Текст книги "Тайна «Libri di Luca»"

Автор книги: Миккель Биркегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

14

Забирать компьютер не понадобилось. Следуя указаниям Мухаммеда, которые тот давал по телефону, Йон, пошарив по меню различных программ, узнал электронный адрес компьютера и снял защиту, после чего Мухаммед смог сам войти в компьютер Ли. Меньше чем через пять минут, с облегчением откинувшись на спинку кресла, Йон уже только наблюдал на экране монитора за работой Мухаммеда, где, повинуясь курсору, открывались и закрывались многочисленные окна.

– О'кей, я вошел, – сказал наконец Мухаммед. – Что именно мы ищем?

– Прежде всего, какие сайты в Интернете он посещал в последние дни, – ответил Йон. – Ну и вообще, где он там лазал.

– Нет проблем, – заявил Мухаммед. – Сколько у меня есть времени?

– Сколько потребуется. В обозримом будущем владелец не вернется.

– В тюряге?

– Нет, мертв.

Несколько секунд Мухаммед молчал; мелькание на экране монитора прекратилась.

– Твой бывший клиент? – спросил наконец Мухаммед. Курсор на экране продолжил свой танец.

– Нет, – сказал Йон и после короткой паузы добавил: – Все это не имеет никакого отношения к моей работе. Поэтому я должен просить тебя сохранить все, что нароешь, в тайне.

Телефон снова замолчал.

– Что ж, законник, – через некоторое время проговорил Мухаммед, – надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

– Можешь не волноваться, ты ведь меня знаешь.

Йон отыскал взглядом Катерину; девушка села на свободный край подоконника как можно дальше от кровати, на которую смотрела теперь оцепенелым взглядом, широко раскрыв зеленые глаза. Выглядела она неважно: по лицу разлилась бледность, а руками Катерина обняла себя за плечи, будто пытаясь согреться.

– Слушай, Мухаммед, а выключить компьютер ты оттуда сможешь? – поинтересовался Йон.

Мухаммед неразборчиво что-то пробурчал, и Йон принял это за положительный ответ. В телефоне слышался приглушенный расстоянием частый стук по клавишам – казалось, что за клавиатурой сидит опытный стенографист. На экране монитора перед Йоном возникали какие-то непонятные строчки и запросы, которые тут же сменялись столь же непонятными ответами.

– Выключи, когда закончишь, а то нам не с руки оставаться тут, – сказал Йон и поднялся из-за стола. – Я свяжусь с тобой позже – тогда и расскажешь, что нашел.

– О'кей, только ты лучше не звони, а заходи сам. Так, на всякий случай.

– Ладно, договорились. Ну все, Мухаммед, увидимся.

– Пока.

Йон нажал клавишу отбоя, завершая разговор, и спрятал телефон в карман:

– С тобой все в порядке?

Катерина тряхнула головой и посмотрела ему в глаза:

– Да-да, все хорошо. Или… ну, просто как-то странно думать, что все это произошло здесь, да еще совсем недавно.

Йон кивнул и покосился на раму кровати. Ему сложно было представить, где бы они стали искать что-то, что проглядела полиция. На ночном столике не было ничего, кроме стопки книг, нигде ни единого намека на следы борьбы. Его не покидало ощущение, будто Кортманн отправил их сюда вовсе не для того, чтобы выяснить судьбу Ли, а желая проверить содержимое его компьютера.

– Что ж, пожалуй, нам пора, пошли.

Следуя указаниям Катерины, они доехали до площади Святого Ханса, и Йон припарковал машину на одной из соседних улочек. До встречи с улавливающими оставалось еще больше часа, и Катерина и Йон, которым не удалось пообедать, зашли в расположенный на площади итальянский ресторанчик.

На лицо Катерины вернулся исчезнувший на время румянец, чему немало способствовал Йон, изо всех сил старавшийся отвлечь ее мысли от злополучной квартиры в районе Южного порта. Он пытался говорить с девушкой о посторонних вещах – своей работе, итальянской кухне, зарубежных путешествиях. Выбранный ими столик находился в самом дальнем углу зала. Там, по идее, вполне можно было беседовать о чем угодно, не боясь быть услышанными, тем не менее в продолжение всего обеда они старательно придерживались лишь самых общих тем. Правда, с течением времени избегать упоминаний о Луке, магазине и Обществе становилось все труднее, и возникающие в связи с этим неловкие паузы делались все более продолжительными.

Мысли Йона постоянно возвращались к предстоящей встрече. Лука был вещающим и, очевидно, поддерживал дружеские отношения с обеими группировками Чтецов, но, должно быть, ближе ему все же были «свои», если так можно выразиться. Поэтому и у Йона возникло странное безотчетное ощущение, что ему предстоит побывать в стане противника.

Под конец обеда, когда им уже принесли мороженое, он все же не утерпел и поинтересовался:

– И все-таки, чего мне там ждать?

Прежде чем ответить, Катерина осторожно огляделась.

– По крайней мере, большего единодушия, чем среди вещающих. – Девушка опустила глаза и взглянула на свои руки, лежащие на столе. – Поверь, быть улавливающим очень нелегко, особенно когда еще и сам не можешь понять, что с тобой происходит. Поэтому мы – те, кто прошли через все это, – оказались гораздо более сплоченными. Мы нужны друг другу, ибо никто посторонний даже не подозревает, что именно каждый из нас испытывает. Твой отец понимал это и уважал нас, зная, какие страдания нам приходится выносить, между тем как большинство считает наш дар неким инструментом, который можно включать или выключать в зависимости от собственной прихоти.

– Я бы, наверное, сошел с ума, – сказал Йон.

– Многие сходят, – согласилась Катерина. – А еще большее количество наших объявляют сумасшедшими, стоит им только заикнуться о том, что они слышат голоса.

Йон кивнул и рассказал о своем посещении заведения «Чистая рюмка» и о человеке с портером. Катерина улыбнулась.

– Нам он хорошо известен, – сказала она. – Иногда Оле приходит на наши собрания, правда, случается это довольно редко. Он изобрел собственный способ отгонять голоса – выпивкой. Так что сегодня, скорее всего, мы с ним не встретимся.

– Неужели с помощью алкоголя можно заставить голоса умолкнуть?

– Некоторые так их приглушают, другие слышат их искаженными, в виде непонятного набора звуков, и это – еще хуже. У каждого есть свой метод, как доводить голоса до сносного уровня. Лучшие из нас выработали специальную технику для того, чтобы их заглушать; те, кому это не под силу, применяют разные другие приемы. Некоторые пытаются повторять стишки и скороговорки или делать какие-то сложные физические упражнения, чтобы отвлечь собственное внимание; другие впадают в крайности и прибегают к экстремальным мерам – причиняют себе боль: щиплют себя и даже пользуются ножом. – Она тяжело вздохнула. – Однако наилучший способ – это коллективные встречи.

– Групповая терапия?

– В каком-то смысле, – нехотя подтвердила Катерина. – Всегда помогает, когда встречаешься с кем-то, кто находится в такой же, как ты, ситуации. Это ведь крайне важно – знать, что ты не один такой. – Она прямо посмотрела в глаза Йону. – Как видишь, мы встречаемся вовсе не для того, чтобы обсуждать планы завоевания мирового господства или то, как навредить тому или иному книготорговцу. Нам это все просто ни к чему.

Йон кивнул. По выражению зеленых глаз девушки он понимал, что для нее это больше чем слова.

Катерина потупилась и погладила кончиками пальцев шрам на подбородке.

– Нам еще не пора? – осведомилась она.

С площади Святого Ханса они повернули на Северную аллею и, дойдя до церкви, свернули в подъезд дома напротив. Поднявшись по лестнице старинного здания, Катерина остановилась у двери с массивной медной табличкой и позвонила.

– «Центр изучения дислексии», – прочел Йон надпись на табличке. – А что, все улавливающие – дислектики?

– Не обязательно, – тихо ответила Катерина. – Хотя дислексией страдают больше трети из нас, и это, конечно, не случайно.

За дверью послышались чьи-то шаги, замок щелкнул, и дверь распахнулась. На пороге стояла полная женщина в темном платье. Когда она увидела пришедших, на ее круглом лице появилась приветливая улыбка.

– Входите-входите, – сказала женщина, посторонившись. – Все уже в сборе.

Катерина и Йон прошли в прихожую, где по количеству верхней одежды на вешалках можно было предположить, что собралось более двадцати человек.

– Я – Клара, – сказала женщина, энергично пожимая Йону руку. – Руковожу работой этого Центра.

– Йон Кампелли, – назвался Йон.

– Мог бы и не говорить, – с улыбкой произнесла женщина. – Ты невероятно похож на него, то есть я имею в виду – на Луку. К тому же я видела тебя на похоронах.

После того как Йон и Катерина сняли свои куртки, Клара повела их по длинному коридору к открытой белой филеночной двери в противоположном его конце. Из помещения за дверью до них доносился гул голосов, моментально стихший, едва Йон переступил порог. За овальным столом сидели десять человек, еще примерно столько же улавливающих разместились на стульях вдоль стен помещения.

– Добрый день, – сказал Йон, подняв в знак приветствия руку. Присутствующие отвечали кивками и неясным бормотанием.

– Садитесь вон там. – Клара указала на два свободных стула возле узкой части стола.

Под внимательными взглядами окружающих Йон и Катерина заняли предложенные места. Сама Клара устроилась у противоположного конца стола.

– Как я уже говорила, – начала она, – сегодня мы имеем удовольствие встретиться с Йоном, сыном Луки, и, разумеется, с хорошо известной всем нам Катериной. – Клара улыбнулась. – Позвольте мне для начала выразить соболезнование Йону в связи со смертью Луки. Он был всем нам близким другом, и мы всегда считали его одним из членов нашей группы. Сейчас нам очень его не хватает.

Все закивали, и со всех сторон послышался одобрительный шепот.

В знак благодарности Йон слегка поклонился. Про себя он отметил, что большинство из присутствующих – примерно две трети – женщины. Лицо многих из них скрывала тень. Сидевших за столом освещала висящая над ним длинная лампа овальной формы, свет которой, однако, достигал не всех углов помещения. Поэтому некоторые из тех, кто разместился вдоль стен, выглядели лишь неясными силуэтами, или же видна была лишь часть их туловища, тогда как все остальное, в том числе и лицо, оставалось скрытым темнотой.

– И потому, разумеется, мы сделаем все возможное, чтобы помочь выяснить, что же на самом деле произошло, – продолжала Клара. – Все мы в последнее время обеспокоены развитием событий. Ни в чем из того, что случилось, для нас нет ни малейшей выгоды. И меньше всего – в смерти твоего отца, Йон.

– А какие функции он у вас выполнял? – спросил Йон.

– Прежде всего, он был, так сказать, послом, – ответила Клара. – Лука ведь до последнего пытался воссоединить Общество библиофилов, и без его стараний отношения между вещающими и улавливающими были бы еще хуже.

– Трудно себе представить, чтобы они были еще хуже, чем сейчас, – заметил Йон.

– Да, в последнее время они еще больше обострились, – признала Клара. – Но до тех пор, как начали происходить все эти события, мы были уже фактически на грани сближения. Нелегко забыть двадцать лет вражды и взаимных ошибок – это требует определенных дипломатических усилий и умения признавать собственные промахи. Лука, можно сказать, годами подготавливал почву для объединения, проводя в магазине «Libri di Luca», бывшем для многих в определенном смысле убежищем, совместные сеансы чтения. Обе стороны воспринимали их как своего рода временное перемирие, которое вот-вот должно было привести к возобновлению сотрудничества в рамках Общества.

– А какое все это имеет значение? – спросил Йон. – Почему вы считаете, что так важно это объединение, если способности, которыми обладают вещающие и улавливающие, столь различны?

– Хоть тебя еще полностью и не активировали, ты должен был получить представление о том, насколько эффективными инструментами являются те способности, которыми они и мы обладаем. Однако по-настоящему сильное воздействие производят объединенные способности. Если вещающему содействует улавливающий, то результат их усилий фокусируется, и слушатель испытывает такое влияние, которому в силах противостоять лишь очень немногие.

– Так, значит, дело все же во власти?

Со всех сторон послышались негромкие возгласы протеста, и Кларе пришлось повысить голос:

– Можно сказать и так, но во власти над тем, что рассказывается. Мы никогда даже не помышляли о злоупотреблении своим даром. Наша цель – сделать рассказываемую историю как можно более правдоподобной с тем, чтобы содержащаяся в ней информация имела максимум воздействия.

– Но тем не менее эти нападения все же происходят, – заметил Йон.

– Верно, – кивнув, сказала Клара. – Однако это вовсе не доказывает, что за ними стоят улавливающие. Следует признать: кое-что в смерти Луки напоминает последствия воздействия улавливающего, однако она вполне могла быть вызвана естественными причинами, или же приступ мог быть спровоцирован чем-то иным.

– Чем, например?

– Ядом или, может быть, шоком, – предположила Клара, однако прозвучало это не особо убедительно.

– Ну, а если все же предположить, что за всем стоит улавливающий, – спокойным тоном произнес Йон, – на что, кстати, многое указывает. Может быть так, чтобы тебе об этом ничего не было известно?

Все сидящие за столом посмотрели на Клару. Она взглянула на потолок, чуть помедлила и пожала плечами.

– Не могу исключать, – сказала она. – Но считаю это крайне сомнительным. Мы все друг друга очень хорошо знаем, и невозможно представить, чтобы в наши ряды проник предатель. Кроме того, нам всем по вкусу было общество Луки, и не только потому, что он был в высшей степени приятным и мудрым человеком, но в силу чисто практических причин – ведь мы все с ним занимались. Без его содействия как вещающего мы, улавливающие, не в состоянии были бы использовать свои возможности настолько эффективно, как сейчас. Катерина – наглядный тому пример. Если бы Лука не взял ее под свое крыло и не занимался бы с ней практически ежедневно, она бы никогда не смогла самостоятельно развить в себе задатки одного из наиболее искусных Чтецов, каковой она является на сегодняшний день.

Катерина кивнула, соглашаясь.

– А разве не мог это быть кто-нибудь не из вашей группы? – спросил Йон. – Кто-то, кого вы не знаете?

– Теоретически, разумеется, можно предположить существование какого-то одиночки, – после секундной задумчивости ответила Клара. – Но такие одиночки, как правило, не столь хорошо подготовлены и потому не обладают достаточной силой, чтобы кого-то убить. Не забывай, ведь они зачастую даже не понимают, какими способностями обладают, и поэтому не представляют, как именно можно их использовать. Рано или поздно, но все они приходят к нам, если не попадают в больницу или, что еще хуже, не кончают жизнь самоубийством.

– А может, это произошло случайно? Ведь если они, как ты говоришь, не понимают, как пользоваться своим даром, то какой-нибудь одиночка мог убить и не намеренно, просто по неосторожности?

– Это маловероятно, – быстро возразила Клара. Несколько мгновений она переводила взгляд с Йона на Катерину и обратно, а затем продолжила: – Для совершения подобного убийства необходимо было постепенно наращивать уровень воздействия, а это опять же предполагает хорошую натренированность и способность себя контролировать.

– А никто не покидал вас после того, как приобрел необходимые навыки? Может, это кто-нибудь, у кого есть причины вам мстить?

– Нет! – твердо сказала Клара.

Йон обвел внимательным взглядом тех улавливающих, лицо каждого из которых было ему видно в свете горящей лампы. Некоторые из них перешептывались, другие застыли в выжидательных позах, скрестив руки на груди, как будто надеясь, что в следующий момент Йон сделает какое-то новое, более удачное предположение.

– Итак, – сказал Йон, подытоживая свои вопросы, – если мы не можем считать мотивом ни месть, ни желание получить какую-то власть, то что же выходит?

Наступила полная тишина. Некоторые из сидящих за столом переглядывались, но в основном общее внимание было сосредоточено на Кларе.

– Вообще-то, ни власть, ни месть я полностью не отвергаю, – начала та, и в голосе ее впервые за всю беседу прозвучали горькие ноты. – Просто очень сомнительно, чтобы кто-либо из нас в этом участвовал. Мы считаем более вероятным, что кто-то хочет помешать воссоединению Общества. Кто-то, кто из-за этого может что-либо потерять – или власть, или престиж. И время выбрано совсем не случайно. Ведь только теперь, по прошествии целых двадцати лет, когда наконец-то появилась надежда на примирение, нападения возобновились. – Клара тяжело вздохнула. – Я бы не удивилась, если бы оказалось, что тот или те, кто стоял за нападениями двадцатилетней давности, повинен и в том, что происходит сейчас. Тот или те, кто тогда, раньше, завоевал определенное положение, которое сейчас боится потерять.

Йон посмотрел Кларе прямо в глаза. Женщина, совсем недавно выглядевшая добродушной, теперь не улыбалась. Она ответила молодому адвокату твердым и серьезным взглядом. Присутствующие переводили глаза с Йона на нее и обратно, как будто держали пари, кто первый из этих двоих мигнет.

– Это серьезное обвинение, – сказал наконец Йон.

Клара пожала плечами:

– Ситуация не менее серьезная. Речь ведь идет о смертельной угрозе жизни каждого из нас.

– До сих пор наиболее серьезные потери несли вещающие, – заметил Йон. – Сегодня ночью погиб Ли. Полиция признала его смерть самоубийством, но Кортманн так не считает.

Клара кивнула, как будто она уже обо всем знала, однако большинство из присутствующих начали перешептываться и недоуменно переглядываться.

– Ну да, разумеется, – сказала она. – Хоть мы и не очень хорошо знали Ли, всем нам очень жаль, что с ним такое случилось. Тем не менее это не отменяет наших подозрений. Ли был слишком молод, чтобы участвовать в давнишних событиях, а как раз это могло представлять реальную угрозу для тех, кто за всем этим стоит. Может, он чем-то им мешал.

– А может, он просто сам лишил себя жизни, – возразил Йон. – Полиция обнаружила предсмертную записку с его подписью.

– Дело вовсе не в том, сам он покончил с собой или нет, – сказала Клара. – Почти наверняка сам. Кортманн ведь вовсе не единственный, у кого есть связи в полиции. – Клара улыбнулась. – Важнее то, что заставило его это сделать.

– Он не производил впечатления человека, которого можно заставить решиться на столь радикальный шаг, – заметил Йон.

– Тем больше может быть поводов для скептицизма, – сказала Клара и неожиданно умолкла в тот самый момент, как продолжение уже готово было сорваться с ее губ.

Йон почувствовал, что он что-то не учел. Клара смотрела на него с любопытством и заметным ожиданием, будто она только что назвала первую часть предложения, которое ему надлежало закончить.

– Но ты забываешь, что тот человек, которого ты обвиняешь, лично инициировал нашу сегодняшнюю встречу.

– Вовсе нет, – сказала Клара и криво усмехнулась. – Суди сам – разве мог он поступить с большей для себя выгодой? Поручить расследование тому, кто не принадлежит к членам Общества, кто не разбирается в наших способностях и на кого, как он полагает, он всегда сможет повлиять.

Йон хотел было возразить, но Клара остановила его, слегка приподняв руку:

– Но я полагаю, Йон, что он просчитался. Вполне может оказаться, что он сделал верный выбор, исходя из порочных соображений. Когда ты настоял на том, чтобы Катерина участвовала в расследовании, это убедило нас, что ты – подходящий человек для решения этой задачи. – Она улыбнулась – на этот раз приветливо и благожелательно, как будто извиняясь.

– Спасибо за доверие, – проговорил Йон. – Правда, раньше меня еще никто не называл марионеткой. Мне кажется, в отношении Кортманна ты ошибаешься. На мой взгляд, он искренне желает во всем этом разобраться и совсем не против воссоединения Общества библиофилов.

– Надеюсь, ты прав, – вставила Клара.

– Может, в прошлом он и ратовал за раскол, – продолжал Йон. – Но я чувствую, что сегодня он в этом раскаивается или, во всяком случае, стал сомневаться, что принял тогда правильное решение. – Он пожал плечами. – Не знаю, может, он просто с годами смягчился.

– Что снова возвращает нас к истокам, – заметила Клара. – То, что происходит сейчас, наносит вред всем нам. Так чем же мы можем тебе помочь, Йон? Что ты собираешься делать?

В комнате вновь повисла напряженная тишина. Йон ощущал себя так, словно на него направлен мощный луч прожектора, в свете которого заметно малейшее его движение. Чувствуя, как неожиданно вспотели ладони, он с трудом подавлял желание отодвинуться на стуле от стола.

– Мы хотим начать с изучения каждого конкретного эпизода, – подала голос Катерина. – Важно выяснить, было ли все происшедшее спланированной акцией или все это – отдельные случайности. Если связь все же существует, тогда возникает вопрос: кто мог от этого выиграть и какую именно выгоду пытался извлечь?

Йон кивнул и с благодарностью ей улыбнулся.

– Я думаю так же, как и вы, – сказал он, немного помолчал и добавил: – Нет, я просто убежден, что между тем, что происходит сегодня, и событиями, случившимися двадцать лет назад, существует взаимосвязь. И уже сам факт, что с тех пор минуло двадцать лет, в значительной степени ограничивает круг лиц, которые могут быть к этому причастны.

После окончания собрания Йон отвез Катерину на северо-запад Копенгагена, где она жила в небольшой квартире. По дороге они почти не разговаривали. Йон мысленно постоянно возвращался к окончившейся недавно встрече, но не мог прийти к однозначному выводу. По-видимому, ему следовало бы обидеться, когда ему дали понять, что считают его ищейкой Кортманна, и тем не менее он чувствовал, что улавливающие его поддерживают несмотря даже на то, что он взял Кортманна под свою защиту. Сейчас Йон, еще в большей степени, чем после встречи с вещающими, чувствовал, что от него ждут действий, что улавливающие связывают определенные надежды с тем, что он делает. Однако вместе с тем у них есть и определенные тайны, которые они по собственной воле ни за что не раскроют и до которых ему придется докапываться самому.

– Здесь, – сказала Катерина и указала на многоэтажный дом тускло-желтого цвета с зелеными алюминиевыми балконами. Выхлопные газы превратили внешнюю часть некогда желтых кирпичей в почти серые прямоугольники, а выбоины в асфальте и покосившиеся тротуарные камни свидетельствовали о том, что улицу уже много лет никто не ремонтировал.

Девушка открыла дверь машины, однако выходить не торопилась.

– Завтра я собираюсь навестить Иверсена, – сказала Катерина. – Пойдешь со мной?

В ответ Йон кивнул, и Катерина улыбнулась.

– Увидимся, – сказала она, положила свою руку поверх его руки, держащей руль, и слегка ее сжала. – Ты был сегодня молодцом.

Выйдя из машины, Катерина захлопнула за собой дверь.