Клары утопал во тьме. Оле тем временем уже очнулся и настоял на том, чтобы его отвезли домой. У Катерины уже совсем не оставалось сил на то, чтобы спорить с ним, она даже поблагодарить его не смогла. Автомобиль отъехал и оставил ее на тротуаре в полном одиночестве.

Идя по садовой аллее, Катерина мысленно молилась, чтобы Клара оказалась дома. В противном случае она просто-напросто не знала бы, что делать. После нескольких звонков Катерины Клара наконец открыла дверь, и всхлипывающая девушка в полном изнеможении прильнула к груди остолбеневшей от неожиданности женщине.

Прошло несколько минут, в течение которых Катерина лишь плакала, ни на секунду не выпуская Клару из объятий, пока та осторожно помогала ей пройти на веранду и устроиться на диване. Когда девушка успокоилась настолько, что смогла говорить, она первым делом попросила стакан воды. Клара тотчас же принесла воду. Осушив стакан до дна, Катерина начала рассказывать о событиях минувшей ночи.

Клара внимательно слушала, ни единым жестом не позволяя понять, что и сама утомлена. Она ласково обняла девушку за плечи и слегка покачивалась вместе с ней, как будто задавала ритм ее рассказу. Лишь когда Катерина поведала ей о предательстве По, Клара громко выругалась, вскочила и стала мерить веранду шагами, стараясь обуздать свой гнев.

– Ах он мелкий негодник! – процедила она сквозь стиснутые зубы и прибавила: – Я всегда говорила: что-то с ним не так! – Однако, поняв по виду Катерины, что это не единственное дурное известие из тех, которые та должна сообщить, Клара взяла себя в руки и вновь опустилась на диван со словами: – Извини, не обращай на меня внимания и продолжай.

Сделав над собой немалое усилие, девушка рассказала об эксперименте в подвале, а когда дошла до того, как ей пришлось покинуть Йона, не выдержала и опять разрыдалась.

Клара принесла еще воды и принялась утешать девушку.

– Ты ничего не могла поделать, – сказала она, вновь обнимая Катерину. – Если бы ты осталась, то они использовали бы тебя, чтобы оказать давление на Йона. Теперь они не могут его шантажировать.

Катерина всхлипнула:

– А что, если они убьют его?

– Этого они не сделают, – с уверенностью произнесла Клара. – Насколько я понимаю, они хотят каким-то образом задействовать его в своих планах. Он для чего-то нужен им, должен сделать для них нечто такое, что под силу ему одному.

Либо Катерину утешил тон Клары, или же виной всему была одолевшая девушку жуткая усталость, однако после этих слов Катерина уже больше ничего не помнила.

Она услышала доносящиеся из глубины дома голоса. Один из них принадлежал Кларе.

– Неужели действительно так уж необходимо было ее усыплять? – сказал мужчина, и Катерина сразу же узнала голос Иверсена.

– Ее все это довело до крайности, – ответила Клара. – Видел бы ты ее. Девочке необходим был отдых, но она была так возбуждена, что просто не смогла бы уснуть. Иногда для того, чтобы успокоить рассудок, надо дать отдых телу.

– Что ж, раз ты так считаешь… – произнес Иверсен, однако, судя по его тону, слова Клары не особенно его убедили.

Катерина услышала приближающиеся шаги.

– И сколько продлится действие? – спросил Иверсен.

– Я уже не сплю, – сказала Катерина и повернулась к двери.

Клара торопливо протиснулась мимо стоящего на пороге Иверсена и подошла к дивану:

– Как ты себя чувствуешь?

Катерина кивнула:

– Все хорошо. Который сейчас час?

Иверсен уселся напротив нее в кресло, покрытое вязаным покрывалом с цветным узором.

– Десять часов утра, – сказал он, бросая исподлобья взгляд на Клару. – Ты проспала тридцать часов кряду.

– Тридцать часов! – Катерина вскочила с дивана. – Как же вы могли?!.. – В глазах у нее потемнело, она умолкла и села.

– Это было для твоего же блага, – сказала Клара, беря ее за руки. – Тебе необходимо было отдохнуть.

Катерина убрала свои руки.

– А как же Йон? – с горечью в голосе произнесла она. – Мы должны найти Йона.

– Мы работаем над этим, – успокоил ее Иверсен. – Все адреса Ремера находятся под наблюдением. Как только он появится…

– Так он исчез? – перебила его Катерина.

Иверсен кивнул и опустил глаза на собственные руки, которые нервно сжимал и разжимал.

– А как же школа? – спросила Катерина. – Нам нужно проникнуть в школу.

– Катерина, школа сгорела, – сказала Клара и поспешно прибавила: – Но никаких жертв не было. Правда, само здание выгорело до основания спустя всего несколько часов после того, как ты оттуда выбралась.

– Пожарные считают, что замкнуло проводку, – прибавил Иверсен. – Они быстро поняли, что потушить огонь не удастся, и сосредоточили свои усилия на том, чтобы локализировать пожар, и потому только школа сгорела.

– Они заметают следы, – сказала Катерина и поочередно посмотрела на Иверсена и Клару. Они кивнули, соглашаясь.

– Произошел еще один пожар, – сообщил Иверсен. – В ту же ночь сгорела вилла Кортманна. Тело хозяина нашли в библиотеке. Считается, что причиной пожара послужила непотушенная сигарета.

Катерина вспомнила свое последнее посещение виллы в Хеллерупе. Хеннинг перенес мертвое тело Кортманна в библиотеку, где он в результате и был кремирован, как во время погребальной церемонии у индейцев.

– Но ведь он был повешен! – с досадой произнесла она. – Они должны были это заметить. Следы на шее, отсутствие дыма в легких.

– Все обстоятельства дела держатся в секрете, – сказала Клара. – Было бы странно, если бы у Ремера не оказалось связей в полиции, с помощью которых он мог бы повлиять на ход расследования.

– И с тех пор Ремера не видели?

– Нет, – ответил Иверсен. – Он как сквозь землю провалился. Мы позвонили по всем телефонам, какие только нашлись в его деле, но везде получали один и тот же ответ: Ремера нет. – Старик развел руками. – Как я уже говорил, мы держим под наблюдением все адреса. Кстати, скоро мне нужно будет сменить Хеннинга. Ничего, рано или поздно Ремер должен появиться.

Катерина сжала кулаки. Рано или поздно! Ее это не устраивало. Йона где-то прячут, а виной всему она, Катерина, поскольку именно она бросила его в беде. Если Йон не пойдет на сотрудничество с Теневой организацией, Ремер в конце концов с ним разделается, это лишь вопрос времени. Она почувствовала, как внутри у нее закипает гнев. Зачем они позволили ей спать столько времени? Почему не сделали чего-то большего, чтобы отыскать Йона?

– Мы сделали все, что могли, – сказал Иверсен, как будто сумел прочесть ее мысли. – Поверь. Мы даже думали пойти в полицию и все там рассказать.

– Правда, сразу же от этого отказались, – прибавила Клара. – Йону бы это все равно не помогло, а люди Ремера в полиции сделали бы все возможное, чтобы спустить дело на тормозах.

Катерина вынуждена была признать, что Иверсен и Клара правы. При той информации, которой они располагали, сделать что-либо еще было невозможно. Гнев ее сменился отчаянием. Что она могла? А ведь делать что-то было необходимо. Просто сидеть и ждать, пока Ремер проявит себя – а этого могло вообще не случиться, – было поистине невыносимо.

– А что с По? – нервно поинтересовалась она.

Иверсен покачал головой:

– Комната, в которой он жил, оказалась пуста. Три последних дня его никто не видел. – Он вздохнул. – Разумеется, выяснилось, что По это не настоящее его имя. Так что и этот след привел нас в тупик.

Катерина медленно встала. Она еще не знала, как поступит, но сидеть у Клары на веранде сложа руки не могла. Если бы для того, чтобы отыскать Йона, потребовалось пешком метр за метром исходить весь Копенгаген, это бы ее не остановило. Все что угодно, только не бездействие.

– Я иду домой, – сказала она.

Клара хотела было возразить, однако Катерина остановила ее, сказав:

– Все в порядке. Чувствую я себя нормально.

– Я тебя отвезу, – сказал, поднимаясь, Иверсен.

– Спасибо. – Катерина обняла Клару. – Спасибо тебе за все.

– Если потребуется моя помощь, можешь всегда на меня рассчитывать.

Катерина кивнула, вместе с Иверсеном она прошла сквозь все комнаты к входной двери и вышла на улицу. Трава в маленьком палисаднике была недавно подстрижена и даже сейчас, в середине осени, напоминала летнюю. У края тротуара в конце садовой аллеи лежал мусорный мешок; кто-то его перевернул, и часть мусора высыпалась наружу. Конверты, кофейная гуща и пакеты из-под молока оказались на тротуаре фешенебельного района.

По содержимому помойного ведра многое можно сказать о его владельце.

Теперь Катерина знала, кто ей поможет.

Глаза Мухаммеда округлились от изумления, когда он увидел Катерину, стоящую перед его дверью, ведущей в палисадник. После того как Иверсен отвез ее домой, она сразу же спустилась в подвал, выкатила свой горный велосипед и поехала на Нёрребро. Она и сама не знала, почему не стала посвящать Иверсена в свои планы – быть может, чувствовала, что нужно самой действовать.

– Ого, да это подружка нашего законника! – воскликнул Мухаммед, распахивая перед ней дверь балкона. Он выглянул наружу и осмотрелся. – А как же Йон? Ты что, его бросила?

– Можно и так сказать, – ответила Катерина, тщетно пытаясь улыбнуться. – Мне нужна твоя помощь.

Мухаммед доброжелательно улыбнулся, при этом с нескрываемым любопытством разглядывая девушку.

– Ну конечно же. Заходи!

Его гостиная с громоздящимися повсюду шаткими пирамидами разнообразных коробок и ящиков по-прежнему больше всего напоминала кладовку. Прямо у дверей Катерина увидела полный комплект снаряжения для игры в гольф – сумку, клюшки и даже твидовую кепочку, которая висела на рукоятке одной из клюшек. Катерина достала из сумки клюшку и взвесила ее в руках.

– Играешь в гольф? – с надеждой в голосе спросил Мухаммед. – С тебя дорого не возьму.

– К сожалению, нет, – ответила Катерина.

– Так я и думал, – разочарованно произнес Мухаммед. – Ну да ладно, ведь ты ко мне не за этим пришла?

Отставив клюшку в сторону, девушка покачала головой:

– Мне необходимо, чтобы ты нашел для меня нескольких человек.

– Без проблем. – Мухаммед уселся перед своими мониторами, сплел пальцы в замок и потянулся. Раздался довольно громкий хруст суставов, и Мухаммед улыбнулся.

– Мне нужно знать, – продолжила Катерина, – где они находятся в настоящий момент, так что на всю историю их жизни время можно не тратить.

Мухаммед понимающе кивнул.

– Прежде всего меня интересует Отто Ремер, – сказала Катерина и подождала, пока Мухаммед наберет имя. – Кроме него – человек лет тридцати пяти, работавший водителем у некоего Уильяма Кортманна.

Пальцы Мухаммеда застучали по клавиатуре. Спустя пару секунд он кивнул.

– Кто еще? – осведомился он и посмотрел на девушку.

– И последний… Йон Кампелли, – сказала она, в упор глядя на «конкурсанта-чемпиона».

– Йон Кампелли? – выдержав паузу, повторил Мухаммед. – Так ты хочешь, чтобы я отыскал для тебя Йона Кампелли?

Катерина молча кивнула: когда она произносила имя Йона, у нее сжалось горло.

– Помнится, я говорил, что не желаю знать, чем вы там занимаетесь, – став серьезным, сказал Мухаммед. – Но все же, что происходит? Он что, сбежал? Если он сам не желает, чтобы его нашли, помочь я тебе не смогу.

Катерина покашляла.

– Йона где-то насильно удерживают, – ответила она. – Те двое, которых я назвала раньше.

Мухаммед сдвинул брови, но по-прежнему продолжал сидеть неподвижно.

– Отто Ремер – глава криминальной организации, которая не останавливается ни перед какими преступлениями, – продолжала Катерина. – Нам нужно как можно скорее отыскать Йона, пока… – Она почувствовала, как на глаза навертываются слезы. – Пока они с ним ничего не сделали.

– Какого черта вы во все это ввязались?! – тяжело вздохнув, произнес Мухаммед. – Я недавно узнал, что Йона уволили, а теперь еще и это. – Он сокрушенно покачал головой. – А почему вы не обратились в полицию?

– Это долгая история, – сказала Катерина. – А время идет.

Мухаммед кивнул и повернулся к экрану монитора.

– О'кей, – сказал он. – Давай-ка найдем нашего друга.

Время тянулось мучительно долго. А помочь сейчас Мухаммеду Катерина могла, лишь отвечая на вопросы, которые тот время от времени ей задавал. Кроме этого, единственным звуком, раздававшимся в комнате, было щелканье клавиш компьютерной клавиатуры. Свой мобильный телефон Мухаммед выключил сразу же после того, как тот зазвонил в первый раз, а сама Катерина старалась ничем не нарушать состояния предельной собранности, в котором пребывал хозяин квартиры. Только на него Катерина теперь надеялась.

Пока Мухаммед трудился, она, не в силах сидеть спокойно, бродила по комнате. Рассматривая пестрое содержимое многочисленных ящиков, Катерина в который раз удивлялась тому, что можно зарабатывать себе на жизнь участием в различных конкурсах. Она вспомнила, как Йон рассказывал ей о японском телевизионном шоу, в ходе которого всех его участников запирали в квартире, где им предстояло жить за счет выигрышей в конкурсах, объявленных в Интернете либо в приходящих по почте каталогах. Большинству конкурсантов приходилось сходить с дистанции из-за элементарной нехватки еды.

Порой Катерина останавливалась за спиной Мухаммеда и осторожно поглядывала поверх его плеча на экраны мониторов. Но то, что она видела на них, было для нее совершенно непонятно. Разного рода рисунки и значки мелькали на всех трех экранах так быстро, что уяснить их значение не представлялось возможным. Между тем пальцы Мухаммеда продолжали, как бабочки, порхать над клавиатурой.

– Ну вот! – сказал наконец Мухаммед по прошествии почти полутора часов поиска. – Теперь я знаю, где он, но боюсь, тебя это не порадует.

Катерина подошла к столу и посмотрела на экраны мониторов. На одном из них она увидела карту мира, которую пересекали многочисленные линии.

– Я пробил аэропорты, – принялся объяснять девушке Мухаммед. – Никаких следов Отто Ремера, а вот Йон улетел… – Он прикоснулся кончиком указательного пальца к изображению Дании, откуда линии тянулись практически по всему свету. – Так вот, из Каструпа<sup>[40]40
  Каструп – аэропорт Копенгагена.


[Закрыть]</sup> он улетел… – Палец его передвинулся вдоль одной из линий на юг.

Глаза Катерины расширились от изумления.

– Не может быть! – выдохнула она.

32

– Египет? – с удивлением произнес Йон.

Ремер усмехнулся и развел руками:

– Царство фараонов, колыбель цивилизации.

Йон перевел взгляд с человека в светлом костюме на окно за его спиной; оно было закрыто легкими белыми занавесками, которые чуть шевелил слабый ветерок. Хотя Йону казалось, что он все еще находился в Дании, отдельные подмеченные им детали – высокая температура воздуха, костюм Ремера, незнакомые запахи – указывали на то, что сейчас Ремер говорит правду.

– Мы улетели на следующее же утро после… нашей встречи, – сообщил тот. – Признаюсь, нелегко было за такое короткое время обеспечить перевозку больного, однако нам повезло – удалось заказать чартерный санитарный рейс. – Он недовольно фыркнул. – Можешь поблагодарить, что был избавлен еще от массы неприятностей.

– Но для чего? – с непониманием спросил Йон.

Ремер вновь улыбнулся и сделал рукой успокаивающий жест:

– Спокойно, всему свое время.

Сохранять спокойствие, просто лежа крепко связанным на больничной койке, было для Йона нелегко, а теперь он узнал, что его похитили, – и гнев волной накатил на него.

Ему казалось, что прошло всего несколько минут с тех пор, как он находился в подвале школы Деметрия и видел, как Катерина, повинуясь его приказу, выбежала за дверь. В тот момент ему было безразлично, что произойдет с ним самим, но сейчас он испытывал сильнейшее чувство обиды и негодования из-за того, что с ним обошлись подобным образом. Кроме всего прочего, прошло уже несколько дней, как его перевезли в другую страну, а он все еще не имел представления о том, где находится Катерина и удалось ли ей вообще ускользнуть от людей Ремера.

– Так ты понял наконец, что я никогда не стану тебе помогать?! – с неприязнью сказал Йон со своего больничного ложа.

– Как бизнесмен, я давно уже отучился употреблять слово «никогда», – спокойно сказал Ремер. – Хотя само по себе оно и обозначает некую бесконечность, однако при этом изрядно ограничивает нашу фантазию и наш потенциал. Бизнесмен обязан держать все двери раскрытыми настежь до самого последнего момента, а в том случае, если он наступил, открывать кошачий люк, чтобы иметь возможность дать задний ход. – Он заложил руки за спину и сразу же, помимо собственной воли, сделался похожим на оратора. – Те, кто говорит «никогда», в конце концов горько в этом раскаиваются. Мог ли ты когда-нибудь предположить, что бросишь свою работу и станешь торговать книгами? Или что твой отец – предводитель группы наивных простаков, этаких интеллектуальных хиппи, обладающих к тому же еще и магическими способностями? Ведь нет, а? «Никогда!» – сказал бы ты раньше!

– Слишком уж гротескное сравнение, – сердито произнес Йон.

– Неужели? – Ремер усмехнулся. – Тем не менее тебе придется признать, что так все и случилось, и от этого ты только остался в выигрыше. Ты стал владельцем сокровищ своего отца, ощутил в себе силы, о существовании которых даже не подозревал, и, в конце концов, обрел так называемую любовь.

Услыхав намек на Катерину, Йон удивленно посмотрел на Ремера. Действительно ли тот слегка кивнул на дверь или же это ему только показалось? Сердце Йона встрепенулось. Если Катерина и вправду здесь – тогда все пропало!

Вероятно, реакция Йона не укрылась от внимания Ремера, так как на лице его заиграла дьявольская улыбка.

– Видишь, ты и сам знаешь, что от этого только выиграл. Причем так много, что боишься вновь этого лишиться. – Он ударил сжатым кулаком по раскрытой ладони. – Только представь себе, что нас ждет!

Йон опустил глаза и оглядел свое тело.

– Пока что я привязан к кровати, – сухо заметил он.

– Да-да. – Ремер досадливо махнул рукой. – Но это лишь для того, чтобы защитить тебя.

– Защитить? И от чего же? – иронично поинтересовался Йон.

Ремер подмигнул:

– От этого самого «никогда».

Он повернулся и решительным шагом вышел из комнаты; дверь за ним захлопнулась с металлическим лязгом.

Йон посмотрел на закрытую дверь, затем внимательно оглядел все просторное пустое помещение. Хоть он и узнал, в какой именно точке земного шара оно находится, эта информация для него была сейчас тоже, в общем-то, бесполезна.

Египет. Почему его перевезли в Египет? Йон вполне мог предположить, что Чтецы встречаются не только в Дании, однако совсем не понимал, почему оказался именно в Египте. Для него эта страна ассоциировалась со всем чем угодно – пирамидами, песком, сказками из «Тысячи и одной ночи», – но только не с убежищем для шайки преступников.

Йон всего лишь раз моргнул, а за окном уже наступила полная темнота, и он так и не понял, произошло это вследствие долгого беспамятства или же свет на улице действительно погас столь стремительно. Единственным источником освещения в комнате теперь была стоящая на ночном столике лампа, впрочем, дававшая тусклый свет, не позволявший Йону видеть даже дальнюю от его кровати стену. Температура стала более терпимой: ему было по-прежнему тепло, зато теперь он не потел.

Открылась дверь, и в комнату с подносом в руках вошла женщина в белом халате. Следом за ней появился Ремер в сопровождении трех мужчин восточной наружности.

– Ну что ж, Кампелли, настало время перекусить, – сказал Ремер, останавливаясь возле задней спинки кровати Йона. Он кивнул пришедшим с ним мужчинам. Двое из них встали по бокам кровати, а третий остался стоять у двери. Ремер подал очередной сигнал, и мужчины освободили руки Йона, а женщина поставила поднос ему на колени.

Йон внезапно ощутил, что сильно голоден, однако не стал спешить с едой. Вместо этого он бросил осторожный взгляд на стражей у своей постели. Они стояли, отступив на шаг и сохраняя самый невозмутимый вид.

– Они не понимают по-датски, – сказал Ремер. – Хотя, если бы и понимали, все равно они лояльны по отношению к Ордену. – Он кивнул на стоящие на подносе плошки с рисом и мясом. – Поешь, а я пока расскажу тебе сказку на сон грядущий.

Ни вилки, ни ложки на подносе не оказалось, и Йон начал брать пищу руками. Сперва он ел медленно и осторожно, однако мясо с пряностями и рис неожиданно оказались настолько вкусными, что в конце концов он принялся отправлять еду в рот чуть ли ни горстями.

– Способности, коими ты обладаешь, не знают географических границ, – сказал Ремер, кивнул женщине, которая тут же покинула комнату, и продолжил: – Вероятно, ты об этом уже догадался. Кроме тебя и меня, в мире, разумеется, есть и другие. Тем не менее, что касается чтения текста, здесь есть свои ограничения – языковые. Не сомневаюсь, что ты вполне смог бы работать с каким-нибудь английским текстом и даже итальянским, однако действеннее всего был бы текст на родном языке. Чтобы зарядить текст, нам приходится пользоваться языком, и чем лучше мы им владеем, тем обширнее оказывается набор инструментов, необходимых для достижения нашей цели. – Все та же женщина принесла высокий табурет и поставила его чуть сзади Ремера, после чего вновь удалилась. Ремер сел, одернул пиджак и снова заговорил: – С улавливающими дело обстоит несколько по-иному. Они могут в значительно большей степени использовать свои способности, даже если читаемый текст им непонятен. Чувства и картины, возникающие по мере чтения, универсальны, не зависят от языка, лишь мелкие нюансы и детали окончательного оформления предполагают его знание.

– Стало быть, ты утащил меня в Египет, чтобы обезвредить, окружив своего рода стеной непонимания? – спросил Йон, прожевав очередную порцию риса с мясом, после чего снова наполнил рот пищей.

Ремер рассмеялся.

– Вовсе нет, – сказал он. – Во-первых, физические выбросы генерируемой тобой энергии не зависят от того, понимают слушатели читаемый тобою текст или нет. – Он задумчиво взялся рукой за подбородок. – Что, кстати, само по себе весьма интересно и чего не бывало прежде. Я даже думаю, что к чтению феномен этот не имеет никакого отношения, за исключением того, что оно является для него катализатором. – Он тряхнул головой. – И это один из тех моментов, которые нам предстоит прояснить в ближайшие дни.

Йон презрительно фыркнул.

– Во-вторых, – продолжал Ремер, нимало не смущаясь реакцией Йона, – Александрия всегда была центром для нашей организации.

– Александрия?! – с недоумением произнес Йон. Он попытался связать название этого города с какими-то знакомыми реалиями, однако на ум приходило только то, что находится Александрия где-то на северном побережье Африки.

Ремер кивнул.

– Именно здесь, в Александрии, и зародилась наша организация, – сообщил он. – По преданиям, именно здесь впервые были отмечены проявления того дара, которым мы с тобой обладаем.

Йон тем временем покончил с едой и отставил поднос. Один из мужчин, стоявших возле кровати, сразу же забрал поднос и протянул Йону стакан воды. Йон взял его и начал пить.

Ремер терпеливо дождался, пока Йон напьется, после чего кивнул охранникам. Те вновь привязали руки Йона к кровати и, по-прежнему не издав ни звука, удалились. Когда они вышли, Ремер хлопнул в ладоши и в предвкушении потер руки.

– Итак, Кампелли, – сказал он, – готов ты выслушать урок истории?

Йон не ответил – выбора у него все равно не было.

– Александрия была основана Александром Великим приблизительно в триста тридцатом году до нашей эры, – начал Ремер. – Этот город должен был стать, ни больше ни меньше, основным центром науки и знаний всего мира. Поэтому здесь была устроена самая известная из существовавших на свете библиотек – Александрийская библиотека. Помимо этого город стал настоящей Меккой научных исследований и интеллектуального совершенствования. Многие из тех, кого мы теперь чтим как основоположников различных отраслей знаний, обучались или работали именно здесь. Среди прочих это Евклид, Герон и Архимед. – Ремер покашлял. – Александрийское собрание пергаментов и свитков разрасталось за счет того, что по закону каждый заходящий в город корабль должен был в качестве своеобразной таможенной пошлины оставлять для библиотеки списки всех рукописей, бывших на борту. Считается, что во времена Цезаря она насчитывала семьсот тысяч единиц хранения. Но в ходе различных войн, в результате грабежей и пожаров все это книжное богатство было уничтожено. Однако в течение более чем семисот лет Александрийская библиотека была мировым центром литературы и науки.

– И она сгорела? – спросил Йон.

– Да, но не сразу, – ответил Ремер, опуская глаза. – Библиотека погибала несколько сотен лет, а началось ее уничтожение во время Александрийской войны, вспыхнувшей в сорок восьмом году до рождества Христова, в которой участвовал Цезарь. Там было что-то связано с Клеопатрой. Пожар опустошил гигантские участки хранилища, и множество списков и свитков были навсегда утрачены. Немного позже пала Римская империя, и грабители в последующее столетие полностью опустошили библиотеку.

– Так именно в этой библиотеке возникли пресловутые способности?

Ремер поднял руку, выпрямив указательный палец.

– Не возникли, а были обнаружены, – уточнил он. – Способности существовали всегда, однако до Деметрия их никто не исследовал.

Йон наморщил лоб. Имя «Деметрий» он уже где-то недавно встречал.

– В честь него названа школа, в которую ты проник, – пояснил Ремер, по-видимому заметивший его удивление. – Вообще-то, Деметрий являлся автором идеи создания Александрийской библиотеки, кроме того, он был философом, государственным деятелем и юристом, а также, по-видимому, первым заведующим библиотекой.

Йону вспомнилось проходившее в библиотеке на Эстербро собрание вещающих, когда библиотекарша не без зависти говорила о том влиянии, каким пользовались в античные времена хранители библиотек.

– К счастью, Деметрий был очень осторожным человеком, – продолжал Ремер. – Он быстро понял, с чем именно ему довелось столкнуться, и хранил свое знание о способностях в глубочайшей тайне. Так он основал нашу организацию, в то время тайное общество посвященных, то есть тех, кто, обладая способностями, занимал при этом влиятельные должности. В тот момент, а также на протяжении нескольких последующих столетий Александрия являлась настоящим рассадником более или менее тайных сект с религиозным или философским уклоном. Большинство ученых мужей состояли членами одной или даже нескольких таких сект – это считалось среди них чем-то вроде признака хорошего тона. Так что для Деметрия наверняка не представляло большого труда завербовать из их числа нужных людей.

– Так ты это называешь вербовкой? – с сарказмом спросил Йон, дергая ремни, притягивающие его к кровати.

Ремер пожал плечами.

– Надо же было как-то заставить тебя отнестись ко всему этому с максимальным вниманием, – сухо произнес он. – Несомненно, Деметрию не приходилось использовать столь радикальные средства, как нам. Он был уважаемым человеком, и я уверен, что те, кого он привлекал в организацию, охотно становились ее членами, более того, считали это честью для себя. – В глазах Ремера мелькнуло разочарование. – Тебе тоже следовало бы гордиться, Кампелли. Не многих мы считаем достойными пополнить в наши ряды.

Йон уже разомкнул губы, намереваясь возразить, однако Ремер опередил его, сказав:

– Все же я убежден, что рано или поздно ты разделишь нашу точку зрения, запомни мои слова!

Йон не сомневался, что это обещание на самом деле было скорее угрозой. Мысли его вновь вернулись к Катерине. Неужели она тоже в Александрии? Почему Ремер так в себе уверен?

– Когда библиотека была полностью разорена, Александрия утратила свой статус центра науки, а поскольку само существование организации всегда было неразрывно связано с прогрессом, то она разделилась, и члены ее разъехались по всему свету, открывая все новые и новые отделения. – Ремер поднял бровь и коротко кивнул Йону. – Кое-кто перебрался в Италию.

Йон ждал, что рано или поздно будет упомянуто нечто, касающееся непосредственно него. Нечто такое, что Ремер решил использовать, чтобы переманить его на свою сторону.

– Ты хочешь сказать, что кто-то из моей семьи состоял в секте Деметрия?

– Многое говорит в пользу этого, – подтвердил Ремер. – Не сохранилось никаких подробных генеалогических древ либо списков членов Ордена, но многое указывает на то, что все многочисленные организации Чтецов, существующие по всему миру, восходят корнями к Ордену, основанному здесь, в Александрии, почти две тысячи четыреста лет назад.

– Ну и где же произошел сбой? – спросил Йон. – Почему вы до сих пор не завоевали мировое господство?

Ремер поморщился.

– По многим причинам, – ответил он. – Происшедшая децентрализация ослабила организацию. Возникли фракции, преследующие разные цели. Эти фракции стали растрачивать силы в бесплодной борьбе друг с другом. Кроме того, в истории существовал длительный период, в течение которого обладать знаниями было просто-напросто опасно. Образованных людей ни с того ни с сего вдруг стали объявлять колдунами и ведьмами и сжигать на кострах. Поэтому им приходилось прятаться, что отнюдь не облегчало задачу поиска и привлечения в организацию новых членов. – Ремер встал и прошелся, разминая ноги. – Лишь с наступлением эпохи Ренессанса дела у нас снова пошли на лад, однако потребовалось еще много лет для восстановления утраченных знаний.

Несмотря на то что рядом, несомненно, находился враг, Йон был увлечен рассказом. Тем более странным ему казалось, что в Обществе библиофилов никто и никогда не рассказывал ему об их корнях. Может, конечно, они и сами не знали истоков своего происхождения или сохраняли их в тайне, полагая, что он еще не готов услышать правду.

– Но эпоха Ренессанса давно минула, – заметил Йон. – Почему же вы до сих пор не подчинили себе мир?

– А кто сказал, что нет? – с лукавой усмешкой сказал Ремер. – Хотя, разумеется, ты прав. Лишь в последние десятилетия у нас появился для этого по настоящему действенный инструмент…

Он умолк, и Йон удивленно вскинул брови:

– Ты ждешь, пока я сам угадаю?

Ремер рассмеялся:

– Демократия. Именно ее мы и ждали.

– Демократия? – с недоумением повторил Йон.

– Лучшим подарком для Ордена явилось установление демократии. – Ремер взмахнул руками. – Разумеется, и монархия открывала перед нами определенные возможности, однако она была слишком уязвима. С одной стороны, потребовалось немало потрудиться, чтобы приблизить к власти нужных людей. С другой стороны, они подвергались большой опасности, когда власть сменялась. Их голова, как правило, слетала с плеч вместе с головой очередного короля. Нет, демократия – гораздо лучше. – Ремер поднял руку, выпрямив указательный палец. – При демократии намного проще подобраться ближе к тем, кто обладает властью. Кроме того, когда все полагают, что сами оказывают влияние на принятие решений, мы можем действовать гораздо эффективнее. В действительности же все думают лишь так, как мы того хотим. И наконец, в большинстве своем наши люди могут продолжать свою деятельность даже после смены правительств.